Несколько лет назад, умерла моя московская тётка, и у меня оказались её дневниковые записи школьных лет (июль – сентябрь 1949 года). Эти пожелтевшие страницы открыли мне совсем другую, незнакомую мне жизнь на Косой Горе.
Те школьники тоже ходили в наш лес за цветами, ягодами и орехами, на реке Воронке они загорали, купались и катались на лодке. Они отдыхали в том же пионерлагере, учились в той же школе, посещали драмкружок в клубе, ездили на экскурсии в Москву и Ленинград. Но это была другая жизнь. С очень скромными материальными запросами, зато содержательная, духовная, энергичная и даже весёлая. Только, несколько излишне политизированная что ли.
Тем школьникам «на лето», кроме книг по литературе (Пушкин, Грибоедов и Шолохов), рекомендовали к прочтению брошюры, типа: «Что требует комсомол от каждого комсомольца», « О моральном облике нашего народа». Из школы или Райкома при необходимости на квартиры отправляли «посыльных» с сообщениями.
Найденный дневник начинался с описания экскурсии в Ленинград, восстанавливающийся после страшной войны. Этот город тогда ещё только оправлялся от пережитого и залечивал нанесенные раны. Что не испортило экскурсантам общего восторженного впечатления.
Привожу наиболее яркие кусочки тех записей:
« Я очень счастливая, ведь еду в Ленинград. Помню, когда мы жили в Москве, и я была ещё совсем маленькая, то всё мечтала туда съездить. Сегодня в РОНО мы все сдали деньги по 150р. – это много, тем более, что я ещё купила тапочки и беру с собой, так что всего 300, а дома денег нет. Мы половину заняли. Это камнем лежит на сердце, т.к. я знаю, что поеду, увижу много интересного, получу огромное удовольствие, а дома не хватит на питание. Собрали нас к 7-ми , а уехали-то в 9. Два часа мы просидели в скверике возле Райкома у строящегося памятника. Собрались все. Говорили о прошлом и будущем. Больше думали о поездке. Пришла секретарь Райкома Катя Серёгина. Она говорит последние напутственные слова. Все волнуются, как будто расстаются на несколько лет. Наконец подошла машина. Мы все усаживаемся, одеваемся (ехать ночью) <…> Машина трогается. Мы запели песню «Прощай любимый город» <…>
Быстро стемнело. Через Тулу проехали. Она всё-таки велика. Не знаю почему, но она мне не нравится. Проезжали через Серпухов. Это оказывается большой город. Несмотря на позднее время, гуляет очень много народу. Поднялся сильный ветер, тогда мы вытащили свои одеяла и накрылись ими. В час ночи вышла луна, но и поднялся туман. Но мы не унывали<…> сидели сзади и всю дорогу пели. Проезжали через какие-то города. В 2 часа 20 мин. показалась окраина Москвы.
Москва… Ведь многие её видели впервые. Нас ехало 15 человек учеников: я, Рая М., Рая Ш., Зоя С., Зоя М., Валя, Марк, Борис, Гарик, Маша Б., Лиля, Галя, Слава, Стасик, Коля и 5 учительниц: Ольга Вечиславовна, Нина Дмитриевна, Вера Павловна, Анна Семеновна, Зинаида Алексеевна (старшая) <…> долго мы ехали по окраинам. Наконец показались высокие дома, рекламы - это такие очень красивые различные объявления и обращения сделанные из разноцветных электрических лампочек. <…> Вот едем по центру. Проехали мимо Красной площади. Я увидела Кремль, Мавзолей, Стену, Лобное место, Кремлевские часы, Колокольню Ивана Великого. Вспомнилось прошлое, родные, знакомые. Что-то они сейчас делают и не знают, что я здесь.<…>Уже совсем светло. 3 часа ночи. Мы подъехали к Ленинградскому вокзалу. Народу на улицах почти нет, только милиционеры, военные, приезжие.
Подошли к вокзалу. Начальник на нас смотрит растерянно. Спрашивает кто мы: «Вербованные»?- хохочем (конечно незаметно), с ним разговаривают учителя. «Студенты?» Да и не мудрено, у нас такой вид, ночь не спали и все пыльные. Наконец пропустили. Народу много, даже сесть негде, но устроились на чемоданах, кое-где на скамейках. Умылись, причесались, немного отдохнули. А как тянется время. Некоторые наши даже заснули. А я не могу <…> Наконец в 6 часов открыли метро. Мы попросили нашу «Зину» покататься. Ерунда, из-за боязни потерять кого- то, проехали, не вылезая туда и обратно. Мало удовольствия. Пришли на вокзал. Покушали. Ну и поменяли деньги. На мороженое, булочки, воду. <…> от мороженного отказаться невозможно я его так люблю и в Москве оно очень вкусное.
