Венчание было тайным. Кроме батюшки, жениха и невесты, присутствовали только свидетели: Степан и Мария.
В ЗАГСе накануне поставили штампы, Слава заплатил, чтобы всё прошло без церемоний. Фамилию Мира оставила себе прежнюю, не хотела в университете раскрывать, чья она жена. Это позволяло не выделяться из общей массы студентов, спасало от чрезмерного внимания и любопытства.
Священный обряд провели на рассвете. В этом была своя, какая-то особенная благодать. Таинство по всем правилам православной церкви протоиерей совершал с глубоким трепетным чувством, так как давно привязался сердцем к своим подопечным.
Фимиам источал головокружительный аромат, зажжённые свечи чуть потрескивали, освещая взволнованные лица жениха и невесты. На Мире было изящное, скромное платье жемчужного оттенка и белая кружевная накидка-капюшон вместо фаты, в руках букет из белых роз и лилий. Вячеслав в чёрном костюме, не изменяя своим предпочтениям.
Маша тайком смахнула слезу. Она размышляла о своём... Они с Саввой не венчаны. Без подруги она не посещала храм, не находила в себе силы взглянуть на иконы, осознавая, сколь тяжкий грех взяла на себя, ведомая жаждой мести. Теперь вся жизнь её - расплата, и одному Богу известно, чем это закончится. Вот и сейчас она стояла с опущенною головой. На свадьбу Миры ей удалось выбраться без лишних объяснений: муж уже вторую неделю зависал в Москве, ведя какие-то переговоры с серьёзными людьми. Двойняшки остались с нянькой и поварихой.
"Люблю я его или это привязанность и зависимость? - думала она. - Вначале не было никаких чувств, я искала орудие возмездия и обрела его. К счастью, мой избранник оказался в жизни неплохим супругом и замечательным отцом, если бы не его другая жизнь, полная страшных вещей и поступков, можно было бы, наверное, чувствовать себя счастливой... Мирка молодец! Сбылась её мечта. Лёгкой жизни, понятно, с таким мужем не жди, но они любят друг друга, а это - главное."
- Обручается раб божий Вячеслав рабе божьей Мирославе, - батюшка надел на безымянный палец правой руки жениха кольцо.
Вячеслав ощутил, как дрожат руки, то ли от волнения, то ли от вчерашнего. Нет, никаких мальчишников он не устраивал, но, как обычно, снимал стресс. Нервы, постоянное напряжение, перешедшее в привычку, когда уже не разберёшь, алкоголь от депрессии или депрессия от алкоголя.
- Обручается раба божья Мирослава рабу божьему Вячеславу, - священник надел обручальное кольцо невесте, после этого он трижды поменял местами их кольца.
- Эти двое, Господи Боже, словно созданы друг для друга. Соедини прочно, Всеблагой и Милосердный Отче, любящие сердца! Освободи от дьявольских пут и пристрастий! Знаешь, как слабы и падки мы, грешные, ко злу, но в Тебе есть всякое благо и милость! - задумавшись, священник и не заметил, как озвучил вслух свои помыслы. - Имеешь ли ты, Вячеслав, произволение благое и непринуждённое и твёрдую мысль взять себе в жену Мирославу, которую здесь перед собою видишь?
- Имею, отче.
- Не обещался ли другой невесте?
- Нет, не обещался, отче.
- А ты, Мирослава?..
Степану было тяжело. Дома его ждали портреты Миры, её черты он запечатлел уже сотню раз и развесил рисунки по стенам. Слабая, еле тлеющая надежда ещё жила в его сердце до этого дня, но сегодня он понял - всё решено, нет смысла больше ждать и надеяться на чудо. Эти двое - неразлучны. Так будет всегда. Она не бросит любимого, не отвернётся, даже если его "Батискаф" окончательно ляжет на дно и развалится. Не даст она ему пропасть, будет биться до конца. За это он, Степан, и полюбил её всем сердцем. Таких женщин мало, если, вообще, есть ещё хоть одна.
Ему и свидетельнице вручили держать венцы.
"Когда-то я был королем,
А ты была королевой,* - вспомнились слова из песни Вячеслава, Степан печально улыбнулся. - Вот и короны. Как же там было дальше?..
"Но тень легла на струну
И оборвалась струна,
И от святой стороны
Нам ничего не досталось
Кроме последней любви
И золотого пятна..."*
Церковного хора не было, не было песнопений, только звучный, низкий голос протоиерея, словно труба, гласящая молитвы.
Богданов мог при желании закатить пир на весь мир, но невеста воспротивилась, всё было так, как они хотели: очень сдержанно и просто. Медовый месяц отложили на летние каникулы, венчание переносить Мира не хотела. "Чем быстрее, тем лучше", - были её слова. Не праздника ждала, иного...
- Можете поцеловать жену, - священник удовлетворённо крякнул, погладив свою густую бороду.
"Муж мой!" - глаза её стали влажными. Счастья, в обычном смысле слова, Мира не испытывала, но брала осознанно на себя ответственность за этого человека. Не было парения в облаках, феерии, но светлая и глубокая радость, основанная на том, что теперь их совесть чиста пред Богом и людьми, законна и освящена.
- Настоящую любовь, в христианском понимании, нужно взращивать в себе и стремиться к ней, дорогие, поскольку она не дана, а задана. Любите и прощайте друг друга, как Бог наш, прощает и любит нас. В супружестве нет места гордыне, но есть самоотдача и бесконечное терпение. Как Церковь служит Христу, а Господь заботится о Церкви, так и жена мужу своему, а муж жене. Священный союз нерушим, отныне не только словами, но делом свои чувства проявляйте, ставя интересы семьи превыше своих собственных...
*В главе использован текст песни Nautilus Pompilius – "Золотое пятно"
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/04/03/1229