«Небо над головой с каждым шагом становилось всё серее, скучнее. Словно все оттенки медленно исчезали, и не оставалось ничего, кроме облаков. Сколько он поднимался сюда? День, два? А может, несколько часов?
Легенда, что он услышал однажды от мачехи. Она говорила о том, что рядом с городом есть гора, и в первый день месяца, в полнолуние, на ней можно найти ответы на свой вопрос, каким бы сложным он ни был. Может, это была простая сказка, но он шёл сюда не за ответами, ему лишь хотелось найти кого-то, с кем можно было поговорить. Кого-нибудь, кто смог бы понять его.
Наконец, вершина. Взгляду предстала странная, на первый взгляд, картина: цветов или травы вокруг совсем не было, земля словно умерла, хотя он точно помнил, что ещё утром на вершине виднелось ветвистое дерево. На том месте, где раньше оно росло, сидела фигура.
— Подходи, не бойся.
Молодой девичий голос, но будто ненастоящий. В нём слышался звук разбитого в дребезги стекла, неприятно резанувшего по слуху.
Несколько шагов, и парень сел рядом, натягивая шарф на нос: погода стояла холодная, и короткая куртка от мороза не спасала. Оба молчали. Он рассматривал незнакомку, с каждой секундой хмурясь всё больше и больше: у неё не было ни единой открытой части тела, всё одето в ту самую белую ткань, полностью облегающую тело. На голову надет глубокий капюшон, а лицо скрывала пустая бесформенная маска.
— Так и будешь молчать?
— Мне показалось, что раз ты знаешь ответы, то и вопросы должна знать.
С напускным лукавством произнёс он.
— Тогда следует сказать, что помочь тебе сможешь только ты сам...
Осколки слов с хрустом въелись в его сердце, выпуская кровь. Грудь предательски сжала чужая лапа, но в следующее же мгновенье всё закончилось, сменившись давно забытым теплом.
—...Но я могу попробовать указать тебе путь.
В голосе послышалось нечто смутно похожее на беспокойство, и стоило повернуть голову к собеседнице, как парень вздрогнул из-за мгновенно прострелившего всё его существо желания обнять. Он только сейчас заметил, что фигура была совсем маленькой, будто бы призрачной. Тонкие руки с длинными пальцами, слегка опущенная голова, кажется, что ещё секунда, и она свернётся в клубок, спрячется.
Но ведь это лишь наваждение? Великое существо не может быть слабым.
— А какие у меня проблемы?
Спросил он тихо, не зная, что именно хотел услышать: реальный список или просто факты того, что и он тоже – человек?
— Главной я вижу… Недоверие к другим.
Руки сами собой сжались в кулаки, а челюсти сомкнулись до скрипа. Несмотря на то, что он всеми силами пытался заставить себя поверить, что ничего страшного в случившемся нету, что все люди переживают предательства, легче от этого не становилось. Наоборот, было только хуже, ведь он чувствовал себя слабаком, неспособным даже на такую малость.
— И что мне с этим делать?
Тихий шепот, практически неслышный из-за сдавленного спазмами горла. Во рту пересохло, пока глаза наполнялись непрошенными слезами.
— Попробуй поверить. Найди того, кому ты сможешь открыть свою спину.
— А я думал, вы мне правда поможете…
— Я могу стать для тебя таким человеком.
Улыбка сквозь слёзы. Насколько же было ЕЙ одиноко, если она решила предложить свою дружбу ему?
— Тяжело жить… вот так?
— В одиночестве? Дай подумать…
Собеседница подняла голову к небу, издав задумчивый хмык.
— По началу да. Тебя ломает, кажется, что ещё немного, и просто свихнёшься. А потом привыкаешь.
— И у тебя нет ничего, что заставило бы тебя вернуться в… мир?
— Пожалуй, нет. А что, жалеешь меня?
— Нет.
Он ответил быстрее, чем успел подумать, чуть отведя взгляд в сторону и скрывая за шарфом покрасневшие щёки. Прежде замершее сердце судорожно билось в груди, и это чувство заставляло его чувствовать себя живым и тянуться к этому существу, как к солнцу.
— Я уже думала, ты забыл про старую деву…
— Если я про кого-то и забуду, то точно не про тебя.
Ассасин встал рядом с фигурой, облачённой в белое. Как всегда. Семнадцать лет назад всё было точно также, только тогда между ними лежала ледяная пустыня, сейчас превратившаяся в поле, укрытое молодой травой. Такое же серое небо, оно всегда было таким, даже если внизу светило солнце.
— Приятно слышать.
В голосе собеседницы царила усмешка, а слова были наполнены сарказмом.
— Расскажешь, где была в течение трёх лет?
В очередной раз приходя сюда, он увидел, что её не было. В тот момент сердце пропустило удар и вновь кровь в жилах замерла. Он приходил каждый месяц, проводя целый день с ней, узнавая всё больше обо всём, что было интересно ему. Кроме её собственной жизни. Всё, что было известно о собеседнице – её имя.
— То там, то там…
Девушка помахала рукой, словно указывая направления, где она была. Асса усмехнулся: ничего не меняется.
— И не смотри на меня так, это не моя тайна.
За всё это время он был уверен только в одном: они были похожи настолько, насколько это было возможно, но при этом никогда не понимали друг друга.
— Я хотел спросить совета.
— В чём на этот раз?
Глацис чуть склонила голову, повернувшись к нему полубоком. Он был уверен, что та сейчас прожигает его взглядом.
— Я встретил её. Но… Она меня не помнит. Совсем.
В тот момент, когда он увидел Микей рядом с Аргоном первый раз, просто не смог почувствовать и понять, но уже потом, когда спасал её, когда скрывал и вёл через лес, помогая по мере сил, наконец вспомнил, кто когда-то подарил ему возможность поднять голову.
— Мы с тобой уже говорили об этом, разве нет?
— Мы о многом говорили…
Чувство вины кольнуло грудь, когда из-под маски раздался сдавленный хрюк, плавно переходящий в смешок.
— Ты такой милашка, когда смущаешься. Твоё единственное оружие сейчас – это время.
— Пока что оно идёт только против меня.
— Спешу тебя расстроить, малыш, это только ты так думаешь.
Практически пропела она, что вызвало приступ желания заткнуть себе уши, лишь бы не слышать: может, когда-то у неё был голос, но это было давно и, скорее всего, неправда.
— Что ты хочешь этим сказать?
Подойдя ближе к нему и поднявшись на носочки, Глаци постучала ему по голове, а потом сделала вид, что прислушалась.
— Это на тебя так люди действуют?
— Глаци…
— Ладно-ладно, не до шуток, поняла. Я имею ввиду, что сейчас тебе не стоит особо загоняться по поводу и без. Всё произойдёт тогда, когда нужно, и тебе нужно лишь ждать.
— У меня нет столько времени.
Нуру раздражённо развёл руки, развернувшись и принявшись мерить шагами небольшую площадку, уже изученную вдоль и поперёк.
— У тебя или у Цветочка?
— Глаци…
— Ну что Глаци да Глаци, я не нанималась выслушивать твои любовные страдания, – подняла она руки вверх, останавливая поток слов. – Хватит смотреть на этот мир, Асса. Ему конец, понимаешь? Прекрати цепляться за него, словно это последнее, что у тебя есть.
— Но ведь так и есть!
Что-то внутри надломилось. Всё вокруг замерло, и стало невыносимо совестно за свои слова. Но он действительно чувствовал себя покинутым все эти года: отец не выходил на связь, она просто пропала, а все попытки найти ту самую оказывались безрезультатными, в то время как звёзды продолжали свой путь по небу. Вместе с ним словно замерло и всё остальное.
— Малыш… Порой ты ставишь меня в тупик своей логикой. В смысле, я тебе говорю, что мира скоро не станет, а ты волнуешься из-за ничего…
Тихий шепот заставил вздрогнуть, а чужие руки на спине – замереть, не смея издать и звука. Страх прошил всё его существо, но вместе с тем и поселил ощущение защищённости.
— Так смешно. Я клялся защищать тебя от одиночества, а в итоге всё наоборот…
Пробормотал он, чуть наклоняясь и заключая девушку в объятия, также осторожно положив руки чуть ниже лопаток. Впервые он почувствовал странность: под пальцами действительно было холодно. А ещё – твёрдо, словно это не человеческая кожа и тело, а оживлённый кусок камня.
— Когда-нибудь ты расскажешь, кто ты такая…
— Когда-нибудь, Нуру, когда-нибудь. И ты не будешь рад этому знанию.
Несмотря на слова, голос сочился позитивом и надеждой. А он готов был обменять многое на то, чтобы хотя бы снять эту маску и увидеть лицо подруги.
