Полторы недели Лия провела в постели с высокой температурой. Пила подогретое молоко с растворённым в нём кусочком сливочного масла, глотала порошки и таблетки, и спала долгим беспробудным сном по нескольку часов в сутки, пугая мать своим неподвижно лежащим телом. Сквозь сон ей казалось, что по дивану кто-то бегает и замирает, когда она со стоном переворачивается на другой бок и старается быстрее уснуть, чтобы не вспоминать кошмарные видения и лицо того мёртвого дитя. С тумбочки периодически пропадали лекарства, а позже находились в самых неожиданных местах, и обязательно – с отпечатками детских ручек, испачканных в жёлтом мёде. Лишь голос матери и приглушённый звук телевизора в соседней комнате помогали не сойти с ума в маленькой, тесной спальне наедине с невесёлыми мыслями и призраком неизвестного ребёнка.
Софья Петровна позвонила на следующий день и безапелляционным тоном приказала провинившейся сотруднице отлежаться и полностью выздороветь, а потом уже разбираться в непростой ситуации с деньгами, ключами и мёдом. Лия закрыла глаза и, почувствовав, что кто-то осторожно гладит по голове, перебирая взмокшие волосы, тихо заплакала. Если бы не общая слабость и высокая температура, она бы встала и прямиком направилась бы к приоткрытому пластиковому окну, чтобы в один роковой шаг прекратить этот ужас…
- Здравствуйте, Ольга Павловна!
- Ой, здравствуйте, ребятки, проходите! Чай будете?
- Да мы ненадолго, спасибо…. Как Лийка себя чувствует?
- Вроде лучше. Да вы проходите, не стойте на пороге!
Спустя мгновение тесная комнатка больной наполнилась шумом, гамом, смехом и взаимными подколками. Похудевшая Лия сидела на диване и, подложив под голову взбитую подушку, с улыбкой смотрела, как Егор пытается надеть на вырывающегося из его цепких рук Андрея её желтый халат, а Катя, ругая парней на чём свет стоит, тащит в комнату объёмный пакет с фруктами. Немного успокоившись и разложив по тарелкам тщательно вымытые и нарезанные гостинцы, друзья чинно расселись на Лиином диване. Мгновенно посерьёзневший Егор вынул из сумки исписанные и сложенные в несколько раз листы бумаги.
- Лий, вот тут всё, что я смог найти, - признался парень и, дотронувшись до своих идеально выведенных бровей, добавил. – Пришлось лебезить с каргой с твоей работы, но практически всё нужное мне рассказал отец…
- Ну, не томи, - Катя заглянула другу через плечо и присвистнула. – Ну и дела!
- Так вот, Коверзин Николай Александрович, год рождения одна тысяча семидесятый…
- А неплохо чел сохранился, - встрял Андрей, поглощая нарезанные кольцами пахучие и брызжущие соком апельсины. – По Лийкиным словам, ему лет тридцать дашь. А он и в полтос огурцом бегает!
- Будешь перебивать, я тебя сам с огурцом бегать заставлю, - повысил голос Егор и, не обращая внимания на смутившегося друга, продолжил. – При жизни занимал должность заместителя директора Н-ского завода металлоконструкций. Отец, оказывается, с ним в одном отделе работал…
- При жизни? – слабым голосом переспросила Лия, не веря в происходящее. В последнее время всё, что бы она ни видела и ни слышала, казалось дурным сном. – Мы точно об одном человеке говорим?
- Ну, да, - друг пошуршал своими записями. – Помер твой Николай в две тысячи седьмом году в возрасте тридцати двух лет вместе с дочерью, которой на тот момент было пять лет…. Они разбились на машине.
В комнате повисла гнетущая тишина. Беззвучно шевеля губами, Андрей по очереди загнул себе пальцы на своих руках и, немного подумав, задействовал и Лиину правую руку.
- Так вот почему он так хорошо выглядит! – воскликнул парень. – Ему по-прежнему тридцать два года!
- И это всё, что тебя волнует? – фыркнула Катя. – А тот факт, что мертвец вместо того, чтобы спокойно лежать в земле и гнить, ходит и заказывает торты, тебя не смущает?!
