Начало: http://proza.ru/2018/11/24/20
Утром продолжалась дорога, стремительная, неумолимая. Через три дня Дийсан с удивлением обнаружила, что устаёт от верховой езды немного меньше, чем раньше. Теперь она помогала Дайнис ставить палатку, держала колья, натягивала кожу. Пыльные, жаркие ночи с любимым стали сбывшейся мечтой - ночи в палатке, ночи на постоялых дворах. Ни отсутствие костра и песен, ни постоянный страх перед теневыми не могли сделать их менее прекрасными. Только всё замечательное рано или поздно заканчивается.
Однажды в полдень, спустя две недели пути, отряд прибыл к осаждённой крепости. Она пока держалась. Принц и его спутники ещё издалека увидели серую громаду, окружённую кольцом врагов.
- Разбиваем лагерь здесь, – возвратившись немного назад, приказал Айрик . – Вот вам карта, отыщите подземный ход в крепость. Только будьте осторожны, чтобы велерианцы не заметили ваших стараний.
Лес привлекал принца торжественной мрачностью.
"Мир деревьев вовсе не похож на серые города Велериана или светлые Алкарина, а уж тем более на трущобу. Здесь каждый человек кажется ничтожным. Когда меня не станет, когда развеется сама память обо мне, вот эти деревья всё ещё будут тянуться вверх."
Айрика удивляло, почему величие природы приносит душе не грусть, а умиротворение. Но при всей любви к лесу, он совершенно не умел в нём ходить, поэтому сидел рядом со своей палаткой, пока Ратвин Ник и другие воины искали подземный ход под стену.
"Почему так бьётся сердце, ощущая приближение борьбы? Откуда взялся холодок? Я давно не был в опасности, выходит, я по ней скучал..."
Под вечер, воины возвратились.
- Подземный ход нашёлся, – доложил друг.
- Отлично, значит, сегодня ночью мы в него и войдём. Я хочу проникнуть в крепость, чтобы поговорить с маршалом и увидеть штурм со стороны осаждённых.
Слова любимого не на шутку встревожили менестреля.
- Не надо тебе идти туда одному! Возьми в крепость нас всех! Без надёжной поддержки гибель бывает неотвратима.
Тёплая рука крепко сжала его запястье.
- Нет, туда отправимся только я и Ратвин. Это я должен увидеть войну изнутри, вам подвергать себя опасности незачем.
Сердце Айрика подсказывало, в крепости он поймёт что-то важное, чего не понимает сейчас.
- А как же я? Как же Сариан и Эрин? Мы все должны беречь тебя, а ты хочешь оказаться один на острие вражеского удара.
- А вы защитите меня своей надеждой. Если вы все будете верить в меня, я обязательно вернусь. Воины возвращаются, только когда в них верят.
"Бесстрашный! Шальной! Слишком решительный. Как мне заслонить тебя от беды? Когда ты не хочешь беречь себя."
Дийсан молчала, поняв, решение принца не изменится.
Она просто положила голову Айрика на свои колени, давая ему отдохнуть. Улыбнувшись, принц пощекотал тыльную сторону родной руки.
- Ничего, Дий, вряд ли враги предполагают с моей стороны такое безрассудное путешествие, значит, ни один до меня не доберётся.
Когда наступили сумерки, наследник престола собрался в путь.
- Для сохранения тайны поставьте мою палатку, – приказал он тем, кто оставался на стоянке. – Пусть враг думает, что я здесь и вообще будьте внимательны к мелочам.
Айрик и Ратвин отправились в крепость, не взяв с собой ничего кроме оружия. Они старались двигаться бесшумно, принцу помогало трущобное детство, гвардейцу - детство лесное.
- Здесь, – наконец, произнёс Ратвин почти одними губами. Никогда в жизни Айрик бы не догадался, что обычный булыжник может скрывать люк в подземный ход. Вниз по ступенькам он спускался первым, держа впереди факел. Узкий тоннель почти не отличался от тех двух, по каким Айрик двигался раньше: та же душная сырость, корни кромешная темень.