— Тебе сегодня стоит вернуться пораньше. Как бы мне не хотелось постоять так ещё с годик, нужно двигаться. Ты всё поймёшь завтра. И да, возьми вот это.
Отодвинувшись, девушка протянула ему небольшое, тонкое кольцо с аметистом в виде паучка, раздвинувшего жвала. Асса не особо удивился: он заметил эту нездоровую любовь к паукам встречи с четвёртой, когда та заявилась с ручным членистоногим на голове. В тот момент он для себя решил, что разделит эту симпатию: эти глазки казались самой отвратительной и самой милой вещью в мире.
— И для чего же оно?
— У тебя ведь день рождения через неделю…
Не совсем понимая, к чему она клонит, мужчина кивнул, надевая кольцо на безымянный палец правой руки.
—… Должны появиться первые способности и воспоминания. Это – накопитель информации, если чувствуешь, что не можешь справиться со всем, что узнаешь, просто перекинь это туда мысленным приказом. И ни-ко-му ни-сло-ва, понял?
Выставив перед собой палец, она покачала им из стороны в сторону в такт слогам, в конце ткнув его в кончик носа. Если изначально Асса на это брыкался, отфыркивался и каждый раз после этого отодвигался куда подальше, то теперь лишь улыбнулся.
— Понял, понял. Но… Что если мне помощь понадобится через неделю или две? Если не смогу разобраться со всем даже вместе с кольцом?
— А, это. Нажмёшь на камешек и позовёшь, я приду.
Мужчина кивнул, отходя в сторону. Настроение немного поднялось, хотя и всё равно было грустно, что встреча длилась не дольше часа или двух. Он надеялся на долгий разговор, и теперь в очередной раз напомнил сам себе, что не стоит строить никаких планов. Уже успев отвернуться и сделать шаг вниз, как он услышал уверенный голос, полный скрытой силы.
— Ты можешь на меня положиться, Нуру.
Секунда. Две. Минута. Новый шаг, и теперь на вершине горы стояла вновь одинокая фигура, чуть поднявшая голову к небу.
(***)
Проснувшись к обеду, первое, что испытал Аргон - радость от долгого и, что странно, спокойного сна. Он ожидал, что на фоне вчерашнего происшествия ему будут сниться кошмары: всё же битвы в строю и вдвоём в тёмной подворотне - вещи разные, но, кажется, что именно этого ему и не хватало.
Он сидел в той же позе, в которой вчера уснул. Шея затекла, чуть отдаваясь в голову тупой болью, но в целом состояние можно было назвать удовлетворительным: ничего, что мешало бы сейчас встать и наведаться к друзьям. Насколько он помнил описанную Нааргом карту города, это было совсем недалеко, максимум полчаса быстрой ходьбы.
Выдохнув, собираясь с силами, мужчина встал, прикрепил ножны на пояс, поправил куртку. На тумбочке скромно лежал мешочек с деньгами: то, что они с Нуру забрали с собой изначально. Последний быстро оказался засунут в передний карман, прямо под рукоятью меча. Коротко попрыгав, капитан кивнул себе и вышел.
Таверна оказалась почти пуста, разве что несколько пареньков мыли полы и протирали столы, о чём-то переговариваясь с озадаченными лицами. До слуха доносились слова об армии, сдобренные отборными ругательствами. Несмотря на то, что многие юноши в его городе с детства мечтали пойти в армию, в столице дела обстояли совсем иначе: совсем иная экономическая ситуация, люди живут на порядок выше, чем в любой другой части страны, и настолько же отличается ситуация с воспитанием. Это место было пределом мечтаний для людей, смотрящих больше на материальный мир. Храм в городе был всего один, расположенный около дворца.
Хмыкнув на это, Аргон широким шагом вышел на улицу, с блаженством наполняя лёгкие тёплым воздухом. Вокруг пахло лесом и свежей выпечкой, глаза чуть щурились из-за яркого солнца. С другой стороны, над городом высилась гора, практически полностью лишённая растительности, только на самом верху расположилось чуть изогнутое дерево без намёка на листву.
Дорога в самом деле заняла не более получаса, но неладное почувствовалось много раньше. Не прошло и двадцати минут, как взгляд зацепился за капли крови на дороге: её даже не попытались стереть, что говорило о том, что маги ещё до сюда не добрались. На каждое место убийство отправляли одного выученного поисковика, в крайних случаях – двоих. Но сейчас, когда подобное произошло практически в центре…
Если учесть то, что всех, кто способе применять магию, сейчас отвезли на фронт, то кандидатов на эту работу становилось мало, и потому мужчина ничуть не удивился, когда заметил знакомую лохматую макушку рядом со стражником. О чём-то яро споря, молодой маг чуть ли ногой не топал, а в конце и вовсе махнул рукой, чуть не ударив своего собеседника по носу, на что тот зло рыкнул, резко развернулся и ушёл в противоположенную сторону. Наарг тем временем выдохнул, потянулся и с нескрываемым удивлением посмотрел на Аргона, чем вызвал смешок: настолько круглыми были у него глаза, и столько неверия в них было, словно он видит перед собой призрака. Хотя, что-то подсказывало, что, увидев приведение паренёк будет менее удивлён, чем сейчас. Но, тем не менее, длился этот ступор недолго, несколько секунд, и вот молодой гений уже стоял рядом, здрав голову от разницы в росте.
— Здравствуй, Гон.
Губы юноши сами собой растянулись в улыбке, и командир только сейчас заметил тени под глазами, которых ещё вчера не было. Нахмурившись, мужчина всмотрелся в лицо друга, с неудовольствием отмечая бледную кожу и потрескавшиеся, искусанные в кровь губы. Что-то за это короткое время произошло, и это что-то ему более чем не нравилось.
— Что случилось?
Спросил он, не ответив на приветствие. Маг опустил глаза, судорожно придумывая отмазку, но услышав нетерпеливое покашливание, сдался.
— Да начальство обложило работой с ног до головы. Мало того, что за ночь заставили разобрать огромную кипу работ, так ещё и практически всю энергию выкачали, мол, им нужно зарядить артефакты. Будто я не знаю, что у них нет своих накопителей! И вот, хотел сегодня отдохнуть, так нет, заставили переться сюда, словно мне делать больше нечего.
В конце голос сорвался до крика, и некоторые проходящие мимо люди непонимающе хмурились и оглядывались, но никто из говорящих не обратил на это внимания.
— А ты почему один? Я думал, вы встретитесь с Нуру. Он куда-то ушёл?
— Да, сказал, что вернётся к вечеру. Ты лучше ответь, что тут произошло?
— Ну…
Парень почесал затылок, прикусывая губу и привычно морщась от болезненных ощущений, мгновенно отрезвляющих разум.
— Мне кажется, что это было покушение. Остаточный след чётко говорит об одном человеке, а не о группе, но кто мог так просто проникнуть сюда и разделаться с целым защищённым поместьем…
Шебутная мысль, доселе бившаяся в подсознании, вдруг загорелась красным цветом, появляясь перед самыми глазами и заставляя сердце предательски замереть.
— А… Какая семья была убита?..
Наарг, заметив разительную перемену в голосе и лице друга, сглотнул, а после постарался сказать как можно более мягко.
— Тер’Карр.
— Понятно…
— Хэй, Аргон…
Поймав вдруг оступившегося на ровном месте командира, юноша с беспокойством оттащил его с дороги и посадил в стороне, в тени одного из деревьев, что росли вдоль всей улицы.
Тот не отвечал, смотря в одну точку. Он анализировал, пытался просчитать, что делать дальше. Старался отодвинуть мысль о смерти друзей в сторону, быть расчётливым и не следовать эмоциям, но при этом сам не заметил, как впал в истерику. Руки тряслись, дыхание сбилось, а что-то говоривший на ухо друг только раздражал. Ему нужно было время, нужна была тишина и лист бумаги, чтобы порвать на кусочки. С одной стороны, хотелось уткнуться в руки и наконец дать волю слезам, а с другой тихо смеяться.
Маг в это время сдерживал порыв рассказать ещё кое-что. На месте он нашёл слепок ауры, и судя по тому, что это был не Аргон, то у него был брат. Но смотря сейчас на его состояние, решил не говорить: добивать мужчину точно не было тем, чего он хотел.
— Что с домом?
Хриплый голос заставил вздрогнуть и самого командира, в этот момент словно вернувшегося обратно в реальность.
— Сгорел дотла, даже защитные чары не спасли.
— Есть те, кто видел всё?
— Ты про пожар? Были. Говорят, что их разбудил вой собак, а когда выглянули в окно – заметили догорающие угольки на месте дома.
