(Фото 1966 г. в Комсомольском на Амуре Пединституте.
Я справа, в центре ст. преподаватель В. Прокопчук,
Слева, студент Г. Оглоблин, после аспирантуры,
преподаватель, а затем, и декан.)
I
Дед мой, по отцу, Дубынин Максим Михайлович (1860х - 1942) учился в Иркутском Реальном училище по протекции крёстного, видимо, не из простонародья, как мой дед, для которых двери подобных заведений были, по указу царя, закрыты. Правда, закончить училище, ему, не удалось, он, вынужден был вернутся в родное село Куйтун, так как умер, его отец, державший там, постоялый двор. С прокладкой Транссиба, нужда в таких дворах отпала, он стал крестьянином. В Первую мировую, служил в царской армии, в 1930-м, семью раскулачили, выслали "из Сибири в Сибирь", потом оказались в Иркутске.
Дед по матери, Гаврилов Фёдор Агапович (1891-1959) из многодетной крестьянской семьи, села Поярково, на среднем Амуре, в гражданскую, красно-партизанил, за что был схвачен, ещё при Ягоде, провёл на зоне много лет, пока, его, там не парализовало.
Отец мой, Дубинин Владимир Максимович (1919-1997) закончив Иркутский техникум советской торговли, в 1937 году, был направлен в Комсомольск-на-Амуре, бухгалтером Комсомолторга. Там же, после, окончания Хабаровских курсов бухгалтеров, 1938 году, оказалась и, моя, мать, Лунина Галина Фёдоровна (1919-1984).
Сошлись, и тут же, началась война. В первые же, её, дни отец пошёл в военкомат, и был направлен на ускоренные курсы в Хабаровское пехотное училище. Закончив, их, в начале 1942 года, в чине младшего лейтенанта, был направлен на Брянский фронт. Эшелон, ещё, на дальних подступах к фронту, попал под бомбёжку, - другу, с которым, вместе, учились, на глазах отца, оторвало голову.
Потери Красной Армии в 41-м, были ужасны, набирать армию пришлось, практически, заново.
Почти, половина солдат роты, годились в отцы 22-х летнему ротному. Фронт стабилизировался, но, нашим, нередко, приходилось менять позиции. Немцы, будучи, куда мобильнее, искали слабые места в обороне, с целью прорыва. Нашим, приходилось, на своих двоих, идти сутками, чтобы заткнуть эти места. Спать, оказывается, человек может и на ходу! А, отсутствие воды, может, компенсировать, своей, мочой. Однажды, оказавшись на открытой местности, отец оказался объектом охоты немецкого лётчика: на низкой высоте, тот, дал по, нему, пулемётную очередь. Не убил, но, ранение оказалось тяжёлым, был повреждён важный нерв, до конца жизни, отец остался инвалидом на левую ногу, сколько помню, бинтовался до последних дней.
Вернувшись в Комсомольск, он, продолжил работу в Комсомолторге, им, с моей, матерью, дали комнату на ул. Осоавиахима 12, в подъезде, над городским радиоузлом. 18 января 1945 года, мать родила меня, а 12 сентября 1948 года - брата Сашу.
В возрасте один год и семь месяцев, инфекция полиомиэлита сделала меня хромым на правую ногу, на всю оставшуюся жизнь. Не смог уберечься от, неё, и Франклин Рузвельт, оказавшись привязанным к креслу-каталке, я же, пока, обхожусь без него.
В конце 1949 года, отец перешёл на работу в ОРС - отдел рабочего снабжения - Управления Нижне-Амурского строительства. Так называемый, Амурлаг, на ул. Вокзальной. Там, в четырёхэтажном доме, это, управление и располагалось, а в другом, таком же, четырёхэтажном, отцу дали комнату, а года через два, и квартиру. Мать, устроилась, там, на работу, бухгалтером ЖКО - жилищно коммунального отдела. С нами, жила отцова мать, и отцов племянник Борис, одной из отцовых сестёр, личная жизнь, которой не сложилась, и она, почти, до конца жизни, жила в Иркутске, у своей тётки.
Амурлаг, был в подчинении МПС - министерства путей сообщения, Лазаря Кагановича. Легерь, в котором сидел и схваченный, ещё до, войны, мой, дед, - материн отец, Фёдор. Зона, была обнесёна высоким дощатым забором, с колючей проволокой, с ВОХРой на вышках, и располагалась, в так называемой, Петуховке, поблизости с улицей Пирогова и старого ж. д. вокзала - высокого, внушительных размеров, бревенчатого строения, снесённого в конце 50-х, после сдачи в эксплуатацию, в трёхстах метров от, него, на ул. Магистральной, нового кирпичного ж. д. вокзала.
У меня, сохранились в памяти, шествующие в утреннем морозном, под 40 градусов, воздухе, колонны заключённых, конвоируемые ВОХРой, в белых овчинных шубах, и с винтовками наизготовку, как и строчёные телогрейки, валенки, цегейковые шапки и серые лица, жгущих уголь, зэков, роющих, затем, траншеи: лом, кирка и лопата - их, инструмент. В таких же, телогрейках, в то время, ходили и многие свободные, и, никогда, я не слышал, чтобы телогрейки называли ВАТНИКАМИ, а если и проскальзывало, крайне редко, это, ставшее, теперь, модным словом в незалежной Украине, то, под ним, понимался ватный матрас, - так, на нём, наверное, мягче, спать, чем на соломе, которая, у них, была и на кроватях, и на крышах.
Амурлаг вёл работы по строительству и эксплуатации ж. д. в Хабаровском крае, включая, всю, станционную парафинелью, от Биробиджана до Совгавани, и от Комсомольска до замороженного на Ургале, БАМА. После смерти Сталина, лагерь, вскоре, распустили, однако, лишь, к концу 50-х, полувоенное Управление Нижне-Амурское Строительство было ликвидировано, и дела переданы гражданским.
В 1952-м году, я пошёл в первый класс школы № 25, что на ул. Вокзальной, рядом с нашим домом, а в марте 1955 года, в каникулы, между 3-ей и 4-ой, четвертями, третьего класса, отец, мать, я и брат Саша, уехали в МНР, в Улан Батор. Бабка и двоюродный брат Борис - студент политехникума, остались в Комсомольске.
Разваливавшийся Амурлаг, тогда, ещё оставался в подчинении МПС, и Юдочкин Георгий Матвеевич, начальник ОРСа, в подчинении которого, отец мой, работал главным бухгалтером, был переведён, по линии, того, же МПС, под начало генерал-майора Шаврова, курировавшего в Улан Баторе строительство ж. д. Москва - Улан Батор - Пекин, на ту же должность - начальника ОРСа, этого, строительства, прихватив с собой и моего отца. Все, три страны, СССР, МНР и КНР, участвовали в, её, строительстве, уж не знаю в каких долях, но штат русских в Улан Баторе был внушительным. Само, большое капитальное здание Управления строительства, жил фонд советского персонала, магазины, стадион, клуб, баня, школа, с московскими учителями - были, своего рода, советской колонией в столице МНР, а так же, и по трассе строительства ж. д. в Маймачине, Сайшанде и других.
В нескольких десятках километров от Улан Батора, на реке Тола, в живописном месте, летом, школьников ждал, хорошо оборудованный, пионер лагерь, а рядом, ещё, и лагерь для дошкольников. Я и брат Саша, часть лета 1955 года, провели в нём.
В некотором отдалении от города, стоял и советский госпиталь или больница. Отец, у которого, нередко, открывалась рана, лечился, там. Путь, пешком, до госпиталя, куда мы ходили навестить, его, втроём, несколько километров, по монгольской степи - незабываем, чем уж, сказать затрудняюсь, чтобы не сбиваться на банальность, типа, стрекот кузнечиков, полёт и щебет птиц над головой. Видел, всё это, и в наших, краях: травы, у нас, ещё, и погуще и выше, птиц и кузнецов, не меньше, полное, как, и у них, безлюдье, скажем, и у нашего, озера Эворон, НО, то, была монгольская степь, и по ней, хотелось бы походить, ещё, раз, чтобы понять, чем, она, всё таки, особенная. Наверное, каким-то, своим, особенным, запахом, воздухом, светом и цветом, присущим только, ей.
