Вот и полнолуние приходит, а мой Придуманный так и не спит.
Где-то там, за пригорком глубоко и тяжело дышит, словно огромный синий кит.
Там, среди туманов, мерцают его неспавшие багровые глаза.
Он ими внутрь меня смотрит, он - вся печаль, он бессмертие, он гроза.
Мои ноги израненные сучьями, испачканные илом болот.
А он целует их, лижет языками пламени своего и всё громче к себе зовёт.
Он одежду промокшую насквозь срывает в ярости и обращает в золу.
А меня, всю озябшую, обезличенную, лапой своей обнимает и тащит во мглу.
Он огромен и беспощаден, если его разозлить...
Но он мал, беззащитен, беспомощен, если его любить.
И тогда мне приходится страхом наполнить все чаши, что удаётся найти.
Пробираясь сквозь чащи, он напитком этим насытится по пути.
Он тяжёлым ударом хвоста сотрясает весь мир, холмы и леса.
А ночами холодными я ощущаю его дыхание в волосах.
Он хрипит и находит меня по следам, куда бы мне не пойти.
Я давно перестала бежать и прятаться, ведь он у меня внутри.