В 10 часов пошли гулять по Москве. В кинотеатре «Метрополь» посмотрели кино «Последний раунд». Думали, что там заснем, но сидели как на иголках. Картина мне очень понравилась<…> Пришли. Я поспала минут 20. Не знали, куда время девать. В 4 часа дня началась посадка на поезд. Поезд очень хороший, новенький, с зеркалами. Я отправила домой письмо. Пели, читали, болтали. <…> Проснулась я в 5 часов утра, но чувствовала себя хорошо. Никакой усталости. Оделась, причесалась, начала писать. Наконец все попросыпались.
Незаметно подъехали к Ленинграду (в 7ч.). Сначала он мне показался похожим на Москву, но потом я убедилась, что это совсем не так. Это настоящий город. Нет ни одного маленького некрасивого дома. Улицы широкие. Длинные, прямые. Архитектура домов поражает своей красотой. Улицы пустынны. Город очень красив, но угнетающе действует мрачная, военная окраска домов. Видны следы войны, разрушенные дома, пробоины от снарядов.
До Смольного мы шли пешком (а он на другом конце города). Я сильно натерла руку ручкой от чемодана. Мы остановились в Смольнинском парке. Он очень красив с 4-мя фонтанами, кусты и деревья ровно подстрижены, много клумб. Вообще парк очень большой, но мы очень устали. С Зоей сели на скамейку и заснули (ведь две ночи почти не спали). Проснулись от резкого свистка. Смотрим: над нами стоит старушка и свистит в милицейский свисток. Оказывается, она наблюдает за порядком, а спать нельзя. Очень комичная. Высокая, худая, очень старая и свистит. Но такое же мы видели очень часто в Ленинграде. Смотрим, на другой лавочке будит Марка, он заснул с книжкой в руках, ну и насвистелась бедная старушка, он никак не просыпался. От нечего делать мы пошли гулять по городу.
Сходили на пристань. Полюбовались на Неву<…>Потом пошли по городу. Чувствуется строгий порядок. Сами ленинградцы серьёзные, очень вежливые и отзывчивые. Вообще город мне очень понравился. Среди народа очень много калек. Да, конечно, сколько в блокаде-то были. <…> Ходили-ходили…Заблудились, но с грехом пополам нашли. Пришли всё равно рано. А время уже 2 ч. Ну мы организовали «вооруженный налет» (и поели всё содержимое) на «Зинин» мешок. Опять гуляли по парку и заснули, опять нас разбудили. Спать хотелось ужасно. Наконец «Зина « пришла и сказала, что остановимся мы в детдоме. Хорошо, что он был рядом. А то рукой я уже не могла нести чемодан. Так до 5ч. мы просидели в парке. Пришли в детдом, умылись (причесаться не успели), пошли в столовую. <…>В Ленинграде мы застали проводы «Белых ночей». В 12ч. смеркается. Можно читать. Ну, мы и читали. Потом пошли спать. <…>
Мы ходили в Музей обороны Ленинграда. Ну и звери же были немцы, что они с народом делали. Люди получали по 125 г хлеба, в котором большая часть была припеком. Это такой маленький кусочек и его давали на целый день. Мы в Москве голодали, а получали по 400г хлеба, а что же здесь было! Да ещё вечная бомбежка, за водой люди на реку ходили и по дороге умирали. И всё-таки немцев не пропустили в город. Да, ленинградцы герои, у них надо учиться жить. Недаром они мне сразу понравились. Какие все серьёзные. Выдержанные, скромно одетые. Чувствуется в них чувство заботы к другому человеку, а у нас на Косой таких единицы».
Посетили они тогда: Петропавловскую крепость, Эрмитаж, Русский музей, Дворец пионеров, были в двух театрах, ездили в Пушкин и Петергоф. Всё это, конечно, оставило яркие впечатления.
«Сегодня последний день нашей жизни в Ленинграде. Как не хочется уезжать. И голова грязная и платья, и кормят нас одними макаронами, похудели все как спички, а уезжать не хочется. Хочется побольше посмотреть…»
«.. и вот 8 утра. Мы с чемоданами идём последний раз по Ленинграду. Сели на трамвай. Смотрим в окна. Хочется как можно больше запомнить<…> Сели на поезд. Места сидячие, а ехать 18 часов. Ну ничего, как-нибудь доедем<…>И вот гудок, поезд трогается. Поехали. Прощай Ленинград! Может мы сюда ещё приедем учиться, когда кончим школу.
