"Война не закончена, пока не похоронен последний погибший солдат". (Александр Суворов).
"Если мы проиграем эту войну, я начну другую под фамилией моей жены". (Даян Моше).
Пролог.
***
Великая отечественная война. Где-то на оккупированной немцами советской территории.
Били долго. Истязаемый узник уже почти потерял сознание. Ему было не больше тридцати. Всё его лицо было в крови и опухшим. Правый глаз уже не видел и, судя по всему, был выбит. Левый глаз тоже плохо справлялся со своей работой, ибо его заливала кровь, сочившаяся из разбитого лба. Рот представлял собой сплошную рваную рану из разбитых губ, и был заполнен кровью и остатками зубов, которые истязаемый периодически сплёвывал на пол. Не раз прокушенный обломками зубов опухший язык не помещался внутри. Было даже непонятно, как придётся отвечать на вопросы разбитым ртом. Впрочем, ответы были никому не нужны, целью было издевательство.
Тело узника выглядело не лучше. Он был раздет по пояс. Большинство рёбер было сломано, а кожу покрывали нанесённые кровоподтёки, порезы и ожоги, ставшие от грязи чёрными.
Узник сидел на стуле, при этом его руки были привязаны к ножкам стула. Рядом возвышался экзекутор в чёрной нацистской форме. Он был ненамного старше своей жертвы. Молодое бледное лицо, взъерошенные чёрные волосы и абсолютно бессмысленные глаза, наполненные лишь холодной злобой. Во рту он держал дымящуюся папиросу, которой жадно затягивался. Самое страшное - палач был не немцем, а своим, перешедшим на сторону фашистов и привлечённым к карательной деятельности.
-Ты будешь говорить или нет?! - рявкнул он. - Назови мне имена остальных!
Его пальцы вытащили изо рта папиросу, после чего поднёс её к плечу пытаемого и медленно воткнул её тлеющий огонёк в кожу. Узник дёрнулся и попытался закричать, но из разбитого рта раздалось только нечленораздельное мычание. Когда папироса окончательно погасла, палач кинул её на пол, затем спокойно достал ещё одну и снова закурил.
Неожиданно узник вскинул голову и взглянул опухшими глазами на лицо своего мучителя. Тот немного опешил, и несколько секунд они пристально смотрели друг на друга. Вдруг пытаемый узник глубоко вздохнул и со всей силы плюнул в лицо палача, испачкав его кровью. Палач закрыл глаза и медленно вытер её с себя, отчего на лице образовались красные полосы, и стряхнул на пол. Он поджал губы и начал тяжело дышать, еле сдерживая ярость.
- Ах ты большевистская мразь! - прокричал палач, брызгая слюной. - Сейчас ты запоёшь другое! Я буду бить тебя до тех пор, пока твои вонючие кишки не вылезут наружу!
Он выплюнул вторую папиросу и закатал рукава. Сжав кулаки, палач стал наносить удары, каждый из которых был для истязаемого узника равносилен забиваемой свае. Комната, где проходил допрос, находилась в бывшей школе, переделанной немцами в тюрьму. В комнате на полу стоял портрет Пушкина, который немцы отчего-то не захотели отсюда вынести. Узник взглянул на портрет. "Не смотрите на меня, Александр Сергеевич" - пронеслось в его голове.
Палач, наконец, закончил бить допрашиваемого и, взяв со стола тряпку, вытер кровь с обагрённых кулаков.
- Сейчас ты у меня всё расскажешь! - прошипел экзекутор.
Он отвязал от стула одну руку своего узника и положил её рядом на стол. Взяв в руки короткий обрезок металлической трубы, палач со всей силы ударил по кисти пытаемого. От страшной боли тот взвыл и начал резко дёргаться, однако сил на сопротивление уже давно не было. Экзекутор спокойно удерживал его одной рукой и продолжал бить. Кисть постепенно превращалась в кровавое месиво. Между тем палач подвинул её на край стола и выставил один палец так, чтобы он не свисал, а удерживался горизонтально.
- Ты будешь говорить?! - прорычал он.
Не дожидаясь ответа, палач ударил трубой по одному из выступавших пальцев.
Раздался хруст сломанной кости, и палец повис на крае стола. Резкая боль пронзила руку узника. Он хотел закричать, но сумел сдержаться, выдав лишь протяжный стон. Узник понимал, что он всё равно уже обречён, его не оставят в живых. Но остальные ещё могут выжить, поэтому он должен молчать. Лишь бы хватило сил и воли не сломаться под бесчеловечными пытками. Узник очень надеялся, что скоро умрёт, но понимал, что истязания призваны не убить его, а причинить максимальную боль. Просто так он отсюда тоже не выйдет.
Палач махнул ещё раз трубой, и второй палец повис у края стола. От боли пытаемый вновь прикусил свой язык беззубыми обнажёнными дёснами. Однако третий палец палач ломать не стал, а отбросив израненную руку узника, положил окровавленную трубу на стол и взял в руки нож.
- Сейчас я отрежу тебе уши, - выдал он. - Раз ты не хочешь меня слышать, значит они тебе больше не нужны.
Ударом чёрного сапога палач повалил привязанного к стулу узника на пол, затем надавил ему на грудь коленом и сжал рукой его горло. Сил сопротивляться у несчастного узника не было. Одна рука была свободна, но разбитая кисть и сломанные пальцы вряд ли что сделают. Пытаемый узник захрипел, пытаясь вдохнуть от недостатка воздуха из-за железной хватки у его горла. В ответ палач сдавил горло ещё сильнее, словно пытаясь его придушить.
- Не дёргайся, это тебе не поможет, - произнёс палач, размахивая ржавым ножом. - Только хуже будет. Я могу промахнуться и выколоть тебе глаз.
Узник задёргался, пытаясь сопротивляться, но палач лишь сильнее надавил ему на горло. Тогда узник стал лихорадочно дёргать привязанную к стулу целую руку. Гнилая верёвка начала поддаваться, но до конца рука освободиться не смогла.
Палач прижал голову узника к полу и осторожно воткнул кончик лезвия в кожу около уха, медленно делая надрез. Пытаемый вновь задёргался и попытался раненой рукой остановить мучителя, но тот ударил ножом по разбитой кисти. От резкой боли узник издал протяжный вой. В этот момент верёвка, связывающая вторую руку, оборвалась. Узник вскинул освобождённую руку и ударил мучителя по лицу, вонзив два пальца ему в глазницу. Палач дико закричал, его лицо залила кровь. Узник сжал пальцы в глазнице и, рванув их на себя, вырвал глаз. Палач закричал ещё громче. Он отпустил свою жертву и вскочив, начал носиться по комнате, зажимая пустую окровавленную глазницу.
- Я тебя убью! Я тебя порву! - кричал палач, захлёбываясь собственными словами, однако жуткая боль остудила его яростный пыл, и он рухнул на колени и повалился на пол, продолжая кричать и закрывать залитое кровью лицо руками.
Узник между тем с трудом поднялся на ноги. Он бросил вырванный глаз в кричавшего на полу палача и пристально посмотрел на него. В этот момент в комнату ворвались немецкие солдаты. Увидев, что произошло, они набросились на освободившегося узника и стали избивать его прикладами и ногами. Истерзанный узник вновь оказался на полу и, закрыв голову руками, прижал к груди колени, чтобы хоть как-то защититься от сыплющихся со всех сторон ударов. Несколько солдат подняли покалеченного палача под руки и вывели его из комнаты. Он по-прежнему продолжал кричать и осыпать свою жертву проклятиями и угрозами, выполнить которые он уже не мог. Его отвели в медицинский изолятор. Немецкие солдаты бросили избивать лежавшего в крови узника и, схватив его за руки, тоже потащили из камеры, так как сам идти он уже не мог. Комната пыток опустела, оставив на полу лужи крови палача и жертвы а также окровавленный человеческий глаз, раздавленный на полу кем-то из солдат.
Час спустя палач в лазарете немного пришёл в себя. Ему наложили внушительного вида повязку на глаз, точнее на место, где он когда-то был. Оправившись от действия морфия, он взглянул на себя в зеркало, и от этого вида ему стало не по себе.
- Эта скотина искалечила меня! - взвыл он. – Посмотрите, на кого я стал похож?!
- Не волнуйтесь, хер Дикий, - произнёс врач с сильным немецким акцентом. - Через несколько дней мы уберём эту чудовищную повязку. Правда вам всё равно придётся носить её на глазу... кхм, то есть я хотел сказать на месте глаза. Но она будет поменьше. Значительно.
"Сам ты хер" – зло подумал Дикий. Он никак не мог привыкнуть к этому немецкому обращению. Вскочив с койки, Дикий бросился к немецкому военному в форме штурмбанфюрера.
- Где он?! - прошипел Дикий. - Где эта тварь?! Я хочу его видеть! Он вырвал мне глаз! В ответ я вырву ему оба глаза!
- Это никак не возможно, - сказал немецкий офицер. - И вы сами виноваты. Вам неоднократно говорили, чтобы вы были осторожны. Русские способны на всё, особенно перед лицом смерти. Вам ли это не знать?
- Хватит меня учить?! - рявкнул Дикий. - Где он? Я сдеру с него кожу!
- Это ни как не возможно, - повторил немецкий солдат. - Сразу после происшествия его расстреляли. Он уже мёртв. Если хотите, то можете поискать его в шахте среди тел остальных казнённых.
- Вы не имели права убивать его без меня, - прошипел Дикий в бессильной злобе и, даже было набросился на штурмбанфюрера, но вовремя спохватился и остановился.
- Кажется, перед этим вы тоже выбили ему глаз, не так ли? - усмехнулся штурмбанфюрер. - Как у вас говорят, око за око. Так что вы квиты. Это справедливость.
- Я ещё жив, - недовольно произнёс Дикий. - А он уже мёртв. Они все мертвы. Так что справедливости не существует.
- Не совсем, хер Дикий, - улыбнулся штурмбанфюрер. - Советская армия наступает и рано или поздно придёт сюда. Наша возня здесь уже ничего не изменит и не остановит Сталина. Мы все уже мертвы.
Глава 1: Виктор Стокман и Том Селлер.
***
Много лет спустя. Где-то в США.
Стояло раннее утро, и солнце, ещё не набравшее жару, ласково светило в широкие окна гостиной, заливая её мягким светом. Посредине гостиной развалившись в кресле, сидел Виктор Стокман. Его толстые волосатые руки в расслабленном состоянии лежали на подлокотниках, голова, сидевшая на заплывшей жиром шее, была запрокинута назад, глаза закрыты. Иногда его рот слегка открывался и выпускал на волю нечленораздельный бурчащий звук, похожий на храп. Стокман дремал.
Это был грузный стареющий мужчина, склонный к полноте. На его голове почти не осталось волос, и лишь кое-где виднелись их остатки. Жирную кожу на лице разрезали глубокие морщины, покрывая одутлое лицо складками. Низ лица украшал двойной подбородок, больше похожий на козье копытце. Стокман был облачён в коричневые узорчатые шорты до колена и белую майку, настолько пропитанную потом, что создавалось впечатление, будто он оделся мокрым сразу после приёма душа.
Виктор Стокман не был настоящим американцем. Он являлся советским эмигрантом, переехавшим в США после Второй Мировой войны, одним из немногих, кому удалось тогда вырваться. Его настоящая фамилия была Иванчук, а вот имя он оставил прежним, благо оно было универсальным для обеих стран. На всякий случай он назвался евреем. В США Виктор женился на американке и, получив гражданство, взял её фамилию.
Сейчас Виктор нежился в лучах утреннего солнца в своём кресле. Солнечные лучи, выглядывавшие из окна, ложились прямо на его лицо. Однако, несмотря на утро, жара давала о себе знать. По коже Виктора, которая постепенно становилась красной, крупными каплями струился пот. Виктор нехотя поднял руку и смахнул влагу с лица.
- Дорогой! - вдруг раздалось откуда-то из глубины дома.
Виктор вздрогнул и от неожиданности хрюкнул. Его глаза с трудом разлепились, и он оглянулся по сторонам, словно пытаясь увидеть, где он находится. В дверном проёме показалась сорокатрёхлетняя жена Виктора Сельма в сером домашнем халате и со всклокоченными на голове светлыми волосами, темнеющими к корням.
- Дорогой, - повторила она. - Твой завтрак готов.
- Хорошо, дорогая, - кивнул спросонья Виктор. - Уже иду.
Сельма удалилась, Виктор, кряхтя, поднялся с кресла, попутно сунув босые ноги в облезлые тапочки, и направился в сторону кухни. Проходя мимо входной двери, он свернул к ней, решив попутно забрать утреннюю почту. У входа как всегда лежала кипа различных бумаг. В основном это были счета, а также несколько писем. Стокман подобрал со своей лужайки утреннюю газету и направился назад. Счета он сразу же отбросил в сторону, оставив только газету и письма. Письма было два. Первое приглашало его на встречу ветеранов войны для подготовки к празднику Великой Победы. Прочитав это, Стокман равнодушно отложил его и распечатал второе письмо. Оно было от сына, учившегося в военной школе.
Стокман взволнованно взял очки для чтения и разрывая конверт, направился на кухню.
- Сельма, представляешь, пришло письмо от нашего мальчика.
Сельма мгновенно подбежала к мужу.
- Что он пишет?
- Пишет, что скучает, - щурясь сквозь линзы очков, прочитал Стокман, держа письмо в руках. – Скоро должен приехать.
- Как же я давно не видела моего мальчика, - всплакнула Сельма. – Зачем он решил стать военным? А если его отправят на какую-нибудь войну? Он же там погибнет! Я этого не переживу! Это ты во всём виноват!
- В чём? – удивился Виктор.
- Это ты настоял, чтобы он поступил в военное училище!
Виктор недоумённо посмотрел на жену. Именно она в своё время настояла на военном училище, чтобы её сын стал военным как её отец, который дрался в Европе. Сам же Стокман хотел, чтобы сын продолжил его бизнес. Однако спорить с женой ни тогда ни сейчас он не стал, так как по опыту знал, что это бесполезно. Даже если ему удастся доказать свою правоту, он будет обвинён в том, что не отговорил её, как это бывало раньше.
***
На встречу ветеранов Стокман так и не пошёл. В последнюю минуту появились неотложные дела, связанные с его бизнесом, и он с радостью занялся тем, что ему привычнее всего. Однако на следующий день в его доме раздался телефонный звонок.
- Слушаю, - вяло произнёс Виктор, поднимая трубку.
- Мне нужен мистер Стокман, - попросил в трубке мужской голос.
- Это я, - ответил Виктор.
- Мистер Стокман, меня зовут Том Селлер, - представился человек на другом конце. - Я представляю организацию, разыскивающую нацистских преступников, скрывшихся после войны у нас в стране. Мы могли бы с вами встретиться?
- А в чём дело? - удивился Виктор. - Вы считаете меня нацистским преступником?
- Конечно же, нет, - рассмеялся Селлер. - Но мне известно, что вы русский иммигрант и прибыли к нам с оккупированных немцами территорий, а также что вы побывали в фашистских застенках, и вас даже пытали, но вам удалось убежать. Короче говоря, я хочу сказать, что вы могли бы опознать лица, которые участвовали в карательной деятельности нацистов.
- Ничем не могу помочь, - недовольно произнёс Виктор. - Всё это я рассказал ещё двадцать лет назад, и больше добавить нечего. Я уже не так хорошо всё помню, к сожалению, так что не хочу тратить время, ни моё, ни ваше.
- Мистер Стокман, я всё понимаю, - настаивал Селлер. - Прошло много времени, но я прошу вас, только встреча. Я не займу у вас много времени и не буду ничего требовать. Собственно, я хотел вас увидеть ещё вчера на встрече ветеранов.
- У меня были дела, - сухо ответил Виктор. - Мне некогда шататься по разным клубам.
- Мистер Стокман, я умоляю вас, - продолжил Селлер. - Всего одна встреча. Если вы откажетесь, то мне придётся приехать к вам домой.
- Хорошо, я приду, - согласился Стокман не желая, чтобы его дом навещали какие-то странные незнакомцы. - Но это будет бесполезная встреча. Где и когда?
- Завтра в девять часов утра, - ответил Селлер. - Если можно, то у меня в кабинете. Так будет удобнее. Мы, конечно, можем встретиться и на нейтральной территории.
- Диктуйте адрес, - вздохнул Виктор и взял в руки ручку.
Селлер с готовностью скороговоркой произнёс адрес и добавил контактный телефон.. Виктор записал всё на крае газеты, после чего не прощаясь бросил трубку. Не хватало ещё, чтобы этот тип ошивался в его доме. Однако он настойчив. Что ж, придётся с ним встретиться, иначе он от него не отстанет. Виктор оторвал от края газеты полоску с записанным адресом и телефоном и положил его в карман рубашки.
***
В назначенный день и час Виктор прибыл по адресу. Кабинет Селлера находился в невысоком старом здании. Поднявшись по лестнице, Виктор нашёл нужную дверь и постучался. Селлер его уже ждал и сразу же открыл дверь. Наконец, Виктор смог увидеть его. Это был молодой человек лет тридцати-тридцати пяти. Светлые волосы на голове были коротко пострижены. На глазах Селлер носил тонкие очки. Он был одет в тёмно-серый костюм с бордовым галстуком и чёрные брюки.
- А, мистер Стокман, - протянул Селлер. - Очень хорошо, что вы пришли. Проходите, пожалуйста.
Виктор не здороваясь, прошёл внутрь. Кабинет Селлера был маленьким, но тем не менее уютно и практично обставленным. Кругом не было ни одной лишней детали, и сам как деловой человек, Виктор это оценил. Он сел в чёрное кресло возле стола Селлера. Сам Селлер занял своё место.
- О чём вы хотели меня спросить, - не мешкая произнёс Виктор.
- Мистер Стокман, не буду тратить зря ваше время и перейду сразу к делу, - Селлер взял в руки какие-то бумаги и начал их перебирать. - Как нам известно во время Второй Мировой войны вы стали жертвой карательных операций нацистов на оккупированной территории СССР. Насколько я знаю, вы сотрудничали с партизанами и за это угодили в фашистские застенки, но вам удалось сбежать, притворившись мёртвым. После войны опасаясь преследования со стороны коммунистов за то, что вы были в плену, вы эмигрировали сначала в Европу, а затем сюда. Всё верно?
- Боюсь, моя биография мне известна и без вас, - недовольно заметил Виктор. - Всё это я сообщил властям ещё двадцать лет назад. И за это время ничего нового не произошло.
- Я просто хочу с чего-то начать, - попытался оправдаться Селлер. - Дело в том, что нас интересует личность того самого карателя, пытавшего вас. Вы сказали, что не знаете его имени.
- И сейчас не знаю, - буркнул Виктор.
- Но вы могли бы его опознать, - настаивал Селлер. - Вы видели его лицо.
- Я всё понимаю, мистер Селлер, но к чему всё это? - Виктор поднялся со своего места и навис над столом. - Прошло уже много времени. Этот выродок скорее всего уже в войну был казнён. В Советском Союзе с карателями не церемонились, их вешали как собак. Я не понимаю, зачем ворошить прошлое. Погибших на той войне всё равно не воскресить. Так не лучше ли забыть всё это?
- Мистер Стокман, - невозмутимо произнёс Селлер. - Если мы всё забудем, мёртвые нам этого не простят. И, как известно, война заканчивается лишь тогда, когда будет похоронен её последний солдат. Так что ничего ещё не кончено.
- Хорошо, - вздохнул Виктор и снова сел. - Вы правы. Я немного ошибся. Ничего нельзя забывать. Но причём здесь я? Что вы хотите от меня?
- Мистер Стокман, - продолжил Селлер. - Нам по роду деятельности известно не намного больше, чем вам. Из некоторых источников мы знаем, что часть палачей и каратели, действовавший в том районе, где вас арестовали нацисты, смогли избежать заслуженного наказания и эмигрировали за границу. Некоторые даже в США. Меня интересуют именно они. Была проделана большая работа, и нам удалось идентифицировать имена некоторых из них и получить их фотографии, поэтому я бы хотел, чтобы вы взглянули на них. Возможно, вы кого-то опознаете.
- Мистер Селлер, - вдруг засмеялся Виктор. - Вы это серьёзно? Прошло уже двадцать лет. Вы думаете, кто-нибудь из них остался в живых? Да и даже если остался, вы считаете, что сможете опознать их постаревшие лица по нечётким немецким фотографиям? Вы сошли с ума.
- По крайней мере, я попытаюсь, - немного смутившись, тихо ответил Селлер. - В любом случае ничего другого не остаётся. Взгляните на них, пожалуйста.
Селлер достал бумажную папку и извлёк из неё стопку чёрно-белых фотографий, пронумерованных на обороте чёрным карандашом, и пододвинул их к Стокману. Виктор небрежно взял их в руки и с ехидной улыбкой на губах принялся их рассматривать. Большинство фотографий не вызывало у него ни малейшего интереса, и он без колебаний откладывал их в сторону. Селлер внимательно следил за его действиями. Внезапно он заметил, что Стокман лицом своим поворачивается как-то большей частью левой стороной.
- Что у вас с глазом? – напрямую спросил Селлер. – Правым если я не ошибаюсь.
- Он плохо видит, - признался Стокман. – Вынужден в основном пользоваться левым. Чуть не выбили во время допроса в плену у немцев.
- Ясно.
Неожиданно Виктору попалась одна фотография, которую он рассматривал дольше обычного. Селлер сразу заметил это.
- Вы его узнали? - спросил он. - Это каратель по кличке Дикий. По нашим сведениям он переехал в США. К сожалению, его настоящее имя, как и нынешнее, нам не известно.
- Нет, - Стокман поспешно отложил фотографию в сторону. - Я впервые его вижу. Просто он похож на одного моего давнего знакомого.
- Вот как, - заинтересовался Селлер. - И вы можете его назвать?
- Боюсь, это вам ничего не даст, - вздохнул Стокман. - Он давно умер, ещё в Советском Союзе.
- Понятно, - разочарованно произнёс Селлер.
Стокман в явной спешке и уже без особого внимания перебрал другие фотографии, после чего встал из-за стола.
- Боюсь, мне пора идти, - сказал Стокман. - К сожалению у меня работа, я к вам выбрался буквально на час. Если у вас всё, то я не буду больше задерживаться.
- Да вы можете идти, - разрешил Селлер. - Если что-нибудь вспомните или узнаете, обязательно позвоните мне.
- Это вряд ли, - резко отрезал Стокман и, не прощаясь, вышел из кабинета.
Оставшись один Селлер разгрёб на столе руками показанные фотографии и нашёл среди них ту, на которой остановился Стокман. Внимательно на неё посмотрев, Селлер сделал на её обратной стороне пометку карандашом, написав фамилию Стокмана, и отложил в сторону. Невозможно было узнать, сказал ли он правду на счёт своего знакомого, но любое внимание к снимку вызывает интерес. Кроме того, после этой фотографии Стокман почти не смотрел на другие, и это тоже настораживает. Селлер пришёл к выводу, что Стокман возможно что-то скрывает. Вопрос в том, видел ли он этого человека с фотографии в своём далёком советском прошлом или знал его уже как гражданина США. Конечно не стоит сбрасывать со счетов обычное эмоциональное беспокойство, вызвавшее странности в поведении, но при этом не связанные с объектом вопроса, например проблемы в семье. И тем не менее Стокман был взят Селлером на заметку.
Глава 2: Сэмюель Вейнер и Айвен Строгов.
***
Сэмюель Вейнер сидел в аудитории за письменным столом. Это был средних лет мужчина с лысеющей головой и бородой на лице. Сейчас он проверял контрольную работу своего ученика. Перед ним стояла ещё стопка тетрадей с непроверенными работами. Горестно вздохнув, Вейнер поставил неудовлетворительный бал, после чего прочитав на обложке тетради имя ученика, записал его имя отдельно у себя в блокноте – Джон Ридер. В этот момент неожиданно раздался стук. Деревянная дверь открылась, и в проёме показалась голова молодого человека.
- Здравствуйте, - робко поздоровался он. – Извините, что отвлекаю, можно с вами поговорить?
- Войдите нормально и представьтесь, - не поднимая головы, произнёс Вейнер.
Молодой человек вошёл, закрыв за собой дверь, и подошёл к Вейнеру.
- Меня зовут Айвен Строгов.
- По-моему вы не из моих учеников, - выразил своё сомнение Вейнер.
- Да, вы правы, - согласился Айвен.
- Насколько я понял по вашей фамилии, вы имеете русские корни, - предположил Вейнер. – Айвен – это Иван, хотя по-английски Иван – это Джон.
- Моя мать настояла на том, чтобы у меня было русское имя, - ответил Айвен. – Вообще здесь много русских.
- Что вам нужно? – наконец спросил Вейнер.
– Я хотел бы с вами поговорить. Понимаете, я пишу работу о нацистских преступниках и их преступлениях, и здесь мне нужна ваша помощь.
В первый раз Вейнер оторвал взгляд от своих тетрадей и поднял голову.
- А почему вы обращаетесь с этим вопросом именно ко мне?
- Я знаю, что вы тоже эмигрант и во время войны были на захваченной немцами территории, вас подвергали пыткам. Вы могли бы мне об этом рассказать.
Вейнер с недовольным видом встали из-за стола.
- Откуда вам всё это известно?
- Я знаком с вашим сыном, - ответил Строгов.
- Вы знаете моего Женю? - голос Вейнера значительно потеплел.
- Да, он мой друг.
- Хорошо, мы с вами поговорим, - согласился Вейнер. – Но не сейчас. На данный момент у меня, к сожалению, нет времени. Может, зайдёте через несколько дней?
- Хорошо, как скажете.
Айвен не задерживаясь, вышел из кабинета. Вейнер многозначно посмотрел в окно. В его голове всплыли далёкие воспоминания из военной жизни. Прогнав их, Вейнер вновь уселся за стол и продолжил проверять контрольные.
***
Через несколько дней Айвен вновь решил напомнить о себе Вейнеру. Он очень спешил, когда вдруг лоб в лоб очень некстати столкнулся со своим приятелем, тем самым сыном Вейнера Женей или Джеймсом.
- Айвен, привет дружище! – обрадовался Джеймс, увидев его.
Айвен поморщился. Опаздывать не хотелось, но делать было нечего. Сделав натяжную улыбку, он нехотя поздоровался с Джеймсом. Не то чтобы он был не рад ему, просто встреча оказалась очень несвоевременной. Неловкость сгладило наличие с Джеймсом очаровательной спутницы.
- Ты уже разговаривал с моим отцом на счёт… - Джеймс осёкся. – Ну, ты знаешь.
- Да, я был у него несколько дней назад, - ответил Айвен. – Но, к сожалению, он был очень занят и попросил зайти позже. Сейчас я как раз иду к нему.
- Он что-нибудь тебе рассказал?
- Ничего. По-моему ему очень неприятна эта тема.
- Да, отец не любит вспоминать прошлое. В детстве он мне рассказывал, но только в общих чертах, да я уже и не помню ничего, а потом он сам перестал об этом говорить. Пойми, его там пытали в плену у немцев, почти выбили один глаз. Он чуть не погиб.
- А как же он выжил?
- Он сбежал, но подробностей я не знаю. Отец мало об этом рассказывал, да и я особо не спрашивал. Не хотел трогать старые раны. Думал, он сам когда-нибудь мне потом снова всё расскажет, когда будет готов, но он так этого и не сделал.
- Понимаю. Может и мне тогда не стоит об этом расспрашивать?
- Нет, стоит, - решительно ответил Джеймс. – Тебе это нужно для дела, а не просто так. Все люди должны знать о преступлениях нацистов, это не может оставаться в тени. Я поговорю с отцом на счёт тебя. Я сам с ни потом поговорю о тебе.
- Спасибо, - устало улыбнулся Айвен.
- Ну, хватит об этом, - произнёс Джеймс и повернулся к своей спутнице. – Знакомься, Анна Стокман, моя приятельница. Анна, а это Айвен Строгов.
- Очень приятно, - тёплым голосом произнёс Айвен, явно теряясь от смущения.
- И мне тоже, - мелодичным голосом ответила Анна.
- Кстати тебе будет любопытно кое-что узнать, – добавил Джеймс.
- Я слышала, что вы интересуетесь преступлениями нацистов, - сказала Анна. – Почему?
- Понимаете, - вновь засмущался Айвен. – Я пишу по этой теме работу. Моя мать тоже русская, так что я считаю своим долгом внести свой вклад в историю.
- Тогда у нас есть кое-что общее, - улыбнулась Анна. – Мой отец тоже когда-то воевал с нацистами. Он попал в плен, но сбежал. Отец с радостью поделится с вами своей историей.
- Так что если у тебя ничего не получилось с моим отцом, это будет ещё одним вариантом, - заметил Джеймс.
- О, я был бы очень рад этому, - расплылся в улыбке Айвен. – Разумеется, если это не затруднит. Вас и вашего отца.
- О нет, нисколько, - произнесла Анна. – Наоборот, мы почтём за честь рассказать о вкладе моего отца в победу над немцами.
Ещё раз благодарю, - сказал Айвен. – Но сейчас извините, к сожалению, я вынужден бежать. У мистера Вейнера-старшего лишь небольшое окно свободного времени.
Айвен и Джеймс попрощались. Айвен ещё раз поблагодарил его и Анну за помощь, после чего почти бегом бросился к входу.
***
Перед Вейнером в кабинете стоял странный молодой человек. Он был весь дёрганый, словно страдал от нервного тика, волосы были непричесанны и растрёпаны, лицо покрывала щетина, а под глазами виднелись мешки. Молодой человек явно нервничал, стоя перед Вейнером, и периодически поглядывал на дверь, явно думая о том, как бы улизнуть.
- Послушайте, мистер Ридер, - недовольно произнёс Вейнер. – Я знаю, с вами что-то происходит. Вы никогда не учились хорошо, но сейчас всё лишь ухудшилось. Вы не появляетесь на моих занятиях, не сдаёте экзаменов. Таким образом, у вас образовались долги. А недавно вы оставили у меня свою сумку, и в ней я обнаружил это.
С этими словами Вейнер достал сложенный из бумаги небольшой конвертик и положил его на стол.
- Судя по всему это героин, - добавил Вейнер. – Вы наркоман?
- Это не моё, - растерянно пробормотал Ридер. – Я нашёл его на улице.
- Вот что, мистер Ридер, - раздражённо отметил Вейнер. – Я даю вам возможность исправиться. Бросайте это дело, или я вынужден буду доложить, куда следует. Вы сами знаете, что с вами тогда будет. Вас исключат, если не посадят в тюрьму. Одумайтесь.
- Вы ничего не знаете! – вдруг закричал Ридер. – Оставьте меня в покое! Я сам разберусь, без вас! Не лезьте ко мне!
В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошёл Айвен. Увидев Ридера со стеклянными глазами и перекошенным лицом, он остановился.
- Извините, я, наверное, не вовремя.
- Ничего, ничего, - произнёс Вейнер убирая со стола конверт. – Мистер Ридер уже уходит.
Ридер напоследок бросил на Вейнера полный ненависти и безумия взгляд, после чего схватил свои вещи и широким размашистым шагом вышел из кабинета, напоследок хлопнув дверью.
- На счёт вашей работы, Айвен, - сказал Вейнер спокойным голосом, как ни в чём не бывало. – Так и быть, я согласен вам рассказать свою историю, но давайте сделаем это в неформальной обстановке, а не здесь. Как вам эта идея?
- Хорошо, как скажете, - ответил Айвен. – Так даже лучше.
- Вот и договорились. Я сообщу вам место и время позже. А пока пожалуйста не могли бы вы оставить меня одного?
Айвен уже было вышел, но оглянувшись, вновь посмотрел на Вейнера.
- Знаете, меня обещали познакомить с ещё одним человеком, тоже участником войны и эмигрантом по фамилии Стокман. Вы его знаете?
- Боюсь, что нет, хотя фамилия кажется знакомой.
Айвен пожал плечами и, попрощавшись в Вейнером, вышел. Когда он возвращался, Джеймса уже не было, однако на улице его ждала Анна.
***
Когда Джеймс был уже дома, то решил зайти к отцу поговорить на счёт Айвена. Тот по своему обыкновению сидел один у себя в кабинете, он всегда так делал когда был не в лучшем настроении, уединение помогало ему успокоиться. Джеймс, понимал, что сейчас не самое удачное время для разговора на неприятную для его отца тему, но и тянуть или откладывать это Джеймс больше не хотел. В конце концов, ведь он его сын.
Постучав в дверь, Джеймс вошёл в кабинет отца. Тот сидел в кресле и просто смотрел в потолок.
- Можно к тебе, папа? - спросил Джеймс.
- Чего тебе? - отозвался Вейнер-старший.
- Я бы хотел с тобой поговорить на счёт Айвена.
- Я тоже, - неожиданно ответил отец. - Скажи мне пожалуйста, зачем ты привёл ко мне этого Строгова? Разве я не просил тебя не распространяться о моём прошлом?
- Да, я помню, - замялся Джеймс. - Но папа, это нужно ему для работы, и потом, ты действительно хочешь умереть и так и не рассказать, что там произошло, что ты пережил, что видел? Это ведь так важно.
- Что там произошло касается только меня, - резко ответил Вейнер-старший. - И ты в это не должен лезть. Лучше следи за своей жизнью.
Джеймс, сжав челюсть, молча вышел из кабинета, демонстративно хлопнув дверью. Вейнер-старший между тем вновь уставился в потолок. Что ж, придётся всё таки поговорить с этим Айвеном, иначе всё действительно будет выглядеть очень подозрительно. Что бы ему скрывать?
Глава 3: Айвен действует.
***
Как Анна и обещала, она поговорила с отцом на счёт Айвена. Стокман был совсем не в восторге, что уже второй незнакомый ему человек за последнее время интересуется его прошлым. Однако, как и в случае с Селлером, Стокман не решился отказать ему. Если он будет что-то скрывать, то это будет ещё подозрительнее, вызовет лишние вопросы и привлечёт внимание не только Селлера, но и полиции, что может очень сильно навредить его бизнесу. Да и чего плохого может быть в разговоре с нерадивым и ничего не знающим юнцом. Стокман согласился. Поскольку такой разговор мог затянуться, встречу он назначил у себя дома, чтобы было комфортно рассказывать и не было посторонних ушей. По настоянию Стокмана они разговаривали только вдвоём несмотря на все усилия Анны присутствовать при их беседе. Хотя Стокман понимал, что Айвен после всё равно покажет свои записи Анне, без дочери ему говорить было как-то проще.
Айвен не мог не нарадоваться. В короткий срок ему удалось найти сразу двух людей, бывших на войне и пострадавших от действий нацистов. Однако его радость оказалась преждевременной. Попытка добыть сведения о них из других источников успехом не увенчались.
Вначале Айвен обратился в службу по делам иммигрантов и запросил сведения о времени прибытия и обстоятельствах приездах Вейнера и Стокмана в США, однако там дать какую-либо информацию отказались, сославшись на секретность подобных сведений. Тогда Айвен обратился в организацию союза русских эмигрантов, но там, ни Стокмана, ни Вейнера не знали и пояснили, что далеко не все советские эмигранты встают к ним на учёт. В один момент Айвену пришла в голову идея обратиться в общественную организацию, занимающуюся поиском нацистских преступников, укрывшихся в США после войны. По предположению Айвена подобная организация обязана проверять всех въезжающих мигрантов, и у неё должна быть информация о них, но и здесь его ждала неудача. По телефону, который он нашёл, у Айвена спросили его имя и в чём его вопрос, а потом, сославшись на то, что сейчас на месте никого нет, попросили позвонить позже и повесили трубку.
Айвен звонил в другие службы и организации, но всё было тщетно. Удручённый своими неудачами он решил ещё раз перезвонить в организацию поиска нацистских преступников. В трубке тот же женский голос вновь попросил назвать его имя. Однако когда Айвен произнёс свою фамилию, в трубке раздался другой уже мужской голос.
- Я говорю с Айвеном Строговым? – спросил голос.
- Да, - устало ответил Айвен.
- Это вы интересовались советским иммигрантом Виктором Стокманом.
- Да, - обрадовано произнёс Айвен. – Только его настоящая фамилия Иванчук.
- Мы могли бы с вами встретиться и поговорить с глазу на глаз?
- Да, конечно, - поспешил согласиться Айвен.
- Отлично. Когда вам будет удобно?
Айвен смутился. Он назвал примерные место и время, после чего человек на другом конце провода повесил трубку.
За пять минут до назначенного срока Айвен был на месте. К нему тут же подошёл мужчина лет тридцати. Он был худой, высокий, хотя не очень и коротко пострижен. На нём был серый костюм и белая рубашка с галстуком. На его глазах сверкали очки в тонкой оправе.
- Айвен Строгов? – неуверенно спросил незнакомец.
- Да, это я, - подтвердил Айвен.
- Меня зовут Том Селлер. – он протянул руку и Айвен её пожал. – Это со мной вы разговаривали по телефону. Вы интересовались Виктором Стокманом.
- Да. И ещё Сэмюелем Вейнером.
- Да, я помню. Но о нём поговорим позже. А пока не могли бы вы ответить, какое отношение имеете к Стокману?
- Понимаете, - Айвен чувствовал себя неловко. – Я пишу работу о нацистских преступниках. Мой друг Джеймс Вейнер познакомил меня с Анной Стокман, дочерью Виктора Стокмана. Через неё я с ним и познакомился. А почему вы им интересуетесь?
- После войны в США оказалась часть иммигрантов из СССР, и далеко не все из них приехали сюда скрываться от советской власти, преследовавшей их по политическим мотивам, или бежали от тоталитарного режима. Многие из них сбежали по вполне прозаическим причинам – во время войны они служили нацистам, а потому попросту боялись у себя на родине справедливого возмездия, ведь их там ждала смертная казнь. К слову это относится не только к советским иммигрантам, но и к иммигрантам других стран, бывших под оккупацией Германии и воевавших с ней – Франция, Британия, Польша и другие. Вся эта мразь, сбежав от своих властей, приехала к нам и расползлась по всем штатам. И всех их мы разыскиваем. К сожалению, за давностью лет это сделать очень трудно. Многие из них уже мертвы, и с каждым годом их становится всё меньше.
- Тогда зачем вы их ищете? – удивлённо спросил Айвен.
- Мы не полиция, - пояснил Селлер. – Дело не только в том, чтобы предать их всех справедливому наказанию. Мы восстанавливаем исторические сведения. Память истории также должна быть очищена. К сожалению, государство не хочет нас финансировать. В основном это делают различные иммигрантские сообщества и МИД разных стран.
- И много лично вы нашли живых нацистов? – спросил Айвен.
- Пока ни одного, - улыбнулся Селлер, и Айвен немного смутился.
- Но причём здесь мистер Стокман? – не понимал Айвен. – Он сам рассказывал мне, как воевал и попал в плен.
- Да, я изучил его историю, - сказал Селлер. – К сожалению, мы не можем проверить его рассказ. Всё, что связано с Красной Армией в СССР содержится в глубоком секрете, кроме того наша страна находится с Советской Россией в очень напряжённых отношениях, поэтому проверять сведения о советских иммигрантах можно разве что неофициальным путём. Вы ведь тоже выходец из иммигрантов?
- Верно, - согласился Айвен. - Моя мать из России.
- Но вы слишком молоды, чтобы заинтересовать меня. А вот Стокман меня интересует больше.
- Почему вы так настроены против Стокмана? - спросил Айвен.
- Я не настроен против него, но он кажется мне подозрителен, - пояснил Селлер. - Я уже видел его, разговаривал с ним, и он по моему мнению явно что-то скрывает.
- Но ведь он герой войны, - напомнил Айвен.
- Герой войны, сбежавший из своей армии и страны, - с усмешкой произнёс Селлер. – Он ведь, по сути, дезертир.
- Хм, верно, - задумался Айвен. – Я об этом не подумал. Это уже не так красиво. Значит он просто трус?
- Может да, а может, нет, - неопределённо ответил Айвен. – Всё зависит от причин его побудивших. Но по сути да, я так думаю.
- А что вам известно о Семёне Вейнере? – спросил Айвен.
- К сожалению не больше чем вам, - ответил Селлер. – Как и Стокман, это очень закрытый человек. – Он не стоит ни в каких иммигрантских сообществах, не приходит на их встречи и всячески сторонится своего прошлого. Мне это не нравится, но, как и Стокмана, проверить его не удастся.
- Он обещал рассказать мне свою историю.
- Это очень хорошо, но мало. Мне бы хотелось увидеть его самого.
- А почему вы его не проверили? – удивился Айвен.
- Нас мало, - вздохнул Селлер. – А советских иммигрантов много. И каждый что-то скрывает. Всех не проверить. Многие даже скрывают, что они иммигранты Признаться, о Вейнере я до вас ничего не знал, и лишь после вашего звонка начал собирать о нём информацию. Но зато теперь у нас есть сведения о двух людях с неясным прошлым. Будем проверять их по мере возможности.
- А почему вы это делаете? – спросил Айвен. – Почему ищете именно здесь? У вас есть какая-то конкретная информация?
- Да, есть, - вздохнул Селлер. – Советские органы государственной безопасности даже спустя много лет постоянно ищут следы людей, сотрудничавших в войну с нацистами. Не так давно им удалось выйти одного такого приспешника нацистов. Ему удалось добраться до территории, освобождённой нами. По всей видимости, он выдал себя за пленного, беженца или пострадавшего от советской власти, постоянно меняя имена. Наши же власти тогда не слишком разбирались с ними. Так ему удалось перебраться в США. К сожалению, о нём почти ничего неизвестно кроме клички – Дикий, он участвовал в расправах, то есть был палачом-карателем. Советским спецслужбам удалось отследить его путь до переезда, но дальше действовать они не могли и передали всю информацию нам, а точнее попросту слили.
- А почему именно вам, а не, скажем, ФБР?
- Думаю, ФБР тоже получило эту информацию, но отказалось её разрабатывать, - горько усмехнулся Селлер. – ФБР интересуют советские шпионы и коммунистические партии, а не нацистские преступники. Я не знаю, сколько у нас советских шпионов, это не в моей компетенции, а вот нацистов полно.
- А что, есть и другие?
- Ещё один к примеру был тюремным охранником. А другой предлагал евреям укрытие и помощь в эвакуации, а сам грабил их и сдавал немцам, которые всех убивали. По некоторым данным он погиб в Польше. Я могу назвать и других. Таких много. Многие из них разными путями сбежали из СССР и стали добропорядочными гражданами США, долгие годы скрываясь под маской. Но о них крайне мало данных. Фотография у меня есть только Дикого, так что найти его более реально.
- Что было дальше с Диким?
- Мы вычислили иммигрантов, прибывших сюда в тот отрезок времени, что и Дикий. Они разбросаны по всем штатам, некоторые поселились даже в Канаде, и наша задача их всех проверить. Среди них был и Виктор Стокман, тогда ещё Иванчук, а теперь я узнаю о существовании некого Сэмюеля-Семёна Вейнера. Он прибыл чуть раньше Стокмана, но тоже в интересующий нас период. Каким-то образом ему удалось избежать нашего внимания. Возможно, он не особо афишировал своё советское происхождение или вовсе скрыл его.
- Подождите, подождите, - испуганно пробормотал Айвен. – То есть вы хотите сказать, что Стокман и Вейнер – один из них нацист Дикий?
- Мой милый друг, - засмеялся Селлер. – Я так вовсе не думаю. На самом деле Дикий может быть где угодно. И Вейнер и Стокман действительно могли находиться в плену, были освобождены нашими солдатами, после чего каким-то образом эмигрировали. Наше правительство выдало советскому правительству всех подобных людей, но они как-то обошли это правило. При этом ни Вейнер, ни Стокман могут не иметь к Дикому никакого отношения. Моя задача не идентифицировать их с Диким, а всего лишь проверить их на основе фактов. Железных фактов. Если их не будет, я всех оставлю в покое, так как вероятность ошибки за давностью лет слишком высока. Стокман и Вейнер интересуют меня только как иммигранты, въехавшие в страну в то же время, что и Дикий, не более, - на несколько секунд Селлер смолк и задумался. – Не хотели бы вы мне помочь в этом?
- Помочь? – удивился Айвен. – Но как?
- Вы знакомы и со Стокманом и с Вейнером. Значит, они оба вам в какой-то степени доверяют, и вы можете узнать ценную информацию о них. Продолжайте поддерживать контакт со Стокманом и пробуйте сблизиться с Вейнером. И ещё. Скоро иммигранты будут праздновать день Великой Победы. Там будут только русские иммигранты, причём далеко не все из них ветераны, если вообще там такие будут. Попробуйте пригласить туда мистера Вейнера, я бы хотел увидеть его в неформальной обстановке и побеседовать с ним. Если он не согласится, то не настаивайте, важно сохранить ваши дружеские отношения. Ну а со Стокманом я уже знаком.
- Хорошо, я его приглашу. Только вряд ли он придёт. По-моему он не очень любит людей.
- По крайней мере, попытайтесь. Это вас ни к чему не обязывает. И ни в коем случае не упоминайте меня.
Селлер был вполне доволен собой. Он подкинул Айвену информацию о нацистских преступниках, и тот наверняка расскажет обо всём Стокману и Вейнеру. Если Дикий среди них, он обязательно испугается и как-нибудь выдаст себя. Обязательно. Оставалось только ждать и наблюдать.
***
Айвен осторожно без стука открыл дверь в кабинет Вейнера и тихо вошёл к нему. Тот по своему обыкновению сидел за какими-то бумагами.
- Извините, мистер Вейнер, - робко спросил Строгов. – Можно?
- Я занят, Айвен, - сухо ответил Вейнер, не поднимая головы. – Не сейчас.
- Я знаю, - сказал Айвен. – Просто я хотел бы вас кое о чём попросить. Через два дня русские эмигранты устраивают праздник в честь дня Великой Победы. Вы не могли бы тоже придти? Я бы очень этого хотел.
- Почему? – спросил Вейнер, на что Айвен смутился, но, не дожидаясь его ответа, Вейнер отказался: - Нет.
- Но почему? – опять смутился Айвен. Вы же советский эмигрант, почему вы так сторонитесь соотечественников?
Вейнер не хотел огорчать Айвена, но, тем не менее, был не преклонен.
- Милый Айвен, - подняв голову, произнёс Вейнер. – Я никого не сторонюсь. Просто я не очень люблю места скопления людей, шумные сборища и всё такое прочее. Я больше люблю уединение и покой, а не праздную толпу и шумные развлечения, ты понял меня?
Айвен вновь смутился и расстроился, но виду не подал. Вместо этого он решил сменить тему для разговора.
- Представляете, вот вы отказались рассказывать мне свою историю, но мне удалось познакомиться ещё с одним человеком, который был в плену у немцев.
- Вот как? – оживился Вейнер. – И как его зовут?
- Виктор Стокман, но его настоящая фамилия Иванчук.
Вейнеру это ничего не говорило, он даже зевнул.
- Я познакомился с ним через его дочь Анну, кстати, вашу ученицу, - продолжил Айвен.
- Мир тесен, - безразлично буркнул Вейнер.
- В отличие от вас мистер Стокман рассказал мне свою историю, и я её записал.
- Она у вас? – вдруг заинтересовался Вейнер.
- Да, конечно.
- Я могу её прочитать?
- Пожалуйста, - Айвен полез в сумку и извлёк оттуда тетрадку, которую протянул Вейнеру.
Вейнер развернул тетрадь на последней странице, и, пролистав на начало, начал читать. Айвен затаив дыхание, следил за его реакцией. Вейнер безразлично прочитал первую часть текста. История Стокмана его не впечатлила. Самый обычный полк, попадание в окружение, плен. Вейнер дочитал до сцены допроса пленного, в которой тот выкалывает глаз мучившему его нацисту и вдруг останавливается. Лицо Вейнера резко побледнело и сделалось словно каменным. На нём отпечатались ужас и потрясение, а глаза были широко раскрыты. Внезапно застывшая маска лица сменилась злой гримасой. Вейнер бегло пробежался до конца записей, но больше ничего интересного не нашёл. Дочитав, он бросил тетрадь на стол, смотря вперёд себя ни на чём конкретно не останавливаясь.
- Как ты говоришь, зовут этого ветерана-сочинителя? – процедил Вейнер ледяным голосом.
- Виктор Стокман, то есть Виктор Иванчук, - Айвен заметил изменения на лице Вейнера, и это его испугало. – Мистер Вейнер, с вами всё в порядке?
- Да, вполне. А этот мистер Стокман будет на этом самом празднике эмигрантов?
- Не знаю. Наверное, нет.
- Очень жаль. Хотелось бы посмотреть на этого сочинителя.
- Я могу его попробовать пригласить, возможно, он придёт, - предложил Айвен.
- Не надо, - вдруг отрезал Вейнер. – Думаю, лучше мне с ним никогда не видеться.
- Почему? – удивлённо спросил Айвен, но Вейнер не ответил, продолжая отрешённо смотреть вперёд, будто его не замечая. Айвен заметил, что его зубы сжаты от злости, а его лицо выражало какую-то немую ненависть. Ничего не понимая, Айвен счёл нужным удалиться. Он осторожно забрал свою тетрадь со стола Вейнера и, стараясь не шуметь, вышел из кабинета, оставив Вейнера замершим словно статуя.
Когда Айвен удалился, Вейнер, наконец, встал и с таким же каменным лицом подошёл к окну, продолжая смотреть вперёд. Он медленно поднял руку и двумя пальцами потрогал свой правый глаз. В его голове роилось множество вопросов. Как такое может быть? Спустя столько лет. Как он выжил тогда? Как сумел эмигрировать? В конце концов, как его зовут на самом деле?
А вдруг это не он? Может это простое совпадение? Мало ли пленных было в войну? Вдруг он ошибся? И во время допросов тоже иногда выкалывали или выбивали глаза. Но чтобы пленный сумел вырваться и выколоть глаз палачу – такие случаи если они и есть, то очень редки. Совпадения быть не может, всё слишком явно. Ну а вдруг он всё-таки ошибается? Что если это не он? Вероятность весьма мала, но, тем не менее, она существует. Нужно удостовериться точно. Но зачем? Что он хочет увидеть в этом человеке, тёмном призраке своего бурного прошлого? Что хочет узнать от него? И что потом? Война ведь давно закончилась.
Вейнер лихорадочно соображал. И где только Айвен его нашёл? Вейнер чувствовал страх. Это был страх перед неизвестностью, а быть может совсем наоборот перед пугающей определённостью. Что ему делать? Должен ли он увидеть этого человека и разрешить свои сомнения? А может вовсе не стоит ничего предпринимать? Праздник эмигрантов в честь дня Победы. Возможно, Стокман будет там. А может и нет. Айвен сам сказал, что его не приглашал. Попросить его? Или быть может Стокман сам придёт? Чего он хочет от него? И стоит ли идти на праздник? Может лучше забыть всё это как страшный сон? Хотя он пытается сделать это уже много лет.
Вейнер не знал ответов. Он схватился за голову, с силой схватил остатки своих волос пальцами и, тяжело дыша, медленно опустился на колени.
***
Спустя некоторое время Айвен всё же решился пригласить Виктора Стокмана на праздник иммигрантов. Поступить так он решил не по просьбе Вейнера, а потому что решил, что будет хорошей идеей пригласить обоих ветеранов войны вместе. Айвен не осмелился идти к нему один, поэтому пошёл вместе с Анной.
- Мистер Стокман, - начал Айвен. – Во вторник эмигранты отмечают праздник Победы. Не хотели бы вы придти тоже?
- Эмигранты? Праздник Победы? – переспросил Стокман, будто только что проснувшись, а затем улыбнулся. – Нет, не пойду.
- Отец не ходит на такие мероприятия, - добавила Анна.
- Анна права, - подтвердил Стокман. – Я не люблю подобные встречи. К тому же в субботу у меня дела. Работа прежде всего.
- Я понимаю, - тихо произнёс Айвен, огорчённый новой неудачей. – Забавно, но я уже встречал человека, который также как и вы не любит встречаться с людьми.
- Вот как? – сказал Стокман. – И кто же это?
- Его зовут Сэмюель Вейнер, но его настоящее имя Семён.
- Мне его имя ни о чём не говорит, - вставил Стокман.
- Кстати, он тоже советский эмигрант, - продолжил Айвен. – Как и вы, он приехал сюда после войны, воевал на фронте и был в плену. У вас с ним много общего.
- Даже так, - произнёс Стокман и голос его заметно похолодел.
- Я тоже его приглашал на праздник, но, как и вы, он отказался. Сказал, что любит уединение, а потому никуда не пойдёт.
- Что ж, очень жаль, - надменно произнёс Стокман. – Хотелось бы посмотреть на своего бывшего соотечественника, быть может, даже сослуживца и так сказать брата по оружию, тем более раз мы с ним так похожи.
- Он тоже хотел с вами встретиться, но я сказал, что не знаю, придёте ли вы. Кстати я показывал ему ваши воспоминания, и он их прочёл.
- И что он на них ответил? – поинтересовался Стокман.
- Если честно, то ничего, - смутился Айвен. – Но не это удивило меня. Его реакция, она была очень странной. Когда он их прочитал, то не проронил ни слова, а его лицо выражало крайнюю степень изумления, потрясения и … ненависти. Я даже испугался. Он спросил, придёте ли вы на праздник, а после почему-то назвал вас сочинителем. Больше он ничего не сказал, и я поспешил уйти.
Рассказ Айвена совершенно не понравился Стокману. Что такого могло быть в его воспоминаниях, что так впечатлило этого Вейнера? Привычная улыбка постепенно исчезла с его лица, а на смену ей пришло недовольное выражение. Увидев, как изменился в лице Стокман, Айвен удивился ещё больше.
- Мистер Стокман, с вами всё в порядке? – осторожно спросил он.
- Да, всё хорошо, Айвен, - Стокман вновь попытался сделать на лице улыбку, но неудачно, и получилась злая гримаса. – Послушай, а ты не мог бы мне сказать, что в моих воспоминаниях так не понравилось этому твоему Вейнеру?
- Не знаю, - пожал плечами Айвен. – Я его не спросил, сразу ушёл.
- А не мог бы ты узнать это?
- Я даже не знаю, как теперь спросить подобное у мистера Вейнера, - растерялся Айвен.
- Я прошу тебя Айвен, хотя бы попробуй, - взмолился Стокман. – Это очень важно для меня.
- Хорошо, мистер Стокман, я попытаюсь.
- Как жаль, что он не придёт на праздник, - сказал Стокман. – Я бы очень хотел его увидеть.
- Забавно, - проронил Айвен. - Мистер Вейнер сказал то же самое.
Глава 4: Встреча на празднике.
***
Праздник иммигрантов в честь дня Победы был весьма оригинальным мероприятием. Вопреки всей остальной Америке, отмечающей день победы 8 мая, иммигранты упорно и усердно справляли его, как и в СССР 9 мая. Основной массой иммигрантов были ещё те, что уехали после революции, многие из них до или после войны приехали в США из Европы.
Здание, где отмечался праздник, снаружи не представляло собой ничего примечательного, но внутри было обвешено красным кумачом, чёрно-оранжевыми георгиевскими лентами и разноцветными шарами и обставлено бюстами Ленина, Сталина, Троцкого. Выглядело это тем более странно, учитывая, что всё происходило в разгар так называемой Холодной войны между СССР и США. Однако иммигрантов это нисколько не смущало. Разрядившись в гимнастерки, они плясали, распевая русские песни и советский гимн. Выглядело всё это как балаган. Вейнер готов был ручаться, что большинство из присутствующих, обвешанных фальшивыми орденами, даже не были на войне.
Вначале в импровизированном зале прошёл концерт. Ряженые в военные и русско-народные костюмы пели народные и военно-патриотические песни. После этого был устроен банкет с русскими блюдами. Вечером обещали дать салют. Было непонятно, как власти разрешали подобное. Вероятно подобным образом спецслужбы легко отслеживали всех причастных. Кроме того из коммунистов на празднике были наверное лишь бюсты Ленина и Сталина.
Сэм Вейнер всё же решил придти на праздник. Как он уже говорил Айвену, Вейнер никогда не ходил на подобные празднества и вообще держался от других эмигрантов подальше, однако на этот раз он решил уступить просьбе Айвена. Но особенно ему не давал покоя таинственный Виктор Стокман, чей кусок воспоминаний вызвал у него такую бурю эмоций. Вейнер помнил о словах Айвена, что он не приглашал Стокмана на мероприятие, и тот, скорее всего, не придёт, но поразмыслив, Вейнер решил, что не успокоится, пока не разгадает эту тайну, иначе она будет терзать его изнутри всё время. Он должен был во всём убедиться. Ну а если Стокман не придёт что ж, тем лучше. Это будет означать, что сама судьба решила оставить всё на своих местах, и он больше не будет касаться этого дела.
Войдя внутрь, Вейнер сразу же увидел Айвена. Тот, заметив его, очень обрадовался.
- Мистер Вейнер, - расплылся в улыбке Айвен. – Как хорошо, что вы пришли.
Айвен был не один. Вместе с ним стоял мужчина лет тридцати в мятом костюме и очках.
- Том Селлер, - представился он. – Я тоже рад, что вы пришли.
- Вроде вы не иммигрант, - недоверчиво произнёс Вейнер.
- Да, я американец, - признался Селлер. – Но по работе имею к иммигрантам непосредственное отношение. И раз уж вы пришли, то мне хотелось бы с вами поговорить.
Вейнеру это сразу не понравилось. Он вдруг сразу понял, зачем его сюда затащил Айвен. Целью был этот худощавый молодой человек. Кто он такой и что ему от него нужно? Было видно, что ничего хорошего. Но Вейнер уже ничего не мог поделать. Он пришёл сюда, и ловушка захлопнулась.
- Хорошо, - согласился Вейнер. – Но только не здесь. Вокруг слишком шумно. Я бы предпочёл более уединённую обстановку.
- Отлично, я тоже, - улыбнулся Селлер.
- Мистер Селлер занимается поисками нацистских преступников, - вмешался Айвен.
Вейнер сразу же замолчал. Он попытался сохранить самообладание, и это ему удалось, однако Селлер заметил некоторую взволнованность Вейнера. Селлер бросил недовольный взгляд на Айвена, разоблачившего его раньше времени, однако поделать было уже ничего нельзя.
- Это правда? – спросил Вейнер, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.
- Боюсь, что да, - подтвердил Селлер, внимательно наблюдая за Вейнером.
Внезапно тот сменил тему разговора.
- А ваш друг, как его, мистер Стокман, пришёл на праздник? – обратился он к Айвену.
- Боюсь, я не знаю, мистер Вейнер, - пожал плечами Айвен. – Я его приглашал, но приедет ли он или нет мне неизвестно.
