Траектория моей жизни от третьего лица Книга 3. За

             СМЕЛЯНСКАЯ Л.П.






 


Я люблю жизнь со всеми её проявлениями и верю, что любовь и добро сильнее зла, и призвание человека – побеждать зло.







             ТРАЕКТОРИЯ МОЕЙ ЖИЗНИ
               ОТ ТРЕТЬЕГО ЛИЦА
           (Книга 3. ЗАМУЖНЯЯ ВДОВА)















                2019 ГОД

            Аннотация

      В повести изложена откровенная история жизни автора. Повесть является анализом жизненного пути с позиции духовности. В ней описываются ключевые моменты жизни, оказавшие влияние на формирование судьбы.

      Целью повести является желание предостеречь потомков от повторения ошибок автора, связанных с несоблюдением Постановлений (Заповедей) основного Закона, установленного человечеству в Книге Жизни – Библии, чтобы быть счастливыми и успешными, то есть благословенными.

      В третьей книге повести описываются попытки найти счастье в грязи земных искушений, едва не стоившие жизни, а также о духовном просветлении, полученном в результате перенесённых страданий




СОДЕРЖАНИЕ

Наименование Номера страниц


ЧАСТЬ I. ЗАМУЖНЯЯ ВДОВА

ГЛАВА 1. УЛЫБКА ФОРТУНЫ 3
1.1. ПРОЩАНИЕ С НАЛОГОВОЙ ИНСПЕКЦИЕЙ 5
1.2. СВАДЬБА СЫНА 6

ГЛАВА 2. СУДЬБОНОСНОЕ ЗНАКОМСТВО 9
2.1. ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫБОРА 14
2.2. ИНТУИЦИЯ И ЖАЛОСТЬ 15
2.3. ОТЕЦ 17

ГЛАВА 3. ЗАМУЖЕСТВО 20
3.1. ДАЧА 23
3.2. ВНУК 27
3.3. ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО 29
3.4. ПЕРВЫЙ ЗАПОЙ И ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ 30
3.5. ДОСТИЖЕНИЕ ЦЕЛИ И НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ 38
3.6. ЖЕНИНЫ «ТАЛАНТЫ» 41
3.7.  ВТОРОЙ ЗАПОЙ 43
3.8. ПЕНСИЯ 47

ЧАСТЬ II. КРАХ ИЛЛЮЗИИ СЧАСТЬЯ 50

ГЛАВА 1.  ПЕРВЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ 50
1.1. ПРОЯСНЕНИЕ 50
1.2. ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ 55

ГЛАВА 2. РАЗРУШЕНИЕ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ 58
ЧАСТЬ III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

АНАЛИЗ И САМООЦЕНКА ЖИЗНЕННОГО ПУТИ ЛЮБЫ 60
ПРОЗРЕНИЕ 69




ЧАСТЬ I. ЗАМУЖНЯЯ ВДОВА

ГЛАВА 1. УЛЫБКА ФОРТУНЫ

     Несмотря на более чем скромную жизнь, Люба активно общалась с Людмилой Осиповной и Анастасией Ивановной. С лёгкой руки Людмилы Осиповны, в Электростали приобрели жильё ещё три семьи из Туркмении. Все они дружили, поздравляя друг друга с праздниками, и могли приходить в гости без предварительного предупреждения. Любе больше нравились визиты без предупреждения. Они не требовали предварительной подготовки к приёму гостей. Угощали друг друга тем, что было. Да и с пустыми руками в гости не приходили. Такие встречи экспромтом были наиболее интересными. Иногда к Любе приезжали приятельницы из Москвы, которых она обязательно уговаривала  погулять по её любимому лесу.

     Однажды ей позвонила давняя знакомая, Лена Г.  Люба знала, что она недавно устроилась на работу в крупный Московский коммерческий банк.
- Люба, хочешь пойти работать в банк? – После коротких приветствий спросила Лена.
- Да, я мечтаю об этом!
- У нас в Управлении открылась вакансия ведущего специалиста. Я тебя рекомендовала Главному бухгалтеру. Она попросила, чтобы ты подъехала на собеседование.
- Когда надо? Я прилечу, как на крыльях!
- Записывай телефон. Её зовут А.Г.
- Спасибо, Леночка! Ты сама даже не представляешь, как осчастливила меня! – С восторгом ответила Люба.

     Перед Любой теперь стала задача: как выбраться в Москву в рабочий день, чтобы на работе об этом не догадались. Никто не должен знать, что она подыскивает себе другую работу! Она решила сделать это во время проведения очередной проверки. Вскоре такой момент настал. Утром второго дня проверки Люба позвонила в банк.
- А.Г., здравствуйте. С Вами говорит Смелянская. Мне Лена Г. сообщила, что я могу поговорить с Вами в отношении моего трудоустройства. Я готова встретиться с Вами в любое удобное для Вас время.
- Подъезжайте сегодня к пятнадцати часам. Лена подскажет, как найти меня. Я сейчас закажу для Вас пропуск. Прихватите с собой на всякий случай диплом, паспорт и, если можете, трудовую книжку.

     Люба слегка растерялась. Она не рассчитывала на такую скорую встречу. Попросив Главного бухгалтера предприятия не сообщать никому об её отлучке, она поспешила домой за документами.

     Уже подъезжая к Москве, она задумалась о своей одежде. «Может быть, надо было одеть что-нибудь более строгое?» – Подумала она. На ней было одето крепдешиновое платье, у которого верх был в крупные вертикальные полоски синие с белыми, а низ – синий. Люба не любила это платье, считая, что оно её полнит.