II
Мои родители, пытались, как могли, лечить, меня, от последствий полиомиэлита. С 1951 по 1954 год, меня трижды возили в Евпаторию, в детский санаторий Сталинской железной дороги. Грязи и рапные ванны озера Майнаки, видимо, дали, мне, какое-то улучшение, я мог ездить на велосипеде, ходить на лыжах и кататься на коньках, но атрофия мышц правой ноги осталась значительной, она, отстала в развитии и была на три сантиметра короче левой. В начале 50-х годов, на ж. д. была паровозная тяга, до Евпатории надо было добираться не меньше двух недель. Из окна поезда, я видел природу России: Приамурья, Забайкалья, Байкал, в нескольких метрах от окна вагона, плескался, почти, целые сутки. Поезд, то и дело нырял и выныривал из многочисленных тоннелей, на станциях, воздух был пропитан запахом солёного омуля, от штабелей бочек, с ним. Затем, центральная Сибирь, и ровная, гладкая, как огромнейшее футбольное поле, Западно-Сибирская низменность, Урал, Прикамье, Поволжье, Ярославль и Москва, далее, Черноземье и Украина: мазанки, её, белых хат, крытых соломой, на грунтовых аэродромах, зелёные военные самолёты с пропеллерами, и кое-где, зачехлённые пушки. В Евпатории оставалось, ещё, много, полуразрушенных домов и, кое-где, ДОТы и ДЗОТы. В парке ВЦСПС, были небольшие каталашки, с нацарапанными на стенах словами отчаяния и проклятий узников, жить которым оставалось, возможно, несколько часов. Физруком, помню, был у нас крымский татарин, с плохо скрываемой ненавистью к нам. Однажды, он исчез, видимо, депортирован. Нытикам, по поводу, их, депортации, не мешало бы знать, что, благодаря, им, советские партизаны в горах и лесах Крыма были пойманы и истреблены по, их, наводкам.
И вот, в 1955 году, у меня, появилась возможность посмотреть на северную и центральную Монголию - своеобразная и очень располагающая к себе природа. Монголы покорив Азию и полЕвропы, вернулись в свои степи, - я понимаю, их, почему. Весной, их, холмы и взгорья покрыты буйной зеленью, большие отары овец жадно поедают, её, после, наверное, не слишком сытной зимовки. К средине лета, трава сохнет, дождей мало, или вообще нет, кроме того, саранча опустошает степи, и чем и как умудряются монголы кормить скот, я признаться, не знаю. А скотоводство, в те годы было, их, основным занятием. Видимо, постоянные перемещения, и поиск уцелевших пастбищ, ну, и заготовка кормов, впрок. Помимо, овец, они, держат табуны, своих низкорослых выносливых лошадей, верблюдов а овцебыков, чья шерсть высоко ценится.
Монгольские сапоги из верблюжьей кожи, включая подошву, лёгкие как тапки, удобные и тёплые. Были, там, немногочисленные русские, осевшие после Калчака и барона Унгерна, и уже, взрослые, их, метисы-полукровки. Также, и китайцы, - те, снабжали, нас, луком редиской и полуметровыми огурцами. В Улан Баторе, недалеко от нас, располагалось свалка разбитой бронетехники, в основном, танков, наших, видимо, 1945 года, а некоторые, возможно, и Халкин Гола, 1939 года. А, чуть, поодаль, ещё, большая свалка японских автомобилей, времён войны, их, бронетехники, там, не было.
НАДОМ - самый, торжественный и массовый праздник монголов, собирающий, их, в июле, со всех концов страны. Там, соревнуются в стрельбе из лука, скачках на лошадях и в национальной борьбе. Разнообразная торговля, в которой, уже, тогда, китайцы заваливали прилавки своим товаром, в основном, текстилем. Ну, и еда, с упором на мясное.
И наши, на своём стадионе, проводили СПАРТАКИАДУ: бег, лёгкая атлетика, некоторые, игровые виды спорта, с музыкой и награждением победителей. "Эх, Андрюша, нам ли жить в печали", - как сейчас, звенит в ушах Шульженко. Между прочим, видел я в Монголии и, наших, военных всадников. Их, кони, казались, вдвое, выше, монгольских. Жили русские, обособленно, всё же, в штате строительства, были и монголы, уже, хотя бы потому, что, после ввода дороги в эксплуатацию, работать на ней, придётся, им. Мне, приходилось иметь дело с некоторыми, из них, и все, произвели на меня хорошее впечатление. Уловил я в них, говоря кратко - простосердечие - у русских, совсем, не частое. Не совсем, понятно, мне было, как, семь веков тому, орды их предков, могли покорить, такие, огромные пространства, какие, не удавалось покорить НИКОМУ! Тем более, всё население МНР, в 1955 году, было около одного миллиона человек - 1/8 часть Москвы, тех лет. В клубе, рядом с нами, крутили кинофильмы, политруки читали лекции о международном положении. Помню, шёл, там, фильм БРОДЯГА, Раджа Капура. До тех пор, ни разу не видел я на сеансах зрителей-монголов, а тут, явилась группа человек 20. К ним, вышел, какой-то, наш, политрук и вежливо, но настойчиво, стал объяснять, что пустить, их, не может, не из-за, того, что, ему, жалко, а потому, что "индийские товарищи", могут быть, этим, недовольны и выразить Советскому Союзу протест! И, к большому разочарованию, "монгольских товарищей" фильм, они, не посмотрели.
Наша семья, до осени 1955 года, жила в одной комнате, двухэтажного дома, на краю города, недалеко, от управления, но где-то, к зиме, отцу дали финский двухкомнатный домик в Маймачине, километров пять от города, он же и ж. д. станция АМГАЛАМ. Рядом с нами, была пожарная часть, за которой пожарники залили каток. Там, в Монголии, я и научился, в эту, зиму 55/56 годов, неплохо, кататься на коньках. Зима в Монголии морозная, но, сухая, снегу мало, или вообще нет, - лыжнику, там, делать нечего.
Недалеко, от Маймачина, протекала река Тола, на ней же, в нескольких километрах, был и вышеупомянутый, наш, пионерлагерь, дорога к которому шла через мост, и с него, можно было, наблюдать, как в большом природном аквариуме, игру больших стай рыб. Вода в Толе, исключительно, чистая и прозрачная. Сосед, наш, в Маймачине, Жвалюк, был заядлый рыбак, нигде, в Украине, говорил он, такой рыбалки, он, не знал, хотя, и там, успехи, его, были неплохие, но, здешние линок, таймень и хариус, как магнитом, тянули, его, на Толу. Зимой река промерзала до дна, удивительно, где и как спасалась рыба, но, её, всегда, там было много.
В начале, 1956-го года, пробный поезд, торжественно, прошёл по новой ж. д. Монголии. На бампере тепловоза были укреплены три портрета: Мао дзе дуна, Сталина и Цэдэнбала. Русские стали сворачивать, там, своё присутствие. Я сдал экзамены за 4-й класс, получив свидетельство о начальном образовании, и мы, в начале лета, покинули Монголию, но поехали не в Комсомольск, а в Магнитогорск. Там, в то время, тянули ветку ж. д. в Башкирию.
III
В Магнитогорске, мы, жили некоторое время, вместе, с Юдочкиными, в их, двух комнатах, на ул. Жданова. Улицу, наверное, переименовали, и сейчас, она, может, в центре города, тогда же, на другой, её, стороне, домов не было, и, пройдя километра три, полем, можно, было оказаться на берегу Урала. В то лето, 1956 года, запомнился, мне, такой случай.
Был праздник, вроде, даже, день металлурга, и на стадионе, в товарищеском матче, встретились местные металлурги с командой из Шадринска. В один из острых моментов, нападающий гостей, с довольно близкого расстояния, пробил по воротам, и надеялся, видимо, на гол, но вратарь, в падении, взял мяч. Гость, подбежал к лежащему с мячом вратарю, и несколько раз пнул, его, а не мяч! Несколько, болельщиков, моментально, перепрыгнули низкий заборчик, и устремились к обидчику, через минуту, людей на поле стало больше, чем на трибунах. Негодяя, могли затоптать и разорвать. И тут, команда хозяев, проявила, высшей меры, благородство: взявшись за руки, футболисты Магнитогорска, окружили плотным кольцом гостя и спасли, его, от неминуемой расправы многотысячной толпы. Матч, уже, не возобновился.
В то время, была 6-ти дневная рабочая неделя, личного транспорта у людей было, очень, мало, но, по воскресеньям, в кузовах грузовиков, ибо и автобусов то, тоже, было мало, сотрудники организаций, выезжали за город, например, за грибами, или, просто, отдохнуть. Помню, ездили и мы, в сторону Белорецка, в отличие, от пригородов Магнитогорска, там, были леса, может, не слишком то грибные, но всё же, груздей, рыжиков и белых найти было, можно.
Проезжать случалось башкирскими деревнями, своеобразная, у них, была манера огораживать дворы, причём, чуть ли не всю деревню, частоколом, так, что, они походили на неприступные крепости. Наверное, это, уже, в прошлом.