- Что ж, поговорим позже, - буркнул Вейнер. – Вынужден вас покинуть. Хотелось бы всё здесь осмотреть. Я на таком празднике в первый раз.
И не дожидаясь ответа собеседников, Вейнер поспешил уйти. Селлер был весьма раздосадован. Готовый к разговору, Вейнер по вине Айвена сорвался, словно рыба с крючка. Конечно, разговор с ним у него всё равно состоится. но к тому времени Вейнер уже подготовится, и его ответы и реакция уже не будут такими искренними.
- А откуда он знает Стокмана? - спросил Селлер, нахмурив брови, когда Вейнер скрылся в толпе.
- Это я ему про него рассказал, - виновато ответил Айвен. – Ещё я ему показал свои записи воспоминаний мистера Стокмана, но он как-то странно на них отреагировал.
И Айвен поведал Селлеру о необычной реакции Вейнера во время его чтения воспоминаний Стокмана, а затем такой же непонятной реакции Стокмана после того, как Айвен ему об этом рассказал. Селлер задумался.
- Вы считаете, они действительно друг друга знают, в смысле были знакомы раньше? – попытался разгадать ход его мыслей Айвен.
- Необязательно, - ответил Селлер. – Вейнер, к примеру, во время чтения мог вспомнить что-то своё. Стокману же просто не понравилась реакция Вейнера на его воспоминания, и тем не менее реакция их обоих весьма любопытна.
- Они что-то скрывают, - предположил Айвен.
- Я тоже так думаю, - согласился Селлер. – Но вот что? Связано ли это нашим делом? Может, они просто что-то приукрасили в своей биографии или даже всё выдумали, и теперь боятся разоблачения, но это не преступление. Однако это всего лишь предположение. Наша задача выяснить настоящую причину.
- А как же мистер Вейнер? – напомнил Айвен. – Он так ничего не рассказал мне о себе.
- Не рассказал тебе, расскажет мне, - решительно произнёс Селлер, смотря в сторону, куда ушёл Вейнер. – Придётся. Иначе сразу же попадёт под подозрение. Он знает это.
Неожиданно Айвен увидел, как им на встречу вышел плотный мужчина средних лет. Это был Стокман. На нём был чёрный костюм и белая рубашка с красным галстуком. Он медленно шёл по залу, раскачиваясь в разные стороны и с интересом рассматривая окружающую обстановку.
Как уже ранее говорилось, Стокман не хотел идти на праздник эмигрантов, но, поразмыслив, всё же решил туда отправиться. Он действительно предпочитал держаться от других эмигрантов подальше, однако на этот раз всё оказалось иначе. Во-первых, его уже целых два раза приглашали на это мероприятие. Сначала ему неизвестно каким образом прислали приглашение, затем его пригласил Айвен. Стокман вновь отказался, сославшись на дела, которые у него на самом деле были, но в самый последний момент всё сорвалось, и назначенная на этот день встреча была отложена на более поздний срок. Подумав, Стокман решил, что раз уж всё так сложилось, то он, пожалуй, сходит на праздник. К тому же Стокману лучше присмотреться к новому другу своей дочери Айвену, который будет там без Анны, так как она с матерью в это время отправилась к бабушке.
Ещё одной причиной, по которой он пошёл на праздник, был таинственный мистер Вейнер, преподаватель Айвена, который читал его воспоминания. Стокману не понравилась непонятная эмоциональная реакция Вейнера после прочтения записей. Что его могло так взволновать? К сожалению Айвен на проверку оказался слишком труслив, чтобы спросить об этом у Вейнера напрямую.
Эта накладка не давала Стокману покоя. Он боялся, что данный случай мог принести ему в будущем сложности, а неясность и неизвестность душили его ещё больше. Стокман решил всё разузнать сам. Он, конечно, не надеялся на встречу с самим Вейнером, так как по словам Айвена тот отказался идти на праздник, но его расчёт строился на другом. Иммигранты в основном знают друг друга. На празднике Стокман надеялся что-нибудь выяснить о Вейнере у других эмигрантов.
Однако в последний момент его поход чуть было не был отменён. Сельма настаивала, чтобы Виктор вместе с ней и Анной поехал к её матери, чего он делать категорически отказывался. Как и положено, тёщу Стокман не любил и держался от неё как можно дальше. Сварливая наполовину глухая шестидесятисемилетняя старуха постоянно называла его грязным коммунистом, советским шпионом и почему-то сталинским пособником. В ответ однажды Виктор не выдержал и назвал её старой облезлой курицей, которая если что и может нести, то только одно дерьмо. Предпочитая больше не показываться на глаза навязанной родственнице и лишний раз не накалять ситуацию, чтобы в конец не испортить отношения с тёщей, Виктор решил не ехать, сославшись на ту самую важную встречу на работе, которая к тому моменту уже была благополучно перенесена. Но опять-таки в последний момент не смогший с ним встретиться компаньон сообщил Виктору, что возможно всё же сумеет освободиться и выбить в своём графике окно для встречи с ним, однако Стокман призвал его не спешить и не откладывать свои дела, и договорился о встрече на потом. Так поход на праздник эмигрантов стал для него неизбежен.
Увидев Айвена, Стокман направился к нему. Рядом с Айвеном он узнал искателя нацистов Селлера. Эта встреча неприятно удивила Стокмана, но виду он не подал. Натянув на лицо улыбку, Стокман поочерёдно поздоровался с ними за руку.
- Айвен, как я рад вас видеть, - рассыпался в любезностях Стокман. – К сожалению, Анна не смогла сегодня придти, так как поехала к своей бабушке. Но вот мне удалось отложить все свои дела, и вот я здесь, по вашему приглашению.
Он перевёл свой взгляд на Селлера.
- Мистер Селлер, - произнёс Стокман, тряся ему руку. – Уже всех нацистов поймали? Шутка.
- Я тоже очень рад, что вы пришли, - ответил Айвен. – Кстати не только вы. Мистер Вейнер тоже смог придти.
- Мистер Вейнер? – насторожился Стокман, и улыбка тут же исчезла с его лица, однако он поспешил её вернуть.- И где же он?
- Он был здесь перед вами и сейчас где-то в зале, - пояснил Айвен.
- Что ж, тогда мы ещё увидимся, - выдохнул Стокман.
Вейнер тем временем находился неподалёку и всё слышал и видел, но предпочитал не приближаться, прячась за другими людьми и большей частью стоя спиной. Айвена о не боялся, но ему был неприятен Селлер. Откуда он взялся и что ему было нужно, оставалось только догадываться. Айвен его знал, и он, несомненно, пришёл с ним увидеть его, но зачем? Что он хотел от него узнать?
Вейнер видел, как пришёл Стокман, но тот встал к нему спиной, и Вейнер не увидел его лица. Он мог лишь слышать их разговор.
- Как вам здесь, мистер Стокман? – спросил Айвен, окидывая взглядом зал.
- Довольно необычно и своеобразно, - поморщился Стокман. – Я ещё помню, как было в СССР, и поверьте, всё здесь выглядит мягко говоря весьма странно, да к тому же почему-то очень пыльно, а у меня, знаете ли, аллергия на пыль. С тех пор, как я пришёл сюда, у меня всё время слезятся глаза, и щекочет в носу. Вот, опять.
С этими словами Стокман выхватил из нагрудного кармана белый платочек, развернул его, и, приложив его к носу, чихнул, зажмурив глаза.
- Похоже, наши дорогие иммигранты не сильно утруждали себя влажной уборкой своих советских экспонатов, - усмехнулся Селлер. – Возможно нам стоит выйти на улицу.
- Да, точно, – закивал Стокман, убирая обратно свой платочек. – Так, пожалуй, будет лучше.
Но не успели они выйти наружу, как Стокмана вновь сразил приступ чихания, на этот раз более сильный. Он успел поднести платок к лицу, но теперь не зажмурил глаза. Вдруг произошла неожиданная вещь, поразившая всех. Стокман чихнул второй раз, отчего его тело согнулось пополам насколько это возможно, после чего из его лица выпал а точнее вылетел левый глаз.
Айвен и Селлер удивлённо посмотрели друг на друга. Вскоре до них дошло, что Стокман носил протез. Глаз между тем упал на пол и покатился. Стокман поспешно рухнул на колени и принялся его ловить, вызвав изумление всех окружающих. Наконец ему удалось поймать свой стеклянный шарик. В сильном смущении он встал, стряхнул свои колени, затем бережно начал протёр платком пойманный глаз и вставил его обратно в пустую глазницу.
- Извините, - пробормотал смущённо Стокман. – Прошу прощения. Всё в порядке. У меня всё хорошо.
- Мистер Стокман! – удивлённо воскликнул Айвен. - У вас нет одного глаза!
- К сожалению да, мой друг, - грустно ответил Стокман. – Один поганый нацист выбил мне его на допросе. Поэтому мне приходится носить этот проклятый стеклянный протез.
- А почему вы это скрываете? – поинтересовался Селлер. – В ваших воспоминаниях об этом ни слова, и мне при встрече вы ничего не сказали, упомянув лишь, что ваш глаз плохо видит.
- Мне не очень удобно об этом говорить, - развёл руками Стокман. – Все сразу вдруг начинают на меня таращиться словно я какое-то диковинное животное из зоопарка, некоторые даже просят показать им мою пустую глазницу, будто я какой-то клоун в цирке. Поэтому я никому об этом не говорю. И сейчас не хотел, просто случай, эта проклятая пыль.
Стокман вновь чихнул, на этот раз, уже не прикрываясь платком, но зато закрыв свой несчастный глаз рукой.
- Пойдёмте всё-таки выйдем, - попросил он. – А то мне уже неудобно здесь находится.
И Стокман, Айвен и Селлер вышли под пристальными взглядами окружающих людей.
- Зря я всё-таки пришёл на этот праздник, - сказал Стокман, будучи на улице и уже отдышавшись. – Первый раз и такой конфуз. Право, мне ужасно неловко.
- Ничего страшного, мистер Стокман, - утешил его Айвен. – Есть множество людей и без более важных частей тела. В конце концов, у вас ведь остался второй глаз.
- Айвен прав, - согласился Селлер. – Не стоит так переживать. Это могло случиться с каждым.
Внезапно к ним подошёл ещё один человек. Это был Вейнер. Лицо его было бледным и каменным.
***
Вместе со всеми, Вейнер видел, как Стокман неловко чихнул и от этого потерял свой глаз. Когда Стокман поднялся с пола со своим протезом, то повернулся к Вейнеру лицом. Стокман не увидел его среди других людей, но Вейнер отчётливо видел его и был поражён словно мощным электрическим разрядом. Несмотря на то, что он со Стокманом до этого никогда не встречался, Вейнер сразу узнал его, он очень хорошо его знал. Это был Дикий. Тот самый нацистский каратель, который когда-то пытал его в немецких тюремных застенках. Хоть и прошло много лет, сомнений быть не могло. Годы сильно изменили Дикого. Оно постарел, полысел и потолстел, однако, несмотря на это Вейнер сразу узнал своего врага. Его гнусная рожа не раз снилась Вейнеру по ночам. И этот глаз, тот самый, что он выколол ему тогда при их последней встрече и с радостью сделал бы это ещё. Это был Дикий. Вейнер никогда не знал его настоящего имени, слышал лишь его кличку, данную немцами за непомерную жестокость, а ещё жуткие рассказы о бесчеловечных пытках. Каким-то образом ему удалось выжить после поражения Германии в войне. Он не был расстрелян и не был повешен как прочие каратели и пособники немцев. Более того, ему удалось сбежать за границу, где он и ныне совсем неплохо живёт и здравствует, ухмыляясь своей поганой улыбкой, такой же мерзкой, как и тогда.
Но как такое может быть? Он увидел его сейчас, спустя много лет после войны, да и сама эта встреча всего лишь случайность. Если бы не Айвен, он никогда бы не увидел Дикого. Если бы Айвен не пригласил его сюда, если бы не дал ему прочитать воспоминания Дикого. Если бы. У Вейнера голова шла кругом. Цепь запущенных случайностей привела их обоих сюда, на встречу со своим прошлым. Он ведь вообще не должен был быть здесь. Он мог не приходить и не хотел, но, тем не менее, всё равно пришёл. Как и Стокман. Айвен говорил, что он также не придёт, но он почему-то тоже пришёл.
Вейнер стоял посреди зала, словно остолбенев. Когда он, наконец, очнулся, Стокман, Селлер и Айвен уже ушли. Вейнер судорожно стал искать их глазами, при этом перебегая из стороны в сторону, но всё-таки вспомнил, что они собирались выйти наружу. Вейнер, тяжело дыша, подбежал к столу с едой и начал искать на нём нож, но не нашёл и, зачем-то схватив вилку, бросился к выходу. В его голове была только одна мысль – Дикий не должен был больше уйти, он должен умереть.
Вейнер выбежал на улицу, изо всех сил сжимая вилку. Увидев стоящих неподалёку Айвена, Селлера и Стокмана, он подошёл к ним.
- О, мистер Вейнер, вы тоже решили к нам присоединиться, - произнёс было Айвен, но увидев его бледное застывшее лицо, осёкся.
- Мистер Вейнер, с вами всё в порядке? – спросил Селлер.
- Всё в порядке, - выдавил из себя Вейнер, стараясь казаться спокойным. – Просто мне стало немного дурно.
- Это нормально, - отмахнулся Айвен. – Вот мистеру Стокману там тоже стало нехорошо. Он даже потерял свой стеклянный глаз. Позвольте вас, наконец, друг с другом познакомить.
"Мы уже знакомы" - подумал Вейнер и лишь сильнее сжал в кулаке вилку. Внезапно до него дошло, что он делает что-то невразумительное. Он хочет убить человека на глазах у всех. Мало того, хочет убить вилкой, что вряд ли получится, он лишь нанесёт Стокману несколько кровоточащих ссадин. Вдобавок, его за это ещё и посадят в тюрьму или упекут в клинику как сумасшедшего. Нет, так не годится.
- А что это у вас в руке? – указал Селлер на кулак Вейнера. – Вы что-то ели?
- Да, вроде того, - Вейнер с трудом разжал кулак и бросил вилку, вытерев потную руку о пиджак.
- Мистер Вейнер, это мистер Стокман, - представил его Айвен.
- Можно просто Виктор, - Стокман улыбаясь, протянул Вейнеру руку.
Вейнер не собирался её жать, но вдруг понял, что сейчас на него все смотрят – и Айвен, и Селлер, да и сам Дикий. И если он не пожмёт эту проклятую руку, то это будет выглядеть очень подозрительно, особенно для Селлера, учитывая, чем он занимается. Нет, ещё не время начинать разбираться с Диким. Рано. Не здесь. Не сейчас.
- Сэмюель Вейнер, - металлическим голосом выдал он.
Стокман так и не узнал Вейнера и продолжал тянуть к нему свою руку, хотя ничего удивительного. Прошло много лет, Дикий думает, что его убили, да к тому же Вейнер отпустил бороду.
Вейнер с большим трудом пересилил себя и протянул Стокману руку. Стокман, улыбаясь, слегка сжал её, и от этого прикосновения Вейнера опять словно поразил электрический разряд. Он с силой сжал руку Стокмана и посмотрел ему в глаза. Улыбка постепенно стала сходить с лица Стокмана, и он судорожно дёргая руку, стал пытаться её вернуть из кисти Вейнера. Наконец Вейнер разжал руку, и удивленный Стокман торопливо одёрнул свою. Айвен недоумённо посмотрел на Вейнера, Селлер с интересом за всем наблюдал.
- Извините, мне действительно плохо, - скороговоркой проговорил Вейнер. – Пожалуй, я лучше пойду.
И не дожидаясь ответа собеседников, он пошёл прочь. Оставшиеся с удивлением посмотрели друг на друга.
- Что это с ним? – спросил Айвен. – Почему он так странно ведёт себя?
- Сегодня он с самого начала был не в себе, - задумчиво произнёс Селлер. – Но вы правы. С ним что-то не так. Может ему действительно плохо? Айвен, вы не могли бы на всякий случай проводить нашего друга, а то кто знает, что с ним случится в дороге.
Айвен с готовностью кивнул и побежал вслед за Вейнером. Стокман и Селлер остались вдвоём.
- Довольно странный тип, - сделал заключение Стокман, потирая свою пострадавшую руку. – Это я о мистере Вейнере. С ним словно случился инсульт.
- Да, он повёл себя в высшей степени необычно, - согласился Селлер. – Кстати, вы с ним раньше никогда не встречались?
- До сегодняшнего дня я никогда его раньше не видел, - отрицательно помотал головой Стокман.
- Странно, - отметил Селлер. – А мне показалось, что он вас как будто бы узнал. И думается, в последний раз вы виделись не при самых лучших обстоятельствах.
- Я вас уверяю, я никогда его раньше не видел, - испуганно повторил Стокман. – По крайней мере, я не могу его припомнить.
- Что ж, - вздохнул Селлер. – Может это действительно с вами никак не связано.
***
Вейнер шёл быстрым шагом что есть мочи. Голова его гудела, должно быть поднялось давление. В конце концов, Вейнер не выдержал и, остановившись, рухнул на колени, после чего его стошнило прямо на улице.
- Мистер Вейнер, как вы? – спросил подбежавший Айвен. – Похоже, вам и в самом деле плохо. Хотите, я вызову врачей?
- Не надо, - поднял руку Вейнер. – Мне уже лучше. Похоже, я просто чем-то отравился.
- Давайте я вам помогу, - Айвен подхватил Вейнера за плечо и помог ему подняться на ноги. – Я провожу вас домой.
- Не стоит, Айвен, - запротестовал Вейнер. – Правда, мне уже действительно лучше.
- Нет, я настаиваю, - сказал Айвен. – В таком состоянии вас нельзя отпускать одного.
- Ну, хорошо, - сдался Вейнер и протянул ему ключи от машины. – Можешь меня отвезти.
Они вместе пошли на стоянку. Напоследок Вейнер оглянулся и посмотрел в сторону Стокмана. Они с ним ещё увидятся, и на этот раз он уже никуда не убежит.
***
Вернувшись домой, Вейнер поднялся на второй этаж и закрылся у себя в кабинете, служившем ещё и библиотекой. Он подошёл к своему рабочему столу и без сил опустился в кресло. Ему было над чем подумать. Сегодня он узнал, что его злейший враг, человек, служивший в войну карателем у нацистов, оказывается жив и вполне здравствует. Прошло уже лет двадцать с их последней встречи. Каждый из них думал, что другой давно мёртв, но оба ошибались. Вопреки судьбе им удалось выжить, и эта же судьба свела их вновь.
Вейнер был вне себя. Нацистскому приспешнику удалось избежать справедливого наказания. Более того, он очень даже счастливо живёт, обзавелся семьёй и, что особенно возмущало Вейнера, выдаёт себя за ветерана и посещает праздники в честь Победы.
Однако одновременно Вейнер пребывал и в крайней растерянности. Что ему теперь делать? Прошло много лет. Война давно закончилась. Они в другой стране. Но сколько бы не прошло времени, где бы они не находились, нельзя забыть тех ужасов войны, загубленных людей. Нет, Дикий или как его там, Стокман должен заплатить за всё. Пусть спустя много лет, пусть за границей, но второй раз Дикий не уйдёт от расплаты.
Вейнер решился на самый простой вариант – что он выдаст его властям, это было бы вполне естественно. Однако перед этим он хотел с ним поговорить. Правда Вейнер плохо представлял, о чём будет этот разговор, как он пройдёт и состоится ли вообще. Он также осознавал опасность того, что Стокман после его разоблачения может тот час же сбежать, но он позаботится, чтобы Дикий-Стокман не успел этого сделать. Он должен с ним поговорить. Но на всякий случай, если с ним что случится, Вейнер решил, что напишет письмо властям о том, кем на самом деле является Стокман.
На следующий день к Вейнеру в кабинет вошёл Айвен. Вейнер по своему обыкновению писал.
- А, заходи, Айвен, - спокойно махнул он рукой, увидев Строгова.
Айвен нерешительно вошёл и закрыл за собой дверь.
- Мистер Вейнер, с вами сейчас всё в порядке? – робко спросил он.
- О, да, Айвен, - улыбнулся Вейнер. – Со мной всё отлично, не изволь беспокоиться.
Айвен опять недоумевал. Ещё вчера на Вейнере не было лица, а сегодня он опять хорошо выглядел, как и всегда, и даже улыбался, чего раньше за ним не наблюдалось.
- Айвен, я хочу тебя спросить, - обратился к нему Вейнер. – Ты что-нибудь знаешь о мистере Стокмане?
- Да, конечно, - удивлённо ответил Айвен. – Я же приносил вам его воспоминания.
- Я не про это. Ты знаешь, где он живёт?
- Да, я был у него дома. А зачем вам это?
- Я бы очень хотел с ним поговорить, - пояснил Вейнер. – К сожалению в силу сложивших обстоятельств мне не удалось это сделать на празднике. Поэтому мы могли бы это сделать сейчас.
- Ну, хорошо, я ему передам, - пожал плечами Айвен.
- Кстати, ты, я вижу, общаешься с Томом Селлером. Не мог бы ты через него узнать всё, что известно о Викторе Стокмане – когда он приехал в США, чем занимался, кто его семья.
- Мне всё это известно, мистер Вейнер.
- Замечательно, - обрадовался Вейнер. – Я хочу знать о нём больше, всё-таки мы соотечественники. Да, и ещё на счёт твоей просьбы. Если тебе это всё ещё интересно, я расскажу тебе свою историю. Теперь я готов рассказать всё.
Глава 5: Старые знакомые.
***
Вейнер и Стокман договорились о встрече через Айвена. Вейнер не имел ни малейшего желания разговаривать со Стокманом по телефону, Стокман же не имел другой возможности связаться с Вейнером. Вейнер крайне не хотел встречаться со Стокманом и в последний момент даже думал отменить встречу, просто сдав Стокмана властям, и забыть о нём навсегда. Встреча с призраком, а точнее с демоном своего прошлого откровенно пугала Вейнера. Он не знал, как поведёт себя Стокман, в этом тоже таилась своего рода опасность. И, тем не менее, не придти Вейнер не мог, это было бы трусостью. Дикий должен ответить за всё.
Встретиться договорились на нейтральной территории в парке. Стокман явился раньше. Откровенно говоря, он и сам не знал, зачем пришёл на эту встречу. Вейнер его интересовал мало. На их первой встрече, на празднике он ему не понравился. Вейнер показался ему каким-то странным, дёрганым, и это ещё мало сказано. Но гораздо меньше Стокману понравились слова Селлера о том, что возможно Вейнер его знает, и этим объясняется его странное поведение. Вначале Стокман отмахнулся от этой мысли, однако постепенно она прочно засела у него в голове. А вдруг это правда? Хотя Вейнера он вспомнить так и не смог и сомневался, что они встречались раньше. Больше всего Стокман опасался, что Вейнер что-то о нём может знать. Этот вероятный компромат не давал ему покоя, поэтому Стокман и решил всё же встретиться с Вейнером, тем более, что тот сам изъявил такое желание. Стокман хотел знать, что ему нужно.
Как уже говорилось ранее, первым на место встречи пришёл Стокман. Вейнер не спешил увидеть своего бывшего врага и прибыл намного позже, впрочем, Стокман всё это время терпеливо его ждал. Увидев Вейнера, Стокман протянул ему свою руку, однако Вейнер не намерен был второй раз здороваться со своим врагом. Стокман смущённо опустил свою ладонь, чувствуя неловкость и понимая, что что-то не так.
- Я рад встречи с вами, мистер Вейнер, - Стокман сделал попытку улыбнуться. – Я давно хотел с вами поговорить.
Вейнер по-прежнему молчал, продолжая сверлить Стокмана своим немигающим взглядом. Стокман недоумевал и подумал, что он сделал или сказал не то, хотя по большей части он и сказать-то толком ещё ничего не успел.
- По-моему мы с вами раньше где-то виделись, - Стокман решил задать тон их разговору.
- В чём дело, Дикий? – вдруг произнёс Вейнер. – Не узнаёшь своего старого приятеля?
Стокман удивлённо смолк. Откуда этот человек знает его старую кличку? Кто он такой? Что ему надо?
- Боюсь, вы меня с кем-то путаете, - попытался разыграть непонимание Стокман. – Я не знаю кто такой этот Дикий.
- Неужели? – усмехнулся Вейнер. – Дикий – это кличка нацистского карателя, под которой ты служил немцам двадцать лет назад.
Стокман, ещё более поражённый, попытался сохранить спокойствие. Теперь нет сомнения, этому человеку каким-то образом стало известно его прошлое, но откуда? Однако по сути это не столь важно. Выяснить подобное можно самыми различными способами, всех следов не заметешь, как ни старайся. Но что ему нужно от него? Внезапно Стокмана озарило. Он хочет денег, это естественно. Стокман со злостью посмотрел на Вейнера. Тот по-прежнему молчал, давая ему время подумать. Стокман решил ни в чём не признаваться. В конце концов, пока кроме голословных утверждений он ничего не услышал. Возможно, это просто шантаж или провокация.
- Я не Дикий, - вновь повторил Стокман уже менее уверенным голосом. – Я не знаю, кто это, и тем более, никогда не служил немцам. Вы ошибаетесь. Кто вы такой, чтобы меня в подобном обвинять?
- Значит, ты меня так и не узнал? – процедил сквозь зубы Вейнер. – А я всё помню. Помню, скольких людей ты мучил, скольких расстрелял. Помню и как ты пытал меня во время нашей последней встречи. А ещё я помню, как напоследок, перед тем, как меня отправили на казнь, я выколол твой поганый глаз, который ты сейчас заменяешь этой стекляшкой.
Стокмана словно ударило молнией. Глаза его, а точнее глаз, округлился. Он пристально смотрел на Вейнера.
- Ты… - еле слышно произнёс Стокман.
- Я, - коротко подтвердил Вейнер.
- Но как такое может быть? – недоумённо пробормотал Стокман. – Тебя же расстреляли.
- Недострелили, - ответил Вейнер. – Нацисты никогда не умели доводить дела до конца. Я вспоминал тебя и видел твою наглую ухмыляющуюся рожу почти двадцать лет. С тех пор я никогда тебя не видел, но до недавнего времени я всегда считал или надеялся, что тебя постигло справедливое наказание, что бог тебя покарал, и ты был повешен или расстрелян. Но теперь я вижу, возмездие тебя не коснулось.
- На земле бога нет, - выдал Стокман. – Здесь правит человек, и нет никакой высшей справедливости. Что ты смог получить от жизни, то по праву твоё. Да, мне было нелегко, но я выжил, несмотря на твои причитания, и должен тебе сказать, очень даже неплохо живу.
- Ну, это ненадолго, - огрызнулся Вейнер.
- Чего ты хочешь? – спросил Стокман. – Что ты задумал?
- Я сдам тебя, - с улыбкой на губах сообщил Вейнер. – Я хочу, чтобы ты знал. Я выдам тебя властям. Я дам против тебя свидетельские показания. Пусть все узнают, что ты чёртов нацист. Ты потеряешь свою семью, свою работу. Ты потеряешь всё, станешь изгоем, а после этого тебя посадят, и ты проведёшь остаток дней в тюрьме, ненавидимый и презираемый всеми.
Стокман стоял мрачный, словно туча, опустив глаза и лихорадочно соображая. Это был конец. Всё, к чему он шёл полжизни, оказалось на краю гибели. Он разоблачён, Вейнер знает его тайну. Проклятый недобиток выжил и узнал его много лет спустя. И с ним нельзя договориться, потому что им движет жажда мести, которую не затушить даже деньгами. Вейнер ясно дал понять, что хочет уничтожить его, раздавить морально и физически. И этот его желание нельзя будет перебить никакими средствами. В какой-то момент Стокманом овладела ярость. Он вдруг понял, что они здесь совершенно одни, вокруг никого нет. А почему бы в таком случае не разделаться с опасным свидетелем и дело с концом? Стокман даже стал осматриваться в поисках какого-нибудь камня или палки, ибо с собой у него ничего не было, но вовремя спохватился. Вполне вероятно, Вейнер подстраховаться, прежде чем придти сюда, и оставил своё признание, а потому его смерть здесь ничего не решит. Но даже если никаких записей у него нет, это всё равно не поможет. Слишком много людей знает об их встрече здесь. Они договаривались через Айвена, члены их семей знают, куда и к кому они отправились, а Айвен и Селлер ещё и расскажут о том, что случилось на празднике. Слишком много свидетелей. Убийство Вейнера погубит его не хуже, чем эти признания.
- У тебя ничего не получится, - вдруг заявил Стокман. – Да, ты можешь рассказать всем, кем я был раньше, да, возможно, я потеряю семью и свой бизнес, ну и что с того? Всё, что я делал раньше, было на территории СССР, а мы сейчас находимся в США. В войну я не убивал американских граждан, а значит, меня не за что сажать в тюрьму. Более того, я сам гражданин США, и меня нельзя просто так упрятать за решётку только из-за басен какого-то иммигранта. Советскому Союзу меня тоже не передадут, так как между США и СССР сейчас слишком напряжённая обстановка. Да, я потеряю семью и работу, но я могу уехать в другой штат, завести другую семью, начать новый бизнес. Америка – страна неограниченных возможностей. Здесь я легко могу начать жизнь заново. Так что твои сказки мне ничем особо не повредят, можешь идти и рассказывать их всем, кому захочешь, если тебе поверят.
Вейнер резко помрачнел. Ему было неприятно это осознавать, но Стокман прав. Они в США, здесь ему ничего не грозит. Даже если он его сдаст, Стокман действительно может просто уехать и начать жизнь заново, он может быть уверен, что в СССР его не выдадут. Так что в США нацисты могут чувствовать в полной безопасности. Выходит, он перед Стокманом совершенно бессилен. Вейнеру вдруг захотелось попросту убить его и решить эту проблему раз и навсегда, однако он отказался от этой идеи. Все прекрасно знают, куда и к кому он отправился, кроме того Селлер и Айвен видели, как он странно вёл себя на празднике. Более того, если он убьёт Стокмана, то никто никогда не узнает, что он бывший нацист. Все будут плакать о нём, горевать и похоронят как настоящего героя войны и жертву сталинского режима. Если же потом рассказать, кем Стокман был на самом деле, то сразу станет ясно, кто его убил, и он сам угодит в тюрьму. Кроме того, смерть была бы слишком лёгкой расплатой для такого чудовища, каким был Дикий.
Ничего больше не говоря, Вейнер развернулся и пошёл прочь. Лицо Стокмана сразу же засияло.
- Ещё увидимся, - крикнул он вдогонку.
Вейнер остановился и оглянулся.
- Не сомневайся, - спокойно произнёс он.
Вейнер не помнил, как вернулся домой. Молча, он поднялся к себе в кабинет, где включил пластинку с классической музыкой чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Утомлённый от нервного перенапряжения, он вскоре заснул.
Стокмана от нервного возбуждения всю дорогу трясло, поднялось и кровяное давление, отчего кровь брызнула из носа. Несмотря на кажущуюся победу в первом бою он понимал, что этим всё не закончится. Вернувшись домой, Стокман скорее открыл бутылку виски и тут же осушил несколько стаканов. Помимо встречи с Вейнером у него сегодня было много важных дел по работе, однако теперь они уже не казались ему такими важными, и были заброшены на потом.
- Да что с тобой случилось? – удивилась его жена Сельма. – Ты можешь мне ответить? Где ты был?
- Оставь меня в покое! – вдруг закричал Стокман. – Даже у себя в доме я не могу получить минуты покоя, чтобы меня ни о чём не спрашивали! Оставьте меня все!
Глава 6: Сэмюель Вейнер.
***
Айвен пришёл к Вейнеру на следующий день после его встречи со Стокманом. Вначале он хотел зайти к нему в кабинет, но узнал, что Вейнер не вышел на работу. Зная о прошедшей встрече и испугавшись, что что-то случилось, Айвен немедленно поспешил к нему домой. Он застал Вейнера в несколько разбитом, но достаточно бодром состоянии. Вейнер обрадовался, увидев Айвена. Ему сейчас очень хотелось с кем-нибудь поговорить.
- А, Айвен, друг мой, как хорошо, что вы пришли, - протянул с улыбкой Вейнер.
- Мистер Вейнер, с вами всё в порядке? – опасливо спросил Айвен. – Вы не пришли сегодня на работу.
- Всё в порядке, Айвен, просто я неважно себя чувствовал, но сейчас я в норме. Произошёл момент, когда я вспомнил своё прошлое. Помнишь, ты постоянно просил рассказать о себе, но тогда я не хотел ворошить память, где так много боли и горестных воспоминаний. Теперь это произошло само собой. Так что если ты не передумал, то я хотел бы тебе рассказать свою историю.
Айвен был весьма удивлён такому повороту событий, однако с радостью согласился, пока Вейнер снова не передумал. Кроме того, его связывала договорённость с Селлером, который по-прежнему собирал на Вейнера любую информацию.
Вейнер подробно рассказал, как встретил войну, как ушёл в партизаны, как попал в плен, как был освобождён и пошёл воевать дальше, как был вновь пленён и освобождён уже американцами. Несмотря на то, что прошло много лет, Вейнер рассказал всё весьма подробно, даже детали, чему сам удивился. Он спокойно называл имена и звания людей, с кем ему приходилось сталкиваться за редким исключением и даты событий. Айвен всё тщательно записывал, изредка задавая уточняющие вопросы. Вейнер наконец-то понял, чего ему не хватало все эти годы. Ему требовался слушатель. Ему необходимо было выговориться.
- А вы и вправду еврей?
- Наполовину. Моя мать была русской.
- И что с ней стало?
- Мои родители погибли в гражданскую войну во время еврейских погромов. Уцелели лишь я с сестрой. Нас приютили родственники моей матери. Несмотря на то, что это было голодное время и у них самих были свои дети, они не бросили нас. Меня на всякий случай вместо Соломона стали звать Семён, Сёма.
- А что стало с вашей сестрой?
- Моя сестра умерла в 1937-м от брюшного тифа. А в 1941-м началась война. Наш город очень скоро оккупировали немцы. Я считаю, в такое тяжёлое и страшное время люди, и особенно мужчины должны подняться на защиту своей родины. Я не имею в виду Сталина, советскую власть или какую другую власть. Моей родиной был мой дом, мои родственники, друзья, знакомые. Я ушёл в подполье, стал заниматься подрывной деятельностью, помогал партизанам. Но однажды нас вычислили и всех арестовали. Скорее всего, на нас кто-то донёс в комендатуру. Я попал на допрос. От меня требовали имена других. Меня пытали, но я так ничего и не сказал.
Вейнер вынужден был намеренно опустить сцену с выкалыванием глаза своему палачу, так как эта сцена идентична сцене из воспоминаний Стокмана. Если их рассказы будут слишком похожи, что сразу вызовет подозрения не только у Айвена, но и у Селлера. По той же причине он не рассказал о собственной травме глаза, нанесённой Диким, иначе будет слишком много иммигрантов с травмами глаза, как в своих воспоминаниях. Не назвал Вейнер и клички мучавшего его карателя, помня, что им интересовался Селлер.
- Я прекрасно понимал, что обречён, и меня всё равно казнят, и не хотел никого тянуть за собой, - продолжил Вейнер. - Немцы так ничего от меня не добились. Я был приговорён к расстрелу. Меня вывели в поле вместе с остальными. Там были старики женщины, дети, но немцам было всё равно. Для казней, пыток, допросов они часто прибегали к помощи местных жителей, перешедших к ним на службу. Именно таким человеком стал наш палач. Самым ужасным было то, что это была женщина, говорили, бывшая медсестра. Я не могу себе представить, что могло побудить женщину нацистским палачом, но тем не менее она им стала. Она собственноручно расстреляла из пулемёта сотни человек. Я помню её глаза, они были совершенно пустыми, как у мёртвого скелета. Наверное ей тоже было всё равно кому служить и кого убивать.
- Вы не знаете, что стало с этой женщиной потом? - поинтересовался Айвен.
- Нет, - ответил Вейнер. - Когда Красная Армия пошла в наступление, она, как и все каратели, ушла вместе с немцами. Больше я о ней ничего не слышал. Говорят, её так и не нашли.
- Что с вами было дальше?
- Когда нас вывели, мы взялись за руки. Кто-то запел песню, другие подхватили. Я молчал. Пулемётчица развернула свой пулемёт и нажала на гашетку. Раздалась пулемётная трель, раздались крики и плачь, люди стали падать, сражённые пулями. Я стоял в середине. Когда очередь дошла до меня, я почувствовал страшную боль в груди, и после этого больше ничего не помню. Очнулся я в полной темноте. У меня болела грудь и плечо, туда попали пулемётные пули. Вокруг было сыро, скользко и очень мягко. Стоял удушливый смрад. Где-то вверху белело маленькое пятно света. У меня в кармане были спички, которые зачем-то немцы оставили. Когда я зажёг одну из них, то ужаснулся. Кругом были горы трупов, свежих, и уже наполовину разложившихся. Над ними кружились стаи мух, а в самих телах копошились черви.
Я оторвал ткани и перебинтовал себе грудь и руку. По мёртвым телам я попытался доползти до выхода, но это оказалось бесполезно, он был слишком высоко расположен. Я пробыл в этой жуткой шахте три дня без еды и воды. Почти всё это время я пробыл бес сознания. Я думал, что как глупо было выжить при расстреле чтобы умереть здесь. Я уже считал, что действительно стану одним из мёртвых здесь, но на третий день в шахту спустились и нашли меня стонущим. Сейчас я подозреваю, что они просто обирали трупы, но это не важно. Людям надо было как-то жить, а мёртвых было уже не спасти. Они вынесли меня и тайно выходили. К сожалению этих людей давно нет в живых. При отступлении немцы начали расстреливать всех местных жителей подряд. Они тоже погибли.
- И что было потом? – спросил Айвен. – Как вы оказались в эмиграции?
- Когда наш город был освобождён, я вместе с армией отправился на фронт, где вновь контуженным попал в плен. Там пробыл до конца войны. Уже после капитуляции Германии меня освободили американцы. И я решил не возвращаться в СССР, а уехать вместе с ними.
- Но почему? - удивился Айвен.
- Потому что я был в плену, а тогда ходило много ужасных слухов, что делает НКВД, ну советские спецслужбы, с бывшими пленными – их расстреливают, сажают в лагеря, вместе с семьями выселяют. Я же был в плену целых два раза. Признаться честно, я тогда просто испугался, и до сих пор не могу простить себе этого. Я столько раз ходил под смертью, сидел с ней рядом в немецких застенках, смотрел ей в лицо под дулом пулемёта и никогда не испытывал ни малейшего страха, а тут вдруг испугался. Чего? Тех же застенок, расстрела, трупов? Я не знаю.Я уже знал, что американцы по договорённости с СССР выдают всех пленных, поэтому я выдал себя за другого уже умершего человека и с его документами сумел скрыться. Я не сразу добрался до США, сначала жил в Европе, затем уже вместе с женой и ребёнком переехал сюда.
Вейнер рассказывал Айвену как он воевал, что при этом видел и пережил. Айвен всё старательно записывал, пытаясь ничего не пропустить. Вейнер поведал ему о своей послевоенной жизни, но опустил подробности того, как он въехал в США, справедливо полагая, что у него из-за этого могут быть проблемы. Но Айвен и сам всё понял, поэтому не задавал лишних вопросов. К тому же в рамках своей работы, его интересовали только нацисты.
Когда разговор окончился, и довольный Айвен ушёл, Вейнер почувствовал. что с его души как будто свалился тяжёлый камень. Он понял, что ему просто необходимо было выговориться, и не держать внутри себя груз тягостных воспоминаний. Теперь спустя много лет в этом плане ему стало значительно легче.
***
Селлер так же решил навестить Вейнера после встречи на празднике. Поговорить на самом празднике им так и не удалось из-за поспешного бегства Вейнера, и его странное поведение лишь ещё больше распалило любопытство Селлера. Он готов был поклясться, что Вейнер видел раньше Стокмана, однако не знал когда. Было ли это до войны в Советском Союзе, во время войны или уже после в США неизвестно. Селлер также не исключал, что Вейнеру действительно могло стать плохо, всё-таки он был уже не молод. Чтобы выяснить это, Селлер решил поговорить с Вейнером с глазу на глаз. На этот раз он не стал предупреждать его заранее, чтобы Вейнер вновь не отказался, сославшись на что-нибудь. Однако дома его не оказалось, выяснилось, что после праздника Вейнер взял несколько дней отдыха. Селлер отправился к нему домой.
Вейнер удивился, увидев его на пороге, но сделал вид, что рад его видеть, хотя Селлер заметил, что это не так.
- Добрый день, мистер Селлер, - Вейнер попытался натянуть на лицо улыбку. - Что привело вас ко мне?
- Добрый день, - поздоровался Селлер. - Если вы не забыли. то я хотел с вами поговорить. На мне удалось сделать это в прошлый раз в силу объективных причин. Кстати, как вы себя чувствуете?
- Благодарю, уже лучше, - смутился Вейнер.
- Я слышал, вы даже взяли пару дней отдыха.
- Решил не рисковать своим здоровьем и отлежаться дома, - объяснился Вейнер. - Но завтра уже выхожу на работу.
- Что ж, я рад это слышать, - произнёс Селлер. - В таком случае, я мог бы задать вам несколько вопросов?
- Ну тогда проходите, - нехотя впустил его Вейнер.
Они поднялись в его кабинет. Селлер конечно мог напрямую спросить, знает ли Вейнер Стокмана, но понимал, что из этого ничего не выйдет. Мало того, Вейнера можно было спугнуть, он просто замкнётся и не станет ничего отвечать, а главное, насторожится, и его будет очень сложно вывести на чистую воду.
Вейнер внимательно наблюдал за Селлером. Он конечно знал, зачем тот пришёл сюда. Теперь главное вести себя естественно, иначе этот охотник за нацистами ненароком примет за нациста его самого.
Один рукав рубашки Селлера немного задрался, и Вейнер увидел на предплечье его руки странный продолговатый шрам от ожога. Странность была в том, что ожог имел форму прямоугольника.
- Что это у вас? - удивлённо спросил Вейнер, указывая на ожог.
- А, это? - смутился Селлер, пряча рукавом шрам. - Ожог.
- Немного необычный, - заметил Вейнер. - Как от клейма.
- К сожалению вы правы, - вдруг ответил Селлер. - Здесь когда-то был мой порядковый номер. Мне его поставили в концлагере.
- Так вы значит не американец, - догадался Вейнер.
- Да, - признался Селлер. - По происхождению я поляк. В войну, а я ребёнком я попал в концлагерь. Мои родители погибли, а я выжил. Там мне выжгли этот номер. Потом я сделал всё, чтобы его свести, мне пришлось выжечь его кислотой.
- Теперь понятно, почему вы этим занимаетесь, - произнёс Вейнер, и голос его потеплел. - Это своего рода возмездие.
- Теперь, когда вы всё знаете, я бы тоже хотел всё узнать, - сказал Селлер. - Я покажу вам несколько фотографий. Если вы узнаете кого-нибудь, то сообщите мне.
Селлер очень надеялся, что его рассказ в какой-то мере благотворно повлияет на Вейнера. Он протянул Вейнеру стопку фотографий. Вейнер нехотя взял их и с безразличным видом стал их просматривать и откладывать в сторону. Некоторые фотографии были немецкими, сделанными в войну возможно для картотеки нацистов, но на большинстве были запечатлены казалось бы обычные люди в простой одежде и обстановке. Даже не верилось, что за ними возможно кроется много смертей.
Вейнер старался держаться спокойно чтобы не вызвать вопросов у Селлера, внимательно следящего за всеми его действиями. Рассказ Селлера хоть и вызвал у него жалость, но не погасил возможность думать. Вдобавок в своё время Вейнер вдоволь насмотрелся на подобных людей и наслушался похожих историй. Так что история Селлера не произвела впечатление на Вейнера, как тот желал.
Неожиданно для себя на одной из фотографий Вейнер вдруг увидел Стокмана, а точнее тогда ещё Дикого. Фото видимо было военных лет. Вейнер понятия не имел, где Селлер достал эту фотографию, но спросить у него поостерёгся. На снимке Дикий стоял в нацистской форме и улыбался. Сейчас он сильно изменился, но Вейнер сразу его узнал, узнал на фотографии того карателя Дикого, мучившего его много лет назад.
Селлер сразу заметил, что Вейнер задержался на одной из фотографий. Вейнер очнулся и с кажущимся равнодушным видом отложил её в сторону как и предыдущие. Селлер усмехнулся и взял это фото. Перевернув её на обратной стороне он увидел свою метку - именно на этом фото также задержался Стокман.
Вейнер поспешно просмотрел остальные фотографии и отложил их в сторону.
- Я никого не узнаю, - произнёс он.
Селлер вновь поднял фото, на котором Вейнер заострил внимание, и поднёс к его лицу.
- Мистер Вейнер, вы задержались на этой фотографии, - внимательно произнёс Селлер. - может быть вы узнали этого человека? Подумайте хорошенько.
Вейнер действительно задумался. А может и в правду, рассказать всё Селлеру и выдать Стокмана. Тогда всё закончится. Здесь и сейчас. Зачем на старости лет изводить себя мыслями о своём далёком прошлом? Может стоит доверить это дело профессионалам?
Но ведь Стокману ничего не будет. В СССР его бы наверняка расстреляли, но не здесь. Здесь он гражданин Америки, свободный человек. И если всё сейчас рассказать, то тогда смерть многих людей, к которым причастен Стокман, не будет отомщена. Нет, этому не бывать.
- Нет, я не знаю этого человека, - холодно и твёрдо ответил Вейнер, смотря на фотографию Стокмана.
- Что ж, хорошо, - не стал настаивать Селлер. - Благодарю, что уделили мне время.
Вначале Селлер собирался ещё и поговорить с Вейнером, но теперь понял, что это бесполезно. Всё остальное можно узнать у Айвена. Не помог даже собственный рассказ. Ничего не вышло, Венер оказался крепче, чем он думал, его просто так не проймёшь.
Селлер собрал свои фотографии и направился к выходу. Вейнер проводил его совершенно безумным взглядом, от которого Селлеру стало не по себе.
Глава 7: Месть.
***
Вейнер узнал у Айвена адрес Стокмана, мотивируя это тем, что так и не смог с ним встретиться. Подождав около его дома, Вейнер увидел подъезжающую машину Стокмана. Он тоже увидел его и притормозил рядом.
- Что тебе здесь нужно? – раздражённо спросил Стокман, выйдя из машины. – По-моему я уже всё сказал.
- А я нет, - ответил Вейнер. – Я подумал и решил, что ты прав. В этой стране за преступления в СССР тебя не посадят. Однако вряд ли ты захочешь портить себе репутацию ветерана, терять свою семью, лишаться своего дела. Это гораздо дороже, чем та сумма, которую я хочу от тебя получить.
Вымогательство. Стокман был вне себя от гнева. Этот недобиток ещё смеет требовать у него денег за своё молчание. Хотя этого следовало ожидать. В любом деле, даже самом личном, всегда появляется денежный мотив в той или иной степени. Внутренне он был уже готов к этому. В конце концов, Вейнер был прав, это было гораздо дешевле, чем подаваться в бега и начинать всё с нуля. Стокман опасался другого. Что если Вейнер потом вновь потребует деньги, а затем ещё и ещё. Сколько это будет продолжаться? Этого Стокман не знал, но подозревал, что Вейнер не раз обратится к нему за финансовой помощью, и он вынужден будет платить, другого выхода не было. Но тогда получался замкнутый круг. Вейнер может его доить вечно, и неизвестно, в какую конечную сумму выльется его молчание. А что если не заплатить? Просто прогнать его. Тогда Вейнер всё расскажет, и с его жизнью будет покончено. Он больше никогда не увидит свою жену. Хоть он и не любил её и женился на ней только из-за гражданства, но за много лет он привык к ней, и дети, своих детей он безусловно любил, и не хотел бы чтобы они его возненавидели. Также он потеряет свой бизнес и вынужден будет отправиться скитаться, и вряд ли в его годы он сможет ещё раз подняться до этого уровня. Всё, что он так старательно строил своими руками пойдёт коту под хвост. И он не допустит, чтобы это случилось. А значит придётся платить, платить сейчас и платить потом, но он не может платить Вейнеру вечно. Значит нужно что-то придумать. А пока придётся платить. Сейчас. Всего один раз.
- Сколько ты хочешь? – еле сдерживаясь, спросил Стокман.
Вейнер назвал сумму, она оказалась приличная. Но Стокман подавил в себе гордость, от которой в данном случае не было толка, и с трудом согласился. Сейчас другого выхода не существовало. Однако он должен сделать всё, чтобы в следующий раз унять этого мелкого шантажиста.
Стокман попросил несколько дней, чтобы собрать деньги, и Вейнер с явным удовольствием разрешил, отчего Стокмана всего передёрнуло от ярости, и он еле сдерживал себя. Договорившись о новой встрече, Вейнер сел в свою машину и уехал. Стокман же сел на край дороги и обхватил голову руками. Ему было над чем подумать. Теперь у него действительно большие проблемы.
Чтобы собрать нужную сумму, Стокману пришлось воспользоваться своим сберегательным счётом. Когда он отдавал деньги, то чувствовал, будто отрезает часть своего тела, которую вынужден скормить Вейнеру. Тот чувствовал мучения Стокмана и получал от этого явное удовольствие.
- Чтобы я тебя больше не видел, - прошипел Стокман, окончательно расставшись со своими деньгами.
- А вот на это даже не надейся, - улыбнулся Вейнер, демонстративно перекладывая деньги Стокмана на глазах у него к себе в сумку. – Мы с тобой ещё увидимся и не раз. В этом можешь быть уверен, Дикий.
- Никогда больше меня так не называй! – взорвался Стокман. – Меня зовут Виктор, Виктор Стокман!
Вейнер усмехнулся, но больше ничего не сказал и ушёл. Стокман тяжело вздохнул. Его опасения оправдались. Вейнер намерен был получить с него сполна. В какой-то момент в голове Стокмана пронеслась мысль, а почему бы не сдать заносчивого шантажиста в полицию? У него сейчас с собой много денег, происхождение которых он объяснить не сможет. С другой стороны Вейнер его тоже сразу же сдаст. Стокман решил пока ничего не предпринимать.
Вейнер, получив деньги от Стокмана, отнюдь не получил то удовольствие, на которое рассчитывал. Деньги это конечно хорошо, но они ему были не нужны, он хотел досадить Стокману, но видимо вымогательством тут не ограничиться. Нужно придумать что-то другое, более специфическое. Вейнер вспомнил эмигрантский праздник, и внезапно в его голову пришла оригинальная идея.
***
В одно утро вместе с почтой Стокман обнаружил извещение на получение некой посылки. Съездив на почту, он забрал оттуда небольшую картонную коробку, завёрнутую в бумагу. Ни на квитанции, ни на коробке не было адреса отправителя. Тем не менее кто-то заплатил за её доставку. Дома Стокман отнёс посылку в комнату, затем разорвал бумагу и с интересом открыл коробку. В ней лежала аккуратно сложенная одежда чёрного цвета. Осторожно вынув её из коробки, Стокман развернул её и остолбенел. Это была немецкая нацистская военная форма. Внизу коробки лежала фуражка. Никаких записок к форме не прилагалось.
Стокману не понадобилось много времени, чтобы понять, кто и зачем прислал её сюда. Это мог сделать только Вейнер. Очевидно, денег ему показалось мало, и он решил поиздеваться. Это уже выходило за рамки. Вейнер возомнил о себе слишком много.
Форма принадлежала офицеру СС. Стокман уже не помнил, какое это было звание. Конечно, он никогда не был кадровым немецким офицером, но видимо, другой формы Вейнер достать не смог. Да и где он ухитрился найти эту? Стокман задумался, и вдруг его озарило. Ну конечно, праздник эмигрантов. В костюмированном представлении участвовали люди в немецкой форме.
Что же теперь с ней делать? Нужно её спрятать, а лучше уничтожить, иначе вдруг её кто найдёт. Хотя конечно и в таком случае его никто не причислит к нацистам, да и форма ненастоящая, а бутафорская, но, тем не менее, лучше не рисковать. Кто знает, что у этого Вейнера на уме?
Внезапно в дверь комнаты постучали. Стокман резко обернулся и поспешил быстро запихнуть форму в коробку. Дверь открылась, и в комнату вошла Сельма.
- Дорогой, что ты здесь делаешь?
- Ничего, - раздражённо произнёс Стокман. – Какая разница? Что за глупый вопрос? Что тебе надо?
- Просто я хотела узнать, всё ли у тебя в порядке. Ты в последнее время ведёшь себя как-то странно. А что это у тебя в коробке?
Сельма указала рукой на посылку. Стокман разозлился. Какое её дело? Однако вступать в ссору с женой во второй раз за последнее время он не решился.
- Ничего, - поспешил ответить Стокман. – Это по работе, ты не поймёшь. Новая форма для сотрудников моей фирмы.
- Чёрная? – удивилась Сельма, увидев торчащий рукав.
- Конечно, - выпалил Стокман. – Скоро все американцы будут носить такую. А ты что-то хотела?
- Нет. Просто ты так тихо сидел. Я решила проверить.
- А как я, по-твоему, должен сидеть?! – взорвался Стокман. – Громко? Сидеть и играть на трубе или палить из ружья, чтобы ты услышала?! Почему мне, в моём доме и даже в моей комнате не дают покоя?! Почему я просто не могу посидеть в тишине, ответь мне?!
- Ладно, я всё поняла, - подняла ладони Сельма и стала пятиться к выходу. – Извини.
Когда она ушла, Стокман облегчённо вздохнул.
- Дура, - бросил он закрытой двери.
Быстро сложив скомканную форму в коробку, Стокман отнёс её в подвал, где спрятал за старый шкаф. Потом как-нибудь он от неё избавится.
***
Стокман пришёл домой уставший. Открыв дверь, он увидел Сельму.
- Привет, дорогой, - поцеловала она его в щёку. – А у нас в гостях твой друг.
- Какой ещё друг? – насторожился Стокман.
- Сказал, что по работе, - объяснила Сельма.
Не разуваясь, Стокман отправился за женой на кухню, где увидел сидящего за столом и пьющего кофе из его чашки Вейнера. Стокман замер от удивления.
- Что ты здесь делаешь? – спросил он сквозь зубы.
- Вот пришёл познакомиться с твоей семьёй, - Стокман встал из-за стола, взял в руки чашку кофе и отпил из неё. – У нас же с вами так много общего. Мы оба воевали, были в плену, эмигрировали. Кстати должен вам сказать, у вас замечательная семья. Прекрасная жена. А ваш сын, как я слышал, учится в военной школе. Наверное, он хочет стать таким же героем, как и его отец.
Стокман слушал это молча, медленно краснея от ярости и сжимая кулаки. Впрочем, Сельма в его поведении не заметила ничего странного, хотя она вообще редко что-либо замечала, если это не касалось непосредственно её лично. Она налила ещё две чашки кофе и поставила их на стол. Вейнер наблюдал за ней с нескрываемым восхищением и бросился ей помогать, рассыпаясь в любезностях, что не могло радовать Стокмана. Он собрал все свои силы, чтобы не наброситься сейчас на Вейнера, так беззастенчиво хозяйничавшего в его доме, и не свернуть ему шею.
- Пошли, выйдем, - коротко бросил он Вейнеру.
Они прошли в его кабинет, после чего Стокман закрыл дверь изнутри на ключ, чтобы Сельма не лезла ежеминутно со своими предложениями и не мешала.
- Какого чёрта ты делаешь в моём доме?! – взорвался Стокман, когда они остались одни.
- Я уже сказал, что пришёл познакомиться с твоей семьёй, - с иронией напомнил Вейнер. – К сожалению, в доме оказалась только твоя жена, кстати, милейшее создание.
- Если ты ещё раз вспомнишь о моей жене, я выбью тебе зубы! – брызгая слюной, пригрозил Стокман. – Как ты смел придти сюда, в мой дом?!
- А ты думал, что своими грязными деньгами сможешь откупиться от меня? – уже безо всякой улыбки произнёс Вейнер. – На тебе кровь многих невинных людей и моя тоже, так что запомни, я от тебя не отстану. И ещё, я видел вас всех на фотографии, у тебя действительно очень милая семья, и не хотелось бы, чтобы с ними что-то случилось.
Услышав это, Стокман вновь испытал удивление и даже страх.
- Как это понимать? – осторожно спросил он.
- А вот так и понимай, - не моргнув глазом, ответил Вейнер.
Стокман был вне себя от гнева. Этот мелкий шантажист ещё вздумал угрожать ему и его семье. Но что он мог сделать?
- Что тебе нужно? – мрачно спросил Стокман.
- Мне нужны деньги, - вдруг произнёс Вейнер и назвал сумму. Она была гораздо меньше первой, но Стокман прекрасно понимал, что дело не в ней. Вейнер просто хочет поиздеваться над ним. Дело было не в том, сколько он ему отдаёт, а в том, что отдаёт. Свои кровно заработанные деньги, будто отрывая часть себя самого, и это доставляет Вейнеру несравнимое удовольствие. Стокман поклялся, что больше никогда не будет платить Вейнеру, и что первый раз будет последним, и вот его вынуждают нарушить свою же клятву.
Стокман молча повернулся к столу у себя за спиной, открыл его, отсчитал нужную сумму и, повернувшись назад, швырнул деньги в лицо Вейнера.
- На, подавись! – злобно прошипел Стокман. – И убирайся из моего дома! Если ты ещё раз появишься здесь или вздумаешь угрожать моей семье, то я просто возьму охотничий карабин и пристрелю тебя, и мне плевать, посадят меня или нет!
Вейнер улыбнулся и подобрал деньги, затем молча вышел из кабинета и направился к выходу. Стокман также молча проводил его до двери, после чего с силой захлопнул её и запер на ключ. Удивлённая Сельма открыв рот, следила за их странным поведением.
- Милый, что случилось? – робко спросила она. – Почему ушёл Сэмюель?
- Какой ещё Сэмюель?! – закричал Стокман. – Он тебе никто! Больше никогда не открывай дверь этому человеку! И запомни, если я тебя ещё раз с ним увижу, то ты об этом пожалеешь, поняла?!
- Не смей кричать на меня! – возмутилась Сельма. – Я порядочная женщина и могу обойтись без твоих грязных намёков! И не смей больше никогда мне угрожать!
С этими словами она с рассерженным видом удалилась на кухню, хотя этот вид был также больше для вида, чем отражал её реальное настроение. Действительно рассерженная Сельма пускала в ход ногти, руки и предметы потяжелее.
