– Коллеги, хочу обратить ваше пристальное внимание на то, что мы серьезно отстаем от графика. А мы, между прочим, не балаган какой-нибудь строим. Не пивной бар или цирк шапито. Мы с вами возводим социально значимый объект. Мы с вами возводим мост, призванный соединить воедино два берега реки Довнянка левый и правый. По мосту этому поедут поезда, грузовики и легковые автомобили. Люди пойдут пешком и на велосипедах. Губернатор сам лично пойдет, а может кто еще выше. А вы от графика отстаете. И мириться с этим я не собираюсь, потому как разогнать вас всех к нехорошей матери и новых исполнителей найти дело получаса. Так что давайте говорите как вы отставание от графика собираетесь наверстывать. Не стесняйтесь, говорите как есть. Все свои идеи говорите, все свои мысли. Все что думаете. Потому как вы тут типа лучшие из лучших, а отставание от графика это, сами понимаете. Далеко не самое лучшее, что могло произойти. Итак, каждую мысль вашу я хочу знать по этому прискорбному поводу. Начнем с мастера третьего участка господина Карпухина, он у нас самый отстающий, – производитель работ Владимир Гаврилович обличительно ткнул пальцем в прыщавого мужичонку и крепко задумался о том, что если эти уроды сейчас график не нагонят, то обязательно приедет комиссия, которая обязательно выяснит откуда у него новый «порш кайен» и свежевыстроенный трехэтажный особняк в центре города при зарплате в пятьдесят тысяч рублей. А сменить этих уродов нет никакой возможности, потому как с этими все уже договорено, а отделка в доме еще не начиналась, мебель надо покупать, да и наговорить могут они такого, что любая комиссия в шоке будет. А в шоковом состоянии комиссия может его, Владимира Гавриловича, судьбу лет на десять, а то и на пятнадцать кардинально изменить еще и с конфискацией. Поэтому допустить комиссию никак нельзя. Не могут оставить человека в покое, дать ему пожить хоть немного нормально. Разве он не заслужил? Нет, этим уродам мост какой-то нужен, крутись он конем.
Карпухин поднялся со стула, постоял, затем снова сел и заканючил:
– А че мы-то, че мы? Мы ж пролеты кладем на столбы. А столбы заливает второй участок. А они положили и на эти столбы, и на нас, и на мост. А нам пролеты класть некуда. Они график сбили, а на нас все стрелки переводят. Мы пролеты в воздухе повесить не можем, – Карпухин замолчал, обиженно сопя, и вновь погрузился в размышления о том, что место для строительства было выбрано крайне неудачно. Река широкая, слева отвесные скалы, справа лес, по которому незаметно подбираются враги. В скалах гномьи шахты, драконы постоянно нападают, торговать неудобно, ресурсы заканчиваются. Плюнуть на все, уйти в новое место, но тогда весь прогресс потеряется, а он город этот строил два года почти, и из дома, и с работы. Жалко. Да и вообще какого хера он стал за орков играть, у эльфов куда больше возможностей. Эххх…
Слово взял мастер второго участка Ватрушкин, потомственный строитель с грязными ногтями и апломбом Великого князя:
– Вы эти инсинуации прекратите. Вы вообще план читали? Столбы монтируем по плану, даже с опережением. В строгом соответствии с техническим регламентом. А там написано что? Столбы монтируются на забитые сваи после полного проседания грунта. Полного, это понятно? А любой инженер, если он инженер конечно, а не как некоторые, знает, что полное проседание вблизи работающей сваебойки невозможно. Как, я спрашиваю, просядет грунт, если идет постоянная деформация почвы. Не было бы сваебойки, мы бы столбы давно закончили. А это первый участок, у них и спрашивайте. Давно убрать должны были технику свою, а они все долбят. Я итак целыми днями думаю, как минимизировать колебания и ускорить возведение опор.
На самом деле прямо сейчас Ватрушкин думал какого цвета трусики на представительнице проектного института Зое Сергеевне, миловидной шатенки. Мастер второго участка мысленно встал с места, подошел к проектировщице, мысленно выдернул со стула и резко нагул ее, правой рукой мысленно схватил за грудь, а левой задрал юбку. Мысленному взору Ватрушкина предстала роскошная задница Зои Сергеевны, обтянутая черными колготками, под которые он и стал мысленно примерять трусики разных цветов и фасонов. Потом мастер второго участка сообразил, что, во-первых, на женских колготках есть шов, портящий эстетику, а во-вторых, при логическом продолжении размышлений, колготки будут серьезно мешать. Поэтому Ватрушкин мысленно переодел Зою Сергеевну в чулки с подвязками и продолжил осмотр виртуальной коллекции нижнего белья. Дальнейшее мысленное следование по дороге мечты он решил отложить до более благоприятных внешних обстоятельств.
– Дык это, че сразу первый, блин участок? Типа крайних нашли, – отозвался пятидесятитрехлетний молодой специалист Боровиченко, – чуть что первый участок сразу, а мы все вовремя, не хала бала и уси пуси. Нам что привезли, тем и того. Сваебойка не тянет потому как грунт вообще, тля, вертел я такой грунт. Надо мощную сваебойку, а не эту, которая как эта, и не с больной головы валить все куда-то если сами ни к селу ни к городу. А не то привезли, это к снабжению, вечно всякую фигню, как в лужу бздых. А мы все вовремя и по плану.
