(Репортаж № 23).
«Без страха и болезней моя жизнь превратилась бы в лодку без вёсел», говорил норвежский живописец и график Эдвард Мунк (1863 - 1944). Это очень важное для патографического анализа признание, сделать которое решаются далеко не все творческие личности.
Насколько оказался прав художник в своём откровении?
С его слов известно, что мать умерла в молодом возрасте, «передав мне склонность к туберкулёзу, а легко возбудимый отец, набожный до фанатизма потомок старинного рода, посеял во мне семена безумия… С момента моего рождения, ангелы тревоги, беспокойства и смерти были всегда рядом… Часто я просыпался ночью, оглядывал комнату и спрашивал себя: «Не в аду ли я?»
Старшая сестра София умерла, как и мать, от туберкулёза, когда Эдварду было уже 14 лет. Эта трагедия сильно отразилась на нём и явилась причиной создания в более поздние годы целой серии картин на тему «Больной ребёнок». Другая сестра художника оказалась психически нездоровой и умерла в «доме призрения душевнобольных».
«Болезнь, безумие и смерть, - с полным основанием говорил Мунк, - были теми тёмными ангелами, которые стояли над моей колыбелью и сопровождали меня всю мою жизнь».
Неудивительно, что у художника под влиянием неблагоприятно протекавшего детства сформировался, как витиевато констатируют биографы, «противоречивый и неуравновешенный» характер. С точки зрения психиатра, эти психологические эвфемизмы обозначают лишь одно – патохарактерологическое развитие личности, приведшее со временем к развитию психического заболевания.
В 1881 г. Эдвард поступил в Государственную академию искусств. За два года учебы он втянулся в художественные и литературные круги Копенгагена, которые не раз шокировали общество откровенной жизнью богемы. Распространены там были и спиртное, и наркотики.
Собственный художественный стиль сформировался у Мунка около 1892 г. В этом году он участвовал в большой выставке в Берлине, где его картины были встречены критиками в штыки. Чрезвычайно оригинальный стиль художника, отличавшийся повышенной эмоциональностью и чуждой условностям содержанием, привёл к тому, что его полотна пришлось снять с экспозиции. Произошедший скандал, однако, помог ему получить международную известность. Вскоре Мунк создаёт свою самую знаменитую картину - «Крик», которая по настоящее время считается культовым произведением экспрессионизма. И актуальным по настоящее время.
Это полотно находится в Национальной галерее Осло, недалеко от того места, где в 2011 году неожиданно для норвежцев произошёл крупнейший в истории страны террористический акт. Картина сейчас предусмотрительно отгорожена от публики пуленепробиваемым стеклом (в 1996 г. её похищали). Не хотел ли Мунк своим «Криком» предупредить соотечественников? Нередко предвидения гениев сбываются самым удивительным образом.
На рубеже 1900-х Мунк пережил неудачный роман с богатой и молодой Тулой Ларсен. Девушка была влюблена в художника, настаивала на свадьбе и даже угрожала самоубийством. Последнее обстоятельство отнюдь не ускорило течение четырёхлетнего романа. Однажды друзья художника, чтобы помочь Туле Ларсен, решили разыграть Эдварда. Они заявили, что его пассия застрелилась, и показали ему её «труп». По хитроумному замыслу, вряд ли пришедшему в очень трезвые головы, «воскрешение» девушки должно было разжечь чувства художника. Но Мунк перенёс жестокий розыгрыш крайне болезненно. Между друзьями произошла ссора. В руках у девушки снова оказался пистолет, а когда Эдвард попытался отобрать его, она выстрелила, и художник лишился пальца на руке. Ранение вкупе со всей историей основательно поколебало его и без того неустойчивую психику.
С этого времени Мунк стал панически бояться общения с женщинами. «Они живут мужчинами. Они опасные крылатые существа, которые пьют кровь из своих беспомощных жертв», - часто повторял он. Стали учащаться ссоры со знакомыми и незнакомыми людьми. Мунку казалось, что все хотят ему зла, а тайные противники преследуют его. Он мог ударить на улице незнакомого человека, так как ему показалось, что тот злословил о нём. Усиливающийся страх художник пытался умерить алкоголем. «Единственное, что помогает мне перейти через улицу, - это рюмка водки. А лучше две-три», - заявлял он.
В конце концов, у Мунка развился настоящий бред преследования, и его в 1908 г. поместили в психиатрическую клинику в Копенгагене, в которой он пробыл восемь месяцев.
За время нахождения в лечебнице, которую биографы стыдливо называют «санаторий», Мунк не выпускал из руки карандаш. Он создал десятки рисунков и гравюр, в том числе портрет лечившего его профессора Даниеля Якобсона. Месяцы, проведённые в клинике, не избавили Мунка от странностей, не излечили душевного заболевания, что не вызывает удивления. В то время не существовало необходимых лекарственных препаратов для лечения таких болезней.