     Лена встретила её в вестибюле и помогла сориентироваться в запутанных лабиринтах коридоров и лифтах здания. Они очень спешили: приближался назначенный час встречи.

     Не остановившись перед дверью кабинета, чтобы перевести дух, запыхавшаяся Люба распахнула дверь и невольно заулыбалась. За столом сидела Главный бухгалтер в крепдешиновом костюме, похожем на платье Любы: верх – в сине-белую крупную вертикальную полоску, низ – синий. Она тоже улыбалась. Следом за Любой в кабинет входила Лена.
- Здравствуйте, А.Г., я Смелянская, - представилась Люба.
- Я так и догадалась. Присаживайтесь, давайте побеседуем, - дружелюбно пригласила А.Г.

     Разговор был непринуждённый. А.Г. больше интересовало служебное положение Любы, умение мыслить. Управление, которое курировала А.Г., называлось Управлением методологии бухгалтерского учёта банковских операций, и работа заключалась не  в выполнении отдельных конкретных банковских операций, а в их описании и совершенствовании, в приведении их в соответствие с требованиями Центрального банка и законодательства Российской Федерации.

     После беседы они прошли в отдельный кабинет, где Люба написала заявление, заполнила анкету, резюме и сняла копии диплома и паспорта. Полный пакет подготовленных документов с резолюцией А.Г Люба отнесла в Управление кадров для дальнейшего согласования. Результат обещали сообщить дней через десять.

     Высшее руководство банка подписало заявление Любы, даже не вызвав её на дополнительное собеседование. Им было достаточно поручительства А.Г. В Управлении безопасности банка тоже не долго проверяли анкетные данные Любы.

     Уже через пятнадцать дней Люба знакомилась с приказом о её зачислении на должность с окладом, в одиннадцать раз превышающим её зарплату в налоговой инспекции.

     Так Господь благословил её за терпение, упорство, труд и оптимизм.


1.1. ПРОЩАНИЕ С НАЛОГОВОЙ ИНСПЕКЦИЕЙ

     Немного печально было расставаться с налоговой инспекцией. За год Люба многому научилась: изучила Российское законодательство, а самое главное – научилась критически с позиции проверяющего смотреть,  на деятельность предприятий и организаций, в том числе и на деятельность банков.

     Работая, Люба считала, что она не достаточно досконально осуществляет проверки по сравнению с другими специалистами. Ей казалось, что она слабо разбирается в бухгалтерском учёте и её проверками руководство не очень довольно, потому, что не всегда удавалось выявить много нарушений для начисления штрафов и пеней в доход бюджета. Но когда она подала заявление об увольнении, её пытались удержать и предложили более высокую должность с соответствующим окладом. Как оказалось, она была на хорошем счету. И действительно, у неё не было ни одной проверки с нулевым результатом, как у некоторых других сотрудников. Люба на всю жизнь запомнила, как проверяя филиал одного из Московских банков, она долго не могла найти ни одного нарушения. «Неужели я принесу нулевой результат?» – Сокрушённо думала Люба. Она знала, что руководством не приветствуются такие проверки. Считалось, что специалист недостаточно компетентен.
- Любовь Павловна, Вы не тратьте зря время. У меня всё чисто. Три недели назад головной банк закончил свою месячную проверку, – с иронической насмешкой сказала ей Главный бухгалтер филиала.
- Этого не может быть. Ошибки всегда есть, их надо просто уметь найти, - упорствовала Люба.
- Я уже пять лет здесь работаю, и никто ещё ни одного замечания не сделал. Думаете, что Вы самая умная? – Продолжала язвить Главный бухгалтер.

     Люба не стала реагировать, а только упорнее концентрировалась на теме проверки. Поверхностно весь учёт был построен идеально. Тогда Люба решила проверить сами математические расчёты. Конечно, расчёты, которые применялись в программном обеспечении, она проверять не стала, да и не умела.  Но были и другие, дополнительные расчёты, в которых Люба и обнаружила ошибку. Она обнаружила, что вместо применения формулы расчета по формуле средней хронологической, применена формула расчета по средней арифметической.  Люба пересчитала, и получилось, что банк недоплатил налоги в бюджет. Сумма недоплаты была незначительной, но когда на неё были начислены все полагающиеся пени и штрафы, она возросла в несколько раз. Главный бухгалтер была сражена, а Люба думала про себя: «Слава Богу, не нулевой результат!».

     Опыт работы, приобретённый в налоговой инспекции, очень пригодился Любе в дальнейшей работе в банке. В банковский коллектив Люба вливалась постепенно, присматриваясь к манерам и стилю поведения сотрудников, прислушиваясь к их разговорам, суждениям, и стараясь больше молчать и оставаться в тени. Ей потребовалось частично обновить свой гардероб. Она поняла, что  недостаточно хорошо знает новшества в банковском законодательстве. Здесь она ознакомилась с «волшебной» программой «Консультант плюс». Она была в восторге от её возможностей и с горькой усмешкой вспоминала газетные подшивки законов и консультаций, которые она создавала для себя в Туркмении. Она поняла, что ей следует ещё многому упорно учиться.