Боровиченко сильно разозлился на то, что его отвлекают какой-то идиотской сваебойкой именно в тот момент, когда он почти нашел окончательное решение арабо-израильского конфликта. До этого Боровиченко твердо решил передать международный валютный фонд под строгий контроль ООН, разместить российских миротворцев с собаками на границе Северной и Южной Корей, ввести общемировой налог на использование пресной воды и учредить православно-мусульманский арбитражный суд. А тут сваебойка. Тля.
– Снабжение, друзья, самая бесправная служба. Мы лишь действуем исключительно по поступающим запросам, – с улыбкой обратился к коллегам похожий на Винни-Пуха толстяк Добролюбов. – От души хочется вам помочь, разделить ответственность, подставить плечо. Но, увы, мы связаны регламентами. Проектанты написали какую сваебойку привезти – мы такую и доставили. По другому не имеем права. Без обид.
Добролюбов еще раз сердечно улыбнулся собравшимся. Улыбку снабженца вызывали фантазии о том, что если принести на планерку взрывное устройство мощностью, скажем, полкило в тротиловом эквиваленте, просто поставить его на стол и включить с замедлением в десять секунд, вполне хватит времени спрятаться за старинный сейф в углу, а коллеги даже сообразить ничего не успеют. Сейф, огромный дореволюционный несгораемый монстр, надежно защитит от всех видов поражения. А от прочих мало что останется. Владимиру Гавриловичу оторвет голову. Голова, смешно подпрыгивая покатиться через весь кабинет и, наконец, попадет прямо в мусорную корзину. Боровиченко ранит в живот и он будет долго вопить от страшной боли, пытаясь запихнуть вываливающиеся кишки обратно в разорванное брюхо, пока не скончается. Ватрушкина поражающие элементы бомбы вообще разнесут на мелкие ошметки, вся комната будет заляпана кусками Ватрушкина. Зоя Сергеевна… Пусть умрет сразу и без видимых повреждений, женщина все таки. А Карпухин пусть выживет. Так как пятьсот рублей должен. Но без рук, без ног, без глаз, парализованный. Добролюбов вновь улыбнулся приятным грезам.
–А мы причем? Мы проект делали исходя из данных, предоставленных генподрядчиком. Владимир Гаврилович, вы же сами геодезистов нанимали. Нам исходники дали, мы и спроектировали. Абсолютно верно все. А то что сваебойка плохо долбит, значит исходники неправильные, – выступление по существу вопроса ни на миг не прервало поток сознания Зои Сергеевны.
…Сваебойка у них, козлов, плохо долбит. Ее вот вообще никто не долбит уже год почти, она же не возмущается на каждом углу. А все потому, что она жирная, ни один мужик на такую толстенную жопу даже не посмотрит. На диету надо садится, жесткую. Прощайте значит вкусняшки. Пироженки, эклерчики, эскимо. В шоколадной глазури, которая когда куснешь, так прикольно ломается. Как крыло на машине, когда она позавчера столб задела. Надо в сервис, а все некогда и денег жалко. Ездить можно, только крыло мятое. Некрасиво. А вся машинка красивая, желтенькая. Как обои в гостиной у подруги Верки. С детского сада вместе, всю жизнь. Редкостная просто сука! И муж есть хороший и любовник замечательный. Ветеринар. Надо, кстати, кота отнести кастрировать. Скоро шесть месяцев ему, кошку захочет, орать начнет. А ей как мужика приманить, не орать же? Может фото в одном белье в инстаграмме опубликовать. А если с работы выгонят? Вон в Омске учительницу за фото в купальнике выгнали. Но сам президент вот постоянно фотографируется голый, иногда даже на лошади – его с работы не выгоняют. Или это только женщинам нельзя? А каким? Учительницам нельзя, а шпалоукладчицам можно голыми фотографироваться? Поварихам? Водителям трамвая? Интересно, а трамвай сильней слона? Слоны вообще здоровые, бревна таскают, сваи забивать, наверное, могут. Ну, слон то вероятно тоже сваи в жесткий грунт не забьет, если ему исходники неправильные дать…
«Ну почему все так кругом несправедливо устроено, – размышлял прораб Владимир Гаврилович с тоской оглядывая свое строительное воинство, – вот что я плохого людям сделал, чтоб меня с этим мостом напрягать. Я ж всегда только добро. Все по заповедям и моральному кодексу строителя коммунизма. Кто-то вагонами ворует, эшелонами даже. У государства ворует, у народа своего. Нефть, газ, алмазы, проституток, кокаин, лес, редкоземельные и обычные металлы. И ничего, никто у них мосты не требует. А тут взял чуть-чуть, свое практически, потому как заслужил за всю-то жизнь. И сразу – давай, строй мост по графику. Уроды!»
– Владимир Гаврилович, – прервала его размышления проектантша, – я говорю, что мы сваебойку исходя из ваших данных планировали. А если вы исходники неправильные дали, то в такой грунт не то что сваебойка, слон сваи вбить не сможет.
– Коллеги, во-первых, мы предоставили абсолютно достоверные данные. Геодезисты были такие, что нигде больше таких геодезистов не найти. Самые лучшие геодезисты. Потому как я, в отличие от вас, понимаю всю важность для Родины возведения моста через Довнянку и приглашаю на все этапы только самых лучших специалистов, – очнулся от тягостных мыслей прораб. – Во-вторых, давайте думать не кто виноват, а исключительно как ликвидировать допущенное по вашей вине отставание. На сегодня, я думаю, хватит. А завтра с утра опять соберемся и устроим настоящий мозговой штурм, чтоб график наверстать. И чтоб каждый мозгами пораскинул в этом направлении, как сегодня и даже еще лучше. Все, расходитесь по рабочим местам, мост сам не построится.