Сегодня, в этот день, но 76 лет назад удивился даже видавший виды мир. Его двери распахнул он.
Он не вошел, не вбежал, он ворвался, сорвав дверь с петель, как и подобает истинному Овну.
И всю жизнь, каждый ее миг он что-то доказывал этому миру, не желая мириться ни с чем, что вызывало у него протест. А это было все. Или почти все.
Он был свободен и независим до агрессивности, нагл и смел до безрассудства. Никогда и никому не было дозволено управлять им. Видно, гены его родного деда, сына японского ронина, сыграли свою роль. Имея средние 176 мм до макушки, не смущался и перед двухметровыми детинами. Его сила была внутри. Могучая. Несгибаемая. Стальная пружина, с детства обвившая его хребет и все сознание. Впрочем, силен он был не только духом. КМС по спортивной гимнастике и акробатике, он до 50 лет держал «уголок».
Он был умен. Рано постиг многое от мудрости. Не все. Но многое. Главное, что он постиг, очевидно, ещё в раннем детстве, что твои знания, твои мысли, твое мнение никому неинтересны. И он очень редко высказывал свое мнение и никогда его не навязывал.
Он был умен и любопытен.
Он много читал. Жадно, запоем. Все. Или почти все. Три окрестные библиотеки, по его собственному выражению, он «вычитал наизнанку».
Он знал неимоверное количество анекдотов. Прямо как Никулин. Только вот тетрадки у него не было. Как-то его спросили, откуда он знает столько анекдотов и смешных случаев. «Да часто и ниоткуда... – Как?! – Придумывается, на ходу...».
Он был очень эрудирован. Решал кроссворды как курил сигареты, один за другим. Потом начал их составлять сам и отправлять в газеты. Хватало и на сигареты, и на пиво к футболу.
Да, футбол. Футбол он любил страшно. Неимоверно, самозабвенно. Графики чемпионатов, списки всех составов практически родного «Факела», многих игроков которого знал лично, висели по всей комнате. Если по программе был футбол, это значило только одно и безвариантно: телевизор разрывается ором трибун, перед ним он, в клубах дыма, и пусть весь мир подождет.
Не меньше, чем футбол, он любил джаз. Тот джаз, настоящий, 50-60-х. Много общаясь с иностранными студентами, благо их общага рядом, неплохо знал английский. Странно, но обладая абсолютным слухом, мастерски подражая голосам и манере Дэвиса, Армстронга, Эллингтона и даже очень похоже «завывая» как сакс Паркера, сам он не играл ни на чём...
Зато он рисовал. Да, именно рисовал. Писал – маслом, темперой, акварелью – редко. Обожал графику. Просто лист бумаги или картона и карандаш. Карандашики он точил бритвой и наждаком. Талантливый портретист, он несколькими штрихами мог передать не только узнаваемый профиль или анфас, но даже настроение. Он частенько баловался стилем ню. Я видел тот альбом. Красота, изящество, порывистое смущение и наглое самолюбование переданы лишь воздушными карандашными штрихами...
Был и другой альбом. Выпускник строительного института, он очень любил архитектуру. Античность и Средневековье. Стройные анфилады, вычурные портики, замысловатые капители Древнего Рима и Афин. Роскошь и каменные кружева Флоренции, Рима, Багдада. И снова карандаш. Наброски, полутени, чертежи.
Он прожил недолгую, но яркую как комета жизнь. Рядом с ним всегда было интересно, весело, занятно и никогда – скучно. Это был чертовски классный Овен, во всей своей красе! Теперь он дома, в своем созвездии, откуда пришел 76 лет назад.
С днем рождения тебя, папа!
__________________________
Воронеж, 1 апреля 2019 г.