ГЛАВА 4
Скрипнула входная дверь, Вика сразу поняла, что это за ней. Незримая волна прокатилась по всему телу и обожгла ей щеки. Это был Сергей! «Ну, наконец-то!» – подумала Вика и сердце застыло в предвкушении. – «Авось поцелует?» Не поцеловал. Он вообще сегодня не был похож на того влюбленного Сережку, с которым она вчера так жарко целовалась и который, как ей показалось, был готов на все… Неужели что-то изменилось? Ну да, он проспался и начал мыслить трезво. Это ж только под градусом все такие смелые, а как до серьезного дела доходит, так в кусты. Неужто и Сережка такой же? Или похмельный синдром? Вон, видок-то у него тот еще…А ведь надо к тому же Вику вынести. А что он хотел? «Любишь кататься, люби и саночки возить!» – подумала Вика и обхватила Сергея за шею. Вот так, а говорил, носить не будет! Она улыбнулась, вспоминая, как однажды они вернулись с Анюткой домой.
…Дома никого, кроме мужиков, не было. А Вике это только на руку. «Сейчас он меня занесет», – подумала она и отправила племянницу за Сережкой. Но вместо него пришел дядя Коля, а Анютка передала ей Сережкины слова: мол, вот мне делать ничего, как только ее носить. Вика тогда еще в сердцах подумала: ах, ты говнюк!...
Виктория с горечью посмотрела на соседнюю кровать, на которую почему-то сегодня лег Сережка. «Чудес не бывает…» ? подумала девушка, закусив губу, чтобы не расплакаться.
Эта ночь была, наверное, самой длинной на свете, самой тяжелой и болезненной. Трудно было контролировать свои эмоции, которые то и дело просились наружу. Как тогда, перед абортом. Или когда ее мама у бабушки оставляла. Или в Ежевске, когда ее положили спать рядом с покойником. Ей казалось, еще чуть-чуть, и сердце разорвется от боли на мелкие кусочки и она умрет. Ну, это ей не Ежевск, она не беременна, да и мама бросать не собирается. А Сережка? Сережка бросил, попользовался и бросил, как ненужную тряпку, бумажку, презерватив, а она-то думала… А оно-то оказалось… Даже спокойной ночи не пожелал, не то что… Он спит, а она?
Вика вытерла об подушку горькие слезы. Наверное, материнские слова и вправду подтверждаются: она на хрен никому не нужна. Только если так, на ночь. Но она не шлюха и никогда ей не станет. Вика посмотрела на звездное небо. Откуда-то издалека в окно заглядывал молодой месяц, словно напоминая ей о вчерашней прогулке. Да, что ни говори, а вчера хорошо было. Особенно, когда Сережка вызвался сходить с ней в ларек за очередной порцией горячительного.
…Дул прохладный, свежий ветерок, небо было усыпано звездами. Где-то впереди, из-за деревьев, выглядывал месяц, в траве трещали кузнечики. Сергей впервые в жизни, не спеша, катил инвалидную коляску, а Вике было так хорошо и просто общаться с человеком, который отвечает ей взаимностью во всем. У девушки создавалось такое впечатление, будто бы Сережка читает ее мысли: вот ей захотелось, чтобы ее поцеловал, и он наклонился для поцелуя. Захотелось обниматься – он ее обнял. Захотелось узнать, откуда он и каким его ветром занесло к ним в дыру ? да ради Бога, пожалуйста. Хотя Вика прекрасно знала, каким ветром его к ним занесло. Екатерина ей сто раз об этом рассказывала, но ей почему-то хотелось это услышать от самого Сергея. А вдруг? Вдруг Катерина что-то не так поняла, или преувеличила: у этих Ласточкиных привычка такая, раздувать из мухи слона. Вон у них тетя Тома пьет еще похлеще мужика, но баба же ее из дома не выгоняет. Неужто Сережку родная мать выгнала? Ну, ладно, ее-то мать оставила у бабушки, чтобы Вика не мешала личную жизнь устраивать. А Сережка? Каким образом он мог помешать матери? Слушая Сергея, Вика в очередной раз убеждалась, насколько они с ним похожи.
