Проснулся он, не поняв, сколько проспал, и потеряв счет количеству выпитого. Пил он сейчас только для того, чтобы опять уснуть и не попасть в тяжелейшее похмелье, которого избежать невозможно, но есть надежда оттянуть его приход.
В голове шумело, хотелось пить. Еще несколько дней назад у него был нормальный выбор: либо вода, либо пиво.
Вода утоляла жажду, но по опыту он знал, что через несколько часов начнутся отходняк, депресняк и прочая фигня, которая будет рвать его на части и приводить в состояние отчаяния от невозможности все это заглушить.
Отказаться от пива значит добровольно обречь себя на физические муки, с последующим повышением давления и прочими радостями похмелья. А радости эти хуже средневековой пытки. Там, на дыбе, тебя мучает конкретная боль, а здесь боли нет, зато есть состояние, когда организм отвергает любую позу. Ты ляжешь — тебе захочется встать, встанешь — захочется идти, пойдешь — захочется сесть, сядешь — захочется лечь.
Это состояние выматывает психику, к тому же тебя начинает раздражать абсолютно все — носки, которые ты не можешь найти, хотя они лежат в полуметре от обычного места, чай, который слишком горяч, чтобы выпить его залпом. Промаявшись до вечера, ты ложишься спать и вроде быстро засыпаешь, но просыпаешься через двадцать минут, и тебя продолжает колбасить.
Холодный пенистый напиток давал призрачный шанс на нормальное существование и такой же призрачный уход от последующей невыносимой ломки. Правда, после него, когда на душе опять становилось легко и спокойно, сразу же появлялось желание сделаться еще радостнее и спокойнее. Принимались более крепкие напитки, приводившие к замкнутому кругу, из которого вырваться можно было только с помощью врача и капельницы.
Сегодня был как раз такой день. Когда сознание понимает, что пора завязывать, а организм говорит, что, если не примешь алкоголь, он разорвется на части, лишив крышу опоры. Оглядев комнату и найдя бутылку с остатками водки, он понял, что пока не выпьет, правильного решения не примет. Жидкость пошла плохо, вернее вообще не пошла. Остановившись где-то в начале желудка, она рванула наружу.
Но так как кроме нее там ничего уже который день не было, то фонтан был слабым и необильным. От рвоты на глаза накатили слезы. Стало безумно жалко последней дозы спасительного лекарства, а отходняк уже входил внутрь и начинал разрастаться.
Надо было срочно одеваться и идти за новой порцией. Благо деньги еще оставались, хотя уже не так много, как хотелось бы. Но легко сказать «одеться и пойти». Когда столько времени проводишь в пьяной отключке, то на ровную походку рассчитывать не приходится. По коридору еще идти можно, благо обе стены недалеко друг от друга, а вот прихожая — это уже практически неразрешимая проблема. Падая и вставая, он умудрился надеть туфли. Зашнуровывать их не было сил.
И вдруг на кухне он увидел бутылку. Она наполовину была полна жидкостью, которая опять на несколько часов унесет его в полукоматозное состояние.
Жизнь становилась веселее. Добравшись до стола и понимая, что уж теперь можно избежать ломки в любой момент, он не торопясь сел на стул и задумался.
Вызвать уже ставшего родным доктора? Это опять капельница, и никаких гарантий самостоятельной завязки хотя бы на полгода. Доктор человек хороший и, конечно же, выведет его из этого состояния, возьмет за это приличную сумму и в очередной раз предложит закодироваться.
Нет! На это второй раз он не пойдет. Ему с избытком хватило первого, когда, показывая, что с ним будет после принятия алкоголя, эскулап ввел лекарство, а потом дал немного выпить. Кайф даже после 20 грамм водки пошел сразу, а потом просто остановилось дыхание. Он все видел, слышал, ощущал, но не мог сделать ни вдоха, как будто у него просто исчезли дыхательные пути и пропали мышцы. Он превратился в бревно с глазами и мыслями.