Стокман понимал, что с Сельмой он, пожалуй, действительно перегнул палку, хотя на самом деле она не так его поняла. Он всего лишь хотел защитить её от Вейнера, не устраивая сцен ревности, которая произошла по случайности. Также Стокман понимал, что ситуация с Вейнером начала выходить из-под контроля, и игнорировать её и надеяться, что всё разрешится само собой, больше не стоит. Вейнером следовало заняться вплотную.
Оказавшись на улице, Вейнер также решил, что переборщил. Ему не следовало приходить к Стокману домой, и уж тем более угрожать его семье. Правда, Вейнер и не думал причинять им вред, считая, что они здесь не причём, и что это только их с Диким личное дело. Вейнер и сам не знал, как так получилось. Он приходил к Стокманам чтобы дать понять Дикому, что тот от него не скроется. Но заигравшись, он перешёл на угрозы, и Стокман очень сильно разозлился и ответил ему тем же. Не зная, что ответить по этому поводу и не придумав ничего лучше, Вейнер вновь потребовал у Стокмана деньги. Впрочем, он уже повторялся. Реакция же Стокмана по приходу к нему домой оказалась слишком бурной и эмоциональной. Стокман откровенно угрожал убить его. Хотя Вейнер считал, что в основном он перегнул с его женой, ему не следовало опускать по отношению к ней никаких намёков. Ревность – страшная сила, и Вейнер всерьёз опасался, что Стокман на самом деле выполнит свою угрозу с применением карабина. Проведя таким образом работу над ошибками Вейнер счёл нужным больше не приходить домой к Стокману. Но кое-что эта их встреча наглядно показала. Во-первых, ещё раз, не стоило приходить к Стокману домой и пересекать линию эмоционального пространства. Это было слишком. Не следует приплетать сюда членов семьи. А во-вторых, его действия в отношении Стокмана претерпели кризис. Он в открытую ему угрожал, и Вейнеру нечем было крыть. Он не смог придумать ничего умнее, кроме как вновь потребовать денег. Нужно придумать новую стратегию действий против Стокмана, вот только подальше от его семьи.
***
Поссорившись с Сельмой, Виктор Стокман вновь заперся у себя в кабинете и без сил опустился в своё кресло. Ему было над чем подумать. Он чувствовал одновременно гнев и смятение. Вейнер переходит все границы. Он спокойно пришёл к нему домой, пил кофе из его чашки, заигрывал с его женой, и Виктор не сомневался, что если бы он не вернулся домой, то продолжил бы дальше. Вейнер посмел угрожать его семье и вновь, вновь вымогал у него деньги. Теперь Виктор ясно осознавал, что это никогда не кончится, и Вейнер так и будет продолжать вымогать у него деньги. Но не это главное. Виктора беспокоило другое. Опасность пришла в его дом, и это уже серьёзно. Виктор не мог сказать, на сколько Вейнер готов выполнить свои угрозы в отношении его семьи, и не собирался это выяснять. Но Виктор понимал, что просто застрелить его, как обещал, он конечно не мог. Его посадят в тюрьму, причём надолго, и в силу своего возраста, оттуда он уже не вернётся. Следовало поступить по-другому, следовало поступить хитрее. Но как это сделать?
Стокман решил ещё раз осмотреть нацистскую форму, которую прислал ему Вейнер, а заодно перепрятать её, тем более Сельма хочет навести в подвале порядок и наверняка её там найдёт. Спустившись в подвал Виктор извлёк из-за шкафа коробку и отнёс её к себе. Открыв ящик, он извлёк форму и тщательно её обыскал. Увы, ничего, что бы указывало на Вейнера, обнаружить не удалось.
Стокман внимательно осмотрел форму. Она была замечательной, совсем новой, чёрного цвета, со всеми регалиями и погонами, как он узнал, оберштурмбанфюрера СС и даже Железным крестом, который Стокман до этого никогда не видел. Вдруг в подсознании Виктора начали пробуждаться отрывки воспоминаний его далёкого прошлого. Он подошёл с формой к зеркалу, приложил её к себе и взглянул на своё отражение. Неожиданно Стокман вспомнил всё. Вспомнил, как поступил на службу к нацистам, вспомнил, как участвовал в пытках и казнях, вспомнил, как искал партизан и подпольщиков, как допрашивал пленных. Всё то, что он так долго тщательным образом пытался забыть, вдруг совершенно отчётливо всплыло у него в памяти. Сейчас в зеркале перед ним стоял совершенно молодой, совсем неопытный юнец, ещё не лысый, не толстый и не изуродованный морщинами. Как быстро прошла эта молодость.
Стокман надел форму на себя и вновь подошёл к зеркалу. Одежда пришлась ему в пору, словно на него сшитая, хотя до этого он никогда не носил нацистскую форму и уж тем более не был оберштурмбанфюрером СС. Стокману нравилась эта форма. Виктор смотрел на себя в зеркало и чувствовал прилив сил, будто он снова молодел, становился сильным и красивым. Стокман ещё помнил, что давала эта форма её обладателю – власть. Он вспоминал, как его боялись, как перед ним трепетали, и он словно питался этим страхом, чувствуя энергию. Эта ностальгия вызвала у Стокмана некоторую грусть по безвозвратно прошедшим дням. Тогда он был кем-то, важной фигурой, с которой все считались. Он действительно хорошо выполнял свою работу и любил её. Тогда это была настоящая жизнь, полная энергии. Всё, что случилось с ним потом по сравнению с ней просто меркнет. Семья, дом, работа, опять дом и опять работа. Он сам добровольно запер себя в этом мёртвом замкнутом цикле. Прежние времена уже никогда не вернутся, и он навсегда останется в этом доме, в этом теле, пока не сдохнет окончательно.
Порой Стокман жалел, что приехал в США, а не остался в СССР. Конечно, там бы его нашли и казнили как пособника их врага. Повесили бы как собаку или пристрелили. Однако возможно быстрая физическая смерть была бы лучшим выбором, нежели, медленная умственная смерть здесь. Раньше он решал участь многих людей. К нему приходили с подкупом за помощью. Теперь же он сам вынужден перед всеми унижаться – перед женой, тёщей, дочерью, компаньонами, а теперь ещё и Вейнером. Тогда они сами бы бегали за ним, моля о пощаде. А сейчас ему самому приходится терпеть все их капризы. Даже кличку "Дикий" ему дали за свирепый и неукротимый нрав. Сейчас же он больше похож на домашнего кролика. От того прежнего грозного Дикого уже давно ничего не осталось. Он умер ещё тогда. Теперь перед зеркалом стоял совершенно другой человек, бледная тень от того, кем он был раньше.
В дверь внезапно постучали. Виктор в панике резко обернулся.
- Кто там? – спросил он.
- Дорогой, это я, - раздался голос Сельмы. – Что ты там делаешь?
"Любуюсь на себя в нацистской форме" - раздражённо подумал Виктор.
- Что тебе надо? – спросил он.
- Дорогой, просто тебя долго не было, я подумала, ты куда-то пропал, забеспокоилась.
Виктор разозлился. Он не подавал признаков жизни минут пятнадцать, а его уже объявили в розыск.
- Куда я, по-твоему, мог пропасть?! – огрызнулся Виктор. – Я что, у себя в доме не могу посидеть в тишине?!
- Извини, дорогой, не буду мешать. Только мне нужно взять в шкафу одну вещь. Я сейчас войду.
Виктор в панике прикусил губу. Он не запер дверь и сейчас одет в нацистскую форму. Глупое положение. Если сюда войдёт Сельма, то будет много неудобных вопросов. Даже на праздник Победы не сослаться, он уже прошёл.
- Не входи, я голый, - Виктор не придумал ничего лучше.
- Ну и что, я же твоя жена, - резонно заметила Сельма. – Я вхожу.
Виктор быстро сорвал с кровати покрывало и замотался в него по шею. Сельма открыла дверь и вошла. Увидев мужа в таком виде, она очень удивилась.
- Дорогой, что с тобой?
- Я же сказал, что я голый, - заплетающимся языком пробурчал Виктор.
- Ну и что? – снова недоумённо спросила Сельма, осматривая мужа. – Раньше тебя это не особо мешало. Ты даже из душа выходил весь в мыле и ходил по дому, я его потом с пола вытирала.
- Но это не значит, что я люблю щеголять голышом.
- А может, ты хочешь чего-нибудь другого? – улыбнулась Сельма и протянула к Виктору свои руки.
- Нет, - остановил её он. – Не сейчас.
Стокман и без нацистской формы давно не смотрел на жену.
- Ну как хочешь, - недовольно произнесла Сельма и, отпустив мужа, заглянула в шкаф. – А где мой халат для душа?
- Должно быть рядом с душем, - едко заметил Виктор.
- Ах, да, наверное, - сказала Сельма и выскочила из комнаты.
"Дура" - подумал Виктор и скинул с себя покрывало. Она даже не заметила, что этот халат на ней. Хотя возможно это был всего лишь предлог, и Сельма заходила для контроля, чтобы узнать, что он делает. Однако Сельма могла вновь сюда заявиться за чем-нибудь ещё. Виктор быстро скинул нацистскую форму и сложил её в коробку. С прошлым было навсегда покончено.
Стокман отнёс коробку с формой к себе в гараж. Сюда кроме него редко кто заглядывает. Среди инструментов и запчастей его жена, дочери и тёща чувствовали себя неуютно, это была не их территория, хотя Сельма время от времени пытается превратить гараж в хранилище старой одежды или склад макулатуры.
Стокман вышел из гаража и тяжело вздохнул. Сцена с женой наглядно показала, что он давно уже выдохся, раз позволяет женщине так поступать с собой. Однако если в нём осталось хоть что-то от прежнего Дикого, то он должен разрешить ситуацию с Вейнером. Он будет продолжать его преследовать, это было ясно с самого начала. И лучшим вариантом было бы физическое устранение Вейнера. С ним умрут и все проблемы. Однако сам Стокман на это пойти никак не мог. Они знакомы с Вейнером, он приходил к нему домой, а в первую очередь полиция ищет среди знакомых. К тому же они оба из СССР. Подумают, что два иммигранта чего-то не поделили. Вдобавок ко всему он обязательно как-нибудь наследит, и полиция найдёт указывающие на него улики. Стокман знал, что нельзя совершить преступление совсем без улик. Он сам когда-то служил в подобной организации. Поэтому у него не было сомнений, что полиция быстро его вычислит, и он окажется в тюрьме, что ещё хуже, чем если бы Вейнер распустил свой язык. Нет, нужно было придумать что-то ещё.
Глава 8: Убийство.
***
Стокман вошёл в церковь и, пройдя в середину, сел на скамейку. Зал был почти пуст, в основном сидели впереди. Тем не менее, священник исправно читал свои проповеди и молитвы на никому не понятном латинском языке. Впрочем, понимать ничего и не надо было. Это как партийные собрания в СССР. Сельма считала себя ярой католичкой, хотя не умела молиться и крестилась то двумя, то тремя пальцами и путала правую сторону с левой. Она щедро давала на пожертвования почему-то из его кошелька. В выходные Сельма регулярно таскала его в церковь на службу, большую часть которой Виктор спал, и будила его Сельма, только когда служба заканчивалась, или когда он начинал храпеть. Всё как когда-то на тех же партсобраниях. Другое время, другая страна, но ничего не изменилось. Сам Стокман католиком так и не стал. Давнее атеистическое прошлое давало о себе знать.
На этот раз Стокман не стал спать, хотя заунывные молитвы располагали к этому. Всё время он внимательно наблюдал за священником. Это был худощавый мужчина, хотя в рясе это не очень было заметно, средних лет с аккуратной чёрной бородой. Тот напротив нисколько его не замечал и продолжал бубнить свои религиозные тексты, стоя в центре зала рядом с большим деревянным крестом с вырезанным на нём распятым Иисусом. Стокман с радостью представил на этом кресте сначала Сталина, затем Ленина, а под конец Вейнера.
После службы Стокман вышел на улицу, и некоторое время просто бродил по окрестностям. Дождавшись, когда все разойдутся, он вернулся в церковь. Внутри Стокман подошёл к маленькому окошку, закрытому решёткой.
- Благословите меня, святой отец, ибо я грешен, - скорбным голосом произнёс Стокман, склонившись над окошком.
- В чём дело, сын мой? – спросил священник за решёткой.
- Когда-то много лет назад во время войны я служил немецким нацистам.
Было видно, что на священника в окошке это произвело большое впечатление, так как некоторое время он ничего не отвечал.
- Это большой грех, сын мой, - наконец смог выдавить из себя священник.
- Это ещё не всё, - спокойно ответил Стокман. – Я пытал и убивал людей, я участвовал в казнях, я насиловал женщин…
- Это всё очень серьёзные проступки, то есть грехи…, - пролепетал удивлённый священник.
- Но и это ещё не всё, - вновь повторил Стокман. – Я знаю одного человека, который тоже стоял на службе у нацистов. Теперь он служит католическим священником.
Священник в окошке не выдержал. Решётка стала открываться, и он, наконец, смог взглянуть на лицо необычного посетителя.
- Ты? – тяжело дыша, произнёс священник еле слышимым голосом.
- Я, - подтвердил Стокман. – Нам нужно поговорить.
- Только не здесь, - покачал головой священник. – Это всё-таки церковь.
- Хорошо, - ответил Стокман. – Я жду тебя у входа.
Священник закрыл приход. Когда он вышел к Стокману, то был облачён в обычную одежду, так сказать в мирское. Выдавала его теперь только борода.
- Пошли, отойдём куда-нибудь подальше, - произнёс священник. – Я не хочу, чтобы нас видели.
- Это правильно, - одобрил Стокман. – Я тоже этого не хочу. Разговор у нас будет серьёзным, и мне совершенно не нужно, чтобы меня видели рядом с тобой.
Они пошли в парк, и спрятались за деревьями и кустами, медленно шагая по аллее.
- Я тебя еле нашёл, - произнёс Стокман. – Хоть и знал, где ты прячешься, а всё же много лет прошло. Сколько мы с тобой уже не виделись? Десять лет?
- Двенадцать, - ответил священник. – Ты вообще не должен был меня найти.
- А ты чего святошей-то заделался? – поинтересовался Стокман. – Ты ведь даже не католик? И почему отец Климент? Тебя ведь зовут Николай, о, то есть теперь по-другому, Николас.
- Я принял католичество. Мне нравится это имя, поэтому при вступлении в сан священника я взял его.
- А почему не стал буддистом? - засмеялся Стокман. - Или кришнаитом?
Стокман плохо себе представлял чем от католиков отличаются буддисты и совсем не представлял кто такие кришнаиты, но шутка ему понравилась. Священник нахмурился, но промолчал.
- А твои настоятели и прихожане знают, чем ты занимался раньше? – продолжил Стокман.
Священник посмотрел на Стокмана и остановился.
- Отец Климент, в миру Николас Уилкинс, - продолжал Стокман. – В прошлом нацистский каратель Николай Остапенко.
- Я никогда не был карателем, - возразил священник. – Я был всего лишь тюремным охранником.
- А кому какая разница? – не унимался Стокман. – Помнишь, как ты таскал к себе своих узников, чтобы развлечься с ними? Причём не всегда это были бабы. Твоя церковь знает об этом? А сейчас кого-нибудь таскаешь? Какую-нибудь прихожанку или прихожанина или даже самого епископа?
При этой фразе Стокман довольный своей шуткой расхохотался. Священник стоял мрачный и с гневом смотрел на него.
- Чего тебе от меня надо? – огрызнулся священник. – Зачем ты явился ко мне спустя много лет?
- А вот это правильный вопрос, - уже безо всякого смеха произнёс Стокман. – Знаешь, во время войны я убил много людей. Но мой главный грех в том, что одного из них я не добил, и теперь он меня шантажирует. Я встретил его недавно, и он узнал меня. Сейчас он меня преследует. Понимаешь?
- Это твои проблемы, - отвернулся священник.
- Нет, наши, - возразил Стокман. – Потому что он знает и тебя тоже. Забыл? Мы ведь вместе у немцев служили и вместе сюда приехали.
- Ты лжёшь, - не поверил священник. – Если бы он знал обо мне, то дал бы о себе знать пораньше, чем ты о себе.
Стокман вновь расхохотался.
- Ты прав, он про тебя ничего не знает. Но зато я знаю про тебя. И если этот недобиток всё-таки меня выдаст, то будь уверен, я расскажу про тебя всё.
Священник внимательно посмотрел на Стокмана.
- Чего ты от меня хочешь?
- Ты убьёшь его, - ответил Стокман.
- Нет, - сказал священник. – Ни за что. Я не могу этого сделать. В конце концов я ведь святой отец.
- Можешь и сделаешь, - прошипел Стокман. – Мне плевать, что ты нацепил этот чёрный балахон и перестал бриться. Забыл что ли службу у немцев?
- Это было давно. Я изменился. У меня есть дети. Я занимаюсь благотворительностью.
- Вот и сделай так, чтобы они никогда не узнали, кем на самом деле является их отец. Понимаешь, я не могу убить этого человека сам. Он меня знает, я его тоже, и все знают, что мы знаем друг друга. Если я его убью, полиция быстро меня вычислит и упечёт в тюрьму, а я этого не хочу. Но если его убьёшь ты, то это совсем другое дело. Никто о тебе не знает, кроме меня, но я тебя не выдам, иначе ты выдашь меня. Я обеспечу себе алиби, а тебя никто никогда не найдёт, и ты меня тоже больше никогда не увидишь. Но если ты откажешься, то когда меня сдадут, а это рано или поздно случится, я с удовольствием расскажу о тебе. Ты потеряешь свой чёртов сан и будешь арестован, может быть даже депортирован обратно в СССР, где тебя расстреляют как пособника нацистов. Твоя семья будет опозорена. Твои дети навсегда получат клеймо детей нациста. Вся твоя жизнь пойдёт под откос.
Стокман сильно сгущал краски насчёт ареста и депортации в СССР. Конечно же, как и в его случае, этого бы никогда не произошло. Но в остальном повторяя слова Вейнера Стокман не покривил душой. Все эти последствия он срисовал со своих собственных страхов разоблачения.
Священник слушал всё это, опустив голову. Стокман внимательно следил за ним, улавливая любое изменение в его лице.
- Можно подумать? – попросил священник.
- Нет, ответ мне нужен сейчас, - отрезал Стокман. – Я не хочу постоянно к тебе кататься. Это далеко, и нас могут увидеть вместе. Мне нужно знать, могу ли я рассчитывать на твою помощь?
- Хорошо, я согласен, - священник поднял голову. – Но при одном условии. После этого больше ты меня никогда не побеспокоишь, или я убью тебя, запомни.
- Конечно, - с готовностью согласился Стокман. – Я бы и сейчас этого не сделал, если бы не эта проклятая ситуация.
Стокману совершенно не понравилось, что Уилкинс вздумал ему угрожать, но он счёл нужным промолчать. Он понимал, что Уилкинс не Вейнер, шутить не будет, и действительно как и он сам может пойти на крайние меры. Кроме того слишком много людей в последнее время угрожают ему, поэтому лучше будет не раскалять обстановку хотя бы здесь.
- Когда и как я должен его убить? – решил уточнить священник.
– Как можно скорее. Дорог каждый день. А на счёт способа выбирай сам. Хоть зацелуй его до смерти, мне всё равно, лишь бы он был мёртв.
Стокман достал из кармана листок бумаги и протянул священнику.
- Его зовут Сэмюель Вейнер, он работает преподавателем. Здесь его фотография, домашний адрес и всё что я о нём знаю.
- Я сделаю это послезавтра, - объявил священник. – А ты заранее подготовься. Но мне нужно оружие.
Стокман достал из кармана завёрнутый в ткань предмет.
- Это револьвер, - пояснил он. – Если всё получится, сегодня ты видишь меня в последний раз. Револьвер после выбросишь, лучше в реку или озеро.
Священник взял в руки оружие и посмотрел на Стокмана. Тот улыбнулся.
- Наверное, у тебя сейчас возникла одна идея, - усмехнулся он. – А почему бы вместо Вейнера не убить меня. Должен тебя разочаровать. На этот случай я оставил страховку – письмо, которое будет вскрыто после моей смерти, и в котором рассказано о тебе.
- Почему ты думаешь, что такой страховки нет у твоего друга? – спросил священник.
- Я знаю, - отрезал Стокман. – И это не твои проблемы. Делай своё дело.
Откровенно говоря, Стокман не знал и не мог знать об этом наверняка. Но поразмыслив, он пришёл к выводу, что таких доказательств нет и быть не может. С войны прошло уже много лет. Вейнер встретил его случайно и до этого момента не знал, что он жив, а потому вряд ли имеет какие-то доказательства. Не были их и у Стокмана на счёт Уилкинса. Архив с их личными делами был сожжён ещё немцами при отступлении, так что все доказательства Стокман держал у себя в голове. Впрочем Уилкинс этого не знал.
- Удачи, - напоследок пожелал Стокман.
***
Отец Климент, а в миру Николас Уилкинс не спал всю ночь, ворочаясь с бока на бок. Впереди был тяжёлый день, ему следовало убить человека. Он взял в приходе выходной. Зная, что дело может окончиться скверно, Уилкинс накануне навестил своих детей, после чего отправился в дорогу. Он приехал в город, где жил Вейнер и Стокман и снял номер в отеле, где остался ночевать. Казалось бы, пока всё шло гладко, но Уилкинс всё равно чувствовал себя тревожно. Ему было чего опасаться.
Всю ночь он размышлял над ситуацией, в которую втянул его Стокман, и из которой, к сожалению, не было выхода. Надо сказать Уилкинс никогда ранее не убивал людей, хотя всегда был этому настроен. На фронте он не был, а у немцев работал простым тюремным надзирателем. И вот много лет спустя это вновь вернулось к нему. Прошлое давало о себе знать.
Стокман дал ему револьвер, но у Уилкинса был и свой, который он держал для безопасности, однако на дело взял всё-таки оружие Стокмана. Свой револьвер светить лишний раз не хотелось. Также Уилкинсу пришлось сбрить свою бороду, так как такая примета будет сильно заметна. Если что потом на службу он будет носить накладную.
Уилкинс продолжал думать, как ему поступить дальше. Он мог бы попробовать сбежать и не делать того, что заставляет его Стокман, но куда бежать? Бежать было некуда. Много лет назад он уже сделал так, но это ему не помогло. Годы спустя на другом конце земного шара его нашёл старый знакомый Иванчук, а возможно и этот Вейнер. Но позволить себя разоблачить Уилкинс тоже не мог, это было бы равносильно тому же бегству. Его тайну знал только Стокман-Иванчук и возможно ещё этот Вейнер, в чём Уилкинс сильно сомневался, но допускал эту вероятность, а потому не сбрасывал его со счетов. Даже если не рассматривать шантаж Иванчука Вейнер всё равно представлял для него опасность. В своё время они с Иванчуком служили у немцев, и раз Вейнер узнал Иванчука, то мог узнать и его самого. Поэтому Вейнер всё равно должен умереть. Но после его смерти останется ещё сам Иванчук, который один будет продолжать знать его тайну. Не было гарантий, что Иванчук не станет шантажировать его в будущем или же просто не проболтается. Иванчук должен умереть вслед за Вейнером. Хоть он и угрожал ему неким компроматом, но Уилкинс сильно сомневался в его существовании, всерьёз полагая. что Иванчук просто врёт, чтобы оказывать на него давление. Но даже его голословные высказывания могут оказаться губительными. Уилкинс прекрасно понимал, что если его начнут проверять, то могут выкопать из его прошлого много дурного. Чем всё это для него грозит Уилкинс думать не хотел, но ясно осознавал, что Иванчук для него опасен в любом случае, и будет спокойнее, если он окажется мёртвым.
Уилкинс решил убить Стокмана сразу же вслед за Вейнером. Будет неплохо застрелить его из его же револьвера, причём желательно имитировать самоубийство, но для этого придётся стрелять в упор, а значит подойти вплотную. Для полиции всё будет выглядеть очень логично. Стокман убил Вейнера, но опасаясь разоблачения, застрелился сам. На самого Уилкинса подозрений пасть не должно, ибо кроме Стокмана его никто не видел. Вряд ли он афишировал свою поездку к нему. Не важно, что и сколько знают Вейнер и Стокман, они оба должны умереть.
На следующий день Уилкинс поехал к Вейнеру на работу, но быстро понял, что здесь осуществить намерение не удастся, было много людей, да и проникнуть в учебное заведение не вызывая подозрений оказалось нельзя. Не подходила и улица. Тогда Уилкинс решил совершить нападение на дом Вейнера под видом грабителя. Там было достаточно уединённо и спокойно. Днём Вейнер был на работе, оставались вечер и ночь.
Уилкинс выбрал ночь. Ему было плевать, что он договорился со Стокманом на день, это были его проблемы. Конечно, в доме могли находиться другие люди. Уилкинс не хотел их убивать и рассчитывал ограничиться хозяином дома, но в случае опасности был готов на решительные действия. После убийства он должен будет сразу же покинуть город. Полиция наверняка начнёт проверять всех приезжих и он, как прибывший накануне убийства сразу же вызовет подозрения.
Отправляясь в дом к Вейнеру, Уилкинс знал, что в доме есть ещё люди, а потому надел на лицо повязку, чтобы его не узнали. С собой он взял фонарь, пистолет и мешок, ибо придётся я имитировать ограбление, а значит нужно будет что-то украсть. Незаметно взломать дверь было невозможно, и чтобы попасть внутрь Уилкинсу пришлось вскрыть окно, предварительно расковыряв оконную раму. Осторожно пробравшись через оконный проём Уилкинс зажёг фонарь и осмотрелся. Он сейчас находился в гостиной. Дом был двухэтажный, следовательно, спальни, в которых находились люди, располагались наверху. Нужно было найти лестницу.
Уилкинс достал свой мешок и отправил в него часы, взятые с камина, какую-то статуэтку оттуда же и что-то ещё, что он даже не успел особо рассмотреть. Набив таким образом мешок разной мелочью, Уилкинс отправился к лестнице, которая находилась на другом конце гостиной.
Вдруг послышался скрип половиц. Кто-то наверху шёл в темноте. Уилкинс быстро погасил фонарь и, прислонившись к стене, достал револьвер. Человек в темноте несколько раз кашлянул. Судя по грубому голосу, это был мужчина. Уилкинс радостно взвёл курок и с силой сжал рукоятку револьвера. Между тем мужчина в темноте судя по скрипу ступеней начал спускаться по лестнице. Очутившись внизу, он направился в сторону кухни, расположенной на первом этаже. Уилкинс направил вперёд ствол револьвера, затем тихо подкрался к человеку в темноте со спины и резко обхватил его рукой за шею, зажав ладонью рот. Человек попытался сопротивляться, но Уилкинс приставил к его голове револьвер.
- Тихо, не дёргайся, иначе вышибу тебе мозги, - прошипел Уилкинс сквозь повязку на лице, и человек перестал сопротивляться.
Однако почти сразу же Уилкинс понял, что это был не Вейнер, по крайней мере не тот, что ему нужен. Лицо его пленника было молодое, да вдобавок отсутствовала борода, которая должна была быть на лице у Сэмюеля Вейнера. Скорее всего, это был его сын, Вейнер-младший.
- Не кричи, или прострелю тебе голову, - пригрозил Уилкинс. – Ты один в доме?
Молодой человек уверенно кивнул головой. Конечно же он врал. Уилкинс сам видел, как Вейнер-старший входил в дом и не выходил из него после.
- Не ври мне! – прошипел Уилкинс. – Кто ещё в доме? Где твой отец? Наверху?
Молодой человек обречённо кивнул. Тогда Уилкинс потащил его к лестнице. В какой-то момент он отвлёкся на шум деревьев за окном и направил револьвер в ту сторону. Этим воспользовался пленник. Рванув с силой он вырвался из рук Уилкинса и бросился бежать, зовя на помощь. На секунду Уилкинс запаниковал. Ему в голову пришла мысль, а почему бы не бросить всё это дело, которое пошло не так, и не убежать? Встряхнув головой, Уилкинс отогнал тревожные мысли. Переведя револьвер на крик, он выстрелил, но судя по всему, не попал. Уилкинс услышал скрип лестницы, а затем грохот, очевидно беглец в темноте споткнулся и упал. Быстро догнав его, Уилкинс со злостью ударил молодого человека рукояткой по затылку, но это не вырубило его, а лишь слегка контузило.
- Куда собрался, щенок?! – прошипел Уилкинс.
В это время в коридоре наверху загорелся свет. Разбуженные шумом борьбы и выстрелом встал остальные люди в доме. Весь план разваливался на глазах. Взбешённый Уилкинс вновь обхватил молодого человека за шею и, подняв его на ноги, подтолкнул на свет. Закрывать ему рот уже не было надобности.
Оказавшись в освещённом коридоре, Уилкинс увидел мужчину средних лет в домашних халатах. Его Уилкинс узнал сразу, это был Сэмюель Вейнер, его мишень. В руках у него тоже был пистолет, который он незамедлительно направил на Уилкинса.
- Папа, осторожно! – крикнул молодой человек.
Уилкинс приставил к его голове свой револьвер.
- Брось пистолет! – крикнул он Вейнеру. – Или я пристрелю мальчишку!
В качестве доказательства своих намерений Уилкинс ещё раз взвёл курок, хотя тот и так уже был взведён.
- Спокойно, - произнёс Вейнер. – Женя, ты в порядке? – спросил он по-русски.
- Да папа, - также по-русски ответил молодой человек. – Пожалуйста, не зли его.
- Хорошо, я что-нибудь придумаю, - сказал Вейнер-старший.
Уилкинс на это лишь усмехнулся. Они думают, что он не понимает, что они говорят. Что ж, их ждёт большой сюрприз. Пусть думают так дальше.
- Кончайте свой трёп! - приказал Уилкинс, задумавшись, чуть не начав говорить тоже по-русски. – И брось пистолет, иначе я убью его!
- Спокойно, - вновь повторил Вейнер уже по-английски. – Только ничего не делайте моему сыну.
- А это зависит от тебя, - произнёс Уилкинс, прижимая к себе сына Вейнера и прячась за ним от предполагаемой пули.
Видя, что ничего поделать нельзя, Вейнер-старший поднял руки и медленно положил пистолет.
- Вот видишь, я выполнил твои требования, - сказал Вейнер. – Отпусти моего сына.
Уилкинс ничего не ответил. Вместо этого он отвёл револьвер от головы сына и направил в сторону отца. В это время молодой человек дёрнулся в объятиях Уилкинса и схватился за его руку с зажатым револьвером. Этим воспользовался Вейнер. Он быстро подобрал свой пистолет, но он не мог выстрелить, боясь попасть в сына. Тем временем Уилкинс сделал подножку Джеймсу, и тот растянулся на полу. Уилкинс вдобавок ударил его рукояткой и, встав на ноги, выстрелил в Вейнера-старшего. Пуля попала тому в плечо. Вейнер вскрикнул от боли и выстрелил в ответ. На тот раз ничто не прикрывало Уилкинса. Он почувствовал, как пуля вонзается ему в грудь, после чего в его глазах помутнело, и он рухнул на лежавшего Джеймса. Тот отбросил тело Уилкинса в сторону и бросился к стоявшему на коленях отцу.
- Папа, как ты? У тебя течет кровь! Ты ранен!
- Ничего, сынок, всё в порядке, - успокоил его Вейнер. – Пуля прошла на вылет.
Глава 9: Подозрение.
***
Стокман завтракал, когда к нему прибежала Анна вся в возбуждении.
- Ты ещё не слышал?
- Что не слышал? – не понял Стокман.
- Мне Айвен рассказал, сегодня ночью на Вейнеров напали!
- Вот как? – изобразил удивление Стокман. – И что же случилось?
- К ним в дом залез грабитель с пистолетом.
"С револьвером" - мысленно поправил её Стокман.
- Он стрелял в мистера Вейнера, - продолжала Анна. – Попал ему в руку.
"Тоже мне стрелок" - досадно подумал Стокман.
- Джеймс тоже пострадал. Они оба сейчас в больнице. Я еду вместе с Айвеном навестить их.
"Чёрт!" - выругался про себя Стокман. Не получилось. Хотя если бы Вейнер был мёртв, Анна бы именно с этого и начала, а не с нападения на дом. Этот Остапенко может только болтать красиво, что раньше, что сейчас.
- А что стало с грабителем? – стараясь говорить спокойно, спросил Стокман у дочери.
- Айвен сказал, что мистер Вейнер застрелил его из своего пистолета, - ответила Анна.
Стокман перестал есть и с трудом проглотил пищу во рту.
- Так он мёртв?
- Да, кажется, - подтвердила Анна. – Ну, всё, я поехала.
Она поцеловала отца в лоб и ушла. Стокман остался сидеть с мрачным видом. Он с силой сжал в руке ложку, затем положил её, и встал из-за стола.
- Ты не доел, - напомнила Сельма.
- Спасибо, я наелся, - ответил Стокман. – Просто я потрясён! Ты слышала, что рассказала Анна? Это просто так можно вломиться в чужой дом и стрелять в хозяев? Мы не можем даже спать спокойно и чувствовать себя в безопасности!
Стокман в своём возмущении почему-то ничего не сказал о пострадавших Вейнерах, и Сельма это заметила, однако не стала ничего говорить. Она ещё с первой их встречи с Вейнером в их доме начала подозревать, что между этими двумя есть какая-то негласная и незримая связь, но конечно же не могла понять, в чём она заключается. Несмотря на их натянутые улыбки, Сельма сразу же сделала вывод, что у них друг с другом не очень хорошие отношения. Сельма поделилась этими подозрениями со своей матерью, но та не сказала ничего путного, заявив, что эти два коммунистических шпиона, скорее всего любовники, и один бросил другого. Сельма не приняла эти бредни всерьёз, но предположила, что корни их отношений действительно в их советском прошлом.
Стокман после завтрака вышел на улицу и принялся расхаживать из стороны в сторону. Теперь события принимали совсем новый неприятный оборот. Убить Вейнера не получилось. Мало того, этот Остапенко оказался настолько никчёмным, что сам умудрился стать мёртвым. Теперь убить Вейнера не представляется возможным, это будет выглядеть слишком подозрительно, сразу два покушения на одного человека. В борьбе с Вейнером придётся придумать что-нибудь ещё. Но это только полбеды. Самого Остапенко Стокману было не жалко, но у того оставался его револьвер, который он ему дал и с которым в руках Остапенко видимо и сдох. Стокман боялся, что по этому револьверу могут выйти на него самого. Теперь его не вернуть. Придётся заявить о его пропаже, чтобы не было подозрений. Но и это ещё не всё. Когда полиция выяснит, что убитый грабитель из дома Вейнера при жизни был католическим священником, да ещё и иммигрантом из СССР, могут возникнуть проблемы. Учитывая, что он сам также из СССР и знаком с Вейнером, вопросы возникнут к нему. Стокман понимал, что если следы из дома Вейнера приведут к нему, то это окончится для него тюрьмой. Вдобавок у него в гараже хранится нацистская форма, которую при обыске сразу же найдут. Нужно было срочно что-то придумать, а форму уничтожить. Но подумав, Стокман решил, что форму можно использовать.
Остапенко в прошлом служил немцам, а Вейнер оказался их жертвой. Тогда наоборот было бы неплохо, чтобы о прошлом Остапенко стало известно. Правда, доказательств этому вопреки его словам у Стокмана не было. Но они и не нужны. Главное подтолкнуть к этому, заставить власти хотя бы подозревать Уилкинса в пособничестве нацистам. Тогда в покушении на Вейнера всё выглядело бы логично. Уилкинс пытался убить Вейнера, когда тот его узнал. Но как выдать это?
Нацистская форма вполне подойдёт. Если её найдут у Уилкинса, то всё встанет на свои места, а он останется вне подозрений. Само собой будет понятно, что Уилкинс не сохранил её с войны, но её находка может подтолкнуть полицию проверить его прошлое. Если это подтвердится, то тогда всё встанет ясно.
Стокман отправился в гараж и забрал оттуда присланную Вейнером нацистскую форму. Хорошо, что он её не успел уничтожить. Положив её в машину, Виктор отправился к дому Уилкниса. Ехать было не близко, в другой штат, пришлось отложить все свои дела на неопределённый срок. Однако не доезжая до него Стокман оставил свою машину в укромном месте, чтобы не светить её лишний раз. Последнюю часть пути он проехал на автобусе.
Приход отца Климента по понятным причинам сегодня был закрыт. Рядом из людей никого не было кроме какого-то священника. Вокруг дома Уилкинса также никого не наблюдалось. Стараясь по-прежнему оставаться незамеченным, Стокман обошёл дом и пробрался через задний двор к чёрному ходу. Он дёрнул ручку двери, она оказалась незапертой. Осторожно открыв её и стараясь не скрипеть, Стокман вошёл внутрь. Стояла мёртвая тишина, в доме никого не было. Стокман осмотрелся. Повсюду были знаки христианской религии – на стенах висели кресты, то есть распятия. На тумбочке в спальне стояла фотография Остапенко с какой-то женщиной и двумя детьми, хотя судя по всему, он жил один. Стокман взял фотографию в руки и внимательно осмотрел. Скорее всего, она была сделана ещё до вступления Уилкинса в должность священника.
Однако задерживаться было некогда. Стокман извлёк из сумки нацистскую форму и стал думать, куда её положить. Он открыл шкаф и стал быстро вытаскивать оттуда вещи. На дне шкафа Стокман вдруг обнаружил, что нижняя доска не прилегает плотно. Осторожно подцепив её, он нашёл под ней потайной ящик. Внутри оказалось несколько пачек денег, видимо припасённых на чёрный день, и советские документы на имя Николая Остапенко. Неизвестно зачем Уилкинс хранил их много лет. Ещё там лежал револьвер. Стокман взял его в руки, но быстро понял, что это не его оружие. Он был взбешён. Проклятый святоша имел своё оружие, но, тем не менее, взял предложенный им револьвер и тем самым подставил его.
Стокман собрал деньги и положил их к себе в карман, затем достал оттуда же старую немецкую монету, оставшуюся у него с войны, и добавил её к вещам Остапенко. Вместе с нацистской формой и документами этого должно хватить, чтобы бросить тень на Уилкинса. Его револьвер Стокман также прихватил с собой. Он ещё может пригодиться, вдобавок наличие сразу двух револьверов у Уилкинса будет подозрительно.
Стокман закрыл тайник Остапенко и принялся укладывать выложенные вещи обратно в шкаф. Нацистская форма Вейнера в тайник не поместилась, поэтому Стокман положил её поверх тайника. Когда полиция установит личность человека, пробравшегося в дом Вейнера, она обязательно обыщет этот дом и найдёт улики.
Дело было сделано. Теперь можно было убираться отсюда. Вдруг Стокман услышал какой-то шум на улице. Стокман выглянул в окно и увидел приближающуюся полицейскую машину. Быстро отойдя от окна, он прислонился к стене и достал револьвер. Быстро они вычислили Уилкинса. Стокман понимал, что если полиция увидит его здесь вряд ли он сможет объяснить, что он здесь делает с оружием и деньгами. Но бросить револьвер Стокман не мог, иначе нечем будет отстреливаться, в случае если его обнаружат. Не захотел он расставаться и с деньгами. Стокман решил рискнуть.
Главным было незаметно выбраться из дома. Сжимая в руке рукоять револьвера, Стокман выбежал из комнаты и оказался в тёмном коридоре. Он шёл тихо и осторожно, прислушиваясь к звукам. В доме раздались щелчки замка, пытались открыть дверь. Не дожидаясь их, Стокман вновь устремился к чёрному ходу. Уилкинс мёртв, предполагается, что в доме никого нет, поэтому вряд ли его будут окружать со всех сторон. Стокман услышал, как открывается дверь, но ноги его уже несли к выходу. Спасение было уже близко. Дверь чёрного хода была открыта. Выйдя на улицу, Стокман неожиданно для себя увидел полицейского. Тот стоял спиной к двери и к нему, охраняя чёрный ход и совсем не ожидая противника сзади. Стокман замер на месте, боясь пошевелиться. Он был в растерянности, не зная, что предпринять. От сильного волнения его бросило в жар, а по голове потекли крупные капли пота. Полицейский, не подозревая, что у него за спиной кто-то есть, продолжал спокойно стоять и уходить не собирался. Стокман внезапно вспомнил, что у него в руке револьвер, и даже поднял его и направил на полицейского, но вовремя остановился. Звуки выстрелов услышать остальные, и тогда ему точно не скрыться, его попросту расстреляют на месте, и всё будет кончено. Тогда Стокман поднял револьвер в воздух и с силой опустил его рукоять на голову полицейского. Тот тихо и коротко вскрикнул, после чего рухнул на землю. Стокман убрал револьвер и побежал, прячась за кустами и деревьями и всё время оглядываясь. Отбежав от дома Уилкинса на достаточное расстояние, он убедился ,что остался незамеченным и спокойным шагом отправился в ту сторону, где оставил свою машину.
***
Вейнер с мрачным видом шагал по коридору в полицейском участке. Найдя нужную дверь кабинета, он открыл её и вошёл.
- Здравствуйте, меня вызывали.
Детектив Аарон Гриссам взглянул на вошедшего и отложил читаемый документ в сторону.
- Да, входите и присаживайтесь, мистер Вейнер.
Вейнер сел на стул.
- Я вызвал вас по поводу вашего дела, мистер Вейнер, - начал Гриссам. - Вы должны ответить на несколько вопросов.
Вейнер поморщился. Вот уже почти неделю его чуть ли не ежедневно вызывали на допрос в полицию по поводу происшествия, случившегося в его доме, когда ночью к ним влез грабитель, которого он вынужден был убить. Вейнер очень переживал по этому поводу. Но не за смерть грабителя, который по его мнению получил по заслугам. Преступник напал на его сына и избил. Более того, он чуть было не убил его самого. К счастью под рукой оказался пистолет, который Вейнер специально приобрёл для подобного случая ещё лет десять назад, однако до недавнего времени никогда им не пользовался. Но если в доме есть оружие, то рано или поздно он выстрелит. К сожалению эта старая мысль подтвердилась.
Полиция вроде бы не имела особых претензий к Вейнеру, так как это была самооборона. Тем не менее для уточнения обстоятельств произошедшего его регулярно вызывали в полицейский участок. Не стал исключением и этот день.
- Послушайте, - раздражённо сказал Вейнер. - Я езжу сюда уже как к себе на работу, а у меня между прочим есть другая настоящая работа. есть свой дом, семья, я не могу вечно здесь околачиваться. Если вы меня в чём-то подозреваете, то скажите прямо в чём? Грабитель влез в мой дом, напал на моего сына, стрелял в меня, что тут непонятного?
- Мистер Вейнер, вас никто ни в чём не обвиняет, - спокойно ответил Гриссам. - Вы действовали в рамках закона, и к вам нет претензий. Тем не менее вы убили человека, а это серьёзно вне зависимости от причин, и требует определённой проверки. Однако сегодня я вас вызвал не по этому поводу. Вы были знакомы с убитым?
- Я вам уже говорил, что нет, - процедил сквозь зубы Вейнер.
- Ваш сын утверждает, что грабитель спросил, где его отец, хотя обычно они просто спрашивают, кто ещё в доме. Странно не правда ли?
- Возможно он следил за нами и знал, что я должен быть внутри, - немного смутился Вейнер.
- Возможно, - согласился Гриссам. - Далее преступник собрал на первом этаже вашего дома ценные вещи. Некоторые, но не все. Многие остались лежать на своём месте, даже те, что не были спрятаны. Собирали их не систематично, а как придётся, местами, то тут, то там. Почему?
- В темноте он не мог всего увидеть и действовать чётко, - возразил Вейнер.
- Возможно, - опять согласился Гриссам. - Но у меня сложилось впечатление, что преступник просто имитировал ограбление, а истиной целью, судя по показаниям вашего сына, были вы.
- Вот как? - усмехнулся Вейнер. - Зачем кому-то меня убивать?
- Не знаю это вы мне скажите, - Гриссам внимательно посмотрел на Вейнера.
Вейнер нахмурился ещё сильнее.
- Продолжайте, - отозвался он. - Ведь это не всё, что вы хотели мне сказать?
- Верно, - ответил Гриссам. - Мы долго не могли установить личность убитого вами преступниках. И вот буквально только что нам это удалось. Им оказался католический священник, известный как отец Климент. Его настоящее имя Николас Уилкинс.
- И зачем католическому священнику пытаться меня убить? - спросил удивлённый Вейнер.
- Это ещё не всё. Мы проверили этого человека. Он оказался советским иммигрантом по имени Николай Остапенко. Вам это имя ни о чём не говорит?
- Нет, - ответил Вейнер. Он действительно слышал его впервые.
- Насколько я знаю, ведь вы тоже советский иммигрант, не так ли?
- Да, - нехотя подтвердил Вейнер.
- И вот мой вопрос. Зачем одному советскому иммигранту пытаться убить другого? Выходит, вопреки вашим словам, он вас знал, причём знал на столько, что хотел вашей смерти. Почему?
На этот раз Вейнер не стал ничего отвечать, чтобы лишний раз не компрометировать себя. Он уже понял, что на этот раз у Гриссама в запасе есть серьёзные улики, и они явно не в его пользу. Гриссам в открытую дал понять, что подозревает его в причастности к трагедии, и Вейнер чувствовал, что это ещё не всё.
- В доме Уилкинса был найден тайник, - продолжил Гриссам. - В нём мы обнаружили советский паспорт на имя Николая Остапенко и немецкую монету. Также в шкафу была найдена немецкая нацистская форма. Мы сопоставили эти факты и решили проверить прошлое этого человека. В этом нам помог один молодой человек по имени Том Селлер. По своим каналам он выяснил, что Николай Остапенко в войну служил нацистам в должности тюремного охранника. Теперь всё вставало на свои места. Очевидно мистер Остапенко или как его там, узнал вас и, опасаясь, что вы его выдадите, попытался устранить вас.
Вейнер, поражённый услышанным, встал со своего места. Нетрудно было догадаться, откуда взялась ещё одна нацистская форма. Это была та самая форма, которую он посылал Стокману. Неудивительно, что Уилкинс хотел его убить, скорее всего, он действовал по приказу Стокмана, который и подбросил ему эту форму. Вейнер сразу понял, что Стокман пытался избавиться от него причём не своими руками, а при помощи какого-то Остапенко-Уилкинса, ещё одного нацистского карателя, которого он видимо знал по службе у немцев.
- Постойте, - попытался возразить Вейнер. - Клянусь вам, я никогда раньше не видел этого человека, ни здесь, ни в Советском Союзе!
- Возможно, вы действительно не видели и не знали его, но зато он видел и знал вас, - заметил Гриссам. - И единственным вопросом, который остаётся невыясненным, откуда у этого Остапенко немецкая нацистская форма. В конце концов, не с войны же он её хранил и вёз через океан. Мы выяснили, что она ненастоящая, бутафорская. Но не хранил же он её из ностальгических соображений. Форма хранилась в коробке, которые использует посыльная служба. Возможно Уилкинс сам её где-нибудь заказал, но скорее всего, ему её прислали. И думаю, это сделали вы.
- Что?! - возмутился услышанным Вейнер. - Да с чего вы это взяли?! Это немыслимо!
- Я считаю, что вы шантажировали Уилкинса тем, что в войну он служил немцам, - холодно продолжал Гриссам. - Вероятно, вы угрожали ему, что выдадите его. Возможно, вы вымогали у него деньги. А может быть, вы даже специально всё подстроили так, что убийство Уилкинса выглядело как ограбление. Например, пригласили его к себе домой и пристрелили его там.
- Да как вы смеете меня обвинять в этом! - закричал Вейнер. - Меня чуть не убили, пострадал мой сын! Думаете, я всё это подстроил?! Своё убийство?!
- Успокойтесь, - внезапно сменил тон Гриссам. - Никто вас ни в чём не обвиняет. Я всего лишь высказываю свои соображения, не более. Конечно, я бы с радостью согласился на версию об ограблении или даже на попытку вашего убийства по личным мотивам из вашего общего далёкого и тёмного советского прошлого. Однако во время обыска дома Уилкинса на нашего патрульного, охранявшего чёрный ход, неизвестным было совершено нападение, который оглушил его ударив чем-то по голове.
Злоумышленник действовал сзади, то есть со стороны входа в дом, это значит, во время нашего там появления он находился внутри и, скорее всего, уничтожал улики. К сожалению, нам не удалось его задержать и выяснить, что за улики он уничтожил. Кто же это мог быть и зачем, если преступник вроде бы мёртв? Мы проверили, где вы находились в момент нападения на полицейского и выяснили, что в тот день, согласно вашим показаниям. вы не пошли на работу и остались дома. Больше в доме никого не было, значит ваше алиби подтвердить никто не может. Ваших отпечатков в доме обнаружено не было, так что оснований задерживать вас у нас нет. Тем не менее я бы посоветовал вам пока не покидать город. Вы свободны.
Побагровевший и вспотевший от волнения Вейнер больше ничего не говоря, ринулся из кабинета. Гриссам до последнего внимательно за ним наблюдал. Этот русский очень тёмная личность, и многого не договаривает. тем не менее арестовать его действительно было не за что. Отсутствие алиби ещё не преступление. а прямых улик против него нет. Более того, теоретически нападение на патрульного может быть совсем не связано с делом Уилкинса-Вейнера. Мало ли кто мог быть в доме - мародёр, тоже грабитель, даже любовник или любовница. Да и начальство требовало закрыть дело, что он и сделает, однако сам Гриссам чувствовал, что это ещё не всё, поэтому он рассказал Вейнеру о своих подозрениях, пытаясь его дезориентировать и понаблюдать за его поведением и ответами, а заодно, что он будет делать дальше. Вейнер не удивился, услышав о находках в доме, а значит скорее всего знал и про форму и нацистское прошлое Уилкинса. Хуже всего, если у Вейнера есть сообщник, который и совершил нападение на полицейского в доме Уилкинса, пытаясь уничтожить там улики, но не сделал этого, потому что не смог их найти - и нацистская форма, и советский паспорт остались в тайнике. Кто же это может быть?
Оказавшись на улице Вейнер немного пришёл в себя и упокоился. Теперь он прекрасно понимал, в какую историю попал. Его в открытую подозревают в убийстве, но это ещё не всё. Стокман решился на то, чтобы устранить его как опасного для него свидетеля и шантажиста. Он использовал для этого другого знакомого ему нациста, скорее всего также путём шантажа, но ничего не вышло. Видимо это Стокман был в доме Уилкинса и напал на полицейского. Скорее всего в это время он подкидывал туда ту самую проклятую нацистскую форму, а заодно уничтожил там улики, связывающие его с Уилкинсом. Вейнер сто раз проклял тот день, когда он из-за своих пустых амбиций и жажды мести послал эту форму Стокману, но теперь жалеть поздно. Сейчас вопрос в другом. Стокман попытался его убить, а значит может сделать это снова. Его жизнь а заодно жизнь его близких в смертельной опасности. Теперь речь идёт не о какой-то глупой мести, речь идёт о жизни и смерти. Сейчас инициатива резко перешла к Стокману, однако в данный момент он не будет ничего предпринимать. Его план провалился, и вряд ли у него есть ещё один знакомый нацист для грязных дел. Кроме того, если он предпримет ещё одно покушение, это будет выглядеть слишком подозрительно. Уилкинс мёртв и свалить вину будет уже не на кого. Нужно подождать, пока всё успокоится. Но Вейнер понимал, что и сам он сейчас не сможет ничего сделать со Стокманом. Его подозревают в убийстве, он под наблюдением, а убив Стокмана он скорее всего угодит в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, это тоже не выход. Он мог убить Стокмана раньше, когда всё только начиналось, но теперь этот момент упущен. Теперь всё сильно усложнилось, и следует действовать более тонко. Только так ему удастся переиграть Стокмана.
Глава 10: Джеймс Вейнер.
***
Стокман был на работе, когда к нему неожиданно зашёл незнакомый молодой человек.
- Здравствуйте, - поздоровался он. - Я по поводу работы.
- Ну и что? - недовольно произнёс Стокман. - Я не помню, чтобы я нанимал.
- Я друг вашей дочери Анны, - пояснил молодой человек. - Я бы хотел немного подработать, и Анна сказала, что у вас найдётся для меня место.
Стокман горестно вздохнул. Его дочери уже не раз присылали к нему своих знакомых, чтобы он дал им работу. Как правило Стокман шёл на уступки, так как хотел контролировать, с кем общаются его дочери, и так уж получилось, что у него действительно освободилось одно место.
- Как вас зовут? - спросил Стокман.
- Джеймс Вейнер.
Стокман замер от удивления.
- А Сэмюель Вейнер случайно не твой отец?
- Да, случайно мой, - тоже немного удивился Джеймс.
На некоторое время оба замолчали.
- Просто я знаком с твоим отцом, - наконец ответил Стокман.
"К сожалению". Стокман лихорадочно соображал как ему поступить с Джеймсом. С одной стороны сына своего врага ему хотелось убить на месте. Но с другой стороны держи друга близко к себе, а врага ещё ближе. Имея при себе сынка Вейнера он будет держать его самого на крючке. Вот только не является ли всё это планом самого Вейнера?
- А тебя случайно не отец сюда прислал? - спросил Стокман Джеймса.
- Нет, что вы, - улыбаясь, ответил Джеймс. - Он даже не знает, что я здесь.
- Это хорошо, - улыбнулся Вейнер. - Ну что же, ты принят. Рад помочь сыну своего друга. Кстати, я слышал, что на тебя недавно напали, и ты серьёзно пострадал.
- Ничего серьёзного - заверил Джеймс. - Пара шишек на голове.
- Что ж, я рад. Мне нужны здоровые.
Поначалу Стокман хотел попросить Джеймса ничего не говорить отцу об этом, но потом понял, что Джеймсу это может показаться подозрительным, да к тому же он всё равно проболтается своему отцу. Нет, пусть Вейнер знает, что у него тоже есть на него рычаги давления.
Стокман немного поёжился. Если сын Вейнера Джеймс знакомый его дочери, то они могли столкнуться ещё раньше до встречи на празднике, так как и до этого ходили где-то рядом и соприкасались друг с другом через других людей. То есть их встреча никогда не являлась случайной, и была давно предопределена.
***
Вечером Джеймс подошёл к отцу.
- Папа, я решил устроиться на работу. Хочу немного подработать.
- Это очень хорошо, - отозвался Вейнер. - Работать надо, и чем раньше ты начнёшь трудовую жизнь, тем лучше. А куда ты решил устроиться, если не секрет?
- На склад к мистеру Стокману.
- Куда? - удивлённо воскликнул Вейнер.
- К мистеру Стокману, - немного смутившись, повторил Джеймс. - Он сказал, что вы знакомы.
Вейнер всерьёз задумался. Он вовсе не хотел вмешивать сына в их со Стокманом разборки. Но с другой стороны, раз уж так получилось, этим нельзя не воспользоваться. Да, наверняка Стокман уже раскусил его план, но иметь своего человека на работе у Стокмана не такая уж плохая идея. Это может ему помочь.
- Ну что ж, иди работай, - скрипя сердцем, согласился Вейнер. - Кстати, а что об этом думает сам мистер Стокман?
- Он уже взял меня, - сказал Джеймс. - Я конечно не стал ему об этом говорить. но одно время где-то год назад я встречался с его дочерью Джулией.
Вейнер опять задумался. Получается, Стокман всё это время был где-то рядом. Да мир, хоть и огромен, но тесен. Значит, их с ним встреча была предрешена с самого начала.
- А что случилось потом? - поинтересовался Вейнер у сына.
- Мы расстались, - грустно ответил Джеймс.
- Послушай, а не мог бы ты возобновить с ней отношения? - неожиданно спросил Вейнер.
Джеймс удивлённо уставился на отца.
- Папа, ты чего? Во-первых, она сама меня бросила, а во-вторых, зачем тебе всё это?
- Да так , не бери в голову, - также неожиданно отрёкся от своих слов Вейнер. - Нашло что-то.
Джеймс вновь удивился и уставился на своего отца, но спрашивать ничего не стал, а молча ушёл.
Вейнер прикусил губу. С одной стороны хорошо, что Джеймс будет под боком у Стокмана, но с другой стороны перед Стокманом он засвечен, тот прекрасно знает, кто Джеймс такой и зачем он здесь. Джеймс будет под наблюдением и ничего не сможет сделать. А заставить его встречаться с дочерь Стокмана оказалось невозможно. Но ситуация с Джеймсом подсказала Вейнеру хороший план. Нужно подослать к Стокману своего человека, но только того, кого не жалко, и кого не знает Стокман.
Джеймс тоже задумался. Его отец явно что-то задумал, и это явно как-то связано с мистером Стокманом. Он пытался зачем-то подговорить его встречаться с Джулией. Джеймс вспомнил реакцию самого Стокмана, когда он назвал ему свою фамилию. Эти двое знают друг друга, но что может связывать их?
***
Джеймс встретился с Айвеном.
- Послушай, - обратился он к Айвену. - Ты вроде бы записывал воспоминания моего отца и мистера Стокмана. Не мог бы ты показать мне их?
Айвен насторожился. Вейнер был одним из подозреваемых в служении нацистам, И Айвен не знал, для чего Джеймсу понадобились эти воспоминания. Однако Айвен не видел причины отказывать своему другу. Это бы выглядело подозрительно, к тому же ни он, ни даже Селлер не обнаружили ни в чьих воспоминаниях ничего странного. Также Айвен надеялся, что Джеймс сможет найти в них то, что не увидели они оба. Может статься, что Джеймс тоже кое-что знает.
Айвен пожал плечами и показал Джеймсу записи воспоминаний Вейнера и Стокмана. Особенно внимательно Джеймс вчитывался в воспоминания своего отца. Было видно, что он что-то ищет, но Айвен не мог понять что, а сам Джеймс ничего не говорил.
Джеймс пропустил большую часть записей и сосредоточился на встречах с нацистскими карателями. У Вейнера они почти отсутствовали и были описаны лишь в общих чертах, хотя Джеймс прекрасно помнил, как отец рассказывал, что ему чуть не выбили глаз. В записях об этом ни слова. Зато в воспоминаниях Стокмана красочно описана сцена его пыток и в особенности как он ранил пальцем в глаз мучившего его карателя. Джеймс замер от удивления. Его отец по его же словам получил травму глаза, а в воспоминаниях Стокмана есть упоминание о травме глаза нацистскому карателю. Совпадение более чем странное. Джеймс не верил своим глазам. Неужели его отец и есть тот самый каратель, которому Стокман когда-то нанёс травму глаза? Теперь становится понятно, откуда они знают друг друга, и почему его отец не хотел говорить о своём прошлом и не рассказал Айвену о том, как получил травму глаза. Но этого не может быть! Его отец в прошлом нацистский каратель?