Как у всех нормальных детей, у Сережки была типичная семья, чем-то похожая на Викину. В первом браке его матери не повезло: муж оказался негодяем, они разошлись. Но не бывает худа без добра! Однажды Лилия Ивановна встретила любовь всей своей жизни. Юрий Тимофеевич стал для нее самым прекрасным мужем, а для сынишки замечательным отцом. Нормальные мужики именно так и поступают: любишь женщину – люби и ее ребенка. Такого принципа придерживался Юрий Тимофеевич, поэтому и полюбил Сережку, как родного сына да и Сергей в отце души не чаял. Бегал за мужчиной хвостиком, перенимал все привычки, учился чему-то новенькому, но и шкодничать не забывал, за что и получал иногда от отца поджопника. В общем – все, как у всех. Именно о такой семье мечтала Лилия Ивановна. Об этом мечтают большинство разведенных женщин, но, видимо, матери Сережки больше повезло! Ухаживая за своими любимыми мужчинами, женщина стала задумываться о втором ребенке. На ногах стоят твердо, почему бы нет? Да и Юрий обрадуется. Нося под сердцем малыша, Лилия Ивановна не сомневалась, что родится девочка: хватит с нее мужчин, хочется и косичек поплести. Юрию Тимофеевичу же было все равно, кого бог пошлет, того и любить будут. Бог послал дочку. Вот теперь они самая счастливая семья на свете! И это действительно было так. Время шло, дети росли. Сережка радовал родителей хорошими оценками, нянчил сестренку, а в свободное время взахлеб читал книжки. Нет, Сергей не был пай мальчиком: он так же, как и все мальчишки, иногда не учил уроки, приносил двойки. За что и получал от отца ремнем по заднице. Но Сережка на отца не обижался: тот же его всегда предупреждал, а мальчишка понадеялся, что прокатит. Но не всегда прокатывало. Верней, совсем не прокатывало: не родился еще тот, кто сможет Юрия Тимофеевича вокруг пальца обвести. Тем более сын, которого он знает вдоль и поперек.
«Какая же все-таки странная эта штука, жизнь», – надевая наглаженный костюм, с волнением думал Сергей. Он волновался точно так же, как восемь лет назад, когда его мама вела в первый класс. Сегодня у него выпускной, наконец-то закончились все его мучения. Теперь не надо будет вставать по утрам, не надо уроки учить, но самое главное, не надо сестренку в школу вести, а на переменах выслушивать выговоры от Валентины Васильевны за то, что она пацанов лупит: сам же научил. А что ему оставалось делать? Какой нормальный брат выдержит, когда сестра каждый день жалуется, что ее мальчишки за косички дергают. Не пойдет же он драться с первоклашками! А вот сестренку научить постоять за себя – это в легкую. Вот она и разошлась не хуже пацана: дернул за косичку – получи в табло!
Уходя со школы, Сережка был за сестренку спокоен: ее уже никто не тронет. После школы Сергей поступил в Тю***кое речное училище, а через три с половиной года стал штурманом-механиком речного флота. Потом армия: полгода - учебка, затем Германия и остров Русский. Так что два года прошли не зря: будет, о чем вспомнить и дома рассказать. Возвращаясь со службы, он мечтал только об одном, чтобы на перроне его встретила любимая девушка, пусть посмотрит, кого потеряла. Хотя прекрасно знал, что она уже с другим, уже и ребенок подрастает. Девки, они же все такие: сначала клянутся в любви, ревут, обещают ждать, а потом... Потом стоит лишь на горизонте замаячить другому и всю их любовь, как корова языком слизала. Нет, он не тот человек, который может простить предательство. Если человек предал однажды, предаст и дважды! Да и не собирается он отношения выяснять: все, ее поезд ушел, просто хочется в глаза посмотреть.
Сергей увидел ее глаза спустя какое-то время. Они встретились случайно, она гуляла с коляской. Вот так. Возможно, если б не армия, и он был бы сейчас папой, работал, обеспечивал семью, по выходным выводил малыша на прогулку. Но случилось так, как получилось, да и рано ему еще папой становиться – погулять хочется. Совсем недавно Сергею хотелось наговорить этой женщине кучу гадостей: мол, все вы из одного теста, все слабы на передок… А сейчас… Сейчас она не просто девочка, она уже мать и неприлично как-то говорить ей все эти гадости. Самое главное, что Надюха не загулялась и не пошла по рукам, а все остальное – мелочи. А он еще найдет свою судьбу, какие его годы. И ведь действительно, какие его годы, впереди вся жизнь и нужно ею наслаждаться! Как говорят, чтобы в старости было, о чем вспомнить.