Пробираясь среди извилистых поворотов, принц боялся лишиться огня. Хорошо, есть запасной факел, никому не хочется оказаться в непроницаемом мраке.
"А моя Дий находится в таком положении всю жизнь, отлично справляясь с ним..."
"Я не страшусь мрака, потому что не видела света", – давала она единственный ответ.
Впрочем, сейчас было некогда задумываться о посторонних вещах.
Тоннель закончился, поднявшись наверх по каменным ступеням и дёрнув за кольцо, Айрик выбрался в пыльное помещение, где тут же оказался под направленным на него мечом защитника люка.
- Кто вы? – резко спросил воин в то время, как другой клинок упёрся в грудь Ратвина.
- Я, принц Айрик Райнар. И сейчас представлю верные доказательства.
- Так покажите их.
Наследник престола стремительно вынул из-под одежды медальон, защитную реликвию рода, что дважды спасла ему жизнь. Медальон светился, переливаясь всеми цветами радуги, обдавая окружающих волнами тепла, на нём горел белый цветок на кусте кактуса.
- Простите, ваше Высочество, у нас был приказ охранять подземный ход от любого вторжения.
Воин низко поклонился.
- Я вас прощаю. Вы поступили правильно, а теперь ведите меня к маршалу Дальниру Аторму.
Как всегда усталый, маршал стоял на стене. Вокруг кипел бой. Теневые сражались с осаждёнными.
"Завтра или послезавтра истощённая крепость падёт. Пора исчезать, сея панику и отчаяние в сердцах защитников. Всем известно, его уход предвещает неминуемый конец."
Долгие годы Дальнир Аторм оборонял Алкарин, не давая ему попасть под власть теневых и чёрных, но вторжение Велериана не оставляло надежды на победу.
Невесёлые раздумья прервало появление воина, что стерёг подземный ход.
- Почему вы оставили пост?
- Господин Дальнир Аторм, прибыл его Высочество принц Айрик Райнар, он хочет немедленно встретиться с вами.
Что наследник престола решил посмотреть на войну, маршалу было известно и раньше, но вот так ночью, через тайный тоннель. Двигаясь к своему кабинету, Дальнир ощущал холодок от неизбежной встречи.
"Принц не сможет забыть, я повесил его. Как сложится наш разговор? Затаил ли он ненависть ко мне?"
Маршал прекрасно помнил дерзкие глаза нищего юноши, что ждал казни в темнице. Они отказались сдаться его милосердию.
"Как неистребимая ненависть способна обратиться в преданность?"
- Дальнир, у Айрика Райнара чистое отзывчивое сердце. Он крепко привязывается к тем, кто дарит ему тепло. Он ненавидел Алкарин, раз так его учили. Другой жизни он не знал. Когда принц во всём разобрался, ненависть прошла, – говорила однажды Сариан.
"Наверно, Сари права. Она понимает людей лучше, чем я. И всё-таки мне не верится во внезапные перемены."
Размышление прервало появление самого наследника престола.
- Здравствуйте, маршал! – сказал он просто.
Но Дальнир понял, нищий юноша исчез, перед ним стоял принц: одежда, осанка и взгляд твёрдый, но без коварства. Дальниру показалось, Айрик перед ним совершенно открыт.
- Маршал, я хочу сказать всё сразу и навсегда. Я помню, как вы старались спасти мне жизнь. В темнице вы предложили помощь от чистого сердца, я сам тогда от неё отказался. Вы и тюремщики, что готовили меня к казни, были первыми людьми, которые пожалели мою жизнь. Жизнь нищего наёмника – врага, ненавидевшего вас всем сердцем. Алкарин проявил милосердие, хотя не мог меня не казнить. Страна, где есть такие люди, заслуживает искренней преданности, я принял её всем сердцем!
Глаза принца честные, маршал ему поверил, тогда в темнице Айрик Райнар был таким же прямым. Поняв, что должен исполнить, Дальнир опустился на колени перед наследником престола.
- Ваше Высочество, клянусь вам служить до последней капли крови! С этой минуты моя преданность отдана только вам! Как когда-то принадлежала вашему отцу.
Айрик возложил руку на голову воина.