Короче, он понял, что сейчас загнется. И в общем-то в этом ничего не было для него страшного, если бы он заранее знал, чем все это может кончиться, но эффект неожиданности был полный. Помирать он был не готов, хотя никогда не холодел от ужаса при такой мысли.
После укола он обрел возможность нормально дышать и даже подписал какую-то бумагу, что в случае летального исхода не будет иметь претензий, но на весь срок кодировки потерял спокойствие. Страх испытать то же самое состояние занял все его мысли.
Он боялся всего — протереть руки одеколоном, съесть торт, пропитанный коньяком. Даже забродивший кефир вызывал у него первобытный ужас.
Но самое неприятное начиналось ночью, когда ему снилось, что он выпивает полстакана водки и вдруг вспоминает, что закодировался, а изменить-то уже ничего нельзя. Просыпаясь в паническом ужасе, он еще некоторое время ждал наступления этого одеревенения, пока не понимал, что это лишь сон.
Короче, неизвестно, что для него было хуже: отходняк или страх кодировки. И то, и другое ломало его психику и приводило к полному отчаянию.
Нет, надо было придумать что-то другое. Ну, выбор был не велик: либо капельница, либо алкоголь. Водка победила, и он уже поднял бутылку, чтобы сделать глоток, как увидел на столе визитку. Естественно, как она туда попала, он в жизни не вспомнит. Может, кто принес из знакомых, а может, он сам специально ее сюда положил, чтобы, взяв емкость, сразу ее заметить.
Он поднес ее к глазам и прочитал:
«Доктор Мохаммед Али — индийские травы и массажи».
Рядом с именем ручкой было подписано: «Позвонить, когда невмоготу».
Почерк был то ли его, то ли нет. И на кой этот индус с его лопухами ему сдался? Но чья-то заботливая рука даже телефонный аппарат рядом поставила.
Сейчас стоял только один вопрос: выпить или позвонить, или позвонить, выпив, или выпить и не звонить, или позвонить и не пить. Удивившись такому обилию возможностей, он принял для себя единственно верное решение: выпить, позвонить и оставить дверь незапертой, чтобы Индус мог войти.
Чтобы водка не сразу его отключила, он первый раз за несколько дней сделал себе бутерброд с колбасой. Как ни странно, но закусь загнала алкоголь внутрь совершенно безболезненно, да и кайф как-то сразу стал помягче. Откуда-то появился аппетит, не зверский, конечно, а подсознательный. Съев банку тушенки с куском черного хлеба, он вообще, как ему показалось, пришел в себя.
Сделав еще маленький глоток водки, чтобы почувствовать прилив эйфории, он набрал номер. После нескольких гудков мужской голос с характерным индусским акцентом сказал:
— Доктор Мохаммед слушает.
— Добрый день, — произнес он. — У меня на столе лежала ваша карточка, и я подумал, что вы мне можете помочь.
— Вы пьете уже несколько дней, и вам надо выходить из этого состояния как можно быстрее? — сказал индус.
«Ну ты и прозорливый. Это ж надо, я это и без тебя знаю», — подумал он, а вслух произнес:
— Вы сейчас можете приехать?
Он назвал адрес и понял, что вместо эйфории опять накатывает пьяная слабость и сон. Вырубился он прямо за столом, положив голову на руки.
Очнулся он лежащим в кровати и совершенно голым. Над ним склонилась незнакомая серо- коричневая физиономия мужчины средних лет.
— Как вы себя чувствуете? — спросил индус.
— Да я еще не понял, — пытаясь понять, что происходит внутри его тела, ответил пациент.
— Сейчас уже все нормально, я ввел вам внутрь масло и натер им ваше тело. Оно должно слегка гореть.
Сосредоточившись на ощущениях, пациент вдруг понял, что, судя по всему, похмельный синдром уже не предвидится, да и вообще, состояние было такое, как будто он долго спал и сейчас надо просто встряхнуться, чтобы придти в себя. По телу разливалось тепло, голова яснела с каждой минутой. Короче, все бы ничего, если бы он узнал комнату.
Это была не его квартира, мебель и даже вид из окна.
— Вы что, меня куда-то перевезли?