Усталость с душевными переживаниями все же дали о себе знать. Как-то незаметно Вику затянуло то ли в полусон, то ли в полубред.
А сегодня на душе было еще паскудней, чем вчера. Вчера она до самого вечера тешила себя надеждой, что у них с Сережкой все будет хорошо! Он же ей сам говорил: «если бы не нравилась, не целовал бы». Но нравиться и любить – это большая разница, это что кусок хлеба без масла, или чай без сахара: пьешь его, а он безвкусный. Вот и Сергей, видимо, не почувствовал той любви, которая разыгрывалась в его пьяном воображении: по пьяни все воспринимается по-другому. Иногда даже самый злейший враг становится самым лучшим корешем на свете, а море – по колено. Так что на Сережку ей грех обижаться, сама хотела. Так что получите и распишитесь, Виктория Дмитриевна, какие могут быть претензии? Ну, обещал подумать… Возможно, он и думает, а она? Вика посмотрела в окно. На улице светило яркое солнышко, чирикали воробьи, Катерина где-то в коридоре гремела кастрюлями. А это значит, что жизнь продолжается. И, несмотря на поганое настроение, ей придется вставать, умываться, приводить себя в порядок и ждать. Вот только кого, неизвестно. То ли Сережку, то ли еще кого…
В дом вошла Екатерина и с какой-то подозрительной улыбочкой спросила:
– Как спала, соня?!
– А почему соня? – натянуто улыбнулась Вика.
– Только сони могут дрыхнуть до часу дня.
Вика вскинула удивленные глаза.
– Чё, правда, что ли?
– Нет, блин, вру! Давай, вставай: тебя стирка ждет, – Катерина сделала продолжительную паузу. – Мне нужно на огород идти, а у Аньки все грязное. Простирнешь?
Вика кивнула головой, хотя стирать ей сейчас меньше всего хотелось, но не отказывать же сестренке. А Катерина-то молодец, знает, как в такой беде помочь. Это, типа, развлекалочка, чтобы головку дурные мысли не посещали. «Умно придумала, умно!» – стирая Анюткину маечку, думала, улыбаясь, Вика. И ведь действительно, Катюха оказалась права. Трудотерапия облегчает душевную боль, переживание. Сидишь себе, стираешь, ни о чем не думаешь. Точнее, думаешь, как и в чем Анька умудрилась так футболку угваздать. Наверное, самая хорошая стиралка и то не достирается. На все про все у Вики ушло полтора часа. Вот уже и начало четвертого: скоро и Сережка с работы придет. Как бы то ни было, но вряд ли кто-нибудь или что-нибудь переключит ее мысли на новый лад. В подсознании у нее все равно сидел Сергей. И угораздило же ее влюбиться! Да еще в кого? В Сережку! Это ей не Ванька, у Сережки «крыша не бежит и гуси на юга не просятся». Ему не навешаешь лапши на уши, не уговоришь с ней просто дружить. Как говорится, покувыркались и будя! Да только это не ее вариант: каждый человек должен отвечать за свои поступки и Сережка в том числе. Сегодня они расставят все точки над «i» и неважно, что из того получится.
Вика застыла от удивления: в дом буквально ввалилась захмелевшая Екатерина.
– А вот и я, точнее мы! – хихикнула та и взглянула на своего спутника. – Это Женя!
– Да Вика меня знает, правда же, Вик? – засиял Женька и вытащил из-за пазухи бутылку.
– Это вы, по ходу, на огороде нашли? – съязвила Вика. Она иногда не понимала поведения Катьки. Еще вчера ее любимая сестренка была уверена, что кроме Максима ей никто не нужен, а уже сегодня... Нет, она не станет утверждать, что Катерина прыгнет с Женькой в койку, но и этого можно ожидать от Катьки.