Разместились хорошо. Поменялись с одной семьей, и у нас оказалось 5 мест для лежания. Спали по очереди по двое <…> В 6 утра приехали в Москву. Отсюда никак не могли уехать на Курский вокзал.<…> Наш поезд должен был придти в 5 вечера. Делать нечего. Ну, мы пошли гулять по Москве. Я узнала, что принимают в театральные: в Вуз Немировича - Данченко, училище имени Щепкина, в Институт имени Луначарского. Везде с 10-леткой. Я уже твердо решила кончать 10. <…>
Наконец в 4 часа наш поезд<…> началась посадка <…> Ну вот и Тула<…> мы слезаем с поезда и идём к трамваю, правда пришлось ждать долго и пошёл дождь<…>на Толстовскую приехали в 11.30. Ждём нашего трамвая (причём это последний), беспокоимся, может он больше не пойдёт и уйдёт в парк. Мне вспомнился день, когда мы впервые приехали в Тулу из Москвы. Тоже так же ждали трамвая, только он ушёл в парк и мы поехали на рабочем. Да, но это было осенью 1943. Неужели мы уже 6-й год живём на Косушке? Просто удивляюсь, а мне все кажется, что мы недавно приехали.
Ну, мы стоим уже четверть часа, дождь льёт, ветер, холодно, а трамвая всё нет. Минут через 10 неподалеку остановилась машина. Марк побежал и через несколько минут зовёт нас. Оказалось, что эта машина косогорская, и он уже договорился с шофером. Мы конечно обрадовались и поскорее сели и поехали<…> уже подъезжая домой мы встретили косогорский трамвай<…> нам бы пришлось ещё 35 минут стоять на Толстовской <…> нам хорошо –дом близко, а другим ещё шагать и шагать<…> Прихожу домой, а наши уже все спят<…> Ложусь спать. Наконец-то я лежу дома в своей кровати. Голова кружится. Глаза слипаются. Сплю<…> проснулась в 3 часа дня. Прямо богатырский сон».
А на Косой Горе вернувшихся ждали такие известия:
«Сколько новостей на нашей Косой всего за 10 дней нашего отсутствия. Поставили 2 памятника: один в сквере возле Райкома комсомола (Сталину), другой на ул. Шмидта(т. Ленину). На ул. Максима Горького прокладывают шоссе, починили тротуары. Там деревья стали поливать и они все принялись. Не пропали наши труды даром. Как приятно ходить по аллеям, посаженным нашими руками. Как хорошо в сквере, вот и памятник поставили, а ведь ещё прошлое лето на этом месте, даже смешно, стоял мусорный ящик, да малыши играли в футбол. Помню, как мы здесь копали ямки для деревьев, в учебный день, ну и твердая же земля была, одни камни. Возле шоссе везде сделали красивые заборчики.
На ул. Дзержинского (уже сделали) и на нашей(Октябрьской) делают тротуары. 8-ой дом на нашей улице разломали и сейчас развозят камни(и со старого разрушенного в войну дома). Райком почти починили, осталось только побелить, а в новом строящемся доме пристроили ещё метра 2. Во всех магазинах поставили стеклянные витрины, а в первом ещё открылся новый прилавок. Возле главной конторы закончили постройку фонтанов, и они сейчас работают. Во всех аллеях поставили новые скамейки. Наш парк совсем преобразился после ремонта. По ул. Дзержинского запретили проезд на гужевом транспорте. В нашей школе заканчивают ремонт. Безобразие опять не огородили, не знаю, как отремонтировали семилетку, ещё не видела».
В летнее время школьников-комсомольцев постоянно вызывали на «воскресники»: собирать семена акации в лесу, собирать колоски в поле, «продергивать» турнепс в деревне Судаково, в селе Прудное они молотили и веяли рожь и в колхозе Горюченский собирали и молотили горох т.д.
«После уроков собралось человек 60 <…> ехали на машине в тесноте. Каждую минуту рискуя вылететь за борт<…> приехали покушали кто что с собой взял и пошли молотить 7 чел., а остальные собирать горох. Промолотили до позднего вечера, а потом при электрическом свете веяли рожь и очень устали<…> спать разместились в сарае на сене<…> я сегодня купила себе новые тапочки, они очень жесткие и я сразу же очень сильно растерла ноги и на молотилке засорила<…> так сильно разболелись ноги, что я тапочки не могла надеть.<…> Встали в 7 утра<…> позавтракали и пошли собирать горох<…> жара и всё время хочется пить<…> собрали два поля<…> не закончили немного, пошёл дождь, мы еле добежали до «дома», в речке умылись. А после обеда пошли молотить, молотили горох барабаном, а он так стреляет, что через несколько минут мы все были покрыты синяками. Работали дотемна.