— Пришлось, иначе мне надо бы было оставаться у вас и отменять сеансы для других клиентов.
— Так это ваша квартира?
— Не совсем. Это моя приемная. В квартире для вас всех будет слишком мало места.
— И далеко это?
— Значит, вы не помните нашу встречу около гастронома, разговор и как я вам дал свою визитку?
— И давно это было?
— Около месяца назад. Вы тогда еще пожаловались, что пора окончательно завязывать, но самостоятельно вы не можете, а существующие способы результатов не приносят. Вы тогда еще только в носках были. И в галстуке.
Все! Носки и галстук. Его как будто перезагрузили. Все лишняя хаотичная информация ушла, и осталось только то, что должно было остаться.
Это была как раз середина предпоследнего запоя. Он пошел делать покупки на последнюю заначку, которую случайно нашел там, где меньше всего ожидал, а именно в одном из отделений своего кошелька, в который можно было по частям уложить слона вместе с носорогом. Там было столько разных отделений, что его надо было бы назвать «Друг заначек», а не портмоне.
Он уже запер входную дверь, когда понял, что ботинки благополучно остались дома, так же как и тапочки, которые иногда одевались, но чаше оставались нетронутыми. Возвращаться обратно было бы катастрофой, потому что сил было отмеряно только на конкретный поход за алкоголем.
Ослабив ремень и опустив штаны как можно ниже, он замаскировал отсутствие на ногах обуви и, держась поближе к стенам домов и сливаясь с пешеходами, побрел в магазин.
Там его знали и отпустили бутылку без очереди. Да и сама очередь не протестовала, потому что в таком состоянии заставлять человека ждать равносильно циничному надругательству над телом покойного.
Опустив глаза в пол и стараясь смотреть только под ноги, он вышел из магазина и наткнулся на уже знакомого индуса.
— Звините, пжалста, — промямлил он.
— Ничего страшного, — ответил иностранец и добавил: — Вам осталось жить очень недолго. Надо бросать пить, иначе через полгода будет уже поздно.
— Да пошел ты, — незлобно рассердился алкаш. — Много вас таких предсказателей.
— Это, конечно, ваше дело. Но возьмите мою визитку. Первый сеанс бесплатный, потом решим, что делать дальше.
И, протянув картонный листочек с именем и телефоном, он пошел дальше.
Придя домой и глотнув огненной жидкости, он приписал уже известную фразу и вырубился.
— Ну вот, теперь вспомнил. Вы мне тогда еще сказали, что мне уже немного осталось.
— Даже меньше, чем вы думаете. Счет пошел на недели, а через некоторое время пойдет на дни.
— Что, все так плохо?
— Да нет, не очень, но сроки поджимают. Надо принимать решение.
— И что я должен сделать? Опять закодироваться? Ни за что! Уж лучше сдохнуть во сне от водки, чем трезвым от страха помереть.
— Кому-то это помогает, но у нас в Индии есть другой препарат. Действует он несколько по-другому, но эффективен на 100%.
— Да ладно! Чего ж вы тогда его по всему миру не продаете?
— Знаете, у нас с вами разные философии. Для нас лекарство — это помощь, для вас — средство зарабатывания денег. Поэтому ваши лекарства и помогают так плохо.
— Доктор, кончайте умничать. Пенициллин спас миллионы жизней. Он что, не помогает?
— Конечно, кому-то помогает, но калечит одновременно. Ваши лекарства — это стрельба из пушки по воробьям. В кого-то попадает, а больше разрушает окружающую среду. Наши масла и травы — это стиральная машина, где вы можете очистить от загрязнения всю вещь целиком. Конечно, пятна могут остаться, но они уже не причинят столько вреда, как раньше. Вы же предпочитаете выводить пятна вместе с материалом, на котором они находятся.
— Да слышали мы все это... Кришна, Кришна, Аве Кришна. Чушь и болтовня.
— Вообще-то я не собираюсь вас агитировать или в чем-то убеждать. Не верите — не надо. Но вы сами сказали, что ваши лекарства и методы для вас просто катастрофа. Так что решайте.