Шокированный Джеймс вернул Айвену записи.
- Ты нашёл, что искал? - спросил Айвен.
- Пока не знаю, - мрачно ответил Джеймс.
Джеймс вернулся домой и стал мучительно думать. Что если его отец действительно в прошлом нацистский каратель? Тогда понятно, почему он старался не распространяться о своём прошлом. Возможно Айвен подозревает его, но наверняка он знать не может, иначе искатель нацистов Селлер уже давно бы действовал. Айвен и Селлер могут не знать о старой глазной ране отца, он мог им об этом не рассказывать, по крайней мере в записях Айвена упоминания об этом нет. Джеймс понимал, что у него тоже нет доказательств, а всего лишь домыслы, но совпадение более чем странное. Что же делать? Рассказать о своих подозрениях Айвену означает сдать своего отца. Джеймс понял, что не может этого сделать. В конце концов это его отец, кем бы он ни был в прошлом. Джеймс не знал и о причинах, побудивших его отца пойти на сторону немцев, но он слышал о страшных репрессиях в СССР. Как бы там ни было он не мог так поступить. А как же Стокман? Неужели он знает тайну его отца и шантажирует его? Джеймс не хотел сдавать отца, но и участвовать в шантаже тоже не хотел. Спросить отца? Тот будет всё отрицать, а доказательств у Джеймса не было. От всего этого голова шла кругом. Но хуже всего было другое. Мысль о том, что его отец, которого он всегда боготворил и считал героем, является бывшим нацистским карателем убивала его. Джеймс схватил себя за волосы, и закрыв лицо руками, тихо заплакал.
Глава 11: Джон Ридер в действии.
***
Джон Ридер не стуча открыл дверь и бесцеремонно вошёл в кабинет Вейнера. Тот ни сколько не удивившись его приходу и такому поведению, взглянул на него и внимательно следил за каждым его движением. Ридер спокойно прошёлся по кабинету и, подойдя к столу, за которым сидел Вейнер, сел на стул рядом с ним.
- Мне сказали, вы меня искали, - не здороваясь, произнёс Ридер.
- Да, это так, - Вейнер не стал вступать в бесполезную полемику по поводу хороших манер. - Я хочу поговорить с вами, Джон, о вас.
- А что, со мной что-то не так? - усмехнулся Ридер.
- Именно. Ты плохо учишься, прогуливаешь занятия, а ещё мне точно известно, что ты наркоман. Поэтому с большой долей вероятности ты скоро вылетишь отсюда.
- Мне всё равно, - уже безо всякого смеха выдал Ридер. - Это и так рано или поздно случится. У меня нет способностей. Я обречён.
- Способности у вас есть, - возразил Вейнер. - Вот только вы их не используете. В вас победила лень, а ещё наркотики.
- Что вы от меня хотите? - недовольно спросил Ридер.
- Я мог бы помочь вам, - предложил Вейнер. - Я могу урегулировать ваши проблемы с учёбой. Кроме того, я знаю, из-за наркотиков у вас проблемы с деньгами, зато у меня таких проблем нет.
Ридер пристально посмотрел на Вейнера. Конечно, предложение было заманчиво, но плата или услуга, требуемая Вейнером в обмен может не стоить этого.
- Что вам от меня нужно? - вновь спросил Ридер.
- Я хочу, чтобы вы кое с кем сошлись, - наконец ответил Вейнер. - Вы должны подобраться к одному человеку. Вам надо постараться войти к нему в доверие и разузнать о нём как можно больше. Ну как, справитесь?
Первоначально Вейнер хотел попросить об этом своего сына, однако быстро понял, что совсем не хочет вмешивать его в их со Стокманом войну, тем более теперь это стало очень опасно, он и так от этого пострадал. И вот тут Вейнер и вспомнил о своём ни на что негодном ученике-наркомане.
Ридер задумался над предложением Вейнера. С одной стороны шпионить за кем-то было для него не очень приятно. Несмотря на замутнённый наркотиками мозг он отлично понимал, что Вейнер втягивает его во что-то не очень хорошее. Но с другой стороны Ридер осознавал, что ему сейчас действительно необходима помощь. С учёбой полный завал, денег нет совсем, а Вейнер предлагал ему решить все эти проблемы, так что какая разница, что он задумал? Если сейчас отказаться, Вейнер легко найдёт кого-нибудь другого, и шанс выплыть будет потерян. В конце концов в его положении хуже уже всё равно не будет.
- Я согласен, - ответил Ридер.
- Ну, вот и отлично, - обрадовался Вейнер, хотя и так прекрасно понимал, что Ридер не откажется, потому что у него просто нет другого выхода в его положении.
- Но кто этот человек и как мне к нему подобраться? - спросил Ридер. - Вы об этом думали, или я сам должен это решить?
- Я всё уже решил, - успокоил его Вейнер. - Его зовут Виктор Стокман. Подобраться к нему будет проще через его дочь. Вам как молодому человеку это сделать легче. Собственно их две - Анна и, кажется, Джулия. Можете выбрать любую по обстоятельствам, это не важно. Но помните, они всего лишь средство. Главная цель - их отец. Разумеется, чтобы понравиться девушке, вы должны хорошо выглядеть. Помойтесь, причешитесь, почистите зубы, смените одежду. Да, и забудьте на время о наркотиках и алкоголе, вы должны производить приятное впечатление. Конечно, на всё это у вас будут расходы. Вот, держите.
Вейнер положил на стол пачку денег из тех, что ему дал Стокман, и пододвинул её к Ридеру.
- Приведите себя в порядок, - добавил Вейнер. - Если ничего не сделаете и потратите деньги впустую, то можете считать, что наша с вами сделка разорвана.
Ридер посмотрел сначала на деньги, затем на Вейнера, и взял пачку со стола. Вейнер на это вновь улыбнулся.
- Ну, вот и договорились.
***
Джон Ридер постучался в дверь дома Виктора Стокмана. Ему открыла дверь красивая девушка, и Ридер стал гадать, кто она - Джулия или Анна, но понял, что для его миссии это не важно.
- Здравствуйте, вы к кому? - спросила девушка.
- Мне нужен мистер Стокман, - не здороваясь и не представившись, произнёс Ридер.
- Папа, это тебя, - крикнула девушка в глубину дома.
Она впустила Ридера внутрь, а сама куда-то ушла. Ридер предпочёл остаться у выхода. Наконец появился сам Стокман. Ридер видел его впервые и сразу сделал заключение, что установить с ним контакт будет непросто.
- Добрый день, - прохладно поздоровался Стокман. - Что вам угодно?
- Добрый день, меня зовут Джон Ридер, - он протянул Стокману руку, но тот её демонстративно не пожал, и Ридер смущённо опустил ладонь. - Мы могли бы с вами поговорить наедине.
- Что ж, пройдёмте в мой кабинет, - Стокман развернулся и направился к лестнице, Ридер последовал за ним.
Они поднялись на второй этаж и заперлись в одной из комнат, служившей для Стокмана одновременно домашним кабинетом и библиотекой.
- Кто ты такой и что тебе нужно? - уже без показной вежливости недовольно спросил Стокман.
- Меня прислал мистер Вейнер, - важно сообщил Ридер.
Услышав ненавистную фамилию, Стокман резко изменился в лице, чем сильно озадачил и испугал не бывшего в курсе их отношений Ридера.
- Что ещё нужно этому прохвосту?! - рявкнул Стокман на Ридера. - Я уже всё ему отдал!
Ридер быстро понял, что отношения между этими двумя отношения мягко говоря недружественные, чему также свидетельствовала странная просьба Вейнера. Ридер взял себя в руки. Разговор предстоял не из простых.
- Мистер Вейнер хотел, чтобы я познакомился с одной из ваших дочерей, стал вхож в ваш дом и вошёл к вам в доверие, - признался Ридер. - Правда я не знаю, зачем, но я могу это выяснить.
Зачем Стокман и так знал. Услышав слова Ридера он был неприятно удивлён. Значит Вейнер от простого шантажа решил перейти на тайные интриги за его спиной. Это лишний раз доказывает, что он не успокоится, и деньгами его не утихомирить. Что у него на уме? Впрочем, это не важно. Ридер уже всё ему рассказал, и план Вейнера провалился, едва начавшись.
- А зачем ты мне об этом говоришь? - поинтересовался Стокман. - Какая в этом твоя выгода?
- За мои услуги мистер Вейнер предложил мне деньги, - сказал Ридер. – Но я подумал, что вы гораздо более заинтересованы в том, чтобы я этого не делал, если заплатите больше. А мистеру Вейнеру я что-нибудь совру.
Стокман нервно засмеялся. Деньги. Опять деньги. И новый шантажист-вымогатель. Это никогда не кончится. Сколько можно терпеть? Стокман сжал кулак и с размаха ударил Ридера по голове справа. Удар пришёлся на ухо. Ридер явно не ожидал такого и с лёгкостью упал, распластавшись на ковре. Стокман между тем подошёл к нему, наклонился и, схватив за воротник, слегка приподнял его голову, после чего нанёс ещё несколько ударов по лицу. Затем Стокман за тот же воротник поднял Ридера на ноги и со всей силы швырнул его об стену. Ударившись, Ридер со стоном сполз на пол. В это время Стокман открыл кабинет и широко распахнул дверь.
- Убирайся из моего дома! - прокричал он.
Не дожидаясь действий Ридера, Стокман вновь поднял его и выкинул из своего кабинета. Ридер остановился, схватившись за перила, но это его не спасло. Стокман не успокоился и, схватив Ридера за плечи, спустил его с лестницы. Вначале Ридер держался на ногах, но затем они не выдержали, и он упал, кубарем покатившись по ступенькам.
Сельма и Джулия, а это была она, с удивлением наблюдали за картиной избиения Ридера. Сельма была в ужасе, на губах Джулии была ехидная улыбка. Между тем Стокман спустившись по лестнице, вновь поднял лежавшего на полу в гостиной Ридера и швырнул его в сторону входной двери. Дверь была не заперта, отчего Ридер сразу же вылетел на улицу и грохнулся на землю.
- И больше не приближайся к моему дому! - прокричал Стокман, после чего закрыл дверь.
Ридер сел на колени, держась за ушибленные места. Один глаз был заплывший, губы и нос разбиты. Кажется сломано несколько рёбер. Хорошо хоть конечности целы. Неожиданно Стокман появился второй раз. В руках у него было ружьё, которое он тут же навёл на Ридера.
- Чего ты расселся на моей лужайке?! - крикнул Стокман. - Я же велел тебе убираться!
Ридер со страха превозмогая боль вскочил на ноги и бросился бежать. Сзади грянул выстрел, пуля вонзилась в землю рядом с правой ногой Ридера. Он тут же изменил направление, повернув налево, но следующая пуля была уже слева. Ридер вновь вильнул в другую сторону. Больше выстрелов не было. Собственно Стокман и не пытался попасть в Ридера. Увидев, что тот достаточно напуган и быстро отдаляется от его дома, он опустил оружие.
Вернувшись домой, Стокман молча прошёл с дымящимся стволом в руке мимо замерших на месте жены и дочери и поднялся в свой кабинет. Там он убрал винтовку и выпил залпом стоявший на его столе стакан воды, затем достал из шкафа бутылку виски и налил себе в освободившийся стакан. Выпив, он немного успокоился. Конечно, со стрельбой и рукоприкладством он перебрал, но терпеть всё это было уже невыносимо. Ситуация с Вейнером выходила за все рамки дозволенного. Он уже осмеливался посылать в его дом своих людей, а это был уже опасно. Дело даже не в каких-то чёртовых деньгах, всё становится гораздо серьёзнее. Не имея возможности разделаться с ним обычным способом, Вейнер решил сплести паутину интриг, и возможно этот Ридер не единственная её ниточка. С Вейнером нужно было что-то делать. Но главное - нужно подстраховаться на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Стокман достал чистый лист бумаги, взял в руки ручку и принялся писать.
В это время внизу, когда Стокман ушёл, Сельма многозначно посмотрела на Джулию.
- Не знаю, что случилось с отцом, но на всякий случай не приводи пока никого домой.
Пойти посмотреть, как там муж, учитывая что у него ружьё и плохое на строение, Сельма не захотела и вернулась на кухню. Джулия же неожиданно побежал к входной двери и скрылась за ней.
Джон Ридер убежав от дома Стокмана на достаточное расстояние хлюпая разбитым носом сел на поребрик у дороги. Его внутреннее состояние было гораздо хуже внешнего. Он рассчитывал получить со Стокмана денег гораздо больше, нежели ему предложил Вейнер, однако Стокман, всё узнав, попросту избил его и выкинул из дома да ещё и стрелял вслед. Только сейчас Ридер понял свою ошибку. Мало того, сдав Вейнера он тем самым лишился его поддержки и в результате остался ни с чем.
Неожиданно к нему подошла девушка. Ридер поднял голову и взглянул на неё своим одним глазом. Он узнал её, это она была в доме Стокмана.
- Да, здорово тебе отец натыкал, - девушка бросила ему свой платок.
Ридер поднял его и приложил к носу.
- Меня зовут Джулия, - представилась девушка.
- И что? - спросил Ридер. - Чего тебе надо? Пришла поиздеваться надо мной?
- Пришла узнать, чем ты так разозлил моего отца.
- Не твоё дело, - разозлился Ридер. - И вообще проваливай отсюда.
К ним подошла молодая пара, это были Айвен и Анна.
- Что здесь случилось? - удивлённо спросила Анна, разглядывая избитого Ридера. - Кто его так?
- Отец, - с ехидной улыбкой ответила Джулия.
Ридер предпочёл ничего не отвечать. Он с интересом заметил, что во время разговора взгляд Джулии был постоянно устремлён на Айвена.
- Меня зовут Анна, - представилась она.
- Джон Ридер, - буркнул он.
- Но что же всё таки произошло? - повторила вопрос Анна.
- Он пошёл к отцу и о чём-то с ним разговаривал, - объяснила Джулия. - После этого отец спустил его с лестницы да вдобавок стрелял в него из ружья.
- А мы как раз направлялись к мистеру Стокману, - сказал Айвен. - Но в таком случае лучше этого не делать. Я, пожалуй, пойду.
- Да, так действительно будет лучше, - добавила Анна.
Они поцеловались, после чего Айвен, попрощавшись, ушёл. Анна тоже не стала задерживаться и направилась в сторону дома, чтобы узнать, что же всё-таки случилось.
Ридер между тем сделал ещё несколько замечаний. Джулия как бы, между прочим, дала Анне и Айвену понять, что он с ней, при этом не говоря об этом прямо. Ридер не знал, что Джулия давно рассказывает всем, что у неё есть парень, а потому естественно все приняли Ридера за него. Кроме того Ридер заметил, что в тот момент, когда Айвен и Анна поцеловались, лицо Джулии перекосилось. Тем не менее Ридер не стал разоблачать Джулию.
- Зачем ты это сделала? - спросил Ридер, когда все ушли.
- Послушай, как тебя там, - сказала Джулия.
- Джон, - напомнил Ридер.
- Да, Джон, у тебя есть девушка?
- Нет.
- У меня к тебе есть предложение. Стань на время моим ухажёром чтобы...
Джулия осеклась, подбирая слова.
- Это из-за того парня? - наконец спросил Ридер.
- Да, - призналась Джулия, в том числе и самой себе.
- Ты хочешь, чтобы он тебя ревновал? - улыбнулся Ридер. - Это ещё работает? Если ему нравится эта Анна, вряд ли он заинтересуется тобой.
- Это моя сестра, - холодно заметила Джулия.
- Твоя соперница - это твоя сестра, - совсем развеселился Ридер.
- Так ты согласен или нет? - резко спросила Джулия.
- А зачем мне это надо? - буркнул Ридер.
- Я тебе заплачу, - неожиданно ответила Джулия. - Мой отец богат, у меня есть деньги.
- Кстати на счёт твоего отца. - напомнил Ридер. - Ты помнишь, у меня с ним проблемы.
- Тебе надо воздействовать на Айвена, а не на моего отца, - заметила Джулия. - А ваши с ним отношения меня не касаются. Ты его больше не увидишь.
- А зачем тебе это надо? - не унимался Ридер. - Не проще ли тебе найти нормального парня и не платить мне?
- Не проще. Другого ещё надо найти, а тебя уже все видели. Мне нужен только Айвен. Но между нами ничего не будет, на это можешь не рассчитывать. Ну что скажешь?
Джулия посмотрела на Ридера и он задумался всерьёз. С одной стороны то, что предлагала эта странная девушка немного необычно. Но с другой стороны это шанс отыграться за тот жуткий провал в доме Стокмана и отмотать события немного назад. С Джулией он станет вхож к Стокманам, как того и хотел Вейнер, и тогда можно будет рассчитывать на свои комиссионные от него, да вдобавок платить будет Джулия. Сплошная выгода. Конечно, много она не даст, но зато он сможет подобраться к Стокману и отомстить ему за пережитый позор.
- Я согласен, - отозвался Ридер. - Вот только чтобы твой план сработал, Айвен должен ревновать не тебя. Он должен ревновать твою сестру.
***
Ридер больше не рискнул приходить домой к Стокманам, а с Анной предпочёл встретиться на нейтральной территории, тем более он и Анна учились в одном месте. Однако это оказалось не таким простым делом, как думал Ридер. Анну повсюду сопровождал тот самый Айвен, так что к ней было не подобраться. Они проводили вместе всё свободное время, а после он провожал её. В результате одна она оставалась только на занятиях и у себя, куда Ридеру путь был заказан. Отчаявшись, он решил посоветоваться и прибегнуть к помощи Вейнера. На этот раз предварительно постучавшись, Ридер осторожно вошёл в его кабинет. Тот по своему обыкновению сидел за столом и работал с документами.
- Здравствуйте, мистер Вейнер, - тихо произнёс Ридер.
- А, это ты, заходи, - спокойно произнёс Вейнер, но взглянув на побитого Ридера осёкся. - Что это с тобой случилось?
- Я упал с лестницы, - смущённо ответил Ридер и в принципе сказал правду, не упомянув лишь того, кто его с этой лестницы спустил.
- Ладно, не важно, - махнул рукой Вейнер. - Что тебе надо?
- Мистер Вейнер, мне удалось выполнить то, что вы велели. Мне удалось сойтись с дочерью Стокмана Джулией.
- Отлично, - оживился Вейнер. - Продолжай дальше.
- Но есть одна проблема. Ей нужен не совсем я. Она хочет сойтись с Айвеном, другом Анны, и хочет, чтобы я ей в этом помог. Я видел как Айвен приходил к вам.
- Ты хочешь, чтобы я помог тебе свести Айвена и Джулию, - догадался Вейнер. - Ну уж нет. Да, Айвен ходит ко мне, но я не собираюсь участвовать в этой мелодраме. Я тебя нанимал не для того, чтобы ты приносил мне дополнительные проблемы.
- Нет, что вы, я всё сделаю сам, - заверил Ридер. - У меня к вам лишь одна небольшая просьба. Я сам хочу поговорить с Анной, но она всё время с Айвеном. Не могли бы вы вызвать его к себе, чтобы Анна на время осталась одна.
- Послушай, - раздражённо произнёс Вейнер. - Твоя главная цель Виктор Стокман. Забудь и про Анну, и про Айвена.
- Мистер Вейнер, если я не помогу Джулии она потеряет ко мне интерес, а к Анне мне не подобраться из-за Айвена. Тогда всё насмарку, я потеряю единственный контакт и с мистером Стокманом.
- Хорошо, - согласился Вейнер, немного подумав. - Я отвлеку Айвена, а ты делай своё дело. Но у меня тоже к тебе есть одна просьба. Я знаю, что у Стокмана на работе есть сейф. Так вот, мне нужны ключи от него. Я думаю он хранит их у себя дома в кабинете. Принеси их мне, я сделаю с них копию, потом положишь обратно, а заодно посмотри, может ещё что интересное обнаружишь.
Просьба Вейнера ошарашила Ридера.
- Мистер Вейнер, - замялся он. - Боюсь, мне будет сложно выполнить вашу просьбу.
- Почему? - удивился Вейнер. - Ведь ты дружишь с его дочерью. Придёшь под каким-нибудь предлогом к ним домой, улучишь момент, когда Стокмана не будет и всё.
Ридер вновь не рискнул рассказать о конфликте со Стокманом и своём предательстве.
- Хорошо, я всё сделаю, - ответил Ридер то, что и хотел услышать Вейнер.
- Ну вот и договорились. Как только ты выполнишь мою просьбу, я выполню твою.
***
Перед Ридером стояла непростая задача. Ему следовало незаметно проникнуть в дом Стокманов, но вот как это сделать? Вначале Ридер хотел позаимствовать ключи от дома у Джулии, но затем случайно увидел, как она кладёт запасные ключи в заросли цветка, растущего возле входной двери. Как просто и как глупо.
В итоге с домом проблема была решена. Ридер улучил день, когда Стокманов не будет, но чтобы это не был будничный день, иначе Стокман возьмёт ключи от сейфа с собой на работу. Здесь ему помогла Джулия, сообщив, что её родители собираются навестить бабушку в соседнем штате. В этот день Ридер и отправился на дело. Сперва он убедился, что внутри действительно никого нет. Ридер несколько раз позвонил в дверной звонок и постучал, затем обошёл вокруг дома и заглянул в окна. Никого и входная дверь закрыта. Значит всё в порядке.
Ридер извлёк ключи из зарослей цветка и открыл дверь, после чего тут же запер её изнутри. Если она будет открыта, и кто-нибудь вернётся, это будет подозрительно. Теперь главное, что его волновало. Ридер поднялся по лестнице на второй этаж и в напряжении дёрнул ручку кабинета Стокмана. Он был открыт. Ридер облегчённо вздохнул.
Проникнув в кабинет, Ридер сразу же бросился к столу, однако тут его ждало разочарование. На столе ключей не было. В раздражении Ридер грубо смёл всё со стола на пол, но это не облегчило поиски. Тогда он принялся вываливать содержимое выдвижных ящиков стола, но кроме документов там тоже ничего не было. Ридер начал осматривать стоящие вдоль стены шкафы с папками и книгами на полках, но это тоже не помогло. В гневе Ридер стукнул кулаками по стене, после чего сорвал со неё картину с морским пейзажем и бросил её на пол. Взгляд его попал на опустевшую стену, и он замер на месте, а его лицо расплылось в улыбке. Под картиной на стене был гвоздик, на котором висели ключи. Ридер снял их, но потом на секунду заколебался, засомневавшись а те ли это ключи. С другой стороны никаких других ключей в кабинете он не нашёл, и вряд ли Стокман взял их с собой в поездку, рискуя забыть или потерять. Да и отчего это могут быть ключи, если он их прятал под картиной. Уж явно не от гаража.
На связке было сразу четыре ключа, и Ридер не знал, какой из них от сейфа, но внимательно их рассмотрев, он понял, что они одинаковые. Это были запасные ключи, которые Стокман зачем-то носил на одной связке вместе с остальными, и потеряв её, он терял все сразу. Но это его дело. Ридер отсоединил один ключ и положил его в карман. а остальные повесил обратно. Вряд ли Стокман вспомнит, сколько их точно было на кольце - три или четыре. Отпадает и необходимость, делать копию и возвращать оригинал обратно.
Ридер как и раньше повесил поверх висевших ключей картину и направился убирать наведённый беспорядок. Сейчас он пожалел, что так бесцеремонно обращался с вещами в кабинете. Стокман может что-нибудь заподозрить, если вещи не будут на своих местах. К счастью он вроде бы ничего не повредил, даже брошенная картина осталась целой. Вдруг Ридер вспомнил о просьбе Вейнера поискать что-нибудь на Стокмана. Теперь он стал внимательно рассматривать каждый лист бумаги. Ему в руки попался конверт, без надписей, внутри которого было написанное от руки письмо. Прочитав его, Ридер от удивления сел прямо на пол. Быстро положив письмо обратно в конверт, он убрал его к себе в карман, после уже ничего не перебирая быстро разложил все выкинутые бумаги обратно в стол. Теперь дело было сделано.
Однако если Стокман не найдёт это письмо, то что-нибудь заподозрит. Конечно, он может подумать, что сам его куда-то задевал, но по мере поисков рано или поздно поймёт, что его кто-то взял. Что же делать? На глаза Ридеру попалась зажигалка. Идея появилась мгновенно. Он сожжёт здесь всё. Это будет отличная месть его Стокману за то, что тот избил его и отказался платить. Что ж, теперь он заплатит намного дороже. Но главное - огонь уничтожит все следы обыска и скроет пропажу письма Стокмана.
Чиркнув зажигалкой, Ридер поднёс появившееся пламя к бумагам в столе, затем взял загоревшуюся кипу документов и принялся подносить её к другим документам, книгам и бумагам в шкафах, шторам на окне. Огонь быстро распространился по кабинету, и вскоре он весь был объят пламенем. От едкого дыма стало нечем дышать, и Ридер кашляя поспешил покинуть кабинет, а затем и сам дом Стокманов. Ему было неважно, распространится ли пожар на остальное жилище. Людей в доме не было, а значит не будет и жертв. Что до материальных потерь, то Ридер злорадно подумал, что Стокман не беден, и ему есть на что теперь тратить сэкономленные деньги.
***
Джон Ридер не стучась и не здороваясь, вошёл в кабинет Вейнера. Тот был один, и хотя недоволен бесцеремонным поведением своего подопечного, но всё же решил не вступать в ненужную полемику.
- Что тебе нужно?
- Я достал ваши ключи, - Ридер достал из кармана и бросил ключ на стол.
Вейнер взял его и довольно улыбнувшись, посмотрел на Ридера.
- Трудно было, мальчик? - ехидно спросил Вейнер.
- Не особо, - усмехнулся Ридер. - Но я там немного наследил, поэтому мне пришлось уничтожить все следы.
- Не понял, - озадаченно произнёс Вейнер. - Что ты имеешь ввиду?
- Я поджёг кабинет Стокмана, - выдал Ридер.
- Что ты сделал?! - изумлённый Вейнер встал со своего места. - Ты шутишь?
- Нет, я действительно это сделал, - с улыбкой ответил Ридер. - Я поджёг зажигалкой стол с его бумагами. Не волнуйтесь, ключи висели на стене, там я их и оставил они не сгорят.
- Ты совсем с ума сошёл?! -зашипел Вейнер. - Я не велел тебе этого делать! Зачем тебе это было нужно?
- У меня не было выбора. Вы велели что-нибудь найти в его документах. И я нашёл. Но я не мог взять это незаметно, поэтому мне пришлось уничтожить сразу все бумаги, чтобы Стокман не заметил пропажу.
С этими словами Ридер извлёк из кармана бумажный конверт и бросил его на стол. Взбудораженный Вейнер вытащил из него сложенный лист бумаги, развернул его и, надев очки для чтения, начал читать:
"Я, Виктор Алекс Стокман в прошлом советский эмигрант Виктор Алексеевич Иванчук хочу рассказать о том, что во время Второй Мировой Войны, когда я был на службе в красной армии, то попал в немецкий плен, где меня истязал нацистский палач, коммунист и еврей Семён Вейнер. На моих глазах он собственноручно пытал людей и расстреливал женщин и детей. Лично мне он вырвал один глаз и приговорил к расстрелу, который сам пытался привести в исполнение, но мне удалось сбежать. Не так давно я с удивлением встретил этого человека. Он также узнал меня. Однако мои руки связаны, поскольку Вейнер не совершал преступлений против американского народа, то его не могут арестовать вне зависимости от тяжести его преступлений, а в Советский Союз его не выдадут, так как на сегодняшний день он гражданин США. Тем не менее для Вейнера я являюсь угрозой как свидетель его страшного прошлого, а потому я опасаюсь за свою жизнь и жизнь моей семьи. Вейнер не раз угрожал мне, требуя, чтобы я молчал, что я и вынужден делать под страхом смерти. Однако если со мной что-нибудь случится, я хочу чтобы правда об это страшном человеке стала известна людям, и он понёс заслуженное наказание согласно американским законам.
Виктор Алекс Стокман (Виктор Алексеевич Иванчук) - 19..."
Точная дата и год были не указаны. Но и уже написанного для Вейнера хватало с лихвой. Не зная что сказать, он снял очки и от удивления сел обратно на стул, продолжая сжимать в руках письмо.
- Теперь мне понятно, что за война идёт между вами, - произнёс Ридер. - Вы пытаетесь скрыть, что служили нацистам.
- Это неправда, - с трудом произнёс Вейнер. - Всё, что здесь написано - ужасная ложь.
- Неужели, - усмехнулся Ридер. - Почему же?
Вейнер понял, что даже если он сейчас скажет правду, это будет выглядеть очень глупо, и походить на то, что он переваливает свою вину на другого. Тут Стокман переиграл его. Прямо сейчас в его руках находился документ, где всё было чётко написано, и переубедить Ридера или кого-либо другого будет трудно, тем более это письмо Стокман не сам обнародовал, у него его украли, а значит он не причём, действительно не причём. Письмо вообще не должно было попасть в чьи-то руки, судя по всему это была страховка Стокмана на случай непредвиденных обстоятельств. Странно, что он не положил его к себе в сейф или не спрятал понадёжнее, хотя в таком случае его могли не найти. Однако кое в чём Стокман просчитался. Теперь кто-то, кроме их самих знает их тайну, и это не самый благонадёжный человек, и в таком случае кто знает, чем всё обернётся.
- По правде сказать, мне всё равно, кому вы служили, - сказал Ридер. - Фашисты, нацисты, коммунисты, демократы, республиканцы - кто бы вы ни были, вы все дурите людей. Но меня интересует не это. Итак, больше я вам не подчиняюсь, и вы помогаете мне в учёбе, а я обещаю хранить вашу тайну. И ещё. Мне нужны деньги.
Вейнер пристально посмотрел на Ридера и вытащил на стол стопку денег, которые и так хотел отдать ему за работу.
- Больше у меня с собой нет.
- Нормально, мне хватит, - отозвался Ридер, забирая деньги, после чего не стал задерживаться и ушёл.
Вейнер остался сидеть с письмом в руках. Вначале он не понял, почему Ридер не оставил письмо себе, чтобы шантажировать его, но потом догадался, что Ридер попросту испугался. Прочитав письмо он решил не связываться с описанным там человеком. Конечно, Ридер может кому-нибудь проболтаться об этом, но от этого мало вреда. Кто поверит наркоману, к тому же его уже подозревают Айвен и Селлер. Это ничего не меняет. Вейнер разорвал письмо Стокмана пополам, затем на четверть и далее. Измельчив листок, Вейнер высыпал обрывки в мусорную корзину. Теперь одной проблемой меньше. Но зато теперь у него есть ключ от сейфа Стокмана. В нём может храниться много интересного. Правда действовать сейчас было нельзя. Этот чёртов Ридер спалил дом Стокмана, и если кто-то ещё влезет к нему в сейф, это будет слишком подозрительно. Придётся немного подождать.
Глава 12: Сомнения Айвена.
***
О пожаре в их доме Стокманам сообщили соседи, которым они предусмотрительно оставили номер телефона для связи в случае чего, и Стокманы немедленно отправились назад. Когда они вернулись, то их взору предстала страшная картина. Дом, в котором они жили, теперь представлял удручающую картину. Его белоснежные стены теперь стали почерневшими от копоти. Окна были выбиты, двери выломаны. Пожар уже был потушен, но пожарные и полицейские ещё бегали по пепелищу. Виктор подозревал, что основной ущерб нанесли именно они, а не огонь.
- О, наш дом!- в истерике прокричала Сельма. - Что здесь произошло?!
- Успокойся, - мрачно сказал Виктор. - Сейчас зайдём и всё выясним.
К счастью внутри дом особо не пострадал, не считая залитого водой пола. В основном весь ущерб пришёлся на второй этаж, где, как сказали пожарные, и был очаг возгорания. Но они успели вовремя приехать, и первый этаж, а вместе с ним и остальной дом удалось отстоять.
- О боже, наши комнаты! - запричитала Сельма. - Они ведь тоже на втором этаже! Что с ними стало?!
- Боюсь, все наши вещи пропали, - обречённо сообщил Виктор. - Даже если они уцелели, то в любом случае они пропахли дымом.
Виктор, слушая жену, в свою очередь опасался за свой кабинет, также расположенный на втором этаже. Впрочем Сельма зря расстроилась. Огонь совсем не тронул их комнат и лишь немного задел коридор, чего не скажешь о кабинете Виктора, в котором как сообщили пожарные, и был источник возгорания, и который выгорел практически полностью. Стокман с мрачным видом ходил по обугленной комнате, бывшей когда-то его главным пристанищем в доме. Испорчены или сгорели почти все бумаги, находившиеся в столе и шкафах. Как сказали пожарные, возможным источником пожара была непотушенная сигарета - в процессе тушения они нашли в кабинете остатки металлической зажигалки. Однако Виктор готов был поклясться, что он не оставлял непотушенной сигареты в кабинете.
Он подошёл к стене и отодрал от неё расплавленную лепёшку, бывшую когда-то картиной. Под ней припечатанные к стене по-прежнему находились ключи от сейфа. Стокман горестно вздохнул. Хоть сейф на работе не придётся менять. Он перебрал в руках связку ключей и был неприятно удивлён. Ключей на кольце было почему-то только три, хотя их всегда было четыре, причём в отличии от оставленной на столе сигареты или сигары в этом Стокман был уверен абсолютно. Когда он покупал сейф, то специально заказал несколько ключей, чтобы в случае потери одного его можно было заменить на другой, однако вскоре понял, что в таком случае всегда будет опасность, что в его сейф может кто-нибудь залезть, используя один из многочисленных запасных ключей. Поэтому Стокман так и не стал делить ключи, хотя конечно понимал, что рискует потерять их все сразу. Однако множество раз перебирая эти ключи, он хорошо запомнил, что их было именно четыре. Куда же в таком случае делся один ключ?
Стокман нервно засмеялся. Кто-то намеренно взял этот ключ. В таком случае случившийся пожар в доме, начавшийся именно в его кабинете, и без мифических непотушенных сигарет уже не выглядит таким странным. Стокман взглянул на свой обгоревший стол. Он уже никогда не узнает, что ещё было взято из его кабинета. Денег он здесь не хранил, дом не ограблен, значит искали документы, а пожар устроили чтобы скрыть следы. В таком случае не нужно быть ищейкой, чтобы понять, кто за этим стоит. Это мог быть только Вейнер. Вначале подосланный шпион, теперь пожар - он объявил ему настоящую войну. Что ж, он сам напросился.
Стокман с сожалением взглянул на свои ключи. Сейф придётся в любом случае заменить, он не доставит Вейнеру удовольствия там лазить, тем более неизвестно, что он там хочет найти. Но не это главное. Игра с ним становится опасной. Вейнера следует уничтожить.
***
Айвен попросил Анну подождать его у входа, а сам, постучавшись, вошёл в кабинет Вейнера.
- Мистер Вейнер, вы меня искали?
- Да, Айвен проходи, - разрешил Вейнер.
Айвен подошёл к столу и сел рядом. Вдруг в кабинет заглянули.
- Мистер Вейнер, вас к телефону.
Недовольный Вейнер поднялся со своего места.
- Не вовремя, - сказал он. - Прошу меня извинить, Айвен. Но работа прежде всего.
- Да, конечно, не беспокойтесь, - согласился Айвен.
- Подожди меня здесь, - сказал Вейнер. - Я быстро.
Вейнер исчез за дверь кабинета, оставив Айвена одного. Айвен медленно прошёл вокруг кабинета, попутно осматривая шкафы, затем подошёл к столу и взглянул лежавшие на нём бумаги. Мельком бросив взгляд на дверь, Айвен позволил себе полистать некоторые из них, но не нашёл ничего интересного. Равнодушно посмотрев на мусорную корзину, он заметил в ней обрывки какого-то документа. Ещё раз взглянув на дверь и убедившись, что она закрыта, Айвен присел и взял один обрывок из корзины. Это был какой-то рукописный текст. Казалось бы, ничего особенного. Айвен попробовал прочитать написанное. Из оборванных слов на маленьком клочке он разобрал по строчкам" ...екс Стокм... - ... о время В... - ...мецкий п... - ...моих глаз... - ...чно мне он...". больше было не прочитать. Вроде ничего, но Айвена заинтересовал обрывок "Стокм...", что могло означать лишь "Стокман", а на "...мецкий п..." сразу возникла ассоциация с "немецкий". Можно было восполнить и остальное - "во время В...", "в моих глазах" или "на моих глазах", "лично мне он", "точно мне он", но здесь уже не было ничего интересного.
Упоминания фамилии Стокмана и немецкого плена сильно заинтересовали Айвена. Он вывалил содержимое мусорной корзины на пол, собрал все находившиеся там обрывки и в спешке положил их в карман, затем собрал мусор обратно, достал исписанный листок черновика, разорвал его и отправил обрывки в корзину. На всякий случай, чтобы Вейнер ничего не заподозрил.
Айвен успел сесть на своё место, как наконец появился Вейнер.
- Прошу меня извинить, я задержался.
- Ничего страшного, - отозвался Айвен.
- Зачем я тебя позвал. Как ты просил, я написал для тебя свою биографию, - Вейнер выложил перед Айвеном несколько исписанных ручкой листов бумаги. - Всё, что вспомнил. Вряд ли конечно это дополнит то, что я уже рассказал. Но надеюсь, всё таки я не зря мучился.
- О, большое спасибо, мистер Вейнер! - расплылся в улыбке Айвен. - Я благодарю вас.
- Да не за что, сказал Вейнер. - И ещё. Я слышал, что в доме Стокманов произошёл пожар. Это правда?
- Да это так, - улыбка сошла с лица Айвена. - К счастью в основном дом не пострадал, сгорел лишь кабинет мистера Стокмана. С тех пор он ходит хмурый и сердитый.
- Да, надо думать, - задумчиво произнёс Вейнер, подумав про себя что это ещё Стокман не знает всей правды. - Могу я чем-нибудь помочь?
- Да нет, спасибо, - отозвался Айвен. - Анна мне сказала, что всё уже в порядке.
- Ну что же, не буду больше тебя задерживать.
Когда Айвен вышел из кабинета, Анны около него уже не было. Ему на глаза неожиданно попалась Джулия. Айвен окликнул её.
- Извини, ты не видела свою сестру? - спросил он.
- Почему, видела, - хитро улыбнулась Джулия, рассматривая Айвена. - Тебя долго не было, и она ушла с Джоном Ридером.
Последние слова Джулии удивили Айвена. Ридер вызвал у него стойкое чувство отвращения, и при встрече он старался его не замечать. Но что ему надо от Анны? Или наоборот?
- Куда они ушли? - спросил Айвен.
- Они собирались где-нибудь поесть, - ответила Джулия.
Айвен нахмурился. Где-нибудь - это скорее всего в ближайшем месте. Но зачем Анна пошла с этим Ридером, ведь они собирались поесть вместе? Конечно, он слишком задержался у этого Вейнера, но это не значит, что надо сразу убегать. Что происходит?
- А может мы тоже поедим вместе?! - неожиданно предложила Джулия.
Айвен пропустил её слова мимо ушей и молча ушёл, чем сильно обидел Джулию. Но его это совсем не волновало. В мыслях у него была нерешённая задача - что Ридеру понадобилось у Анны. Айвен был уверен, что это всё он, Анна сама бы к нему ни за что не подошла. Он не замечал, как Джулия с поджатыми губами следовала за ним.
Айвен дошёл до ближайшей закусочной и с улицы увидел сидящих за одним столом Анну и Ридера. Они о чём-то оживлённо беседовали. Анна улыбалась и даже смеялась, что-то рассказывая. Айвен с хмурым видом вошёл внутрь и направился к их столику.
- Айвен, ты тоже здесь, - радостно произнесла Анна. - А я тебя ждала, но ты всё не появлялся. И Джон предложил мне подождать тебя здесь. Я тебе потом всё расскажу. Знакомься, Джон Ридер, друг Джулии.
- Мы уже знакомы, - заметил Айвен. - Хоть и не близко. Ладно не буду вам мешать. Подожду на улице.
После слов Анны у Айвена немного отлегло на душе. Действительно, как он мог забыть, он видел его рядом с Джулией у их дома, она ещё рассказала, что Ридер за что-то получил от Стокмана. Теперь понятно, как он завлёк Анну. И хотя Айвену стало ясно, что они скорее всего разговаривают о Джулии, всё равно ему было неприятно видеть Анну с Ридером. И почему в таком случае Ридер не с Джулией, если она болтается здесь? Айвен начал думать, что ему не всё известно, и от него что-то скрывают.
Чтобы отвлечься, он извлёк из кармана обрывки записки из кабинета Вейнера и, сев за крайний столик, стал их собирать. Это у него получилось не сразу. Но по мере соединения кусков текста в одну запись, у Айвена подступил ком к горлу. Вчитываясь в получившееся послание, он был потрясён. Получается, что нацистским карателем всё это время был Вейнер. Мало того, он шантажировал отца Анны, вымогал у него деньги, и даже пытался убить. Все его красивые рассказы о войне оказались лишь досужей выдумкой. Айвен презрительно скривил рот. Это письмо было последней весточкой Стокмана в надежде на помощь. Но как оно попало к Вейнеру? Айвен хлопнул себя по лбу. Пожар в доме Стокманов. Его устроил Вейнер. Он каким-то образом узнал про это письмо, забрался в дом и украл его, а затем поджёг кабинет Стокмана, чтобы он ничего не заметил. Теперь всё сходится. Теперь были понятны их странные отношения друг с другом и непонятное поведение.
Айвен вытащил записи Вейнера о своей биографии и с отвращением выбросил их в мусорную корзину. Всё это ложь, а она не должна больше стоять у него на пути. Стоп. Нужно успокоиться. Как учил его Том Селлер, главное - факты. Да, существует свидетельство того, что Вейнер был карателем. Но с чего он взял, что она подлинная? С чего он взял, что в ней написана правда? Не нужно спешить, вначале следует разобраться. Да, конечно очень подозрительно, что она была разорванной в мусорном ведре Вейнера и появилась там сразу после пожара в доме Стокманов. Однако вначале нужно хорошо всё продумать. А ещё надо всё рассказать и показать Селлеру, он в этом разбирается лучше. Айвен задрал записи Вейнера из мусорного ведра обратно и положил их в сумку. Их тоже не следует выбрасывать, нужно внимательно прочитать, вдруг Вейнер где-нибудь оставил там подсказку. Также их следует сравнить с биографией Стокмана, чтобы наконец выяснить, как и где они пересекались.
Айвен взглянул ещё раз на Анну и Ридера. Они всё ещё не закончили болтать. И хотя Айвену было неприятно оставлять их вдвоём, сейчас его голова была забита другим, и возможно действительно он ревнует впустую, так что пусть сидят. Айвен собрал обрывки бумаги со стола, забрал свою сумку и направился к выходу.
***
Как они и договорились с Айвеном, Анна стояла и ждала его у кабинета Вейнера. Но вскоре, как Айвен туда вошёл, в него заглянула секретарша и что-то сказала, затем дверь открылась, и возник Вейнер.
- Девушка, нечего здесь стоять у входа, - недовольно произнёс Вейнер.
Анна взглянула в проём открытой двери и увидела вдали Айвена, после чего Вейнер закрыл дверь и ушёл. Анна решила послушать совета, отошла немного в сторону и стала ждать. Айвен всё не выходил. Анна знала, что тот ждёт Вейнера, но он тоже не возвращался. Было скучно.
Вдруг к ней подошёл неопрятного вида молодой человек. Анна узнала его, это он сидел побитый прямо на земле недалеко от их дома.
- Привет, я Джон Ридер, - улыбнулся он жёлтыми зубами. - Помнишь меня?
- Да, я тебя помню, - настороженно произнесла Анна. - Ты кажется был с сестрой.
- Что-то в этом роде, - замялся Ридер. - Мы можем поговорить?
- Мы вроде уже говорим, - улыбнулась Анна.
- Да, действительно, - опять замялся Ридер. - Может сходим, куда-нибудь поедим, сейчас как раз обед.
- Вообще-то, у меня есть друг, - сразу отрезала Анна. - И я его сейчас жду.
- Да, я знаю, - ответил Ридер. - Я просто хочу есть. А твой друг ещё долго там проторчит. Вообще-то я хотел поговорить с тобой о твоей сестре. Но не здесь же.
- О Джулии? - сразу улыбнулась Анна и посмотрела на дверь. - Хорошо, пошли сходим поедим. А то действительно неизвестно, сколько здесь стоять придётся.
Они направились в ближайшую закусочную, где сели за стол и заказали обед.
- Меня давно мучает вопрос, - немного смущаясь, сказала Анна. - Что произошло тогда между тобой и моим отцом? Что ты такого ему сказал или сделал, что он так на тебя набросился.
На этот раз смутился Ридер, не зная, что ответить. Вряд ли Анна обрадуется, узнав правду.
- Я раньше подрабатывал у твоего отца на складе, - немного подумав, соврал Ридер. - Но он меня выгнал. Это моя вина, я начал прогуливать. Но я решил поговорить с твоим отцом чтобы он взял меня назад, однако он взбесился... - Ридер осёкся на полуслове. - Ну а дальше ты знаешь.
Анна немного засмеялась.
- Так о чём ты со мной хотел поговорить? - спросила она.
- Я не хочу занимать у тебя много времени, - начал Ридер. - Мне действительно нравится твоя сестра, и я предложил ей встречаться. Она согласилась, и я был очень рад, но она относится ко мне слишком холодно. Я не сразу это заметил, но теперь мне совершенно ясно, что я нужен ей просто как друг или приятель, но не ухажёр. И меня это не устраивает. Я бы хотел стать для неё нечто большим, чем идиот, шатающийся за ней вслед. Понимаешь, о чём я?
Выслушав Ридера, Анна улыбнулась.
- Я тебя конечно понимаю, что ты чувствуешь, - произнесла она. - Однако я не могу заставить сестру пойти против себя, против своих чувств. Ты тоже должен меня понять. Ведь она моя сестра, я не желаю ей зла.
- Я всё понимаю, - сделал грустный вид Ридер. - Но ведь ты её хорошо знаешь, подскажи, как получить её расположение?
Анна задумалась.
- Пригласи её куда-нибудь как все нормальные парни. Например, на танцы. Она очень любит танцы.
- На танцы, - оживился Ридер. - Это хорошая идея. Проблема в том, что я совершенно не умею танцевать. Что мне делать?
- Ну здесь я не могу тебе ничем помочь, - всплеснула руками Анна.
- Послушай, - немного запинаясь, произнёс Ридер. - А не могла бы ты меня научить танцевать. Я понимаю, это звучит немного необычно. Я не хочу лезть в твои отношения с Айвеном. Просто я хочу произвести впечатление на твою сестру, вот и всё.
- А почему бы и нет, - вдруг сказала Анна. - Джулия всегда одна, может с тобой ей будет хорошо. К тому же Айвен ненавидит танцы, для него на первом месте учёба, а я обожаю танцевать. Приходи сегодня вечером, Айвен как раз не может. Ко мне домой... - Анна осеклась. - Нет, лучше подожди меня недалеко от моего дома, чтобы Джулия и мой отец тебя не видели, и не возникло ненужных вопросов. Я выйду и мы вместе куда-нибудь сходим, где я научу тебя танцевать.
- О, большое спасибо! - просиял Ридер. - Я даже не знаю как тебя мне отблагодарить!
- Не отдави мне сегодня ноги на танцах, - улыбнулась Анна.
***
Айвен договорился встретиться с Селлером в тот же день. Когда он пришёл на место встречи, тот был уже там.
- В чём дело, Айвен? - немного нервничая, спросил Селлер. - Откуда такая спешка? Что-то случилось?
- Случилось, - буркнул Айвен.
Он достал из кармана склеенный листок и, развернув его, протянул Селлеру. Тот взял лист в руки и молча прочитал, после чего удивлённо посмотрел на Айвена.
- Откуда у тебя это? - спросил Селлер.
- Я нашёл его разорванным в мусорном ведре в кабинете Вейнера, - ответил Айвен. - Я собрал его и склеил.
Селлер глубоко задумался, перечитывая послание.
- Это точно почерк Стокмана? - решил уточнить он.
- Да, - вздохнул Айвен, протягивая ему ещё лист. - Он писал для меня свои воспоминания.
Селлер взял лист и сравнил оба экземпляра.
- Но как тогда к Вейнеру попало письмо Стокмана?
- Вы ещё не знаете. Недавно у него в доме произошёл пожар. Сгорел его кабинет. Видимо Вейнер поджёг его чтобы скрыть пропажу письма.
- Ты в этом уверен? - всё ещё сомневался Селлер.
- Да что тут думать?! - резко сказал Айвен. - Вейнер врал нам с самого начала. Он давно знает мистера Стокмана. Поэтому Вейнер так странно вёл себя на празднике при встрече с ним. Он его узнал. С того самого момента Вейнер шантажировал мистера Стокмана, и тот решил подстраховаться, написав это письмо!
- И всё же не следует делать поспешных выводов, - заметил Селлер. - Мы многого не знаем. Мы не знаем, написал ли Стокман правду или всё сочинил.
- Но зачем ему это надо? - не понял Айвен.
- Да, вероятно у Вейнера со Стокманом натянутые отношения, это было видно с самого начала, однако дело не обязательно в их тёмном прошлом. Это может быть что угодно, какая-нибудь мелочная склока, о которой мы не знаем. Нам неизвестна истинная правда об их взаимоотношениях, поэтому я не хотел бы сейчас спешить. Возможно Стокман просто всё придумал, чтобы написать донос на Вейнера. Идею ему мог подать и ты со своей работой, и я с поисками, и он это использовал. Нужно всё тщательно проверить.
- Почему вы не хотите верить в это письмо? - не унимался Айвен. - Ведь всё же очевидно.
- Если ты прав, то ты можешь просто его спугнуть, - ответил Селлер. - Он уедет, и всё будет напрасно.
- А как же мистер Стокман? - напомнил Айвен. - Он сейчас находится в опасности, его жизнь может быть под угрозой. Ему нужна помощь уже сейчас.
- Айвен, я тебе уже говорил, - сказал Селлер. - Я ещё не нашёл ни одного нациста. Но я не рассказывал, что однажды вышел на след как мне казалось одного нациста и предал эту информацию гласности. Впоследствии выяснилось, что эта информация была ложной, этого человека намеренно оклеветали по политическим убеждениям - он был коммунистом. Но было уже поздно. Не выдержав позора этот человек покончил с собой. Я очень переживал, долго не мог работать. Теперь я больше никогда не полагаюсь на непроверенную информацию. Поэтому и тебя прошу только об одном - пока никому ничего не рассказывай. Держи всё в тайне. Ты понял меня? Мы договорились?
- Да, - немного подумав, ответил Айвен.
***
Вечером Айвен как обычно направился за Анной, но к его удивлению её там не было, а его встретила Джулия.
- А где Анна? - спросил у неё Айвен.
- Она ушла на танцы, - ответила та.
Вначале Айвен спокойно вздохнул, решив, что ничего страшного. В отличие от Анны танцы он не любил, поэтому Анна часто ходила на них одна. Однако Айвен быстро понял, что что-то не то. Джулия тоже любила танцы, но почему в таком случае она осталась дома, а не пошла с Анной.
- Она ушла на танцы с Ридером, - словно прочитав его мысли, сказала Джулия.
Услышав это, внутри у Айвена всё встрепенулось. Не прощаясь с Джулией, он сразу направился к месту где проходили танцы, благо Анна ходила всегда в одно и то же место. Джулия осталась стоять на пороге с улыбкой на губах, наблюдая вслед уходящему Айвену.
Айвен явился на танцы и принялся искать в толпе молодых людей Анну. Когда он увидел её, она как и ожидалась была с Ридером, держа его за плечи. Увидев Айвена, Анна отпустила Ридера и подбежала к нему.
- Привет что ты тут делаешь? - улыбаясь, спросила она.
Айвен смотрел на неё с мрачным видом.
- Что он здесь делает? - Айвен указал на Ридера. - Теперь ты ходишь с ним?
- Но ведь ты не любишь танцы, - недоумённо ответила Анна. - И я сама его пригласила, он просто хотел научиться танцевать.
- А как же то, что вы вместе обедали?
- Послушай, что за сцены ты здесь устраиваешь? - обозлилась Анна. - Ты долго торчал в кабинете мистера Вейнера, а я как дура стояла напротив двери и ждала тебя. Джон попросил меня помочь ему сойтись с Джулией, и я тут не причём.
Айвен с трудом переваривал услышанное. С одной стороны ревность душила его, но с другой стороны он понимал, что ничего страшного не случилось. Анна и раньше ходила без него на танцы и явно танцевала здесь не одна. Что до обеда, то он действительно застрял в кабинете Вейнера, а Ридера он в самом деле видел вместе с Джулией. Так что возможно он всё себе просто вообразил, особенно расстроившись после находки письма Стокмана и разговора с Селлером. Ему нужно сейчас не устраивать скандалы а успокоиться и отдохнуть, чтобы потом рассудить всё здраво.
- Ладно, извини, - тяжело выдохнул Айвен. - Сегодня для меня не самый лучший день, и я наверное слишком перенервничал. Я и вправду не люблю танцы, и ты можешь танцевать с кем захочешь, я тебе доверяю. Ещё раз прости меня.
Не дожидаясь ответа Анны, Айвен поплёлся с угрюмым видом прочь. Видя это, Анна подбежала к Ридеру.
- Извини, что так получилось, - сказала она ему. - Мне придётся уйти.
- Не извиняйся, я всё понимаю, - улыбнулся Ридер. - И спасибо за всё.
Анна ушла с Айвеном, а к Ридеру неожиданно подошла Джулия, пришедшая сюда вслед за Айвеном.
- Ничего не получилось, - сказала она. - Он не стал её ревновать.
- Не правда, - возразил Ридер. - Просто он пока не осознал этого. Я что-нибудь придумаю. А пока может потанцуем? Я уже научился.
Глава 13: Анна Стокман.
***
Вейнер просматривал списки своих подопечных, и вдруг его взгляд наткнулся на имя Анны Стокман. Он конечно знал, что она учится у него, но всё это время до неё как-то не доходили руки. Вейнер старался пока держать Анну рядом, чтобы иметь возможность воздействовать на Стокмана, и теперь кажется её время пришло. Со Стокманом и всем его проклятым семейством следовало разделаться раз и навсегда.
Вначале Вейнер засомневался, а стоит ли трогать девушку. Она была подругой Айвена и знакомой его сына Джеймса. Однако для Вейнера это ничего не меняло. Он считал, что всё потомство Стокмана порочно, и как и он сам, заслуживают справедливого наказания. Вейнер просмотрел ведомости и обнаружил, что с учёбой у девушки не всё так просто. Несмотря на хорошие показатели у неё накопилось много долгов, в том числе и по его предмету. Вейнер улыбнулся. Что ж, пора действовать. Время её учёбы истекло.
Он отправился в кабинет директора, которую звали Сьюзан Остин. Это была средних лет блондинка в строгом костюме, не слишком хорошо выполнявшая свою работу, но при этом державшая всё в относительном порядке. Поздоровавшись с ней, он приступил к делу.
- Миссис Остин, - обратился к ней Вейнер. - Я пришёл к вам поговорить по поводу одной девушки. Заглянув сегодня в списки и обнаружил, что Анна Стокман катастрофически не справляется с учёбой, думаю самое время поставить её в кандидаты на исключение.
Остин внимательно осмотрела протянутые ей документы и взглянула на Вейнера.
- Вы в этом уверены? - недоверчиво спросила она. - Может девочке стоит дать ещё один шанс?
- Миссис Остин, - обратился Вейнер. - При всём уважении это не поможет. Вы знаете сколько у меня таких как она? Все они не думают об учёбе, у них на уме всё что угодно, кроме этого. Думаю, если исключить одного человека, остальные серьёзно задумаются над тем, что им важнее. И если у этой девушки ветер в голове, вряд ли что-то изменится, если как вы говорите, дать ей второй шанс. Жизнь не даёт вторых шансов. Такие ученики компрометируют нас, компрометируют наше руководство. Если оно ничего не может сделать с подобными бездельниками в учёбе, то как оно может контролировать своих сотрудников и всё остальное? Для нас терпеть таких как она непозволительная слабость.
- Но ведь не она одна такая, - заметила Остин. - Как на счёт этого наркомана Джона Ридера? У него должно быть куча долгов.
- Вы правы, - замялся Вейнер. - Но в последнее время он вроде бы взялся за ум и в отличии от Анны Стокман сумел закрыть все свои долги.
- Пожалуй вы правы, - задумчиво произнесла Остин. - Подготовьте документы об отчислении. А эти оставьте мне, я их ещё посмотрю. Но я настаиваю, чтобы это была пока что только психологическая мера, позволяющая заставить наших нерадивых подопечных наконец-то взяться за ум.
- Само собой, - заверил Вейнер. - Я никого не тороплю.
- Что ж, действуйте, - кивнула Остин.
Вейнер радостно поклонившись, вышел из кабинета, оставив приготовленные ведомости в руках директора. Конечно, вопрос об отчислении Анны Стокман ещё не стоял, всё могло измениться, но половина дела уже сделана. Осталось немного поднапрячься, и Анна Стокман вылетит отсюда. Интересно, что скажет об этом её папаша?
***
У стены в коридоре стояла небольшая толпа. Вывесили новые списки кандидатов на отчисление. Анна Стокман из любопытства тоже подошла посмотреть. Возможно в списке попадутся знакомые ей фамилии. Растолкав остальных, она вместе с Айвеном пробилась к заветной стене. Поначалу Анна читала список с улыбкой на губах, однако в какой-то момент её взгляд остановился на одной строчке, и от улыбке не осталось и следа. В списке значилась её фамилия и имя. Анна была в недоумении. Да, она не была лучшей ученицей и не сдала несколько экзаменов, но она даже представить себе не могла, что всё настолько плохо. Почти со слезами на глазах она взглянула на Айвена.
- Я не понимаю, что происходит, - часто дыша, произнесла она. - Меня хотят исключить. За что?
- Ты же ничего не сдала, - мрачно произнёс Айвен. - Я тебе предлагал помочь, но ты отказалась, помнишь?
- Помню, - еле слышно произнесла Анна. - Что же теперь делать?
- Для начала сходи к миссис Остин и всё выясни. Может произошла ошибка хотя вряд ли. Узнай, что ты можешь сделать, чтобы всё исправить.
- Меня дома убьют, - сказала Анна.