– Чем вы, девушка, опять недовольны? – обнимая Вику, улыбнулась Катерина.
– Ты же говорила, что на огород пойдешь, а сама? Кать, вот что твой суженый скажет?
– Кто, Максим? Да не парься ты так! Я же не знаю, что он у себя там дома делает, так что… И вообще, что я, с Женькой ночевать собираюсь, что ли? Нет, просто шлея под хвост попала, бывшего вспомнила, – Катерина выдержала небольшую паузу. – Интересно, где он сейчас? Говорят, в город собирается переезжать. И почему мне так не везет?
– Ты его до сих пор любишь? – грустно улыбнувшись, спросила Вика.
– Сама не знаю… Наверное, просто привычка: три года – это не один день.
– Да-а уж!
Наконец в комнате появился Женька.
– Девчонки, чего загрустили?
– Да вот, думали, ты убег, – как всегда, первой, нашлась Вика. Она и сама не понимала, как в нужный момент в ее головушку приходят такие нужные слова. Оборжаться можно! Чтоб Женька от Катюхи убег! Неее, его отсюда сегодня тросом не вытянешь. Не то, что...
– Не дождетесь! – улыбнулся Женька и приземлился на стул. – А где твой? – глядя на Вику, поинтересовался он.
Вика на какое-то время застыла в замешательстве. Интересно, про кого он спрашивает? Про Ваньку? Или про Сережку? Про то, что у них с Серегой шуры-муры, Женька вряд ли знает, если только Катерина сболтнула. Так она не болтушка, не станет рассказывать первому встречному-поперечному, что с ее подругой творится, да Женьке это и не интересно. Значит про Ваньку…
– Это ты про Ваню, что ли? – уточнила Вика. – Так нет его.
– Опять, что ли, посадили?
– Сплюнь, – Вика постучала три раза по деревяшке. – Прошла любовь, завяли помидоры. Или как там говорится – не сошлись характерами. Расстались мы, расстались.
– Ой, надолго ли? – ухмыльнулся Женька.
– Навсегда! Пусть со своей мамочкой живет! Не хочу, надоело.
– А за меня замуж выйдешь? Я буду тебя любить, на руках носить!
– Ну-ну, знаем мы вашу любовь, – улыбнулась Вика. – Нет уж, я лучше как-нибудь одна. Правда ж, Кать?
– Ага, лучше ни с кем, чем с кем попало, – хихикнула Катерина, дорезая помидоры. – Жень, можешь не переживать: она уже нашла себе…
– Ну, вот так всегда… – Женька состроил разочарованную физиономию. – Ох, девки, вы, девки, и что я в вас такой влюбленный! За это стопудово надо выпить! – он потянулся за бутылкой. – Вик, ты будешь?
– Будет-будет! – сказала за Вику Катерина. – И не маши головой, от стопки ничего не случится.
Вика и сама прекрасно понимала, что ничего не случится, если только отпустит малость, а то вон сердечко стучит, словно загнанная птица в клетке. Скоро же Сережка явится и что потом? Он так же, как и вчера, будет ее избегать? Ходить по улице, думать, какой он дурак и какую глупость совершил. Или скажет все напрямую? Иди ты к черту, люби дальше своего Ваню и будьте счастливы! И Вика, возможно, согласилась бы с ним: лучше уж синица в руках, чем журавль в небе. Да и любовь еще не остыла, но так было позавчера, когда они еще друг другу не изменяли. Ну, поругались и поругались, с кем не бывает? Ему стоило поманить ее пальчиком и она тут как тут. Так было всегда, и если бы Сережки не было, может быть, так было бы и сегодня, но…
Глядя, с каким смаком Вика опрокинула, не поморщившись, рюмку, Женька, улыбаясь, зааплодировал:
– Браво, браво!!!
– Ну так, чья ж школа, – взглянув на Катерину, съязвила Вика.
– Это что, она тебя так научила? – заговорщицки подмигнул Женька.
– А кто ж еще?
– Давайте-давайте, валите все шишки на Серого, Серый вывезет, – Катюха, улыбнувшись, взглянула в окно. – Вот и твои идут.