— Что решать? Пить или не пить ваши настойки?
— Да нет. Жить или не жить дальше. А главное, как и сколько жить.
— А вы мне гарантируете тысячу лет?
— Нет, конечно, но еще лет 70 точно.
— А вы знаете, сколько мне сейчас?
— Естественно. Около 45.
— То есть вы мне предлагаете прожить 150 лет?
— Ну, может даже несколько больше, если будете меня слушаться.
— Подумать можно?
— Разумеется. У меня сейчас как раз пациент должен придти. После мы уже поговорим более конкретно.
Он лежал и думал про свою жизнь. Она складывалась по-разному. Но если бы были изобретены весы судьбы, то они большей частью показывали бы нейтрально. В его жизни не было ярких взлетов или падений. Все как у всех. Рутина жизни, которая доканывает людей с желаниями и не доставляет хлопот тем, кто ее не замечает. Он был человеком с амбициями. Но, как говорится, бодливой корове… Так же и у него. Вроде задумает интересное дело, а одно слово неодобрения знакомых — и желание его рассыпается в прах. Запои-то его и начались именно от этого. В жизни не хватало положительных эмоций, он не умел их найти. Вечно заморачивался на глобальных проблемах человечества вместо того, чтобы обратить внимание на себя и свое отношение к жизни. Он вообще последнее время все больше носил маску хмурости и цинизма. Так было легче. Никто не приставал с расспросами, не надо было вести утомительных разговоров ни о чем. Положительные алкогольные эмоции сыграли стандартную злую шутку, когда вместо эмоций наступает элементарная отключка с последующим оттягиванием наступления похмелья.
Если бы в его жизни была цель, тогда было бы легче, но бесцельная, по его мнению, ходьба на службу выматывала душу. Здесь, как и везде, проявлялся его максимализм — либо спасать человечество, либо пить с горя. Причем и то, и другое он готов был делать до одури и полного истощения сил. Середины быть не могло по определению, потому что середина — это скучно и никому не нужно.
Вот если бы индус сказал, что он будет испытывать новое лекарство, он согласился бы не задумываясь. А тут... Спасти свою жизнь. Для чего? Чтобы прожить еще 70 лет, мучаясь вопросом о смысле своей жизни?
А с другой стороны, чего бы и не попробовать? «Не пить так же интересно, как и пить», — сказал однажды известный писатель. Может, на трезвую голову и мысли какие появятся. Работы нет. Ну, можно продать машину — хоть какие деньги. А там посмотрим. В конце концов, можно опять запить, но только уже в последний раз. Никакие лекарства не спасут.
Ход мыслей прервал индус.
— Ну что, подумали?
— Да вроде того.
— Будем лечиться?
— Так это что, долговременное лечение будет?
— Нет, не очень. Вначале курс очищения организма, потом прием основного лекарства.
— Клизмы семиведерные ставить будете?
— Нет, это не основное. Главное — это промаслить организм специальными составами, чтобы он потом начал очищаться. Да и вообще, какая вам разница? Вы же не спрашиваете в аптеке, как и на что действует таблетка анальгина. Вы пьете ее и ждете результата.
— А дорого?
— Ну, в вашем случае достаточно дорого.
Индус назвал сумму. Она была не запредельной, но достаточно большой, чтобы пускаться в столь рискованное мероприятие.
— Вы же говорили, что деньги за лекарства — не самое главное, — съязвил пациент.
— Так их же надо привезти и сертифицировать, а это у вас стоит шальных денег. Приезжайте к нам в Индию. Там все это будет стоить в 5 раз дешевле.
— Слетать туда и обратно будет столько же. Ладно, я согласен. Когда деньги вносить и где мы будем проходить курс лечения?
— Здесь. Это займет всего 5 дней.
— Валяй, эскулап нерусский, — проворчал пациент и закрыл глаза.
Честно говоря, именно он и заставил поверить его в чудодейственность индийских препаратов. Если после капельницы состояние было просто размазанное, то здесь все-таки ощущалась даже некоторая бодрость и ясность мысли.