- Ах, Андрюша, вот смотрю на тебя и думаю, как ты умудрился поступить в институт и до сих пор оттуда не вылететь, - вздохнул Егор и подсел ближе к Лие. Ей в нос моментально ударил едкий запах дорого парфюма, и она закашлялась, отвернувшись к стене. – Вот, я и фотки у отца нашёл. Он?
С напечатанной плёночной фотографии на девушку смотрело несколько мужчин в деловых костюмах. Заказчик медового торта скромно притулился рядом широко с улыбающимся смазливым парнем, в котором Лия без труда узнала моложавого отца Егора.
- Он, - выдохнула девушка. – И что мне теперь делать? Похоже, его дочка меня не оставит в покое…
- Оставит, - заявил Егор и погрозил пальцем невидимому врагу. – И мы об этом позаботимся!
- Как?! – в один голос воскликнули друзья.
- На днях я в клубе познакомился с одним интересным человеком, - оживился парень и мечтательно сложил вместе изящные кисти рук. – Коктейли, разговоры, танцы, а потом, представляете…
- Слушай, давай ближе к делу, - Лия нетерпеливо дёрнула друга за рукав.
- Так вот, он мне поведал о разных мистических штуках, и я хочу проверить кое-что прямо сейчас…
- Звучит бредово, - скептически сказала Катя.
- А что делать? Есть варианты лучше? – Егор соскочил с дивана и выглянул в коридор. – Ольга Павловна! У вас есть крупная соль? Ну да, для заготовок…. Ой, спасибо!
- И что ты собрался делать? – спросил Андрей, с опаской поглядывая на полиэтиленовый пакет с крупными кристаллами соли в руках у друга.
- Просто не хочу, чтобы нас подслушивали. Кать, открой окно! И отойди в сторону…. Да, вот так!
Лия с недоумением смотрела на парня, который, мурлыча себе что-то под нос, метался по всей комнате и в каждый угол бросал по щедрой горсти соли. Каждую осень мать с её помощью мариновала на зиму огурцы, и было непривычно видеть, как вполне себе пригодный продукт сыплется на грязный линолеум и смешивается с пылью.
- Ну, ты тут и намусорил… - Андрей осёкся и замолчал, прислушавшись к возне под диваном. – Кто там у тебя, кошка, что ли?
- У Лийки нет животных, - медленно проговорила Катя у открытого окна. – И никогда не было…
- А-а-а-а-а-а-а!!!
Пронзительный детский крик грузным молотом ударил по ушам. Андрей схватил побледневшую Лию и повалил на диван, а Катя, придерживая пластиковую створку окна, инстинктивно прикрыла лицо шторой и прижалась к стене. Егор же, не ожидая такого быстрого результата, просто упал на пол и закрыл голову руками. Из-под дивана вылетел полупрозрачная фигурка пятилетней девочки с явными признаками разложения. Белое платье, белый бант, лаковые ботинки с розовыми носками. Дух пытался зацепиться за край дивана обломанными ногтями, но неизвестный вихрь подхватил его тельце и в одно мгновение вынес в открытое окно, перевернув в комнате всё, до чего мог дотянуться.
- Закрывай! – заорал Егор и, опираясь о перевёрнутый стул, встал на ноги.
Катя быстро захлопнула окно и повернула пластиковую ручку. Повсюду валялись книги, тетради, ручки, кружки и остатки нарезанных на аккуратные ломтики фруктов. Настольная лампа лежала на боку и опасно подмигивала перегорающей лампой – Егор предусмотрительно выдернул шнур из розетки и выкрутил лампочку. В комнате отчётливо пахло мёдом.
- Вы это видели? – потрясённо спросил Андрей и, ободряюще хлопнув онемевшую Лию по плечу, соскочил с дивана. – С какой же ты пакостью жила в комнате!
- Не обманул меня, чертяка! – восхитился Егор и помог Кате поправить наполовину сорвавшиеся с петель шторы. – Надо его как следует отблагодарить…
- А дальше-то что? – наконец, спросила Лия и, пытаясь унять озноб, обхватила себя руками.