- Не волнуйся, - взгляд Айвена скользнул по списку до самого низа, где значилась фамилия Вейнера, как человека, утвердившего список. - Смотри, списки утверждает мистер Вейнер. Я поговорю с ним и узнаю, что можно сделать. А ты иди к миссис Остин.
Разговор с директором несколько прояснил ситуацию, одновременно её обнадёжив и сделав безнадёжной. Сьюзан Остин заверила Анну, что она пока не собирается никого исключать, однако по её мнению мистер Вейнер прав, и она должна исправить все свои задолженности, иначе она появится уже в другом списке.
Анна отправилась домой, и во время ужина тяжело вздохнув подошла к отцу, который хоть и был вспыльчивым, но зато в отличии от матери мог реально помочь благодаря своим связям и деньгам.
- Папа, мне нужно с тобой поговорить, - волнуясь, произнесла Анна.
- Говори, - просто ответил отец, разжёвывая пищу. - Но мне не нравится формулировка. Надеюсь, ты не беременна?
- Нет, - немного улыбнулась Анна, не зная, лучше это или хуже. - Меня хотят исключить.
- Что?! - удивился Виктор и бросил ложку на стол. - То есть как исключить?!
- Как исключить? - возмутилась Сельма. - Ведь ты у нас такая хорошая девочка, прилежно учишься. Или нет?
Лишь Джулия ничего не сказала, лишь ехидно улыбнувшись, подумала, а не Ридер ли всё это устроил?
- Я не всё сдала, - чуть не плача произнесла Анна. - А сегодня я увидела своё имя в списке на отчисление.
- Вот вам хвалёная свобода, - проворчал Виктор. - Молодёжь уже не считает обязанностью учиться. Я в твоё время успевал и учиться и работать в полную смену!
Сказал это Виктор больше для красного словца, так как за свою жизнь ни дня не учился и не стремился работать.
- О, мама, - Анна со слезами бросилась к матери. - Что же мне делать?
- Всё хорошо, моя девочка,- Сельма погладила её по голове.
- Не плачь, - голос Виктора немного потеплел. - Я что-нибудь придумаю. Кто у вас там за всё отвечает?
- Списки заверял мистер Вейнер.
- Кто?! - Виктор от неожиданности вскочил с места. - И здесь он!
- Успокойся папа, - сказала Анна. - Айвен обещал с ним поговорить.
- Да что этот твой слюнтяй может сделать, да ещё с ним?! - прошипел Виктор.
Анна в обиде на Айвена поджала губы и больше не отвечала.
- Вы все успокойтесь, - требовательно произнесла Сельма.
Она отпустила Анну и жестом отозвала мужа в сторону.
- Послушай, - сказала Сельма. - Ты должен что-то сделать ради нашей дочери. Поговори с этим Вейнером. Ты же знаком с ним.
- Да я его мерзкую рожу по столу размажу! - в сердцах произнёс Виктор.
- Тогда нашу девочку точно исключат, - ехидно заметила Сельма. - Дай ему денег, если потребуется.
- Он этому будет точно рад, - горько усмехнулся Виктор.
- Я не знаю, что между вами двоими, но ты должен поговорить с Вейнером. Это ради блага Анны.
- Ладно, сдаюсь, - вздохнул Виктор. - Я поговорю с ним.
- Вот и славно, - улыбнулась Сельма.
На самом деле для Сельмы ничего не было славно. Возбуждённый плохой новостью от Анны, Виктор сам не заметил, как проговорился несколько раз. Сельма видела, что между ним и мистером Вейнером существует какая-то непонятная связь, и видимо её следствием и стало исключение Анны. Судя по всему Вейнер отчего-то мстит её мужу, и она непременно должна выяснить, что происходит.
***
К Вейнеру подошёл Айвен в то время, когда он обедал. Не спрашивая разрешения, он сел рядом. Вейнер слегка поморщился. Разговор ожидал быть не из приятных.
- Мистер Вейнер, я пришёл поговорить с вами на счёт Анны. - начал Айвен. - Это правда, что вы её хотите исключить?
- Никого я не хочу исключать, - недовольно произнёс Вейнер. - Но я обязан выполнять определённые инструкции, хочется мне этого или нет, это моя работа. Твоя подруга сама виновата в этом. Надо лучше учиться.
- Мистер Вейнер, я прошу вас, - Айвен не стал вступать в ненужную полемику. - Помогите Анне. Я сделаю всё, что вы скажете.
На это Вейнер лишь усмехнулся.
- Да что ты можешь? Но я подумаю, что можно сделать.
Айвен ушёл, а Вейнер тяжело вздохнул. Он конечно знал, что будут просители за Анну, но ему вовсе не хотелось разочаровывать Айвена. Но к сожалению придётся. Анна должна уйти.
Однако на этом всё не закончилось. Дома к Вейнеру внезапно подошёл его сын Джеймс тем же вопросом.
- Это правда, что ты, собираешься исключить Анну? - повторил Джеймс вопрос Айвена.
Вейнер вновь вынужден был объяснять, что он сам никого не исключает, это делает совет, однако Джеймс на правах сына был более резок, чем Айвен.
- Папа, ты должен помочь Анне, - потребовал он. - Помоги ей остаться. Айвен очень расстроен, я разговаривал с ним сегодня.
- Представь себе, я тоже, - огрызнулся Вейнер. - И расстроен, и разговаривал с Айвеном. Но это ничего не меняет. Всё в её руках.
- Меня просил не только он, - сказал Джеймс. - Меня просил сам мистер Стокман. Я ведь у него работаю.
Вейнер скривился в лице. А ведь действительно, он совсем забыл. И если, Анна будет исключена им, то Евгений наверняка вылетит со своей работы, где между прочим неплохо зарабатывает. Наверняка Стокман пытается его этим подкупить и расположить к себе. Также он потеряет важную ниточку к Стокману, ведь именно Джеймс в скором времени должен будет проникнуть в сейф и найти там компромат. Если его уволят, ключи от сейфа Стокмана, которые он достал с таким трудом и жертвами будут бесполезны.
- Я подумаю, что можно сделать, - буркнул Вейнер сыну, повторив ответ Айвену.
Вейнер задумался, а стоит ли из-за Анны портить отношения с окружающими. И если обиду Айвена он как-нибудь переживёт, то вступать в ссору с сыном очень бы не хотелось. Вейнер задумался, а зачем он так взъелся на эту девушку? Она не сделала ему ничего плохого и наверное не должна отвечать за грехи отца. Вейнер решил, что вероятно слишком разошёлся и распалил себя, узнав о проблемах в учёбе у Анны, и теперь конфликт пора было заканчивать.
На следующий день он зашёл в кабинет Остин. Поздоровавшись, он протянул ей новые документы.
- Я по поводу списков исключаемых.
- Да, я уже всё решила, - заявила Остин. - Испытательный период закачивается, а они и не думают что-либо исправлять. Никто из них даже не захотел придти ко мне, чтобы обсудить со мной его проблемы.
Это была неправда, и Вейнер знал это. К ней как минимум приходила Анна. Впрочем, Остин страдала забывчивостью, и не помнила даже какой сегодня день недели.
- Короче я всё решила, - продолжила она. - Они все будут исключены. За совет я ручаюсь.
Резкое решение Остин неприятно удивило даже Вейнера, затеявшего всё это.
- Миссис Остин, - обратился он к директору. - Если мы всех исключим, то это вызовет неприятный прецедент. Во-первых, исключаемых в списке слишком много, это вызовет недовольство многих. Во-вторых, вы заранее лишаете детей надежды. они будут думать, что все, попавшие в список будут точно исключены, и ничто им не поможет. Это никак не будет способствовать их учёбе.
Остин задумалась.
- Хм, возможно вы правы. Всё-таки нельзя исключать всех, это бесчеловечно. У всех должно быть право на второй шанс. Пожалуй, я дам им ещё время. За него они должны всё закончить, в противном случае они попадут в новый список.
Вейнер облегчённо вздохнул.
- Хорошо, я отредактирую список. Уберу тех, кто уже всё сдал или близок к этому. Останутся лишь самые безнадёжные.
Ещё раз поблагодарив Остин за внимание, Вейнер вышел из кабинета. Можно сказать, проблема Анны решена. Однако одна она не сумеет сдать всё, а Айвен вряд ли чем ей поможет. Придётся ему самому поработать с ней.
***
Чтобы наконец урегулировать вопрос с его дочерью, Виктор Стокман отправился к месту работы Вейнера. С собой у Стокмана была определённая сумма денег. Не стучась он зашёл в кабинет к Вейнеру, после чего закрыл дверь и запер её изнутри. Вейнер внимательно за ним следил, хотя не удивился, его увидев.
- Что тебе здесь нужно? -недовольно спросил он.
Стокман вытащил толстую пачку денег и бросил её на стол Вейнеру.
- На, подавись! - рявкнул Стокман. - Только оставь мою дочь в покое!
Вейнер лишь улыбнулся, затем взял деньги, повертел их в руках, после чего кинул их обратно в сторону Стокмана.
- Мне от тебя больше ничего не нужно, - добавил Вейнер. - Можешь оставить свои грязные деньги себе. И не беспокойся на счёт дочери. Я уже обо всём договорился, её никто не исключит. То, что между нами, касается только нас. Но это не значит, что я обо всём забыл. Мы с тобой ещё не закончили.
Вейнер тут же пожалел, что вот так в открытую угрожал Стокману, но обратно слов было не вернуть. Стокман злобно посмотрел на него, забрал деньги и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Вейнер задумался. Нужно было срочно что-то решать со Стокманом. События выходили из-под контроля. Пора был с этим заканчивать. Пришло время задействовать план с получением компромата на Стокмана.
Когда Стокман оказался на улице, то остановился, тяжело дыша. Его план не сработал. Вейнер должен был взять деньги, после чего Виктор собирался донести на него его руководству о том, что Вейнер за чтобы оставить Анну в покое требовал с него взятку. Те само собой должны были придти и обыскать стол Вейнера, где и нашли бы деньги, которые он ему дал. Вряд ли Вейнер смог бы внятно объяснить их происхождение. Конечно, в тюрьму бы его скорее всего не посадили, хотя Виктор был бы только рад, однако с работы бы точно уволили. Естественно в таком случае Вейнер бы обязательно рассказал всем, что Виктор был карателем, но Стокману было уже всё равно. Он жаждал во что бы то ни стало уничтожить Вейнера.
Но Вейнер не взял деньги, и идея заложить его за получение взятки сама собой развалилась. Самое обидное для Виктора было то, что Вейнер всегда сам требовал с него денег за своё молчание, а теперь когда это было необходимо, он от них отказался. Конечно с одной стороны это хорошо. Он сам признался, что оставил Анну в покое, хотя Стокман так и не смог понять по какой причине. Кроме того не будет скандала со взяткой, а значит Вейнер по крайней мере ещё какое-то время будет хранить его тайну. С другой стороны Стокман чувствовал, что Вейнер что-то задумал. Он отказался от денег, а человек, которого нельзя купить гораздо опаснее. Такой человек становится идейным, и его уже не остановить кроме как её выполнением, а идея у Вейнера одна - уничтожить Виктора. Остановить его теперь может только смерть.
Глава 14: Последняя встреча.
***
Ридер был в серьёзном замешательстве. С одной стороны он помогал Джулии сойтись с этим Айвеном и тем самым находился рядом с ней, за что в свою очередь получал деньги с Вейнера. С другой стороны выходило, если Джулия действительно сойдётся с Айвеном, он сам станет ей не нужен и больше уже не сможет её видеть.
Чем дольше думал Ридер, тем больше Айвен представлялся ему главной проблемой. Он стал для него опасным конкурентом. Но что с ним можно сделать? Вряд ли он сам сойдёт с его пути, хотя конечно такое тоже возможно. Самое главное, Ридер понимал, что Джулия по прежнему будет бегать за Айвеном, а он останется на вторых ролях. Значит с Айвеном нужно что-то делать, правда Ридер плохо представлял что. Если он причинит Айвену вред, Джулия его никогда не простит, но ей не обязательно об этом знать. В конце концов Ридер решил, что Айвен должен уйти навсегда. Джулия это переживёт, а он будет рядом и поможет ей в этом. Горе сблизит их и, в конце концов она выкинет его из головы.
Проще всего было встретить Айвена по дороге к Анне, куда он наведывался чуть ли не каждый день. Ридер вооружился обрезком металлического прута и вдобавок взял с собой складной нож. Он проследил за Айвеном, идя за ним незаметно следом. Айвен был с Анной, нападать сразу на двоих Ридер не рискнул. Он подождал, когда Айвен, проводив Анну, остался один. Увидев это, Ридер притаился в кустах, ожидая свою жертву.
Было уже темно, Айвен вышел на узкую аллейную дорожку. По всей видимости, он направлялся к автобусной остановке. Ридер, немного пропустил его вперёд, после чего покинул своё укрытие и пошёл следом. В руке он сжимал металлический прут. Подойдя к Айвену Ридер взмахнул прутом и ударил им по голове. Айвен коротко вскрикнул и упал, из его разбитой головы на асфальтовую дорожку потекла кровь. Ридер удовлетворённо хмыкнув, выбросил окровавленный прут в сторону. Вначале он решил, что Айвен мёртв и уже собирался уходить, но тот вдруг застонал. Поняв, что он ещё жив, Ридер достал нож и разложил его, но неожиданно услышал чьи-то шаги. Запаниковав, он бросился бежать обратно к кустам, где занял наблюдательную позицию.
К лежавшему Айвену подошла девушка. Ридер сразу узнал её, это была Джулия. Ридер понятия не имел, что она делала здесь в это время, но скорее всего как и он, следовала за Айвеном. Увидев его в крови, она издала истошный крик, затем склонилась над ним и обхватила его голову руками. Ридер поморщился. Всё было кончено, теперь добить Айвена уже не удастся, а нападать на Джулию он не осмелится. Ридер убрал нож обратно в карман и поспешил удалиться.
***
Айвен очнулся с жуткой головной болью. Еле открыв глаза, он обнаружил, что лежит в больнице. Его голова была перевязана бинтами. Перед собой он увидел заплаканных Анну и Джулию.
- Что со мной произошло? - с трудом спросил Айвен.
- О, господи, Айвен как ты?! - запричитала Анна. - Как себя чувствуешь?!
Джулия стояла позади и молчала, но было видно, что её тоже волнуют эти вопросы. Однако столь активно интересоваться здоровьем друга своей сестры она всё же не решилась.
- Голова сильно болит, - ответил Айвен. - Что со мной произошло?
- Тебя ударили по голове, - ответила Джулия. - Какой-то подонок. Я нашла тебя уже лежащим без сознания.
- Насколько всё плохо? - спросил Айвен.
В это время в палату зашёл человек в белом халате поверх куртки.
- Врачи сказали, у вас всего лишь сотрясение мозга, - ответил человек. - Голова уцелела, так что всё в порядке. А теперь прошу вас, девушки, покинуть палату. Мне нужно поговорить с вашим другом.
Анна и Джулия переглянулись, после чего вышли, закрыв за собой дверь. Незнакомец же подошёл к лежавшему на кушетке Айвену и сел на стоявший рядом стул.
- Кто вы? - настороженно спросил Айвен.
- Я детектив Аарон Гриссам, - человек извлёк из кармана документы с жетоном и представил их Айвену. - Я пришёл поговорить по поводу того, что с вами случилось.
- Боюсь, мне нечего вам сказать, - ответил Айвен. - Я просто шёл по улице, а потом всё - я уже здесь.
- Куда и откуда вы шли? - уточнил Гриссам.
- Я шёл домой после того как проводив Анну Стокман - это моя подруга, вы её видели здесь, та что со светлыми волосами. Шёл к автобусной остановке. Было уже темно, вокруг никого не было.
- Вас ударили обрезком железного прута, который нападающий бросил рядом. Но на этом всё, вас даже не ограбили, все ваши вещи остались при вас, по крайней мере деньги точно. Тогда зачем он на вас напал?
Вопрос Гриссама поставил Айвена в тупик, и он сам над этим задумался. Гриссам же понимал, что преступника могло попросту могло что-то спугнуть, скорее всего это была Джулия, и нападавший не успел закончить свои противоправные действия, однако не спешил делиться с Айвеном своими соображениями, наблюдая за его реакцией.
- Вы хотите сказать, что целью нападения был именно я? - испуганно спросил Айвен.
- Не обязательно, - поспешил заверить его Гриссам. - Однако в случае ограбления обычно не нападают сразу, вначале пробуют отобрать ценности так, вдруг жертва сама всё отдаст, и не надо возиться. А на вас же напали почему-то сразу.
- Что вы хотите этим сказать? - подозрительно спросил Айвен.
- Вы ни с кем не ссорились в последнее время? - в ответ спросил Гриссам. - Может быть у вас есть какие-нибудь подозрительные знакомые?
- Нет, я не общаюсь с такими людьми, - отрезал Айвен, но потом спохватился. - Разве что Ридер.
- Кто это? - насторожился Гриссам.
- Джон Ридер, друг Джулии, сестры Анны. Вы её тоже видели здесь, у неё волосы потемнее и покороче. Собственно я с ним и не общаюсь, так пересекался пару раз из-за того, Анна и Джулия сёстры. Я слышал, что он наркоман, поэтому старался держаться от него подальше. Может быть он мог? Раз он наркоман, то ему должно быть постоянно нужны деньги.
- Интересная версия, - задумчиво произнёс Гриссам. - А где я могу найти этого Ридера?
- Спросите у Джулии, а ещё он общается с моим преподавателем мистером Вейнером, я часто видел его в его кабинете, но я не знаю, что их связывает.
- Уже что-то, - сказал Гриссам и поднялся со стула. - Ну что ж, благодарю за помощь, выздоравливайте. И как только вас выпишут, пожалуйста загляните ко мне, надо подписать кое какие бумаги. Вот мой телефон.
Гриссам положил на столик рядом с кушеткой Айвена обрывок листка бумаги
- Хорошо, - ответил Айвен.
Гриссам напоследок пожал ему руку, после чего вышел из палаты.
***
Анна пошла искать доктора, а Джулия осталась ждать у дверей палаты, нервно ходя из стороны в сторону. Наконец дверь открылась, и вышел человек, выгнавший их из палаты. Увидев её, он сразу же подошёл к ней.
- Добрый день, я детектив Аарон Гриссам, - он показал свои документы и быстро убрал их обратно в карман. - Могу я с вами поговорить?
Джулия нервно посмотрела по сторонам. Анны по-прежнему не было, а одна наедине с полицейским она чувствовала себя неуютно.
- Говорите.
- Вы, если я не ошибаюсь, Джулия? - спросил Гриссам.
Та молча кивнула.
- Это вы нашли Айвена Строгова на улице после совершённого на него нападения?
- Да.
- В таком случае меня интересует вопрос - а что вы делали одна ночью на улице?
Джулия замялась.
- Ну ночь пока ещё не наступила.
- Но всё таки, что вы там делали? - не унимался Гриссам. - Зачем вы шли за Строговым?
Джулия замялась ещё больше, не зная что ответить. Правдивое объяснение никак не приходило в голову.
- Я должна была ему кое-что сказать.
- Что? - внимательно посмотрел на неё Гриссам.
- Я уже не помню.
- Очень странно, - засомневался Гриссам.
Джулия тут же пожалела о своих ответах. Она поняла, что Гриссам подозревает её в причастности к нападению на Айвена, особенно учитывая то, что она по непонятной причине оказалась рядом. Быть может сказать правду. Но Гриссам не стал больше ничего спрашивать по поводу Айвена.
- Тогда ещё вопрос. Знаком ли вам некто Джон Ридер?
От этого вопроса Джулия вздрогнула как от разряда электрического тока, вызвав у неё недоумение и удивление. Почему он спрашивает про Ридера? Впрочем, здесь врать точно бесполезно, ведь он разговаривал с Айвеном и наверняка знает ответ от него.
- Да, я его знаю, - выдохнула Джулия.
- В каких вы с ним отношениях?
Джулия опять запнулась, не зная что ответить.
- В приятельских.
- Как давно вы его видели?
На этот вопрос Джулия могла ответить спокойно и без утайки. Но её по-прежнему смущала причина заинтересованности Гриссама Ридером.
- Я видела его два дня назад в парке.
- Он не приходил к вам домой?
- Нет у него плохие отношения с моим отцом.
Уточнять причину этих плохих отношений Гриссам не стал, подумав, что любой вряд ли будет рад, что его дочь встречается с сомнительным типом. Однако не стал он спрашивать и про отношение Ридера к наркотикам. Это бы ничего не дало и только бы отпугнуло Джулию.
- Где я могу его найти? - задал кульминационный вопрос Гриссам.
На этот раз Джулия действительно не знала что ответить потому что сама не знала, где сейчас Ридер.
- Я не знаю, - ответила она. - Если хотите, я могу его найти.
- Не надо, - быстро отказался Гриссам, боясь, что она лишь спугнёт Ридера или он что-то заподозрит. - И ничего никому не говорите, о чём я вас спрашивал. Это тайна следствия. Вы меня поняли?
- Да, - сказала Джулия. - А зачем вы про него спрашиваете?
- Поскольку он общается с вами, и Строгов тоже его знает, я должен его проверить. Впрочем это обычная формальность.
- Понятно, - вздохнула Джулия, на самом деле всё поняв. - Могу я идти?
- Да, конечно, - Гриссам отступил на шаг, пропуская её.
Джулия поспешно устремилась к выходу. Уже на улице она поняла, что вызвала у Гриссама к себе дополнительные подозрения тем, что вначале стояла и ждала напротив дверей палаты Айвена, а после допроса тут же убежала. Но ей было уже всё равно. В голове сидели вопросы Гриссама из которых складывался определённое подозрение. Гриссам пришёл по поводу нападения на Айвена, но почему-то спрашивал про Ридера. Вывод очевиден - он подозревает в нападении Ридера. Да ещё она как на зло шла следом за Айвеном, давая дополнительный повод для подозрений. Что же делать?
Джулия задумалась. А где действительно Ридер был в тот вечер? И мог ли он на самом деле напасть на Айвена? Но зачем ему это нужно? У Джулии начали появляться смутные подозрения. Что если Ридер действительно попытался ограбить Айвена, но тут появилась она и всё испортила? Да и полицейский не будет спрашивать просто так, значит ему что-то известно, что-то, что он не захотел открыть ей. Возможно Айвен всё-таки видел грабителя, о чём и рассказал Гриссаму. И вдруг это действительно оказался Ридер? Нужно его срочно найти.
Они ещё накануне договорились встретиться на пляже вечером. Джулия не была уверена, что если Ридер действительно это сделал, то придёт, а не пустится в бега. И тем не менее он пришёл как ни в чём не бывало. Увидев её Ридер улыбнулся.
- Привет, как дела?
Джулия ничего не ответила и лишь с мрачным видом смотрела на него. Ридер понял, что она чем-то расстроена, и улыбка медленно сошла с его лица.
- Случилось, - сказала Джулия. - Кто-то напал на Айвена.
Ридер попытался изобразить удивление, но у него плохо получилось. Внутри него была некоторая досада. Раз она сказала, что на Айвена напали, а не убили, то значит он ещё жив.
- Как он? В порядке? - спросил Ридер.
- Он в больнице, - ответила Джулия. - А где ты был в это время?
- Что за странный вопрос? - притворно обиделся Ридер. - Что значит где я был? Какая разница?
- Приходила полиция и спрашивала про тебя, - выпалила Джулия. - Они думают, что это ты напал на Айвена! Они ищут тебя!
Услышав это, Ридер схватил Джулию за плечо и оглянулся. Рядом ходили люди, и он вовсе не хотел, чтобы кто-то слышал подробности их разговора.
- Пошли отсюда, - тихо произнёс Ридер. - Выберем место потише.
Они прошли дальше по берегу, выбрав глухое место в самом конце пляжа, где песок упирался в каменистый берег, и никого не было. Ридер схватил Джулию за второе плечо и стал трясти.
- Говори, что ты рассказала полиции? Что?
- Оставь меня в покое! - вырвалась из его рук Джулия. - Ничего я не сказала! Да я ничего не знаю!
Ридер немного успокоился.
- Прости, я просто разволновался. Расскажи, что случилось?
- В палату к Айвену приходил полицейский, - сверкнула глазами Джулия. - Сначала он поговорил с ним, но о чём я не слышала, затем спросил, где была я, а потом неожиданно стал интересоваться тобой. Скажи мне честно, это ты напал на Айвена?
- С чего ты взяла, что это я? - возмутился Ридер. - Только потому, что мной интересовался полицейский, ты сразу же решила, что это я ударил Айвена?
- Я не говорила, что его ударили, - ледяным голосом заметила Джулия. - Но ты прав, его ударили.
После допущенной ошибки Ридер лишь усмехнулся и промолчал.
- Так это правда, ты его ударил! - воскликнула. - Ты хотел убить Айвена! Зачем?!
Ридер лишь рассмеялся.
- Всё, что я делал, я делал только для тебя! Как ты не понимаешь?! Я помогал тебе сойтись с ним, но он тебе не нужен! Он слюнтяй и неудачник!
- Теперь значит ты решаешь, кто мне нужен! - огрызнулась Джулия. - И ты решил, что Айвен должен умереть?!
Ридер неожиданно испугался.
- Я не хотел его убивать, - он попытался оправдаться. - Я хотел всего лишь припугнуть его.
Джулия молча развернулась и стала уходить.
- Куда ты?! - бросился за ней Ридер. - Не уходи! Прости меня! Я всё делал только для тебя!
Джулия на секунду остановилась и обернулась.
- Ты всё делал только для себя! - прошипела Джулия. - Ты сам хотел быть со мной и решил убрать со своего пути Айвена, поэтому и напал на него! Но ты никогда мне не нравился! Да, я использовала тебя, чтобы сойтись с Айвеном, но сам по себе ты мне никогда не был интересен!
Джулия вновь развернулась и стала уходить. Ридер стоял молча и глядел ей вслед. В голове его всё бродило. Брошенные Джулией слова резали ему сердце, и к глазам даже подкатывали слёзы, вот-вот готовые брызнуть. Ридер сделал попытку отогнать от себя нахлынувшие чувства. Его кулаки и челюсть сжались.
- Ты куда идёшь?! - крикнул он Джулии.
- В полицию, - бросила она не оглядываясь. - Я всё расскажу.
- Нет ты никуда не пойдёшь! - зло прокричал Ридер.
Он бросился бежать за Джулией, а догнав, вновь схватил за плечо.
- Я сказал, что ты никуда не пойдёшь!
- Пусти меня! - попыталась вырваться Джулия. - Ты чёртов псих! Тебе надо лечиться!
Ридер ничего не сказал в ответ, а схватив её и за второе плечо, с силой швырнул Джулию на песок. Она упала и несколько раз перекатилась.
- Что ты делаешь?! - закричала Джулия.
В голосе её прозвучали нотки тревоги. Джулия вдруг поняла, что всё довольно плохо. Она одна на пляже с каким-то психом. Она оглянулась по сторонам, но никого не увидела. Уже стемнело. Ридер тоже оглянулся. Вокруг никого не было.
- Ты никуда не пойдёшь! - повторил Ридер, подходя к Джулии. - И ты никому ничего не расскажешь!
Джулия попыталась встать, но падая, подвернула лодыжку. Она стала медленно отползать назад.
- Ты что задумал? - тихо спросила Джулия, ещё раз окинув взгляд по сторонам. - Тебя уже ищут. Ты не сможешь убежать.
Ридер стоял молча и смотрел на Джулию, затем неожиданно набросился на неё и схватил за шею.
- Ты ничего больше не скажешь! - рявкнул Ридер. - И раз ты не хочешь быть со мной, то не будешь ни с кем!
Джулия захрипела, и попыталась разжать руки Ридера.
- Что ты делаешь? Пусти меня!
Но Ридер продолжал сжимать свои пальцы на её шее. Джулия попыталась сопротивляться и схватила его за щёку, сделав на ней длинную красную отметину, но это не помогло. Постепенно её тело обмякло, руки свободно упали на песок, и она перестала издавать звуки. Ридер в исступлении продолжал сжимать шею Джулии, но она была уже мертва. Выпустив наконец её из своих рук, Ридер тяжело дыша встал. Посмотрев на тело Джулии он вдруг рухнул на колени и схватился за лицо и заплакал, после чего обхватил руками тело Джулии и прижал его к себе. Некоторое время он держал её так, затем разжал свои объятия, и труп вновь упал на песок.
Ридер встал, вытер своё лицо и снова взглянул на Джулию, но на этот раз совершенно равнодушно. Она была мертва, с ней всё кончено. Ему же теперь нужно уходить. Если его кто-нибудь увидит здесь с ней, то ему несдобровать. Ридер окинул взглядом по-прежнему пустынный берег, после чего бросился бежать, стараясь держаться глухих и безлюдных мест. Джулия сказала, что его уже ищут, значит домой ему нельзя, а уж теперь тем более. Но это ничего, уж что-что, а крышу над головой он обязательно найдёт, приютившись у одного из своих друзей, там его не найдут. Ридера сильно трясло. Он давно уже ничего не принимал по настоянию Вейнера, но сейчас это правило больше не действовало. Он обязательно что-нибудь найдёт, ну или в крайнем случае просто напьётся.
***
Утром следующего дня Виктор Стокман сидел и завтракал с мрачным настроением. сегодня не пришла ночевать Джулия. Конечно, она давно была уже взрослой, и Виктор внутренне вроде бы давно с этим смирился и принял всё, что с этим связано, однако сейчас ощущение всё равно было не из приятных. Джулия ни о чём их не предупредила, не сказала, куда пойдёт, с кем и зачем. Анна сказала, что в последний раз видела её в больнице у Айвена. С тех пор она больше не появлялась.
Виктор был вне себя. Он впервые получал от Джулии такой открытый акт неповиновения. Виктор механически жевал пищу, не чувствуя вкуса. В голове была одна мысль: "Придёт - убью!". В качестве наказания он готов был запереть её в комнате на целый месяц. В отличии от своей жены Виктор не чувствовал никакой тревоги.
Сельма напротив, почти не спала всю ночь и не давала мужу. Она обзвонила все больницы и полицейские участки, но Джулии нигде не было. Лишь к утру Сельма немного успокоилась и наконец задремала. А вот Виктору как раз настало время вставать.
Он доедал свой завтрак, который приготовила Анна, как вдруг раздался дверной звонок. Виктор словно зомби встал с пустым взглядом, подошёл к двери. Открыв её. он неожиданно для себя увидел двух полицейских.
- Да, я вас слушаю, - сказал Виктор.
Это дом семьи Стокман? - немного смущаясь произнёс один из полицейских.
- Да, - настороженно произнёс Виктор, звонок ему не нравился. - Что вам нужно?
- К сожалению у нас для вас печальные новости, - произнёс другой полицейский. - Джулия Стокман была найдена мёртвой.
Внутри у Виктора всё оборвалось, и он чуть не рухнул на пол.
- Как мёртвой? - переспросил он. - Подождите, вы ничего не путаете?!
- К сожалению нет, - серьёзно заметил второй полицейский.
- Вы можете сказать что случилось? - тяжело дыша еле смог произнести слова Стокман.
- Сегодня утром она была найдена задушенной на пляже. Сейчас её тело находится в морге окружной больницы.
- Подождите, это точно?!
- Да, её уже опознали. Приезжайте в больницу.
Полицейские откланялись и молча ушли, Стокман же в свою очередь прижался к двери и схватился за сердце.
- Кто это? - спросила появившаяся Сельма, которая тоже услышала звонок. - Это Джулия? Где она?
Из кухни вышла Анна с тарелками в руках. Она ничего не сказала, но тоже желала всё услышать. Виктор повернулся с ним с бледным каменным лицом. Его вид испугал Сельму и Анну. Они переглянулись, поняв, что сейчас услышат что-то плохое.
- Виктор, что случилось? - напряжённо спросила Сельма.
- Джулия умерла, - гробовым голосом произнёс Виктор. - Сейчас приходила полиция, она сказала, что Джулия в морге.
Услышав страшную новость Сельма издала протяжный вой раненого зверя. Анна выпустила из рук тарелки, и они упали на пол и все разбились. Виктор в бессилии опустился на стоявший рядом стул и закрыл лицо руками.
- Что случилось, ты можешь сказать?! - набросилась на Виктора Сельма.
- Её нашли задушенной на пляже сегодня утром, - дрожащим голосом выдавил из себя Виктор. - Больше я ничего не знаю.
- О, господи! - взвыла Сельма. - Нет, этого не может быть!
- Я только вчера её видела в больнице у Айвена! - сквозь слёзы произнесла Анна.
Они вместе обнялись и заплакали. Виктор сам еле сдерживался, чтобы не упасть здесь и не разреветься. Он встал и тоже обнял жену и дочь. Примерно через час, когда основная истерика прошла, и все немного успокоились, Виктор извлёк ключи от машины.
- Нам нужно ехать, - твёрдо сказал он. - Нас ждут. Ждёт Джулия.
Сельма и Анна тут же стали собираться и направились вслед за Виктором. Они сели в машину и направились в сторону окружной больницы, в которой располагался морг, где лежала Джулия. Виктор гнал что есть мочи на максимальной скорости, нарушая всевозможные дорожные правила и не обращая внимания на полицейские патрули. Несколько раз он проехал на красный свет, чуть не сбил человека и подрезал пару автомобилей, но Виктору был всё равно. Один раз их даже остановил полицейский, но услышав, что они едут за телом родной дочери, не посмел их арестовать или оштрафовать и даже вызвался их сопроводить, чтобы ничего не случилось.
В морге Стокманов привели в холодную палату к койке, на которой лежало тело, сверху покрытое простынею. Оно было обнажено, поэтому патологоанатом открыл лишь голову до плеч, показав лицо Джулии. Её кожа стала уже серой, а сама она больше походила на восковую куклу. Хорошо видно, что жизни в ней уже не было. На шее отчётливо виднелись тёмные следы, похожие на синяки.
Увидев Джулию, Сельма вновь разрыдалась и бросилась к телу дочери, обняв его. Патологоанатом не мешал этому. Анна стояла в стороне и плакала. Не смог сдержаться и Виктор. Он подошёл и взялся за свисающую холодную руку Джулии, после чего отпустил, и она опять безжизненно повисла.
Оставив жену и дочь в палате, Виктор от нахлынувших на него эмоций, поспешил выйти в коридор, где неожиданно наткнулся на человека в белом халате, накинутом на серый плащ.
- Я детектив Аарон Гриссам, - представился человек и показал жетон и документы.
- Я знаю вас, - сказа Виктор. - Вы приходили ко мне по поводу нападения на Айвена. Только я тогда ничего не знал.
- Да, вы правы, я к вам приходил. И я сожалею, что пришлось вновь при таких скорбных обстоятельствах. Выражаю вам свои искренние соболезнования в связи с вашей утратой. Если можно я бы хотел задать вам несколько вопросов. Но если вы сейчас не можете, то я вас понимаю. В вашем состоянии...
- Нет, нет, - помотал головой Стокман. - Спрашивайте всё, что нужно, и я спрошу. Его поймали - того, кто это сделал?
- К сожалению нет, - честно ответил Гриссам. - Но мы работаем над этим и делаем всё возможное.
- Ещё вопрос. Она была...
Стокман запнулся, не в силах выдавить страшное продолжение, но Гриссам всё понял и так.
- Нет, - ответил он. - Она не была изнасилована. И ограблена тоже. Собственно так её и удалось опознать - при ней были найдены водительские права.
Услышав про права Стокману стало ещё горче. Джулия давно получила права и мечтала о собственной машине, но Виктор был категорически против этого, считая, что женщине за рулём не место. Поэтому Джулия таскала с собой права чтобы поездить при случае на чьей-нибудь машине. Теперь своей машины у неё уже не будет никогда. Последняя, на которой она поедет, будет похоронный катафалк.
- Я тоже её сразу узнал, - продолжил Гриссам. - Днём ранее я разговаривал с ней по поводу нападения на Айвена Строгова в больнице.
- Да. Анна тоже говорила, что видела её в последний раз в больнице днём.
- Больницу она покинула, после этого её больше никто не видел. Вы не знаете, куда она могла отправиться?
- Нет, не знаю! - взорвался Стокман. - И к чему все эти нелепые вопросы когда убийца моей дочери сейчас на свободе! Возможно он уже убивает ещё кого-то. Лучше ловите его!
Гриссам привык к подобным вещам, а потому отнёсся к выпаду Стокмана спокойно.
- Хорошо, - согласился он. - Тогда что вам известно о Джоне Ридере?
Несмотря на всё случившееся заданный Гриссамом вопрос сильно удивил Стокмана и одновременно поставил его в тупик. Он с трудом вспомнил, кто это такой но совершенно не представлял, причём здесь он.
- Да, это один юноша, он приходил ко мне по поводу одного дела.
- Какого?
Стокман замялся. Несмотря на своё тяжёлое состояние из-за смерти дочери он не утратил ясность ума и отчётливо понимал, что не может раскрыть всех обстоятельств встречи с Ридером. Конечно Стокман понимал, что спросив Анну и Сельму Гриссам легко выяснит, чем закончилась эта встреча, однако называть её истинную причину он не хотел. Если Гриссам узнает правду, он потянет за это и узнает много нехорошего. Нужно было что-то придумать, но Стокману как назло ничего не шло в голову. Он так разволновался, что не обратил внимание на то, что связывало Гриссама с Джулией и зачем он приходил к ней в больницу.
- Вы знаете, я сейчас не могу вспомнить, - так и не нашёл что ответить Стокман. - Это было достаточно давно. И причём здесь этот Ридер?
- Вчера в больнице в день исчезновения вашей дочери Айвен Строгов предположил, что на него мог напасть Ридер. А поскольку он друг вашей дочери, я попытался выяснить у неё, где он сейчас находится.
- Что?! - второй раз удивился Стокман. - Ридер был другом Джулии?!
- Как я понял, вам об этом не было известно, - смутился Гриссам. - Но так по крайней мере утверждали Строгов и ваша вторая дочь Анна. И Джулия.
- И что Джулия вам ответила?
- Ничего. Она сказала, что не знает, где он, а после нашего разговора спешно покинула больницу и больше живой её не видели. Она была убита вечером в безлюдном месте пляжа, но нашли её только сегодня утром. Скорее всего у неё там была с кем-то встреча. Одна пара видела её с каким-то мужчиной.
- И вы считаете, что это был Ридер? - изменился в лице Стокман.
- Нет, я этого не говорил, - категорично ответил Гриссам. - Мы лишь предполагаем, что возможно это был он, но этого нельзя сказать точно. Нам так и не удалось его найти, поэтому пока неизвестно, причастен ли он к нападению на Айвена Строгова или убийству вашей дочери. Вполне возможно Ридер не имеет к этому никакого отношения, но его поиски будут продолжаться. Вы не знаете, могла ли ваша дочь встречаться с кем-то ещё?
- Нет, мне про это ничего неизвестно, - досадно произнёс Стокман.
Для Стокмана в отличии от Гриссама было всё понятно. Гриссам не знал всей правды, но Стокман вспомнил Ридера и то, что он был послан его злейшим врагом Вейнером чтобы следить за ним. А теперь выясняется, что этот Ридер является главным подозреваемым в убийстве его дочери. У Стокмана уже не было сомнений. Это Вейнер приказал Ридеру убить Джулию, чтобы отомстить ему.
Из палаты наконец-то вышли заплаканные Сельма и Джулия и удивились наткнувшись на гневный взгляд Виктора.
- Что здесь происходит? - спросила Сельма. - Кто это?
- Это детектив Гриссам, - указал на него Виктор. - И, представляешь, Сельма, только что он мне рассказал, что у нашей Джулии были отношения с каким-то Ридером, и Анна об этом знала, но скрывала от нас.
- Я тоже знала, - произнесла Сельма. - И Джулия, и Анна мне всё рассказали.
- Что?! - в очередной раз удивился Виктор. - Ты всё знала, и ничего мне не рассказала?!
- Ты так тогда плохо обошёлся с этим мальчиком, - ответила Сельма. - Я не стала всё портить.
- Выходит я один ничего об этом не знал?! - холодно произнёс Виктор.
Он разозлился не на шутку. Эти дуры спасая свои романтические бредни пренебрегли его доверием и подпустили к нему врага, что окончилось трагедией. Но главное, выяснилось. что оказывается он не может никому доверять, даже собственной семье.
- А ты знаешь, что этого мальчика сейчас ищет полиция, и что он главный подозреваемый в убийстве Джулии?!
- Что?! - воскликнула Сельма.
- Нет, пока что он не главный подозреваемый, - вновь не согласился смущённый Гриссам. - Но в связи с последними событиями мы действительно его разыскиваем.
- Айвен рассказывал, что Ридер часто бывал у мистера Вейнера, - подала измученный голос Анна. - Быть может он что-нибудь знает?
Виктор не мог больше здесь находиться и, спросив разрешения у Гриссама, вышел на улицу, где достал сигарету и нервно закурил. Слишком много свалилось на него сегодня. Его дочери больше нет, а у его семьи от него секреты. Как так могло произойти? Он всё делал для них, а они в ответ скрывали от него убийцу, подосланного его злейшим врагом. Они предали его, это из-за них погибла Джулия, и Вейнер смог осуществить свой адский план мести.
Когда они приехали домой, Виктор заперся у себя в только что отремонтированном кабинете. Он достал из стенного шкафа ружьё, а из ящика стола револьвер, и принялся их заряжать, щёлкая затворами. В голове была одна мысль - пойти и пристрелить Вейнера, а заодно всю его семейку, и будь что будет. Но вскоре он с сожалением вновь вынужден был разрядить оружие и убрать его назад. Разум после помутнения вновь обрёл способность рассуждать здраво. Нет, это не выход из ситуации. Да, с ним случилось большое несчастье, но что будет после того, как он убьёт Вейнера? Двадцать лет тюрьмы, а то и пожизненное заключение или даже смертная казнь. Он конечно потом может пустить себе пулю в лоб или подбородок, но тогда получается, Вейнер победит. Даже мёртвым, при любом варианте ему удастся его уничтожить. И Стокман не хотел доставлять ему такой радости, ну уж нет. Не надо пороть горячки, нужно действовать хитрее. А Вейнер ещё своё получит. Что до Ридера, то им займётся полиция, ей и так всё о нём известно, рано или поздно они его поймают и посадят на электрический стул. Может быть даже он укажет на Вейнера как на заказчика, и его тоже арестуют, но в таком случае тому уже нечего будет терять, и Вейнер расскажет всё. При таком раскладе Стокман понимал, что тоже будет уничтожен. Поэтому было бы лучше, если бы полиция всё-таки пристрелила Ридера, а с Вейнером он разберётся сам. Во всяком случае оставалось только ждать. Сам он сейчас сделать ничего не мог.
Стокман достал из шкафа бутылку шотландского виски и стакан. Вскоре бутылка стала пустой, и на столе появилась ещё одна.
***
За день до похорон Джулии вечером в доме Стокманов раздался дверной звонок. Открыв дверь Виктор неожиданно для себя увидел своего сына Роберта. Сразу после смерти Джулии ему направили телеграмму в военную школу о случившемся. Правда Виктор не надеялся, что сын успеет на похороны сестры - слишком мало было времени, да и военная школа всё же не обычное учебное заведение, чтобы просто так её покинуть. Но тем не менее Виктор был рад, что ошибся - сын успел приехать. Правда радость эта была вперемешку со слезами.
Роберт был высоким молодым человеком. За год, который они не виделись, он успел отпустить усы. Сбросив дорожную сумку с плеча, он шагнул навстречу отцу.
- О, господи, Роберт, ты приехал! - увидев его Виктор обнял сына. - Как хорошо, что ты успел.
- Я примчался, как только смог, - произнёс Роберт. - Сразу как только узнал, я отправился в дорогу.
- Мне жаль, что наша встреча проходит при таких трагических обстоятельствах, - тихо сказал Виктор. - Всё должно было быть не так. Ты должен был приехать в радостный дом, где тебя мы бы тебя встретили. Все, и Джулия тоже.
- Да, папа, - горько улыбнулся Роберт. - Мне тоже жаль. Но ты ни в чём не виноват. Где мама?
Сельма сильно постарела за эти дни. Она уже не следила за собой, и её кожу рассекали многочисленные морщины, а причёска напоминала щётку. Её глаза были опухшие от слёз и недосыпа. Увидев Роберта, Сельма в очередной раз расплакалась.
- Роберт, мальчик мой! - Сельма бросилась ему на грудь. - У нас такое горе!
- Я знаю, мама, - Роберт обнял мать.
Анна в отличии от Сельмы держалась лучше, но по её заплаканному и растрёпанному виду было понятно, что ей тоже нелегко. Она молча обняла брата.
- Где сейчас Джулия? - спросил Роберт. - Я бы хотел её увидеть.
- Это ни к чему, - отрезал Виктор. - Ты увидишь её на похоронах. А пока останься с нами. Нам так много нужно тебе рассказать.
В честь приезда Роберта был накрыт стол. Но разговора между членами семьи не получалось. Казалось, прошёл год, накопилось много вестей, которые все не изложишь в письме, но из-за смерти Джулии все думали только об одном. Никто Роберта ни о чём не спрашивал, да и сам он не был расположен к беседе. В основном все сидели и ели молча лишь изредка прерываясь дежурными вопросами и репликами.
После скорбного ужина Роберт вместе с Виктором вышел на уже тёмную улицу, где они уединились под фонарём заднего двора.
- Я уже слышал, что произошло с Джулией, - произнёс Роберт. - Но только в общих чертах. Расскажи мне, что произошло на самом деле, папа.
Виктор задумался. Само собой, он не мог рассказать Роберту всей правды, но всё-таки посчитал, что тот должен знать хоть что-то.
- Я сам ещё не всё знаю, - буркнул Виктор. - Полиция ничего не говорит, да и вряд ли ей известно что-то новое. Они подозревают одного друга Джулии. Я о них ничего не знал. Твоя мать и Анна знали, но ничего мне не рассказали, я о нём узнал только после смерти Джулии. Однако я знаю этого человека, он приходил ко мне, жаловался, что я не взял его на работу к себе на склад, но вёл себя очень грубо и был пьян. Я просто спустил его с лестницы. Похоже после этого он решил подобраться ко мне через Джулию. Твоя мать и Джулия видели, как я выгоняю этого щенка, и им стало жалко его, потому они молчали. Теперь полиция его ищет. Но я тоже виноват. Надо было сразу рассказать, зачем он приходил, тогда Джулию сейчас была бы жива. Да, я во всём виноват.
- Ты не виноват, папа, - отозвался Роберт. - Ты не мог знать как будет дальше.
- Может быть, но мне от этого не легче, - вздохнул Виктор.
- Я обязательно его найду, - твёрдо сказал Роберт.
- Не смеши, - горько усмехнулся Виктор. - Где ты будешь его искать, если даже полиция не может его найти? Или ты считаешь себя умнее полиции? Но даже если ты найдёшь его, то что ты с ним будешь делать? Убьёшь его? Чтобы сесть в тюрьму на всю жизнь? Думаешь, нам от этого полегчает?
С тяжёлым сердцем Роберт был вынужден был признать, что отец прав. Эмоциональные порывы ни к чему не приведут.
- Просто понимаешь папа, - Роберт неожиданно чуть не заплакал. - Меня убивает то, что я ничего не могу сделать. Не могу сам покарать преступника или помочь его поймать. Я абсолютно бессилен.
- Я тебя очень хорошо понимаю, сын, - произнёс Виктор. - Но не волнуйся. Полиция знает, кто он. Рано или поздно они его найдут, он не скроется. Он обязательно ответит за смерть Джулии, я обещаю.
Как он и говорил, Роберт уехал на следующий день после похорон Джулии.
***
На похороны Джулии пришло много разных людей. Пришло много родственников и друзей. Вместе с Анной был Айвен Строгов, который ещё не совсем оправился от нападения, о чём свидетельствовала повязка на голове. Пришёл ищейка нацистов Том Селлер, а также полицейский Аарон Гриссам. К неудовольствию Виктора как друг Джулии пришёл Джеймс Вейнер, но Стокман заставил себя сдержаться, всё-таки основным виновным был не он, а его отец.
Как положено, после прощания Джулию отпели в закрытом гробу в церкви, после чего повезли на кладбище. Когда гроб был уже опущен в могилу, среди людей, пришедших на кладбище Виктор неожиданно увидел Сэмюеля Вейнера. Глаза Стокмана резко округлились от злости, а челюсть сжалась до боли в зубах. Больше он терпеть не мог. Растолкав ничего не понимающих людей Стокман добрался до противника и схватил его за грудки.
- Что ты здесь делаешь?! - прошипел Стокман. - Как ты только посмел явиться сюда?!
- Поверь мне, я ни в чём не виноват, - пролепетал бледный Вейнер. - Это трагическая случайность, я ничего этого не хотел.
- Пошёл вон! - Стокман с силой швырнул Вейнера от себя.
- Послушай, нам нужно поговорить, - пробормотал Вейнер.
- Я сказал убирайся отсюда! - Стокман добавил пинок ногой отчего Вейнер наконец-то свалился на землю.
Стокман молча встал и, отряхнувшись, ушёл, не оглядываясь. Стокман окинул бешеным взглядом удивлённых людей. Никто не понимал, что происходит. Лишь Селлер и Гриссам ничему не удивились и делали про себя определённые выводы.
Глава 15: Ещё одно убийство.
***
Следующие дни после похорон дочери Виктор Стокман был в совершенно мрачном настроении, более того он впал в депрессию - ему ничего не хотелось делать, даже выходить из дома, а рука постоянно тянулась к бутылке виски. Стокман взял на работе небольшой отпуск, чтобы побыть наедине с собой и привести себя в порядок. Вернуться к обычной жизни ему помогли лишь мысли о мести. Стокман поклялся сам себе, что Вейнер жестоко поплатиться за смерть Джулии. Для Виктора теперь была приемлема только одна цена - смерть Вейнера. Теперь это уже был вопрос не только мести, но и выживания. Вейнер объявил ему войну на уничтожение, а Виктор помнил, что у него ещё остались жена, сын и ещё одна дочь. Учитывая, что случилось, они тоже были в опасности. Чтобы их защитить он должен убить Вейнера.
Но тут возникла загвоздка. Виктор понимал, что после той сцены, которую он закатил на кладбище во время похорон Джулии любому дураку станет ясно, кто будет виноват в убийстве Вейнера, не то что полиции и Гриссаму. Стокман уже не раз пожалел, что не сдержался и дал тогда волю чувствам, но сейчас естественно жалеть было уже поздно. А значит придётся опять выжидать или что-нибудь придумать, чтобы замаскировать смерть Вейнера под естественные причины. В особенности Стокман опасался Гриссама. Эта полицейская ищейка крутилась возле него с момента неудачного нападения Уилкинса на Вейнера. Учитывая количество произошедших вокруг него с Вейнером происшествий, Гриссам наверняка что-то подозревает. Не отстаёт от него и Том Селлер. Он не бросил здесь крутиться, значит подозревает в служении нацистам их. События уже давно вышли из-под контроля. Рано или поздно всё раскроется, так что пора это заканчивать.
Но всё это пока что откладывается на неопределённый срок. А сейчас Стокман в очередной раз уединился в своём кабинете с бутылкой виски и вышел только полностью осушив её. Осуждать его в связи с горем никто не мог, кроме того в доме почти никого не было - Роберт уже уехал, а Сельма с Анной остались у знакомых. Но только почти - в доме ещё была мать Сельмы 65-летняя Элизабет Невил. Она имела крайне сварливый нрав, доставая не только Виктора, но и свою дочь Сельму, а также своих внуков, из-за чего они появлялись у неё в доме только в очень редких случаях несколько раз в году. Виктор же не появлялся там вовсе уже четыре года, с тех пор, как умер отец Сельмы 67-летний полковник в отставке Ричард Невил, также имевший тяжёлый характер, к которому часто добавлял в ход кулаки, причём не только Виктору, но и своей жене. Теперь же после его смерти пальму первенства держала сама Элизабет. Кулаки в ход она не пускала, но была едкой как серная кислота.
Когда Стокман вышел из кабинета, эта старуха некстати попалась ему в коридоре.
- Опять напился! - заверещала она. - Проклятый коммунистский шпион!
Элизабет искренне считала его агентом КГБ или НКВД, разницу между которыми она естественно не знала. Коммунистов она ненавидела больше чем фашистов хотя и в них разницы тоже не понимала. Но это её не останавливало. Она не могла простить Сельме, что та вышла замуж не за американца, а за какого-то приезжего. От этого недолюбливала она и внуков как полукровок за исключением Роберта, пошедшего по стопам деда-военного. Впрочем на похороны Джулии она примчалась одной из первых и искренне плакала на её похоронах, что неудивительно - одно дело не любить, и другое дело хоронить. После похорон Элизабет осталась пожить некоторое время у них, и теперь Виктор понимал, почему его домочадцы с такой лёгкостью остались у знакомых.
- Это всё из-за тебя! - прошипела Элизабет словно змея. - Ты во всём виноват! Это из-за тебя погибла Джулия! Если бы вы лучше следили за ней, если бы вы её правильно воспитывали, ничего бы этого не произошло!
Ранее в смерти Джулии она обвиняла Сельму, но той сегодня не было, и по удар попал Виктор. До этого понимая что с женщиной, а уж тем более с тёщей спорить и что-либо ей доказывать бесполезно, он в таких случаях просто молчал, стараясь как можно быстрее покинуть поле зрения ненавистной родственницы. Но сегодня так получилось, что дома были только они одни, да к тому же Виктор разгорячённый алкоголем и изведённый недавним горем в очередной раз поссорившись с тёщей не стал ничего терпеть. Копившаяся годами ненависть и ярость теперь хлестала из него. Неожиданно для себя одной рукой он схватил тёщу за горло и с силой сжал.
- Заткнись! - рявкнул он. - Заткнись, ты слышишь меня?! Как ты смеешь обвинять меня в этом?! Ты ничего не знаешь!
Только сейчас, впервые за много лет в глазах Элизабет прочиталась не ненависть к зятю, а страх перед ним. Выпучив глаза она смотрела на него, в то время как рот её двигался в желании схватить хоть немного воздуха и немом крике, но оттуда доносились лишь хрипы. Виктор разжал руку, и Элизабет упала на колени. Отчаянно закашляв и издав стон, она схватилась за горло и вновь взглянула на зятя. В её взгляде вновь блеснула лютая ненависть.
- Проклятый убийца! - заревела она. - Ты что удумал?! Да я упеку тебя на электрический стул, если ты ещё хоть раз меня тронешь! Я не удивлюсь, если это ты убил Джулию!
Это было последней каплей. Больше Виктор терпеть не стал, да и не хотел. Сжав кулак, он неожиданно для себя нанёс тёще удар кулаком по голове.
- Закрой свой поганый рот, ведьма! - прокричал Виктор.
Он нанёс ещё один удар. Элизабет явно этого не ожидала и стала пятиться назад, прикрываясь руками. Тогда Виктор схватил её за локоть и с силой толкнул. Элизабет отступила назад, и неожиданно почувствовала под своими ногами первую ступеньку лестницы. Она посмотрела вниз, затем вновь на Виктора, в глазах её блеснула надежда. Но Виктор подойдя к ней вплотную схватил её за плечо и толкнул ещё больше. Элизабет потеряла равновесие и рухнула прямо на ступеньки. Ломая свои кости она кубарем покатилась по лестницы, и ещё не достигнув её конца сломала себе шею.
Когда тело безжизненно замерло внизу, Виктор словно пришёл в себя. Он поспешил вниз и склонившись над Элизабет потрогал её пульс. Она была мертва, кроме того и без этого было видно, что ей не жить. Всё её тело было неестественно сплющено, а конечности причудливо выворочены, голова сильно наклонилась влево, а на лбу виднелась вмятина.
Виктор ужаснулся тому, что натворил. Смерть тёщи его нисколько не огорчала но перспектива нового расследования откровенно пугала. Вокруг него и без этого и так смыкается кольцо, а новое дело может его погубить. Мгновенно протрезвев, он стал оценивать ситуацию. Убил он её можно сказать случайно, но вряд ли судье это будет интересно. Сельма расскажет об их с Элизабет добрых отношениях. Даже без Вейнера и его интриг этого будет достаточно, чтобы сесть если не на электрический стул, то уж в тюрьму на добрый десяток лет точно. На этот раз Вейнер добился своего. Но с другой стороны они вряд ли смогут доказать, что он её толкнул, а не она упала сама. Старая женщина вполне могла себе споткнуться, спускаясь или поднимаясь по лестнице и свернуть себе шею. Он здесь не причём. А чтобы не было никаких подозрений, надо сделать вид, что его тоже здесь совсем не было, и Элизабет была в доме одна. В конце концов она не маленький ребёнок. Только нужно уничтожить все следы своего пребывания.
Виктор поднялся в свой кабинет и забрал оттуда пустые бутылки и стакан, из которого пил. Тщательно убрав за собой мусор, он запер кабинет, после чего аккуратно спустился и направился к выходу. Пусть эту старую грымзу найдёт кто-нибудь другой, а не он, так будет меньше подозрений. Надо решить, где он по легенде был весь день. Какой-нибудь бар не годится. Опросив там людей, полиция легко узнает правду. У него был кабинет на работе, но там есть охранник, и его могут увидеть другие работники. Виктор вспомнил один небольшой загородный охотничий домик, оставшийся от тестя. Он давно заброшен, но зато расположен не так далеко и там никого нет. Из-за своего горя он уединился там и пробыл весь день. Виктор легко прикинул, что алиби конечно не будет, но и доказательств того, что он был не там, полиция не найдёт. Лишь бы только ничего не забыть в доме.
Виктор запер входную дверь и сел в свою машину. Стараясь никому не попадаться на глаза окружными дорогами он направился к выезду из города. Доехав до места назначения и купив по дороге ещё несколько бутылок алкоголя, Виктор вновь напился, перед этим оставив по всему дому следы своего пребывания. В тот же день он чуть сам не погиб, заснув с зажжённой сигаретой, но вовремя проснулся от того, что огонь стал лизать его ноги. Пожар Виктор быстро потушил, после чего вновь заснул.
Переломанное тело Элизабет нашла её дочь Сельма вернувшись вместе с Анной домой. Увидев мёртвой свою мать, Сельма чуть не сошла с ума от нового несчастья. Бросившись к телу, она попыталась его поднять, но оно висело словно тряпка. Анна вызвала врачей, которые только констатировали смерть. Вскоре семейству Стокманов пришлось пережить ещё одни похороны.