Отцу, вскоре, дали комнату в новом двухэтажном щитовом доме, в другом конце города, на Московской улице, тогда, это, была окраина города, за домами, сразу, поле, а в 3-х километровом отдалении, возвышались лысые горы, видимо, отроги южного Урала, не слишком высокие, но и не низкие, гору звали Белая. Рядом, с нашим домом, шла ж. д. колея, по которой ходил паровоз, с небольшим составом грузов. Вдоль, этой, линии, в километровом расстоянии от, дома, я и пошёл в 5 класс, новой школы № 49.
В тот, сентябрь, 56-го года, в семье нашей, случилось несчастье и большое горе. Двоюродный брат, Борис Приходько, которому оставался год до окончания Комсомольского Политехникума, утонул. Студентов, тогда, с началом учебного года, не учили, а гоняли на месяц, а то и на два, в совхоз на сельхозработы. В ту осень, вода в Амуре поднялась метров на шесть, озеро Хорпы и Галичное, объединились, и подступили к самому совхозу Индустриальный. Борис, и раньше, был удачливый рыбак, а тут, раздобыл где-то ружьё и лодчёнку, и решил поохотиться на уток. Видимо, он, выстрелил стоя, и от отдачи ружья, вылетел из лодки. Я знаю, что, он, был хороший пловец, но, одежда и сапоги, и что-то, может, ещё, не дали, ему шанса спастись. Отец ездил в Комсомольск, Бориса искали, но безуспешно, слишком большую площадь, надо, было прочёсывать.
В отличие от Монголии, на Урале снегу много, кататься на коньках, было негде, зато на лыжах - раздолье. Преодолев поле, начинались не слишком крутые склоны горы Белой, но и равнинными лыжами, поневоле, надо было уделять, ещё больше времени. Я неплохо, в этом освоился, мог бегать довольно быстро по нескольку километров, и не всякий, мог бы догадался, что я хромой.
Отец, возможно, не думал возвращаться в Комсомольск, а по окончании строительства, той, ж. д., вместе, с Юдочкиным, или, независимо от, него, мы подались бы в Европейскую Россию. Юдочкины, например, уехали в Запорожье, тогда, никто, не предполагал, что, это, может, стать заграницей! Но, трагедия с Борисом, и оставшаяся одна, в Комсомольске, отцова мать, изменили планы, и марте 1957 года, мы вернулись в Комсомольск. Четвёртую четверть пятого класса, я закончил в 25-й школе. Очень, интересно, было смотреть на лица одноклассников и других знакомых, выросших и постаревших, ровно, на два года, с которыми расстался, будто бы, вчера.
IV
Комсомольску-на-Амуре, в 1957 году, исполнилось 25 лет. На месте села Пермского, с двумя-тремя десятками домов, встал город с населением в 160 тысяч человек. Судостроительный завод, имени Ленинского Комсомола, п/я 199, со стапелей, его, крытых доков сходили: ледоколы, подводные лодки, речные паромы, способные принять ж. д. состав, в 12 вагонов. В войну, был пущен завод АМУРСТАЛЬ, его мартены, прокатные станы, и позднее УНР - установка непрерывной разливки стали - давали более миллиона тонн стали и проката в год. Авиационный завод на Дзёмгах, п/я 40, выпускал МИГи, позднее, перейдя на Су. Там, же, в пос. Истомина, НПЗ перерабатывал Сахалинскую нефть из Охи. В городе было две мощных ТЭЦ, и целый ряд предприятий поменьше: завод ПТО - подъёмно транспортного оборудования, Аккумуляторный завод, завод литейных машин, АМУРЛИТМАШ, Стройтрест № 6, и ряд других строительно-монтажных организаций, автохозяйств, Огнеупорный завод, и просто, кирзавод, мясокомбинат, рыбзавод, молокозавод, пивзавод, кондитерская фабрика. На окраинах: Сернокислотный завод, Птицефабрика, два отделения совхоза Индустриальный, мощный Радиоцентр. Соответственно, и инфраструктура: два ВУЗа, школы, больницы, детсады, госторговля - Военторг, Горпромторг, Горпищеторг, Горовощторг. В 1957-м, пущена первая линия трамвая, позднее, ещё, несколько линий, связавших, почти, все, части города, имеющего равнинный рельеф.
Тогда же, в 57-м году, на углу улиц Красногвардейской и проспекта Мира, открылся Универмаг, штат которого, только, набирался, и отец устроился, туда, главным бухгалтером, мать - бухгалтером Горпищеторга. В квартире № 30, дома 43, по ул. Вокзальной, где осталась одна отцова мать, за нами, теперь, пятью, сохранилась одна, но большая комната. Сосед, наш, был одинокий человек, с которым, мы, хорошо ладили, бабка мыла у него пол, и он ей за то приплачивал. Работал дядя Саша Филипов, в доживающем свои последние годы Управлении Нижне-Амурского строительства, деньги у него, сотнями, лежали прямо, в ящике стола.
В январе 1959 года, отцу дали двухкомнатную квартиру, на проспекте Мира дом 47, кв 49. В том же году, я закончил 7-ой класс 25-ой школы, и осенью, пошёл в 8-ой класс, 1-ой школы, расположенной рядом.
Годы, те, были, крупными Хрущёвскими манипуляциями, а именно, после 58-го года, недоконченная 6-ая пятилетка была трансформирована в семилетку 59 - 65 годов. Никита заставил Госплан составить новый план, до 1965 года, догнать и перегнать США по производству мяса и молока на душу населения, а затем, в пятилетку, до 1970 года предусматривалось обеспечить каждую семью отдельной квартирой. Наконец, перспективный план, до 1980 года, намечал построение в стране "базы коммунизма" и на, её, основе, постепенный переход к, его, принципу: от каждого - по способностям, каждому - по потребностям! Ни много, ни мало!
Народ, в массе своей, принимал всё, за чистую монету, и мало кто, подозревал, что, это, на воде вилами писанная фантазия набитого дурака, пока, политбюро не убрало, его, на пенсию "по состоянию здоровья", ибо, невыполнимые обещания, стали, явно, походить на блеф. Помимо, прочих, дурацких манёвров, Никита сунул, своё, рыло и в школьное образование, а именно, потребовал "обеспечить связь школы с жизнью". Десятилетка стала 11-леткой, начиная с 8-го класса, школьники ходили на заводы и фабрики осваивать, какую-нибудь, рабочую специальность. Но, для этого, была сеть проф-тех училищ, выпускники, которых, и пополняли кадры на производстве. Говоря про наш класс, четыре года ходивший, два дня в неделю, в 3-й механический цех, 199-го завода, осваивать специальности: кто слесаря, кто токаря, я, например, шлифовщика, - до обеда, а после обеда, в учебном комбинате завода, учили допуски и посадки. Но, только, одна, Валя Савко, воспользовалась, приобретённой специальностью токаря, и пошла, после, 11-го класса на завод. Все остальные, пошли учиться, дальше, в ВУЗы. Правда, Паша Самутин, дальше, учиться не пошёл, но, не пошёл и на завод, а неплохо, проявил себя в ОБХСС - отделе борьбы с хищением соц собственности. А, Коля Варгасов, будучи радиолюбителем, и самостоятельно, приобретя неплохие знания в электронике, нашёл применение, именно, им, на производстве, но не том, куда ходил четыре года. Девушки-женщины подались, кто в торговлю, кто в медицину, кто в педагогику, в библиотечное дело, но не на завод.
Я, закончив школу, в 1963-м году, поехал в Ленинград, хотел поступить в ЛГУ, на филфак - Английский язык и английская литература, но, не прошёл по конкурсу. Однако, успел в конце лета, вернуться в Комсомольск, успешно, сдать вступительные экзамены в Комсомольский-на-Амуре, тогда, вечерний Политехнический институт, по специальности - Электропривод и автоматизация промышленных установок. В 1969-м году, я закончил институт, и получил диплом инженера-электромеханика.
В вечернем институте, занимались четыре раза в неделю, по две пары, с 18 до 22 часов, 6 лет. Днём, значит, можно, работать. Я пошёл в радиомастерскую Горузла связи, учеником радиомастера, ремонтировать приёмники и телевизоры, получая, что-то, около 50 рублей в месяц. Через год, мне дали разряд монтёра, и 75 рублей в месяц. Но, вскоре, мой знакомый по Амурлагу, Володя Прокопчук, предложил, мне, пойти к нему, в Пединститут, лаборантом, в кабинеты радио и электротехники, на кафедре физики, где, он, работал старшим преподавателем. Я согласился, там, были те же, 75 рублей.