Особенная продуктивность наблюдалась у него в графике. Доктор Якобсон не препятствовал такому трудовому рвению, так как хорошо понимал, что рисование является для Мунка освобождением от угнетающих его образов. Дружба между врачом-психиатром и пациентом-художником, вошла не только в историю изобразительного искусства, но и в историю психиатрии. С этой дружбы началась история арт-терапии – исцеления искусством (термин впервые использовал Адриан Хилл в 1938 г. ), которая успешно применяется как один из методов психотерапии по настоящее время.
После заболевания, начиная с 1909 г., стиль Мунка меняется в сторону более резкой и грубой манеры. А поздние картины написаны широкими мазками и изобилуют яркими контрастными цветами.
Выписавшись из психиатрической больницы Мунк вернулся в Норвегию и поселился в пригороде Осло. Он купил дом, который превратил в малодоступную для других преграда, построив вокруг него забор 4-метровой высоты. Но и такая крепость не спасала от чьего-то, как ему казалось «парализующего влияния» (психиатры называют это «бредом воздействия»). Художник не заботился об уюте и красоте дома. Обстановка была не просто бедной, а поистине ужасной. Две кровати, стол и несколько плохих стульев. Пыль лежала повсюду толстым слоем, и беспорядок царил невероятный. Мунк предпочитает слушать не новости и не музыку, а голоса. Безразлично, что они говорили и на каком языке. Ему нужен был ровный и громкий гул голосов. С этой целью он не настраивал как следует радиоприёмник на определённую волну.
Художник все больше удалялся от людей, прячась в своем доме и предпочитая оставаться наедине со своими картинами. Лишь немногие избранные допускались в его жилище. И это в то время, когда Эдвард Мунк уже считался ведущим художником Норвегии и был признан одним из самых крупных живописцев Европы. Мунк мог бы стать лидером художественного направления, вокруг него могли бы собраться единомышленники, но это его не интересовало. Поэтому не удивительно, что художник не оставил после себя учеников, так как его искусство было слишком субъективным, чтобы на его основе могла возникнуть художественная школа. Но из-под кисти самого Мунка продолжало выходить много картин, значительная часть которых экспонировалась на международных выставках.
Мунк стремился понять людей и в то же время, испытывая страхи, не решался сблизиться с ними. Будучи болезненно-раздвоенной личностью, чем больше он к чему-то стремился, тем больше избегал этого. В психиатрии такой симптом называется амбивалентностью. Часто, не отягощая себя вещами, он мог пойти на вокзал, чтобы только избежать встречи с конкретным человеком, который намеревался придти к нему в гости. А в шумной толпе привокзальных ресторанов, в поездах охотно знакомился и часами разговаривал с посторонними людьми, восполняя нехватку человеческого общения. Ещё более странные отношения складывались у Эдварда с женщинами. Они притягивали его как мужчину и как художника. Но завязывать любовные отношения он уже боялся.
Любопытно, но, по мнению графологов, почерк Мунка свидетельствует о тех же нарушениях психики, что и его искусство. Художник, например, никогда не ставил знаков препинания, что, якобы, отражало его одиночество и беспокойство, а также стремление выйти из узких рамок существующих правил. И этот почерк у него, как и манера живописи, уже больше не менялся.
В 1920-х годах у художника развилось глазное заболевание, из-за которого он почти прекратил рисовать.
О своём творческом процессе Эдвард Мунк говорил так: «Писать для меня - это болезнь и опьянение. Болезнь, от которой я не хочу отделаться, опьянение, в котором хочу пребывать... Многие свои лучшие картины я начинаю почти бессознательно. Я страдаю бессонницей, и лучше писать, чем ворочаться в постели».
Искусство Мунка не даром считали болезненным и далёким от общепринятого. Отражение его сексуальных страхов заметно в женских образах, которые попеременно представлены у него то как болезненные и невинно страдающие жертвы, то как мрачные вампирши, пожирающие людей.
Длительность заболевания и параноидное содержание бреда позволило некоторым авторам считать психическое расстройство Эдварда Мунка шизофренией. Однако клинические особенности психического заболевания свидетельствуют о наличие у художника, скорее всего, шизоаффективного расстройства. При этом заболевании наличие бредовых расстройств не приводит, как правило, к развитию интеллектуального дефекта личности.
Можно утверждать, что имевшиеся нарушения психики у Мунка повлияли на создание им оригинального живописного стиля, который явился предтечей возникновения экспрессионизма. В содержании его картин проявились все доминирующие переживания, большинство из которых носили явно патологический (депрессивный или бредовой) характер.
2006 г.
***