– В смысле, мои? – напугано проговорила Вика, вытаращившись в окно. Да-а, вот такого поворота она никак не ожидала! То ни одного, а то сразу двое! Она чувствовала, как внутри возрождается невообразимый вулкан и обжигает ей щеки, сердце проваливается куда-то в пятки, а по спине бежит противный холодок. Вот этого ей только не хватало!
– Всем привет! – поприветствовал всех с порога Ванька.
– Да и тебе не хворать! – съехидничала Катерина. Он хоть ничего плохого ей и не сделал, но из-за женской солидарности она, так же как и Вика, была не в восторге от его появления.
Чтоб хоть как-то реабилитироваться, Ванька вытащил из-за пазухи литрушку и поставил на стол со словами:
– Гулять, так гулять!
– А по какому поводу хоть пить-то будем? – удивленно вскинув ресницы, спросила Катерина.
– Была бы водка, а повод всегда найдется, – улыбнулся Сережка, ставя на стол очередную литру.
– Вы что, сегодня с ума посходили? – глядя на спиртное, проговорила Катюха и принялась готовить закуску.
«Точно с ума посходили», – подумала Вика, стараясь хоть чуточку унять в себе волнение, которое било через край. В голове творилась такая неразбериха… То никого не было, а то сразу двое, вот и попробуй разобраться…
Полчаса назад она была уверена, что ей нужен Сережка и только Сережка, но стоило ей увидеть Ваньку… Правильно Катерина сказала: «три года – это не неделя и даже не месяц», а у них уже пятый год пошел. И что толку? Больная любовь в здоровые отношения никогда не перерастет. Да и не нужен он ей больше. Так еще позавчера решила для себя Вика. Решить-то решила, только вот что делать с сердцем? С тем, которое до сих пор не хочет его отпускать. И зачем он снова приперся? Неужто, чтобы позлить ее? Или заставить ревновать? Он же так привык тешить свое самолюбие за ее счет. Но сегодня он не угадал, она намного сильней, чем ему кажется. Да и Сережка у нее есть, вон, как на нее смотрит. А говорят, «клин клином вышибают!» Неспроста же придумали умные люди поговорки, решила Вика и посмотрела на Сергея, который только что подошел к столу.
– Я, наверное, заняла ваше место? – взглянув на Сережку, встрепенулась Катерина. – Нате, садитесь.
Сергей будто этого и ждал. Примостившись рядом с Викой, он обнял ее за плечи и притянул к себе.
– Ты прости меня за вчерашнее, но мне надо было подумать.
– Подумал? – сглотнув противный ком, который то и дело появлялся в горле, чуть слышно спросила Вика.
Внутри все сжалось: вот и наступил час беспощадной правды, которую она, наверно, боялась больше всего услышать, но и закрывать уши – тоже не выход. Как там бабушка говорила: лучше уж резать без всякого наркоза, быстрее заживет. Да и она еще не успела к нему привязаться так сильно, чтобы полжизни страдать. Понятное дело: неприятно. Ну, поплачет маленько, а потом все заживет. У Катерины же заживает, а она, Вика, что, из другого теста? Девушка взглянула на Ваньку. Неделю назад ей тоже казалось, если он ее бросит, она умрет, задохнется от боли. Но нет, от боли не всегда умирают. Ее просто учатся терпеть, а терпенья у нее – дай бог каждому! Вот взять хотя бы эту ситуацию. Сережка сидит и смотрит на нее непонятно, какими глазами. То ли влюбленными, то ли ему так жалко ее обидеть?
– Подумал, – после длительной паузы, наконец, проговорил Сергей. – Твое предложение еще в силе? – ощутив на себе Викин вопросительный взгляд, он добавил: – Ну, ты еще не передумала выходить за меня замуж? Если нет, то, Виктория Дмитриевна, будьте моей женой!
