Видимо, я дожила до возраста, когда уже не грех начать писать мемуары...
В самом начале девяностых, когда фильм только вышел на экраны в России, достать роман Маргарет Митчел было большой удачей. Популярные книги были тогда в дефиците, и к счастливым обладательницам этих двух томов выстраивались длинные очереди желающих почитать. В ту пору для меня эта мечта так и осталась мечтою.
Но мода переменчива даже в литературе. Прошло всего лет пять, и я обнаружила вожделенный некогда роман на полке букинистического магазина (были когда-то и такие) по символической цене. Судьба заточила меня тогда, двадцатилетнюю, в больнице с тяжелым диагнозом, и книга скрашивала мне эти печальные дни.
Роман гораздо глубже, чем экранизация. На мой взгляд, это американские "Война и Мир", но написанные женщиной. В фильме в основном - только канва событий. Вся философия была вычеркнута. А роман о том, как гражданская война навсегда разрушила привычный мир аристократии американского Юга, и как они потом выживали в новом мире.
У меня есть несколько любимых фрагментов оттуда, которые я порой вспоминаю.
У чернокожих домашних слуг было некое подобие Свободы Слова.
- В чем это проявлялось?
- Позволим Маргарет поведать нам об этом:
"Эллин шагнула к камину, где в маленькой инкрустированной шкатулке, стоявшей на полке, хранились ее четки, но решительный голос Мамушки заставил ее остановиться:
— Миссис Эллин, вам бы надо поесть хоть малость, прежде чем читать молитву.
— Спасибо, Мамушка, я не голодна.
— Я сейчас подам вам ужин, и чтоб вы поели, — с хмурым упрямством заявила Мамушка и возмущенно зашагала на кухню. — Порк! — крикнула она, — Скажи кухарке, чтобы развела огонь. Мисс Эллин вернулась.
В холле заскрипели половицы под тяжелой ступней, и до ушей сидевших в столовой донеслось бормотание, звучавшее все явственней по мере того, как Мамушка удалялась:
— Твердишь, твердишь — все понапрасну… Не стоят они того, чтобы так для них стараться. Никчемный, неблагодарный народ, хуже нет во всем графстве, чем эта белая рвань. И нечего мисс Эллин утруждать себя. Будь у них голова на плечах, имели бы, как другие, своих ниггеров. Да разве ей втолкуешь…
Воркотня замерла, когда Мамушка скрылась с глаз в крытой галерее, соединявшей холл с кухней. У старой служанки был особый способ доводить до сведения господ свою точку зрения по тому или иному вопросу. Она знала, что достоинство не позволяет белым господам обращать хоть малейшее внимание на воркотню черных слуг, и чтобы не уронить своего достоинства, они должны делать вид, будто ничего не слышат, как бы громко она ни разворчалась, едва ступив за порог. Это спасало ее от возможности получить нагоняй и в то же время позволяло вполне недвусмысленно высказывать свое мнение."
М.Митчел "Унесённые ветром", том 1, глава 4.