Следующие пять дней он пил лечебное масло, все время увеличивая дозы, на обед ему давали рис на воде, а вечером немного еды на пару. В общем, жить было можно. Масло заглушало зверский аппетит, и он терял вес на глазах. В последний день его полчаса мазали маслом, потом попарили немного, а сегодня опять дали масло со слабительным эффектом, и он теперь проводил весь день без отрыва от унитаза.
Вечером пришел индус и сказал:
— Чистку мы вам закончили, теперь два дня на легкой диете и прием основного лекарства.
— Я так и не понял, а что это за основное лекарство?
— Вы же решили бросить пить. Так вот, это специальная смесь трав. Мы применяем ее чрезвычайно редко, в исключительных случаях, когда уже ничего не помогает. Но для этого мне надо, чтобы вы подписали некий документ.
— Какой документ? — насторожился он. — Что в моей смерти прошу никого не винить?
— В общем-то, нет. Только то, что вы хотите бросить пить навсегда и для этого готовы принять одну дозу специального настоя трав.
— Исключить любой алкоголь навсегда?
— Нет, почему же... 25 грамм в течение дня вы можете выпивать совершенно спокойно.
— Интересно. А если больше?
— Так вы ж хотите бросить. Зачем вам больше? А эти 25 грамм как раз для того, чтобы не травмировать вашу психику.
— А что будет, если я выпью больше?
— Сразу не помрете, это точно. Но не надо вам больше. Или вам ваши запои не надоели, когда вы остановиться самостоятельно уже не можете? И учтите, если бы у вас произошла мутация генов, то я бы не взялся вас лечить. Тут даже наша медицина пока не очень помогает.
— Ладно, валяй, эскулап заморский, — опять беззлобно проворчал он.
Основное лекарство не представляло из себя ничего необычного. Обыкновенный настой каких-то растений. Казалось, что-то вроде бамбука, только его плохо покрошили.
— Итак, — серьезно сказал индус. — Вы готовы?
И протянул листок бумаги с текстом. Там было написано примерно следующее:
«Прошу предоставить мне услугу по отвыканию от принятия алкогольных напитков в связи с моим бесповоротным решением от них отказаться. Я готов оказывать всяческое содействие доктору в моем лечении и не обращаться ни в какие судебные и другие правоохранительные инстанции».
Текст, конечно, был липовый, но соглашение есть соглашение.
Когда формальности были соблюдены, индус протянул ему стакан с зеленоватой жидкостью.
— Выпейте большими глотками и не запивайте.
Взяв стакан в правую руку и оттопырив локоть, он по привычке выдохнул и в три глотка загнал жидкость внутрь. Вначале он ничего не почувствовал, потом появилось ощущение легкого покалывания в желудке, а через несколько минут и во всем теле.
— Вы меня что, иголками напичкали? — усмехнувшись, спросил он.
— Булавками. Ну что, жжение прошло?
— Да все нормально
— Все, можете идти домой. Будут вопросы — приходите.
Придя домой, он, естественно, решил попробовать действие препарата. Паршивая привычка экспериментаторства сгубила не одного человека.
Отмерив ровно 50 грамм, он одним махом выпил их и стал прислушиваться к своему организму. Ничего особенного не происходило. Обыкновенные симптомы подготовки к началу кайфа. Организм очистился и поэтому реагировал быстрее и немного ярче, чем обычно.
Захотелось добавить. Было немного страшно, но ведь доктор ничего не говорил о смертельном исходе. В крайнем случае поболит голова.
Осторожно и медленно, как будто это что-то могло изменить, он выпил еще 50 грамм. Кайф начал проходить, а после следующих 50 грамм исчез вовсе. Голова была ясной и свежей, как будто он выпил кефира
« Не понял, — подумал он. — Это что ж, я теперь могу пить, не пьянея? Ай да доктор, ай да сукин сын, какую микстуру изобрел! Молодец доктор, мне завтра на день рождения идти, так я теперь домой точно сам добраться смогу. Так вот почему он меня предостерегал! Оказывается, боялся за бюджет друзей. Ну ладно, я уж много пить не буду, а то действительно придется со своим запасом ходить».