Из полиции на выезд услышав фамилию Стокман приехал вновь Аарон Гриссам. Однако даже он увидев тело, решил, что это всё-таки несчастный случай. Для протокола Гриссам осмотрел место происшествия и сам труп, но ничего подозрительного не нашёл. Единственное, что вызвало у него сомнения, это плохо скрываемая радость Виктора Стокмана.
Глава 16: Подстава.
***
Стокман находился у себя в рабочем кабинете, когда в дверь постучали.
- Войдите! - разрешил Стокман.
На пороге возник молодой темнокожий рабочий со склада, которого Стокман только что нанял.
- Что тебе надо, Генри? - спросил Стокман.
- Мистер Стокман, извините, что побеспокоил, - робко произнёс Генри. - Я хотел ещё раз поблагодарить вас за то, что вы взяли меня на работу. Вы даже себе не представляете как трудно найти в этой стране работу чернокожему, да ещё и бывшему заключённому. Право, мне даже непонятно, зачем вы это сделали, должно быть из жалости.
На эти слова Стокман лишь улыбнулся. Генри был первым, кто откликнулся на данную вакансию, а поскольку в отличии от коренных американцев он не относился враждебно к темнокожему населению (по традиции его бывшей родины он больше не любил евреев), то смотрел на явившегося Генри спокойно. Не смутила его и бывшая судимость Генри за кражу, учитывая кем когда-то он был сам. Кроме того в отличии от важных белокожих американцев негры почти не жалуются на что-либо, кроме своей дискриминации. Лишь позже Стокман обратил внимание, что остальные белокожие рабочие его склада сторонятся Генри, а однажды в ультимативном порядке потребовали у Стокмана, чтобы он уволил Генри. Стокман хоть и понял, что поступил опрометчиво, нанимая темнокожего, и не учитывая национальные интересы других своих рабочих, для которых находиться в одном помещении с негром уже унижение, однако на поводу у бунтовщиков пойти не мог, а просто сказал, что те, кто чем-то недоволен, могут катиться отсюда, пафосно напомнив всем, что рабство отменил ещё Джефферсон (спутав его с Линкольном). А поскольку платил Стокман своим рабочим весьма неплохо, со склада никто не ушёл, и всем пришлось смириться.
- Я нанял тебя только потому, что мне нужен был работник, - ответил Стокман. - И в этом нет никакой политики. Мне нужны хорошие работники, их цвет кожи меня не волнует. Лентяев полно и среди белых. Что до твоей судимости, то я этого не боюсь, если ты станешь у меня воровать, то просто вылетишь отсюда.
- Я вас понял, мистер Стокман, - заверил Генри. - Мне чужого не надо. Но другие меня не очень жалуют. Я боюсь, что меня просто подставят, постараются очернить в ваших глазах.
- Об этом не волнуйся, - отмахнулся Стокман. - Я не идиот, и способен отличить правду от лжи.
- Ещё раз благодарю вас, мистер Стокман, - напоследок произнёс Генри.
- Да, и вот ещё, - сказал Стокман. - Позови-ка мне Джеймса Вейнера.
- Сию минуту, мистер Стокман, - Генри исчез за дверью.
Джеймс пришёл минут через пятнадцать. лицо его было хмурым и уставшим, впрочем как и у Стокмана.
- Вызывали, мистер Стокман? - тихо, спросил Джеймс.
- Вызывал, мой мальчик, - Стокман собрался. - Видишь ли, у меня для тебя неприятное известие. Ты уволен. Прости, но после того, что случилось между мной и твоим отцом на похоронах моей дочери, я больше не могу тебя держать. Извини. Ты должен меня понимать, ведь ты уже большой мальчик. Видел этого Генри? Он тебя заменит.
После того, что случилось с его дочерью, Стокман больше не мог даже видеть кого-то из Вейнеров. Кроме того он всерьёз опасался, что Вейнер-старший использовал своего сына в качестве шпиона, и это могло сыграть свою роль в гибели Джулии, так что сейчас это вопрос безопасности, нужно было обезопасить тылы. Стокману было жаль лишь что он так и не успел воспользоваться близостью с сыном Вейнера, но теперь было уже всё равно.
- Я всё понимаю, - горестно кивнул Джеймс. - Вам не надо извиняться.
На самом деле он не совсем всё понял. Что за тайна была в отношениях между его отцом и Стокманом ему было уже известно, но что случилось с Джулией и Ридером и какое отношение к этому имеет его отец для Джеймса оставалось неясно. Он пытался осторожно спрашивать отца, но тот с самого момента похорон пьёт и ни на что не отвечает, прося лишь оставить его в покое. Впрочем Джеймс подозревал, что во всём виноват только Джон Ридер. Он был учеником его отца и он же по мнению полиции убил Джулию, поэтому его отец по-видимому считает себя хоть и косвенно виновным в смерти Джулии. Также вероятно считал и Стокман, но причина, по которой Ридер убил Джулию, оставалась загадкой, а потому Джеймс никак не мог сложить все куски этой головоломки вместе.
Однако он не стал задавать Стокману никаких вопросов, понимая, что вряд ли на них получит ответы. Он просто взял на столе листок бумаги и молча написал заявление по собственному желанию и отдал его Стокману. Тот взяв листок никак эмоционально не отреагировал, а лишь многозначительно взглянул на Джеймса, словно собираясь что-то сказать, но передумал, и Джеймс также молча покинул кабинет Стокмана, которого больше никогда не увидит.
***
Как и Виктор Стокман, с момента обнаружения тела Джулии Сэмюель Вейнер пребывал в ужасном настроении. Его ситуация усугублялась тем, что он имел к её гибели непосредственное, хоть и невольное отношение. Вейнер никогда не хотел смерти кого-либо кроме Виктора, но ситуация вышла из-под контроля. Хуже всего было то, что убийцей стал человек, которого Вейнер сам направил шпионить за Стокманами. До сих пор он не представлял, как это произошло, и по каким причинам Джон Ридер решился убить Джулию Стокман, но сути это не меняло. Выходит он был организатором убийства Джулии.
Полиция уже прознала о его неких договорённостях с Ридером, а также о натянутых отношениях со Стокманом, а потому им ничего не стоило сложить одно с другим. Одной из версий убийства стала именно месть его Стокману - так по крайней мере в открытую сказал детектив Аарон Гриссам, но никакого ареста за этими словами не последовало, значит, кроме них у полиции ничего нет. Однако новые доказательства могут появиться, если Джон Ридер будет арестован. Конечно, Вейнер не заказывал ему убить Джулию, но тот вполне возможно именно так всё и обставит, и тогда их обоих ждёт тюрьма. Впрочем в полиции склонялись и к другим версиям - ограбление (Ридер был наркоманом, и его подозревали в аналогичном нападении на Айвена Строгова), ревность (по словам Айвена он нравился Джулии, что не могло нравиться Ридеру), а также то, что Ридер вообще не причастен к этому убийству. Но без самого Ридера всё это пока что были только версии.
Джона Ридера так и не нашли, он как сквозь землю провалился. Полиция его караулила у всех возможных мест появления, однако Ридер был довольно скрытным человеком, а потому о многих его контактах попросту никто не знал. Дежурила полиция и у дома Вейнера, но также тщетно.
Сам Вейнер как и Стокман на нервной почве стал прикладываться к бутылке. Из-за поднявшегося скандала он даже хотел уйти с работы, но его уговорили этого не делать, и тогда он ушёл в краткосрочный отпуск на две недели.
Прошла уже неделя, большую часть которой Вейнер старался не выходить из дома. Но в один из дней вдруг раздался дверной звонок. Когда Вейнер открыл входную дверь, то не мог поверить своим глазам - на пороге стоял Виктор Стокман.
- Я могу войти, - коротко сказал он, и Вейнер всё ещё удивлённый отошёл в сторону, пропуская Стокмана.
Виктор вошёл и дождался, когда Вейнер закроет дверь, после чего повернулся к нему.
- Я знаю, что за твоим домом следит полиция, поэтому если они спросят, я приходил извиниться за то, что случилось на кладбище. Но я не извиняюсь, запомни это.
Вейнер молча кивнул.
- Вот что я хочу сказать, - начал Стокман. - Ты мой самый злейший враг, но тогда на кладбище ты был прав, нам нужно поговорить. Вся проблема в том, что теперь у нас с тобой есть одна общая проблема. Ты натравил на мою дочь этого Ридера, чтобы отомстить мне.
- Я как раз об этом хотел поговорить, - вмешался Вейнер. - Я никого не натравливал. Да, признаю, а подослал Ридера но лишь чтобы шпионить за тобой, ни о каком убийстве, а тем более твоей дочери, я не помышлял. Никто не знает, почему он убил твою дочь, но видит бог, это не из-за меня.
Стокман молча выслушал Вейнера.
- Возможно ты говоришь правду, но для меня это мало что меняет, - холодно заметил Стокман. - Ты всё равно остаёшься виновным в убийстве Джулии. Но вся правда в том, что Ридера теперь ищет полиция, и если она его найдёт, то у нас обоих будут проблемы. Скорее всего Ридер скажет, что это ты ему приказал убить Джулию, и тебя упекут в тюрьму, чему я буду только несказанно рад, однако в таком случае тебе уже будет нечего терять, и ты сдашь им меня. Поэтому надо что-то делать с этим Ридером. Он опасен для нас обоих.
- Я тоже думал об этом, - признался Вейнер. - Но Ридер больше не появлялся и вообще как в воду канул. Никто его больше не видел.
- Я знаю, однако если он всё же появится, с ним придётся кончать, ты меня понимаешь?
Вейнер очень хорошо понимал Стокмана. Он хочет убить Ридера. Но также Вейнер понимал, что Стокман прав. Ридер вышел из-под контроля и кто знает, сколько людей он ещё может убить, но главное, во всём этом обвинят его.
- Да не переживай ты так, - впервые улыбнулся Стокман. - Я сам его убью. За Джулию. Но это не значит, что между нами всё закончилось. Мы с тобой ещё ничего не решили. Но пусть это произойдёт после того, как мы уладим нашу с тобой общую проблему. Временное перемирие.
Стокман внимательно посмотрел на Вейнера, ожидая ответа, и тот слегка кивнул.
- Вот и отлично, - Стокман открыл входную дверь. - Раз мы договорились, то я пожалуй пойду. У меня нет никакого желания находится с тобой в одном доме.
Не прощаясь Стокман скрылся за дверью, громко хлопнув ею. Когда он ушёл, Вейнер в бессилии опустился на диван в гостиной. Голова от последних событий буквально шла кругом. Он должен стать соучастником убийства, ещё одного, если считать убийство Джулии (смерть Уилкинса не в счёт, это была самооборона). Причём обстоятельства вынуждали его стать соучастником Стокмана, и он был прав, другого выхода нет, но это ещё не всё. Пойдя на это он тем самым посадит себя на крючок к Стокману, у которого теперь тоже будет на него компромат. Но Стокман на этом не остановится. Несмотря на его миролюбивое поведение, Стокман всё равно, как он сам признался, не простил ему смерти дочери и вряд ли поверил, что он не имеет к этому отношения. Стокман обязательно будет мстить, и Вейнер, понимал, что вслед за Ридером он будет следующим. Но и сам убить Стокмана он не решался. Полиция сразу поймёт, кто это сделал, в таком случае его ждала лишь тюрьма. Этот результат также не устраивал Вейнера и заставлял его придумывать что-то другое. Он в очередной раз пожалел, что просто не убил Стокмана в самом начале. Смалодушничал, испугался, а теперь было слишком поздно. Теперь всё очень осложнилось, и уже невозможно было сказать, чем всё это закончится.
***
Стокман был прав, Ридер действительно пришёл к Вейнеру, хоть и не сразу. Прошло две недели с похорон Джулии, краткосрочный отпуск Вейнера подошёл к концу. Полиция за ним уже не следила. Подозрения он теперь не вызывал, Ридер всё не появлялся, а следить за ним вечно у полиции не было ни ресурсов ни желания. Но именно в это время Ридер вдруг вернулся из небытия.
Он подошёл к Вейнеру, когда тот уходил с работы, как потом выяснилось, он прождал его почти весь день. Вначале Вейнер не обратил внимания на какого-то молодого человека с капюшоном накидки на голове, однако стал на него коситься, когда тот пошёл за ним следом. Вейнеру это не понравилось, и он почти бегом стал удирать от странного незнакомца, но тот неожиданно бросился к нему наперерез и сумев зайти с другой стороны перегородил ему дорогу.
- Мистер Вейнер, - молодой человек скинул с головы капюшон и обнажил своё лицо. - Это я.
Увидев Ридера Вейнер разволновался ещё больше. Схватив Ридера за рукав, он оттащил его в сторону, чтобы их никто не видел.
- Что ты здесь делаешь?! - тихо спросил Вейнер. - Тебя же ищет полиция!
- Мистер Вейнер, - пробормотал Ридер. - Пожалуйста, помогите! Мне больше не к кому обратиться.
- Ты убийца! - воскликнул Вейнер. - Ты убил Джулию Стокман! Зачем?!
- Я всё объясню, мистер Вейнер. Я не хотел её убивать Это вышло случайно.
- Случайно?! - разозлился Вейнер. - Задушил случайно? Полиция считает, что это я тебя подговорил сделать это! За мной следят! И если меня увидят вместе с тобой, то как я это объясню?
- Мистер Вейнер, пожалуйста, помогите, - вновь запричитал Ридер. - Я сначала прятался у друзей, но я им надоел, и они выгнали меня, да и не мог я у них отсиживаться вечно. Мистер Вейнер, мне больше не к кому обратиться. Если вы мне не поможете, я наверное умру.
- Подожди, подожди, - успокоил его Вейнер. - Сегодня вечером в парке у северных ворот. Там мы сможем спокойно обо всём поговорить. Продержишься до вечера?
- Наверное, - еле слышно произнёс Ридер. - Спасибо.
- Вот, держи, - Вейнер сунул ему в руки мятую десятидолларовую купюру. - А теперь уходи. Не хватало, чтобы нас с тобой увидели вместе.
Ридер в нетерпении прождал весь день. Вечером помня о полицейской слежке со слов Вейнера, он обошёл парк вокруг, но ничего подозрительного не заметил. Когда наконец пришёл Вейнер, то неожиданно для себя Ридер вдруг получил от него сильнейший удар кулаком по лицу.
- Ах ты урод! - в ярости прошипел Вейнер. - Я для тебя столько сделал, и вот так ты мне за это заплатил!
Ридер держась за челюсть бросил на Вейнера гневливый взгляд.
- Извините, мистер Вейнер, но всё, что вы для меня делали, вы на самом деле делали для себя. Даже сейчас вы мне помогаете только потому, что как вы сами признались, боитесь, что я вас разоблачу.
Некоторое время Вейнер не знал, что ответить на столь дерзкое высказывание. Он быстро понял, что Ридер ещё не до конца испортил свой мозг наркотиками, и возразить ему было нечего.
- Зачем ты убил Джулию Стокман? - Вейнер перешёл к мучившим его вопросам.
Услышав вопрос, Ридер горестно вздохнул и сел прямо на землю.
- Я познакомился с ней, когда вы послали меня к Стокманам, - ответил он. - Джулия меня просто использовала. Да, не спорю, я был с ней по вашей просьбе, но тем не менее она мне нравилась. Вот только я был ей не нужен, она хотела быть с этим Айвеном, а когда я ей надоел, то она бросила меня. Это произошло тогда на пляже. И я не стерпел. Я плохо помню, что тогда произошло, на меня нашла какая-то волна гнева, и руки сами сделали всё. Простите меня, мистер Вейнер я не хотел.
- Это ты напал на Айвена? - гневно спросил Вейнер.
Ридер вновь тяжело вздохнул.
- Я думал, если избавлюсь от него, то она станет моей.
- Господи, это какой-то кошмар! - Вейнер прикрыл рот рукой. - Ты совсем сошёл с ума!
Ридер неожиданно закрыл лицо руками и заплакал. Вейнер стоял в оцепенении. Ситуация ухудшалась с каждым днём. Теперь на нём ещё причастность к нападению на Айвена.
- Что ты намерен теперь делать? - спросил Вейнер.
- Не знаю, - вздохнул Ридер. - Но думаю мне надо бежать как можно дальше, в другой штат. Там меня никто не знает, но для этого нужны деньги. А если я останусь здесь, то рано или поздно меня поймают. И если это случится, то полиция легко выйдет и на вас тоже.
Ридер внимательно посмотрел на Вейнера, тот криво улыбнулся. Он прекрасно понял, куда клонит Ридер. Если он не даст ему нужную сумму, то если его поймают, он расскажет, что действовал по его заказу, как и предупреждал Стокман. Это был открытый шантаж, и Вейнеру некуда было деваться, он полностью оказался в его власти. Вейнер помнил об уговоре со Стокманом, но при этом совсем не собирался выдавать ему Ридера просто так. Это был его главный козырь, и Вейнер хотел им правильно воспользоваться, это был единственный путь к спасению из этой ситуации. А на счёт того, что он выдаст Стокмана, если его арестуют, то это были проблемы Стокмана, не его.
- Хорошо, - согласился Вейнер. - Я дам тебе деньги. Но ты должен кое-что сделать для меня. Последняя услуга.
- Какая?
- Ты должен залезть в кабинет Стокмана на его складе и выкрасть оттуда его документы.
Предложение Вейнера озадачило Ридера.
- Зачем?
- Я думаю, Стокман занимается контрабандой. Также он может не платить налоги, а это в Америке уголовное преступление. Я знаю где лежит его бухгалтерия - в его кабинете есть большой сейф, всё там. Ты должен пробраться туда, открыть его и взять оттуда всё.
- Да вы с ума сошли, - нервно засмеялся Ридер. - Как я проникну на склад? Как я попаду в кабинет? В конце концов, как я открою этот сейф?
- Не беспокойся об этом. Мой сын работал на этом складе у Стокмана, поэтому я знаю планировку и распорядок. Но теперь его уволили, кстати из-за тебя, поэтому ты выполнишь его работу. Я объясню тебе, как попасть на склад. Ключ в кабинет Стокмана лежит в папке бумаг на столе напротив двери. Что до сейфа, то откроешь ключом, тем самым ключом, который ты украл из дома Стокмана, после чего поджёг его, поэтому никаких документов в его доме не осталось. Ну да это дело прошлое. Главное, если я получу эти документы, то возможно у меня будет ключ ко всем его делам, а ты вне зависимости от результативности этих бумаг получишь от меня деньги и сможешь валить на все четыре стороны.
Ридер пристально смотрел на Вейнера, и на минуту задумался, впрочем выбор у него был совсем невелик.
- Я согласен. Когда идти? Сегодня? Завтра?
- Нет в субботу, - ответил Вейнер. - Это будет выходной день. На складе никого не будет. У тебя есть где остановиться?
- Да, я сейчас живу у приятеля.
- Прекрасно. В пятницу вечером встречаемся на этом же месте.
Вейнер лихорадочно перебирал в голове детали своего дьявольского плана. Ридер принесёт ему документы из сейфа Стокмана, но этого было недостаточно. Вейнер не мог позволить Ридеру, знающему столько его тайн, просто так уйти. Стокман был прав - Ридер должен умереть. Но не только он. Умереть должен и Стокман. И сейчас в руках Вейнера был разыскиваемый убийца, на которого легко взвалить ещё одно убийство. Нет, Вейнер не собирался заставлять Ридера пойти убивать Стокмана - с этим он справится и сам, да и Вейнер был на сто процентов уверен, что Ридеру это явно не по плечу. Но зато это убийство легко можно будет приписать на его счёт, при том, что самого Ридера никогда не найдут, по крайней мере живым.
***
После смерти Джулии, а также своего увольнения Джеймс Вейнер как и все пребывал в депрессии. Всё-таки Джулия ему нравилась, и её смерть стала для него большим ударом. Джеймсу не удалось поговорить с отцом о том, что случилось между ним и Стокманом. На все вопросы Вейнер-старший отнекивался или же просто молчал, не желая продолжать разговор. Как и Стокман, Джеймс также считал своего отца виновным в смерти Джулии и полагал, что он может быть к этому причастен, хотя наверняка сказать этого не мог. Ридер действительно был неадекватным. Он, как предполагала полиция, напал на Айвена перед этим, а значит и вполне мог напасть и на Джулию. Впрочем все, или почти все думали, что Стокман просто в сердцах обвинил Вейнера из-за того, что Ридер был его учеником. Джеймс также считал, что это обвинение стоило для него работы. Он поговорил по этому поводу и с Айвеном и с Анной, но им тоже ничего не было об этом известно. Стокман, как и Вейнер молчал. Однако по мере размышлений Джеймс стал склоняться к мысли, что они что-то скрывают, и Джеймс уже знал что. Но какое дело к этому имеет Ридер? И за что убили Джулию?
Поскольку расспросы отца ни к чему не привели, а разоблачать отца Джеймс не решился, он решил сменить тактику и принялся за ним наблюдать, но тот почти не выходил не только из дома, но и даже из своего домашнего кабинета. Но в один из дней вечером Джеймс заметил, как его отец вдруг неожиданно куда-то засобирался.
- Ты куда, пап? - настороженно спросил Джеймс.
- Пойду прогуляюсь, - просто ответил Вейнер.
Он действительно не взял машину и отправился пешком, однако Джеймс всё равно счёл это подозрительным, тем более в свете последних событий, поэтому как только Вейнер-старший исчез за дверью, он отправился за ним.
Уже темнело. Джеймс старался близко не приближаться к шагающему впереди отцу, но при этом старался не терять его из виду. На улице ещё было полно людей, поэтому он спокойно следовал за отцом, оставаясь при этом незамеченным. Вейнер шёл быстро, постоянно оглядываясь по сторонам, наконец свернул в сторону парка. Джеймс старался не отставать.
На одной из тропок Вейнер неожиданно свернул в сторону и нырнул в кусты. Джеймсу ничего не оставалось, как последовать за ним, стараясь не шуметь ветками. Наконец кусты кончились, и они оказались рядом с выходом. У ворот Вейнера уже ждал человек. Джеймс не поверил своим глазам - это был Джон Ридер. Его отец направился прямо к нему. У Джеймса похолодело внутри. Какие дела могут быть у его отца с убийцей Джулии, которого при этом усиленно разыскивает полиция? Неужели Стокман был прав, и его отец напрямую виновен в этом убийстве? Но зачем ему это понадобилось? Просто отомстить Стокману?
Джеймс находился достаточно далеко, и у него не было никаких шансов расслышать их разговор. Его отец и Ридер стояли на открытом участке, поэтому подобраться к ним ближе, чтобы подслушать их разговор не представлялось возможным. Джеймсу оставалось лишь наблюдать. Он боялся представить, о чём они могли там говорить.
Наконец разговор окончился, и они стали расходиться в разные стороны. Вейнер решил уйти иным путём, нежели он пришёл, и спокойно зашагал напрямую через парк, Ридер же направился к воротам. Джеймс лихорадочно соображал, за кем из них следовать но потом понял, что следить за своим отцом не имеет смысла, скорее всего он пойдёт сейчас домой, а вот терять Ридера ни в коем случае нельзя, вряд ли его удастся выследить опять.
Ридер следовал очень осторожно, всё время оглядывался и петлял. Наконец он вроде бы успокоился и перестал играть в шпиона. Ридер так и не заметил идущего за ним Джеймса. Они шли довольно долго. Джеймс понятия не имел, куда направлялся Ридер. Его мучили неприятные вопросы. Зачем Ридер встречался с его отцом? Что они опять затеяли?
Было уже темно, так что Джеймс никак не мог определиться, где они сейчас находятся. В какой-то момент дорога, по которой следовал Ридер, показалась Джеймсу знакомой, но он никак не мог вспомнить, где он её видел. Наконец Ридер направился к какому-то зданию, и Джеймс всё понял. Это был склад Виктора Стокмана, где он ещё до недавнего времени работал. В голову опять пришли нехорошие мысли. Что здесь нужно Ридеру? Вспомнился последний пожар в доме Стокмана. Неужели его тоже устроили они? А сейчас получается Ридер хочет поджечь и склад Стокмана? Но немного подумав Джеймс отверг эту мысль. Чтобы устроить пожар Ридер ничего с собой не прихватил, а это не дом, который поджечь легче. Конечно можно поискать источник огня и на самом складе, но Ридер не может знать, что там что-то будет. Выходит он пришёл не для этого. Но для чего?
Ридер достаточно уверенно ориентировался на территории несмотря на ночь, что тоже неприятно удивило Джеймса. Должно быть Ридеру объяснил всё отец, а тому в свою очередь он сам. Джеймс прикусил свой язык. Выходит отец давно всё это планировал, может даже специально направил его работать у Стокмана, чтобы всё разведать. Своего сына он послать сюда не решился, и задействовал Ридера, которого не жалко. Получается и смерть Джулии действительно не является случайной?
Ридер между тем направился к забору, огораживающего территорию склада. У ворот была охрана, забор высок, а поверху шла колючая проволока, однако Ридер совершенно точно подошёл к месту, где металлический лист ограды прилегал неплотно, и его можно было отогнуть, а значит проникнуть внутрь. Об этом месте Джеймс ляпнул своему отцу совершенно случайно, а тот в свою очередь передал это Ридеру. Собак за забором не было, и далее можно было не беспокоиться. Был ещё один вход. С неогороженной стороны административного здания имелась другая дверь, но она была постоянно закрыта, и видимо Ридер не надеялся незаметно её взломать, особенно не зная куда она ведёт.
Ридер пролез сквозь образовавшийся проём и исчез в темноте. Джеймс мучительно думал, как поступить ему. Следовать ли ему за Ридером? Но он легко может потерять его в темноте склада. Мало того, если Ридер действительно подожжёт склад, то это будет очень опасно. Джеймс решил подождать Ридера у проёма в заборе. В конце концов возвращаться Ридер всё равно будет здесь же. Джеймс хотел вызвать полицию, чтобы Ридера сразу же арестовали на складе, но в таком случае он рискует потерять Ридера. Полиция может его спугнуть, и тот попытается удрать в другом месте. Если полиция сразу его не поймает, то Ридер может исчезнуть навсегда. Нет, лучше подождать. В конце концов, то, что Ридер делает на складе не имеет особого значения, главное не упустить его самого. Он наверняка будет возвращаться так же, если только его не спугнуть. Но что, если Ридер покинет склад другим путём? Джеймс даже прикинул каким. Нет, упускать Ридера нельзя было ни в коем случае. Джеймс направился к дыре в заборе вслед за ним.
***
Проникнув через дыру в заборе Ридер последовал к зданию склада. Как обещал Вейнер, собак, которых Ридер так боялся, внутри не было. У него с собой был фонарик, но он не стал его включать опасаясь, что свет увидит охрана у ворот. К счастью светила луна, которая достаточно освещала территорию склада. Это было большое квадратное здание с большими воротами, которые сейчас были закрыты. Вокруг на земле, огороженной металлическим забором с колючей проволокой, помимо всякого мусора стояли ряды грузовиков. Пройдя вдоль них, Ридер упёрся во вход. Дверь была конечно закрыта, но Ридер знал и о запасном входе, которым пользовались охранники, и который должен был быть открыт. Найдя его, Ридер проник внутрь. Теперь он уже не мог без света фонаря.
Сам склад Ридера не интересовал. Отыскав лестницу, он поднялся на второй этаж, где должен был находиться кабинет Стокмана. Наконец Ридер нашёл его. Дёрнув на всякий случай ручку, он убедился, что кабинет заперт. Вейнер объяснил ему, где Стокман вроде бы хранил запасные ключи от кабинета, но Ридер с ужасом обнаружил, что их там нет. Это был тупик. Если попытаться выломать дверь, то шумом можно привлечь внимание охраны. Что же делать?
Тихо ругаясь Ридер вернулся на улицу, уже не таясь и не гася фонарь, и осмотрел здание снаружи. С той стороны, где должен был находиться кабинет Стокмана, также на уровне второго этажа виднелось окно. Ридер был уверен, что это оно. В кабинете должно быть окно, а других окон здесь не было. Вот только окно это тоже наверное закрыто, и без шума его также не взломать, но Ридер надеялся на другое. Сейчас было жарко, и кабинет Стокман скорее всего проветривал, а значит открывал окно, и была вероятность, что после рабочего дня Стокман оставил окно открытым. Но до окна тоже надо было как-то добраться.
Недалеко Ридер нашёл куски деревянного забора грубо сколоченного из досок с широкими щелями между ними. Должно быть этим забором хотели что-то огородить или просто оставили его для подкладывания. Ридер взял одну секцию и, принеся её к стене с коном, поставил к ней забор вертикально. Получилась неплохая лестница, хоть и недостаточно высокая, шаткая и слабая. Но другого ничего не было.
Кряхтя Ридер стал потихоньку подниматься по импровизированной лестнице, просовывая ноги в щели между досок. Те в ответ прогибались, лестница шаталась, грозясь развалиться, или упасть набок. Держать её снизу было некому. Ругаясь Ридер продолжал карабкаться дальше, держа фонарик зубами.
Лестница действительно была коротковата, и чтобы достать до окна Ридер встал на последнюю доску и выпрямился во весь рост. Его рука потянулась к окну, и Ридер с радостью констатировал тот факт, что окно действительно открыто. Схватившись за край, он подтянулся и стал лезть в открытую раму. Оттолкнувшись от своей лестницы ногой он слегка подпрыгнул и сумел-таки перевалиться через подоконник, сметя на пол стоявшие там цветы. Лестница при этом от чрезмерной нагрузки скосилась на бок и упала. Ридер с раздражением посмотрел вниз. Путь назад теперь был отрезан. Впрочем он что-нибудь придумает, уж вниз-то он спуститься сможет.
Ридер осветил фонариком кабинет. Это была маленькая тесная комната, заставленная всякими шкафами. У стола в углу действительно виднелся небольшой квадратный сейф Ридер нашёл в кармане ключ, который дал ему Вейнер и подошёл к замку. Уже почти всё закончилось. Ридер попытался засунуть ключ в прорезь замка, однако тот почему-то не лез. Ридер опять попробовал, но снова не получилось. Ридер занервничал. Кое-как запихнув ключ в замочную скважину он стал пытаться повернуть его, но снова ничего не вышло. Ридер пробовал вновь и вновь, наконец бросил это занятие и тяжело дыша опустился на стул.
Ключ не подходил. Очевидно это не тот ключ. Вейнер ли что-то напутал, или быть может Стокман поменял замок или сейф теперь было уже не важно. Документы, которые требовал Вейнер, находились здесь, за несколькими дюймами металла, но достать их было нельзя. Всё, что он пережил сегодня, оказалось зря, а ведь ещё нужно было вернуться назад. Встреча с Вейнером была назначена на утро, а без этих документов он не станет ему помогать. Что делать Ридер не знал, но понимал, что в любом случае оставаться здесь не имело смысла.
Ридер со злости швырнул бесполезный ключ в темноту кабинета и вернулся к окну. Как на зло упала его лестница, и Ридер пока что не знал, как спуститься. Вдруг он услышал звук поворачивающегося ключа в замке двери кабинета. Ридер резко обернулся. Кто-то собирался войти в кабинет, очевидно охранники его всё таки увидели или услышали. Ридер уже собирался выпрыгнуть в окно вниз, но вдруг увидел, что внизу двух людей с фонариками. Это были охранники. Путь вниз был перерезан. Оставался только один путь - спрятаться здесь.
Дверь стала открываться, и Ридер в панике прильнул к стене рядом с ней, стараясь не дышать. Немного отойдя назад он спрятался за приоткрытой дверцей шкафа. Между тем в кабинет вошёл человек. Он включил свет, и Ридер смог разглядеть непрошенного гостя. Это был Стокман.
***
Поздно вечером в доме Стокманов неожиданно раздался телефонный звонок. Виктор и Сельма уже успели лечь спать и даже задремать, как их разбудила телефонная трель. Стокман от неожиданности вздрогнул и посмотрел на часы, затем кряхтя и ругаясь на непутёвого абонента, нашёл тапочки и последовал к разрывающемуся на тумбочке телефону. Он зажёг свет ночника и поднял трубку.
- Алло, кто это? - грубо спросил Виктор.
- Это Вейнер, - раздалось в трубке.
Стокман немного удивился.
- Что тебе нужно?
- Помнишь про наш уговор. Я на счёт Ридера.
- Да, и что?
- Я увижу его завтра утром, - неожиданно сообщил Вейнер. - Если ты что-то хочешь, то приходи в центральный парк к южным воротам в пять. Если не придёшь, то я сам всё улажу.
- Я приду, - ответил Виктор.
- Вот и отлично, - сказал Вейнер и повесил трубку.
Виктор тоже положил трубку на телефонный аппарат и, протерев сонные глаза, сел на диван. Вот и началось. Та самая битва с Вейнером, которой он ожидал все эти дни - она должна состояться завтра. Вейнер не просто так решил выдать ему Ридера, скорее всего он хочет расправиться с ними обоими сразу, а возможно никакого Ридера нет, и это всё приманка-ловушка для него. Но Стокман понимал, что не мог упускать ни одного шанса поквитаться с убийцей своей дочери, даже самого призрачного. Вполне возможно, что Ридер действительно придёт, ведь деваться ему особо некуда. Но Вейнеру он тоже мешает, и тот хочет избавиться от Ридера его руками. Тогда завтра будет уникальная возможность расправиться с ними обоими. Если всё правильно обставить, смерть Вейнера будет на счету не его, а Ридера, а того в свою очередь убьёт он, но это убийство не будет подсудным, ведь Ридер - разыскиваемый убийца-психопат, а может даже удастся уничтожить тело Ридера, и тогда он останется в вечном розыске в том числе и как убийца Вейнера.
Стокман поднялся в свой кабинет. Ему понадобится оружие. Он открыл ящик стола и неприятно удивился. Его револьвера не было. Виктор обыскал все ящики стола и шкафы, но оружие так и не нашёл. Должно быть он оставил его на работе. Это плохо. У него конечно было ещё ружьё, но это длинное и не очень удобное оружие, его можно положить на всякий случай в багажник, но с ним не придёшь на встречу. Даже если спилить его ствол его особо не спрячешь. Дело будет серьёзное, Вейнер пойдёт до конца, неизвестно и что выкинет этот Ридер, поэтому нужен и револьвер тоже. И встреча уже завтра, времени почти нет. Что ж, придётся съездить за ним на работу прямо сейчас, ночью, благо его склад недалеко.
Виктор горько усмехнувшись покорно пошёл одеваться. Сельма недовольно и удивлённо посмотрела на него.
- Ты это куда в такое время?
- Нужно срочно съездить на работу, кое что забрать, - объяснил Стокман, натягивая брюки. - Сейчас звонили.
- Но ты можешь съездить завтра, - заметила Сельма.
- Завтра будет поздно, - отрезал Виктор. - Завтра меня на работе не будет. Нужно сегодня. Сейчас. Да ты не переживай, вернусь через пару часов.
Одевшись, Виктор взял ключи от машины и ушёл. Сельма недовольно смотрела ему вслед. Куда он может ехать ночью? Может к любовнице помчался? Когда он вернётся, она обязательно прояснит этот вопрос.
Виктор не стал проезжать ворота своего склада. Для таких случаев в административном крыле был и другой вход с другой стороны здания, не огороженной забором, где имелась ещё одна входная дверь. Виктор использовал её для того, чтобы незаметно покидать место работы минуя сам склад и не попадаясь на глаза рабочим. Виктор бросил машину у входа в здание и вошёл внутрь. Поднявшись на второй этаж, он направился к своему кабинету. Раньше Виктор без опаски держал ключи от двери кабинета здесь же, но после столкновения с Вейнером и Ридером, пожаром в его доме и пропажи ключей от сейфа он стал более осторожен. Одна неприятность - Стокман по привычке стал забывать ключи от кабинета дома, и вследствие этого часто стал менять замки в двери. К счастью сейчас ключи он не забыл.
Стокман вставил ключ в замок и открыл дверь. Нащупав на стене выключатель он зажёг свет, после чего подошёл к своему письменному столу и выдвинул верхний ящик. Револьвер лежал на месте. Вдруг Стокман услышал какой-то шум. Подняв голову, он увидел человека, пытавшегося добраться до двери. Из-за своей неуклюжести или спешки своей ногой он ненароком задел ножку стула, и теперь от неожиданности и страха замер на месте, молча взирая на Стокмана. Виктор не верил своим глазам. Это был Джон Ридер, тот самый Ридер, который приходил к нему в дом и пытался шантажировать от лица Вейнера и по уверению полиции убивший его дочь Джулию. От неожиданности Стокман тоже застыл от удивления.
- Ты?! - с трудом прошипел Стокман.
Ридер ничего не ответил. Наконец-то он вышел из оцепенения и теперь уже не таясь бросился в сторону двери. Стокман видя, как он убегает, вновь бросил свой взгляд на лежавший в открытом ящике револьвер. Быстро схватив его, он тут же взвёл курок и направив его на Ридера почти не глядя выстрелил. Ридеру немного не хватило, чтобы выскочить через открытую дверь в коридор. Сражённый пулей, он упал истекая кровью у самого порога.
Стокман не стал больше стрелять. После первого выстрела он вновь застыл на месте, нервно сжимая рукоять револьвера. Наконец Стокман опустил оружие и подошёл к Ридеру, который больше не шевелился. Он был мёртв.
Виктор должен был ликовать, расправившись с убийцей своей дочери, но внутри он не чувствовал ничего, кроме ненависти и злобы. Смерть Ридера ничего для него не решала и не давала облегчения, которого, как чувствовал Виктор, он не получит уже никогда. Ридер был всего лишь исполнителем, а настоящий убийца находился сейчас далеко отсюда. Джулию этим не вернёшь, как и ту счастливую беззаботную жизнь, которая существовала у Виктора до. Даже появление Вейнера до смерти Джулии ещё не омрачало жизни, однако убив её он тем самым переступил порог невозврата. И теперь для Виктора существовал лишь один выбор - око за око, смерть за смерть.
В какой-то момент Стокман вышел из охватившего его оцепенения. Что здесь нужно было Ридеру? Наверняка его опять направил этот Вейнер. Может быть даже с целью убить его самого, хотя нет, Вейнер не мог знать, что он сюда отправиться. Тогда что им было здесь нужно? Стокман окатил взором кабинет. Сейф. Он вспомнил, как после пожара в доме пропали ключи от сейфа. Наверняка там тоже поорудовал Ридер. Хорошо, что он догадался заменить сейф на новый, наверное поэтому у Ридера ничего не получилось. Стокман увидел на полу валявшиеся ключи от сейфа. Стокман поднял их. Так и есть. Его старые ключи от старого сейфа. Вот только что Вейнеру было нужно из сейфа для Стокмана оставалось загадкой. Должно быть какие-то документы, как и в его кабинете дома. Стокман нахмурился. Вейнер начал играть по-крупному. Он собирает на него компромат. При этом сам позвонил и предложил Ридера, а сам направил его сюда. Не исключено, что после кражи из сейфа Вейнер просто хотел избавиться от Ридера чужими руками.
Вдруг Стокмана словно опомнившись, запаниковал. Ридер мёртв, это хорошо, он получил по заслугам, но что же теперь делать с его телом? Выстрел наверняка кто-нибудь мог слышать, но главное - Ридер лежит сейчас на его складе, а он стоит над ним с револьвером в руке. Стокман понимал, что может кончиться для него серьёзными неприятностями. Да, можно объяснить всё необходимой самообороной, всё-таки Ридер действительно вломился к нему на склад с целью обчистить его сейф, но полиция может этому не поверить, учитывая, что убитый является подозреваемым в убийстве дочери своего убийцы, да к тому же был вооружён только фонариком. Стокман внезапно понял, что не сможет вразумительно объяснить, что он сам делал на складе ночью, да ещё в то самое время, когда здесь находился Ридер. Полиция же решит, что это всё подстроено. Стокман надеялся, что никто не видел, как он приезжал сюда, но это не спасёт его от неудобных вопросов, например почему убийца его дочери лежит на его складе и почему он убит из его револьвера.
В панике Стокман незаметно выглянул в окно кабинета и вновь замер на месте. Внизу находился ни кто иной, как Джеймс Вейнер. Очередная загадка обрушилась на голову Виктора. Что он может здесь делать? Его тоже послал Вейнер, или он чего-то не знает. Впрочем для Стокмана это уже не имело значения. Ведь теперь он увидел выход из сложившейся для него непростой операции.
***
Джеймс ещё некоторое время ждал возвращения Ридера, но затем не выдержал и устремился вслед за ним. Джеймс наконец-то понял, что по приказу его отца Ридер вероятней всего крадётся в кабинет Стокмана. Может чтобы также поджечь, как кабинет в его доме, а может быть пожар лишь уничтожает следы кражи, скорее всего каких-нибудь документов. Джеймс неприятно поразился этой мысли. Пожар в доме Стокманов, убийство Джулии, да ещё нападение на Айвена, в котором тоже подозревали Ридера. В какие грязные дела может быть замешан его отец? В любом случае он больше не мог допустить. Джеймс понял, что должен остановить Ридера. Вначале он подумывал просто вызвать полицию, но опять не был уверен, что на большом складе ночью она его найдёт, кроме того Джеймс опасался, что сам в таком случае ничего не узнает. Мало того, убийство Джулии Ридером ещё не доказано, как и нападение на Айвена. Ридер вообще может выйти сухим из воды. Нет, так дело не пойдёт. Нужно было выяснить, что же он затеял.
Джеймс отогнул металлический лист забора и нырнул в темноту. У него не было фонарика как у Ридера, но к счастью Джеймс помнил наизусть планировку склада и легко ориентировался, к тому же полная луна хорошо освещала путь. В отличии от Ридера Джеймс не стал лезть в кабинет Стокмана через окно, а предпочёл более удобный путь. Планировку он знал лучше Ридера, а потому беспрепятственно проник на склад через один из запасных входов, а оттуда попал в административное крыло. Единственным препятствием стало то, что передвигаться приходилось почти в полной темноте, но Джеймсу удалось найти забытый кем-то коробок спичек, благодаря которому удалось продвинуться дальше.
Джеймс добрался до лестницы административного крыла, как вдруг ночную тишину разорвал звук выстрела. Он прозвучал сверху. Джеймс бросился по лестнице на второй этаж, после чего помчался к кабинету Стокмана, со стороны которого и прозвучал выстрел. Дверь кабинета была открыта, внутри горел свет. Вбежав туда Джеймс чуть не споткнулся о труп Ридера. Увидев его, он чуть не вскрикнул. Потрогав его лоб и пощупав пульс на шейной артерии Джеймс убедился, что он умер. Впрочем главным доказательством была страшная рана на его спине.
Джеймс оглянулся. Рана явно была огнестрельной, но поблизости не было ничего, что могло бы её нанести. Убийца забрал оружие с собой. Но кто убил Ридера? Кто мог находиться здесь ночью? Джеймс предположил, что вряд ли странная ночная вылазка Ридера и его смерть были совпадением. И только один человек знал, что Ридер сюда направляется - его отец, Сэмюель Вейнер. Джеймс боялся даже подумать об этом, но тем не менее факты упрямая вещь. После убийства Джулии Ридер стал неудобен и опасен в связи с тем, что его разыскивала полиция. Он мог выдать человека, который его направлял, то есть его отца, и тот не мог допустить этого. От подобных мыслей Джеймс чуть не заплакал. Его отец стал откровенным безжалостным убийцей. что же теперь будет?
Вдруг раздались завывания полицейских сирен. Джеймс вскочил на ноги и бросился бежать. Кто бы ни был настоящий убийца, он ушёл, и совсем не нужно, чтобы на месте преступления нашли кого-нибудь ещё, например его самого. Джеймс вновь спустился по лестнице и достав спички нашёл путь назад. Но оказавшись на улице, он понял, что крепко попал. На склад приехала полиция, и теперь их машины весело сияли в темноте фарами и проблесковыми маячками. Вдобавок зажгли лампы фонарных столбов, осветивших практически всю площадку перед складом. Джеймс спрятался за один из грузовиков. Ему нужно было вернуться обратно к дыре в заборе, вряд ли им о ней известно. Если он сумеет до неё добежать, то он спасён. Пока полиция доберётся до той стороны, он уже сумеет скрыться. Но теперь, когда территория склада освещалась, добраться до неё будет непросто. Но и находиться здесь нельзя. Они обыщут весь склад и найдут его.
- Стоять! Ни с места! Вы арестованы!
В лицо Джеймсу ударил свет фонаря, за которым он разглядел силуэт человека. Его нашли. Джеймс не раздумывая тут же бросился бежать в сторону отверстия в заборе. Он мчался изо всех сил не оглядываясь. Сзади слышался стук множества ног, в спину светили фонари.
- Именем закона! Приказываю остановиться!
Джеймс и не думал никого слушаться. Спасительный потайной лаз был уже перед ним. Добежав до забора, Джеймс протиснулся сквозь щель между металлическим листом и вновь оказался в темноте по ту сторону забора. Полицейские конечно видели, как он проскочил, но он не будет ждать их здесь. Джеймс вновь бросился бежать. Забор и склад с преследователями остался далеко позади, и фонари больше не светили ему в спину. Казалось он спасён.
Вдруг свет автомобильных фар зажёгся впереди и вновь раздались полицейские сирены.
- Стоять на месте! Вы арестованы!
Джеймс резко развернулся и побежал в другую сторону, но это не помогло. Несколько сильных людей догнали его и повалили на землю. Джеймс попытался вырваться, но его схватили за плечи, затем заломили руки за спину, и он почувствовал, как на его руках защёлкиваются наручники.
- Именем закона, вы арестованы! - произнёс полицейский, стоящий над ним. - Попался! Теперь ты никуда не денешься!
***
Вейнер ворвался в кабинет детектива Аарона Гриссама весь взмыленный.
- Я пришёл сюда по поводу ареста моего сына Джеймса Вейнера, - не здороваясь, выпалил он. - И я хочу знать, в чём его обвиняют? За что его задержали?
- Успокойтесь, присядьте, - ответил Гриссам. - Вы, как я помню, Сэмюель Вейнер. Очень хорошо, что вы пришли, у меня к вам тоже есть несколько вопросов.
- К чёрту ваши вопросы! - чуть не кричал Вейнер. - Я хочу знать, в чём обвиняют моего сына!
- Хорошо, хорошо, - Гриссам взял со стола папку и вынул из неё несколько документов которые принялся читать. - Ваш сын арестован по обвинению в убийстве, а также проникновении со взломом. Это серьёзное преступление.
- Что значит убийство? - не понял Вейнер. - Чьё убийство? Что произошло?
- Джеймс Вейнер обвиняется в убийстве Джона Ридера, чей труп был найден на складе. Сам обвиняемый был задержан полицией возле склада.
Вейнер на некоторое время замолчал, переваривая услышанное. Джон Ридер убит его сыном? Как такое могло произойти?
- Но что Джеймс делал на этом складе?
- По его словам он случайно увидел его на улице. Зная, что Ридера разыскивают, он отправился за ним. Ридер последовал на склад, где и был убит. Вашего сына задержали убегающим со склада.
- Но с чего вы взяли, что это он убил?
- На его обуви были найдены следы крови Ридера, следовательно он был рядом с его телом. Кроме того увидев Ридера он мог вызвать полицию, но не сделал этого. Почему? Решайте сами.
Вейнер в бессилии опустился на стул и закрыл лицо руками.
- Что теперь с ним будет?
- Это решит суд, - ответил Гриссам. - Следствие пока не закончено.
- Я не верю, что Джеймс убил Ридера, - Вейнер убрал руки с лица и посмотрел на Гриссама.
- По правде сказать не только вы, - вздохнул Гриссам. - Откровенно говоря у меня тоже есть определённые сомнения. Ридер был застрелен из пистолета, но оружие так и не было найдено. На руках Джеймса нет следов пороха, если конечно он не стрелял из перчаток, но они также не найдены. Полиция приехала на склад по анонимному звонку, без него вашего сына бы не поймали, при этом звонок был сделан с того же склада, но кем установить не удалось. Значит там был кто-то ещё. Также Ридер по странному стечению обстоятельств был убит на складе, принадлежащему Виктору Стокману, отцу Джулии Стокман. которую предположительно убил Ридер. Совпадение?
- А где был сам Стокман в это время? - напряжённо спросил Вейнер.
- У себя дома вместе с женой, его алиби сейчас проверяется, Гриссам внимательно посмотрел на Вейнера. - Но меня сейчас интересуете именно вы. Ридер не просто так лез на склад. Возможно там у него была с кем-то встреча. Вероятно этот тот самый человек, который его убил, а потом позвонил в полицию. И я подозреваю, что этим человеком могли быть вы.
- Что? - Вейнер встал со своего места. - Да как вы смеете?
- Вы знали Ридера, - пояснил Гриссам. - А где вы были в ночь убийства?
- Дома, - буркнул Вейнер.
- Кто может это подтвердить?
Вейнер промолчал.
- Выходит у вас нет алиби, - продолжил Гриссам.
- Зачем мне убивать Ридера? - усмехнулся Вейнер.
- Я узнал, что вы несколько раз встречались с Ридером в своём кабинете. Ридер был вхож в дом Стокманов - он встречался с Джулией, о чём не знал лишь сам Виктор Стокман. Затем у Стокманов в доме происходит пожар, потом Ридер нападает на Айвена Строгова, встречавшегося с другой дочерью Виктора Анной. Потом убивают Джулию - опять вероятно Ридер. Теперь он лезет на склад, принадлежащий Стокману.
- Но при чём здесь я? - не понимал Вейнер.
- До меня дошли слухи, что между вами и Виктором Стокманом напряжённые отношения, - сказал Гриссам. - Например вы никогда не встречаетесь вместе, хотя как иммигранты из одной страны вы должны быть друг другу интересны из ностальгических соображений. Но особенно показателен конфликт на кладбище на похоронах дочери Стокмана. Тот отчего-то решил, что это вы виноваты в её смерти. Но почему он так подумал? К сожалению истинный характер ваших взаимоотношений мне установить не удалось. Тем не менее Стокман посчитал этого достаточным, чтобы обвинить вас в убийстве.
- Я этого не делал, - попытался оправдаться Вейнер.
- Верно, - улыбнулся Гриссам. - Вы сказали, что это трагическая случайность. Как бы там ни было находящийся в бегах Ридер мог вам мешать, и вы вполне могли избавиться от него. А вот ваш сын, оказавшийся на складе, действительно случайность - вы о нём не знали, когда звонили в полицию, если конечно это были вы. Или вы пошли на это вместе с сыном, но вы сбежали, а ваш сын нет, и он вас теперь покрывает. Впрочем всё это всего лишь очередная моя бредовая теория.
- Вы даже себе не представляете насколько, - нахмурился Вейнер.
- Тем не менее я бы вам не рекомендовал покидать пределы штата, - сказал Гриссам. - Помните, мы следим за вами.
Последнюю фразу Гриссам произнёс для психологического эффекта. Следить было некому. Хотя это понимал и сам Вейнер.
- Что с моим сыном? - вновь спросил Вейнер.
- Как я уже говорил, он останется под стражей. Советую найти хорошего адвоката.
Когда Вейнер уходил, он громко хлопнул дверью. Но Гриссам на это никак не отреагировал. Откинувшись в своём кресле, он задумался. Теория о причастности ко всему произошедшему за последнее время Вейнера выглядела логично за исключением полного отсутствия доказательств. Ридер был наркоманом, из-за чего и мог напасть на Строгова, убить Джулию Стокман и даже поджечь дом, хотя они прекрасно горят и без злого умысла. И как показывает практика самая простая теория самая верная. Но был в списке Гриссама ещё один подозреваемый. Кто мог незаметно проникнуть на склад ночью? Например его хозяин Виктор Стокман. И в отличии от Вейнера у этого человека был самый серьёзный мотив желать смерти Ридеру.
***
Убив Ридера, Стокман не решился бросить свой револьвер, из которого стрелял. Оружие было ему ещё нужно для встречи с Вейнером, назначенной на утро, к тому же отпечатков пальцев Джеймса на нём всё равно не было. Так что позвонив в полицию и выдав Джеймса, Стокман поспешил покинуть свой склад.
Он приехал домой, где проспал остатки ночи, а на утро отправился на встречу к Вейнеру. Но Вейнер как и следовало не приехал. Стокман догадывался почему и был к этому готов и даже радовался, потому что понял, что так даже лучше. После смерти Ридера на его складе им не надо пока встречаться, это будет подозрительно. А если бы он убил его, как того хотел, то полиция сразу же бы его вычислила. Также Виктор предупредил Сельму, что если что, он всю ночь был дома, и что пусть ни о чём его не спрашивала.
Днём раздался стук в дверь. Открыв её, Стокман увидел на пороге Аарона Гриссама с ещё четырьмя полицейскими.
- Добрый день мистер Стокман, - поздоровался Гриссам.
- Добрый ли? - сострил Стокман.
- Наверное вы уже в курсе того, что произошло сегодня ночью? - спросил Гриссам.
- Да, мне уже звонили со склада, - согласился Стокман.
- Удивлён, что вы ещё здесь, а не поехали проверить, всё ли в порядке, - сказал Гриссам.
- Боюсь, я сейчас там бесполезен, - вздохнул Стокман. - Там наверняка всё оцеплено полицией, меня туда даже не пропустят. Я говорил со своим помощником, который сейчас там, он сказал, что всё в порядке, со склада ничего не пропало.
- И это всё что вас сейчас волнует? - рассмеялся Гриссам. - У вас на складе произошло убийство.
- Догадываюсь, что вы сейчас спросите, - сказал Стокман. - Я ли его убил?
- У вас на складе был убит человек, подозреваемый в убийстве вашей дочери, - ещё раз пояснил Гриссам. - И да, мне не нравятся такие совпадения, поэтому я вынужден вас спросить - где вы были этой ночью?
- Я был у себя дома.
- И кто может это подтвердить?
- Моя жена.
- А как же ваша вторая дочь?
- Она сегодня не ночевала дома, провела ночь у подруги.
- Вот как? Тогда я хочу видеть вашу жену.
- Дорогой, кто там, - на пороге показалась Сельма, которая увидев Гриссама немного смутилась. - Здравствуйте, детектив.
- Мистер Гриссам хочет знать, где я был этой ночью, - произнёс Стокман. - Пожалуйста подтверди, что я был с тобой.
- Миссис Стокман, а вы в курсе, что на складе, принадлежащем вашему мужу сегодня ночью произошло убийство? - неожиданно спросил Гриссам, смотря почему-то на Стокмана.
Сельма сразу же переменилась в лице. На лице Виктор же выразилась досада. Если она проболтается, то ему конец.
- Нет, мне Виктор ничего не говорил, - она повернулась к мужу. - Это правда?
- Да, - замялся смущённый Стокман. - Я просто не успел тебе сказать. Вроде бы это тот, кто убил нашу дочь.
На этот раз досада была на лице у Гриссама. К стороннему убийству она бы относилась не так лично, как к этому.
- Да, это он. Поэтому мы хотим узнать, где ваш муж был этой ночью.
Сельма вдруг замолчала, затем многозначно посмотрела на Виктора, а потом повернулась опять к Гриссаму.
- Мой муж всю эту ночь и весь день был дома, - наконец ответила Сельма. - Я это подтверждаю.
- Что ж, - разочарованно произнёс Гриссам.
Гриссам вынужден был признать, что пока Стокман его переиграл. Он почему-то не успел или не захотел сообщить жене о смерти Ридера, видимо боясь её неадекватной реакции, и Гриссам пытался воспользоваться этим. Но Стокман ловко перехватил инициативу. Мужа, отомстившего за смерть их дочери Сельма не выдаст. Гриссам понял, что пора переходить к своему козырю. Он достал документ и сунул его в руки Стокману.
- Мистер Стокман, у меня есть ордер на обыск вашего дома.
От волнения Стокман начал потеть, но старался не показывать виду и казался спокойным.
- А что вы ищете? - спросила Сельма. - Ведь убийство с ваших слов произошло на складе?
- Мы ищем орудие убийства, - пояснил Гриссам. - Оно так и не было найдено.
- Хорошо, - согласился Стокман. - Пройдёмте.
Первым делом они прошли в гараж, где стояла машина Стокмана. Гриссам заглянул под капот и потрогал двигатель, а также осмотрел шины.
- Мистер Стокман, как вы объясните тот факт, что двигатель вашей машины тёплый? Значит вы соврали нам, и ездили куда-то.
- Вовсе нет, - возразил Стокман. - Двигатель моей машины был не в порядке, и сегодня я его проверял и заводил, поэтому он нагрелся. Но я никуда не ездил. Кстати это ещё одна причина, по которой я не ездил сегодня на склад.
Шины ничего не дали. Стокман предусмотрительно успел их вымыть. Так что Гриссам приступил к осмотру дома. Обыск проходил долго. Другой такой обыск проходил в доме Вейнера. Однако несмотря на все усилия ни там ни там ни револьвера, ни чего бы то ни было ещё найдено не было. Впрочем Гриссам догадывался, что они ни чего не найдут. Вейнер и Стокман не такие дураки, чтобы хранить орудие убийства у себя дома сразу же после убийства. Но порядок обязывал соблюдать формальности. К тому же многие преступники соблюдают довольно глупые ошибки. Но в этом случае увы такого не было. Гриссам не знал, что револьвер, из которого был застрелен Ридер был гораздо ближе, чем он думал - в деревянном мусорном баке соседнего дома. Стокман опять не рискнул совсем выбрасывать оружие, рассчитывая в будущем подкинуть его Вейнеру.
- Что ж, - с сожалением вздохнул после нескольких часов безрезультатного обыска. - Ещё раз приносим свои извинения за неудобство. У нас всё.
Гриссам вынужден был признать, что Стокман опять его переиграл. После обнаруженного тёплого двигателя машины он стал подозревать, что Стокман был ночью на складе, в противном случае ему незачем было врать, что он никуда не ездил. Но действительно ли он ездил на свой склад? Был ли он убийцей? И какова была в этом роль Джеймса Вейнера?
Когда полиция ушла, Сельма многозначно посмотрела на Виктора. Тот предпочёл молчать.
- Я знаю, что это ты убил этого Ридера, - произнесла Сельма. - Куда ты ездил вечером? Куда ты ездил утром? Но этот подонок убил нашу дочь, и я рада, что он мёртв, я рада, что ты поступил как мужчина и отомстил за неё.
Неожиданно она расплакалась и бросилась на шею мужу. Тот обнял её за плечи.
- О Виктор! - всхлипнула она. - Мне так не хватает нашей девочки!
- Знаю, - тихо сказал Виктор. - Мне тоже.
- И я бы ни за что не допустила, чтобы они отобрали у меня ещё и тебя! - сказала Сельма. - Нет! Я ни за что им тебя не отдам!