Что-то ухнуло внутри, волна счастья забурлила в ней. Вику так и подмывало сказать: «а можно подумать?» Но слова застревали где-то в горле, она смотрела на Сережку захмелевшими от счастья глазами и не могла поверить, что это именно с ней происходит. Еще бы! Сколько раз она слышала унижения в свой адрес: мать беспрестанно повторяла ей, что, мол, ни один дурак не позарится на такую. Что Ваня и то, понарошку с ней дружит. И в какой-то момент Вике самой показалось, что это именно так и обстоит. Какому мужику захочется стать для нее руками и ногами, кормить ее из ложечки, выносить горшки? Ванька, наверное, именно поэтому и не видел с ней будущего, потому что не любил. А она его? Она его любила, несмотря на все его недостатки. А их у Ваньки много. И один из них ? энурез. Бывает, как «рыбы наловит»… Потом два дня матрас сохнет. «Вот теперь пускай с другими ловит», – выдохнула Вика и ощутила на себе Сережкин пытливый взгляд. Вот так же и она, наверно, вчера смотрела на него и ждала, когда он, наконец, признается в любви или пошлет ее к едрене-фене! Слава Богу, этого не случилось! Вот он сидит рядом с ней и предлагает ей выйти замуж. И Вика, конечно, скажет «да!», только немножко попозже. Как никак, но она девочка, да и предложение не каждый день делают. А Ванька? Да что Ванька: напьется, проспится да и уйдет «с глаз долой, из сердца вон!»
– А ты потом не пожалеешь? – наконец спросила Вика, глядя Сережке прямо в глаза.
– Поживем, увидим, – ответил Сергей. Он с Викой был честен: ведь жизнь такая непредсказуемая штука. Сам не знаешь, чего от нее ожидать. Вот он несколько дней назад и представить не мог, что так запросто сделает Вике предложение. Но ведь сделал же, а что будет дальше, никто, кроме Господа Бога не может знать.
– Ты же мне сама позавчера сказала, давай попробуем. Теперь я тебе говорю: давай попробуем?
– Давай попробуем, – чуть слышно повторила Вика и их губы встретились. Сережка целовал ее на глазах у всех без всякого стеснения. Чем она хуже других?
– За это надо выпить! – предложила Катерина, которая радовалась за Вику больше всех, потому что как никто другой, знала, что ее сестренка заслужила право на счастье! И пусть оно пока призрачное, эфемерное… Возможно, спустя некоторое время Сергей заберет свои слова назад. Но сегодня он объявил о помолвке, а это значит, что Вика счастлива!
– Наконец и на моей улице КамАЗ с пряниками перевернулся, – глядя на Катерину и улыбаясь, проговорила Вика. – Благодаря тебе! Да я вообще, я до гробовой доски с тобой не рассчитаюсь!
– Да брось ты!
– Бычок за угол, – пошутила Вика. – Так я ж не курю.
– Ну, когда-то ж курила, – улыбнулась Катерина. – Что мы с тобой тогда курили?
– «Беломорканал», – рассмеялась Вика. – Да-а, как же это было давно… Нам тогда по лет восемь-девять было?
– А как подсолнухи воровали…
– Я потом, на крылечке, семечки продавала, за что от мамки по заднице и получила, а ты убежала. Ты от меня всегда убегала, а я плакала.
Девчонки рассмеялись в один голос.
– Боже, с кем я связался! – слушая болтовню девчонок, притворно ужаснулся Сережка и чмокнул Вику. – Ладно, пойду, покурю. Можно?
Вика одобрительно кивнула головой, а затем перевела взгляд на Катерину, которая до сих пор с чего-то ржала.
– Чё смеетесь? – неожиданно спросил Ванька, который только что подсел к ним. – Может, и я с вами посмеюсь?
– Тебе не смешно будет, – хихикнула Вика. – Вон, иди до Светки, она тебя рассмешит.
– Ревнуешь? – пьяно улыбнулся Иван.
– Кого? Тебя? Да не смеши! Ты так долго мечтал, чтобы я от тебя отвязалась, и этот момент настал. Все! Свободен!
– А может, я просто тебя проверял? – ехидно усмехнулся Ванька.
– Проверил? И как?!
– Никак. Мне надо с тобой поговорить.
– О чем? Мы вроде с тобой еще позавчера все выяснили. Я выхожу замуж за Сережку, – Вика не могла не заметить, как Ванька изменился в лице. Вот таким она его еще ни разу не видела. Что это с ним? Неужто он готов слезу пустить? А, может, это просто водка через край льется? Вика продолжила разговор:
– Говори, я тебя слушаю.
– Может, не надо замуж выходить?