1.2. СВАДЬБА СЫНА

     Материальное положение постепенно стабилизировалось. Жизнь входила в привычный ритм. Дима по-прежнему работал экспедитором в кондитерском цехе. Дорога на работу занимала у Любы два часа, а с работы – по-разному, в зависимости от пробок на дорогах.  На время Дима выпал из-под Любиного контроля. Она подозревала, что он встречается с девушкой, работающей с ним в кондитерском цехе. Поскольку он не предлагал познакомиться с ней, Люба считала его встречи просто юношеским увлечением. В один из дней Наташа (так звали его девушку) пришла к ним в гости, да так и осталась. Никто не спросил у Любы её мнения и согласия.
Утром Люба, собираясь на работу, спросила у Наташи:
- Наташа, а мама знает, где ты ночевала? Она, наверное, волнуется?
- Да знает, всё в порядке, - ответила Наташа.

     Для Любы это было неожиданностью. Она планировала немного накопить денег, обставить квартиру нормальной мебелью, привести в нормальное состояние кухню и повести прочее благоустройство. Теперь все планы рушились. «Как же мы будем жить втроём в одной комнате? Может быть, ширму поперёк комнаты соорудить? Благо, что комната большая и в два окна?», – крутились в голове Любы разные варианты перестановки для совместного проживания. Затем её вдруг осенило: «Нет, втроём нам вместе не жить. Я сниму квартиру либо для них, либо для себя». С этого дня она, не спеша, стала изучать все варианты аренды квартир.

     Через некоторое время Дима показал Любе какую-то справку, в которой было написано, что день бракосочетания назначен на  …. января.
- Я что-то не понимаю ничего, - сказала Люба, теребя в руках справку.
- Мы с Наташей женимся.
- Почему, не рано ли надумали жениться?
- Нет, мама, в самый раз. У нас будет ребёнок.

     Люба поняла, что пора идти знакомиться с родителями Наташи. Никаких сватовских обрядов она не знала, а если бы и знала, то не стала бы их соблюдать. Какое сватовство, если жених с невестой уже ждут ребёнка! Ей очень хотелось увидеть и поговорить с родителями, которые спокойно относились к тому, что Наташа не ночует дома. Она помнила  себя в аналогичной ситуации. Однажды в Ашхабаде, когда Дима не пришёл ночью домой, она обзвонила всех его друзей и выяснила место его ночёвки. Матери той девочки было не сладко выслушать все претензии Любы, и она долго и убедительно доказывала Любе, что он спал на матрасе в отдельной комнате, а она всю ночь бодрствовала, охраняя честь своей дочери. А на следующий день эта мать пришла к Любе предлагать свою дочь замуж за Диму. Она навязчиво сидела несколько часов, оправдываясь, пока Люба не сменила гнев на милость и предложила ей попить чаю.

     Наташа нравилась Любе. Она была весёлой, жизнерадостной девушкой. В отличие от её сверстниц, она не была груба и самоуверенна. Круглолицая, слегка курносая, краснощёкая  хохотушка, она была как раз во вкусе её сына, который, играясь, любил хватать её за её прекрасные щёчки. Настоящая русская красавица.

     Через Наташу Люба предупредила её родителей о времени своего визита. Прихватив по пути коробку конфет к чаю, все вместе отправились знакомиться и оговаривать условия празднования бракосочетания.  Оказалось, что Дима тоже ещё не был знаком с её родителями.

     Их ждали с накрытым столом. Родители Любе понравились, видно было, что не пьющие. Мать – энергичная женщина с категоричной, самоуверенной интонацией. Люба сразу поняла, что она в семье главнокомандующий. Отец – молчаливый, скромный мужчина с открытой очаровательной улыбкой. Когда мама Наташи рассказала, как она переживала за Наташу, ходя под окнами Любиного дома, и не осмеливаясь зайти, Люба прониклась к ней уважением.

     Обсудили вопрос о регистрации и торжестве. Дима категорически отказался от широкого торжества, заявив:
- Буду я там сидеть, как на выставке, женишок. Все будут пялиться, а потом ещё и сплетничать! Сами посидим, поедим и всё.

     Люба особенно и не настаивала. Какая свадьба, какая фата-символ невинности, если ребёнок скоро зашевелится. Она считала это почти кощунством.

     На протяжении всего вечера Любу не покидало какое-то гнетущее чувство. Она не могла понять – отчего, и поняла, только тогда, когда стали прощаться. Обуваясь, она услышала:
- Я пойду Любу провожу, а ты там всё со стола прибери и посуду помой, – тоном приказчика распорядилась сваха, обращаясь к своему мужу.
     Только тогда до Любы дошло, что весь вечер она обращалась с ним как с подчинённым, а он воспринимал это как нормальное явление.

     Люба представила реакцию Димы на такое обращение к нему! Он вырос в восточной стране, где женщины почтительно относятся к мужчинам (по крайней мере, делают вид). Кроме того, он всегда был на первом месте в семье, то есть избалован. Однажды он даже сказал Любе: «Мама, я не понимаю этих российских девушек. У нас в Туркмении ей скажешь «молчи», она и умолкает сразу. А эти какие-то базарные, вредные». Люба испугалась, что Наташа переймёт от матери её командное отношение к отцу, и тогда семья может не состояться. Она хорошо знала своего сына, тем более, он был скор на руку.

     На следующий день Люба решила поделиться своими опасениями с Людмилой Осиповной, как самой мудрой и рассудительной. Она купила небольшую бутылочку водки, селёдку и что-то к чаю.  Людмила Осиповна сварила картошку в мундире. Обстановка располагала к откровению и Люба дала волю чувствам. Людмила Осиповна согласилась, что риски, воображаемые Любой, вполне обоснованы и предложила снять для молодых квартиру, чтобы не быть свидетелем притирки их характеров. Всем известно, что если ссоры происходят без посторонних свидетелей, то помириться бывает проще. Досыта нарыдавшись, Люба отправилась домой с осознанным  намерением поступить по совету Людмилы Осиповны, который совпадал с её собственным мнением.