Вновь задумавшись, мужчина не заметил, как рядом остановился стражник, косясь на Наарга с некоторой опаской.
— Господин маг, Вас зовут.
— Подождут.
Наверное, ответ был слишком резким, потому что парень вздрогнул и сделал шаг назад, вновь пробуя донести поручение.
— Нет, простите, но Вы очень нужны именно сейчас!
— Я сейчас очень нужен здесь, поэтому пусть катятся в Бездну.
— Так и передать?..
Робко спросил воин, и, не дождавшись ответа, быстро пошёл прочь, наверняка про себя думая, что в жизни больше не будет работать с подобными людьми. Нааргу оставалось лишь вздохнуть, вновь поворачиваясь к командиру. У того в глазах стояли слёзы, а руки сжимались в кулаки, казалось, ещё мгновенье – и полетят головы, но вместо этого он лишь рывком притянул к себе паренька и обнял, пряча лицо у него на плече, и спустя секунду маг почувствовал влагу. Мягко положил руку на спину Аргона.
Чего он точно не ожидал, так это тихого шепота, то и дело прерываемого всхлипами.
— Когда был маленьким, они часто к нам приезжали. Отец их не очень любил, говорил, что такие, как они, недостойны быть рядом с такими, как мы. Но если мать и спорила о чём-то, то об этом…
Сглотнув, стараясь унять боль в сердце, Аргон продолжил.
— Они были добрыми людьми, изменили моё представление о богатых, аристократах. Я понял, что нельзя всех грести под одну гребёнку. Буквально, они подарили мне надежду.
— Прости, что не могу посочувствовать тебе.
Прошептал парень, прикрыв глаза, и мужчина кивнул. Ему было достаточно того, что кто-то просто был рядом и был готов не смеяться над его слабостью, а понять и поддержать. Это было куда больше, чем тысячи бесполезных слов. И тем не менее, он нашёл в себе силы справится с эмоциями за несколько минут. Не дело оплакивать их, нечего тешить собственный эгоизм: он был уверен, что они отправились в Высший мир, и сейчас им куда лучше, чем могло бы быть тут.
— Мне нужно отчитаться начальству. Пойдёшь со мной?
Юноша сделал шаг назад, а Аргон вытер остатки слёз, всхлипывая в последний раз. В глазах снова вспыхнул огонёк, заставив мага радостно заулыбаться и обнять мужчину снова.
Отделение оказалось рядом, в десяти минутах ходьбы, и за это время командир смог полностью оценить масштаб нанесённого урона. А посмотреть было на что: некогда большой особняк с великолепным садом теперь представлял выжженную землю без намёка на растительность. Стоящие рядом дома также подпалило, и, судя по остаточной силе, это существо вполне могло соревноваться с самим Нааргом, о чём тот и высказался, опустив матерные выражения. Вырисовывалась крайне странная ситуация, в которой стоило разобраться как можно скорее, и при этом не выдать полную картину Аргону.
— Ты и раньше обычно разговорами не раскидывался, но сейчас…
За весь путь к начальству тот не проронил ни слова, а мужчина краем глаза наблюдал за сменой выражения лица друга. Он то начинал хмуриться, после чего удивлённо приподнимал брови, но только для того, чтобы в следующую секунду стать по-настоящему мрачным. Услышав обращение к себе, парень вздрогнул: сам не заметил, как ушёл в себя. Даже на вопросы проверяющего отвечал на автомате, то, что уже успел рассортировать в памяти.
— Просто задумался. Вся та энергия… Я не видел такого ещё. И при этом в такое удачное время, когда правитель выехал из столицы.
— У вас в Академии не ведутся записи о сильнейших по силе магов?
Наарг взъерошил волосы, задумавшись, потом поднял на мужчину глаза, полные одновременно и смятения, и желания поскорее всё это проверить и узнать.
— Ну, есть, но это нам никак не поможет, из всех, кого я знаю, на это никто не способен.
— Либо мало информации.
Раздался из-за спины знакомый ледяной голос, и рядом уже стоял ассасин, сложив руки на груди. Несмотря на отстранённость в глазах, на губах лежала лёгкая улыбка. Друзья переглянулись.
— Ты рано. Говорил, что будешь к вечеру.
— Планы изменились.
Лёгкое пожатие плечами в ответ, и оба облегчённо выдыхают: это точно он, без всяких сомнений. Нуру с некоторым интересом смотрел за тем, как совсем рядом прошёл человек, сжимавший в руке совсем небольшой флакончик с кровью.
— Наарг, там ведь тоже были следы крови. Это что получается, кто-то ранил преступника?
Аргон слегка нахмурился, а маг поджал губы, покачав головой.
— Истинная магия не оставляет явных следов, но такого уровня вполне может привести к разрыву внутренних органов. Думаю, он слегка перестарался.
— Кто вы?
Голос, полный беспокойства.
— Согласен.
Задумчиво протянул Нуру, о чём-то задумавшись.
— Нам нужно в императорскую библиотеку.
— Родная, ты что, совсем не узнаёшь меня?
Солнце загородила высокая фигура, до этого стоявшая в тени. Девушка отшатывается, смотря в глаза любимого, пытается понять, что он тут делает, но потом понимает.
Это не он.
— Нам то зачем? И так вроде всё понятно.
— В мире ничего не может быть абсолютно понятно.
Наарг незаметно покрутил пальцем у виска, кивая на ассасина, и Аргон с некоторым промедлением согласно кивнул.
— Простите, но мне нужно идти.
Она сделала шаг назад, от страха не находя под ногами земли и заваливаясь на спину, как чужая рука поймала её, прижимая к себе, и ухо опалило горячее дыхание.
— Не сопротивляйся…
— Ну, я не против, однако, было бы лучше, если бы ты смог объяснить, что мы там искать будем.
— Что вы знаете о Вечных?
Сознание помутнело, лишь на мгновенье, и её окутал едва заметный, но будто подчиняющий мягкий запах ванили и луговой клубники. Глаза заметили татуировки, слабо пробивающиеся свечением через иллюзию: они были повсюду, даже на лице, и обрамляли тело вязью линий и точек.
Командир покачал головой, его знания сходились на том, что они жили до первого Воскресения, а после катаклизма не осталось ни одного чистокровного представителя этой расы.
— Они были бессмертными. Взывали к силам самого Мироздания. Подчиняли разумы обычных людей одним лишь своим присутствием.
— Мне правда… Нужно идти.
Попытка отодвинуться от него, уперевшись руками в грудь, и тихий смех, пробиравший до глубины души, разрушавший последние силы на сопротивление.
— Я не причиню тебе вреда.
— И зачем тогда нам в библиотеку?
— Информация об их потомках.
Насколько знал сам Наарг, императорская семья имела нечто подобное, лично видел, как брошенные вроде вскользь слова действовали, как настоящее подчинение, но не обращал на это должного внимания, влияние власти на окружение в этой стране всегда было таким.
— Тогда поддерживаю.
Аргон чуть улыбнулся, хотя сердце сжалось от страха. Лишь на мгновение, не настолько долго, чтобы вызвать подозрения, и через секунду командир уже забыл про это, полностью уйдя в мысли об этих самых Вечных. О том мире, что был раньше, было известно из очень старых источников, во многих аспектах представляющих собой не более, чем легенды.
Наарг поддерживающе закивал, и Нуру, незаметно выдохнув, развернулся, беря курс на Академию, но смог полностью расслабиться, лишь когда услышал мерные шаги за спиной и работу мыслей сразу двоих блестящих умов.
Девушка кивнула, а после вздрогнула из-за тянущего чувства внутри. Страха не было, но она инстинктивно закрыла глаза, а когда открыла поняла, что вляпалась по полной.
Каждому человеку было известно, что порталы можно было использовать лишь с помощью огромных станций. Что же, теперь это можно однозначно назвать враньём. Она сидела на широкой кровати, стоявшей посреди довольно большой комнаты, выполненной в белых и голубых тонах, приятных глазу. Не было ни одной резкой детали, каждый угол сглажен, даже стены были полукруглыми, что наводило на мысль о башне. На полу расположился ковёр, и это вызвало ступор. Во-первых, материал точно был ей неизвестен, а во-вторых, в их стране они были настолько дорогими, что у самого правителя их было лишь несколько штук.
Проведя руками по волосам, девушка мимолётом отметила отсутствие каких-либо эмоций по поводу похищения. Эта мысль просто была у неё в голове, не вызывая отторжения, и подумать об этом стоило куда глубже, если бы глаза не зацепились за прикрытое серебряными тяжёлыми шторами окно, из-за того незаметное. Преодолев всё расстояние в несколько широких шагов и отдёрнув ткань, она замерла, не в силах даже вздохнуть.
