Подружка. - Скажи -
- В чем счастье? - сказала Маша, помешивая ложкой в чашке чая. Мы расположились в кафе в ожидании поезда в Сочи. - Давай перечислять.
- В воздушных шарах, - сказала я. - Разноцветных. Когда они летают по комнате, мне бывает весело.
- В апельсинах, - добавила. - Обожаю. И еще они полезны, я читала. Во включенных гирляндах новогодних. В декоре комнат, домов и деревьев на улице. Красиво.
- Что ты всё о вещах, - сказала Маша. - Я о духовном. О радости быть собой, например. Об отдельности от чужого мнения, даже родственников. Что они считают важным и нужным, мне не всегда подходит. Вот моя сестра повторяет мне не есть хлеб. Представляешь? Типа вреден. А я ем, ела и буду есть. Еще чего. Хлеб не есть.
- Хлеб материален, - сказала я. - Ты, кажется, не о духовном.
- О духовном! - воскликнула Маша. - Мой выбор — это мой выбор! Хлеб не есть!
И гневно откусила край пирожного.
Я смотрела в окно. Там светило солнце.
- Или вот, о том, как надо, как не надо, - сказала Маша. - Вот меня в детстве на веревке водили в изостудию. На аркане, через вопли. А я отбрыкивалась.
- Что так?
- Я только лизала медовые краски, они были сладкие, и меня за это лишали конфет, - пожаловалась Маша.
- Ты меня не поймешь, - сказала она, подумав. - Потому что я не-на-видела ходить в изостудию, а ты любишь рисовать. Счастье в детстве было — не ходить больше в изостудию. Там мальчики постарше рисовали пошлые картинки втайне от преподавателя и совали их мне и всем под нос, а я еще не могла оценить их потуги на искусство — маленькая была. Мне были противны голые тела. Дед увидел раз их художества, забрал меня оттуда.
- Я люблю рисовать, но так, по настроению, - сказала я. - Не всегда. И не людей.
- Вот. Вот ты и рисуй. А меня нечего тягать в ненавистную изостудию, - сказала Маша.
- Маша, 20 лет прошло, - деликатно напомнила я.
- А ненавижу до сих пор, - уверенно сказала Маша.
- Счастье в отсутствии ледяного ливня, когда тебе выходить во тьму утром на работу, - сказала я. - Счастье, оказывается, в том, что ты можешь ходить. Ты знаешь, о чем я.
С ногами у Маши были проблемы, она могла пройти не больше квартала, и все, прошлой весной. Ее еле выходили тогда. Я выходила, я сестра, кузина, вроде обязана помогать, Машин парень Лори, Машины коллеги даже помогали тогда.
- Счастье, когда есть кому помочь, - сказала я. - Бывает — некому. Один ты.
Этот речевой пассаж — привет из моей юности, когда помочь мне было однажды в болезни решительно некому. Как выжила — мое дело.
- Счастье в том, чтобы не думать, Маша, - сказала я. - Просто живи. Думать много — голову сломать можно. Ага?
- Ага, - сказала Маша.
- Самое обидное, что ты никогда не узнаешь тайн мира, даже если будешь докапываться, и что такое человек, например, и откуда он взялся, и почему существует, - сказала я. - Раз так, то нечего и думать. Просто живи.
- Вот мы едем в Сочи, - сказала Маша. - И это счастье. Там морской воздух, как минимум.
- Именно, - сказала я. - Не каждому выпадает поехать в Сочи весной.
- Поезд, - сказал громкоговоритель, как будто подслушав нас и удостоверившись, что мы всё обсудили, что было нужно, - прибывает.. платформа... путь...
Мы поспешно подхватили тяжеленные чемоданы.
Примечание автора: Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны. Рассказ от первого лица не означает, что автор и есть персонаж.