Она была прекрасным диагностом. Ей можно было и не вникать в «этиологию и патогенез» заболевания, потому что врачебная интуиция её никогда не подводила. Когда было понятно, что это рак в самой последней стадии, она не советовала сразу ложиться по нож хирурга, а говорила тихим и спокойным голосом, что нужно обязательно жить и надеяться на ответ.
Её почему-то ни о чём и никогда не переспрашивали. Возможно, они уже давно для себя что-то решили, или это были обычные визиты «уточнения» диагноза, когда больные не доверяют одному врачу и с надеждой идут к другому. Но так или иначе, ошеломлённые приговором, они не слышали этой последней фразы.
И только однажды на приёме молодая женщина вдруг неожиданно произнесла, глядя на стену, поверх её головы, где висел перекидной календарь с фоторепродукциями икон: «Господи! Спаси и помилуй меня! Ответь мне, Господи».
Потом женщина резко встала и очень быстро вышла, не простившись, слегка хлопнув дверью.
Вот, пожалуй, и всё, что могла вспомнить десять лет спустя о той больной, теперь уже доктор медицинских наук, профессор, когда их места в театре совершенно случайно оказались рядом.
Элегантная дама, похоже, немного волновалась, поправляла складочки на юбке, теребила украшение на изящной шее. Она с явным нетерпением ждала начала премьеры спектакля, поставленного по её нашумевшей пьесе «Жить и надеяться на ответ».
Женщины зачем-то сделали вид, что не узнали друг друга…
Прозвенел последний звонок, возвестивший о начале спектакля. Занавес открылся, дама медленно встала со своего места и, слегка пошатываясь от волнения, поднялась на сцену.
И, сказав только, что посвящает свою пьесу тому человеку, который однажды вернул ей веру и подарил надежду, она прочитала свои стихи, которые стали теперь лейтмотивом её пьесы:
Озябших клёнов мокрые ладошки, в аплодисменты осени слились...
А на душе скребут "всё те же кошки", но Бог шепнет тихонько - улыбнись!
Как быстротечна жизнь, её мгновений не обуздать и не остановить...
Как научиться жить и верить Богу, и каждое мгновенье полюбить?