В те годы, зароботок 120-150 рублей считался, неплохой, а 200 рублей - высокий. Кварт. плата, например, за нашу, двухкомнатную квартиру, на пр. Мира 47, жил площадью 32 кв. м., т.е. без учёта большой кухни, раздельных туалета и ванной, составляла 12 рублей в месяц. Кроме, организации лабораторных работ, мне, был поручен в Пединстите и радиоузел, с усилителем ТУ-100, а так же, мы взялись, как бы, по своей инициативе собрать, довольно, мощную (около 400 ватт) любительскую радиостанцию в диапазоне 7, 14 и 28 Мгц., и выйдя в эфир, послали и получили немало QSL карточек, в подтверждение связи.
Итак, вечером, на занятиях в Политехническом институте, а днём, лаборантом, в Педе, я проработал, до осени 1967 года. На деньжонки, которые, мне, удалось собрать, я купил мотор ВИХРЬ, 20 л.с. за 380 рублей, и довольно большую, деревянную лодку, с вырезом на транце, под руль-мотор, за 90 рублей.
В сентябре 1967 года, мой знакомый, Мстислав Марчак, работавший бригадиром группы наладчиков сварочных машин, в 4-ом цехе, авиационного завода на Дзёмгах, предложил, мне, пойти к нему, в бригаду наладчиком, там, уже был зароботок, вдвое, больше, я, разумеется, согласился, хотя, посещение лекций в институте, от этого, пострадало, - Дзёмги от города далеко, да и завод режимный, вертушки, от звонка до звонка. Сварочные машины - точечной и шовной сварки - занимали целый пролет, работа в две смены, я, правда, работал, только в первую. Так, или иначе, институт, летом, 1969 года, я закончил, и защитил дипломный проект на тему "Система синхронизации вращения крупногабаритной планшайбы с электродвигателем регистрирующего устройства" с оценкой ХОРОШО.
V
"Ограниченные возможности", проще говоря, хромота, помешали, мне, устроиться работать там, где хотелось бы, а именно, где самолёты передавались в части, эксплуатационникам, в том числе, и за границей, и где, может, был бы шанс, полетать на боевом самолёте, самому. Поэтому, несколько месяцев, я проработал, ещё, наладчиком сварочных машин в цехе 4, и нашёл, наконец, в 1970 году, тоже, неплохую работу, на том же, авиационном заводе, имевшим, две территории: А и Б, между которыми располагалась ВПП - взлётно-посадочная полоса, рядом с которой, был расположен огромный цех, откуда выкатывались готовые самолёты, в то время, Су-7 и Су-17. К цеху примыкали три трёхэтажных бытовки, в одной из которых, на третьем этаже, располагался ФОКБ - филиал опытного конструкторского бюро московского завода КУЛОН, что на ул. Поликарпова. Мне дали 2-ю категорию, с окладом 165 рублей, что с коэффициентом и премией, обеспечивали 240 рублей в месяц. На заводе, был и свой СКО - серийно-конструкторский отдел, работать приходилось в тесной связи с ним, а также, с технологами цехов.
Как правило, в начале года, министерство "отпускало" деньги на какие-то, новые разработки, и в помощь московским конструкторам, посылали и нас, из Комсомольского ФОКБ. Командировки бывали по месяцу, по два, а однажды, и три месяца. У Кулона был, кое-какой жил. фонд, именно, для нас, командированых, в Кунцево, на ул. Красных зорь. В то время, был, ещё, жив П. О. Сухой, чёрный ЗИМ которого, с тонной свинца в багажнике, привозивший ген. конструктора, прямо, подъезду КБ. Были, иногда, и командировки, в другие города, для ознакомления с бортовыми системами, например, на завод в Казань, недалеко от Азимовской мечети, поставлявший, нам, на СУ-17, взлётно-посадочную систему ИСКРА. Также, и в Ленинград, где-то на Нарвской, разрабатывавший ЭВМ для прицельно-навигационной системы ПУМА.
Мне, приходилось работать с чертежами бортовых электросхем радио, электро оборудования, а также, и спец. систем, т. е. вооружения, и с чертежами установок блоков, этих, систем на борту самолёта, а вернее, конструировать и выполнять чертежи, этих, схем и установок, в основном, в Москве, на ул. Поликарпова, но, и в Комсомольске, тоже. Поручали, мне, и писать тексты технических описаний, о работах упомянутых, выше, систем.
В 1973-м году, я женился. Жена Анна, младше меня, на 3 с половиной года, родившаяся в селе Бердюжье, Тюменской области, после окончания мед. училища в Сухом Логе, на Урале, работала, в Комсомольске, медсестрой в детской инфекционной больнице. В 1974-м, и в 1977-м годах, у нас с ней, родились двое сыновей - Максим и Вася.
В 1972-м году, в Киеве, умерла отцова сестра, её, дочери, прямые наследницы, будучи уже, взрослыми, жили отдельно, и часть, дома, своей, матери продали, моему, отцу - своему дяде. Ему, однако стоило, больших трудов и нервов, в судебном порядке, узаконить, эту, куплю продажу и прописаться в Киеве, в части, этого, частного дома, на Караваевых дачах, на ул. Горской 3, имевшего и небольшой садик, где, они, с матерью и вернувшимся из армии, братом Сашей, собирали по два мешка грецких орехов. Вообще то, это, центральная часть Киева - первая же платфома от ж. д. вокзала. Отец устроился работать главным бухгалтером республиканского объединения Спорттовары, и года через два, ему дали трёхкомнатную квартиру на Оболони по ул. Лайоша Гавро 2а кв. 192. Мать моя, пошла на пенсию, брат Саша, после армии, женился, и жил с родителями, там же, на Лайоша Гавро.
Между тем, пришёл 1975 год, цели обеспечения каждой семьи отдельной квартирой, как и, "по молоку и мясу на душу населения", по прежнему, были далеки, как звёзды на небе, да, про них, и не вспоминают, ибо, теперь, в политбюро с "волюнтаризмом" покончено, там, "коллективное" руководство, во главе с Брежневым. Редко, какая программа ВРЕМЯ идёт без, его, выступлений, то на съезде, то на пленуме, то, наконец, на церемонии, его, награждения очередной звездой героя, так, что, уже, не, остаётся свободного места на груди, и впору, вешать награды на пузе. Или, он, сам, цепляет награды сусловым, кириленкам, черненкам и т. д. Приближается, наконец, и 1980 год, базы коммунизма, не то, что нет, - наоборот, положение, ухудшается, ибо страна влезла Афганскую войну, а также, в других частях Азии и Африки, СССР кому, только, не помогает в "национально-освободительном" и прочих движениях, требующих огромных затрат, отрываемых от "роста материального благосостояния" своего народа. Москва, Питер, столицы союзных республик, и отдельные города спец. списка, снабжаются, относительно, хорошо, остальная, провинция, включая и областные центры скатываются к прожиточному минимуму: хлеб, крупы, макаронные изделия, чай грузинский, сахар и консервы, не везде, и с перебоями. Комсомольск, наш, не стал исключением: мясо, колбасы, масло, сыр, молоко, сметана, яйца - год от года, становились большим и большим дефицитом, который, если где "выбросят", то собирает длинные очереди, так, что достаётся не всем.
Не в последнюю очередь, по этой, и некоторым другим причинам, прочитав в местной газете объявление о том, что на мясокомбинате требуется инженер КИП (контрольно-измерительных приборов) в сентябре 1981 года, я наведался, туда, и после собеседования, меня взяли на работу. В зарплате, я несколько, потерял, ибо, там, коэффициент был, не как на заводе - 1,5, а лишь, 1,2, и премии платить было не принято, зато, пойдя на понижение, я, неожиданно, для себя, стал получать пенсию по инвалидности - 47,7 рублей в месяц, ибо, несколько лет тому назад, пройдя медкомиссию ВТЭК, и получив 3-ю группу, которая, тогда, понадобилась, мне, затем, чтобы в Хабаровском крайСобесе, встать на очередь, для получения Запорожца с ручным управлением, который, простояв в очереди один год, мне, и была предоставлена возможность купить, по его, полной стоимости - 3170 рублей (ушастый 30 л.с.) в 1977 году.
На мясокомбинате, я проработал три года, приходилось иметь дело, не только с КИП, но и заменять энергетика, когда, тот, уходил в запой, контролировать работу сантехников, и даже, быть снабженцем. Так, крыша 4-х этажного корпуса комбината протекала, и меня, командировали на нашем ЗИЛ157-ом, в Хабаровск за гудроном, на тамошний нефтезавод. Зато, раз в неделю, была возможность, в нашем киоске, купить копчёных свиных ребер по 80 копеек за кг., и приличную палку полукопчёной колбасы, за 5 рублей, а через знакомых на соседнем молокозаводе, иногда, купить творог и сметану, ибо котельная, обеспечивавшая теплом и паром технологическое оборудование, была у мясокомбината и молокозавода, общая, а штат, котельной, был наш, и мне, приходилось работать и на, этой, котельне.
