Мне плевать, что подумает власть, премиальное жюри и моя жена
Главред «Литературной газеты» признался, что его идентичность как русского человека сформировалась от ощущения обиды и чувства несправедливого унижения
В марте 2007 года на сцене рязанского театра драмы поставили пьесу «Халам-Бунду» или «Затворники любви». Ее автор, главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков, сам приехал на премьеру.
За минуту до начала спектакля в зал торопливо вошел интеллигентного вида мужчина в очках и дорогом костюме. В этот момент три человека из зрительного зала неожиданно начали аплодировать. Кроме сотрудников театра и журналистов, это были, пожалуй, единственные люди, кто узнал в припозднившемся зрителе Юрия Михайловича. Автора усадили на пятом ряду, откуда в продолжение всего спектакля он безотрывно следил за игрой актеров, сдержанно улыбался, а в некоторых местах хохотал до слез.
После спектакля к собравшимся журналистам вышли все артисты, занятые в постановке во главе с режиссером Жанной Виноградовой и, конечно, сам Поляков.
- Я видел не меньше десятка постановок этой пьесы, — сказал драматург, — и рад, что Жанна Владимировна создала неожиданный психологический рисунок. Это творческая удача коллектива.
Единственное сожаление, высказанное автором, касалось значительного сокращения режиссером текста пьесы: в постановке изменен финал и вырезаны все эротические подробности.
- Сокращения всегда огорчают автора, — не без грусти вздохнул он. — Чтобы избежать цензуры, я много лет назад выдумал свою методику «плотного письма». Если выбросить первое предложение, второе становится непонятным и так далее. Поэтому в этой пьесе у меня практически все реплики героев зарифмованы между собой.
После спектакля Юрий Михайлович должен был возвращаться в Москву, и все-таки он немного отсрочил свой отъезд, чтобы дать мне эксклюзивное интервью.
«Евтушенко оскорблял свой народ, и я решил защищаться»
—Юрий Михайлович, вы писатель-реалист, и в своих произведениях поднимаете острые проблемы современности, скажите, как бы вы обозначили русскую идентичность сегодня? И каким образом она формировалась в вашем личном миропонимании?
— Мое поколение было воспитано в рамках понятия «советский человек». Когда я учился в школе, это понятие еще не носило оскорбительный характер. О своей русской идентичности я начал задумываться, в конце 80-х — начале 90-х. Был создан «черный миф» о советской социалистической цивилизации, и начали звучать отчетливые оскорбления в адрес русской цивилизации, культуры и национального характера. Это было целенаправленное унижение русскости. Любить и уважать свою страну и своих соотечественников стало немодно и постыдно. Даже слово «патриот» превратилось в ругательное. Моя идентичность, как русского человека, сформировалась от ощущения обиды и чувства несправедливого унижения. В те годы я был перестроечным писателем, упирая на социальную остроту и злободневность. Помню, мы сидели на заседании редколлегии журнала «Юность», и перед нами выступал Евгений Евтушенко. Тогда я впервые обратил внимание на то, какую чушь он нес, напрямую оскорбляя свой народ. Ничего себе «ленивый народ», освободил территорию от запада до Владивостока. У меня возникло естественное желание защититься, и в этот момент я разошелся со своими либеральными друзьями.
— После того как вы стали 31-м редактором Литературной газеты, ее тираж возрос в четыре раза, чем не может похвастаться ни одно российское культурологическое издание. Приверженцы вашего таланта связывают новое возрождение газеты из пепла с реформами, которые вы провели. А как вы сами оцениваете, с чем связана возросшая популярность?
— Когда в 2001 году я пришел в газету, она была чисто либеральной. Из нее изгнали писателей всех других направлений. Я шел в газету с абсолютно другим настроем. Мы вернули на страницы «Литературки» авторов, исповедующих самые различные взгляды. И, естественно, значительно увеличилась читательская база, и возросли тиражи. Журналы могут позволить себе быть моноидеологичными, и этим они привлекают своих приверженцев. Получается, что читатели «Нового мира» не знают, о чем пишут в «Патриоте» и наоборот. Но в нашем случае это недопустимо. «Литературная газета» не может быть узкой, она должна быть свободна и открыта для всех существующих идеологий.
«Премии присуждают за верность своей тусовке»
— В 2005 году за сборник прозы "Небо падших" (2002) вы получили Государственную премию в области литературы. Как вы оцениваете роль премиальных регалий в жизни и судьбе писателя?
— Я очень плохо отношусь к премиям и никогда не придавал им большого значения. В 90-е годы мне их вовсе не давали, потому что я был в ряду оппозиционных авторов. Сегодня, на мой взгляд, премий стало слишком много. С одной стороны, это отличный шанс для молодых авторов, но в большинстве в своем современные премии вручают не за оригинальность мышления и талант, а за верность своей тусовке. Многие известные и даровитые писатели, которые пережили опальные времена, не прошли испытания нынешними премиями. И превратились в премиальных побирушек. Вместо того чтобы отдаваться собственным разумным мыслям и велениям сердца, они сидят и думают, как бы написать так, чтобы это в итоге понравилось премиальному жюри. Когда я пишу, мне лично наплевать на три вещи. Первое – что подумает власть. Второе – что подумает премиальное жюри. Третье – что подумает моя жена. Так, пожалуйста, и напишите.
— Ну, Юрий Михайлович, откуда такая категоричность к любимой супруге?
—Если я буду волноваться, что подумает жена, то не смогу создать ни одной эротической сцены.
— Юрий Михайлович, а внуки у вас есть?
— Да, внук и внучка, — в голосе появляются нотки нежности.
— А из каких книг вы бы составили их детскую библиотеку?
— Конечно, из советских. Для юных читателей, я считаю, есть замечательное собрание произведений детских писателей советского периода, которое сейчас почему-то перестали переиздавать. А зря.