- Я принимаю вашу клятву! Обещаю, что не подведу вас и Алкарин! Верность такого достойного человека, как вы, для меня бесценна!
Когда Дальнир Аторм поднялся, они присели в кресла друг напротив друга.
- Завтра я хочу пойти вместе с вами на стену. Я знаю насколько эта крепость важна, хорошо изучив военные карты. Если защита падёт, врагу откроются три дороги вглубь нашей страны.
- Но увы, ваше Высочество, мы не сможем её удержать. Так не лучше ли вам увидеть битву с высокого холма в отдалении? Вы - единственный наследник престола.
- Теперь уже нет, моя жена ожидает ребёнка. Стоя далеко от сражения, я не пойму чего-то важного, что можно узнать только в битве, а значит не смогу хорошо защитить королевство.
- Тогда, ваше Высочество, не смею вас отговаривать. Что я могу сделать для вас сейчас?
- Вы можете обеспечить мне постель, любую и самую простую еду. Я не забыл, что такое быть нищим.
Воины улыбнулись.
"Кажется, мы с сыном Амрала друг друга поняли!"
Маршал, как мог, позаботился о принце. Высокий воин проводил его в комнату с походной постелью. Туда принесли и еду. Несмотря на усталость, потоком накатили воспоминания. Вот его ведут на казнь, вот на шее затянулась петля.
Айрик отдал бы многое, чтобы вспомнить секунды, когда он лишился жизни. Только человеческая память не может увести за грань.
Принц не забыл одно: возвратившись обратно, он не испытал радости. В первые минуты жизнь не была желанной. Радость пришла поздней: с улыбкой и песней Дийсан, первой прочитанной книгой, ударом меча и молота по наковальне. Та целительница, Тинэль Калфер, сделала невозможное, отдала за него жизнь.
"Почему она так поступила?"
Безответный вопрос приходил в ночные часы. Принц видел портрет Тинэль, кисти леди Сариан. Голубоглазая, светловолосая женщина с удивительно доброй улыбкой. За короткую жизнь она спасла немало людей. Он оказался последним.
- Иногда так бывает, - однажды объясняла Дармелина Гирт. – Целитель может срастить своим даром смертельное повреждение, если очень захочет спасти человека. Я думаю, Алар Тинэль позвал твой собственный свет. Конечно, сила порой иссякает до срока, обычно, когда умерший очень стар, или если долгие годы он был ленив, не стремился себя растрачивать. Тогда после смерти, вокруг остаётся одна пустота. Но когда гибель пришла внезапно, особенно от ранения или казни, над телом погибшего кружит нерастраченная Алар, она не успела иссякнуть. Взгляните сюда, ваше высочество.
Целительница показала изображение человека, оплетённого неповторимым узором серебряных линий. Он был прекрасен, дышал гармонией, удивительный, сложный.
- Так видится нам обладатель дара. Свет движется в теле, как кровь по незримым сосудам. Они составляют чёткие переплетения. Иначе сила не умела бы собираться, направляться единым потоком в пальцы и инструмент. А теперь посмотрите на это.
Второй рисунок был неприятен. Сосуды Аларъян стали шире, но тоньше, словно светясь болезненным алым светом. То слишком тусклые, то очень яркие они пугали нарушенной целостностью, вокруг фигуры клубился лёгкий туман, того же серебряного оттенка, что линии первого изображения.
- Он что, очень болен?
- Этот человек умирает. Ему остаётся жить не больше нескольких часов. Сосуды для силы расширились. Став проницаемыми, они выпускают наружу частицы дара, готовятся к неизбежному уходу его обладателя. Конец придёт постепенно. Когда гибель стремительна, свет исчезает разом, потому он задерживается возле мёртвого тела на некоторое время. Так случилось и после вашей казни. Вероятно, тепло нерастраченного огня привлекло сердце Тинэль. Отчего-то она пожалела вас настолько, что вернула жизнь, срастив безвозвратно разрушенное, ценой собственной смерти.
В память принца надолго врезались оба рисунка.