VI
Восемнадцать лет правления Брежнева (1964 - 82) считают, относительно, благополучными, но, это, смотря для кого, и относительно чего. Если брать ленинско-сталинское правленье (1917 - 53) с двумя войнами, гражданской и отечественной, и последовавшими, за ними, разрухами, голодом, массовыми казнями и беззаконием массового же, заточения за колючую проволоку, на принудительные работы, совершенно, невиновных людей, то конечно, можно, понять, тех, кто, говорит о правлении Брежнева: "тогда то и пожили". После смерти Сталина, уже, о трёх годах, при Маленкове, говорили: "пришёл Маленков, поели блинков". Хрущёвское правление, при всех, его, дурацких манёврах, принесло известное облегчение, и даже, нестабильную и кратковременную "оттепель". Плоды рабского труда, также, и не рабского, но в поту, с напряжением, всех, человеческих сил, не могли не дать, свои, плоды и известный уровень благосостояния, который достался брежневскому политбюро. Но, распорядилось, оно, им, СКВЕРНО!
Без лишней шумихи, произошёл поворот к сталинизму, в формах, приемлемых для последней трети XX-го века, без массовых казней, но с заточением инакомыслящих, кого в тюрьмы, кого в психушки, а кого, просто, выгнали, за бугор. Новых, энергичных людей со свежими мыслями и широкими взглядами, в стареющем политбюро отметали на дальних подступах к, нему, там, собралась клика, с понятиями короля Людовика - ПОСЛЕ НАС ХОТЬ ПОТОП. О совершенствовании механизма управления народного хозяйства, вплоть, до конца 70-х годов, практически, не задумывались, когда же, стало ясно, что, механизм, этот, безнадёжно устарел и буксует, внедряемые, запоздалые и плохо организованные "самоокупаемость и хозрасчёт", желанного результата не дали. При этом, колоссальные средства летели на ветер, а именно, на стимулирование и поддержку разного рода, "прогрессивных" движений и угодных режимов за бугром. Выделение на, эти, цели, огромных кредитов, которые, потом, пришлось "прощать" - всё, это, изымая из кармана советского народа, о благосостоянии которого, много, было трепотни с трибун съездов партии, а фактически, отношение к, нему, было как к тягловой силе, или к дойной корове, которые, пусть, сами, добывают, себе, подножный корм, особенно, это касалось села. Коммунизм к 1980-му году, о котором говорил Хрущёв, партноменклатура построила, для себя, ещё, при Сталине, а масса, всегда, была для неё, расходным материалом.
Протянув ноги в ноябре 1982 года, Брежнев, лёжа в гробу, громко, ударился о дно могилы, как бы возвестив, этим, ударом - моё, бестолковое правление кончилось!
Сменивший, его, Андропов, взялся, энергично, наводить в стране порядок и дисциплину: на улицах, в рабочее время, задерживали и разбирались с теми, кто, должен быть в, это, время на рабочем месте. В, его, правление, было снято 18 министров и 37 секретарей обкомов и ЦК компартий союзных республик. Немало расхитителей соц. собственности в крупных размерах, а также, коррумпированных чиновников, были, либо, посажены за решётку, либо, поставлены к стенке. Как знать, может, прошедший школу КГБ, "спаситель" Будапешта и Праги, спас бы и СССР от развала, расставив, где надо, нужных людей, провёл бы необходимые реформы, по аналогии с КНР? Но, слишком, мало времени выпало, ему, править, и даже, за те 15 месяцев, большую часть времени, Юрий Андропов, провёл в Центральном клиническом госпитале, живым из которого не вышел.
Пришедший, ему, на смену, Черненко, уже, в своей, первой речи, в должности генсека, задыхаясь от астмы, дал, ясно, понять, что, он, не жилец. Это, было издевательством КПСС, вернее, её, политбюро, над народом, - ставить у руководства страны, одной ногой, стоящего в гробу, куда через год, в феврале 1985 года, он и улёгся, целиком, ничем, абсолютно, не запомнившимся.
VII
В мае 1984 года, моя, мать прилетела к нам, в Комсомольск, погостить повидаться, поддержать, свою, сестру, недавно, овдовевшую. 7-ого, августа, мы, впятером, я с женой, детьми и матерью ездили на дачу, на 12-ом км. садового товарищества ГАЛИЧНЫЙ, где, у нас, были кусты смородины, жимолости, ирга, теплица с помидорами и огурцами. А, на обратном пути домой, - ведь, надо же, какой небо, может, послать знак, - лопнул тормозной шланг на переднее колесо! На том, Запоре, тормозной контур был один, ручник держал плохо, я им, почти, не пользовался, и километров 20, до дома, мне, пришлось ехать, еле-еле, без тормозов! В те времена, об эвакуаторах и мобильниках, не слышали и не знали. Я умудрился, благополучно, тормозя, лишь 1-ой скоростью, доехать до гаража, во дворе, нашего, дома по Мира 47. При этом, оказалось, что на хвосте у меня, был мент, он, заподозрил, что я под киром, и давай нюхать, моё, дыхание, я объяснил, ему, в чём дело.
А, на следующий день, 8-го августа, около 11 утра, моя мать, умерла. Я был в это время на работе. Почувствовав, себя, плохо, она, позвонила своей сестре, вызвали скорую, но когда, та приехала, было, уже, поздно - сердечный приступ, не заставил, её, долго мучиться...
Мой, брат, Саша, пробовал себя, на Северах: в Сусумане, Магаданской области, а в то время, на Камчатке. Он и отец, разумеется, прилетели на похорона. У матери, проработавшей, почти, всю жизнь в Комсомольске, было, тут, много знакомых и сослуживцев - все, пришли проститься, помню, вся, комната была в розах и гладиолусах... Отцу, инвалиду I группы, оставаться одному в Киеве, было бы трудно, и посоветовавшись, решено было перебираться в Киев, мне, а не Саше, который, в то время, с женой и сыном, жили в Петропавловске Камчатском на ул. Карбышева, на 10-ом км., а работал, он, докером в торговом порту. Я продал Запорожца, уволился с мясокомбината, и в начале 1985 года, мы со старшим сыном, улетели в Киев, жена, Анна, с младшим сыном, остались, пока, в Комсомольске.
В Киеве, я устроился на работу, конструктором, тоже, 2-ой категории, на Радиозаводе в Дарнице, в отдел автоматизации. Но, проработал я, там, недолго. Отец не терял надежды жениться во второй раз, и действительно, женщина нашлась, кроме того, там, на Лайоша Гавро 2а, в трёхкомнатной 40-ка метровке, был по брони, прописан брат, и таким образом, для трёх семей, это, было бы, тесновато. Кроме того, случившаяся в апреле 86 года, Чернобыльская авария, в 80 км. от Оболони, и начавшаяся, после того, паника радиационного заражения, так, что, даже, школьников, не дожидаясь конца учебного года, начали вывозить в пионер лагеря, подальше от Киева. Всё, это, повлияло на то, что, мы с женой, решили возвратиться на Дальний Восток, но, к тому времени, при содействии, брата Саши, Анна поменяла, нашу, двушку в Комсомольске, на почти, равноценную, же, квартиру в Петропавловске Камчатском, ул. Ленинская 36 кв. 6.
Мне, удалось, весной 1987 года, переводом, устроиться вольнонаёмным, в воинскую часть, в её, радиомастерскую, радиомастером по ремонту радио аппаратуры флота, расположенной на ул. Пономарёва, рядом со школой № 24. Перевод, означал, выплату подъёмных и оплату билетов. Дети пошли в 4-ю школу, на ул. Партизанской, а жена Анна, устроилась медсестрой в Областной больнице. Работать, мне, приходилось не, только, в мастерской, но и на кораблях, подводных лодках и учебных классах ВМФ, и не только в Петропавловске, но и в Завойко, и в других местах, и на гражданских судах разных флотов, включая рыболовецкие суда колхоза, в Сероглазке. Но, не проработав, там, и двух лет, командиры, стали, нам, а нас, там, было 6 мастеров и мичман Ноздряков, намекать, о предстоящих сокращениях штатов, ибо, существенно, сокращается финансирование ВМФ.
В местной газете, было объявление о том, что Областному дворцу пионеров, требуется начальник отдела технического творчества и оборонно-массовой работы. Я подал заявление, нас, претендентов оказалось трое, выбрали меня.