Мимо проходил фиолетовый поток, полный звёзд, исчезая где-то в небе, где маячила планета. Небо же абсолютно чистое, не было привычных созвездий и диска галактики, только чернота. Посмотрев вниз, она не увидела земли, её скрывали плотные облака. Всё, что оставалось – гадать, кто же хозяин этого строения. В голове плотно засел образ её мужа, но было абсолютно понятно, что это всего лишь иллюзия, пусть и очень натуральная.
Дверь в комнату открылась, пространство наполнил свет десятков огненных шариков под самым потолком. Мужчина прошёл к креслу, стоящему рядом с камином, медленно сел. Серебряные с фиолетовым отливом волосы собраны в широкую, будто опалённую на конце, косу, и сейчас лежали на груди, обтянутой чёрным камзолом. Последние остатки иллюзии растаяли, и перед взором предстал вполне обычный человек, если не считать необычно заострённые уши, клыки и узкие щёлки зрачков на горящей розовым радужке. Все его черты оживали под этим взором, придавая жуткую харизму и буквально говоря, что он не потерпит никаких шуток над собой.
— Подойди сюда.
А голос низкий, чуть усталый, но без ноток угрозы или чего-то, что могло бы испугать. Скорее, это был голос человека, который долгое время о чём-то волновался, и проблема наконец решилась. Микей кивнула, первый шаг робкий, голова опущена, но затем она гордо подняла подбородок и привычной, чуть летящей походкой подошла. Последние признаки волнения во взгляде незнакомца пропали, и он, казалось, наконец смог расслабиться.
— Что Вам нужно?
Руки нервно теребили походные штаны, пока глаза опущены в пол: каким бы добрым и спокойным не выглядел мужчина, он не стал бы просто выкрадывать её. Тот поощрительно кивнул, чуть съехал вниз, принимая наиболее удобную позу: одна рука на колене, другую положил на подлокотник и опёрся на неё острым подбородком.
— Однажды, во времена, когда люди только перебрались в город, когда отгремели первые войны, жила девочка. И жизнь так определила, что, она не выносила солнца и прикосновений. Всегда была дома, смотря на улицу, где играли другие ребята, и молчаливо грустила. Думала, что вся её жизнь – это этот самый дом, эта самая комната, в которой она сидела каждый день, и что выхода нет. В один день, сидя у окно, девочка заметила мальчишку, который лез через забор к ним во двор. А там росли вкуснейшие яблоки… И она не подумала о том, что не выносит света, ей просто захотелось сказать ему, что так делать не надо, что плохо брать чужое. Тогда, девочка распахнула окна и выпрыгнула на улицу, побежала к нему, спотыкаясь, и смогла понять, что произошло, лишь тогда, когда упала на траву. И знаешь, что?
— Что?..
— Ничего. Солнце продолжало сиять, и ей не было больно. Ничего не случилось, мальчик всегда видел её.
Закончив небольшой рассказ, мужчина встал и спокойно вышел, лишь бросив у самого выхода.
— Завтра покажу тебе это место. Отдыхай.
Стоило ему выйти, как послышался звук падения, и девушка чуть вскрикнула, привыкнув к относительной тишине. Обернувшись, она заметила на стоящей рядом с кроватью тумбочке потрёпанную книгу, что при более близком рассмотрении оказалась рукописной тетрадью. Когда-то она была подписана, но сейчас буквы стёрлись, да и Микей сомневалась, что знала язык, на котором она была написана. Сейчас, прокручивая в голове диалог, она поняла, что он говорил через амулет.
Открыв рукопись на первой странице, чуть непонимающе нахмурилась, потому что всё было написано на понятном ей языке.
— А стоит ли вообще удивляться…- спросила она неизвестно у кого, незаметно для себя роняя слёзы на сжавшиеся до белизны пальцы. Буквы расплывались, но та всё равно пыталась прочитать хоть что-то, доказать самой себе, что она способна ещё бороться, что всё под контролем. Что скоро всё это закончится, и жизнь вернётся в прежнее русло.
Однако, сон не давал даже малейшей надежды на это. Слова, сказанный обманчиво мягким, но настолько холодным на самом деле тоном въелись в голову, корёжили. Книга выпала из рук, и Микей, в какой-то детской попытке спрятаться от мира, забралась под тяжёлое пуховое одеяло, укрывшись им с ног до головы. Ей не дано было понять, что дверь не заперта, что в помещении, прямо в коридоре, всё ещё медленно вращалась воронка портала, которая отнесла бы прямо к мужу. Она не стала спорить с тем человеком, и битва оказалась проиграна ещё до того, как началась.
(***)
В одну из дорогих гостинец, уже который раз за неделю, вламывается изрядно потрёпанный мужчина. Круги под глазами становятся больше самих глаз, щетина превращается в полноценную бороду, а запах…
Но каждый раз на стойку кладётся золотая монета, и каждый раз он в одиночестве уходит в один и тот же номер, на последнем этаже в самом конце, в комнату, на которую наложено столько заклинаний, что маг мог бы получить эпилепсию. Стоило двери закрыться, как неизвестный сползает на пол, запустив руки в волосы, свисающие на тонкие плечи грязными патлами. Сейчас он уже не был уверен, что его действия действительно идут во благо. Города, в которых он был, превращались в мёртвые, но чужие глаза сияли всё сильнее.
В первую их встречу мужчина просто не понимал, что происходит. Он ожидал увидеть перед собой какое-нибудь чудовище, готовился к этому морально, но вместо этого на него смотрел совсем ещё пацан, лет шестнадцати, с кудрявыми каштаново-рыжими волосами и очаровательными веснушками, разбросанными по всему лицу. Карие глаза смотрели доверчиво, со скрытой смешинкой, и узнать в нём одного из опаснейших демонов не смог бы никто.
Но это было так. Все руки существа оказались укрыты именами, среди которых он с ужасом узнавал великих полководцев, чьи победы возведены в чудо, и нервный смех пробрал его, когда взгляд зацепился за имя его отца, известного взятием неприступной крепости Лентард, что в землях драконов. За это им дали герцогство, за это он занимал такое высокое положение в армии, что передалось сыну, и тот привык думать, что они заслужили это честно, но в тот момент вся жизнь свелась к одному простому пониманию, что это даже близко не так, и что он сам ничуть не лучше. Воспользоваться силой Пустоты для достижения своих целей когда-то казалось неплохой идеей, а собственная душа казалась чем-то неважным, но с каждым днём он всё чаще понимал, что это совсем не так. Чувство безнадёжности всё сильнее поглощало его, и уже лучи солнца воспринимались как нечто жестокое, что постоянно бьёт в глаза, хотелось задёрнуть шторы и забиться в угол.
Однако, силы всё ещё были, и срок контракта заканчивался всего через неделю. Он расстегнул сумку, доставая бутылку с тёмным, практически чёрным и вязким напитком. Чуть потряс его, задумчиво всматриваясь в плавающие внутри кусочки лепестков, и отпил, чувствуя, как по телу пробегает разряд энергии, а после мышцы расслабляются, наливаясь приятной тяжестью. Зарох запрокинул голову, гулко сглатывая, всё ещё ощущая во рту сладкий вкус напитка. Вчера они получили первый приказ к мобилизации. Южные районы никогда не участвовали в битвах, поддерживая экономику, но сейчас намечалось нечто совсем иное. Понять, что хотел император, не получалось, оставалось лишь надеяться, что демон успеет достаточно навредить армии Элнаггара, чтобы он смог сохранить как можно больше людей. Этой стране пророчили великое будущее, и оно сбылось, но верхушка слишком расслабилась, позволив себе мысль, что они добились всего, чего могли. И теперь каскадом умирали сотни людей. От банального голода, ведь денег просто не хватает, от болезней, ведь всех лекарей держат при себе аристократы, и выбираться они могут очень редко, дорожа своими семьями.
Недавно он решился на встречу с недавно объявившемся самоучкой. О нём ходили слухи чуть ли не по всей стране, но лишь в низших сословиях: никто не хотел, чтобы эта маленькая надежда на спасение тоже угасла. Но, та и не собиралась никуда уезжать…
Деревня, в которую прибыл Зарох, отличалась от других виденных ранее: она была чистой, дома выглядели надёжными, а не такими, словно сейчас развалятся. У людей не было синяков под глазами, а их кожа лучилась здоровьем. Но при этом что-то неуловимо было не так. И когда он понял, холодок пробежал по его телу: тут не было кладбища, не было ни одного старика, все молоды. И тогда он нашёл небольшую палатку, стоявшую чуть в стороне от остальных участков, и из неё только что выбежал мальчишка, радостно смотря на свою ногу, а ему вслед вышла фигура, полностью одетая в чёрное. Он бы не сказал, что это было для антуража, это просто был ворох ткани, чтобы прикрыть тело, не более.