– Да засиделась я уже в девках, – Вика улыбнулась, глядя на Сергея, который только что зашел с улицы и присел рядом с ней.
– Я вам не помешаю? – спросил он.
– Нет, – радостным голосом пропела Вика. Ей было до чертиков интересно, что будет дальше. Неужто мужики за нее еще устроят поединок, начистят друг другу морды? Слава Богу, хоть пистолетов нет! «Ну, прямо шекспировские страсти», – улыбнулась она.
– Сереж, а можно я с ней поговорю? Ты не думай, я ее не трону… Просто поговорить надо, – стал оправдываться Ванька. – Пять минут и она твоя.
– Хорошо, пять минут, – согласился Сережка.
«Просто день сюрпризов! – подумала Вика. – То никому не нужна, а то…»
– Знаешь, я сегодня собирался сделать тебе предложение, – Ванька выдержал паузу. – Хочешь – верь, хочешь – не верь, но я тебя сильно люблю.
– Да ты что?! Позавчера не любил, а сегодня любишь! Ну, ты даешь! – усмехнулась Вика. – И когда ты это понял?
– Давно… Я всегда тебя любил, всегда.
– А что ж молчал?
– Потому что дурак… – Ванька смотрел на Вику глазами, в которых отражалась вся гамма чувств: любовь, надежда, раскаянье, мольба о прощении. Сейчас он был готов на все. Простить измену, выполнять все ее капризы, сидеть возле нее, носить на руках… Да только, видимо, поздно. Разбитую чашу не склеишь. Сколько она за ним бегала, упрашивала, а он? Он боялся насмешек людей, зато теперь ему на всех насрать, лишь бы она была с ним рядом.
– Может, попробуем начать все с чистого листа?
– Я бы рада, но ты же сам знаешь: я не умею предавать.
– Кого? Его? – Ванька зло глянул на Сергея. – А может, пока меня дома не было, ты тут с ним…
– Ну, ты же там с девчонками зажигал? А я что, не имею права? Короче, думай, что хочешь: мне пофиг.
– Так что, ты с ним остаешься?
– Ну, уж никак не с тобой! Ты свой выбор сделал, вон твоя красавица танцует.
– Будьте счастливы!
– Обязательно, – торжествующим голосом проговорила Вика. У самой же сердце рвалось на части: как же она долго ждала этого! Ванька только что признался ей в любви, позвал замуж, а она? Она его отфутболила, пусть теперь локотки покусает. Нечего было выеживаться! А то глянь, король нашелся: иди сюда, иди туда, сегодня не приходи, завтра придешь… Хватит, надоело!
Вика взглянула на Вано. Вид у него был – краше в гроб кладут. Как же она сейчас его понимала, потому что сама много раз это чувствовала. Теперь пусть и он узнает, как больно терять любимых людей. А он ее потерял, потерял навсегда. И как бы он ни уговаривал, чтобы ни обещал – она к нему не вернется, ни за что и никогда! Сегодня Вика начинает жизнь с чистого листа, и в жизни этой будет все иначе. Она больше не будет ни перед кем унижаться. Она такая, какая есть, а кому не нравится ? пусть не смотрят. Да Вике не больно-то и хотелось, чтобы на нее смотрели. Сережка смотрит и ладно! Вон, как ухаживает, не то, что некоторые.
– Что он от тебя хотел? – поставив на стол очередную стопку, поинтересовался Сергей.
– Замуж звал.
– А ты? – от удивления он даже перестал жевать.
– А что я? Я с тобой, – напомнила Вика. – Или ты уже передумал?
– Не дождетесь, Виктория Дмитриевна, не дождетесь, – пьяно улыбнулся Сережка и снова накрыл Викины губы горячим, долгим поцелуем.
Веселье было в полном разгаре. Сережка не отходил от Вики, а Вика отчетливо понимала, что первый раз в своей жизни сделала абсолютно правильный выбор. И неважно, что скажут родные, неважно, что скажет мать – она будет бороться до последнего, как тогда в Ежевске. Тогда Вика боролась за право на жизнь, а сейчас ей придется доказать Сергею, что она полноценная девушка. Пускай без ног и без рук, но девушка, которой, как и всем остальным, просто-напросто хочется обыкновенного женского счастья! И пусть оно будет недолгим. Возможно, спустя какое-то время к Сережке вернется рассудок и он, поняв, что не в силах тащить на себе такой крест, развернется и уйдет. И Вика его поймет… Поймет и простит, он же не обещал любить ее до гробовой доски. Но сегодня… Сегодня она счастлива.
