Дорогие читатели! Спасибо, что заглянули на мою страничку.
То, что вы прочтете ниже, не фантастика или мистика -
это пережила я. Не знаю, почему Господь чуть – чуть
приоткрыл мне узнать о том, чего не увидеть и к чему
нельзя рукою прикоснуться, но я Ему за все
благодарна.
ДУША (из рассказа «МЕНЕ ЗВАЛИ ТАНЯ»)
Ученые взвесили душу и уже не отрицают того, что она существует.
О душе знают многое, однако она по-прежнему остается невидимой и
загадочной.
Мое первое познание самое себя, как чего-то необъяснимого и
необыкновенного, умеющего летать с невероятной скоростью, парить
в воздухе с легкостью мотылька, мыслить, анализировать и видеть,
одновременно оставаясь невидимой и молчаливой, произошло в
раннем детстве.
Шести с половиной лет возвращалась одна из детского сада.
Еще с начала весны настояла на том, что могу самостоятельно
возвращаться домой. В тот раз дорога домой оказалась трудной -
каждый шаг отдавался мучительной болью, будто внутри пылал
огромный костер, кружилась голова, становилось трудно дышать.
Превозмогая острое желание присесть на землю посреди улицы,
чтобы немножко отдохнуть и перевести дыхание, медленно брела
к старому кладбищу. Через это закрытое кладбище лежал более
короткий путь к дому. Наконец поднялась на пригорок и
опустилась на зеленую траву, обхватила колени руками, склонила низко
голову и закрыла глаза. Здесь не ездили автомобили - только
редкие пешеходы да велосипедисты могли нарушить мое уединение.
Стало несколько легче, а потом словно погрузилась на мгновение
внутрь черного бархата - такая была густая и плотная темень.
Через мгновение, проскочив через это черное препятствие, вновь видела
солнечный день, уже не чувствовала никакой боли и куда-то неслась.
Вместо боли возникло ощущение полета и легкости.
Далеко внизу мелькали какие-то пестрые лоскутки то в виде
геометрических фигур, то имеющие неопределенную форму.
В том возрасте на самолете путешествовать еще не приходилось,
однако не было ни страха, ни удивления, словно подобного рода
путешествия без какого-либо летательного аппарата - дело обычное.
Возникло желание лететь ниже и медленнее, потому что очень
уж хотелось рассмотреть то, что внизу. Промелькнули две узкие
тонкие лестницы, которым не видно было ни конца, ни краю.
Лесенки лежали близко друг к дружке и не пересекались. Железную
дорогу я узнала.
Стремительный полет внезапно прекратился, я оказалась посреди
двора детского сада перед лицом моего младшего брата, который
оставался ночевать в саду. Не наклоняясь и не приседая, смотрела ему
прямо в глаза. Он обеспокоенно начал искать кого-то глазами, но
потом успокоился, выражение его лица не изменилось и губы не
расплылись в улыбке, как обычно при нашей встрече утром.
Показалось странным, что брат меня не видел, ведь я же его
видела! Еще несколько мгновений молча смотрела в глаза брата, там
мелькнула тень смущения или недоумения, однако, улыбка на лице так
и не появилась.
Не помню, как я оказалась в комнате с игрушками и красивыми
куклами в украинских национальных костюмах. Те куклы были
гордостью детского сада и стояли на полке так высоко, чтобы их все
видели, но не могли достать. Куклами просто так не игрались, ими
утешали расплакавшихся малышей. Няня брала капризулю на руки,
доставала куклу с полки и слезы чудесным образом испарялись!
Красота - убойная сила, особенно для слез. Прямо передо мной, совсем
близко, блестели яркие кукольные личики, но с полки я их не снимала
и даже пальчиком к ним не прикоснулась. Может, у меня рук не было -
себя же не видела!
Полет в обратном направлении происходил значительно ниже и
медленнее, будто Кто-то знал о моем желании!
Теперь хорошо рассмотрела железную дорогу, разноцветные
прямоугольные и квадратные крыши, треугольные фронтоны домов,
дворики причудливой формы, огороженные крашеными заборами.
Не успела удивиться тому, что летаю словно птица, как на мгновение
свет померк, стало темно, будто ночью в погребе. Потом солнечный луч
пробился сквозь ресницы, и жгучая боль разлилась по телу.
Утром следующего дня поселковая «скорая помощь» о четырех
копытах повезла меня в городскую детскую больницу. В то время
внегородского больного могли и не принять в городе, поэтому
сельские и поселковые медики отправляли своих пациентов в городские
больницы без сопровождения родственников или медсестер, а с
возницей назад никогда не больных не возвращали. Городские
доктора ругали своих сельских коллег, но больных принимали.