Несколько мгновений на раздумья, и мужчина быстро направился к нему. Пусть ноги дрожали из-за истощения, а глаза то и дело норовили закрыться, ведь он уже забыл, что такое сон, но всё равно продолжал идти, пока сознание не помутнело, а чьи-то руки не поймали его. Раздался тихий бубнёж, и следующим воспоминанием было что-то мягкое под спиной.
Открыв глаза, он несколько секунд смотрел на купол палатки, и только затем попытался встать, чтобы сразу рухнуть обратно, сдерживая рвотные позывы. Рядом кто-то зашевелился, и глаза прикрыла ледяная рука, заставляя мужчину блаженно потянуться навстречу прохладе, но ладонь исчезла также быстро, как и появилась. Вместо неё послышался тихий, шелестящий голос.
— Полежите немного, не вскакивайте, пожалуйста. Мне нужно уйти, вернусь через пятнадцать минут. Как только почувствуете себя лучше, прошу, выпейте настойки, чёрная бутыль на столе…
Сначала он не понимал, что же было не так с этим человеком, и почему всё тело оказалось скрыто. Лекари зачастую пытались наоборот, уменьшить количество ткани, чтобы было проще черпать энергию извне, но вскоре и это стало понятно.
Наверное, будь он в нормальном состоянии, он упал бы в обморок или поспешил бы уйти, но вместо этого со спокойствием и даже каким-то больным равнодушием смотре на сидящую рядом фигуру в поистине устрашающей маске.
— Вы, я полагаю, слышали, что появилась неизвестная болезнь…
Да, ещё как слышал. Его город она чудом обошла стороной, даже не зацепив, но вот остальные подобное сказать не могли. Неизлечимая зараза выкашивала народ не хуже войн, сократив население страны чуть ли не на одну пятую.
— Название пока не придумали, но люди сначала начинают лихорадить, потом покрываются язвами. Просто гниют заживо, и ничего не помогает. Вы чудом остались незаражёнными, господин, пожалуй, Вам стоит по прибытии обратно помолиться.
Да, помолиться. Метка не даёт ему умереть, ведь его жизнь не принадлежит ему до конца месяца, а там, возможно, и закончится это ненормальное состояние.
— Простите, что задаю такой вопрос, но был бы невообразимо рад услышать, зачем вы сюда прибыли. Сомневаюсь, что просто посмотреть на народ.
— Верно…
Наконец, мужчина нашёл в себе силы и принял сидячее положение, и в то же мгновенье ему протянули чашку с неизвестным напитком, от которого едва уловило тянуло алкоголем.
—… Я пришёл сюда посмотреть на вас. Единственный лекарь, который не ушёл на службу и остался помогать простым людям. Знаете, Вас называют спасителем практически в каждом уголке страны, даже там, где ваша нога ещё не ступала. Но мне непонятно, почему. Ваши мотивы совершенно неясны, как и методы лечения. У моей семьи издревле был дар к распознаванию магии, и от вашей мне хочется отмыться как можно скорее.
Почему-то он не чувствовал благодарности к этому человеку, только чистейшее подозрение. Голос сочился ехидством и совершенно неуместной иронией, пока разум кричал, что это неправильно - вести себя так. Но его собеседник словно ничего не заметил, отвечая всё также спокойно и дружелюбно.
— Начну с мотивов. Понимаете, я родом из далёкой деревушки, на границе страны. Именно с той стороны впервые пришла болезнь, и моя семья, не побоюсь утверждать, погибла первой. Я смог спастись разве что настоящим чудом. Я до сих пор помню глаза своей сестры, своей матери. Им было больно, но не это самое страшное. Они просто не видели смысла бороться, они смирились. До сих пор ужасно зол на них, ведь если бы они смогли найти в себе силы, то я мог бы успеть спасти их. Но вместо этого они решили пойти простым путём. Я хочу, чтобы как можно меньше людей испытали эту боль. Такого ответа будет достаточно?
Мужчина кивнул, для него этот мотив был понятен.
— А что касаясь магии… Вы знаете, что энергия на самом деле не имеет стороны? Она просто есть, а люди уже придают ей оттенки, соответствуя каким-то мыслям и убеждениям. Светлая магия может принести не меньше боли, чем та же некромантия.
— Но это не отменяет того факта, что она чувствуется…
— Понимаю, однако посмею возразить. Всё зависит лишь от Вас и Ваших мыслей. Некоторые люди не терпят прикосновения воды, а кто-то готов плавать часами напролёт, но никого из них Вы ведь не назовёте сумасшедшим, я прав? Всё дело в различиях между нами.
Он говорил это так легко, словно всё это было прописной истиной, которую знал и принимал каждой, и Зарох невольно задумался над собственными ощущениями. Ему с рождения все окружающие маги прививали мысль, что некромантия опасна и противоестественна, но при этом никто из них не говорил ничего плохого о светлой стороне, словно и не было заклинаний, что могли заставить сердце остановиться на время, словно никто из них не мог заставить человека состариться за короткое время.
Рядом раздался смешок, заставивший мужчину вздрогнуть.
— Я рад, что Вы смогли задуматься и изменить своё мнение. Если честно, обычно все начинают меня гнать, а я бы не хотел так быстро уходить отсюда. Вы ведь позволите остаться тут ещё на несколько дней?
— Можно попросить о личной просьбе?
Кажется, герцог смог удивить лекаря. Тот повернулся к нему всем корпусом и чуть наклонился вперёд, так, что Зарох мог увидеть самого себя в линзах маски.
— Смотря о чём речь.
Голос говорящего скатился до бархатных ноток, наполненных настоящим, исследовательским интересом. В этот момент стало действительно страшно, будто сидишь под чьим-то повелительным надзором, словно в клетке.
Мужчина нехотя провёл ладонью над запястьем, открывая сложный рисунок, состоящий и сотен переплетающихся линий без какой-либо системы. Целитель склонился над ним, рассматривая отметину, а после поднял голову, оказавшись чуть ли не нос к носу с герцогом.
— Вы ведь никому об этом не сообщали кроме меня?
— Нет, мне моя жизнь всё ещё дорога.
— Обычно люди с меткой Арула так не говорят. И чего же Вы от меня ждёте?
И почему мужчина принял этого человека за парня? Из-за субтильности и угловатости? Герцог мог похвастаться своим умением выбирать людей и понимать с первого взгляда, какие они, но тут, видимо, ошибся. Перед ним вряд ли сидел наивный юноша, а очень серьёзный маг.
— Я хотел спросить о возможности снять метку…
Но тогда он не знал цену всего этого, был слишком подавлен, чтобы думать хоть о чём-то кроме своего спасения. Едва сдержавшись, чтобы не швырнуть бутылку в стену, герцог прижал колени к себе и обнял их, тихо всхлипывая.
— Это возможно, но готовы ли Вы к тому, что случиться с миром из-за Вашей слабости? Возможно, Вы не знаете, но благодаря Вашим стараниям демон набрал достаточно силы, чтобы освободиться от заточения…
Чувство пустоты внутри продолжало расти, даже ощущение вины, обычно спящее, стучало внутри, пытаясь найти отклик в его душе. Откуда он мог знать, что этот человек действительно может снять контракт?
— Да, я готов.
Ответил мужчина без запинки, прежде чем впервые почувствовать эмоции сидящего напротив человека. Это была презрение, смешанное с интересом, азартом…
Но это стало понятно только потом, когда сделка между ними уже состоялась. В тот момент ему казалось, что целитель был рад помочь, но теперь стало ясно, как день: ему было всё равно, это было для него не больше, чем простой эксперимент, проверка своих способностей.
… Когда незнакомец встал, Зарох едва ли не вздрогнул от пробежавшего по спине иррационального страха.
— Тогда жду Вас через неделю…
Выходя тогда из палатки, он чувствовал себя свободным. Впервые за очень долгое время смог вдохнуть, чтобы сразу же почувствовать запах крови, гнили и безнадёжности. С того самого дня они преследуют его постоянно, даже во сне.
Завтра, а точнее уже сегодня, он избавится от метки… И заодно от бесчисленного количества людей. Демоны не ведают пощады. Девять братьев, созданных Пустотой для того, что низвергнуть этот мир в самые тёмные глубины.
В себя его привело дуновение ветра, что вызвало лёгкий страх: окна в комнате были закрыты. Подняв голову, мужчина уставился на стоявшую в углу фигуру, облачённую в белое. Он хотел бы удивиться, но вместо этого лишь снова уронил голову на руки.
— Спрашивать есть смысл, кто ты?