" Странно понимать, что внутри я опутан множеством нитей, пусть сам их не вижу. Чем мог затронуть другую душу мой свет? Стоил ли я судьбы отданной за меня?! Боюсь, мне никогда не узнать об этом..."
***
А Вилент Калфер был абсолютно уверен, наследник престола жертвы не заслужил. Его светлая добрая Тинэль ушла внезапно, не успев с ним проститься, не оставив после себя ничего, кроме памяти и боли. Как же Вилент ненавидел принца за гибель жены!
"Никогда он не испечёт для неё торт своей мечты, после войны ему больше незачем возвращаться домой, только смерть почему-то за ним не спешит. Отчего меч гонит её прочь? Враг лишает жизни других, достойных надежды и радости."
Часто втайне от маршала, воин надирался крепкой настойки, которую носил с собой во фляжке на поясе. Это сам Вилент думал, что пьёт тайком. Если бы не верная рука, какая ещё не тряслась, пьяницу давно бы выгнали из свиты воинов, приближённых к маршалу, но пока он продолжал хорошо сражаться, Дальнир его прощал.
В полупьяном тумане теневые казались совсем не страшными. Откуда-то бралась бесшабашная смелость, боль и ненависть ослабляли жестокую хватку, чтобы утром обрушиться с прежней силой. Замкнутый круг: настойка, мнимая лёгкость, боль, снова настойка.
Замерев на стене в предрассветный час, пекарь почувствовал себя слабым. Хмель прошёл.
Ранним утром Тойя Дакрин, как всегда позаботилась о завтраке для протрезвевшего воина.
Он последний живой из тех Аларъян, которые много лет назад покинули родной городок, чтобы служить королевству. Воительница никогда не любила его, и мог ли Вилент понравиться ей, Тойя и не знала.
Бесшабашный, трусливый Дарг Финсон заморозил преданное сердце. Много лет последние слова, брошенные воительнице, выжигали память страшным огнём. Дальше погибла Тален, после Тинэль.
"Она сама - некрасивое, никому не нужное создание, осталась жить. Точить ножи и методично кромсать врагов мечом - вот два главных её умения."
- Почему не ты? – много раз кричал в пьяном угаре Вилент.
- Поверишь, я тоже не знаю отчего так вышло, – горько отвечала та.
С утра чувствуя себя беззащитным, воин с благодарностью принимал из рук Тойи отвар и холодный компресс. Воительница никогда его не утешала, казалось, она не умеет говорить ласковых слов, но она и ни разу не вышла из себя. Тойя просто ворчала.
- Давай, пьяница несчастный. Снова вчера нализался, и где только ты её находишь?
Воительница помешивала отвар.
– Бери питьё, пусть ты его и не заслужил. Может, сегодня тебя проткнут, наконец, мечом, тогда прекратятся мои мучения.
- Да уж поскорей бы, – с надеждой отозвался Вилент. – Мои страдания тогда тоже уйдут.
- Ты мне это брось. Ты доживёшь до победы, как миленький, или до самого поражения дотянешь, тут уж, как судьба решит.
Постепенно помятый пекарь достаточно пришёл в себя, чтобы начать новый день. В сражении Тойя прикрывала ему спину, оба они защищали маршала. Сегодня вместе с ними на стене стоял принц Айрик.
- Берегите его больше вашей и моей жизни, – приказал Дальнир Аторм.
- Пронзить бы его спину мечом, или метнуть нож, – в мрачной ненависти мечтал Вилент. – Вот принц стоит доверчивый, совсем незащищённый. Я очень легко могу его убить.
Только воин понимал, что никогда не осуществит страшное желание.
" Ненавистный, недостойный Айрик Райнар всё равно остаётся моим принцем, будущим королём Алкарина. Ему положено повиноваться. Другого правителя у страны нет."
Хорошо, сам наследник престола не догадывался о холодных глазах, что с ненавистью его сверлили. Принц стоял на стене с мечом. В рукавах притаились ножи, он сам их и выковал. Такие лезвия он отлично метал в трущобные годы.