Меня уложили на прикрытое холстиной свежее сено, словно на
перину, и дядя Ваня легонько тронул лошадь.
Накануне ночью прошел дождь, свежо блестели вымытые листья,
голубело небо и ярко светило солнце - это все, что могла видеть
лежа на телеге.
Боль порою немного отступала, однако, после короткой передышки
волна огня накатывала с новой силой. Прикрыла глаза и через секунду-
другую меня на мгновение окутала плотная, словно бархат,
темнота, а еще через миг вновь видела ясный солнечный день, и не
ощущала никакой боли. Вначале смотрела на себя в красивом новом
платье на телеге, но потом нашла (или мне Кто-то нашел?) более
интересное занятие - принялась наблюдать за колесом телеги, которое
в тот момент рассекало лужу.
Конь шел неспешно, колесо крутилось медленно, захватывая ободом
и спицами воду. Короткое мгновение вода удерживалась на колесе, а
потом опадала вниз и снова возвращалась в лужу. Созерцание этого
непрерывного и размеренного процесса вращения колеса и маленького
водопада благостно успокаивало душу и побуждало ее к приятным
воспоминаниям. Вспомнить, однако, ничего не удалось, только легкое
ощущение того, что это уже где-то было… Ничто не вечно под Луной…
Кто-то решил, что пора оторваться от зрелищ (а может лужу к тому
времени успели проехать?) и пройти обратный путь: от света к тьме,
а от тьмы к свету и боли… Дышать становилось все труднее, а дороге
не видно было конца. Время от времени ощущение гигантского костра
и боли внутри меня исчезало, и тогда я умиротворенно наблюдала, как
колесо неспешно рассекает лужу.
Детский ум не понимал, что к чему, но связывал отсутствие боли
с закрытыми глазами, поочередной сменой тьмы и света, а также с
возможностью наблюдать за колесом телеги, и попытался
самостоятельно пройти этот путь к колесу телеги и сбросить боль,
словно одеяло в жаркий день. Однако, по собственному желанию
получилось только закрыть и открыть глаза, а боль. как была так
и осталась со мною. К вращающемуся в воде колесу все же
возвратилась еще раз, но после того, как поняла, что ни моей волей,
ни моими усилиями этого не сделать.
Не в моей власти избавить себя от боли или путешествовать вне
тела.
Пока в приемном покое белые халаты шумели на дядю Ваню и
поселковых медиков, мерили температуру, писали бумаги, я хотела
одного - прямо здесь лечь на крашеный чистый пол, казалось, так
будет легче.
Доктора определили у меня двустороннюю пневмонию в тяжелой
форме, и шансов на жизнь не давали: «Жалко девочку», - кто -то
обмолвился. Они громко обсуждали это между собою, будто в комнате
кроме них находилась мебель.
Я понимала, что дела мои совсем плохи и все идет к тому, что на
кладбище рядом с маминой могилкой будет и моя, но страха не
было, осталось лишь острое желание прилечь на пол прямо сейчас.
Кто-то тихо обратился ко мне: «Не бойся, я с тобою!» Голос не звучал,
только слова эти, будто мысли появились в голове, а может их Кто-то
на ухо прошептал?
Оглянулась - доктора и медсестры заняты своими делами: одни -
совещались, другие оформляли бумаги, никто из них в тот момент в
мою сторону даже не смотрел. Галлюцинаций у меня не было, мозг работал четко, фиксировал происходящее с фотографической точностью:
стены белые, пол блестящий темно-бордовый, медики в белых
халатах, дядя Ваня ушел.
Душа ЭТИМ СЛОВАМ поверила, а разум их оставил без внимания,
потому что глаза никого не увидели рядом!
В палате, когда пытались поставить укол, я подняла визг и так
брыкалась, что медики прекратили посягательство на филейную часть
безнадежной пациентки и удалились на совещание в другой угол
комнаты.
Брыкаясь и визжа, мысленно спрашивала себя: « Зачем и почему я это
делаю, ведь в детском саду к уколам относилась без истерик?»
Ответа не находила, а душа разуму подсказок не давала. Душа верила в
то, что рядом есть еще Кто-то. Он настолько велик, что в Его
присутствии она желала бы получать уколы в другое место.
Посоветовавшись с коллегами, доктор для уколов предложил иное
место, и стороны, как говорится, пришли к взаимному соглашению.
В тот день моя душа получила награду, а несколькими днями позже
мне преподали хороший урок без единого слова порицания.