И ничуть не удивился, когда ответа не последовало. Усталость накатила новой волной, но при этом забрала с собой то, что терзало его столько времени, страх перед решением, которое придётся принять.
Раздались тихие шаги, его окутала прохлада, но сознание даже не думало об этом: мужчина потянулся к этой свежести, как к единственному, что может его спасти сейчас, и мягко улыбнулся.
Очнулся он ещё затемно. Проспал два, может, три часа, не больше. Небо на горизонте только начало багроветь, звёзды всё ещё виднелись яркими белыми точками. На секунду показалось, что всё, что произошло, просто воображение, помутнение уставшего разума. Но рука сама прошлась по гладкому – теперь – подбородку, очертила верхнюю губу, не находя усов, а также вместо пыльной, даже грязной одежды на нём был привычный тёмно-зелёный камзол, в тон глазам.
Вторым, что заметил мужчина, был его собственный меч. Тот, который он оставил ещё в замке, просто забыв в развернувшейся ситуации. И сейчас он мог сказать, что клинок едва заметно изменился. Взял его в руки, осмотрел, провёл пальцем по рукояти, и наконец понял. Его оружие сделано из гномьей стали, и потому было покрыто вязью рун. Вместо неё появился переливающий кристалл у самого острия, едва заметно светящийся алым.
Прицепив меч на пояс, Зарох заметил, что в стоящей на полу, рядом с кроватью, бутылке, осталось чуть меньше четверти жидкости, и та сменила цвет на более светлый. Голова практически не болела. Что казалось странным, так это общее моральное состояние. Оно было стабильным, не бросало из жуткой апатии в стремление самоубиться, да чего уж там, он назвал бы своё состояние хорошим. Но из воспоминаний вчерашнего вечера были лишь остатки ощущений на пальцах, словно он долгое время провёл на улице в самый разгар морозов.
Скользнув взглядом дальше, мужчина посмотрел на метку. Она словно размазалась, и почему-то от этого стало грустно. Вчера он был бы этому рад, ведь это значит, что контракт почти выполнен, но сейчас… Сейчас это казалось последней ниточкой, которая связывала его с жизнью. С этим миром. И она тоже медленно истлевала.
Дверь с грохотом открылась, заставив мужчину поморщиться от вспышки боли, а затем и вовсе закрыть уши от крика хозяина таверны.
— Время закончилось, выметай…тесь?..
Подняв глаза на вошедшего, герцог усмехнулся, настолько комичным выглядел стоявший в дверях человек: рядом с нижней губой остатки слюны, волосы взъерошены, а во взгляде абсолютное смятение.
— Что-то не так?
Лёгким движением поднявшись, аристократ подхватил бутылку, залпом допивая, а после с улыбкой кидая об стену, так, что она вдребезги разбивается, заставляя хозяина испуганно вздрогнуть и сделать шаг назад.
— Простите, господин, не узнал…
Мужчина свалился на пол, чуть подрагивая, и отчего-то этот жест вызвал приступ тошноты.
— Не позорь меня.
Фыркнул Зарох, переступая через сгорбившееся на полу тело, а после быстро спускаясь вниз, чтобы заметить несколько скользнувших под лестницу теней. Новый смешок, слегка нервный, но в то же время наполненный облегчением: за это время он привык к ним, и не видеть их вчера оказалось куда более страшным, чем он мог себе представить.
Возможно, в этом была его проблема? Что он просто не мог принять этот контракт, боролся с ним? Ведь не могли же сами тени принести ему такой вред, это являлось бы нарушением договорённости, а значит единственный, кто виноват в его состоянии – он сам. И что же произошло вчера такого, что заставило его нервы вернуться в стабильное состояние?
Неясный силуэт, вот и всё, что осталось в голове. Белоснежный, чистый цвет, как все считали. Однако мужчина так не думал… Подняв глаза на небо, он чуть прищурился. Это был цвет невинности, но разве невинность – не заблуждение?
На белом куда лучше видна кровь. Можно ли тогда утверждать, что белый – это цвет страха?.. Зарох потряс головой. Это существо, чем бы оно не являлось, помогло ему, дало передышку, которой так не хватало. Возможно, сейчас ему стоит идти не к целителю?
— Герцог? Какая встреча.
Раздался голос совсем поблизости, и мужчина вздрогнул, выходя из ступора. Повернув голову на источник звука, он цокнул: Гарон, самый приближённый к правителю человек, троюродный брат по отцовской линии… Сейчас он узнал о нём куда больше, чем сам хотел бы. А рядом… Какой-то не особо крупный барон, иначе он бы его знал.
— Действительно.
Ответил Зарох с усмешкой, как бы невзначай кладя руку на клинок и скрывая метку за длинным рукавом камзола. Это не укрылось от цепкого взгляда советника императора, и тот приподнял бровь, но ничего по этому поводу не сказал.
— Что вы забыли в этой… С позволения сказать, деревне?
— Прошу ответить на тот же вопрос. Неужели Ваше сиятельство снизошло до того, чтобы испачкать свои подошвы о землю обычных смертных? – голос Зароха сочился сарказмом, подбородок чуть приподнялся, а во взгляде Гарона скользнуло непонимание, сменившееся едкой злобой.
— Тебе стоило бы поклониться и целовать эту самую землю, по которой я прошёл. Возможно, это заставило бы твой рот стать чуточку чище.
— Своеобразное у Вас понимание о чистоте, господин.
И сразу же, не давая спутнику Гарона начать явно полыхающую гневом тираду, он поднял руки вверх.
— Что Вас сюда привело?
— О, сущая мелочь. Просто стало интересно, отчего же пострадали абсолютно все земли, кроме твоей. Видишь ли, главному жрецу это совершенно непонятно…
— Отчего же он тогда сам сюда не явился?
— Он ждёт тебя, дорогой друг, и мы тебя до него сопроводим.
Одинаково гадкие улыбки раскроили лица мужчин, пока Зарох сдерживал алую пелену, стоявшую перед глазами. Руку нестерпимо жгло, хотелось окунуть её в ледяную воду или ещё лучше: содрать кожу. Слова давались с тяжким трудом, а тени уже вовсю маячили рядом с гостями, протягивая лапы.
«Не сметь! Идите к главе церкви, проверьте его состояние и сбейте с него спесь…»
В голове раздался утвердительный шепот, и внимание Зароха вновь вернулось к реальности, в которой на него смотрели две пары глаз, в одной из которых степень злости грозилась вылиться в скандал. Хмыкнув на это, он спокойно прошёл мимо них, сдерживая рвущийся изнутри смех. Наверное, случись эта встреча вчера, он убил бы их, не сдержав злость, но сейчас было так спокойно, то и дело вокруг витал запах морозной свежести…
— Что у тебя на руке?
Наконец, спросил спутник Гарона, и Зарох всё-таки хрипло засмеялся. Выдержка у парня явно требует тренировки.
— А зачем тебе это?
— Вы явно что-то скрываете…
— Малец, даже если бы у меня что-то было, после этого я бы точно тебе ничего не показал.
И, не давая им продолжить, мгновенно спросил.
— Зачем Верховный приехал сюда?
Раздалось злое шипение, и голос говорившегося больше походил на свист.
— Почтить своим вниманием и обратить взор Единого на эту больную землю.
Чуть ли не на распев ответил приближённый императора.
— Что-то я не вижу здесь больной земли, Гарон. А вот те места, в которых он был, как раз-таки более чем похожи.
Чувство опасности взвыло, заставляя отклониться, и слух донёс свист рассекаемого клинком воздуха. Слишком медленно, чтобы ранить Зароха, но не будь он аристократом, который с детства учился бою, то вполне мог бы сейчас остаться без головы. Он сделал шаг назад, одновременно с этим хватая сопровождающего за руку и с силой опрокидывая его на землю.
Время продолжило свой вход, как только по вискам ударил оглушающий лязг упавшего меча.
— Могу я спросить… Что это было?
Упавший не ответил, лишь сплюнул и встал, в то время как Гарон всячески делал вид, что вообще тут не причем.
Зарох пожал плечами, мысленно отмечая для себя две новые цели в будущем, и продолжил идти, постоянно осматриваясь по сторонам и держа своих спутников в поле зрения. Незаметно начало появляться всё больше людей в балахонах, раздавались голоса проповедников, прерываемые возмущениями со стороны собравшегося народа.
Правда, рядом же слышался уже знакомый спокойный голос. Повернув голову, мужчина одновременно с облегчением и дрожью увидел закутанную в чёрный плащ фигуру, о чём-то разговаривавшую с женщиной. Та то и дело указывала пальцем в сторону приехавших, а после и вовсе расплакалась. Только лекарь уже не смотрел на неё. Затем маска уставилась прямо на него, не отворачиваясь, и метка обожгла болью.
