Говорили мне: в городе, мол, магазин большой открылся, помилуй бог, как хорошо. И товаров тьмища, и потолки высокие, как в хоромах. Собрался, поехал. Дома-то – житье коммунальное. Ежели в кухне тёща ступкой перец перетирает, так и к антресолям не подойти. А здесь – простор, обратно полная свобода передвижения. Вот зашел в отдел – и сразу тебя все обступят, всё предложат, покажут, всё дадут. Ну, почитай, лет двадцать назад так оно и было. А сейчас – всё новое, всё по-другому.
Вот стоит оно, тулово то есть, у какого-нибудь столба, навроде колонны, и скрозь тебя смотрит. Ты его вопрошаешь: «Мол, где тут рассады-то прикупить, милок ?» А оно говорит: «Да я не с этого отдела». И, вестимо, хочется вот прям как дать леженю этому промеж глаз поленом ! Не с этого, так и неча пялиться здесь. Почто тогда стоишь, пол зря топчешь, окаянный ?
Или вот стол стоит. Большой стол, оранжевый. Поди, тысяч пятнадцать за него плачено, то и больше. Полированный весь, блестит. Над столом тем – записка. Звоните, мол, на такой-то номер телефона, мы вам и подмогнем. Звоню. А он, телефон то есть, в этом блестящем столе звонит ! И не подходит никто. А мне кирпичи для печки нужны, сам не найду никак.
Ходил-ходил, «ау» кричал – пусто, ну ровно как зимой в лесу ! И тут, словно шатун-ведьмедь, один на меня прямо из-за угла выперся. Волосы всклокочены, сам глядит страшно: один глаз на меня кажет, другой - в сторону норовит. И пинжак надел. Черный. Завывает так люто: «Ууу ! Ууу !» и спрашивает: «Чего, мол, надобно ?» А я ему: «Сынок, мол, мне бы кирпичиков для печечки надобно шесть штук». А он мне: «Так вы не в тот отдел зашли». И буркала свои на меня уставил – я как про кирпич спросил, они у него враз по местам раскатились, как от бога положено, и глядят оба вместе. Задумчиво так.
«Ты», - говорит, - «Постой пока, подожди. Сейчас продавец, что с кирпичами, на погрузчике работает. Погрузит и подойдёт». Стою. Бузить страшно – вон какой он ! Всклокоченный весь… Мыслимое ли дело, чтоб приказчик не в белом халате за стойкою стоял, а на повозке какой-то дьявольской куролесил !
Почитай, с полчаса простоял, покуда вертопрахи эти мне показали, где кирпичи лежат. Но тут ничего не скажу – и погрузить помогли, да подсчитать. Бумагу выписали, к казначею, значит. Пошёл я с той бумагой, деньги с меня взяли, другую бумагу взамен дали. Товары забрал да и домой. Такие вот-ко дела. Рынок преогромный, что палаты царские. Хоть ни лавок, ни клетей нет – всё впросте лежит, бери, кто хошь, только плати. А разумения настоящего нету.