«Сознание было богом шестидесятых, сердцем протеста. С точки зрения эпохи, трансформация разума осуществляла переход на более высокий политический уровень, где старые вопросы звучали неожиданными аккордами. Высокомерная претензия контркультуры 'изменить мозг'
превосходила все прежние попытки известных реформаторов – ибо даже большевики и коммунисты никогда не дерзали покуситься на саму биологию.» (Теодор Роззак, «ЛСД, хиппи и культ свободной любви»)
Вспомнилось. О журнале «Наука и религия» - главном пропагандистском органе «идеологии нью эйдж» в СССР.
Я знаю две великие философские традиции шестидесятых годов — идеалистическая убежденность в мощи разума, сознания, а также взлелеянная в писательских лабораториях литературы для юношества, взятая с гегельянских кафедр теория «доброго мира», идея позитивного развития человечества. О второй теории надо бы написать большое сообщение, но не сейчас...
Думаю, поклонение разуму в шестидесятые годы подточило основы «традиционной» религиозности с ее аппаратом иерархии, ортодоксального, выверенного столетиями богословия и внесло в религии песок и камни еретических доктрин и атеизма: последнее кажется нелогичным только далеким от канувших в небытие религиозных споров людям. А в СССР лишь ленивые не размышляли о коммунистических основах христианства, притягательности еретических философий, и даже «подвига религиозного атеизма» (см. последние работы философа А. Лосева и высказывания его жены А. Тахо-Годи).
Поэтому возникший в шестидесятых мировой нью эйдж в СССР приобретает несколько разновидностей. Например, «атеистическо-скептическое» течение и «религиозное крыло», ярко представленное теми же «рериховцами», плотно оккупировавшими в девяностых коммерческие рынки и затем бесследно исчезнувших.
И да, советский атеистический нью эйдж не кажется теперь, сегодня, особенно после знакомства с западными скептиками-мистиками, вроде уфолога Жака Валле, необычным: так, в советских телевизионных передачах с восторгом и горящими глазами говорили об Атлантиде. Но об Атлантиде материалистической, плотской, осязаемой — всего лишь еще один континент на карте мира.
Нью эйдж также литературный жанр. Поэтому мистика, магия допустимы в фантастической и приключенческой литературе, если в предисловии содержится «научное обоснование» мистицизма, как в книгах Еремея Парнова или Глеба Голубева — советских авторов, вросших корнями в шестидесятые годы.
В СССР много пишется о непреодолимой силе гипноза, «гипнотическая мания» переходит границы разумного: внушение исцеляет онкологические болезни, посредством аутогипноза можно за ночь выучить иностранные языки. Насыщенные магической аурой книги циркового гипнотизера Вольфа Мессинга вызывают бурный восторг у интеллигенции.
Мозг, с точки зрения советского фантаста или пропагандиста науки, хранилище еще не познанных наукой тайн. Напрягая мозг, тренируя его «специальными методами» человек семимильными шагами движется к сверхспособностям.
Ребенок будущего с форсированными гипнозом, химией мозгом и телом обладает навыками билингвиста, суперспортсмена и вундеркинда. (Читаем книги активнейшего атеиста, востоковеда и писателя Кира Булычева)
...Как кажется, в семидесятых атеизм отдали на откуп журналистам, поэтому атеистическая пропаганда в восьмидесятых была уже никому не нужна, не казалась «интеллектуальной» - так себе «философия», в лучшем случае дурная популяризация деревенского безбожия Демьяна Бедного и Емельяна Ярославского, разбавленная бессмертными аргументами типа «Гагарин в космос летал, Бога не видел!»
Кроме безбожия, советский атеизм опирался на «незнание»: если религиозная литература недоступна, то и нечего современных атеистических «спорных» авторов публиковать, «не буди лихо, пока оно тихо».
В середине восьмидесятых я с трудом мог найти в школе среди ровесников и даже комсомольского актива собеседника, атеиста, способного грамотно процитировать хотя бы Бертрана Рассела или Сартра. Казалось бы, трудно ли придумать атеистические аргументы в атеистической стране, способные тронуть сердце подростка. Но уже в те годы пропагандистский атеизм был требовательным: атеист должен разбираться в философии, психологии, истории религий. Куда там школьным девочкам-пионервожатым, занятым танцами на дискотеках и «мальчиками» до чтения Рассела, Фрэзера, Малиновского и Юнга! А комсомольцы постарше уже о карьере задумывались.
(«Дремучее невежество или атеизм» - думаю, название статьи в «Науке и религии» показывает истинное состояние атезма в те годы.)
...В интеллигентских диссидентских кругах любили рассказывать, будто известные атеисты, те же авторы «Науки и религии», после близкого знакомства с религиозными практиками (для того, чтобы подвергнуть оные осмеянию, оспорить) постепенно превращались в верующих людей.
Так сказать «пропаганда наоборот» - религиозная аргументация и философия нью эйджа оказывала на неподготовленные умы ошеломляющие воздействие.
Просматривая старые подшивки «Науки и религии», начинаешь верить в диссидентские легенды: громкие названия статей должны не столько отвлекать потенциальных верующих от сладостного мистического тумана, сколько заманивать в ряды сторонников самого настоящего нью эйджа.
Где еще, в каких газетах и журналах, советский человек мог познакомиться с
философией Федорова, со взглядами антропософа и гуманиста Альберта Швейцера или патриархально-консервативными заморочками бахаистов? Поговорить о толстовцах, дзэн-буддизме, алхимиках и даже «исследователе мира загробного» Моуди? (Между прочим, бахаисты плотно свили гнездо в МГУ, что кажется теперь логичным.)
«Наука и религия», пытаясь завоевать сердца читателей, не брезговала фальсификациями, предлагая советскому книгочею мистико-магическую яркую картинку «для поддержания интереса», вместо атеистической дискуссии. И с точки зрения издательской, коммерческой, современной, редакторская политика «Науки и религии» была правильной. Иные атеистические издания отличались таким занудством, что читать их было физически невозможно — сводило челюсти от скуки. (Хотя встречались приятные исключения. В тех же культовых для восьмидесятых книгах серии «Библиотека атеистической литературы».)
PS Кстати, в «Системе» хиппи восьмидесятых к «астралопитекам» относились недоверчиво и скептически, но не без исключения. Шепотом передавали сплетни об астральных боях и тантрических оргиях, демонстрировали навыки психических перевоплощений, похожие на онейродные состояния; «пиплы» бывалые, теософически настроенные, пересказывали то «Розу мира» Д. Андреева, то работы Блаватской и Гурджиева, Успенского или психологический трактат Соссюра-младшего, содержащий бесценные сведения по истории магнетизма, месмеризма и «гипноза». И выплывали в беседах ссылки на Рудольфа Штейнера с Андреем Белым и даже Алису Бейли.
Сканы журнала см. здесь https://vk.com/album-179898813_264327627