Кроме, руководства отделом, где дел было, немало, я взялся на полставки, вести радио кружок, ибо, сам, когда-то, в шестом классе, 25-й школы Комсомольска, ходил в такой кружок, и приобщился к радиолюбительству. Во Дворце, я оборудовал специальный класс, старался, где только можно, достать, в основном, списанную радиоаппаратуру на детали, и подростки повалили ко мне, гурьбой. Нам, было, что, показать на городских выставках и соревнованиях по авиа, судо и радио моделизму. Был в нашем отделе и парашютный кружок, где ребята старших классов, под руководством Глинского, сами, укладывали парашюты, и прыгали с самолётов, бипланов, конечно.
Восьмидесятые годы были на исходе, и в воздухе, прямо таки, запахло развалом страны. Ветры те, начали дуть с Прибалтики, и доносились во все концы страны. Я, у себя, в кабинете, повесил Политическую карту СССР, с тем, чтобы, смотреть, кто и когда, потребует отделения.
В те годы, у меня, завязалась переписка с американцем, Бобом Джеем, из Калифорнии. Он, написал открытое письмо главному редактору газеты ПРАВДА, в котором, полемизировал на тему, тогда, ещё, продолжавшейся, афганской войны СССР, плохо согласуемой с горбачёвской ПЕРЕСТРОЙКОЙ, и по некоторым другим внешнеполитическим вопросам. Главред, кратко ответил, заточенному американской пропагандой, янки, в поучительно-назидательной манере, заточкой советской пропаганды, тех лет. В этом, же номере газеты, под статьёй, был калифорнийский адрес Боба Джея. Я вырезал письмо, ответ главреда и, сопроводив, своим, кратким письмом, отослал Бобу. Он, был очень, доволен, что статья, его, была напечатана, что главред отреагировал на, неё, ибо считал, что письмо, его, если и дошло до главреда, то было брошено в урну. Найдя, там, у себя, переводчика, Боб, разумеется, остался при, своих, взглядах, и предложил, мне, посетить Америку, с семьёй. Летом-осенью, 1990 года, мы, вчетвером, я, жена и дети, действительно, побывали в США и Канаде. Смотри: http://www.stihi.ru/2015/04/28/2688
Вернувшись в сентябре 90-го года в Петропавловск, надвигавшийся крах СССР,
ощущался физически, полки магазинов, продовольственных и промтоварных магазинов пустели, во Дворце пионеров, бывшего на балансе ОблОНО (отдела народного образования) нам, сказали, чтобы, мы, переходили на самофинансирование, т. е. из своих поделок извлекали прибыль. Тогда, в моде была цветомузыка, в моём кружке, мы, изготавливали, эти, сопровождающие музыку экраны, и пытались на, этом, заработать, но, разумеется, с очень, незначительным успехом. Я, опять, стал просматривать объявления в газете, и нашёл вакансию энергетика, на нефтебазе в Сероглазке, это, в черте города. Пошёл, туда, и был принят на работу. Там, я проработал, года полтора, до мая 1992-го года. СССР, к тому времени, разбился на 15 осколков, разбилась и, моя, семья. Жена Анна, как говорится, ушла к другому, что было для, меня, очень, тяжёлым ударом. Сыновьям, моим, летом 1991 года, была возможность улететь в США, и остаться, там. Практически, почти, год, мы с Анной, как муж с женой, не жили. Надвигавшаяся приватизация и ваучеризация, могла бы, возможно, существенно, поднять, мои, фонды, но, к тому времени, я, оставив, всё, Анне, и лишь, с тем, что мог взять в руки, улетел на Украину, в Киев.
VIII
Остановившись у отца, на ул. Лайоша Гавро 2а, где, к тому времени, жили отец и брат, каждый, из них, был в разводе, как и я. Первым делом, я поинтересовался, на месте, своей, прежней работы на Киевском радиозаводе, нельзя ли, мне, вернуться в, свой, отдел автоматики, но, оказалось, там, всё, трещало по швам. Шли массовые сокращения, а телевизионное производство, которым, я ранее занимался, вообще прекратилось. Начавшаяся в Украине приватизация, практически, означала расхищение и ликвидацию предприятий в городе, и колхозов, совхозов в селе. Купон, пришедший на смену рублю, печатался на простой бумаге, без всякой защиты, так, что, имея сканер, можно, было печатать деньги самому, - он, стремительно, обесценивался. Вводя, через несколько лет, гривню, отбрасывать пришлось пять нулей, но, и та гривня, тоже, постоянно, обесценивалась, но не такими темпами, какими купон, при Кравчуке.
Как-то, на столбе, у метро Петровка, попалось, мне, объявление о продаже дома в селе, Терлица, Монастырищенского района, Черкасской области, километров 100, от Киева, я съездил, посмотрел на, него, и решил, его, купить, пока, остававшиеся у меня деньги, окончательно, не обесценятся, а на остаток российских рублей, которые были, там, в 92-м году, ещё в ходу, смог, даже, купить мотоцикл МИНСК. Колхоз, бывший, там, до того, процветающим, с громадными полями пшеницы, соняшника, кукурудзы, цукрового и кормового буряка, с большим рыбным ставком, постигла, общая участь - его, начали растаскивать по частям, и, через некоторое время, Терлица превратилась в большой хутор. Я приехал в незалежную, полгода спустя, после, её, провозглашения, с паспортом, как, и у всех, советского образца, однако, трезубез, как, всем, мне, при прописке, в паспортном столе, г. Монастырище, не поставили, т. е. я остался гражданином России, тем не менее, моё пенсионное дело пришло, в Черкассы, на Украину, и мне стали платить пенсию по инвалидности, уж не помню сколько, она, была в купонах, они, были, очень, скользкими, но, худо бедно, пенсию, всё же, индексировали, и мне её, хватало, тем более, что я энергично, взялся обеспечивать, себе, пропитание, на имеющемся, в моём распоряжении, участке земли. В украинских сёлах, они, как правило, большие: 20, 30, 40 соток земли. У меня было не менее 40 соток. Я посадил картошку, кукурузу, помидоры, капусту, лук чеснок, морковь, горох. Купил в инкубаторе соседнего села Бачкурино, недельных курчат, качат и гусей, в коморе Терлицы, тогда, ещё, можно было купить, для них корм, и, таким образом, из горожанина, я стал селянином. Некоторый опыт, у меня был: в Комсомольске, у нас была дача, а в Петропавловске, тоже, за городом, сажали картошку, так, что, её, хватало до новой. И в Терлице, я обеспечил себя, несколькими мешками картошки, закатал несколько 3-х литровых банок помидоров, а на базаре в Монастырище, несколько вёдер, их, даже, продал. Наняв, тракториста трактора БЕЛАРУСЬ, с ковшом и ножом, выкопал яму, метров 10 х 10, глубиной метра 2, заполнил, её водой, намереваясь разводить, там, рыбу, но, до этого, дело не дошло, в пруду, том, плескались мои гуси, которые к осени, стали, уже и летать, поднявшись метров 6 над землёй, и по нескольку сот метров от дома, так, что я стал, опасаться, не улетели бы они, вообще, и давай их понемногу резать, честно, сказать, они, были довольно худыми, ибо, выросли, в основном, на траве.
В Терлице я прожил, 10 месяцев. Уже, несколько раз, в жизни, мне, помогали, газеты, своими объявлениями, в поисках работы. На этот раз, по объявлению в газете, мне, удалось найти жену - одинокую женщину, в соседней, Кировоградской области, в самом, Кировограде, Женю Русину, уроженку, этого, города. После школы и училища, она вышла замуж, муж, её, был мичманом, и служил в Гаджиево, Мурманской области. Что-то, около 20-ти лет, прожила она, там, работая в детсадике, но семейная жизнь, не заладилась, она, уехала к овдовевшему отцу, домой, в Кировоград. Отец, её, через год, умер, она осталась одна, и тоже, просматривала брачные объявления. У ней, был, уже, женатый сын, оставшийся в Гаджиево, и к моменту нашего знакомства, в феврале 1993-го года, она, была, уже, бабушкой, хотя, также, как и, моя, первая жена Анна, родилась в 1948-м году. В феврале 1993 года, я, получив пенсию, съездил, к ней, установить контакт, а через месяц, в марте, перебрался и основательно. Женя прописала, меня, в своём доме, по ул. Первомайской 1, что располагался на правом берегу р. Ингул, рядом ж. д. мостом, через реку. Летом, 1993 года, мы с ней, заключили брак, свой дом в Терлице, я продал. Женя работала на почте, листоношей (почтальоном), я пробовал устроиться на работу на завод Червона зирка (Красная звезда) выпускавшего почвообрабатывающую технику, - крупнейшее предприятие Кировограда (в прошлом Елисаветграда) было основано, при царе, англичанами, братьями Эльворти, в то время, практически, не работало, как, и многие другие предприятия. Мы с Женей, интенсивно, занялись личным хозяйством: разведением кур и гусей, я построил теплицу, где помидоры давали отличный урожай, картошкой, зеленью, тоже, обеспечивали, себя, сами. Кроме, того, отец, её, всю жизнь, проработавший на Красной Звезде, токарем-карусельщиком, был и неплохой виноградарь, у нас, был, свой, пресс, и мы, давили до 140 литров вина, двух сортов. Участок был 8 соток, там росли яблони, груши, вишня, сливы, грецкий орех. Во дворе было, немало, стройматериалов: кирпича, досок, шифера, которых, её, отец, пустить в дело не успел. Я взялся строить баню, гараж, а также, из сарая, с земляным полом, сделал жилой флигель с камином, который сложил сам. Пытались, мы, даже, бреднем ловить в Ингуле рыбу - Женя по берегу, я по шею в воде, но уловы были неважные, плотва и раки, берег позаростал очеретом, так, что, мы, эту, затею бросили.