Вика обратила внимание, как ее суженый хлещет водку. Вот только никак не могла понять, то ли от радости, то ли от горя. Она лично – от радости, вон уже в глазах начало двоиться… Ей бы сейчас на свежий воздух, да кто ж ее вынесет, если Сергея штормит… А она только-только начала ощущать вкус женского счастья и тут на тебе, головой об угол! Нет, ей еще пожить хочется! «Да и Сережка куда-то исчез… Наверно, покурить пошел», – подумала Вика, отыскивая глазами того, кто мог бы ее вынести. Голова кружилась все сильней и сильней. Вот это она нажралась с радости, ничего не скажешь! А с другой стороны, не каждый же день замуж выходишь!
– Тебе плохо? – наконец спросил ее кто-то. Ванька, черт бы его побрал. Она этот голос среди тысячи узнает. – Тебе плохо? – повторил он. – Может, тебя на улицу вынести?
Взглянув на Ваньку, Вика попыталась трезво оценить ситуацию. По сравнению с Сережкой Ванька на ногах держится нормально, по крайне мере не убьет. Наконец Вика закивала головой, как неразумный осленок и протянула к Ваньке руки.
– Сейчас все пройдет, только не плачь, – Ванька посадил свою ношу в коляску и вывез на улицу. – Тебя тошнит?
– Да, и голова кружится.
– Тогда дыши глубже! Может, тебе воды принести?
– Нет, – всхлипнула Вика. – И зачем я эту водку пила?
– Это ты у меня спрашиваешь?
– Нет, сама у себя! Блин, как хреново...
– А чё это вы тут делаете? – из-за кустов появился Сережка. – Вик, ты что плачешь? Что случилось?
– Ей плохо, – ответил за Вику Иван. – Пусть немножко на улице посидит, я потом ее занесу.
– Я сам занесу, – пьяно отрезал Сергей. – Все, она моя и кроме меня до нее никто не имеет права дотрагиваться, понятно?
– Понятно, я до нее не буду дотрагиваться: я только ее занесу, – успокоил Сережку Иван.
– Я сам!
– Но ты же ее уронишь!
– Не уроню.
Слушая, как спорят из-за нее мужики, Вика понимала, что надо что-то делать, иначе этот пустяковый спор может перерасти совсем не в пустяковую драку. А ей этого очень не хотелось. Нет, конечно, приятно, когда мужики из-за тебя морды друг другу бьют, но только не сейчас. Да и какому мужику понравится, если женщина будет считает его слабым мужчиной. «Помирать, так с музыкой!» – подумала Вика, вздохнула поглубже и обратилась к Ивану:
– Вань, наверно, Сергей прав, он сам меня занесет.
– Как скажешь, – с обидой процедил Иван и растворился в темноте.
Они еще некоторое время сидели с Сережкой на улице, наслаждаясь свежим воздухом. Небо, как и позавчера, было усыпано звездами. Сергей, прищурив один глаз, старался отыскать хоть какое-то созвездие, но у него не получалось. Вика знала: ему сейчас так же хреново, как и ей, им бы поспать... Страшно было представить, каким образом она попадет в дом: Сережку вон, как развезло! Но, сиди не сиди, а в дом все равно идти придется. «И, как назло, на улицу никто не выходит», – подумала Вика и стала просить Господа Бога, чтобы дал Сережке сил донести ее до кровати. И вот она уже у него на руках, трезва, как стеклышко. Уцепившись суженому за шею, Вика думала лишь об одном: как бы не упасть. Сергей несколько минут постоял на месте, чтобы не потерять равновесия, потом рванул с места так, что аж подошвы задымились. По пути они натыкались на углы. И какая сволочь столько много углов понаделала? Слава Богу, хоть двери в дом были открытые. И вот она, долгожданная кровать…
– Я же говорил, что не уроню, – пьяно улыбнулся Сережка.