Знакомых в городской больнице не было, но несмотря на это,
ко мне каждый день приходили из других палат мальчики и девочки,
угощали кто печеньем, кто конфеткой. Сладости принимала с
благодарностью, однако, сама никого не угощала. По моей просьбе
бабушка каждый день приносила яблоки - я их очень любила.
Тут душа начала взывать к совести: «Так ведь не хорошо делать,
если тебя угощают, то ты должна угостить». Разум, прикрывая и
выгораживая жадность, ловко находил оправдания: « Печенье и
конфеты такие маленькие по сравнению с яблоком, вот если бы
были у меня конфеты или печенье…» А чтобы совесть угомонилась и
больше меня не тревожила, я старалась съесть яблоки до того, как
придут гости.
Вот так бы и усыпила совесть, да кулечек печенья помешал. В какой-то
день бабушка с яблоками не пришла, но кто-то передал мне большой
бумажный кулек дорогого и вкусного магазинного печенья.
-Теперь буду всех угощать, - говорила сама себе - своей совести, но
гости не пришли ни в тот, ни на следующий день. Я не знала, из
каких палат приходили ко мне те мальчики и девочки, возможно, их
уже к тому времени выписали домой, но спросить об этом мешала
застенчивость.
Печеньем поделилась с соседями по палате, но перед теми ребятами,
которых не угостила, мне до сих пор стыдно.
Спасибо Господу за этот урок и за все другие уроки.
Слушайте свой внутренний голос - голос души, не откладывайте
благодарность « на потом», чтобы успеть сделать все вовремя.
Если вам трудно понять свою душу, если она не может успокоиться
и вам не дает покоя - не зовите в советники разум. Он ваш адвокат
и всегда найдет оправдательные аргументы. Только Он - Бессмертный
знает, как утешить вашу бессмертную душу.
У души есть память. Маленькие дети иногда говорят: «Когда я был
большим…» Мы снисходительно улыбаемся, а напрасно - это душа
еще помнит о прошлом… Позже дни, месяцы и годы новой жизни
принесут свои радости и печали, свои чувства. Душа и разум будут
иметь общую память, но когда-нибудь скромный цветочек или теплый
весенний ветер, который легко и упруго касается обнаженных ног, или
голубое небо и яркая зелень, или бабочка на цветке могут вызвать
необъяснимые разумом чувства. Это память души напоминает о себе.
То, о чем хочу рассказать, произошло со мною во время летней
сессии в южном городе.
Сидела в маленьком тихом скверике возле музея и наблюдала за
редкими прохожими, радовалась теплому солнышку, любовалась
цветущими кустами таволги, которые в народе называют невестой –
так пышен и великолепен их белый наряд. Юная мама с малышом
подошла и расположилась на свободной скамейке напротив меня.
Белый трикотажный костюмчик прекрасно гармонировал со смуглым
личиком. Мальчик (была уверенна, что это мальчик) взглянул на
меня, я рассмотрела высокие скулы, слегка раскосый разрез карих глаз,
остренький подбородок и характерный мысик черных волос над
переносицей. Словно молния пронзила сердце - это мой сын! Мой
сын! Это мой сын и зовут его Ванечка, Ваня, Ванюша!
Сердце то замирало, то готово было выпрыгнуть из груди и
прижаться к малышу. Двумя руками крепко вцепилась в скамейку,
чтобы удержать себя на месте, а рвущийся из груди крик
останавливали плотно сжатые губы.
Мозг пытался контролировать ситуацию, напряженно работал и
вынужден был прийти к неутешительному выводу - разум его
покинул, но где и когда?
Сидела, не шелохнувшись, чтобы криком или неосторожным
движением не испугать ребенка, а он неуверенно сделал шаг в мою
сторону. Изумление, тревога и беспокойство появилось в глазах
женщины, она назвала малыша Павликом, подхватила на руки и
торопливо скрылась за поворотом аллеи.
Светило солнце, пели птицы, жужжали пчелы, а я еще долго
сидела неподвижно, пытаясь привести свои мысли и чувства
к общему знаменателю. Не получилось…
Разум признавал только аргументы и факты, а душа - чувства
и эмоции. Сохраняя хорошую мину при полнейшем фиаско, разум
наметил план действий: во-первых, никому об этом не рассказывать -
могут неправильно понять, а, во-вторых, - надо ждать. Пройдет время
и это или прояснится, или забудется. Душа страдала, но не
возражала…
Печали и радости, восторги и скорби, мудрость и безумие,
память и забвение - все от Бога, а нам не дано понять планы и
замыслы Великого Творца, если на то не будет Его воли.
2008 год.