— Не останавливайся.
Толчок со спины привёл его в чувство, но внутри уже не было прежнего спокойствия.
Верховный священник остановился в резиденции императора. Небольшой по столичным меркам дом выделялся среди серости городка обильной лепниной и яркими тёплыми цветами, переплетающимися с нежно-пастельными. У самого входа стояло несколько стражников, пытающихся не дремать. Стоило лишь подойти, как те подобрались, будто незаметно потирая глаза, чем вызвали смешок со стороны Зароха. Тот невольно отдал дань Аргону: у его людей никогда такого не было.
— Мы к Шаз’Зилу
Произносит Гарон, одновременно с этим едва заметно ухмыляется, ловя похожую эмоцию от одного из вояк. Герцог спокойно вошёл внутрь, вновь возвращая руку на клинок: с первых шагов он почувствовал себя неуютно, а сидящие повсюду люди, уныло тянущие священные песни, воспринимались с настолько сильной неприязнью, что задумавшись об этом, он даже не заметил, как поднялся на крыльцо, где ему сразу же отворили дверь. Слуга едва заметно поклонился, выражая уважение, в то время как Зарох уже прошёл дальше. Он был тут раз или два, всегда по делам и всегда максимально быстро. Это место было неприятным на подсознательном уровне, казалось, что ты здесь так, мышка под надзором кота.
В одной из боковых комнат сидел человек, которого, если не вглядываться, можно было принять за ворох одежд, небрежно скинутых на стул и, частично, на пол. Только стоило мужчине войти, как дверь захлопнулась, заставив едва заметно сморщится. На него смотрела пара покрасневших глаз. Всё лицо человека выражало чистейшую усталость, руки на столе чуть подрагивали. У стены, рядом с ним, стояли две тени. Зарох сделал рукой в воздухе полукруг, а затем словно развеял. Стандартное приветствие и одновременно – знак от злых духов, на который его призрачные подчинённые лишь зашипели.
— Вы хотели меня видеть?
Сидящий за столом человек кивает, скрещивая руки перед собой и глядя на Зароха из-под редких бровей.
— Верно. Нам стоит обсудить некоторые…аспекты Вашей жизни.
Герцог сразу подобрался.
— Я слушаю.
— Присядьте.
Когда просьба-приказ оказалась исполнена, священник достал небольшой свёрток, украшенный печатью правящей семьи.
— Меня призывают на службу?.. – предположил Зарох, забирая свиток.
— Не стройте догадок, любезнейший, открывайте.
В глазах старика мелькнуло нечто… предвкушающее? Он наклонился вперёд, так, что можно было заметить едва дёргающийся глаз.
Мужчина хмыкнул, раскрывая пергамент и пробегая глазами по выведенным незнакомым почерком буквам. Это писала не императорская рука. У него значительный наклон вправо, сильный нажим, много завитушек… Мысли продолжали блуждать, в то время как внутри что-то оборвалось.
— Как это… Лишён дворянского звания, титула и всего имущества?.. – хрипло спросил он. – Это писалось не императором…
— Послушайте меня.
—… Никто не может кроме него лишить меня этого!
Словно в бреду, продолжал говорить он, а пергамент уже порвался.
— Вы забываетесь!
Тяжёлая ладонь ударила по столу, и священник чуть наклонился к нему.
— Император лично доверил мне управление страной на период своего отсутствия. Или же Вы считаете, что стоите выше всякой власти?
— Бред…
Зарох резко – до помутнения в глазах – встал, чуть не упав, и не услышал смешок, раздавшийся за дверью. Руку жгло, но эта боль не могла даже близко стоять с той, что всколыхнулась в душе.
— Можете объяснить причины?! Это какая-то ошибка, я уверен!
Смириться с такой простой мыслью оказалось невозможным: только вчера у него, вроде было всё… Или у него никогда ничего не было?
— Если Вам так будет угодно. Итак, в Вашем владении за неполных 5 лет оказалось убито порядка двух тысяч человек, причём каким образом – неизвестно, никаких документов по этому делу или военных приказов к Вам не поступало. При этом потрачено в несколько раз больше денег, чем Вы платили в казну, это настораживает и ставит под угрозу…
— Клевета!
Ему показалось это криком, но на деле получился лишь едва слышный, хриплый шепот, полный отчаяния, но потом он сказал чётче.
— Я каждый месяц отсылал доклады в столицу, возможно, вы не проверили архивы. Налоги мы платили ровно столько, сколько нужно, а тратился я из личных средств, потому в отчётах числа зачастую не совпадали, и император об этом прекрасно знает!
Кажется, маска благодушия начала спадать со священника: лицо покраснело, а тени вдруг на секунду истаяли.
— Не пытайтесь выкрутиться, говоря неверные факты. Ваше состояние при последней проверке было меньше, чем у среднего дворянина, и, повторюсь, ни о каких отчётах и речи не было! Помилуй Создатель, чтобы я лгал!
Обычно этот аргумент становился решающим в спорах: никто в здравом уме не стал бы разбрасываться подобном, ведь тогда заключается невидимая, но очень прочная связь с Единым.
— Не боитесь, что Вас постигнет кара, светлейший?
Собственная идея заставила вздрогнуть: настолько безумной была. На секунду он позволил себе окунуться в ту темноту, которая появилась после приобретения метки, и осмотрелся. Увиденное заставило сначала тихо усмехнуться, а затем захохотать. В голос, даже надрывно.
— Понятно, почему Вы не боитесь разбрасываться подобными словами! Когда же Создатель отвернулся от вас, светлейший?
Последнее слово он выделил особо, наполнив ядом до самых краёв. Только не рассчитал, что одна капля была лишней, и всё, что было внутри…
— Я отрекаю Вас от церкви!
— Прошу, не сотрясайте воздух своими речами! Жаба издаёт в своих звуках больше смысла, нежели Вы.
Наконец, и старик вскочил, но ничего не говорил, только разевал рот в беззвучной злобе. А потом активировал медальон, выполненный в форме двух перекрещивающихся полукругов, и дверь мгновенно распахнулась, открывая вид на несколько солдат, которые, в прочем, не горели желанием вообще приближаться к Зароху.
— Уведите его. При любой попытке сопротивления – в тюрьму!
— Поздно, – усмехнулся вдруг герцог, и дал мысленный приказ призракам атаковать священника. Только вместо того, чтобы увидеть через секунду труп, он схватился за голову, в которой набатом прозвучал чужой голос.
«—… Хорошо ли будет смотреться омела с фиалками?..»
«— Кто это?!
«— Есть ли смысл сдерживаться?..»
Мужчина смутно ощущал, как его сердце перестало стучать. Он не понимал, почему до сих пор не позвал теней.
«— Всего одно имя».
Шепот не прекращался, взгляд упал на метку, сейчас абсолютно не чувствовавшуюся. Но… Секунда, и по телу прошла лёгкая дрожь. Сердце успокоилось, тени вернулись. Вновь посмотрев на руку, мужчина не заметил там рисунка. Только странное чувство где-то в душе…
Покачав головой, он наконец обратил внимание на происходящее вокруг. А картина почти не поменялась, словно кто-то остановил время. Священник стоял и смотрел на него с нескрываемой злостью, а солдаты продолжали мяться на своих местах, боясь сделать и шаг. Перед их глазами стоял человек, чей взгляд за секунду потерял человечность: его заполнило нечто другое, тёмное, и всех в комнате пробрала дрожь.
Герцог провёл рукой по волосам, выдохнул и улыбнулся.
— Что происходит?!
Но на священника уже не обращали внимания. Солдаты отошли с пути Зароха, опустив глаза, и не смели сделать и шага без приказа.
— Убейте его, – бросил герцог и, прежде чем выйти из комнаты, взял порванный пергамент.
Он не обратил внимания на крики за спиной. В голове мелькали сотни образов, зрение то затуманивалось, то становилось чётче, а во рту всё четче чувствовался вкус крови. Мужчина открыл дверь, и зажмурился из-за слепящего солнца. Недовольно зашипев, он прищурился. Мир окрасился в красный, от фигур в балахонах потянуло могильным холодом. Из их спин вверх тянулись тонкие чёрные потоки, скапливающиеся в одно облако. Приподняв бровь, Зарох вдруг осознал, что понимает, что происходит. Голос внутри него кричал прекратить это, остановить распространение нечистоты, но единственным способом он видел лишь умерщвление каждого, кто здесь присутствовал.
Около входа в резиденцию появилась фигура, отвлёкшая внимание на себя. В отличие от остальных, его оплетало множество тёмно-зелёных потоков, смешанных с фиолетовыми, и они отражали любые попытки чёрных пробраться через свой плотный кокон к хозяину. Мужчина нахмурился, сделал шаг вперёд и улыбнулся, когда узнал этого человека.