Ночью его колотил несильный озноб, и тело как будто опять слегка кололи иголками.
« Если это все симптомы, так я тогда кум королю. Это ж цветочки по сравнению с настоящим похмельем».
В гостях он был весел и общителен. Друзья, зная его тягу к алкоголю, старались наливать пореже, но видя, что он не пьянеет, начали интересоваться, уж не последствия ли это его лечения у индуса. Он с удовольствием рассказывал им, как прошел очистку, как доканывало его пить противное масло. Все хохотали, когда он в красках рассказывал, как бегал на унитаз, на ходу расстегивая штаны, а потом, отчаявшись, просто снял и ходил без них.
Вечер прошел замечательно, он всем раздал телефон индуса, сказав, что парень творит чудеса.
Выпил он так много и столько всего намешал, что в былые дни просто отрубился бы до середины следующего дня. Домой пришел сам, разделся, попил чайку, посмотрел телевизор и в прекрасном настроении лег спать.
Ночью симптомы озноба и покалывания дали о себе знать с большей силой. Было впечатление, что он лежит на кактусе на морозе. Его била крупная дрожь, тело было мокрым и горячим.
«Не надо было столько мешать всего. От такого угарного коктейля — водка, коньяк, шампанское, вино, пиво — ни одно лекарство не спасет», — думал он, забравшись с головой под одеяло и пытаясь унять дрожь.
К утру все как-то само собой стихло, и он пошел на работу.
Через неделю был конец квартала и полугодия, и они решили отметить это сабантуем в кафе неподалеку. Сослуживцы были наслышаны об исключительных способностях коллеги по принятию горячительных напитков. Поэтому даже организовали небольшой тотализатор на то, сколько он сможет выпить за вечер. Платили, естественно, они.
Все собрались в отличном настроении и в предвкушении незабываемого зрелища.
— Ну что, после скольких рюмок сломаешься?
— Может, откажешься, чтоб легенду не разрушать?
— Не волнуйся, скорую мы вызовем да и клизму прихватили, — подначивали они будущего рекордсмена.
— Только одно условие, — сказал он. — Я ничего не мешаю. Чем начал, тем и заканчивать буду.
— Ага, условия начал ставить, испугался! — загалдел народ. — Лучше откажись!
Но всеобщее внимание и надежда попасть в прессу играли против разума, который твердил: «Остановись, остановись! На кой это тебе надо?»
… Вечер подходил к концу. Было выпито около 6 бутылок водки. Она больше не лезла, но не потому, что было плохо, а потому, что и воды-то столько не выпьешь. Голова была ясная, все подколки друзей типа «Скажи сиреневенький глазовыколупливатель» или «На дворе трава…» заканчивались полным разочарованием спрашивающих, потому что произносились четко и членораздельно, а уж попасть рукой в нос вообще было плевым делом.
Он был на седьмом небе от гордости. Тем более, коллеги обещали организовать ему официальную регистрацию рекорда.
Домой он ехал с симпатичной красавицей, которая весь вечер смотрела на него с нескрываемым восхищением и обещала незабываемую романтическую ночь.
Но романтика продлилась только первые полтора часа.
Озноб накатил так внезапно, что он решил, что это очередной оргазм. Пот струями полился по телу, оно выгнулось, дыхание перехватило, а изнутри его распирал громадный кактус, который принес дикобраз. Сознание то угасало, то вдруг начинало раскрашивать комнату яркими красками.
Он вцепился обеими руками в кровать и прорычал:
— Держи меня, меня выталкивает вверх…
Он не успел докончить, потому что накатила новая волна озноба и боли…
Так продолжалось очень долго.
Девица, испугавшись, что ей придется свидетельствовать при опознании трупа, благополучно сбежала, и он корчился в полном одиночестве. Казалось, эта пытка не кончится никогда. Небо начало наливаться светом, и судороги стали утихать.