Месяц пролетел незаметно. Отпраздновали регистрацию брака. Было всего восемь человек, но, несмотря на это, все непринуждённо веселились от души. Даже Дима отплясывал, а Люба со смехом поймала букет невесты. Зачем только она его ловила! Ведь просто так, для смеха, но этот букет стал судьбоносным для её последующей жизни.  На свадьбу Люба подарила молодым триста долларов – последние оставшиеся от её неприкосновенного запаса. Потом они купили на эти деньги старенькие Жигули - «копейку», на которых Дима оттачивал своё водительское мастерство.

     После свадьбы сына материальная стабильность семьи нарушилась.
Через несколько недель Люба заметила, что Наташа перестала ходить на работу. Дима объяснил, что она уволилась из-за обстановки в цехе. Люба, удивляясь такой беспечностью, поговорила с Наташей.
- Наташа, но ведь ты в положении, скоро должна будешь пойти в декретный отпуск, получить пособие. А теперь тебя беременную никто не примет на работу.
- А у нас всё равно декретные не выплачивают, - спокойно ответила Наташа. – А работу я найду без проблем.
Через неделю после увольнения Наташи, уволился с работы и Дима. Истинную причину их необдуманного увольнения Люба так никогда и не узнает. Наивные, они оба считали, что на другой работе их ждут с распростёртыми объятиями!

     Дима несколько месяцев искал работу, но был уж слишком разборчивым. В метро, куда его брали, не захотел работать, сказав, что испортит зрение из-за мелькания света в тоннеле. Отказался он работать и гравировщиком алмазов на заводе «Кристалл», придумав, что алмазная пыль сильно навредит его здоровью. А заработная плата гравировщика в то время была почти как у Любы в банке. Так и сидел без работы, пока Люба не обратилась к начальнику безопасности банка, и тот не взял его работать в охрану.

В такой ситуации о съёмной квартире не могло быть и речи, ведь за неё надо было платить.

     И почему в судьбе Любы всегда возникали не зависящие от неё препятствия? Только бы жить, работать и в радости ждать появления на свет внука, а тут опять надо бороться с нуждой за выживание, довольствуясь мизером. Так Люба и тянула семью, примеряя на себя роль свекрови. Она не была привередливой. С работы возвращалась в восемь – девять часов вечера и ей было совершенно безразлично, что она будет кушать на ужин. Вопросами закупок продуктов и приготовления еды теперь занималась Наташа. Отношения были дружными. Сын и сноха любили друг друга, и Люба радовалась, глядя на них. Однако иногда Люба чувствовала себя лишней.

ГЛАВА 2. СУДЬБОНОСНОЕ ЗНАКОМСТВО

     Люба продолжала поддерживать отношения с друзьями: созванивались по телефону, иногда встречались.

     Давняя приятельница Любы – Т.Б. развелась с мужем, с которым она спасала её из Балашихи, и вышла замуж за другого мужчину. По своей натуре она была добрым, отзывчивым человеком, и всегда была готова  прийти на помощь нуждающимся. С мужьями она долго не церемонилась и быстро освобождалась от них, если они начинали её тяготить. Двоих детей она воспитала практически одна. Однако, она не могла терпеть и одиночества, веря, что найдёт того единственного, который ей предназначен для счастливой семейной жизни. Она хотела, чтобы все её приятельницы, включая Любу, тоже достигли семейного счастья.

     Много лет она твердила Любе, чтобы та занялась устройством своей личной жизни. Но Люба была верна слову, много лет назад данному самой себе: посвятить свою жизнь сыну, по крайней мере, до тех пор, пока не передаст его в руки надёжной жены. Периодически Т.Б. звонила Любе и предлагала познакомиться то с одним, то с другим кандидатом в мужья. Но Люба каждый раз отказывалась.

     Однако, теперь, когда Люба женила сына, место в её сердце постепенно высвобождалось. Люба чувствовала, что может наполнить его чем-то другим, чем забота о сыне. Однажды Т.Б. очередной раз позвонила Любе.
- Послушай, такой интересный мужчина есть! Одинокий, сам за больным отцом ухаживает, ищет жену. И голос такой приятный. Позвони ему, договорись о встрече. Записывай телефон.
- Т.Б., я что, сама должна звонить? Но ведь он  мужчина, а не я! Как это я позвоню, и буду навязываться!
- Ерунда, какая! Все так делают.
- Нет, я не стану сама предлагаться. Если ему надо, дайте телефон, пусть сам позвонит.

     Через два дня ей, действительно, позвонил мужчина. Он представился Евгением и предложил встретиться у метро для знакомства. Условились о внешних признаках, по которым узнают друг друга.

     Люба шла после работы к месту встречи и посмеивалась над собой: «Вот дура старая! Зачем мне это нужно? Замуж я всё равно не собираюсь. Просто любопытно».  Люба не ходила на свидания со времени своей молодости. Она шла и повторяла признаки, по которым должна опознать кавалера: небольшого роста, в кожаном пальто и меховой шапке (была зима), а самое главное – с бородкой клинышком с проседью. В молодости Любе очень нравились мужчины с бородами. Зная это, её Валера даже специально отращивал бородку. Мужчина с бородой ассоциировался в представлении Любы с солидностью, состоятельностью и надёжностью. Она не представляла себе, как они встретятся, но потом вспомнила, как делала это в молодости и решила: «Стану и буду стоять, пусть сам подойдёт, он тоже знает мои приметы».