Вставало солнце. Для своего последнего часа крепость приготовила огромные камни, котлы с кипящим маслом. Да только бросать снаряды и лить кипяток было некому. Большая часть осадных машин замерла без движения, лишившись надёжных рук воинов. Едва солнце поднялось из-за горизонта, велерианцы пошли на штурм. Они лезли на стену именно там, где молчали машины. Осаждённые старались заполнить пустоту, но время было упущено. Вместе с другими Айрик защищал ворота. Таран бил в них с размеренной неотвратимостью. Алкаринцы осыпали врагов, укрывшихся под навесом, камнями и стрелами. Принц метал камни без передышки, так быстро, как мог. Погибающие под жестоким градом велерианцы в бессилии отступили от ворот. Отошли они и от стен, отброшенные упорством защитников. Но число их ещё уменьшилось. Все люди устали. Наследник престола видел серые лица.
Вечером, когда воинам требовался долгожданный отдых, на крепость обрушились теневые на чёрных птицах. Защитники, что не имели Алар, били их горящими ветками, на миг отводя угрозу. Ещё лучше подтолкнуть призрачного врага к костру, где ему будет больно. Но убить теневых могли только единицы обладателей силы. Принц рубил призрачных людей ослепительно белым мечом. Движение то вперёд, то назад, отвести клинок врага, самому нанести удар. Он будто попал в нескончаемую карусель, что сам и вращал. Гибельное кружение не оставляет мысли об отдыхе, не думается вообще ни о чём. А в окованные железом ворота снова бьёт таран. Велерианцы вновь пошли на штурм, теперь под прикрытием теневых. Каждый воин понимает: скоро ворота рухнут. Осаждённые не способны остановить врагов, взбирающихся на стены по лестницам. Велерианцы тушат костры. Шаг за шагом защитники крепости отступают. Айрик отходит с ними, сначала во двор, дальше в замок.
"Пора бежать, пора в подземный ход, иначе - неминуемая смерть, но как же хочется остаться! Разделить с другими жестокую боль, последний позор."
Маршал, наследник престола и уцелевшие Аларъян покидали замок. Простые воины добровольцы остались прикрывать отступление. Трусливо, неправильно, но по-другому нельзя. Это понимают те, кто уходит, и те, кто остался. Руки принца сжались в кулаки от бессильной ярости.
"Ведь мы отбили атаку людей! Нападение теневых – словно нож, который ударил в спину, когда кажется, воры успели уйти от погони стражников. Такое же обидное чувство. Одно мы можем сделать, каждый воин должен получить от Дийсан клинок, заряженный силой. Мы объедем все крепости, зарядим все чаши. Зато я узнал, что хотел. Какое ничтожное утешение!
Подземный ход закончился, но лесной простор не принёс в сердце радости.
Над землёй плыла ночь. К лагерю приближались в молчании. За спиной защитники крепости доживали последние минуты, теневые и велерианцы добивали уцелевших, занимали замок.
Айрику казалось, в ночной тишине слышатся предсмертные крики людей. Когда подошли к лагерю, воины разразились радостными приветствиями.
Услышав их, из палатки выбежала Дийсан.
- Мой Айрик вернулся! Где же он? Отведи меня к нему, – приказала госпожа Дайнис. Руки любимой трогали принца, словно проверяя, точно ли он целый и невредимый.
- Вот видишь, Дий, я пришёл, я же тебе обещал.
- Айрик, война никого не слушает, а ты осторожность не принимаешь.
- Зато таких, как я, любит сама судьба. Смерть не станет подкрадываться ко мне исподтишка, раз я от неё не прячусь. Она будет ждать меня долго.
- Я выпрошу у судьбы твою жизнь, когда смерть придёт за тобой! Я спою ей, и она отступит на время.
Обнявшись, влюблённые не замечали никого вокруг. Они не услышали, как Сариан и Эрин налетели на маршала.
- Папа! Дальнир! – восклицали они, обнимая сурового воина. Он никак не мог отстраниться от женских рук.
- Я же такой пыльный и усталый.
- Ничего, ты нам дорог любой! – заявила дочь.
- Я так долго тебя не видела! – подтвердила жена.
Глядя на счастливые пары, Вилент Калфер понял, вечером он жестоко напьётся.