В ответ Виктор лишь ещё сильнее обнял свою жену. Теперь он в ней был уверен.
***
До суда Джеймса держали в тюрьме округа. На хорошего адвоката для сына у Вейнера денег не было, но он решил, что возьмёт их у Стокмана. Но для начала Вейнер должен сам узнать, что же произошло той ночью. А ещё он очень хотел видеть сына.
В тюрьме Вейнер ждал в комнате для свиданий. Когда он увидел сына, то его всего передёрнуло, и он встал. Охранник снял с рук Джеймса наручники и оставил их.
- Здравствуй, папа, - произнёс Джеймс.
- Здравствуй сын! - ответил Вейнер.
Они обнялись, после чего сели.
- Как ты здесь? - спросил Вейнер. - Тебя здесь не обижают?
- Нет, всё в порядке. А как ты?
Вейнер смутился, но конечно же не стал говорить, что его жизнь превратилась в сущий кошмар.
- Со мной всё в порядке.
Некоторое время после этого они молчали. Каждый из них знал, что ждёт от другого, но при этом никто не решался начать разговор.
- Женя, - первым нарушил молчание Вейнер-старший. - Расскажи, что произошло той ночью.
- А ты не знаешь? - вдруг огрызнулся Джеймс. - Зато я теперь всё знаю!
- О чём ты? - Вейнер сделал вид, что не понимает.
- Я знаю, что это ты убил Джулию! - сверкнул глазами Джеймс. - Ты подговорил сделать это Ридера. Я увидел Ридера в парке той ночью, а после этого он отправился прямиком на склад Стокмана. Что он там забыл?
- Джеймс, ты всё не так понял, - попытался оправдаться Вейнер. - Я этого не делал. И что произошло дальше?
- Я пошёл за Ридером, и он привёл меня к складу Стокмана, - продолжил Джеймс. - Он залез внутрь. Я хотел выдать его полиции, но я не знал, что он задумал, и отправился за ним. Вдруг раздался выстрел. Я нашёл Ридера уже мёртвым и бросился бежать, но меня поймали. Теперь все думают, что я убийца, хотя на самом деле убийца ты!
- Что?! - воскликнул Вейнер.
- Ты захотел избавиться от Ридера, заманил его на склад и убил, но ты не знал, что на складе я! - выпалил свою версию Джеймс.
- Джеймс, всё совсем не так, - попытался успокоить его Вейнер. - Зачем мне это?
- Затем, что ты был в прошлом нацистским карателем, - неожиданно выдал Джеймс. - Я также думаю, что мистер Стокман знает об этом, и из-за этого у вас с ним вражда. Но ты не беспокойся, я тебя не выдам. Ты мой отец, что бы там ни произошло.
Вейнер напряжённо молчал, не зная что ответить. В эту минуту он готов был рассказать Джеймсу всё об их взаимоотношениях со Стокманом. Однако поразмыслив, Вейнер решил, что сейчас это ничего не даст. Если Джеймс его всё-таки выдаст, то он угодит в тюрьму, а положение Джеймса это никак не улучшит.
Джеймс поднялся со своего места.
- Пожалуй, я пойду, - сказал он. - Спасибо, что навестил. Прощай.
Вейнер остался сидеть на месте и закрыл лицо руками. Хуже не придумаешь. Его сын думает, что он нацист и убийца. И чтобы всё исправить, нужно найти настоящего убийцу и покончить со Стокманом.
***
Вейнер и Стокман договорились встретиться на нейтральной территории в парке. Оба опасались, что за ними следит полиция. Несмотря на арест Джеймса расследование всё ещё продолжалось, и каждый был подозреваемым.
- Зачем ты хотел меня видеть? - не здороваясь спросил Стокман. - Ты же знаешь, что если нас заметят вместе, то нам всем конец.
- Мой сын арестован по обвинению в убийстве Ридера, - промолвил Вейнер.
- Знаю, - безразлично сказал Стокман. - Мне-то что с того?
- Мне нужны деньги на адвоката, - выдал Вейнер.
Стокман поморщился. Неприятная сторона в подставе Джеймса. Впрочем, Стокман ожидал нечто подобное. Однако судиться в США очень дорого - можно просто разориться.
- Хорошо, - недовольно буркнул Стокман. - Что-нибудь ещё?
- Джеймс считает, что это я был карателем, а не ты, - тяжело дыша произнёс Вейнер. - Я лишь не знаю, как он до этого дошёл.
- Вот как, - оживился Стокман. - Это уже интересно.
- Также он думает, что я подговорил Ридера убить Джулию, а потом убил и его самого на твоём складе.
Вейнер вкратце пересказал ему их разговор с Джеймсом.
- И ты сейчас мне рассказываешь, как послал убийцу моей дочери за компроматом на меня, да ещё требуешь от меня денег? - холодным голосом сказал Стокман. - Ты думаешь, я вечно буду тебя терпеть? Думаешь, я забыл, как ты натравил на мою дочь этого недоноска? Мы ещё с тобой не разобрались, не забывайся, у нас просто вынужденное перемирие.
Вейнер смутился.
- Ладно прости, теперь это уже не имеет значения, - сдался Вейнер. - Просто я хочу вытащить сына. А для этого мне нужно во всём разобраться.
- И что ты понял? - поинтересовался Стокман.
- Ридер был убит на твоём складе, - сказал Вейнер. - Также он убил твою дочь. Предположительно. (На этих словах Стокман нахмурился). Следовательно убийцей скорее всего являешься ты.
Больше Стокман не стал терпеть. Сделав вид что возмущён, он набросился на Вейнера.
- Что?! - Стокман схватил Вейнера за воротник. - Да ты ещё смеешь меня обвинять в убийстве, хотя у самого руки по локоть в крови моей дочери! Или ты думаешь, что полиция не говорила мне того же самого?! Да ты сам послал Ридера на мой склад! Я об этом ничего не знал! Откуда я мог узнать, что Ридер там?!
Вейнер вырвался из цепких рук Стокмана. Он вынужден был констатировать, что тот прав. Стокман ничего не знал. Вейнер в бессилии рухнул на колени и закрыл лицо руками.
- Скажи, что мне делать? Мой сын меня ненавидит, и ему грозит тюрьма. Я должен его вытащить. А если его приговорят к смертной казни? Я этого не переживу.
Неожиданно Вейнер зарыдал. Стокман наслаждаясь моментом, с удовольствием смотрел на плачущего на коленях Вейнера, но виду не подавал, стараясь казаться спокойным и невозмутимым.
- Знаешь, на складе в ту ночь было только два человека - Ридер и твой сын, - заключил Стокман. - Ты не думал, что он действительно убил Ридера? Зачем он пошёл на склад за ним, а просто не вызвал полицию?
Вейнер словно очнулся и посмотрел на Стокмана.
- Но для чего ему это?
- Ридер убил мою дочь Джулию, - начал развивать свою мысль Стокман. - Возможно Джеймс испытывал какие-то чувства к Джулии и после её смерти решил отомстить Ридеру. После смерти Джулии я узнал, что она встречалась с этим Ридером, но на самом деле ей нравился Айвен. Понимаешь? Я понимаю, что он твой сын, но скорее всего он действительно убил Ридера.
После этих слов Вейнер вновь закрыл лицо руками.
- Но не это главное, - продолжил Стокман. - Вся правда в том, что твоего сына всё равно посадят в тюрьму. Обвинения серьёзны - адвокат тут не поможет. То, что оружия не нашли ничего не значит. Они были там вдвоём, и один мёртв - следовательно убийца второй. Так будет думать суд. Может быть с помощью адвоката удастся избежать смертной казни или пожизненного заключения, но лет двадцать у него точно в кармане.
- И что же делать? - спросил Вейнер.
- Я не знаю, - просто ответил Стокман, который действительно не знал.
- Я знаю, - Вейнер вдруг вскочил на ноги. - Им нужен убийца, и они его получат. Они подозревали в убийстве меня, я пойду в полицию и признаюсь во всём, возьму всё на себя. То, что оружия нет, действительно мало что значит, я скажу, что утопил его. Да, я сяду в тюрьму, или может быть даже умру, но мой сын выйдет на свободу. Другого выхода у меня нет.
На этот раз испугался Стокман. С одной стороны он искренне бы обрадовался, если бы Вейнер попал в тюрьму, и желательно надолго. Но Стокман также понимал, что если Вейнер сядет в тюрьму, молчать ему будет незачем. Может быть не сразу, но он его выдаст. Вейнер сейчас в таком состоянии, что способен на всё. Конечно в тюрьму за преступления, совершённые в Советском Союзе он не сядет, экстрадиции тоже можно не опасаться, но вся его жизнь будет разрушена. Вряд ли его семья обрадуется тому, что он бывший нацист, они и так что-то подозревают. Нет, как это ни прискорбно, но он должен помочь Вейнеру и вытащить его сына из тюрьмы, а для этого полиции нужно дать убийцу. А с Вейнером он разберётся потом.
- Послушай, - обратился к нему Стокман. - Я бы не советовал тебе спешить с признанием. Быть может удастся доказать невиновность твоего сына и без этого. Шанс всегда есть. Кроме того, куда спешить, подожди до суда. Если Джеймса всё же признают виновным, то тогда можешь и признаваться. Я тоже со своей стороны попытаюсь что-нибудь сделать. Мы вытащим твоего сына.
Вейнер кивнул.
- Спасибо, - он пожал Стокману руку. - Я пойду. Хочу побыть один.
Вейнер зашагал прочь, а Стокман остался и смотрел ему вслед. Ситуация не из простых и не из приятных. Кто пойдёт на заклание в полицию в качестве убийцы Ридера? Можно свалить всё на этого Айвена, но вряд ли кто поверит, что он избитый убил Ридера только за то, что тот на него напал или в качестве солидарности с Анной, родной сестрой Джулии. К тому же он наверняка ещё в больнице. Конечно можно просто убить Вейнера, но в связи с убийством Ридера и Джулии полиция сейчас вся на ногах. Она сразу поймёт, кто убил Вейнера. Нет лучше оставить это на потом, когда всё успокоится. Тем более был другой вариант.
Глава 17: История Генри.
***
Аарон Гриссам был в своём кабинете, когда ему к его удивлению ему позвонил Виктор Стокман.
- Добрый день детектив, - поздоровался Стокман, на что Гриссам в ответ лишь промолчал. - Я пришёл к вам по делу об убийстве на моём складе. Если я не ошибаюсь, в нём обвиняется Джеймс Вейнер, однако возможно я могу назвать другого подозреваемого.
Гриссаму сразу не понравилась активность Стокмана. С одной стороны он и Сэмюель Вейнер имеют какие-то мягко сказать натянутые отношения, но с другой стороны зачем тогда Стокман хочет оправдать сына своего врага?
- Что ж, - произнёс Гриссам. - И кто же это?
- Недавно я нанял на работу одного молодого негра, - сказал Стокман. - Его зовут Генри Квинси. Раньше он сидел в тюрьме за кражу. Мне-то по большей части всё равно, но в связи с недавним происшествием я подумал, может быть он имеет к этому какое-то отношение?
- Что ж, благодарю за информацию, - ответил Гриссам, и Стокман повесил трубку.
Естественно после убийства Гриссам на всякий случай проверил всех сотрудников склада, но не нашёл ничего подозрительного. Вспомнил он и негра Генри, но у них в руках был нормальный подозреваемый, и больше проверять никого не стали. В виновности Джеймса Вейнера Гриссам не сомневался, считая, что они вместе с Ридером проникли на склад. С мотивом тоже было всё в порядке - Стокман недавно уволил Джеймса со своего склада, и тот явно захотел отомстить. Он знал расположение помещений и взял с собой Ридера. На складе между ними произошла ссора, окончившаяся убийством. Но сейчас в связи с тем, что оружия убийства так и не было найдено, как не найден был человек, вызвавший полицию, Гриссам задумался, а не был ли у Джеймса ещё один сообщник? Судимый негр вполне для этого подойдёт. Возможно именно он и убил Ридера, а затем вызвал полицию, чтобы подставить Джеймса. Но не следует забывать, что за ними тоже мог кто-то стоять. Возможно всё это затеял сам Стокман для получения страховки.
В результате своих размышлений Гриссам решил проверить их обоих - и Генри, и Стокмана. Но начал с Генри. Стокмана нельзя было спугнуть, он должен быть уверен, что его уловка удалась. Непонятно было только зачем Стокман выдаёт своего подельника? Возможно убийство Ридера не входило в его планы, нужно было лишь поджечь или ограбить склад. Однако вряд ли Стокман не хотел отомстить Ридеру - убийце своей дочери. Скорее всего его убийство и было целью. Джеймс и Генри являлись лишь исполнителями. Судимого негра легко было подбить на преступление, однако ключевой фигурой видимо был всё же Джеймс. Он знал Ридера и предложил ему ограбить склад, где его убил Генри. Однако что-то опять произошло. Генри вызвал полицию, и Джеймса арестовали. Возможно Джеймс и заставил Генри пойти на преступление, мотивируя тем, что всё равно во всём обвинят его как негра, и из-за этого Генри решил подставить Джеймса. Генри видимо не знал про то, что всё это организовал Стокман, а Джеймс не сдал Стокмана, но стал его шантажировать, поэтому чтобы вытащить Джеймса из тюрьмы Стокман решил выдать Генри. Тот видимо всё равно ничего не знает.
Обыск в квартире, а точнее крохотной комнате, снимаемой Генри, ничего не дал, так что Гриссам поехал с обыском на склад Стокмана. Он их уже ждал и любезно пустил внутрь. Задержанный Генри был в удручённом состоянии и даже слегка дрожал. Гриссам без труда определил, что Генри боится. Значит ему есть что скрывать, и они в верном направлении.
- Где хранятся личные вещи работников склада? - задал вопрос Гриссам.
- В раздевалке, - услужливо ответил Стокман.
Они все проследовали в раздевалку.
- Генри Квинси, откройте свой шкафчик, - приказал Гриссам.
Генри подчинился. Взяв ключи, он отпер дверь.
- Отойдите, - приказал Гриссам.
Генри сделал несколько шагов назад, после чего двое полицейских грубо и бесцеремонно начали обыскивать полки шкафчика, бросая на пол всё ненужное. В какой-то момент один из них извлёк револьвер и показал его окружающим. Особенно поражён был Генри.
- Это не мой, - испуганно заявил он. - Я не знаю, как это сюда попало! Я в первый раз его вижу!
Но ему не поверили.
- Генри Квинси, вы арестованы по обвинению в убийстве Джона Ридера, - заявил Гриссам. - Револьвер на экспертизу.
Двое полицейских надели на упирающегося Генри наручники и под руки вывели его, оставив улыбающегося Стокмана одного.
***
После ареста Генри отправили в камеру, но пока что он находился не в самой тюрьме, а в камере полицейского участка. В городскую тюрьму его обещали перевезти сегодня вечером вместе с остальными.
Генри Квинси сидел и размышлял о своей нелёгкой судьбе. Он снова в тюрьме, как после того случая, когда владелец магазина, где он работал, обвинил его в краже товара, который сам же наверное и присвоил. А поскольку виновным он назвал негра, да ещё и в этом штате, то вопрос о более тщательном расследовании для полиции не стоял. Не думали ни о чём и белые судьи. И вот теперь история опять повторяется. Самое обидное и смешное то, что он попал в тюрьму потому что снова доверился белому. Генри не сомневался, что именно Стокман подкинул ему в шкафчик этот револьвер, у него как у хозяина наверняка были ключи от всех шкафчиков, о чём он и сообщил этому детективу Гриссаму, но тому было всё равно. А ведь Генри действительно поверил улыбчивому Стокману, поверил в то, что наконец-то нашёл нормальную работу, что всё постепенно налаживается, что начинается другая жизнь, хотя родственники его предупреждали, никогда не доверяй белым. Теперь же после произошедшего Генри спустился с небес и понял, что для окружающего общества он всегда будет лишь грубой рабочей силой, которую можно использовать, а потом выкинуть. Похоже ему так и придётся до конца жизни скитаться по тюрьмам если он вообще теперь когда-либо увидит свободу.
Белых узников содержали в отдельной от темнокожих камере. В одной камере с Генри сидел ещё один молодой негр по имени Саймон Феллоуз. Преступление у него было похуже, чем у Генри. Он в одиночку совершил вооружённое ограбление банка, во время которого застрелил полицейского. И если Генри за своё мнимое преступление в худшем случае получит максимум пожизненное, всё таки его жертвой был наркоман, вор и тоже убийца, то Саймона за убийство белого полицейского наверняка приговорят к смертной казни. Но и Генри радоваться нечему. Просидеть несколько десятков лет ни за что. Зачем?
К двери камеры подошли конвоиры, которые надели на узников оковы и по очереди вывели всех на улицу, где их уже ждал небольшой бронированный фургон. Когда всех заключённых поместили в машину, она тронулась в путь по направлению к городской тюрьме.
Генри не знал по времени как долго они ехали, но в какой-то момент фургон сотряс сильнейший удар, от которого он наклонился, и не сумев удержать равновесие, упал на бок. Все заключённые внутри слетели со своих мест и попадали в общую кучу, раздались крики тех, что пострадал.
Вдруг снаружи раздались выстрелы. Люди в фургоне инстинктивно затихли. Двери фургона распахнулись, и внутрь пролезло два человека, но это были не охранники. Быстро раскидав заключённых они неожиданно выбрали одного из них. Ему расстегнули оковы на руках и ногах, после чего аккуратно вытащили его из фургона и вместе с ним исчезли.
Как Генри понял, это был подстроенный побег. Нападавшие знали, где и когда поедет фургон с заключёнными, и их интересовал только один из них. Быть может это их подельник, или наоборот, опасный свидетель, заложивший их, и тогда его ждёт жестокая смерть в ближайшем будущем. Как бы там ни было остальные заключённые в фургоне им были не нужны, и они их бросили. Как впрочем и ключи от оков после того, как освободили своего приятеля.
Несмотря на царившую суматоху, Генри сумел первым добраться до ключей и открыть свои оковы. Теперь он был свободен, и мог бежать. Конечно побег не улучшит его положение, но Генри было всё равно, а терять уже нечего. Быть может это для него последний шанс на свободу. Штатов много, ему есть где спрятаться.
Генри вспомнил про Саймона. Хоть в отличии от него самого тот и был действительно виновен, но оставить собрата по несчастью Генри не мог, и тоже освободил его.
- Я знаю, что тебе грозит смертная казнь, - произнёс Генри смотря на Саймона. - Бежим со мной, брат, другого шанса не будет.
Саймона не пришлось долго уговаривать, и он быстро выбрался из перевёрнутого фургона. Генри взглянул на оставшихся в машине заключённых и бросил им ключи. Кто сможет или захочет, тот пусть бежит.
Выбравшись из фургона Генри огляделся. Они находились на пустынной дороге. Рядом с разбитым фургоном лежали тела убитых конвоиров. Генри подошёл к ним и забрал у них оружие. Растерянный Саймон стоял в стороне, не зная что ему делать.
- И куда теперь? - нервно спросил он.
- Бежим, - коротко ответил Генри, засовывая за пояс пистолет охранника.
- Но куда? - недоумевал Саймон. - Нас всё равно найдут.
- Я знаю куда, - улыбнулся Генри. - Есть у меня один должник. Это из-за него я попал в тюрьму. Вот к нему и направимся.
Свернув с основной дороги, оба беглеца побежали в сторону города.
***
Виктор Стокман направлялся со склада к своей машине, когда дорогу ему преградили два темнокожих человека. После того, как Стокман взглянул на них, у него внутри похолодело. В одном из них он узнал Генри Квинси, который вроде бы должен был находиться в тюрьме.
- Здравствуйте, мистер Стокман, - увидев его удивлённое лицо Генри улыбнулся белоснежными зубами, которые лишь подчёркивались тёмной кожей их хозяина. - Вы не ожидали меня здесь увидеть? Признаться я сам не ожидал что когда-нибудь ещё здесь окажусь, но не всегда бывает так как мы думаем. Вы наверное считали, что я сгнию в тюрьме, когда подкидывали мне этот чёртов револьвер.
Стокман быстро понял, что разговор может плавно перерасти в горячую фазу.
- Послушай Генри, я тебе ничего не подкидывал, - попытался его убедить Виктор.
- Но ведь и я никого не убивал, - сказал Генри. - Револьвера у меня тоже никакого не было. И только ты мог его мне подложить.
- Его наверняка подкинула полиция, - произнёс Стокман, чувствуя, что потеет. - Им просто надо было закрыть дело. Я здесь не причём.
- Думаешь, я поверю в эту чушь? - зловеще произнёс Генри.
Стокман бегло оглянулся по сторонам, однако никого не увидел. Вдали шёл какой-то человек, но вряд ли он заинтересуется происходившим.
- Тебе здесь никто не поможет, - прошипел приятель Генри, вытаскивая пистолет и направляя его на Стокмана. - Садись в машину.
Виктору ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он сел за руль, а сзади сели Генри и его подельник.
- Забыл представить, - вспомнил Генри. - Знакомься, это мой друг Саймон.
- Что тебе от меня нужно? - напрямую спросил Виктор.
- Благодаря тебе я теперь нахожусь в бегах, - пояснил Генри. - Поэтому ты должен заплатить за это. Деньгами. Когда ты их достанешь я исчезну.
Виктор тяжело вздохнул.
- Куда ехать? - пробурчал он.
- К тебе домой, - неожиданно ответил Генри. - Нам надо где-нибудь укрыться. Твоя берлога подойдёт в самый раз, у тебя искать не будут. Я слышал, у тебя есть жена и дочь, это тоже хорошо.
Виктор сглотнул, правильно поняв намёк Генри.
- Нет, - твёрдо ответил он. - Я не повезу тебя к себе домой. Лучше стреляй сразу. Но ты этого не сделаешь, потому что останешься без своего прикрытия и без денег. Я твоя единственная надежда продержаться на свободе.
Генри зло уставился на Стокмана.
- Что ты предлагаешь?
- У меня есть небольшой дом в лесу у озера. Там вас никто не найдёт. Поживёте в нём, пока я соберу деньги.
- Хорошо, - согласился Генри, видя, что другого выхода у него нет.
- Если вздумаешь навести на нас полицию, то пеняй на себя, - прошипел Саймон. - Если что мы перебьём всю твою поганую семейку!
- Если я снова окажусь в тюрьме, то во всём признаюсь, - сверкнул глазами Генри. - А ещё я скажу, что это ты приказал мне убить того придурка на складе. Так что береги нас.
Для Виктора обе угрозы, и Саймона и Генри выглядели устрашающе.
- Я сделаю всё, что вы скажете, - заверил он.
Как и обещал, Виктор отвёз беглецов в свой домик на озере, купив им еду, одежду и дав им немного денег на всякий случай, а точнее они сами всё забрали. Ему дали один день на то, чтобы собрать деньги. Сумму, которую назвали, была внушительна, но всё же не это являлось основной проблемой. Деньги у Виктора были, хотя его накопления в последнее время периодически и стремительно уменьшались из-за многочисленных окруживших его вымогателей и шантажистов. Главная проблема заключалась в другом. Виктор понимал, что после того, как он принесёт им деньги, Генри с удовольствием убьёт его. Но и в полицию сообщать было нельзя. Гриссам мёртвой хваткой вцепился в это дело и всерьёз подозревает, что Генри и Джеймс были всего лишь исполнителями, а настоящим заказчиком убийства Ридера был он, Стокман. Виктор понимал, что если Генри действительно раскроет рот в полиции, то вскоре может стать его соседом по камере. Гриссам да и суд легко поверят, что Ридера убил отец убитой им девушки. Что же делать?
Сколько Виктор не думал, видел он только один выход. Нужно самому пристрелить Генри и его дружка, только так он останется в безопасности. Конечно, это будет непросто, Генри и Саймон оба вооружены, но он должен это сделать. Виктор планировал усыпить их бдительность деньгами. Придётся купить очередной пистолет. Никто не будет расследовать исчезновение беглых заключённых. Но и это ещё не всё. Виктор не забывал, что другим опасным врагом для него оставался Вейнер. И ему вдруг пришла в голову мысль, что Генри можно использовать против Вейнера.
Вернувшись в домик у озера Виктор к своей неожиданности никого там не застал. Поначалу он решил, что Генри и Саймон испугавшись сбежали, однако вдруг почувствовал, как что-то твёрдое упёрлось в его спину.
- Руки, - потребовал шипящий голос, который безусловно принадлежал Саймону. - Принёс деньги?
- Где Генри? - робко спросил Виктор.
- Я здесь, - подал голос из-за спины Генри. - Думал мы просто будем ждать, когда ты наведёшь на нас полицию?
- Я приехал один, - напомнил Виктор, от напряжения вспотев.
- Где деньги, тебя спросили?! - произнёс Генри.
- У меня их нет, - напряжённо сказал Виктор, представляя, как в его спину вонзится пуля, прижатого ствола пистолета.
- Что?! - прошипел Саймон.
Виктора схватили за плечи и развернули лицом.
- Что ты сказал? - ствол пистолета Генри упёрся Виктору в подбородок. - А ну повтори!
- Вы ничего не получите, пока кое-что для меня не сделаете, - потея от страха выдал Стокман.
Виктор конечно понимал, как он рискует, но также он понимал, что укрываемым им беглецам деваться было некуда. Как впрочем и ему.
- Ты действительно думаешь, что мы будем выполнять твои прихоти? - засмеялся Саймон, тыча Виктору в лицо пистолетом.
- У вас не выбора, - холодно заметил Стокман. - Вы можете сейчас меня пристрелить, но тогда не получите никаких денег и лишитесь своего убежища, потому что меня будут искать и придут сюда. Вам придётся бежать, но без денег и посторонней помощи вас скорее всего поймают уже на следующий день.
Саймон занервничал и взглянул на Генри. Тот нахмурился и убрал пистолет от Виктора.
- Хорошо, послушаем, - сказал Генри. - От этого хуже не будет, а там посмотрим.
- Вы должны убить одного человека, - сказал Стокман.
Саймон опять засмеялся.
- Ты считаешь, мы наёмные убийцы?
- Я считаю вас беглыми преступниками, коими вы и являетесь, - Виктор невольно усмехнулся. - Но сейчас это удобно, никто не подумает на меня, всё списав на вас.
- То есть ты хочешь на нас повесить ещё одно убийство?! - Генри приставил пистолет ко лбу Виктора и взвёл курок. - Может тогда сразу твоё?
Виктор зажмурил глаза, но выстрела не последовало. Генри опять убрал оружие. Виктор раскрыл глаза.
- Если вы это сделаете, мне будет невыгодно выдавать вас, - сказал он. - Иначе вы выдадите меня. Мне будет удобно, чтобы вы исчезли. Ну, что скажете?
Саймон вновь вопросительно посмотрел на Генри, не зная, что ему делать. Генри же лихорадочно размышлял. Если убить Стокмана сейчас, то толку от этого будет мало. Да, он получит минутное удовлетворение, но что дальше? Стокман верно всё расписал, без посторонней помощи им не скрыться. Им нужны его деньги, это правда. В конце концов, убить Стокмана можно и после, что он непременно сделает, как и собирался, когда тот принесёт деньги. Ну а если решит обмануть, то делать нечего, пристрелит просто так и, руководствуясь советом Саймона, пойдёт к нему в дом и перебьёт всех, кто там будет.
- Если вздумаешь нас обмануть с деньгами, то Саймон как и обещал пристрелит всю твою семью, нам терять нечего, особенно ему - пригрозил Генри. - Что за человек?
- Мой враг, - ответил Виктор.
***
Джеймс Вейнер по-прежнему подозревался в причастности к убийству Ридера, однако в связи с арестом Генри он обвинялся лишь в проникновении на склад Стокмана. Сам же Джеймс утверждал, что проник туда, услышав выстрел, то есть без злого умысла. Как бы там ни было благодаря стараниям адвоката, нанятого Сэмюелем Вейнером на деньги Стокмана, Джеймс до окончания расследования и суда был отпущен под залог, который был выплачен опять-таки деньгами Стокмана.
Вейнер-старший был несказанно рад тому, что сына отпустили, однако Джеймс после тюрьмы был молчаливым и на вопросы не отвечал. Наконец Вейнер не выдержал.
- Женя, нам нужно с тобой серьёзно поговорить.
- Хорошо, - вздохнул Джеймс.
Они решили прогуляться.
- Женя, что с тобой случилось? - спросил Вейнер. - Почему ты меня избегаешь? С тобой что-то случилось в тюрьме?
- Нет, со мной всё в порядке, - ответил Джеймс.
- Тогда почему ты не хочешь говорить со мной?
- Я хочу знать правду, - после некоторых раздумий произнёс Джеймс. - Зачем ты встречался с Ридером перед его смертью? Почему ты отправил его на склад к мистеру Стокману? Ты правда был нацистским карателем?
- Я никогда не был карателем, и я никуда не посылал Ридера, он сам туда пошёл, - попытался оправдаться Вейнер, но тут же наткнулся на твёрдый взгляд Джеймса.
- И ты думаешь я тебе поверю? - горько усмехнулся Джеймс.
Некоторое время он гневно смотрел на отца, в то время как тот молчал.
- Хорошо, - выдавил из себя Вейнер. - Я думаю, ты действительно должен знать правду. После всего, что случилось, ты имеешь на это право. Ты наверняка что-то слышал о моей прошлой жизни. Хоть я и предпочитал тебе ничего не рассказывать, но вероятно тебе всё известно от твоего друга Айвена, которому я всё поведал.
- Да, - коротко ответил Джеймс.
- Когда меня арестовали немцы, то отвели на допрос, где меня истязал один каратель по кличке Дикий. Его так прозвали за жестокость, он любил лично всех пытать и убивать. Никто не знал его настоящего имени. Когда Дикий допрашивал меня, то я вырвался и выбил ему один глаз. Потом меня увели на расстрел, но я выжил, меня не добили. Когда я увидел Стокмана, то сразу его узнал. Это и был тот самый Дикий, только постарел и ожирел. У Стокмана нет одного глаза, того, что я ему выбил. Но и без этого я его прекрасно узнал. Только сейчас я узнал его настоящее имя - Виктор Иванчук.
Джеймс был потрясён услышанным.
- Так это не ты, а он был карателем? Но почему ты думаешь, что я тебе поверю? Я видел в записях воспоминаний Стокмана, как он выколол глаз мучавшему его нацисту, а у тебя как раз была травма глаза.
- Это не его, а мои воспоминания, - с трудом выговорил Вейнер. - То есть он выдал себя за меня, хотя сам был палачом. Ты можешь сам проверить - у Стокмана нет одного глаза, того, который я ему выколол. Он также чуть не выбил глаз мне, это и есть моя травма, но со временем он зажил.
Джеймс лихорадочно думал. Он вспомнил, что Стокман действительно как-то странно косит одним глазом, но никогда бы не подумал, что этот глаз искусственный. Врать его отцу не имело смысла, это легко проверить, спросив у Анны. Сомнений теперь быть не может. Стокман - нацистский каратель.
- Но папа, почему ты ничего не рассказывал мне раньше?
- Потому что это дело тебя не касалось. Оно касалось только меня и Стокмана.
- Но почему ты ничего не рассказал полиции? А Селлеру? Он ведь специально разыскивает нацистских преступников?
- Поэтому я тебе ничего и не рассказывал, - грустно улыбнулся Вейнер. - Ты ещё слишком юн, мой сын, и многого не понимаешь. Мы сейчас находимся в США, а Стокман совершал военные преступления на территории СССР, поэтому американские власти это вряд ли заинтересует, а в Союз они его не выдадут, учитывая какие между нашими странами отношения. Здесь Стокман в безопасности. Даже если я его выдам, он просто уедет в какой-нибудь другой штат и всё. Ничего не изменится.
- И ты решил ему отомстить?
- Да. Я решил разобраться с ним самостоятельно.
- Ты хотел его убить?
- Нет. Это бы ничего не дало. Полиция сразу бы меня вычислила, и я бы угодил в тюрьму. И как сказал один писатель, обида не отомщена, если мстителя настигла расплата. А вот Стокман пытался. Я думаю, это он тогда подослал грабителя в наш дом.
- Значит это ты приказал Ридеру убить Джулию?
- Вовсе нет. Я хотел засадить Стокмана за что-нибудь другое, и послал Ридера, чтобы он достал компромат на Стокмана. Для этого он сблизился с Джулией. Но что-то пошло не так. Как я понял, Ридер задушил Джулию из ревности к Айвену. Я тут не при чём.
- Но ты послал Ридера на склад.
- Он должен был достать документы из кабинета Стокмана. Сначала я хотел попросить об этом тебя, но после смерти Джулии уже не мог. Я не знал, что ты там окажешься. Но поверь мне, я не убивал Ридера.
- Я знаю, - неожиданно сказал Джеймс. - Я действительно сгоряча думал, то это был ты, но в тюрьме у меня было время подумать. Я был там и видел тело Ридера. Кабинет Стокмана был открыт ключом, а не взломан. Мистер Стокман после пожара у себя дома поменял все замки от кабинета, даже сам сейф, и внимательно следил за новыми ключами. Ни ты, ни я, ни Ридер не могли бы получить эти ключи. Только сам Стокман мог открыть свой кабинет.
Вейнер был потрясён услышанным и нервно засмеялся.
- А ведь я встречался с ним после твоего ареста, и он почти убедил меня, что это ты убил Ридера, чтобы отомстить за Джулию. И я ему почти поверил.
- Это ложь - возмутился Джеймс.
- Я знаю, - улыбнулся Вейнер.
- А как же этот Генри? - напомнил ему Джеймс. - Какое он имеет ко всему этому отношение?
- Не знаю. Может Стокман подговорил Генри убить Ридера как убийцу своей дочери. Или Стокман подставил и его, как подставил тебя.
Уже начало темнеть. Они медленно шли по улице. Вдруг к ним подошли два молодых человека негритянской наружности. Это были Генри и Саймон.
- Эй ты, - небрежно крикнул Саймон непонятно кому. - Я к тебе обращаюсь. Закурить есть?
- Нет, - выдавил Вейнер.
- Мы не курим, - добавил Джеймс.
Вдруг в руках у Саймона оказался пистолет.
- Тогда гоните бумажник и без глупостей, - приказал он.
Конечно, можно было бы сразу выстрелить в Вейнера, но Стокман приказал Саймону и Генри инсценировать ограбление, чтобы не было подозрений на заказное убийство, и никто не подумал на Стокмана. Только сейчас Генри понял, что они поспешили, и нужно было дождаться, когда Вейнер останется один. Но время их поджимало. Поэтому Генри выхватил свой пистолет и вступил в спектакль, устроенный Саймоном.
Вейнер безропотно вытащил бумажник и протянул его налётчикам. Неожиданно возле них притормозила машина. Оттуда выскочили два человека и направили на них оружие.
- Полиция, не двигаться! Бросьте оружие!
Генри и Саймон замерли от удивления, лихорадочно соображая, где же они допустили ошибку. Ни Генри, ни Саймон не знали, что полиция следила за Джеймсом с момента его освобождения. По-прежнему считая его соучастником в убийстве Ридера, они надеялись, что Джеймс выведет их на сбежавшего Генри. Так оно и случилось, хоть и несколько иначе, чем они думали.
- Бросьте оружие! - повторили своё требование полицейские. - Вы арестованы.
Генри и Саймон не знали, что им делать, но оружия не бросили, продолжая направлять его на Вейнеров, однако при этом боялись пошевелиться, опасаясь быть застреленными. В свою очередь полиция тоже не спешила стрелять, боясь попасть в заложников.
Баланс сил нарушил Джеймс. Он неожиданно схватил Саймона за руку пытаясь вырвать пистолет. Саймон сразу же выстрелил, и Джеймс разжав руки, упал.
- Женя! - крикнул Вейнер и не обращая внимание на оружие, бросился к сыну.
Полиция, увидев первую жертву, тут же открыла огонь по стрелявшему. Саймон получив несколько пуль, рухнул замертво. Видя его труп, Генри счёл нужным поднять руки и бросить пистолет. Подбежавшие полицейские заломили ему руки за спину, после чего надели на него наручники и повели к машине. Вейнер в слезах продолжал обнимать Джеймса.
- Сэр, не волнуйтесь, - сказал ему один из полицейских. - "Скорая" уже мчится.
Глава 18: Разоблачение.
***
Аарон Гриссам пребывал в смятении. После совершённого нападения Джеймс Вейнер оказался в больнице в реанимации. Напавший на него беглый Генри Квинси был арестован, но на все вопросы он молчит и ничего не отвечает, а его подельник уже ничего не скажет. С одной стороны логика произошедшего была довольно проста. Генри напал на Джеймса решив, что тот его выдал, отчего он и оказался в тюрьме. По другой версии они встретились, чтобы Джеймс помог Генри с сообщником. Однако на следствии и Генри и Джеймс почему-то хранили упорное молчание. Это смущало и настораживало Гриссама. Он понимал, что упустил какую-то важную деталь.
Это не шло ни в какие ворота. Сначала нападают на Вейнера в его собственном доме, затем нападают на Айвена Строгова, потом убивают дочь Виктора Стокмана, и вот теперь пострадал сын Вейнера. Все, кто находятся в окружении Вейнера и Стокмана попадают под удар чьей-то невидимой руки.
Дверь кабинета открылась, и вошёл молодой человек в очках лет тридцати. Гриссам его не знал.
- Чем могу помочь? - спросил он, не здороваясь.
- Добрый день, меня зовут Том Селлер, - представился гость. - Я представитель одной неправительственной организации, занимаюсь поиском нацистских преступников, укрывшихся в нашей стране.
- Вот как? - усмехнулся Гриссам. - Что ж, это очень благородное дело. Чего же вы от меня хотите?
- Я давно хотел с вами поговорить, - произнёс Селлер. - Это по поводу Сэмюеля Вейнера и Виктора Стокмана.
- Я почему-то сразу подумал, что вы пришли из-за них, - Гриссам напряжённо задумался. - Погодите, погодите. Учитывая ваш род деятельности и то, что они иммигранты из России... Вы хотите сказать, что они нацистские преступники?
- Отчасти вы правы, - смутился Селлер. - Я действительно считаю, что один из них нацистский преступник, но я не знаю кто именно.
Гриссам опять задумался.
- То, что вы говорите может некоторым образом прояснить причины происходящих преступлений вокруг этих двоих. Но вы уверены в этом? И кто из них по вашему нацист?
- Как я уже говорил, к сожалению я не знаю, кто это. И я даже не уверен в этом. По правде говоря я допускаю, что ни один из них им не является. Но в последнее время вокруг них произошли события, которые наталкивают меня на определённые мысли. Я думаю, что один из них нацист, а второму об этом известно. Отсюда и все странности в их поведении, а также возможно причины событий с ними случившихся.
- Интересная версия, - сказал Гриссам. - Но кто есть кто? А вы не допускаете, что они оба нацисты? Или никто из них? Может причина их вражды кроется в другом? В Советском Союзе и без войны была непростая обстановка, например политические репрессии. А может это вовсе не причём, и кто-нибудь из них просто наступил другому на ногу, отбил девушку, поцарапал машину?
- Я это тоже допускаю, - признался Селлер. - Однако они оба русские, были на войне и в плену. Возможно в этом и есть ключ.
- А как по-вашему они попали к нам? Насколько я знаю, наше правительство выдало всех советских пленных и предателей советскому правительству.
- Да, это так, но систему всегда можно при желании обойти.
- Кстати, насколько мне известно, Вейнер не совсем русский, - заметил Гриссам. - Он еврей. Для нас они все русские, но на самом деле Россия как и США - это многонациональная страна. Там живут не только русские. Возможно и Стокман не русский, а какой-нибудь поляк.
- Вейнер не русский? - удивился Селлер. - Я не знал. Но это меняет дело. Немцы убивали всех евреев. Значит получается, это Стокман?
- Если только Вейнер рассказал немцам, что он еврей. У него ведь на лбу не написано, остальные признаки можно скрыть, а фамилию сменить.
- Да, в правы, - согласился Селлер. - Это может быть кто угодно. На одних догадках далеко не уйдёшь.
- Всё, что вы говорите, конечно интересно, и может пролить свет на то, что происходит с этими двумя. Но если честно, меня мало волнует, кто из них нацист. Преступления, совершённые в СССР не имеют юридической силы у нас в штатах, и я сомневаюсь, что есть возможность выдать их советской России. Так что меня гораздо больше волнует, что происходит здесь и сейчас. Но спасибо, что зашли и поделились информацией. Извините, что ничем не помог. Если найдёте своего нациста, то дайте знать.
Неожиданно дверь кабинета вновь раскрылась, и вошёл ещё один человек. Это был мужчина лет сорока в сером костюме.
- Добрый день, господа, я агент Джон Картер, ФБР, - он показал удостоверение. - Кто из вас Аарон Гриссам?
- А что вам нужно? - недовольно спросил Гриссам.
- До нас дошла информация о ряде преступлений у вас в городе. Нападения, убийства, побег из тюрьмы. Вы их расследовали?
- Да, но они не выходили за границу нашего округа, - заявил Гриссам. - А потому вы можете убираться со своим удостоверением откуда пришли.
- Не торопитесь, - сказал Картер. - ФБР забирает у вас все эти дела. С вашим начальством я уже поговорил. Оно не против.
- На каком основании?! - возмутился Гриссам. - С каких пор ФБР занимается такой мелочёвкой?
- Нам стало известно, что фигурантами всех этих дел являются два выходца из советской России. Поэтому мы считаем, что здесь орудует подпольная коммунистическая ячейка.
- Коммунистическая ячейка? - удивился Гриссам. - Что за бред? Всем известно, что ФБР ловит коммунистов когда не может поймать никого другого.
- Это не имеет значение, - проглотил оскорбление Картер. - У меня есть приказ.
- А вот тут есть человек, - Гриссам указал рукой на стоявшего Селлера. - Он утверждает, что это всего лишь бандитские разборки двух бывших нацистов.
- Нацистов? - удивился Картер. - Это тоже интересная версия, и мы её обязательно проверим. Но по мне нацисты немногим лучше коммунистов. Кстати кто вы такой?
- Моя фамилия Селлер. Я занимаюсь...
- Том Селлер, - перебил его Картер. - Я знаю, кто вы такой. И вам тоже придётся задержаться.
- На каком основании? - спросил Селлер.
- Вы знакомы с обоими фигурантами дел и не раз выходили на контакт с организациями, связанными с коммунистической Россией. Мы считаем, что вы являетесь связником подпольной коммунистической организации.
- Что? - удивился Селлер.
- Нацисты, коммунисты... - задумался Гриссам. - Чем дальше, тем интереснее. И если что, я познакомился с ним только сегодня и ничего больше об этом не знаю.
***
Наконец состоялось выступление Айвена на основе его работы о нацистских преступниках. Его триумф был полным. Вейнеру было даже непривычно видеть, как люди поддерживали Айвена в его обличении нацистов, совершавших свои чудовищные преступления в чужих для них странах. Вейнер предположил, что возможно политические разборки между их странами существуют лишь в умах отдельных оторванных от народа политиков, простым же людям это было непонятно и чуждо. Они лучше понимали чужую боль, потому что также понимали, что в отличии от кучки защищённых армией политиков могут оказаться на месте тех убитых и замученных.
Для усиления эффекта как жертву нацистов Айвен пригласил выступить Стокмана. А вот Вейнера он почему-то не позвал и вообще относился к нему в последнее время довольно прохладно, хотя не объяснял, что случилось. Впрочем выступать вместе со Стокманом Вейнер всё равно не хотел и лишь горько усмехнулся на то, что обличать нацистов Айвен выбрал самого нациста.
Вейнеру показалось странным, что на выступлении не было Тома Селлера. Вейнер думал, что такой человек с подходящим для темы выступления родом занятий и лично знакомый с Айвеном уж точно придёт. Видимо надеялся на это и сам Айвен, но Селлер так и не появился. Впрочем всё прошло гладко и без него.
После выступления к Вейнеру неожиданно подошла незнакомая женщина. На вид ей было 40-50 лет, она имела светлые вьющиеся волосы до плеч.
- Добрый день, мистер Вейнер, - поздоровалась она.
- Я вас знаю? - усомнился Вейнер.
- Я Мария Строгова, мать Айвена. Я о вас много слышала, вы помогали моему сыну в работе.
- О! - Вейнер впервые за весь день улыбнулся и пожал ей руку. - Рад с вами познакомиться.
- К сожалению у нас с вами не было возможности встретиться раньше.
Вейнер вспомнил. События после нападения на Айвена действительно развивались слишком стремительно.
- Я горжусь, что мой сын выбрал такую важную для людей тему, как преступления нацистов. Айвен мне рассказал, что вы сами были в плену.
- Да, было дело, - неохотно ответил Вейнер.
- И я тоже, - неожиданно ответила Мария. - Когда наш город оккупировали, я быстро попала в их застенки. Там было всё.
Она показала следы ожогов на своих руках.
- Вот как? - удивился Вейнер. - Айвен мне никогда об этом не говорил. Но теперь понятна его заинтересованность этой темой.
- А как вы смогли выбраться из Союза? - спросила Мария.
- Когда наш город освободили, я отправился на фронт ,но умудрился снова попасть в плен. Там меня уже не мучили, да и пробыл я там недолго, быстро смог сбежать, но к своим я уже не вернулся. Я как бывший на оккупированной территории и в плену, не мог ждать милости от властей. Семьи у меня не было, меня ни что не держало. Я выбрался по поддельным документам.
- А когда освобождали мой город, и нацисты отступали, один из них забрал меня с собой. Я смогла сбежать от него и прибилась к одному американскому солдату и вышла за него замуж. Так я попала сюда. Позже я развелась и снова вышла замуж, тоже за иммигранта из России, но его предки приехали сюда ещё после революции. Я слышала, что мистер Стокман тоже был в плену, ему даже вырвали глаз.
- Спросите об этом его самого, - мрачно ответил Вейнер.
- А вообще он забавный, - сказала Мария. - Всегда улыбается.
Вейнер вспомнил. Каратель Дикий действительно всегда улыбался. Даже когда ломал ему пальцы.
- Мне его лицо почему-то кажется знакомым, - продолжала Мария. - Хотя я раньше его никогда не видела.
- В таком случае вам нужно поговорить с Томом Селлером, - заметил Вейнер. - Он изучал прошлое Стокмана и может сказать, где вы его возможно видели. К сожалению, он сегодня не пришёл.
Вейнер не мог больше вынести этого разговора. Он едва стерпел, чтобы не рассказать ей всё о Стокмане. Что-то сказав Марии, Вейнер отошёл в сторону.
Вдруг появился Селлер. Вид у него был несколько напряжённый. Вейнер направился было к нему, но Селлер вдруг повернулся в другую сторону, дав понять, что не намерен с ним разговаривать. К Селлеру подошёл Айвен, а затем и Мария.
- О, мистер Селлер, добрый день! - поздоровался Айвен. - Как хорошо, что вы пришли. Жаль что так поздно.
- Я был задержан, - Селлер осёкся. - Делами. Я пришёл как только смог. Как вижу, всё прошло замечательно. Поздравляю.
- Благодарю. Кстати, знакомьтесь, моя мать.
- Мария, - представилась она.
- Очень приятно, - буркнул Селлер, пожимая ей руку.
- Он разыскивает нацистских преступников у нас в стране, - добавил Айвен.
- Это очень благородно, - ответила Мария. - И много вы поймали?
- Пока ни одного, - горько усмехнулся Селлер. - Пока.
- Жаль, что вы не успели на моё выступление, - вздохнул Айвен.
- Мне тоже очень жаль, Айвен, - ответил Селлер.
- К счастью, в выступлении мне помог мистер Стокман, - сказал Айвен.
Селлер в ответ поморщился.
- Нам надо срочно поговорить, - тихо шепнул он Айвену. - Но конечно не здесь. Позже.
- Хорошо, - согласился Айвен. - Но сейчас я вас покину. Скоро приду.
Айвен куда-то ушёл. Мария и Том Селлер остались вдвоём.
- Значит мистер Стокман был на выступлении Айвена, - произнёс Селлер. - Интересно, что сам подозревается в связях с нацистами. К сожалению, этому нет доказательств.
- В каком смысле? - удивилась Мария.
- А разве Айвен вам не рассказывал? - показательно удивился Селлер. - Есть подозрения, что мистер Стокман в прошлом был нацистским карателем. У меня с собой даже есть фотография.
Он вытащил из кармана снимок и протянул его Марии. Та взяла его. На нечёткой фотографии был молодой человек 20-30 лет.
- Это каратель Дикий, - пояснил Селлер. - К сожалению настоящее имя неизвестно.
В это время вернулся Айвен. Селлер моментально выхватил фотографию из рук Марии и спрятал её в карман пиджака. Айвен был не один. С ним были Виктор Стокман и Анна.
- Это снова я, - произнёс Айвен. - Знакомьтесь, моя мать Мария.
- Анна, очень приятно, - улыбнулась Анна.
- Виктор, - представился Стокман и поцеловал Марии руку, в то время как сама она будто оцепенела, превратившись в статую.
***
Айвен заметил, что после выступления его мать стала какой-то молчаливой и задумчивой, но не придавал этому значения. Для него всё шло замечательно и по плану. Он уже познакомил свою мать со своей девушкой и её отцом, и теперь предстояло сделать следующий шаг. Айвен очень волновался.
- Мама, я хочу с тобой поговорить, - произнёс он. - После того, как закончится наша учёба, - Айвен в смущении немного осёкся. - В общем мы с Анной хотим пожениться.
- Что? - переспросила Мария. - Я запрещаю тебе делать это!
Айвен опешил от удивления. Такого ответа он не ожидал.
- Что это значит? - недоумённо спросил он.
- А то, что ты спокойно можешь жениться на какой-нибудь другой девушке, - сказала Мария. - А от этой Анны держись подальше.
- Но почему? - не унимался Айвен. - Чем тебе не понравилась Анна?
- Дело не в ней, - ответила Мария. - Ты знаешь, что её отец нацистский преступник?
Айвен смутился. Всякий раз при общении с Анной он старался не думать об этом. Найденное в мусорной корзине Вейнера странное письмо убедило, что это был он, но Селлер почему-то не поверил в это, и окончательно этот вопрос пока решён не был.
- Это всего лишь слухи, - ответил Айвен. - Этому нет доказательств, - Айвен опять смутился, вспомнив найденное письмо.
- И после всего того, что совершили нацисты, ты хочешь жениться на дочери одного из них, пусть и предполагаемого? - сверкая глазами бросила Мария.
- Тебе об этом рассказал Селлер? - мрачно спросил Айвен, пожалев, что тот всё же тогда пришёл. - Он также подозревает и мистера Вейнера. Их обоих.
- Мистера Вейнера? - удивилась Мария. - Я этого не знала. Он мне показался вполне нормальным человеком. Но в любом случае ты хочешь жениться не на дочери мистера Вейнера. И я ещё раз говорю, я запрещаю тебе делать это.
- Мои отношения с Анной не имеют никакого отношения к прошлому её отца, какое бы оно ни было, - твёрдо сказал Айвен.
- Ты ошибаешься, - огрызнулась Мария. - Всё имеет значение, и я не хочу иметь ничего общего с нацистской семьёй. Я запрещаю тебе с ними связываться. Обещай мне, что не сделаешь этого.
- Нет, - твёрдо ответил Айвен. - Этого не будет.
- Тогда выбирай - или я, или она.
Айвен от неожиданности замолчал на некоторое время.
- Мама, я не могу так выбирать. Я никогда не откажусь от тебя, но и не собираюсь отказываться от Анны.
- Просто ты не всё знаешь, - ледяным голосом произнесла Мария. - Вы с ней не можете быть вместе.
Айвен насторожился.
- Мама, что происходит? Что случилось?
- Я тебе об этом никогда не рассказывала, - неожиданно всхлипнула Мария. - Во время войны меня изнасиловал нацистский каратель. После этого я забеременела. Тобой. Мне удалось вырваться от немцев, и я даже смогла уехать в Америку. Я вышла замуж несмотря на то, что у меня уже был ребёнок, то есть ты. И вот сейчас много лет спустя я вновь встретила того нацистского карателя. Это мистер Стокман.
- Что?! - Айвен был поражён. - Но этого не может быть! Как спустя много лет вы могли встретиться в другой стране?!
- Этот мир гораздо теснее, чем ты можешь себе представить, сын, - ответила Мария.
- Но ты не могла узнать его много лет спустя. Ведь он должен был измениться!
- Ты прав. Я не сразу узнала его. И да, он изменился - постарел, поседел, полысел. Но его запах, его мерзкий противный запах, который я до сих пор ощущаю на себе, нисколько не изменился! А ещё глаза, те же самые глаза, их он тоже не смог изменить. Его пронзительный взгляд я запомнила на всю жизнь!
- Но тогда получается, Стокман мой отец?! - Айвен пребывал в шоковом состоянии. - это значит, что Анна моя сестра?!
- Да, - коротко ответила Мария. - Поэтому ты не можешь на ней жениться.
- Нет! - прокричал Айвен. - Нет, этого не может быть! Я этому не верю! Нет!
- Прости! - сказала Мария. - Но это так.
- Я тебя ненавижу! - вдруг закричал Айвен.
В голове у него промелькнула вся жизнь, которая теперь казалась конченной. Все его надежды и мечты были разбиты в одно мгновение. Их с Анной счастье было уже невозможным из-за грехов их предков. Казалось, что это не имеет к ним никакого значения, но на самом деле это не так. Жизнь несправедлива. За преступления одних отвечают другие. Это закон.
В глубине Айвен конечно же понимал, что его мать ни в чём не виновата. Была война, страшное время для всех. Было совершено множество преступлений, и ушло от наказаний множество преступников. Одним из них оказался Стокман. Селлер был прав, что сомневался в виновности Вейнера. Но как же то письмо, которое он нашёл в его мусорной корзине? Значит Стокман намеренно написал это письмо, чтобы подставить Вейнера, но тому каким-то образом удалось выкрасть это письмо или Стокман сам его подкинул. Зачем? Что происходило между ними? Теперь уже не имеет значения. По крайней мере для него это точно.
Айвен молча зашёл в свою комнату и достал из тайника за шкафом небольшую картонную коробку. Раскрыв её он достал небольшой револьвер, который достался ему от отца, приёмного отца. Айвен заполнил гнёзда барабана патронами, после чего засунул револьвер за пояс и направился к выходу. Он чувствовал, что должен наконец получить ответы на все вопросы. Хватит лжи.
- Айвен, ты куда?! - Мария бросилась ему наперерез, но Айвен с лёгкостью оттолкнул её и молча исчез за дверью.
Мария осталась плакать в пустом доме. Потом она нашла телефон и набрала номер полиции. Она понимала, что её сын да ещё с оружием в таком состоянии может наделать больших глупостей. А направляться он мог только в одно место - к дому мистера Стокмана.
***
Семья Стокманов в это время собиралась ужинать за семейным столом. Анна в тот день была вместе с ними. Виктор уже собрался приступить к трапезе, как вдруг Анна поднялась со своего места.
- Мне надо вам кое-что сказать, - сообщила она. - Когда закончится учёба, мы с Айвеном поженимся.
От услышанного Виктор тут же поперхнулся едой и закашлял, а Сельма удивлённо вскинула брови.
- Да вы с ума сошли! - воскликнул Виктор. - Вы ещё совсем дети. Только через мой труп!
- Почему вы так спешите с этим? - более сдержанно чем муж поинтересовалась Сельма. - Может вам для начала проверить себя? Вы хорошо подумали?
- Мы уже всё проверили и решили, - заявила Анна. - И у меня для вас есть ещё одна новость.
- Это ещё не всё? - воскликнул Виктор. - Чем ты добьёшь меня сегодня?
Внутренне Виктор конечно понимал, что рано или поздно такой день должен был наступить, и его дочь когда-нибудь выйдет замуж, но он всё равно оказался не готов это услышать. Виктор вдруг понял, что его дочь уже выросла, а сам он уже старик, и именно с этим он и не хотел мириться, однако понял, что это бесполезно. Всё будет идти так, как идёт, и не им это заведено, он ничего не изменит своими протестами. Об одном Виктор жалел, что его дочь Джулия уже никогда не доживёт до этого момента и не станет невестой.
Вдруг раздался звонок в дверь.
- Кто там ещё?! - проворчал Виктор, однако на самом деле он насторожился. С начала нового обострения конфликта с Вейнером Виктор стал на всё реагировать очень нервно. После смерти Джулии из-за интриг Вейнера он теперь ожидал всего что угодно.
Виктор встал из-за стола, нашёл свой револьвер с уже наполненным патронами барабаном. Спрятав его в карман, он направился к двери. С осторожностью открывая её Виктор при этом до боли в кисти сжимал рукоятку револьвера в кармане, но увидев на пороге Айвена вздохнул свободно.
- А это ты! - облегчённо улыбнулся Виктор. - А мы только что про тебя говорили. Кстати хорошо, что ты пришёл, нам нужно с тобой поговорить. Проходи.
- Мне тоже нужно с вами поговорить, - мрачно произнёс Айвен и прошёл внутрь.
Только сейчас Виктор заметил, что молодой человек был сегодня каким-то странным. Он не поздоровался, ни разу не улыбнулся, но главное зачем-то держал руки в карманах. Виктор вспомнил, что лежало в его собственном кармане, и по спине у него пробежал холодок. Он на всякий случай нащупал рукоятку револьвера.
Айвен не говорил ни слова. Ему на встречу вышли Анна и Сельма. Вначале Анна улыбалась и, увидев Айвена, обняла его, но затем, заметив его угрюмый вид, внезапно осеклась.
- Айвен, что-нибудь случилось? - испуганно спросила она.
- Случилось, - буркнул Айвен. - Мне нужно поговорить с твоим отцом. Наедине.
Анна и Сельма удивлённо переглянулись. Виктор лишь нахмурился.
- К чему все эти секреты, Айвен? - произнесла Сельма. - Если ты хочешь что-то сказать Виктору, то говори, не стесняйся.
- Айвен, скажи, что случилось? - сказала Анна. - Я должна знать, я всё равно узнаю.
- Говори, не стесняйся, - внезапно произнёс Виктор. - Судя по всему теперь ты для нас скоро станешь своим, так что говори смело. У меня от семьи секретов нет.
- Вам ли не знать, что случилось, мистер Стокман, - проговорил Айвен. - Вы притворялись героем войны, но оказывается вы просто жалкий нацистский каратель. Это вас искал мистер Селлер. Вы всё это время всех обманывали.
Анна и Сельма удивлённо переглянулись.
- Айвен, что ты такое говоришь? - произнесла Сельма. - Почему ты так думаешь?