     Остановившись, она посмотрела по сторонам. Взгляд её остановился на мужчине, который стоял в двух метрах от неё и вглядывался, видимо сопоставляя её с описанием, полученным по телефону. Увидев кожаное пальто и бороду, Люба догадалась, кому они принадлежат, и сделала шаг навстречу. Оба улыбались. Став рядом, она заметила, что он был немного ниже её, несмотря на то, что на голове его была высокая рыжая меховая шапка. Люба была одета в синее утеплённое плащ-пальто, а её голову прикрывала небольшая фетровая шляпка. Он заговорил первым.
- Здравствуйте, ну что, не подхожу?
- Почему? Нормально. – Ответила Люба.
- Дайте пройдёмся немного, а то я продрог.

     Да и как тут было не продрогнуть в тонком кожаном пальто, из которого выглядывала непокрытая шея с толстым узлом галстука, повязанным на тонкой рубашке. Люба поняла, что он очень хотел произвести впечатление состоятельного человека. Точно как в поговорке: «Сам дрожи, а фасон держи».

     Немного поговорили о себе и детях. Люба спешила на рейсовый автобус. Он невнятно предложил ей встретиться ещё раз, но впереди были праздничные дни. Поэтому договорились созвониться позднее.

     Кавалер не произвёл на Любу особого впечатления. Поэтому, когда он не позвонил ей ни через неделю, ни через месяц, она не переживала и практически забыла о нём.

     Однако Т.Б. держала ситуацию под контролем. Она периодически звонила Любе и интересовалась.
- А почему ты сама ему не позвонишь?
- Да зачем он мне нужен? Навязываться. Если не звонит, значит, я ему не понравилась. Я не стану вешаться на шею.
- Ну, тогда я сама ему позвоню, напомню.
- Не надо, прошу Вас.

     Т.Б. всё-таки позвонила и поинтересовалась его отношением к Любе. Выяснилось, что он потерял Любин номер телефона.

     Через несколько дней он позвонил и предложил встретиться у него дома, объяснив это тем, что не может оставить больного лежачего отца одного.

     Люба согласилась встретиться на следующий день, так как надо было предупредить сына о том, что она задержится, а, возможно и не придёт домой ночевать. Она солгала сыну, что идёт в гости к Т.Б.

     Собираясь в гости, Люба забежала в магазин за угощением, и отправилась к месту встречи – ближайшей станции метро от дома кавалера.

     Встретившись, не спеша шли к дому, разговаривая. Шли минут десять. Подходя к подъезду, он, небрежно махнув рукой в сторону припаркованных машин, сказал:
- Вон моя машина.
- Какая?
- Красная.

Были сумерки, фонари плохо освещали, а машины были слегка припорошены снегом, поэтому Люба почти ничего не смогла разглядеть. Да она и не старалась этого делать, потому, что ей было всё  равно. Зато через несколько дней, когда они вместе пойдут чистить машину от снега, она обомлеет от увиденного. Машина «Таврия» со всех сторон, кроме капота и правой двери, была красного цвета, а капот и правая дверь – чёрного.
- Женя, а она хоть ездит? – Удивлённо спросит Люба.
- Конечно.
- А почему цвета разные?
- Немножко помята была, перевернулась на откосе.
- А никто не пострадал?
- Нет, всё нормально.

     Со временем Люба узнает, что эта машина была выдана государством его отцу как инвалиду Великой Отечественной войны первой группы, а у Жени было лишь право управления ей. Также она узнает от непосредственного свидетеля о том,  почему машина была разноцветной. Оказывается, что после получения машины Женя повёз отца в родную деревню его матери. Привёз и через несколько дней ушёл в запой. В пьяном виде поехал в соседний посёлок и перевернулся. Его и машину спасли родственники, проживающие в этом посёлке. Его племянник и собрал кое-как машину «из того, что было». Она узнает и о том, сколько дней и как он выходил из этого запоя, живя у родственников и оставив отца в деревне на попечении чужой соседки.

     Люба слегка волновалась, заходя в дом практически незнакомого мужчины. Немного успокаивало то, что он живёт не один, а с отцом.

     Подходя к двери, Люба почувствовала неприятный запах. Пахло табаком и какой-то едкой вонью. В коридоре было четыре двери, и определить источник вони было трудно. Источник обнаружился уже в квартире.  Воздух был сильно насыщен запахом грязного белья и тела, табака и лекарств. Это сейчас, прозрев в вере, Люба сказала бы, что пахло чертовщиной. Ей бы бежать оттуда, не оглядываясь, но, увы, …  Люба была просто ошеломлена контрастом: приличный с виду мужчина с интеллигентной бородкой, приятным, уверенным голосом и  эти условия, в которых он обитал, казались ей не совместимыми. На кровати лежал мужчина с длинной бородой.

     Женя представил Любу отцу, и они ушли на кухню, проведя весь вечер в разговорах.
 