Он был измотан до предела. Оставалось только удивляться, как он вообще пережил все это. Хотелось пить, но встать с кровати не было никаких сил, и он пополз в кухню. То, что у нормального человека занимает 5 секунд, у него продлилось минут 25. Извиваясь и перекатываясь как сороконожка, которой оторвали все лапы, он отчаянно стремился к своей цели. Когда же в полном изнеможении он увидел стол, то понял, что все было напрасно. Дотянуться до графина со спасительной водой он уже не сможет.
И вдруг... Да, это судьба. Он увидел шнур от телефона, стоящего на столе. Потянув за него, он свалил его на пол и, прислонившись ухом к лежащей рядом трубке, нажал 7 цифр.
Услышав знакомый голос, он только и сумел прошептать:
— Это я…
Пришел в себя он, как и в прошлый раз, в знакомой комнате. Тело ломило, как будто после тяжелой битвы. Руки не слушались, да и в голове шумел прибой.
Индус иронично смотрел на пациента:
— Эксперимент решили поставить? И как ощущения?
— Откуда вы знаете? — практически одними губами произнес пациент.
— Дело не в том, откуда и что я знаю, дело в другом. Вы подписываете себе смертный приговор.
— Какой приговор? Вы же сказали, что мне можно алкоголь.
— Интересные вы, алкаши, люди. Вы слышите только то, что хотите услышать. Я сказал не больше 25 грамм в течение дня, а не залпом. Но, судя по всему, последний раз было значительно больше.
— Доктор, это была средневековая пытка. Что вы мне дали за лекарство?
— Вы действительно хотите знать?
— Да, я имею на это право.
— Вы на многое имеете право. Но вначале ответьте мне на один вопрос. Вы сказали, что хотите бросить пить. Правильно? Так чего ж вы продолжаете это делать, да еще в таких количествах?
— Так я же не пьянею! Вы ж мне для этого лекарство такое и дали.
— Не сходите с ума. Я вам дал лекарство вовсе не для того, чтобы вы продолжали свои пьянки на трезвую голову. Хотя через этот этап проходят практически все. А вот дальше…
— Что дальше? — внутри у него как-то нехорошо похолодело.
— А ничего. Молчите. Лежите и слушайте. И чем внимательнее вы меня будете слушать, тем отчетливее поймете, что стоите на краю бездны. Еще один шаг, и вы…
Доктор встал, прошелся по комнате, задумчиво посмотрел в окно, помолчал несколько секунд и начал свой рассказ:
— Где-то высоко в горах жил старый и почти всеми забытый отшельник. Он уже и сам не помнил, сколько ему лет и как его зовут. Каждый день его проходил одинаково и буднично. На завтрак — настой трав, на обед — плоды деревьев и рыба, а на ужин — листья и корни целебных растений.
Он так долго не видел людей и цивилизации, что забыл человеческую речь. Все чувства его обострились и приблизились к чувствам животных. Он за версту чуял запах зверя, знал, когда начнется гроза и какое из растений от чего лечит. Первобытные инстинкты не раз спасали его диких хищников и лечили от болезней, которых было не так уж много для его преклонных лет.
Жил он на то, что готовил разные лечебные настои, оставлял их в определенном месте, а взамен забирал необходимые ему продукты и вещи.
Рядом с его землянкой росло дерево, про которое он мог сказать, что оно целебнее тысячи лекарств. Оно давало молодость и силу даже самому неизлечимому организму. Он часто сидел под его кроной и размышлял о вечности жизни, о том, что будет, когда он покинет свое физическое тело.
Однажды в него ударила молния и отколола небольшую ветку. Отшельник принес ее домой и положил на полку, чтобы сделать очередную порцию целебной приправы для еды. Случайно на него пролилась часть спирта из фляжки, который он изготовлял самостоятельно и употреблял для различных бытовых и медицинских целей. Отметив про себя, что надо быть половчее, он отправился на вечернюю медитацию. Утром он с удивлением заметил, что та часть ветки, на которую попал алкоголь, набухла и дала корни. Он очень заинтересовался таким необычным явлением, полил ее снова из фляжки и, подождав несколько дней, посадил у себя во дворе.