У Виктора похолодело внутри, и он с трудом сглотнул. Первой его мыслью было, что Вейнер всё-таки проболтался и сдал его. Но почему сейчас? Почему Айвену? Это из-за выступления? Виктор ничего не понимал.
- Откуда ты взял этот бред? - Виктор старался казаться спокойным. - Это тебе Вейнер рассказал? Он известный выдумщик.
- Мистер Вейнер здесь не при чём, - сказал Айвен. - Вас узнала моя мать после того, как вы изнасиловали её во время войны.
Услышанное шокировало всех, в особенности самого Виктора. Сельма и Анна впали в оцепенение, с трудом переваривая то, что сказал Айвен. Виктор же ничего не понимал и никак не мог вспомнить Марию, но одно он понял точно - его тайна раскрыта, для него всё кончено.
- Папа, это правда? - не поверила Анна.
- Так ты нацист? - гневно произнесла Сельма. - Ты лжец, насильник и убийца!
- Нет, это неправда, - попытался заверить Виктор, хотя понимал, что ему не поверят. - Айвен, ты наверняка всё перепутал! Я никакой не каратель!
- И ты думаешь, я поверю в твою ложь?! - воскликнул Айвен. - Ты убийца! Ты изнасиловал мою мать, и ты ответишь за это! Но самое страшное, что после этого появился я!
Услышанное потрясло всех ещё больше, чем в первый раз.
- Это правда? - изумлённо произнесла Сельма.
- Нет, этого не может быть! - воскликнула Анна. - Я не верю.
- С меня хватит! - гневно произнёс Виктор. - Я ни кому не позволю клеветать на себя в своём доме! Да вы посмотрите на него, он же сумасшедший! Если ты пьян, или ещё что, то лучше иди проспись! Вон из моего дома!
Айвен не хотел доставать оружие при Анне и Сельме, но увидев Виктора уже плохо соображал. Внутри его всего лихорадило, а по всему телу шла лёгкая дрожь. Анна и Сельма стояли справа, Виктор же стоял значительно левее. Айвен решил этим воспользоваться, понимая, что другого шанса может не представиться.
Айвен повернулся к Виктору и резко вынув руку из кармана с зажатым в ней револьвером и направил его на Виктора. Тот не успел никак среагировать. Его собственное оружие так и осталось лежать в кармане брюк. Анна пронзительно закричала, и Сельма прижала её к себе, обняв за плечи. Виктор сразу сник и осторожно поднял руки на уровне головы, ожидая выстрела, но его не последовало.
- Айвен, успокойся, положи оружие, - пробормотал Виктор, стараясь не делать резких движений. - Ты же разумный человек, и должен понимать, что твоя мать может ошибаться. Прошло много лет, она просто обозналась. Я никакой не каратель. Мы можем во всём разобраться, позовём Селлера, Вейнера, полицию, кого хочешь. Мы всё выясним.
- Думаешь, мне нужны твои жалкие отговорки?! - огрызнулся Айвен. - Ты разрушил жизнь моей матери! Ты разрушил и мою жизнь тоже!
С этими словами Айвен взвёл курок своего револьвера. Неожиданно Анна бросилась к отцу, встав между Айвеном и Виктором, загородив последнего.
- Айвен пожалуйста не надо! - произнесла она подойдя к Айвену. - Я не знаю, что здесь происходит, и что сделал мой отец, но я прошу тебя, остановись! Это тебе не поможет!
Айвен не мог стрелять в Анну, но и опустить оружие уже не был в силах.
- Анна, уйди, прошу тебя! - воскликнул он.
- Нет! - ответила Анна. - Я не дам тебе убить моего отца!
Айвен колебался и не стрелял, боясь попасть в Анну. Его револьвер был направлен ей в грудь. В это время Виктор выхватил свой револьвер и, направив на Айвена, выстрелил. Анна пронзительно закричала. На груди Айвена растеклось большое кровавое пятно. Он выронил свой револьвер и рухнул на пол. Анна бросилась к нему и приподняла его голову.
- Айвен, пожалуйста не умирай! - прокричала она.
Сельма бросилась к двери и стала звать на помощь. Виктор всё ещё продолжал сжимать свой револьвер и стоять на месте.
- Айвен, ты не можешь умереть! - плакала Анна. - Я беременна, у нас будет ребёнок!
Услышав это, Сельма на мгновение положила трубку, но на состояние Айвена это никак не повлияло. Несколько раз вздохнув, он перестал подавать признаки жизни. Анна продолжала плакать и трясти его в надежде, что он оживёт, вся испачкавшись кровью. Она пронзительно взглянула на отца, который продолжал растерянно стоять, сжимая револьвер. Положив его на стол, Виктор подошёл к Айвену и, склонившись над ним, стал искать его пульс, но тот не прощупывался. Айвен умер.
***
Полиция не стала выдвигать обвинения Виктору Стокману. Поскольку Айвен ворвался в его дом с оружием в руках и при свидетелях угрожал убить его, всё было расценено как необходимая самооборона. Но с остальным дело обстояло гораздо хуже. После того, как тайна о прошлом Виктора Стокмана стала известна, его жизнь, как он и предполагал в самом начале, была разрушена.
Сельма начала собирать вещи. Виктор понимал, что теперь между ними всё кончено. Всё случилось так быстро. Какое-то несчастное мгновение, и вся его жизнь, всё, что он с трудом создавал долгие годы, оказалось перечёркнуто. Виктор попытался прикоснуться к Сельме, но она резко отдёрнулась.
- Не трогай меня! - потребовала Сельма. - Даже не вздумай делать это!
- Послушай, Сельма, нам нужно поговорить, - произнёс Виктор и попытался к ней подойти.
- Нам не о чем с тобой разговаривать! - Сельма опять остановила его и сама отошла на несколько шагов. - Ты грязный нацист, насильник и убийца! Мой муж - нацист! Я поверить не могу в это! Я подаю на развод! С меня хватит!
- Сельма, всё не так, как ты думаешь, - попытался объяснить Виктор. - Да я действительно в войну работал на немцев, но это тогда было необходимостью. После оккупации другой власти не было, нам нечего было есть, нужно было как-то выжить. Многие тогда так делали. Время было такое.
- И это всё объясняет?! - возмутилась Сельма. - Поэтому ты убивал и насиловал?! Господи, да ты же изнасиловал эту женщину, и у неё от тебя был сын, которого ты тоже убил!
- Я её не насиловал, - сказал Виктор. - По крайней мере я не помню этого. Но этот мальчишка не мог быть моим сыном. Она могла сказать всё что угодно.
- Хочешь сказать, ты никого не убивал и не насиловал?
Виктор на время замолчал.
- А тебе какое дело?! - неожиданно заявил он после некоторой паузы. - Какое тебе дело до того, что творилось двадцать лет назад на другом конце земного шара?! Ты ничего этого не видела! Ты не видела того, что видел я! И ты не смеешь меня упрекать потому, что тебя это не касается!
На этот раз замолкла Сельма, но ненадолго.
- Да, может быть ты и прав, - продолжила она. - Всё то, что тогда случилось меня не касается. Раньше на касалось. Но теперь это имеет отношение ко мне и к моей семье потому что есть ты! А вдруг ты и меня завтра убьёшь или изнасилуешь Анну? Вдруг ты постоянно это делаешь? Господи, ты у нас на глазах застрелил этого бедного мальчика, прикрываясь нашей дочерью. А вдруг и Джулию убил тоже ты?
- Да что ты такое говоришь? - опешил Виктор. - Как я могу тронуть тебя или Анну? И вспомни, я был с тобой в день смерти Джулии. А этот мальчик, как ты говоришь, угрожал нам пистолетом! Мне пришлось его убить.
- А может ты и этого Ридера убил? - продолжала наступать Сельма. - Куда ты ездил в ту ночь? А вдруг и мою маму тоже ты убил?!
Последнее Сельма произнесла в запале гнева, но услышав последнюю фразу Виктор замолчал и опустил глаза. Сельма тоже замолчала. Её глаза округлились от удивления, а рот застыл в немом крике. Её руки разжались, и вещи, которые она держала, выпали на пол.
- Господи боже мой, этого не может быть! - тихо произнесла Сельма, закрыв лицо руками, и из её глаз брызнули слёзы. - Когда этот кошмар закончится?!
- Это вышло случайно, - произнёс Виктор. - Она стояла на лестнице и кричала на меня. Ну и быть может споткнулась и упала. А может я её случайно толкнул...
- Боже мой! - всхлипнула Сельма. - Ты убил маму! Я не верю, что это происходит! С меня хватит!
Она продолжила в спешке складывать вещи, а когда закончила, обвешавшись сумками и взяв в руки чемоданы, направилась к выходу. Виктор ей не препятствовал.
- Анна, нам пора! - крикнула Сельма.
Сверху спустилась Анна с заплаканными глазами. Она молча прошла мимо Виктора даже не взглянув на него и вышла из дома. За всё время после смерти Айвена она не произнесла отцу ни слова.
Сельма направилась за ней. Перед тем как уйти она ненадолго остановилась и поставила чемоданы на пол, после чего сняла с пальца кольцо и кинула в Виктора. Кольцо со звоном покатилось по полу.
- Больше мне от тебя ничего не нужно, - напоследок произнесла Сельма.
Взяв свои вещи она ушла. Виктор стоял и смотрел им вслед.
- Ну и убирайтесь! - крикнул Виктор. - Все! Вы мне не нужны!
Со всей силы он хлопнул входной дверью. Больше семьи у него не было.
***
На похороны Айвена пришли почти все. В основном это были его друзья и преподаватели. Родственников, кроме матери, у него не было. Присутствовала Сельма, которая поддерживала, сильно павшую духом и пребывавшую в шоке Анну. Сельма не плакала, а просто стояла со скорбным лицом, ловя на себе взгляды других людей, Анна же не сдерживала слёз. Со смертью Айвена жизнь для неё прекратилась. На Сельму же больше всего впечатление произвело не то, что её муж в прошлом был нацистский каратель, а то, что она всю жизнь прожила с убийцей, который в любой момент мог убить её или её детей. Сельма вспомнила невольное признание Виктора в том, что это он убил её мать. Поначалу Сельма хотела заявить об этом в полицию, но передумала, поняв, что вряд ли сумеет что-либо доказать. Её мать упала с лестницы, попытка повесить её смерть на мужа вряд ли будет иметь эффект. Но главное - Сельма искренне боялась - боялась ЕГО. Она и раньше думала, что это Виктор убил Джона Ридера в отместку за убийство Джулии, но никогда не упрекала его в этом, считая, что он поступил правильно, отомстив за смерть их дочери. Но теперь другое дело. Сельма всерьёз опасалась за свою жизнь, ведь если Виктор избавился от убийцы своей дочери, то прикончить бывшую жену ему ничего не стоит. Сельма предпочла молчать.
Пришёл проститься со своим учеником Вейнер. Джеймс был всё ещё в больнице, и врачи не разрешили ему придти на похороны Айвена, хотя он очень рвался. Для Вейнера всё случившееся также стало большим потрясением. Он до сих пор не до конца понимал, что произошло в доме Стокманов, понял лишь, что Айвен разоблачил Стокмана, а тот его за это убил. Вейнер понял, что теперь вся его со Стокманом борьба уже не имела смысла. Если бы он вовремя остановился, ничего бы этого не произошло.
Был на похоронах и Том Селлер. Смерть Айвена поразила его не меньше остальных. Разоблачение Стокмана Селлера никак не удивило, удивило полное отсутствие реакции властей на это. Несмотря на смерть Айвена он знал, что то, что произошло в доме действительно было самообороной, однако почему никого не волнует, что Стокман нацистский преступник? Но больше всего Селлера потрясло то, что всё произошло из-за него. Именно он рассказал Марии о Стокмане и тем самым возможно каким-то образом пробудил в ней воспоминания и спровоцировал её. Получается, Айвен погиб из-за него. Селлер всерьёз задумался о смысле своей работы. Стоила ли она жизни Айвена? Зачем он привлёк его к поискам? Это было ошибкой. Если уж он сам выбрал такой путь, то следовало идти по нему одному.
Хуже всех было состояние матери Айвена Марии. Она сильно постарела и поседела за эти дни. Сил и слёз плакать у неё не было, а потому она просто выла, не в силах произнести ничего членораздельного. Было похоже, что она сошла с ума от горя и уже мало что соображала.
Детектив Гриссам, закрыв дело об убийстве Айвена Строгова, всё же прибыл на его похороны. Его интересовало поведение Вейнера и остальных, учитывая, что произошло на прошлых похоронах Джулии Стокман. Это могло помочь при распутывании остальных дел, пока не закрытых. На всё происходящее Гриссам стоял и смотрел с равнодушным и невозмутимым лицом. За долгие годы службы его давно уже перестали трогать человеческие слёзы и трагедии, на которые он успел достаточно насмотреться. С собой у Гриссама был фотоаппарат, и время от времени он делал снимки присутствующих, освещая их вспышками. Гриссам был уверен, что где-то здесь присутствует ещё и агент Картер или его люди, правда найти их ему не удалось.
Когда гроб с телом Айвена начали опускать, Мария неожиданно бросилась к нему, Вейнер и Селлер едва успели её перехватить.
- Пустите меня! - прокричала она, протянув к выкопанной могиле свои руки. - Я хочу к моему сыну! Отдайте мне моего мальчика!
Замолчав, Мария вновь зарыдала. Вейнер обнял её, давая успокоиться.
Когда гроб опустился на дно могилы, присутствующие по традиции стали подходить и бросать туда горсть земли. Вдруг к ним подошёл Виктор Стокман. Все, даже те, кто плакал, сразу же стихли. Люди немного расступились, окружив Стокмана кольцом.
- Ах ты гад! - взорвался Вейнер. - Как ты смел придти сюда?!
Вейнер бросился на Стокмана с кулаками, намереваясь его ударить, но стоявший рядом Селлер успел его вовремя удержать.
- Мистер Вейнер, не надо, - произнёс Селлер. - Он того не стоит. К тому же здесь полиция, - он кивнул на стоявшего поодаль Гриссама, с интересом фотографировавшего эту сцену.
Вейнер кивнул Селлеру, давая понять, что он успокоился. Селлер отпустил его, но всё равно был начеку.
- Зачем ты пришёл? - спросила Сельма. - Уходи. Здесь тебе делать нечего.
Неожиданно к Стокману направилась Мария Строгова. Она медленно подошла к Виктору и остановилась немного не доходя до него.
- Убийца! - воскликнула Мария, с ненавистью смотря на Стокмана. - Ты всё у меня отнял! Ты уничтожил мою жизнь!
Стокман с мрачным видом промолчал. Вдруг Мария полезла к себе в сумочку. Все ожидали, что она достанет носовой платок, но неожиданно она достала небольшой револьвер и направила его на Виктора.
- Убийца! - вновь воскликнула Мария. - Будь ты проклят!
Впоследствии Селлер и Вейнер думали, зачем на похороны сына Мария принесла револьвер, ведь она не могла знать, что туда придёт Стокман. В револьвере, как оказалось, был только один патрон. И Селлер, и Вейнер каждый сам для себя пришли к выводу, что Мария собиралась покончить с собой на похоронах. Где она достала револьвер выяснить так и не удалось.
Увидев в руках Марии оружие все вокруг всполошились. Послышались крики, в особенности женщин, некоторые поспешили покинуть опасное место, однако многие остались, с интересом ожидая развязки. Стокман посмотрел по сторонам, но остался на месте, в любую секунду ожидая выстрела. Сельма холодным взглядом смотрела на мужа, и внутри неё была пустота. Селлер невозмутимо стоял и смотрел за происходящим. Вейнер собрался было выхватить револьвер у Марии, но передумал, испугавшись, что пострадает кто-нибудь другой. В последнее время и так было слишком много невинных жертв, и Айвен из их числа. Вейнер не хотел, чтобы из-за него убили кого-то ещё. Была и другая причина. И Селлер и Вейнер хотели, чтобы Мария застрелила Виктора и тем самым осуществила правосудие.
Увидев Марию с револьвером Гриссам быстро достал свой пистолет и срочно вызвал подкрепление. Но он не стал стрелять в Марию. Вокруг было слишком много людей, Гриссам боялся в кого-нибудь из них попасть. Кричать было бесполезно, стоял страшный шум, его бы никто не услышал. Поэтому Гриссам бросился к месту происшествия, намереваясь действовать уже там на месте. Но не успел.
Мария дрожащими руками держала свой револьвер. Виктор молча стоял на месте, от волнения на его лице выступил пот. Вдруг Мария подняла револьвер вверх и, приставив его ствол себе к подбородку, выстрелила. Из её головы брызнул кровавый фонтан, который попал на лицо Стокмана, окрасив его в красный цвет. Мария упала лицом вниз, продолжая сжимать в руке оружие. Виктор тяжело задышал и посмотрел на лежащую Марию. Она была мертва.
Подбежал запоздавший Гриссам сжимая пистолет в одной руке. Увидев тело Марии он по привычке наклонился и пощупал пульс, которого не могло быть.
- Чёрт! - выругался Гриссам. - Когда всё это закончится?!
Глава 19: Последняя игра.
***
После всего случившегося Том Селлер решил сам поговорить с Вейнером и зашёл к нему домой. Вейнер выглядел очень уставшим и измученным. Он как будто ещё больше постарел и поседел. Его глаза были красными от недосыпания, а волосы на голове и бороде растрёпанными и непричёсанными. От него пахло спиртным. Было видно, что последние дни дались ему очень тяжело.
- Что вам угодно, мистер Селлер? - спросил Вейнер. - Я уже всё рассказал полиции и этому детективу Гриссаму. Что вам ещё от меня надо?
- Почему вы не рассказали всё сразу? - Селлер не стал тянуть разговор и спросил прямо. - Вы же знали, кто такой Стокман. Бьюсь об заклад, вы сразу его узнали, как только увидели.
- А что бы это дало? - резко спросил Вейнер. - Виктор Иванчук совершал преступления на территории Советского Союза. Правительству США это не интересно. Здесь в другой стране он не преступник.
- Вы должны были всё рассказать, - повторил Селлер.
- И что дальше? - спросил Вейнер. - Вот сейчас всем всё стало известно. Посмотрите вокруг, разве хоть что-то изменилось? Стокман по-прежнему на свободе, и так всё и останется. Он просто уедет в другой штат и всё забудет. Заведёт новую семью и новый бизнес и закончит жизнь счастливо. В отличии от своих жертв. Здесь до них никому нет дела.
- На счёт Стокмана, я работаю над этим, - произнёс Селлер. - И вы поверьте, он своё получит, можете не сомневаться. Может не на этом свете, то уж после смерти точно.
- Так всегда говорят, когда не могут с кем-то справиться, - ехидно усмехнулся Вейнер. - А может после смерти и нет ничего, и мы всё это выдумали, чтобы тешить себя ещё одной пустой надеждой на высшую справедливость?
- И поэтому вы решили разобраться с ним сами?
- Да, но всё превратилось в кошмар. И лучше не спрашивайте меня об этом, прошу вас. Но вы правы в одном - я должен был всё рассказать. Нет, я повторяю, на Стокмане это бы никак бы не отразилось, но зато Айвен был бы сейчас жив. Его смерть - это мой вина. А теперь, прошу вас, оставьте меня.
Покинув Вейнера, Селлер отправился к Гриссаму. Тот выслушав его, лишь усмехнулся.
- Понимаете, мистер Селлер, я работаю в криминальной полиции и не занимаюсь военными преступлениями. Это во-первых. А во-вторых боюсь нашему правительству нет дела до старого нацистского преступника. Стокман совершал преступления много лет назад на территории другого государства. Так что кому это интересно? Что до моей работы, то тут мы проверили его по полной программе. Мы обыскали его склад, проверили его документы. Ничего. Ни запрещённых предметов, ни укрытых налогов. Стокман оказался чист как стёклышко. Даже штрафа за парковку нет. Миграционная служба также не имеет к нему претензий. Стокман въехал под настоящей фамилией, а потом взял фамилию жены и получил гражданство.
- Может ли быть так, что произошла ошибка, и Стокман на самом деле не является нацистским карателем?- высказал сомнение Селлер.
- Боюсь что нет, - ответил Гриссам. - На него указывают сразу два не связанных друг с другом свидетеля. Об остальном вы можете спросить агента Картера.
Гриссам указал рукой на сидевшего поодаль Джона Картера.
- А почему вы ещё здесь? - спросил его Селлер. - Ведь уже выяснилось, что это были не коммунисты, а происки нациста?
- Это ещё неочевидно, - настаивал Картер. - Возможно это просто прикрытие. Дело продолжается. Что по вашему вопросу, то мы сделали запрос в советское посольство и выяснили, что Виктор Иванчук, он же Виктор Стокман действительно разыскивается за преступления, совершённые на службе у нацистов во время войны. Но на этом всё заканчивается. Боюсь, мистер Гриссам прав. При нынешней политической ситуации Стокман ни за что не будет выдан Советскому Союзу, а судить здесь его просто не за что.
Селлер замолчал, прикусив губу. Вейнер был прав с самого начала. Ничего не изменилось. Стокман по-прежнему будет на свободе.
Вернувшись к себе, Селлер задумался, как быть дальше. Вся его работа была впустую. Он внезапно осознал, что дело его жизни на самом деле ничего не стоит. Вейнер оказался прав. Стокману ничего не будет. Селлер вспоминал Айвена, смерть которого он очень переживал. Тот тоже пал от руки этого нациста Стокмана. Айвен всегда стремился к правде и погиб, прикоснувшись к ней. Нет, Стокман за всё ответит. И Вейнер снова прав. Не надо ждать высшей справедливости, которой нет. Нужно вершить её самим.
Селлер выдвинул ящик стола и достал оттуда пистолет, после чего вставил в рукоять обойму и передёрнул затвор.
***
После всего произошедшего агент Джон Картер решил ещё раз допросить Генри Квинси. Он разрешил присутствовать на допросе детективу Гриссаму, мотивируя это тем, что тот в курсе всех последних событий. Гриссам неохотно согласился, но во время допроса всё время молчал, с интересом наблюдая.
Вначале Картер хотел напрямую рассказать Генри, что Стокман бывший нацист, но Гриссам его отговорил. Генри был негром, и любая связь с нацистом была для него позорна, тем более что свои нацисты появились и в Америке, только убивали они теперь не евреев, а негров. Поэтому Генри ни за что не признается, что работал на нациста и будет продолжать молчать. Картер решился прислушаться к доводам Гриссама. Также Картер долго думал, называть ли Стокмана советским шпионом, но потом понял, что о подпольной коммунистической сети известно пока что известно только из от одного источника - от него самого. К тому же неизвестно, как Генри относится к коммунистам и захочет ли он себя ассоциировать с ними. Если он им сочувствует, то не станет их выдавать, а если ненавидит, то тем более будет молчать, не желая, чтобы его уличили в связях с ними.
- Генри Стэнли Квинси, - обратился Картер. - Вы обвиняетесь в убийстве Джона Ридера, побеге из тюрьмы и попытке убийства Джеймса Вейнера. Вы по-прежнему будете молчать?
- Я ни в чём не виноват, - произнёс Генри. - Я никого не убивал.
- Понимаю, - сказал Картер. - Ты думаешь, что если ни в чём не сознаешься, то сможешь избежать наказания. Отсидеться хочешь, подождать, пока всё уляжется и стихнет. Спешу тебя огорчить. Ты всё равно получишь по заслугам, и то, что ты молчишь, лишь усугубляет твоё дело. Твои хозяева, которых ты покрываешь, ни в чём тебе не помогают, и лишь будут радостно смотреть и хлопать в ладоши, когда тебя будут сажать в газовую камеру. Так что подумай.
Картер сделал паузу, давая возможность Генри подумать. Генри действительно задумался. Он знал, что эти белые так и так ему не поверят, а значит всё равно ему конец, с чем он уже смирился. Но Генри злило, что человек, который втянул его во всё это, находится сейчас на свободе и избежит наказания. Уж если пропадать, то Генри не желал садиться в тюрьму один.
- Хорошо, я всё скажу, - произнёс Генри. - Это я убил Джона Ридера. На это меня подговорил Виктор Стокман. Я не знаю почему, но слышал, что Ридер убил его дочь. Он дал мне пистолет. Я не знаю, как Стокман заманил Ридера на склад, но там я подкараулил его и застрелил.
- Что было дальше? - спросил Картер. - Зачем вы напали на Вейнеров?
- После того, как я и Саймон сбежали из тюрьмы, мы направились к Стокману. Мы пригрозили убить его, если он нам не поможет. Стокман укрыл нас в своём охотничьем домике, а после заставил нас под видом ограбления напасть на двух человек которых я не знал. Мы вынуждены были согласиться. Взамен Стокман обещал нам деньги и помочь скрыться. Остальное вам известно.
- Что вы с ними должны были сделать? - задал вопрос Картер.
- Мы должны были их убить, - дрожащим голосом признался Генри. - Но только того, кто старше. Молодой нас не интересовал, но получилось, что именно он попал под пулю. Стрелял Саймон, а не я.
Сказав всё это, Генри грустно опустил голову, а Картер радостно хлопнул ладонями.
- Всё, мистер Гриссам, отправляйтесь за ордером на арест Виктора Стокмана.
Однако когда полицейские подъехали к дому Стокманов, тот был пуст.
***
Виктор ходил из стороны в сторону по пустому дому, обдумывая, как ему быть дальше. Итак, всё кончено, он разоблачён. Виктор трясся каждый раз, вспоминая, что Генри, которого он послал разобраться с Вейнером, арестовала полиция, а сам Вейнер не пострадал, правда был ранен его сын, но это слабое утешение в нынешней ситуации. В другой раз Виктор бы обязательно порадовался этому в отместку за смерть своей дочери, но не теперь. Кто знает, что на допросах говорит этот Генри? Вдруг он его уже сдал? Правда звука полицейских сирен пока что не слышно, значит Генри ещё молчит, но это ненадолго. Рано или поздно он заговорит, так что самое время сматываться отсюда.
Семьи у него больше нет, Сельма никогда ему не простит смерть своей матери. а Анна - Айвена. Так что теперь его здесь ничего не держит. Мало того, власти узнав кто он могут попытаться лишить его бизнеса - отобрать разрешение, натравить налоговую службу, наслать многочисленные проверки. Полиция в свою очередь начнёт вновь проверять все связанные с ним дела - убийство его дочери Джулии и Ридера, смерть этой старой карги Элизабет и другие. Сельма права - вокруг него слишком много смертей, и это уже бросается в глаза. Да и неизвестно, как себя поведёт правительство по отношению к нацисту, путь и бывшему. Может сегодня не тронут и оставят в покое, а завтра упекут в тюрьму.
Нужно уехать. Бизнес свой он может легко продать, предложения уже были. Он начнёт всё с чистого листа. Но прежде чем уезжать куда-то, сначала нужно разобраться со всеми делами здесь.
Стокман подумал о Вейнере и понял, что не успокоиться, пока не разделается с ним. Это из-за него он потерял всё, что имел. С самого первого появления Вейнера его жизнь стала превращаться в кошмар. Нужно разобраться с ним раз и навсегда. Он не сделал это в первый раз много лет назад, теперь он просто обязан довершить начатое. Уилкинс и Генри с этим не справились, значит всё как всегда придётся делать самому. Виктор вынул из-за пояса револьвер и, откинув барабан в сторону, взглянул внутрь.
***
Вейнер пребывал в смятении. Его раздирало противоречивое состояние. С одной стороны Вейнера мучила депрессия. Его сын был всё ещё в больнице, состояние стабильное, но тяжёлое. Айвен был мёртв. И во всём этом Вейнер винил себя. Если бы он сумел правильно разобраться со Стокманом, то ничего бы этого не было. Наверное Селлер был прав. Стоило просто всё рассказать с самого начала.
Однако помимо этого в Вейнере сидел гнев. Гриссам сообщил ему, что напавший на них негр признался, что действовал по указанию Стокмана. Для Вейнера всё сразу стало ясно. Стокман пытался убить его, но пострадал Джеймс. Вейнер жаждал мести. Но Стокман сбежал, полиция его сейчас ищет. Всё было кончено. Стокман исчез. Его месть не достигла цели. Даже разоблачил Стокмана не он, а Айвен, заплатив за это своей жизнью. Вейнер чувствовал себя полностью уничтоженным.
Вдруг раздался звонок в дверь. Когда Вейнер открыл её, то неожиданно для себя увидел на пороге Стокмана. С минуту они молча стояли и сверлили друг друга взглядами.
- Зачем ты пришёл? - первым нарушил молчание Вейнер.
- Нам давно с тобой нужно поговорить, - ответил Стокман.
Вейнер на некоторое время задумался, и они вновь стояли на пороге и молчали. Наконец Вейнер также молча отошёл в сторону, пропуская Стокмана, и тот вошёл внутрь, а Вейнер закрыл за ним дверь. Стокман прошёл в центр гостиной, после чего повернулся к Вейнеру.
- Зачем ты сдал меня Айвену и его чокнутой мамаше?! - прошипел Стокман. - Я думал, мы договорились! Я заплатил тебе за это! Из-за тебя я потерял всю семью!
- Мы никогда ни о чём не договаривались! - отрезал Вейнер. - Ты думаешь, твои деньги могут что-то изменить? И я тебя не сдавал. Думал, я один был твоей жертвой?!
- Ты специально всё это подстроил! - процедил сквозь зубы Стокман. - Ты ничего не мог мне сделать, поэтому сдал меня Айвену чтобы натравить его на меня!
- Если бы я хотел тебя убить, то давно бы это сделал, - возразил Вейнер. - Это слишком просто. Я хотел, чтобы ты страдал, мучился, чтобы гнил в тюрьме до конца своих дней! Ты убил Айвена!
- Я вынужден был это сделать, - сказал Стокман. - Ты хотел, чтобы он застрелил мою жену или убил мою последнюю дочь? Из-за тебя погибла Джулия!
- Я не хотел смерти твоей дочери, - дрожащим голосом произнёс Вейнер. - Это вышло случайно. Её убил Ридер, я здесь не причём.
- Это ты всё устроил! - проревел Стокман. - Хотел подставить меня, а вместо этого убил мою дочь!
- Ты пытался убить моего сына! - выдал Вейнер. - Я знаю, что это ты организовал нападение на нас!
- Твой сын мне не нужен, - ответил Стокман. - Я хотел убить тебя! А знаешь, мне очень жаль, что твой сынок тогда не сдох, тогда бы ты почувствовал тоже, что и я, когда по твоей вине погибла Джулия. И если хочешь, я могу прямо сейчас пойти и добить его!
- Ах ты мразь! - Вейнер набросился на Стокмана. - Я убью тебя! Мой сын это всё, что у меня есть!
Завязалась борьба. Вейнер снёс Стокмана с ног, и они оба упали. Вейнер схватил Стокмана за горло обеими руками и начал душить. Стокман одной ругой попытался освободиться. а другой рукой схватил Вейнера за подбородок и начал от себя отталкивать. Это не помогло. Тогда Стокман ткнул пальцем Вейнера в глаз. Тот вскрикнул и ослабил хватку. Воспользовавшись этим Стокман оттолкнул Вейнера руками, а затем ногой откинул его от себя. Вейнер отлетел назад и упал. Через какое-то время придя в себя оба встали на ноги. Стокман продолжал держаться за горло и кашлять. Вейнер в свою очередь держался за пораненный глаз. Некоторое время они оба стояли не двигаясь.
Вейнер посмотрел в сторону и увидел лежащий молоток, который забыл убрать. Схватив его. он ринулся на Стокмана. В это время Стокман быстрым движением засунул руку в карман, вытащил револьвер и выстрелил. Вейнер схватился за грудь, но продолжал держаться на ногах. Стокман выстрелил второй раз, затем третий, четвёртый. Вейнер весь в крови упал на спину. Он был всё ещё жив и пытался что-то сказать, но из его рта хлынула кровь.
- Да когда ты наконец сдохнешь?! - рявкнул Стокман.
Подойдя к Вейнеру он выстрелил ему в голову, после чего поспешно выбежал из дома. Лишь за рулём своей машины Стокман пришёл в себя и осознал, что сделал. Вейнера ему было не жаль. Он избавился от своего кровного врага. Стокман даже подумал, что так нужно было сделать с самого начала. Оказалось всё так просто. Сколько бы проблем и несчастий удалось бы избежать, если бы он сразу убил Вейнера. Раньше его смерть была бы поводом для радости, но теперь это не имело никакого значения. Слишком поздно. Он и так уже потерял всё.
Однако что теперь будет с ним самим? Выстрелы могли услышать соседи, его возможно кто-то видел. Ему и так дышат в спину и Селлер, и Гриссам, а теперь ещё какой-то Картер. Убийство Вейнера ему не простят. Это уже не спишешь на самооборону, как в случае с Айвеном, ведь он выпустил в Вейнера почти весь барабан. Теперь это его окончательно погубит. Оставалось одно - уехать, скрыться, исчезнуть.
***
Раздался звонок в дверь. Сельма открыла дверь. На пороге стоял Роберт.
- Господи! - воскликнула Сельма и обняла сына, а из её глаз полились слёзы. - Роберт! Ты приехал! А у нас тут такое происходит!
- Я знаю мама, - ответил Роберт. - Где отец?
- Не знаю, - сказала Сельма. - Похоже, он сбежал. Полиция его ищет. Мы с Анной сначала ушли из дома, но потом я вернулась сюда за некоторыми вещами, а его здесь нет. Анну я отправила к тёте. А почему ты приехал?
- Меня выгнали, - мрачно сказал Роберт. - Точнее я вынужден был уйти. Когда стало известно, что мой отец нацист, надо мной все стали издеваться. Они требовали, чтобы я убирался к своим япошкам. Мне сказали, что желательно, чтобы я сам ушёл, и что даже если я доучусь до конца, то о карьере, хотя бы успешной, всё равно придётся забыть. Я предпочёл уйти сам.
Роберт в бессилии опустился на стул и закрыл лицо руками.
- Мама, что мне делать? Я всю жизнь готовился стать военным, и вдруг всё рухнуло. Всё из-за отца! Я найду его, обязательно найду!
Роберт встал со стула с сжатыми кулаками, Сельма поспешила его остановить и усадила обратно на стул, после чего обняла.
- Успокойся, Роберт, - произнесла она. - Тебе надо отдохнуть от всего этого. Твоего отца и так уже ищут. Теперь, когда мы всё знаем, больше он нам ничего не сделает.
- Кто бы мог подумать, что он грязный нацист, - тяжело вздохнул Роберт. - Я ненавижу себя за то, что я сын нациста. Я сам себя чувствую словно грязным или больным раком, туберкулёзом, чумой или проказой. У меня такое ощущение, как будто я совершил все эти ужасные преступления. Почему, мама, почему из всех мужчин на свете ты выбрала его?
Сельма села рядом с Робертом.
- Я сама не знаю. Я ведь не знала, кто он на самом деле. Говорил, что пострадал от советских политических репрессий, затем от нацистов. Я его пожалела, поверила.
- За что? - задал вопрос Роберт. - Почему это случилось именно с нами?
- Не знаю, но мы ничего не можем с этим сделать, сын, - ответила Сельма. - К сожалению мы не можем изменить прошлое. Нам остаётся только жить с этим. Просто надо смириться.
***
Когда Селлер подъехал к дому Стокманов, то неожиданно для себя увидел возле него полицейскую машину. Убрав пистолет в бардачок, он вышел из машины и направился к дому. Дверь открыл Гриссам с пистолетом в руке. Селлер немного опешил.
- А, мистер Селлер, и вы тоже здесь. Что ж, проходите.
Селлер молча вошёл внутрь, и Гриссам закрыл за ним дверь. внутри помимо Гриссама и нескольких полицейских были Сельма и какой-то незнакомый парень.
- Добрый день, - поздоровался Селлер с Сельмой, а заодно и Гриссамом.
- А это мой сын Роберт, - представила она.
Селлер и Роберт обменялись рукопожатиями.
- А где Анна? - поинтересовался Селлер.
- Я её отправила на время к моей сестре в соседний штат, - ответила Сельма. - Сейчас тут такое происходит, а в её состоянии нельзя нервничать, к тому же я не хочу рисковать своей последней дочерью.
- Очень хорошо, что вы все пришли, - вмешался Гриссам. - Скажу сразу всем. Сэмюель Вейнер был найден застреленным в своём доме.
- Господи! - воскликнула Сельма.
"Чёрт!" - подумал Селлер. - "Опоздал".
- Мы подозреваем вашего мужа, - продолжил Гриссам. - Во-первых, у него с Вейнером был известный конфликт, а во-вторых, его машину видели неподалёку.
- Что же теперь с нами будет?! - запричитала Сельма.
- Поскольку ваш муж вооружён и очень опасен, мы оставим возле вашего дома машину на случай, если он придёт сюда. Так что не беспокойтесь. А вас, мистер Селлер, я бы тоже попросил поостеречься.
- Не волнуйтесь, - заверил Селлер. - У меня есть пистолет, он остался в бардачке в машине.
- Только никаких самостоятельных действий, - покачал головой Гриссам. - Он сейчас может быть где угодно.
- Мне кажется, я знаю, куда направляется отец, - подал голос Роберт.
- Вот как, и куда же? - поинтересовался Гриссам.
- В детстве отец показал мне с Джулией тайник, сделанный в охотничьем доме, оставшимся от деда. Отец говорил нам, что в случае чего мы можем воспользоваться им, но это только в крайнем случае. Показывал ли он его Анне, я не знаю, а Джулия... Она умерла.
- Что в этом тайнике? - спросил Гриссам.
- Деньги, - ответил Роберт. - Много денег. А ещё вроде бы документы, я не помню точно. И оружие. Целый арсенал.
- Это плохо, - сделал вывод Гриссам. - Мы уже были в том домике и забрали там всё оружие, но никого там не оставили. Возможно Стокман уже был там и добрался до тайника. Если так, он уже далеко. Но если тайник цел, Стокман туда обязательно придёт. Ему нужны деньги и новые документы. которые возможно там уже есть. Роберт, вы едете с нами, покажете, где тайник.
- Конечно, - с готовностью отозвался Роберт.
- Я тоже с вами, - откликнулась Сельма.
- Нет, - отрезал Гриссам. - Вы останетесь здесь, иначе будете только мешать. Не беспокойтесь, с вашим сыном всё будет в порядке.
- Может мне тоже поехать? - предложил Селлер.
- Нет, думаю не стоит, - Гриссам внимательно посмотрел на Селлера. - Можно вас на пару слов наедине?
Они вышли на кухню.
- Мистер Селлер, - начал Гриссам. - Я уважаю вас за то, что вы ищете нацистских преступников, правда, и мне плевать на ваши коммунистические взгляды. Но этот агент Картер всерьёз подозревает вас в связях с коммунистами. Я бы на вашем месте срочно куда-нибудь уехал и подчистил все бумаги. Стокман разоблачён, вам здесь делать больше нечего. И кто знает, чем это всё обернётся. Картеру нужны виновные. Вейнер мёртв, возьмём ли мы Стокмана живым неизвестно. Остаётесь вы.
- Вот как? - усмехнулся Селлер. - И сколько по-вашему у меня времени?
- Немного. Пока все ищут Стокмана, но рано или поздно обязательно примутся за вас. Стокман, если останется в живых, может даже подтвердить ваше соучастие, ему будет уже всё равно.
- А почему вы мне помогаете?
- Я не за вас, - отрезал Гриссам. - Я против Картера. Вы знаете, сколько времени и сил мне понадобилось, чтобы раскрутить все эти дела? И вот теперь Картер придёт на всё готовое и заберёт все лавры себе, а я останусь ни с чем как будто вообще ничего не делал. Ненавижу ФБР. Хочу, чтобы у него хоть что-то не получилось.
- Что ж, спасибо, - поблагодарил Селлер.
- И вам спасибо. Прощайте, если больше не увидимся.
Гриссам направился к своей машине, как и обещал, оставив одну возле дома Стокманов. Селлер вернулся в свою. Сев за руль, он задумался. Вейнер мёртв, Стокман в бегах. Похоже, со своей местью он немного опоздал. Вейнера конечно жалко, но с другой стороны теперь Стокману не отвертеться от возмездия. Даже если не будет обвинения в военных преступлениях, тюрьмы ему всё равно не избежать. Похоже, его миссия на этом действительно заканчивается. Об остальном позаботится полиция и ФБР, а ему в свою очередь нужно прислушаться к советам Гриссама и позаботится о себе.
Селлер открыл бардачок и вытащил оттуда пистолет, после чего вынул из него обойму. Больше его вмешательство не требовалось, со Стокманом было покончено раз и навсегда.
***
Машина Стокмана неожиданно сломалась в пути, и Виктору пришлось её бросить, на прощание пнув её ногой со злости. Брать машину напрокат или вызывать такси было рискованно, поэтому пришлось добираться на попутках и на автобусе. Виктор хотел забежать домой и забрать свои вещи, однако когда добрался, то увидел возле своего дома полицейскую машину, которая наверняка ждала его.
- Чёрт! - выругался Стокман. - Опоздал! Эти уже здесь!
Виктор долго стоял и смотрел на дом, в котором он прожил много счастливых лет, понимая, что уже никогда не войдёт в него и не увидит свою семью. Он вспомнил свою жену Сельму, вспомнил всех своих детей Анну, Джулию, Роберта. Теперь они для него потеряны навеки. Поностальгировав и стараясь оставаться незаметным, Стокман через некоторое время покинул улицу, где стоял его дом, навсегда. Теперь для него не было обратной дороги. Всё, что было раньше, исчезло, и уже больше не появится, он должен это понимать.
Стокман также понимал, что без денег и документов он далеко не убежит, и Виктор знал, где их взять. Давно, в лучшие свои годы, но уже в предчувствии мрачных времён, Виктор оборудовал в охотничьем домике своего умершего тестя тайник, в котором припрятал достаточную сумму денег, а также документы и оружие. И теперь пришло время всем этим воспользоваться. Благодаря этому он сможет уехать и начать новую жизнь и попытается забыть всё это. Выкинуть из памяти все эти годы, свою старую семью, советское и военное прошлое, Вейнера и прочие ужасы. Начать всё с чистого листа. Не исключено, что ему придётся бежать за границу. Опять. Всю свою жизнь он от кого-то бегал и прятался в надежде , что это прекратится. Может хоть сейчас, на старости лет он сможет получить покой?
До охотничьего домика опять пришлось добираться на автобусе, хотя и здесь был риск попасться, но другого выхода не было. В конце концов, не идти же туда пешком? В охотничьем домике Виктор оказался только вечером. Перед тем, как туда войти он придирчиво озирался по сторонам, но ничего подозрительного не обнаружил. Всё было как обычно. Кругом стояла тишина, которую лишь изредка прерывали крики птиц.
Тайник находился в коридоре под полом. Никакого открывающегося механизма не было, тайник был намертво замурован, а сверху застлан досками как обычный пол. Чтобы до него добраться Виктор взял с собой из сарая топор, лопату и лом. Было уже темно, но он не стал включать свет, чтобы его не увидели с улицы. Однако войдя внутрь и направившись к месту тайника Виктор обомлел. Пол в коридоре был вскрыт и разобран. Кругом были следы земли, кирпича и бетона, а сломанные доски неуклюжи были обратно положены сверху.
Виктор подошёл и, наклонившись, откинул рукой доски. Тайник был пуст. Кто-то раньше его нашёл и обчистил. Но кто мог это сделать? Никто не знал, где он находится. Виктор отбросил в сторону лом и лопату, которые всё ещё держал, оставив в руках только топор. Но воспользоваться им он уже не успел. Со всех сторон ему в лицо ударил свет фонарей. На него налетели какие-то люди. Они схватив Виктора, вырвали топор и заломили его руки за спину, после чего самого Виктора ткнули лицом в грязный пол. В то же мгновение он почувствовал, как на его руках застёгиваются наручники.
- Виктор Стокман, вы арестованы по подозрению в убийстве! - услышал Виктор чей-то знакомый голос. - Увести его!
Когда Виктора подняли на ноги и повели, он увидел Гриссама и лишь горько усмехнулся. Теперь всё действительно было кончено. Этот ищейка его переиграл и нашёл. Как он это сделал, Виктор понял, когда его вывели на улицу. В свете фар и мигалок стоявших полицейских автомобилей и толпы самих полицейских он неожиданно увидел своего сына Роберта. Разве он тоже здесь? Что он тут делает? Теперь Виктор вспомнил, как рассказывал Роберту про тайник. Но неужели он выдал его? Виктор отказывался в это верить, но других объяснений не приходило. Однако сказать что-то сыну Виктор ничего не успел, его засунули в полицейскую машину.
***
Вот уже почти две недели Виктор Стокман находился в тюрьме штата в ожидании суда. Как особо опасного преступника его не выпустили под залог. Предъявленные ему обвинения были серьёзны - оказание помощи сбежавшим заключённым, два убийства, попытка ещё одного, а кроме того к его собственному удивлению он подозревался в шпионской и диверсионной деятельности в пользу СССР. Стокман и подумать не мог, что его когда-либо заподозрят в этом и даже вначале решил, что это какая-то злая шутка, но вскоре быстро понял, что всё серьёзно. Стокман наотрез отказался признавать себя виновным в этом, впрочем как и во всём остальном. Попасть на электрический стул или в газовую камеру не хотелось, и даже если их избежать Стокман знал, что в США тюремные сроки больше, чем в СССР. Так что терять было всё равно нечего.
Главная проблема была в Вейнере. Стало известно, что он был евреем, и убийство нацистским карателем еврея, пусть и советского, взбудоражило общество. Стокман был вне себя от злости. Вейнер даже мёртвый доставлял ему неприятности. Стокману хотелось выкопать его за могилы и снова убить.
Стокман очень надеялся, что его семья навестит его, но ни Сельма, ни Анна за всё время его заключения ни разу так и не пришли. Роберта Виктор видеть не хотел, впрочем, он и сам не появлялся. Виктор тяжело переживал предательство сына. Для него так и осталось тайной, почему Роберт так поступил. Быть может это из-за смерти тёщи? Или Анны? Но в любом случае Виктор считал, что никогда не сможет его простить при любой причине. Когда-то он предал свою страну, перейдя на сторону немцев, но Виктор никогда не предполагал, что сам окажется жертвой предательства, причём своего родного сына. Да, когда-то он служил нацистам, но он всё-таки его отец. В конце концов Сельма не сдала его из-за смерти своей матери, этот эпизод так и не появился в его деле. А Роберт с лёгкостью выдал его тайник полиции. Он оказался таким же лживым трусом, как и все остальные.
Время в тюрьме тянулось очень медленно. Стокман чувствовал себя тоскливо, а главное одиноко. Все в тюрьме знали о нём и сторонились Виктора, не общаясь с ним, а то и вовсе преследовали и издевались над ним. Виктор ощущал себя изгоем. Но однажды ему неожиданно сказали, что кто-то хочет его видеть.
Стокмана повели по тюремному коридору, после чего ввели в комнату для свиданий. Там находился незнакомый Виктору человек. Охранник снял с его рук наручники после чего вышел из комнаты и запер снаружи дверь. Стокман спокойно сел на стул. Стоявший до этого к нему спиной незнакомец повернулся.
- Кто вы и что вам надо? - не здороваясь спросил Стокман.
- Добрый день, я мистер Грант, - представился человек. - Я представитель одной организации, которую я не буду называть.
- Неужели до меня добрался КГБ? - пошутил Стокман.
- Смешно, - без тени улыбки произнёс Грант. - Теперь, когда стало известно, кем вы были в прошлом, я предлагаю вам сотрудничать с нами.
Стокман удивлённо уставился на Гранта.
- Я вас не совсем понял. Что вы имеете ввиду?
- Сейчас очень напряжённая международная обстановка. Мы на грани войны с Советским Союзом. Вы в своё время как раз боролись с советской властью. Своеобразно конечно, но такое было время, и я вас не осуждаю, да и собственно говоря нам всё равно. В свете противостояния с коммунистической Россией мы набираем людей подобных вам.
Стокман про себя усмехнулся. Бедный Селлер тратит столько времени и сил на поиски нацистов и не знает, что на самом деле их давно нашло правительство и использует в своих целях.
- Но зачем вам я? - не понял Стокман. - Для этих целей нужны ещё молодые, а я уже старик.
- Ну во-первых. вы не такой уж и старый, - ответил Грант. - А во-вторых люди охотнее идут на контакт со своими соотечественниками, чем с нами. Тут вы и пригодитесь. Ваш бесценный опыт сослужит хорошую службу, а ваш возраст лишь добавит авторитета. Взамен вас выпустят отсюда. Об остальном я смогу рассказать только после вашего согласия. Вы можете некоторое время подумать. У вас сейчас его много.
Стокман почти не думал. Перспектива вскоре выйти из тюрьмы и избежать тюремного заключения взбодрила его, и ему было плевать какой ценой. Он и так слишком дорого за всё заплатил.
- Я согласен. Тут нечего и думать.
- Очень хорошо, - сдержанно произнёс Грант.
- А как же мои обвинения? - напомнил Стокман.
- Если бы вас невозможно было вытащить отсюда, то меня бы здесь не было, - усмехнулся Грант. - Я смотрел ваше дело. Большинство выдвинутых против вас обвинений пусты. В первом убийстве и нападении на вас указал какой-то грязный негр. Кто его будет слушать? Обвинения в просоветской диверсионной деятельности не имеют ничего общего с реальностью. Всё это лишь бредни чокнутого ФБР, которому везде мерещатся советские шпионы. Лучше бы они боролись с мафией, которая так скоро президента убьёт. Сложнее с убийством Сэмюеля Вейнера. Общественность сильно всполошилась после убийства еврея нацистом. Но есть одна идея. Вы всем сообщите, что во время войны Вейнер как и вы работал на немцев и сам убивал других людей, а в особенности евреев, и мы как разведка это подтвердим. Это дискредитирует Вейнера в глазах общественности, в частности еврейской диаспоры. Даже Советский Союз ничего не станет делать, ведь Вейнер сам сбежал от них. Конечно сразу вас не отпустят, придётся всё-таки дождаться суда. Когда вы выйдете, то вам придётся уехать в другой штат. Но насколько я знаю, ваша семья не хочет вас видеть, так что по большей части вам терять нечего. Так значит мы договорились?
- Безусловно, - подтвердил Стокман.
- Вот и отлично. О дальнейших деталях вашего судебного слушания и обо всём остальном мы поговорим позже. А сейчас мне надо идти.
Грант постучал в металлическую дверь кулаком, и через мгновение её открыл охранник.
***
В предвкушении скорого освобождения Виктор пребывал в последнее время в приподнятом настроении. Была назначена дата его судебного слушания, а значит ему ещё недолго здесь сидеть. Приходивший Грант тщательно проконсультировал его по поводу того, что говорить, а чего не надо. Теперь оставалось только ждать.
За несколько дней до суда Виктору вдруг сообщили, что к нему пришли. Вначале он решил, что это опять Грант, Селлер или адвокат, но в комнате для свиданий вдруг неожиданно увидел Роберта. Несколько минут оба стояли неподвижно и молчали. Виктор чувствовал внутри желание подойти и обнять сына ни смотря ни на что, но не сдвинулся с места. Роберт же словно чего-то ждал.
- Зачем ты пришёл? - не здороваясь спросил Виктор.
- Я хочу поговорить с тобой, папа, - тихо произнёс Роберт.
- Нам не о чем разговаривать, и я тебе больше не отец, - огрызнулся Виктор. - Ты предал меня! Ты выдал копам мой тайник!
- Я тебя предал?! - возмутился Роберт. - Ты предал меня ещё до моего рождения! Ты был нацистом и убивал людей, а сам врал нам все эти годы! Знаешь, каково быть сыном нациста и коммуниста одновременно?!
- Я никогда не был коммунистом, - возразил Виктор.
- А ты думаешь, здесь видят разницу?! - горько усмехнулся Роберт. - Ты опозорил всех нас, всю нашу семью! Я хотел стать военным, а теперь этого никогда не произойдёт, и всё из-за тебя! Ты сломал мне жизнь!
- Да что ты знаешь о войне и жизни?! - взорвался Виктор. - Ты знаешь, что такое голодать, смотреть, как умирает твоя семья, как убивают твоих друзей?! Ты видел, как матери от голода ели трупы своих детей?! Ничего этого ты не видел и никогда не увидишь!
- Может быть, - немного опешив, согласился Роберт. - Но убивал ты не тех, по чьей вине ты голодал, и кто убивали твоих друзей. Убивал ты обычных людей, таких же как ты сам! Поэтому ты не победил! Ты можешь врать себе, но меня ты не обманешь! Ты мучил и убивал людей потому, что тебе это нравилось! Я видел таких в военной школе - они издевались каждый день и выдумывали причины для этого, хотя им просто нравилось издеваться! А когда все узнали, что я сын нациста и коммуниста, то мне вообще жизни не стало!
- Я никогда не был ни нацистом, ни коммунистом, - попытался оправдаться Виктор. - И это не одно и то же.
- Мне всё равно, - сверкнул глазами Роберт. - За что ты убил этого мистера Вейнера?
- Я убил врага, - заявил Виктор. - Это из-за него всё это началось. Из-за него погибла Джулия, и я лишь отомстил за неё. Я защищал вас любой ценой.
- Мама сказала, что ты сам изнасиловал и убил Джулию и свалил вину на другого!
- Что?! - обомлел от удивления Виктор. - Да как вам такое только в голову могло придти?! Я никогда бы вас и пальцем не тронул!
- Как бабушку? - гневно спросил Роберт. - Мама мне всё рассказала!
Виктор смутился и промолчал. На это возразить было нечего.
- Послушай, Роберт, - обратился Виктор. - Всё не то, чем кажется. Ты потом поймёшь. Когда я выйду отсюда, то мы с тобой обязательно...
- Ты никогда не выйдешь! - сверкнул глазами Роберт. - Позор может смыться только кровью!
В руке Роберта неожиданно блеснул нож, и в ту же секунду он поднял руку и ударил клинком отца чуть выше живота в районе печени. Виктор вскрикнул от боли. Охранник тут же бросился на Роберта и скрутил его, выбив из руки нож, но было уже поздно. Виктор упал на пол, обливаясь кровью. Он пытался что-то сказать, но изо рта его хлестала кровь, не давая возможности произнести последнее слово, и был слышен только хрип. Виктор чувствовал, что не может вдохнуть. Он видел, как вбежавшие в комнату для свиданий люди бегали вокруг него и что-то кричали, махая руками, но ему было уже на это всё равно. В глазах его быстро меркло, и вскоре Виктор перестал что-либо различать, навсегда погрузившись в вечную темноту.
Эпилог.
***
Впоследствии выяснилось, что Роберт не ушёл из военной академии, а попросту дезертировал оттуда, хотя из-за скандала с его отцом его не очень-то искали. За это и за убийство Виктора Стокмана Роберт Стокман был приговорён к 30 годам тюремного заключения, однако не провёл в тюрьме и года и покончил с собой, вскрыв себе вены.
Сельма и Анна перенеся потерю ещё и Роберта уехали из штата. Анна сменила фамилию, взяв девичью фамилию матери Невил. Она родила девочку, которую назвала в честь погибшей сестры Джулией. Замуж Анна так и не вышла в отличии от своей матери Сельмы, сошедшейся с одним бизнесменом.
Джеймс Вейнер был оправдан. На суде он заявил, что действительно следил за Джоном Ридером в ночь убийства, однако не заходил на сам склад, а оставался снаружи, и побежал когда услышал там выстрелы, просто испугавшись. На пользу сыграл и тот факт, что обвиняемый в убийстве Ридера Генри Квинси впоследствии чуть не убил Джеймса Ридера. А поскольку Генри так и не признал Джеймса соучастником убийства, а остальные фигуранты дела Сэмюель Вейнер и Виктор Стокман к тому моменту были уже мертвы, с Джеймса сняли все обвинения. Он тяжело переживал смерть отца. Джеймс также уехал из штата, но куда неизвестно, его следы затерялись. Генри Квинси за совершённые преступления был приговорён к смертной казни.
Агент ФБР Джон Картер вскоре после этого дела получил повышение. Хоть он и не нашёл коммунистического подполья, однако по его мнению зато разоблачил нациста-убийцу, что тоже неплохо. Правда Картер пытался доказать, что Роберт Стокман убил своего отца Виктора Стокмана как опасного свидетеля по приказу советской разведки, однако Роберт вскоре тоже умер, и эта версия осталась недоказанной. Аарон Гриссам же ничего не получил и продолжил работать в полиции вплоть до своей отставки.
Том Селлер вынужден был покинуть США. Хоть Стокман и Вейнер и были оба мертвы, а их связь с коммунистическим подпольем так и не была установлена, Селлера по-прежнему обвиняли в сотрудничестве с СССР. Опасаясь преследования властей он уехал во Францию, где продолжил поиск нацистских преступников. Вскоре в его список найденных добавились другие имена.
***
1945 год.
Улица города была завалена обломками рухнувших стен домов. В некоторых домах бушевали пожары, заволакивая небо густым чёрным дымом. В мостовой повсюду виднелись воронки от взрывов авиационных бомб. Где-то вдали слышалась артиллерийская канонада, а над головой высоко в небе иногда проносились со свистом самолёты.
Вокруг никого не было. Дома с выбитыми стёклами и дверьми были пусты, с началом боя люди давно покинули этот район. На улице не было видно мирных жителей или солдат ни одной из воюющих сторон. Казалось, будто город вымер.
Посреди улицы лежал труп мёртвого человека, судя по одежде горожанина. Над ним склонился человек с повязкой на глазу, старательно завёрнутый в обрывки серого плаща, в котором можно было узнать остатки солдатской шинели. Он тщательно обыскивал мертвеца, выуживая из его карманов и потайных мест различные интересные вещи, которые тут же отправлялись в его карман или сумку - деньги, очки, ручка, зажигалка, портсигар, расчёска и другие мелочи. Мертвецу они всё равно уже не понадобятся. Неожиданно человек в плаще извлёк из карманов мёртвого документы. Раскрыв их, он смог прочитать имя умершего: "Вейнер Семён Абрамович". Человек в плаще поморщился. Ему попался еврей, а с такими документами могут быть проблемы, ещё не все нацисты перебиты. Впрочем делать было нечего, не иметь никаких документов было ещё хуже. Человек в плаще старательно завернул документы в какую-то тряпицу и засунул их в карман, после чего вытащил оттуда же свои документы. Развернув их и взглянув на них в последний раз, он запихнул их в пиджак к мертвецу. Закончив манипуляции с документами и прихватив сумку, лежавшую возле трупа, человек в плаще поспешил покинуть место активных боевых действий.
Конец.