IX
Между тем, отец мой, и брат Саша, в 1995 году, решили уехать из Киева, обратно, в Комсомольск. Упадок в Ельцинской России, тоже, был ужасный, всё же, при достижении некоторой стабилизации рубля, в РФ, было отброшено три нуля, а не пять, как в Украине, значит, развал страны, может, был не столь катастрофический, хотя, затем, 1998-м году, рубль обесценился, в один день, в 6 раз, т. е. россияне получили повторный шок, и поэтому, неизвестно, чьи, правящие негодяи виновны перед, своими, народами больше. Продав квартиру на Лайоша Гавро 2а, и отгрузив 5-ти тонный контейнер в Комсомольск, Саша, в январе 95-го, улетел туда, и купил, тоже, 3-х комнатную квартиру, на ул. Димитрова 9 кв. 55, в пяти минутах ходьбы от площади Ленина. Отец, около месяца жил у нас, в Кировограде, затем, тоже, уехал в Комсомольск. Будучи инвалидом ВОВ, первой группы, он, ещё, успел получить, к 50-ти летия Победы, ТАВРИЮ, водить которую, уже, не мог, но Саша был неплохой автомеханик, и разумеется, шофёр. Но, долго, им, ездить, да и жить, там, не пришлось. 7-го августа, 1997 года, от сливной пневмонии умер, мой, брат, а, через полмесяца, с целым букетом болезней, последовал, за ним, и мой, отец...
Пока, я ехал на поезде, к умирающему отцу, и опоздал на один день, к нему, живому, мои родственники, по материнской линии, успели, основательно, "почистить", квартиру, моего, отца и брата, а также, снять в банке, все, деньги, $ 60 000, находившегося в ступоре отца. После, похорон, мне, пришлось на полгода, задержаться в Комсомольске, занимаясь судебными делами, по взысканию денег с мошенников, но безуспешно, ибо судья была куплена. Мне, полагалась по наследству 1/4 доля, той суммы, а остальная часть, моему племяннику - сыну брата, в то время, ещё, несовершеннолетнему, и в дальнейшем, его, мать, жившая на Камчатке, наняла адвокатов, и суд решил дело в нашу пользу, но, обесценивание рубля, 1998 года, в 6 раз, за один день, обесценило и означенную, выше, сумму.
В дальнейшем, я ещё, дважды, приезжал в Комсомольск из Украины, в 2002-м, и 2004-м годах, ибо квартира висела на недобросовестных квартирантах, и вообще, чуть, не отошла в пользу государства, за неуплату коммунальных платежей. Кроме того, в эти, поездки, я прописался в Комсомольске, на ул. Димитрова 9 -55, где, никто, не был прописан, получил российский паспорт, с двуглавым орлом, вместо, имевшегося у, меня, серпасто-молоткастого, а также, из Украины, было переслано, моё, пенсионное дело, и я стал получать пенсию, 1964 рублей в месяц. Позднее, квартиру на Димитрова, продали, мои, Камчатские родственники, 1/4 часть суммы, досталась, мне.
В январе - марте 2001 года, мне, удалось повидаться с сыновьями и погостить у них, живших, тогда, в Вирджинии.
Анна, будучи замужем за Гошей Касьяновым, между прочим, двоюродным братом, Михаила Касьянова, бывшего, некоторое время, премьером правительства РФ, жила с новым мужем, до 1998 года в Петропавловске Камчатском, затем, они, перебрались в Воронеж, но, построить прочное счастье, на несчастье другого, удаётся не всем, и не всегда. Во-первых, какому-то, человеку, Гоша, под расписку, занял большую сумму денег, но тот, возвращать, её, не собирался, и никакие суды, помочь не могли, вернее, не хотели. Во-вторых, Гошин племянник украл у, него, из дома, тоже, большую сумму денег, к тому же, попав в аварию, разбил, его, машину. Наконец, в-третьих, Гоша заболел, какой-то, редкой, меломной болезнью, когда гниют и разрушаются позвонки позвоночника, и за год, могут, свести в могилу, но, редкие, дорогие лекарства, позволили, ему, протянуть пять лет, с этой, мучительной болезнью, и в 67 лет, в феврале 2008 года, он, протянул ноги.
Между тем, и у меня, со второй женой, жизнь стала давать трещину. С самого начала, дети Жени - сын и невестка - косо поглядывали на меня, как на одного из возможных наследников, дома, который, они, надеялись, в будущем, унаследовать, целиком. Приезжая, каждый год, в отпуск, который у, них, длился по полтора - два месяца, втроём, а то и впятером, дом, площадью 40 кв. метров, превращался в постоялый двор, с частыми застольями, и горой грязной посуды. Как-то, я заметил, им, что Чёрное море, рядом, почему бы, им, не отдохнуть у моря. Дети обиделись и поставили матери ультиматум: или мы, или он!
Мать выбрала сына с невесткой и внучкой, они, помогли, ей, подать заявление в суд, и нас, развели. Осенью, 2008 года, я оказался в Украине, не прописанным, не гражданином, и не имеющим в России угла, ибо, квартира в Комсомольске, на Димитрова, была, уже, продана. На мотоцикле и бывшим у меня Запорожце, начал я подыскивать, себе, дом в селе, ибо, в городе, дома были, мне, не по карману. И нашёл, таки, неплохой дом, в 60-ти км. от Кировограда, в селе Лозоватка, Маловисковского района, Кировоградской области, на ул. Ленина № 63, с 25-ю сотками земли, и садиком. Из коровника и курятника, я сделал гараж, нанял буровиков, просверлить скважину, рядом, с домом, для подачи воды, не выходя из него. Зажив селянином, я никакого хозяйства, кроме, собачки Моти, в своей конуре не имел, ибо, пенсии, мне, одному хватало. Женя, оставшись в городе одна, после, отъзда, своих, детей, домой, в Гаджиево, была, совсем, не в восторге, от развода, идея и инициатива, которого были не, её. Раза два в месяц, я навещал, её, в городе, и она, не отказывалась выполнять роль жены, в том числе, когда, в 2010-м году, я упав с мотоцикла, поломал три ребра, она, приехала ко, мне, село, и помогла лечь в райбольницу, в Малой Виске, навещала, меня, и носила передачи, однако, возврата к прошлому, и жизнь под одной крышей, были, уже, невозможны.
Примерно, с 2011-го года, я стал чувствовать, всё нарастающие боли в левом тазобедренном суставе. Всю, жизнь, основная нагрузка приходилась на левую, здоровую ногу, а теперь, и она, становилась больной, я пытался, покупая мази и таблетки, избавиться от боли, но это были пустые траты денег на шарлатанов, пока, врач-рентгенолог, в Малой виске, не сказала мне, что, это, коксоартроз, и лечение, может быть, только одно - полная замена сустава на искусственный! Такая операция, может, стоить 6-7 тысяч долларов, и сделать её, могут, лишь, в Киеве. Денег таких, после покупки дома, у меня не было, да и не гражданину Украины, попасть на операционный стол, по этому поводу, было бы затруднительно. Примерно, в это, же время, моя, первая жена, Анна, будучи, уже, года четыре вдовой, по просьбам, наших с ней, общих детей, кроме, которых, у ней и у меня, других, не было, а также, в силу некоторых, других причин, стала склоняться к тому, чтобы, на склоне лет, мы, оба, оставшиеся в одиночестве, может, сможем, вновь, объединиться, и попытаться, перебраться, поближе к детям, в Штаты. В начале лета 2013-го года, она, приехала, по своей, инициативе, ко мне, в Лозоватку, у нас с ней, произошёл, реюнион, и решено было, что я продам дом, и переберусь к ней, в Воронеж. Осенью, мне, удалось найти покупателя на дом, торговаться, было, особо, некогда, я продал, его, вдвое, дешевле, чем купил. В октябре 2013 года, Анна, ещё, раз приехала на Украину, ибо я, уже, стал калекой на обе ноги, и в начале ноября, мы с ней, уехали в Воронеж. В конце же, ноября, в Украине началась заваруха, вылившаяся в революцию "гидности", но, чем, дальше, тем больше, переходящую в "негидность". По приезду в Воронеж, я принялся ходить по врачам, поликлиникам и рентгенам, с тем, чтобы, меня, поставили в очередь на операцию. Меня, поставили, и в конце мая 2014 года, в Областной больнице, сделали "по квоте" операцию, по замене левого тазобедренного сустава.