Сегодня мы должны были молотить всю ночь, но пошёл дождь, началась гроза, и свет выключили. Так что работу пришлось прекратить. Ночью бегом под дожём мы сгребали горох. Хотя сами мы все намокли, но весь горох сгрести успели и он не намок. Гроза была очень сильная, и дождь лил долго. Разошлись по хатам. Было тесно, но мы спали крепко после тяжелого дня<…> питание: утром и вечером молоко, а на обед гороховый суп очень невкусный<…> всё время кружилась голова<…> с утра весь день работала на молотилке. А день был очень холодным. Земля как лёд, а я босиком: ещё болят ноги, просто не могу ступить на мозоль<…> стояла возле самого бурта и подавала снопы<…> какая же там пыль! Нечем дышать и в глаза набилось по пуду соломы<…>вся исцарапалась до того, что не могу ничего брать руками<…>
За день мы смолотили две скирды. Провеяли много ржи и гречихи, а вечером поехали домой. <…> 11 человек дезертировало, вот бессовестные люди, испугались трудностей, подумаешь «кормят плохо!», спать плохо, 2-3 дня не могут потерпеть. <…> Я никак не ожидала такого поступка. <…> до того разболелись ноги, что не только на них что-нибудь надеть, но и наступать на подошвы не могла<…>как по иголкам иду<…>обратно ехали скучно<…>сначала попели<…>и замолчали. Было холодно и ехали по такой плохой дороге, что не только песни петь, а того и гляди за борт вылетишь<…> наконец приехали<…> пришла домой<…> сразу помыла голову и помылась сама<…> какая мука была<…> руки и ноги были так исцарапаны, что нельзя прикоснуться<…> перевязала, покушала и легла спать<…> проснулась совсем больная. На ноги не могу наступить, все ранки гноятся. Поднялась температура, разболелась голова<…> О том, чтобы идти в школу, нечего было и думать».
«Целая неделя как я лежу в постели<…> болит горло и сильная слабость<…> опять конечно лёгкие<…> что делать. Я просто не знаю. Пальто нет, а на улице очень холодно. А в школу надо идти. Сейчас идут контрольные, а скоро конец четверти<…> Драмкружок из-за меня не работает. Наконец-то мне дали роль, такую, какую мне хотелось<…> Надо в школу. И я не решу. Ведь в жакете я совсем лёгкие застужу и свалюсь уже не на неделю тогда. Не знаю, как и учиться я буду…»
И тут же написано:
« У нас очень счастливое детство мы учимся, имеем возможность осматривать достопримечательности Родины, хорошо отдохнуть. И в моей душе ничего нет кроме благодарности нашей партии и правительству за то, что она нам жизнь сделала такой прекрасной. Я готова отдать все свои силы, чтобы так же счастливо жили люди, дети всего мира, именно мира. Я не могу равнодушно читать и слышать о жизни детей рабочих в других странах. Там лишь единицы имеют возможность получить хотя бы начальное образование.
Просто возмущает отношение богачей к беднякам. Неужели им не хочется, чтобы жили хорошо все. Почему они не поделятся с бедняками? Нет, это просто звери какие-то. Как относятся к неграм в Америке. По-моему эти богачи просто обезумевшие от жира, они не сознают того, как плохо живётся другим».
« Вообще школа, комсомол, книги, кино – мои воспитатели. Мать бы меня воспитала не так. Как трудно жить, когда мнения мои и матери расходятся. Да трудно. Она как-то тоже всё понимает правильно, но рассматривает все не стой точки зрения, с какой смотрю я<…> рада тому, что она хоть ничего не говорит. Вообще не препятствует моим школьным делам. А то как другие девочки наконец переходят на сторону родителей. <…> Только собственное благополучие».
Да, у них была искренняя уверенность, что они живут в самой лучшей стране и у них самое счастливое детство. Впрочем, по поводу «самого счастливого детства» нас в школьные годы, помнится, сомнения тоже не посещали…
У каждого поколения Косая Гора была своя. И осталась своя особая «картинка в памяти» об исчезнувшем мире. Теперь уже и наши воспоминания для нынешнего поколения косогорцев стали историей.
А что осталось в памяти моих сверстников? Кажется, у этих воспоминаний будет ещё и 3-я часть…