- А дальше нужно извиниться перед её папашей и попросить их оставить тебя в покое, - ответил Егор, собирая с пола разбросанные бумаги. – И это нужно сделать сегодня, пока разозлённая девчонка ещё чего-нибудь не выкинула…
- А как…
- Слушай, а до скольки работает твоя кондитерская?
- До восьми.
- Тогда решено! – деловито заявил Егор, потрясая в воздухе ключом от отцовской машины. – До ночи управимся. Поехали!
Лия смотрела на мерцающую вывеску «Маргариты» и мучительно раздумывала о том, как её угораздило влипнуть в такую неприятную историю, в которую она никогда бы не поверила, если бы услышала от других людей.
«Что ты ему сказала?» - грозный голос Софьи Петровны выплыл из потайных закоулков памяти, и девушка зажмурилась, прижав к себе пластиковое ведро с остатками мёда – его она взяла с собой и по настоянию Егора засыпала оставшейся крупной солью.
«Ну и что я ему сказала-то?».
Хлопнула водительская дверца. Широко улыбаясь, Егор протянул девушкам на заднее сидение бумажную коробку с прозрачным окошком: на Лию смотрел точно такой же медовик, усыпанный золотистой крошкой.
- Его же никогда не бывает на витрине... Ты что, заказал его?
- Ага.
- Зачем?!
- Так надо.
Серая асфальтированная дорога мелькала перед глазами и белой разметкой вела друзей в красном автомобиле всё дальше от города, где темнел смешанный лес, текла узкая грязная река и высились двухэтажные коттеджи, обнесённые металлическими заборами с камерами видеонаблюдения. Собачий лай, запах барбекю и снующие туда и обратно дорогие машины служили неотъемлемыми атрибутами этого загородного посёлка, который в народе иронично называли Долиной Нищих. В отличие от дорог всего города, - в ухабах, рытвинах и ямах, местные улицы и тротуары поражали непривычно ровным покрытием, тщательно выведенной разметкой и новенькими дорожными знаками. Лие казалось, что она за считанные минуты попала не то чтобы в другой город, а в другую страну точно. Сумерки медленно сгущались и прятались в причудливых ограждениях домов, в кронах вольготно раскинувшихся и аккуратно постриженных деревьях, и с любопытством поглядывали на автомобиль, который спешил на окраину коттеджного посёлка, где, по заверению Егора, и жил в своё время покойный Николай Коверзин.
- А если нас туда не пустят? – забеспокоилась Катя, наблюдая за мелькающими за окном вычурными колоннами, внушительными воротами и светящимися изнутри окнами домов.
- Кто?
- Ну, кто, охрана, например, - встрял в разговор Андрей, с хрустом поглощая очередную пачку картофельных чипсов. В машине отчаянно пахло химическим смрадом сушёного лука, одеколона и мёда. Почувствовав тошноту, Лия приоткрыла окно и вдохнула свежий, бьющий в лицо вечерний воздух, напоминающий о том, что с каждым днём неумолимо приближалось долгожданное лето с его неповторимыми запахами зелени, свободы и моря.
- Да какая охрана, я тебя умоляю, - фыркнул Егор, ловко объезжая выскочившую на дорогу кошку. – Нет там никого.
- А ты откуда знаешь? – с подозрением спросила Катя, прижимая к себе картонную коробку с тортом, на которой отпечатались следы её вспотевших ладоней.
- Был в гостях по соседству, - ответил парень и многозначительно цокнул языком. – И, знаешь ли, вид с хозяйской террасы ошеломительный: всё, как на ладони…
- Вот проныра…
- Стой!
Внезапный Лиин крик ударил всех по ушам и заставил Егора резко ударить по тормозам. Друзья как один полетели вперёд. Под визг и скрежет тормозов они уткнулись кто куда: парни в переднюю панель автомобиля, а девушки в спинки передних сидений. Всё стихло.
- С ума сошла?! – разозлился Егор и обернулся назад, потирая ушибленный лоб. – Ты чего орёшь?