     Вначале Женя покормил отца и удовлетворил его желания покурить и сходить на горшок. Затем предложил поужинать Любе, предоставив выбор: на первое – борщ, на второе – макароны по-флотски. Люба выбрала борщ, а Женя – макароны, сказав, что борщ он уже ел на обед. Борщ был очень вкусным и Люба удивилась.
- Женя, а кто Вам готовит еду? – Поинтересовалась она.
- Я сам. Мне некому готовить.
- Но так вкусно. Я думала, что мужчины так не умеют.
- Да я всю жизнь сам готовлю. У меня и отец хорошо готовит, даже лучше матери.   Это сейчас он сильно болеет и не видит практически ничего. А на новый год упал и ногу сломал. Уже второй месяц лежит, ходить  не может.

     Люба посмотрела на часы. Последний автобус в Электросталь уходил через полчаса. По времени она не успевала на него.
- Люба, ты не торопись, можешь переночевать у меня. – Сказал Женя, словно угадав её мысли.
- Ну, хорошо. А пока давайте я приберусь на кухне.

     Люба начала мыть посуду после ужина, одновременно прихватывая и другие засаленные тарелки и кастрюльки, стараясь делать это незаметно, чтобы не уязвить хозяина. Она очень удивилась тому, что кастрюльки были как у мамы: простенькие, старенькие, алюминиевые. Только у мамы они были отмытыми. Женя подошёл сзади,  обнял её и нежно прижался. Люба вздрогнула: она всё поняла. Возможно, если бы её дом был поближе, она не осталась. А строить из себя в сорок семь лет целомудренную девочку было просто глупо.

     До поздней ночи проболтали на кухне. Говорил, в основном, Женя. Любу он почти ни о чём не спрашивал. Зачем? Он уже знал самое главное: она работает в банке и, следовательно, материально обеспеченная. Остальное его, вероятно, мало интересовало. Женя рассказывал о своей молодости, о том, что в детстве танцевал в ансамбле «Школьные годы», и о своей службе в армии в Морфлоте. Когда он рассказывал о службе, лицо его оживало, глаза светились задором и радостным блеском, он словно молодел. Люба смотрела на него – маленького, худенького, ссутулившегося, покрытого складками морщин, и жалела его всё больше и больше. Тот бравый боцман, описываемый им и выглядывающий из глубины его глаз, был не сопоставим с этим замученным мужчиной, который сидел перед ней в вонючей квартире. Эх, жалость-жалость! Любе захотелось помочь ему воспрянуть, вынырнуть из пучины не мужских забот, связанных с уходом за больным отцом, приготовлением обедов и прочими женскими, как она считала, делами. Люба, прожившая большую часть сознательной жизни в восточной стране, искренне была убеждена в том, что мужчина не должен заниматься женскими делами. Его обязанностью должно быть зарабатывание денег и обеспечение семьи всем необходимым. А все остальные дела в доме: уборка, стирка, приготовление еды, уход – сугубо женские дела. Она допускала, что мужчина изредка может приготовить какое-нибудь редкое блюдо, чтобы удивить и порадовать жену, но не более того.

     Каково же было Любино удивление,  когда утром следующего дня на завтрак её ждал  бутерброд: большой кусок хлеба, изысканно украшенный яйцом и шпротами. Собираясь на работу, она вовсе не рассчитывала на завтрак, намереваясь купить себе что-нибудь по пути. Поэтому предложенный завтрак был для неё приятной неожиданностью, за ещё завтрак, предложенный и приготовленный мужчиной! Такого с ней ещё никогда не случалось!
Уже стоя в дверях, она услышала:
- Люба, а ты сегодня придёшь?
- Нет, - ответила она и пояснила: - Я должна домой поехать. Сын волноваться будет. Как я объясню ему моё отсутствие?
- А когда придёшь?
- Созвонимся.

     Несколько дней мысли о Жене не выходили из Любиной головы. Она была в шоке от несовместимости выражения его глаз при воспоминании о бравой молодости, с нынешним обликом человека из грязной и запушенной квартиры, в которой он обитал. Она поняла, что тот период воспоминаний о бравой молодости был единственным радостным периодом его жизни. И ещё она поняла, что почти ничего не узнала о промежуточной поре, которая так опустошила и состарила его. Правда, он немного рассказывал, что работал в метро и на тепловозе, но особо не вдохновлялся при этом.
               
     Жизнь дома протекала в нормальном ритме. Люба снабжала деньгами, и все домашние дела делались без Любиного участия. Сын с женой жили дружно, ждали появления на свет сына и в её общении особо не нуждались. Это было не привычно, потому, что Люба всю жизнь была кому-то нужна и жила для кого-то.

     Поэтому, когда Женя позвонил ей и предложил снова встретиться, она не отказалась. Однако в душе она не могла полностью довериться ему: слишком много было неясного в его жизни.

2.1. ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫБОРА

     Т.Б. была счастлива, живя в новом браке. Однажды она пригласила Любу в гости и познакомила со своим мужем. Люба была рада приглашению как возможности подробнее обсудить Женю в качестве потенциального мужа.

     Муж Т.Б. оказался замечательнейшим человеком. Радушный, обаятельный, интеллигентный, обходительный, весёлый, настоящий кладезь знаний на любые темы. Учёный, он преподавал и писал научные статьи, в совершенстве владея немецким языком. Более эрудированных людей Любе не доводилось встречать на своём жизненном пути.