"Как я их ненавижу! Моя Тинэль точно так же встречала меня после сражения! Она погибла по их вине, отдав жизнь за Айрика Райнара, что горячо обнимает свою ненаглядную. Так почему они счастливы рядом друг с другом?! Зачем остался на свете я?!"
Хотелось, чтобы настойка обожгла пересохшее горло, а дальше спать, как можно дольше, а лучше всего умереть прямо сейчас.
Когда объятья сошли на нет, Маршал решил, лагерь, разбитый в чаще, нужно оставить.
Сегодня враг будет обустраиваться в крепости, и обязательно вышлет вперёд дозорных, нет глаз зорче, чем глаза теневого.
В полной темноте углубились в лес, огня не зажигали, коней вели в поводу, сами выбирая для них дорогу.
Дальнир Аторм и Ратвин Ник шли впереди, за ними двигался принц и остальные воины.
Дийсан и Дайнис следовали в середине отряда, женщины вдвоём держали повод Тау, такое передвижение приносило барду сплошные трудности. Телохранительница вела лошадь среди деревьев, не давая ей оступиться или шарахнуться от теней и странных звуков. Госпоже оставалось следовать за ними, приноравливаясь к лошадиному шагу, наступая на ветви, проваливаясь в ямки.
Менестрель молча корила себя за самоуверенность:
"Ты сама решила равняться со здоровыми, теперь получай все невзгоды войны. Ну да ладно, когда отряд остановится, у тебя появится время для отдыха."
Наступил рассвет, но отряд продолжал движение. Через час Дальнир Аторм предложил выбираться на дорогу, теперь воины, что имели лошадей, могли на них сесть. Движение верхом не принесло Дийсан желанного облегчения, под ровный стук копыт и потряхивание лошадиного крупа она постоянно засыпала.
Едва воспринимая команды Дайнис, наездница отчаянно боролась с дрёмой, только покладистый нрав и сообразительность Тау сегодня спасли женщин от падения и удара.
В сумерках, когда решили разбить лагерь, усталость чувствовали все. Едва поставив палатки и подкрепившись вяленым мясом, воины попадали спать.
Над лесом взошла луна.
Люди отдыхали, бодрствовали только те, кому выпало стоять в дозоре, но как только наступил новый день, лагерь зашевелился. Проснулся принц Айрик. Он чувствовал себя отдохнувшим. Долго потягивалась в палатке Дийсан. Она ощущала странную разбитость во всём теле. Ночной сон не возвратил силы, наоборот, менестрелю казалось, усталость ещё увеличилась.
Жёсткий кусок отказывался проваливаться в желудок, едва его проглотив, бард помчалась вон из лагеря, сбивая всё на своём пути, пока её не подхватила Дайнис. В ближайших кустах менестрель без сожаления рассталась с завтраком.
- Что с тобой? Ты не заболела? Ты просто на себя не похожа, – тревожно спросил принц, как только женщины возвратились обратно.
- Со мной всё в порядке, ничего страшного. Наверное, вчера слишком устала, да и походная еда решила со мной поспорить.
Дийсан чуть улыбнулась.
Она взобралась на лошадь, борясь с усталостью. Несколько часов наездница правила Тау, точно марионетка на ниточке приказов Дайнис, находясь в полусне.
В какой-то миг, утратив связь с окружающим миром, менестрель начала заваливаться на бок. Телохранительница едва успела задержать неминуемое падение.
Увидев, как служанка помогает госпоже остаться в седле, Сариан с Эрин, остановились.
- Кажется, она ждёт ребёнка, – как гром среди ясного неба раздался на весь отряд голос жены маршала.
Она сделала вывод, сопоставив вместе всё виденное с самого утра. Конечно, воительница не ждала, что слова прозвучат в полнейшей тишине. Да и был ли смысл скрывать то, чего никак не удастся спрятать?
"Ни одна целительница и знахарка не станет травить плод принца, не решится подвергать смертельной опасности его единственную фаворитку. Лучше из осторожности носить голову на плечах, чем лишиться её из сочувствия к нелёгкой доле любовницы, что рожает бастарда."
У самой Дийсан, внезапное открытие вызвало приступ паники.
