Реальность играет мной как марионеткой; смешно выбрасывая вперёд конечности, я вынужден потакать её капризам. Хочется верить, что я – её любимая игрушка, и без моих выступлений вечер капризной мадам будет испорчен.
Но нет, я – лишь один из многих. И если я вздумаю показать характер, отказаться от заурядного самодеятельного спектакля, меня выбросят обратно в пыльный сундук, а на моё место тут же встанут другие, полные убеждений тряпичные болванчики, свято уверенные: никакие они не болванчики.
Моё отсутствие не будет ощутимым, я – проходимец на подмостках жизни. Бесправный гость, вольный выбирать лишь между приторно-весёлой, ускоряющейся игрой своей роли и рекурсивным забытьем сундука.
И пока я выбираю спектакль, тайна сундука не способна околдовать меня. Даже если большинство сцен, что мне приходится разыгрывать, скучны и банальны до отчаяния, я выше того, чтобы трусливо сбегать от них в сундук. Спектакль предпочтительней, хоть весь его сценарий мне, как нанятому на два действия актёру, никогда не раскроется. Я достойно отыграю свою роль – потому что могу, и каждая из отыгранных мной сцен внесёт лепту в цельную, прекрасную пьесу.
И пусть мои ужимки и реверансы согреют одного-единственного человека перед тем, как я буду окончательно забыт. Мой отголосок, мой отсвет поселится в его сердце – вместе со многими другими актёрами, чья непокорность, страсть и трепет заслуживают молвы, если не легенд.
Я улыбнусь под грудой пыльного тряпья, зная, что обманул саму смерть.