Деревце росло не дням, а по часам. На нем появились очень необычные плоды — нечто среднее между апельсином, бананом и картофелем. Они были не очень приятны на вкус, но давали какое-то удивительное спокойствие и расслабление.
Задавшись целью выяснить, что же все-таки произошло с деревом после удара молнии, он выяснил удивительную вещь. Если его кору вместе с корнями истолочь в ступе и добавить любого алкоголя, то через несколько дней оно начинает набухать и давать корни.
Попадая в организм человека, эта смесь, смешиваясь с ферментами, остается внутри на очень долгое время. Вывести ее практически невозможно, потому что она попадает в кровь и циркулирует по всему телу. Она не доставляет хлопот. И даже иногда приносит пользу, вылечивая некоторые болезни. Но все это до тех пор, пока в кровь не попадет алкоголь. Он провоцирует эту смесь на рост и пускание корней.
Происходит следующая вещь. Алкоголь активно поглощается этим растением, поэтому не наступает опьянения, но при этом оно начинает свой рост. Больше алкоголя — интенсивнее рост. Так что теперь вы понимаете, что с вами происходит?
— Да ты ж гестаповец недорезанный, фашистское отродье, ты случайно в лагерях смерти практику не проходил? Гнида ты индусская! Это ты меня подписал на такой эксперимент? Да я тебя… — захлебываясь от гнева, зарычал пациент.
Индус загадочно улыбнулся и произнес:
— Представьте себе стол, накрытый скатертью. На нем стоит запотевшая от холода бутылка водки, а рядом закуска в виде соленого огурца.
— Аааааа! — взвизгнул пациент. Он вдруг почувствовал, как его мозг пронзила острая боль.
— Успокойтесь. Перед вами море, шум прибоя, закат и пароход на горизонте.
Боль моментально ушла.
— Что это было?
— А теперь я перехожу к самому главному. Вот только дайте мне слово, что будете вести себя прилично и лежать спокойно. Это в ваших же интересах.
— Хорошо, обещаю, но только пока у меня нет сил встать.
— Ну как хотите, ваше право. Но я предупреждаю: обратного хода у вас нет. Что бы вы ни делали, лекарство выходит из организма в течение 5-7 лет. Тем более вы подписали бумагу.
— Да в гробу я видел и твою бумагу, и твое лекарство!
— Вы будете слушать? Меня пациенты ждут, а я вам тут истории рассказываю, которые, кстати, на вас плохо влияют.
— Ну, чего еще ты там придумал?
— Итак, вы спровоцировали рост известного вам растения. При дальнейшем употреблении оно просто забьет ваши сосуды. Но этого не случится, и в этом гуманность нашего лекарства. Вместе с кровью оно проникло в ваш мозг и прочно обосновалось в той его части, которая отвечает за желание выпить. Теперь при любом упоминании или мыслях об алкоголе… Видите, вы уже морщитесь, у вас возникают некоторые ассоциации... Благодаря лекарству у вас будет возникать сильная головная боль.
Так что я блокировал поступление алкоголя на всех уровнях. Теперь вы — трезвенник, если, конечно, вы этого сами захотите.
— Вот ты урод! Как же я избавлюсь от мыслей, когда они теперь только навязчивее станут?
— Опять ругаетесь? Не станут. Больше гуляйте, займитесь спортом, поменяйте знакомых. Короче или жить без алкоголя, или умереть никчемной смертью алкаша. Выбирайте.
— Но я же не смогу ходить на работу! Там этих ассоциаций туча. У меня и сейчас уже голова болит.
— Ну, болит она слегка, потому что мысли не яркие. Но когда вы увидите бутылку или захотите выпить, боль усилится. Так что учитесь переключать мысли и вырабатывайте равнодушие к алкоголю. Вот вам пособие, там ни слова про вашу страсть. Зато много полезных упражнений.
— Гад ты все-таки. Не мог сразу все объяснить.
— А зачем? Это ведь в…
… Он открыл глаза. Звонил телефон. На полу около кровати лежала визитка.
«Доктор Мохаммед Али — индийские травы и массажи».