"Создатель, я же пила нужные травы!" – почти вслух воскликнула бард. Она не хотела ребёнка, слишком хорошо зная, что значит быть бастардом.
"Незаконного малыша ожидают вечные придирки, ненависть Цаони. Кто позаботится о ребёнке, если она умрёт при родах? Кто будет его любить? И защитит от невзгод?
Айрик, конечно, решительный и твёрдый, он не такой, каким был её отец, но сколько дел лежит на плечах принца, где ему найти время для бастарда? Любовница не должна быть матерью, а она отчего-то ею станет!"
- Дий, вставай, ты поедешь со мной, – прервал сомнения голос Айрика. Поняв, в отряде произошло неладное, он повернул назад, чтобы выяснить причину задержки. Услышав Сариан, принц принял мгновенное решение.
Взяв фаворитку за руку, он помог ей спуститься с лошади.
– Дайнис, ты поскачешь с Ратвином или Эрин, сама выбери с кем.
приказал Айрик, вспомнив неумение служанки ездить верхом.
Ратвин, дай мне ремень, я привяжу Дий к себе.
Посадив менестреля впереди, принц крепко притянул её ремнём.
- Теперь мы упадём только вместе, – прошептал он ей на ухо.
Бард молчала, не зная что отвечать.
Прислонившись к груди Айрика, чувствуя по бокам надёжные руки, она, успокоившись, задремала. А принц предавался невесёлым мыслям.
"Придётся возвращаться обратно. Только нищенки носят детей абы-как, и рожают в грязи на соломе. Женщинам благородной крови для появления на свет здорового младенца требуется хороший уход."
Вспомнив, как носит малыша Цаони, Айрик поддался глухой досаде.
"Вот и ещё одна проблема, как успокоить принцессу, а тут Алкарин проигрывает войну, не ко времени этот ребёнок, совсем не ко времени. А разве незаконный малыш приходит на свет в подходящий час?"
Тревоги не оставляли наследника престола до самого вечера. Когда пришла пора разбивать лагерь, он осторожно развязал ремень и помог фаворитке спешиться.
- Как сильно он её любит, – подумали Сариан и Дальнир, глядя на принца.
- Дайте Дийсан моё походное одеяло. Она будет сидеть на нём, пока мы поставим палатки и раздадим ужин, – приказал он воинам, следившим за снаряжением.
Уютно устроившись на одеяле, бард почувствовала себя отдохнувшей, только аппетит так и не возвратился. Вспоминая о вяленом мясе, желудок протестовал, но чтобы поддержать себя и ребёнка, менестрель героически с ним справилась.
- Пора в палатку, тебе надо отдыхать.
Айрик повёл любимую под полог, когда та поужинала.
- Дий, ты спи, а я пойду, поговорю с маршалом, завтра мы повернём во дворец.
- Нет, мы не должны возвращаться назад. Малыш походу не помешает. Есть знахарки, и хорошие травы. Они помогут избавиться от плода, я вытравлю ребёнка, обещаю тебе!
- Не вздумай! Ни в коем случае так не поступай! Дий, от этого часто умирают. Пусть наш малыш родится, я признаю его своим. И может даже научусь любить. Я сумею защитить его и тебя.
Принц судорожно схватил менестреля за руки. Подчинившись вечному зову сердца, заглянул в большие глаза, пусть они не могли ответить.
- Хорошо, я послушаюсь тебя, но мы всё равно не станем поворачивать обратно. Я дам Алар каждой крепости, и пусть будет то, что будет.
- Тогда наш поход продолжится, раз ты сама на это решилась. Если бы не необходимость, я бы отдал приказ о возвращении, только выбора у нас нет. Без Алар в каменных чашах страна погибнет.
Вздохнув, принц устроился рядом с Дийсан. Положив голову ему на грудь она спокойно заснула.
"Странно, ещё недавно в Дий не было ребёнка, а вот теперь он есть, и заставляет заботиться о себе ещё до рождения. Спи, хорошая. Я сумею всё разрешить! Верю, тебе не придётся страдать."
Продолжение: http://proza.ru/2019/04/02/171