X
Между тем, начиная с марта 2014 года, Анна, стала чувствовать боли в животе, и значительное прибавление, его, в объёме. Она, в то время, подрабатывала, ещё, в городской инфекционной больнице, процедурной медсестрой, её, положили, в свою, больницу, но, день ото дня, ей, становилось, всё, хуже и хуже. Тамошние коновалы не могли, даже, толком, установить диагноз, пока, к маю, не стали видны, все, признаки рака. Если бы, она, не попала в руки опытного хирурга, Николая Огнерубова, имевшего, свою, клинику, и сделавшего, ей, операцию, в начале мая, то вряд ли, она, прожила бы, больше, одного-двух месяцев - рак был третьей степени! Итак, в мае 2014 года, мы, оба с ней, побывали на операционных столах, разных больниц Воронежа. В конце июня, Анна, почувствовала, заметное облегчение, могла, даже, управляться, с кое какими делами по дому. Я же, до середины лета, был лежачим, и ей, был обязан уходом за, мной, и кормлением, до июля, когда, сам, стал на ноги, и, теперь, наоборот, я стал ухаживать и кормить, её, ибо, рак, вновь, принялся за своё, положение, её, снова, резко, ухудшилось. Её, постоянно, тошнило и рвало, я опасался, что, она, может умереть от истощения. Жили, мы с ней, в двухэтажном доме, на западной окраине Воронежа, ул. Берегового № 1, с большим, запущенным участком, с гаражом, и времянкой 2 х 3 метра, в которой жил квартирант, бывший афганец, Юсов Алексей, который ходил за продуктами и помогал во дворе и по дому:
http://www.stihi.ru/2009/06/15/2188
В августе, Анна, снова, легла на операционный стол, и Огнерубов, опять, можно сказать, вытащил, её, полумёртвую, из гроба. Он, смог убрать опасные метастазы, и осенью, Анне, снова, стало, значительно, легче. Но, рак поджелудочной железы, побеждён не был, и едва ли, вообще, это возможно. Каждые три недели, она, отправлялась в его клинику, получать дозу химиотерапии, лекарство импортное, и дорогое. Так, или иначе, в ту осень, оба, мы, казалось, пошли на поправку. Это, к сожалению, нельзя было сказать о наших с ней, отношениях. Она, в последние годы, итак, была, не в пример, своим, молодым годам, очень, раздражительная, и чем дальше, тем, раздражительность, только, усиливалась до предела. Как не войти в одну и ту же воду дважды, так и не соединить оборванные годами семейные узы. Нам, по крайней мере, не удалось. Ближе, ей, стали чужие люди, которые, чуя, её, приближающуюся смерть, и лакомый кусок наследства, в виде дома, двух квартир, обставленных и забитых шмутками, они, постарались как можно сильнее настроить, её, против меня, так, что жить нам под одной крышей становилось всё труднее и труднее.
Мой искусственный тазобедренный сустав прижился, боли исчезли, и соблюдая известную осторожность, я вернулся в прежнее состояния, так, что в начале марта 2015 года, поехал на Украину, где у меня, остался Запорожец и многие, мои, вещи, в доме у Жени, в Кировограде. Запорожец требовал ремонта, ему, уже, было, без малого, четверть века, всё же, в мае, я рискнул, отправиться на, нём, порядочно, гружёном, в путь из Кировограда в Воронеж. На харьковщине, у меня случилась поломка со сцеплением и с зажиганием, мне, пришлось, там, остановиться, и обратиться за помощью. Через два дня, мой ЗАЗ, был, снова, на ходу, но, ещё, больший тормоз возник на границе Украины с Россией, на Белгородщине. Мало того, что, там, скопились большие очереди, проблема возникла на таможне. Дело в том, что Запор, мой, с ручным управлением, был получен, по по линии украинского Собеса (соцобеспечения). Уезжая, я снял, его, с учета в Кировоградском ДАИ (ГАИ) где, мне, для транзита, были выданы красные номера, естественно, украинские.
Так, вот, гражданин России, не имел и не имеет право, въехать в Россию с Украины, с украинскими номерами, белыми или красными, не важно! Украинские таможники задерживать, меня, не стали, но предупредили, что, мои, россияне, в Россию, меня, не пустят. Так, оно, и получилось, никто, не хотел брать на себя ответственность, за нарушение закона, и пропускать меня в Россию, как я не доказывал, что, для меня, инвалида, это не машина, а замена, моей правой, парализованной с детства ноги! Я заявил, им, что, обратно, не поеду, и буду стоять, в нейтральной зоне, пока, не протяну ноги. Когда, мы, с Бобом Джеем и, его, женой Барбарой, и с нами, четырьмя русскими, в вэне Додж Спртсмен, пересекали на Аляске, границу США с Канадой, в местечке Бивер Крик, канадские таможники были, так, любезны, что, видя, в наших, советских паспортах, канадскую визу, всего, на два дня, посчитали, что, до "нижних 48-ми" мы не успеем доехать за два дня, и тут, же, в Бивер Крике, продлили, нам, визу до 10-ти дней!
Наконец, нижние чины, на российско таможне, связались с высшими, и меня, всё таки, пропустили в Россию, с условием, что я, по прибытию в Воронеж, приеду в воронежскую таможню, и заплачу, там, пошлину за растаможку. Я действительно, приехав в Воронеж, отметился, там, по прибытии, но, узнав, что, эта, пошлина, дороже, самого, Запора, в три раза, платить, её, не стал, да и ездить, там, на, нём, пришлось, совсем, немного.
У меня, в жизни, настоящих друзей, было, немного, не больше 5-ти, 6-ти, и все, они, со времён школы или института. Наиболее, близкими были, Рита и Володя, поженившиеся, совсем, молодыми. Вова был, мой, ещё, с начальных классов 25-й школы - товарищ и друг. Мы, всю, жизнь были в хороших отношениях, они, оба, кончив в Питере ЛЭТИ им. Попова, были направлены в Ульяновск, на педагогическую работу в УлГТУ, и большую часть жизни, проработали там. Неоднократно, я бывал у, них, гостях, когда, они, учились в Питере, затем, работали, в Ульяновске. Они, тоже, бывали у, нас, в гостях, в Комсомольске, и мы, в компании, рассекали воды Амура и Хунгари (Гура) на моей, лодке Крым, бывали, они, в гостях, у нас, и в Киеве, в советские времена, и в Кировограде, в постсоветские, транзитом, на своём Запоре, с отдыха на Югах. В перетрубациях XXI-го века, их, занесло в Калининград. Володя, поработал, какое-то время, на поприще науки, и там, но, где то, в 2012-м году, привязалась к, нему, страшная болезнь - лейкемия, или белокровие. Он, боролся с болезнью, но, победила, она, в 2013 году. Для Риты, это, был, очень, тяжёлый удар, и наступление нелёгких времён. В июне 2015 года, я, по, её, приглашению, приехал в Калининград, повидаться, погостить, утешить. Оба, мы с ней, на склоне лет, остались одинокими, и, я бы сказал, неприкаянными. В ходе, моего, визита, обоим, нам, стало ясно, что мы, можем, хорошо, друг с другом поладить, и жизнь, наша, совместная, станет лучше, радостней и светлей. Я вернулся, на некоторое время, в Воронеж, выписаться, уладить, кое какие дела, и, снова, с тем, что, мог, взять в руки, уехал, на этот, раз, из России в Россию, через Литву. В сентябре 2015 года, мы с Ритой, расписались, и, по мере сил, живём и трудимся в, её, половине частного дома.
Моя первая жена Анна, два года боролась со своим раком поджелудочной железы, но в августе 2016 года он, её, одолел.
14 декабря 2019 г.