     В беседе с ним Люба рассказала о том, что ею проведено изучение развития банковской системы в Туркменистане с начала прошлого века. Изучение и описание производилось на основе материалов, хранящихся в Государственном архиве, то есть практически почти готовая диссертация.
- Что ты собираешься делать дальше с этим материалом? - Поинтересовался профессор.
- Не знаю. Пока жила в Туркмении у меня горело желание творить, а сейчас его нет. Устала. Хочу жить спокойно, лениво. Этого я ещё не пробовала в своей жизни.
- Но так нельзя! Человек должен постоянно развиваться. Отсутствие развития означает смерть, и, в первую очередь, духовную. – Недоумевал профессор.
- А я хочу покоя. Может быть, даже замуж выйду. Сына женила, а теперь можно и о себе подумать.
- Ни в коем случае нельзя так рассуждать! Я тебе помогу во всём: и в аспирантуру поступить, и кураторство твоей работы возьму на тебя. Это уникальная, редкая тема, которая ещё никем не раскрыта. Да, думаю, что уже никем и не будет изучена. Подумай хорошенько, нельзя останавливаться.
- Я подумаю, - смущаясь, ответила Люба.

     Она пообещала, но внутренне уже знала, что не будет продолжать работу. Она расслабилась. Сына женила, имела хорошую работу с нормальным уровнем оплаты труда, да ещё и претендент в мужья появился.
               
2.2. ИНТУИЦИЯ И ЖАЛОСТЬ

     Посвятив жизнь заботам о сыне, Люба в глубине души мечтала о том, чтобы когда-нибудь встретить свою вторую половинку, чтобы не только она, но и о ней кто-нибудь заботился и любил. Думая о Жене и жалея его, она вспоминала, как он умело и заботливо кормил её за ужином и завтраком. Для неё это было необычно и очень приятно.

     Незаметно для себя, Люба стала приходить к Жене всё чаще и чаще, особенно в середине недели. В этом случае время пути на работу и с работы сокращалось почти в два раза. Приходя, она старалась постепенно и незаметно, чтобы не уязвить его самолюбие, отмыть те части квартиры, к которым она прикасалась: выключатели, косяки дверей, раковины, унитаз, ванную, посуду и прочие. Не всё можно было просто отмыть, кое-что приходилось отскабливать. Она не осуждала его за грязь, оправдывая тем, что чистка и уборка – не мужское дело.

     Постепенно, по мере отмывания, отскребания и отстирывания, неприятный запах в квартире уменьшился. Люба понимала, чтобы полностью избавиться от запаха, надо было отмыть потолки и заменить пропитанные смрадом старые бумажные обои. Следом Люба объявила войну тараканам, которые чувствовали себя в квартире хозяевами, разгуливая и размножаясь даже в спальне. Процесс оказался не лёгким, а самым отвратительным было смывание продуктов их жизнедеятельности с внутренних поверхностей ящиков и шкафов. Это была настоящая борьба с дьявольщиной.

     Люба чувствовала себя нужной и решила, что Женя послан ей самой судьбой в награду за годы одинокой жизни.

     И всё-таки чувство настороженности не покидало Любу. Интуиция подсказывала, что надо заниматься собой, не расслабляться и продолжать развиваться, но дьявол, царивший в Жене и его квартире, заманивал, нашёптывая лестные мотивы о жалости, сострадании, заботе, сексе и прочем.
    
     Руководствуясь голосом интуиции, Люба решила познакомить Женю с Валерой, с которым у неё сохранились дружеские отношения. Она напросилась к нему в гости. Его очередная жена встретила их дружелюбно, накрыла на стол, и они, непринуждённо общаясь, приятно провели вечер. На память сфотографировались.
Через три дня Валера, передавая в метро фотографии, сказал Любе:
- Ты что, собираешься строить с ним какие-то отношения?
- Не знаю, ещё ничего не решила. Но, по-моему, к этому дело идёт.
- Не думай даже об этом. Разве ты не видишь, что он алкаш?
- Но он совершенно не пьёт. Ты же сам видел.
- Потому и не пьёт, что алкоголик. Просто сейчас он в завязке. Да ты что, разве глупая? Разве не видишь, что он постоянно хвастается, возвышая себя? А с какой жадностью он ест! Наверное, и не работает нигде.
- Да, не работает, но он ухаживает за лежачим отцом.
- Ну конечно, и живёт за счёт его пенсии. – С насмешкой сказал Валера.
Любе нечего было ответить, и она подумала: «Сам ты выпивоха, и других такими же считаешь».

     Они расстались, но зерно сомнения было посеяно в Любиной душе.

     Люба призналась Диме, что проводит время с мужчиной. Она предложила познакомиться с ним и сказать своё мнение. Они условились о дне, когда она приведёт в гости Женю.

     Когда Люба объявила Жене о том, что надо поехать в Электросталь, он сразу догадался о причине.
- Смотрины будут? –  С улыбкой спросил он.
- Просто познакомлю со своим сыном и снохой. А то не прилично получается с моей стороны: пропадаю ночами неизвестно где, словно ветреница какая-нибудь.

     Женя тщательно готовился к встрече. Несмотря на морозную погоду, он надел своё холодное кожаное пальто и кашне белого цвета. Это было старомодно, но с претензией на изыск (как он, наверное, считал). Поплотнее покормив отца, они отправились с Электросталь. Путь был не скорым: почти два часа в один конец.

     Накануне Люба позвонила Анастасии Ивановне и попросила прийти к ней в гости ко времени, обусловленному с Димой. Ей очень был нужен объективный совет человека с большим жизненным опытом. Таким человеком для неё была Анастасия Ивановна, которую Люба считала своей второй мамой.