Лекарь словно не видел ничего вокруг. Его маска в этом мире смотрелась как нечто само собой разумеющееся, не выбивающееся из общей картины.
— Вот значит какой путь ты выбрал…
Донеслись до Зароха сказанные шепотом слова, и он на секунду опешил. Почему он не слышал то, что говорили остальные?..
— Не заставляй мальчика страдать, Зарох.
— Какой мальчик?..
Фраза доходила до мужчины с трудом, а голос стал тише, будто успокоился, и в то же время его повело вперёд. Ноги на секунду стали будто не его, и это вернуло трезвость рассудку.
— Я сам решу, что с ним делать.
Первой строчкой в его списке дел была столица с его авторитетами. Больше не обращая ни капли внимания на окружающих, мужчина обратился к голосу внутри и спросил, можно ли переместиться к столице.
И не удивился, когда окружающая реальность подёрнулась рябью, а после он оказался напротив огромного белого-желтого здания. Оттуда слышалась музыка, и Зарох улыбнулся. Он попал как раз вовремя. У входа стояло несколько экипажей, которые мужчина легко определил, и слегка удивился тем гербам, что были изображены. Он удивился бы куда меньше, если бы правитель Элнаггара вдруг пришёл к ним с дружеским визитом. Поднявшись по ступеням, мужчина поправил камзол, выдохнул и открыл двери.
В нос ударил непривычный запах: словно разом смешали алкоголь, дорогой парфюм и пот. Тихо чихнув, он постарался сделать спокойное лицо и убрать следы отвращения. Получилось это не быстро, но, проходя мимо зеркала, Зарох улыбнулся: он словно стал моложе. Исчезли круги под глазами, и кожа окончательно приобрела здоровый оттенок.
Именно так должен был выглядеть человек, вошедший в этот дом, где на стенах висели картины лучших художников, где изящество гармонировало с простотой, а новое идеально сочеталось со старинными предметами. Зайдя в зал, в котором кружились в танце пары, мужчина осмотрел каждого, благодаря про себя улучшенное восприятие. Из общей массы выбивалась группа людей у дальней стены.
Зароха почти никто не заметил, но некоторые оборачивались и приветливо здоровались. Сейчас мужчину интересовало лишь несколько фигур. Быстро двигаясь к ним, он продумывал то, что скажет, и с некоторым сожалением понял, что лучшим путём будет говорить то, что думаешь, а не продумывать каждое слово. Голос пообещал помочь с этим. Герцог остановился рядом с аристократами, и те немедленно обратили на него внимание.
Высокий мужчина с длинными чёрными волосами, собранными в хвост, смотрел чуть свысока. В нём Зарох сразу узнал Лерра Тер’Клоу, об этом говорил и герб на левой стороне груди с изображением ворона, расправившего крылья. Рядом с ним стояла невысокая девушка в нежно-голубом платье, с тем же рисунком на том же месте. Её взгляд то и дело блуждал по залу, но был наполнен такой скукой и в то же время безмятежностью, что казалось, словно она стоит не посреди зала, а в собственной спальне. Лишь когда она заметила Зароха, в карих глазах на мгновенье зажёгся интерес.
— Герцог, приятная встреча, – улыбнулась Альва, протянув руку. Зарох улыбнулся в ответ и поцеловал тыльную сторону ладони. Затем кивнул остальным присутствующим.
— Приветствую. Я не заметил здесь Эль’Нерт…
— Зарох, – почтительно кивнул ему стоящий слева блондин с яркими зелёными глазами. – Вы не слышали? Император вычеркнул их семью из списка аристократов.
— На каком основании, позвольте спросить?
— Неизвестно. Многие из наших были лишены титулов без каких-либо видимых причин.
Музыка ненадолго остановилась, и к ним подошла девушка, обмахиваясь пушистым белым веером. В серых глазах застыло узнавание, на лицо легла улыбка.
— Какие люди почтили нас своим вниманием! – радостно сказала она, вставая максимально близко. – Я скучала по вам…
У Зароха дёрнулся глаз. Заметившая это Альва улыбнулась, медленно подошла и взяла девушку за локоть, оттягивая к себе.
—Милена, сестрёнка, не стоит мучить человека, он и так устал…
— Отпусти, я соскучилась, – но несмотря на слова, девушка больше не подходила к мужчине, только то и дело кидала на него долгие взгляды.
— Я пришёл по делу, – начал Зарох, дожидаясь, когда присутствующие обратят на него всё внимание. – Сегодня меня вызвал к себе наш … главный священник. После короткого разговора оказалось, что страной правит не император…
— Это было очевидно ещё с момента смерти баронов, когда к тебе не прислали даже отряд из столицы.
— Почерк был незнакомым, – достав пергамент, Зарох протянул его Лерру, тот мгновенно принял его. Раскрыл, пробежался глазами по тексту, и скривился.
— Я не слишком удивлю, если скажу, что ты прав. Этот почерк я видел у одного из доверенных солдат нашего императора. Назвать имя не могу, не моя власть, – мужчина несколько секунд молчал, затем добавил. – Полагаю, ты пришёл сюда не просто пообщаться с нами…
— Верно полагаешь. Но обсуждать здесь я это не намерен и потому прошу через два дня прибыть в мой замок.
— Мы… подумаем над предложением, – учтиво ответил Лерр. – Но ничего обещать не будем.
— Конечно.
Зарох улыбнулся, в то время как внутри что-то замерло в ожидании. Коротко извинившись, он отошёл и прошёлся взглядом по залу, выискивая что-то, что заставило демона внутри вздрогнуть. Но никого необычного не было. Люди разбились на группы, и лишь несколько пар остались в центре.
Милена подошла незаметно и прижалась к его боку, проведя рукой по груди.
— Ты сегодня какой-то холодный… Что случилось? – девушка заглянула ему в глаза. – Я никому не расскажу.
— Как минимум один человек точно узнает, а это уже достаточно много. Прошу меня простить за недоверие.
Но та и не думала обижаться. Лишь несколько секунд продолжала сверлить его взглядом, полным непонятных эмоций, а затем легко пожала плечами и перевела тему.
— Что думаешь насчёт сегодняшнего праздника?
Несколько секунд Зарох пытался вспомнить, что сегодня должно было отмечаться. Попытки успеха не возымели.
— Я не успел на него, – равнодушно ответил мужчина, чуть встряхнув рукой, желая отодвинуть Милену от себя, но та словно этого не заметила.
— Может тогда рассказать тебе? Уверена, это будет очень интересно. Нет. Возражения не принимаются! Ты знаешь, что всех магов из страны призвали на службу? Только Наарга видели несколько дней назад, а потом словно в воду канул!
— Неужели… всех магов? – переспросил мужчина, наконец проявив интерес к диалогу.
— Мелких лекарей я в расчёт не принимаю, но и их на столицу может штук пять наберётся. Я слышала, что Академию прикрыть собираются.
— На каком основании?
— Да, то же самое, – махнула рукой девушка. – Элнаггар требует. И когда наш император вдруг стал мямлей?..
Милена остановила паренька с подносом и взяла два бокала с вином, протянув одно Зароху. Тот благодарно принял, а демон прошептал что-то о том, что алкоголь вреден и лучше не пить его вообще.
— Надеюсь, следующий император будет более… Уверенным и твёрдым в своих решениях и действиях.
— Я тоже на это надеюсь. Зачем ты пригласил нас к себе, Зарох? – девушка поджала губы, смотря ему в глаза и пытаясь найти что-то в мужчине рядом.
— У меня есть план, как исправить всё, что наделал этот маразматик, Милена. Всё, что нужно, это немного времени.
— Тебя можно слушать вместо дудки…
Они улыбнулись. Герцог сделал глоток и чуть покачал бокал.
— Приму это за комплимент. Что ж, я заходил сюда только спросить. Не скучайте, Милена.
— Так быстро? Даже часа не прошло! Останься ещё на немного.
— Доброго вечера.
Зарох поцеловал её ладонь и стремительной походкой направился к выходу, легко огибая группы людей.
Уже на улице он выдохнул и задумчиво посмотрел на жидкость в бокале. Мужчина чувствовал, как демон неодобрительно шипит на него. На душе стало тоскливо.
— Я понял, понял. Прекрати…
«— До тебя достучаться невозможно!»
Зарох вздрогнул, отметив, насколько по-мальчишечьи прозвучал в голове громкий голос.
— Говори тише.
«— Это зависит не от меня. Ментальный фон изменился. Здесь рядом кто-то есть, сильный. Не хочешь посмотреть?»
— Очевидный вопрос…