- На дороге, - медленно проговорила Лия и дрожащим пальцем указала на серую ленту дороги, которая постепенно тонула в вечерних сумерках и терялась в приближающейся тьме. – Девочка…девочка на дороге!
- Да нет там никого…стоп. Ты, случаем, не про ТУ девочку говоришь?
- Про неё, - обернувшись назад, Лия быстро закрыла окно и сползла по сидению вниз. – Она сзади!
- Значит, мы на верном пути, - Егор повернул ключ зажигания. Автомобиль натужно взвыл и заглох, отказавшись заводиться дальше. – Что за шутки? Эй!
- Вот и приехали, - с трагичным лицом сказал Андрей и, скомкав отчаянно воняющий пакет из-под чипсов, выбросил его из окна прямо на проезжую часть.
- Свинья! – возмутилась одержимая всемирными проблемами экологии Катя и с громким шлепком опустила ладонь на коротко стриженый затылок неряшливого друга. – Быстро убрал за собой!
- Погодите! – Егор всмотрелся в темноту заднего стекла. – Она отбежала назад! Неужели испугалась?
- Да эта вонь кого угодно испугает, - фыркнула Катя. – Убери мусор!
- Ладно, ладно…
Егор вытащил из бардачка автомобиля продолговатый флакон с причудливо изогнутым колпачком. Со вздохом он распылил по машине свою любимую туалетную воду.
- Задохнуться можно, - закашлялась, прикрывая нос, Лия. – Ты что нас, отравить хочешь?
- Андрюха, ты гений, - Егор ущипнул обескураженного друга за щёку и предусмотрительно сунул одеколон во внутренний карман куртки. – Настоящий гений!
- А я что, я ничего…
- Похоже, она боится резких запахов, - догадалась Катя и, выхватив у Егора бутылёк, щедро полила его содержимым себя и Лию. – Не думала, что твой дихлофос будет полезен!
- Идём пешком! – распорядился парень и разблокировал двери. – На счёт три выбегаем, и сразу направо через лес будет дорожка. Там их дом!
Деревья и кустарники обступали их со всех сторон и нехотя впускали в свой мир: недовольные берёзы сбрасывали на головы друзей серёжки, шиповник больно хватал их за оголённые щиколотки, а ели и сосны то и дело бросали под ноги старые отмершие ветви с пожелтевшей хвоёй. Лия бежала изо всех сил, не выпуская из виду удаляющиеся спины Егора и Кати. Андрей замыкал процессию, распыляя туалетную воду и подбадривая запыхавшихся и раскрасневшихся друзей.
В лесу было холодно. Близилась ночь, и мало проторенная тропа несколько раз уводила их по ложному следу, но память Егора упрямо вела друзей в нужную им сторону. Не оборачиваясь, Лия чувствовала, что девчонка не отстаёт от них ни на шаг, скалясь остатками зубов и не решаясь подойти ближе.
- Мы почти на месте!
Двухэтажный дом характерной постройки конца 90-х годов возвышался практически на берегу грязной речушки и надменно взирал на незваных гостей тёмными глазницами окон. Если не считать сломанного в нескольких местах забора и запущенного сада, дом выглядел обитаемым и жилым. Лия заметила какое-то движение в окне на первом этаже и, вздрогнув, сунула кисти рук в широкие рукава толстовки. Светлая майская ночь позволила друзьям рассмотреть дом со всех сторон и решительно отворить железные ворота, которые не издали ни единого звука – будто кто-то заботливо смазывал их на протяжении всех двенадцати лет после гибели хозяина.
- Тсс, кто-то идёт! Прячемся!
Стараясь не шуметь, друзья нырнули в полумрак давно не стриженых вишнёвых деревьев и притихли, напряжённо всматриваясь во внутренний двор дома. Сломанные качели, заброшенная песочница, облупившаяся краска на ставнях и входной двери, покосившееся и местами сгнившее крыльцо. Сквозь ветви отцветающей вишни Лия различила коричневые мокасины, строгое платье и худощавое лицо с плотно сжатыми губами. Из дома выбежала, прижав что-то к груди, Софья Петровна – управляющая кондитерской «Маргарита» в самом центре города.