     Знакомство прошло, как Люба и планировала. Женя не пил, чем вызвал настороженность у Димы. Он с гордостью рассказывал о своей работе в метро. После встречи Люба ушла провожать Анастасию Ивановну домой одна, чтобы без посторонних свидетелей услышать её мнение о Жене. Анастасия Ивановна была очень тактичной, доброй, но справедливой. Женя ей не понравился, и она посоветовала Любе не торопиться с принятием окончательного решения.
- Люба, это конечно грех жить  с мужчиной не в браке, но всё-таки лучше, чем потом всю жизнь сожалеть о своей ошибке. Ты приглядись к нему внимательнее. Меня настораживает его хвастливость. Он  работал в метро, а говорит об этом так, как будто геройский поступок совершил, словно космонавтом был. Может быть, это для него считается подвигом? Ты видела его трудовую книжку? Где он ещё работал кроме метро?
- Не знаю, я даже не задумывалась об этом.
- А напрасно. В трудовой книжке вся наша судьба зафиксирована. По ней видно кто на что способен. Смотри Люба, не напорись на алкоголика или афериста какого-нибудь.

     На том и расстались. Несмотря на полученные предупреждения, Люба всё больше и больше времени проводила у Жени, постепенно наполняя его гардероб своими вещами. Она чувствовала себя там нужной.

2.3. ОТЕЦ

     Отец Жени был совершенно слепой. После ранения в голову, полученного в Великой Отечественной войне, он постепенно терял зрение. От  предлагаемых операций он отказывался, и в результате полностью ослеп. Живя в темноте, отец не замечал разницы между днём и ночью. Поэтому, он звал Женю в любое время суток, громко крича: «Женя, дай попить», «Женя, дай покурить», «Женя, сделай мне бутерброд», «Женя, принеси мне горшок». От этого сон Жени был беспокойным и не продолжительным. Ночью в состоянии покоя у Жени непроизвольно дёргались то пальцы рук, то сами руки. Кроме того, он часто просыпался с громким криком от боли, вызванной судорогами в ногах. Причиной этому Люба считала переутомление от недосыпания. Поэтому часто по ночам она сама вставала на зов отца, чтобы обслужить его потребности, и дать тем самым Жене возможность подольше поспать непрерывным сном.

     Постепенно отец становился всё пассивнее. У него появились пролежни. Люба знала по свекрови, что конец близко. Свекровь умерла через шесть дней после появления пролежней и никакие процедуры по их лечению не помогали. Теперь аналогичную картину она наблюдала и у отца Жени. За два дня до смерти он перестал просить что-либо, лежал спокойно и что-то бормотал, иногда посмеиваясь. Создавалось впечатление, что он мирно беседует со своими добрыми приятелями. Умер он ночью, тихо. Утром, когда Женя подошёл к нему, чтобы предложить поесть, отец не отозвался. «Отец, отец», - громко звал его Женя, пытаясь расшевелить, и окончательно убедившись, что отец умер – заплакал.
               
     Люба проснулась и сразу всё поняла. Она подошла к Жене и обняла его за плечи.
-Женя, успокойся. Это было неизбежно. Он ушёл в иной мир тихо и спокойно, значит с ним всё хорошо.
- Как же я теперь без него! Я так привык за эти годы заботиться, что не представляю свой жизни без этого, – сокрушался Женя.
- Давай подумаем, что и как нам дальше делать.
- Всё очень просто. Сейчас вызову скорую помощь, а дальше всё пойдёт как по накатанной дороге.

     Скорая помощь приехала через несколько минут. Врач констатировала факт смерти, выписала справку, позвонила куда-то и уехала.

     Буквально через пять минут посыпались звонки от организаций, предлагающих услуги по захоронению. Недолго раздумывая, согласились с одной их них. Приехавший представитель вызвал машину по перевозке отца в морг и выписал счет за услуги. Счет был не малым. По текущему в то время курсу он составлял около 250 долларов.
- Женя, а у тебя есть деньги? – Отозвав в сторону, спросила Люба, заметив его замешательство.
- Есть немного.
      Женя достал из гардероба деньги и протянул Любе. Люба посчитала. Было две с половиной тысячи, или чуть больше ста долларов.
- А как ты собираешься расплачиваться?
- Не знаю, сейчас детям позвоню. Я слышал, что в Собесе выделяют на захоронение две тысячи.
- Это когда ещё будет, а расплачиваться сейчас надо.

     Люба достала свой кошелёк и отсчитала необходимую сумму. Обычно она не имела при себе таких денег, держа их на карточке и снимая небольшие суммы, по мере необходимости. Эти наличные деньги она приготовила для сына и Жени. Она всегда давала Жене деньги на приобретение продуктов, стараясь полностью компенсировать их стоимость. Она ведь тоже питалась. А у Жени лишних денег не было: он жил на пенсию отца и мизерное пособие за его опекунство. Затем ездили в крематорий, платили почти столько же ещё за что-то.

     В день похорон с утра Люба начала готовить поминальный обед. Накануне, находясь в служебной командировке в Москве, в гости зашёл Костя, муж Любиной сестры. Женя вместе с ним отправился в крематорий, куда должны были приехать все трое Жениных детей. Он их воспитывал не долго: старшую дочь – лет до двенадцати, а младших – двойняшек – лет на пять меньше. Жена бросила его из-за пьянства. Она терпеливо ждала, пока им выделят квартиру, обещанную за Женину работу на стройке. А возможно, она надеялась, что Женя одумается и бросит пить, став многодетным отцом. Ведь по своей натуре он очень добрый и заботливый. Трёхкомнатную квартиру Женя заработал, но стал выпивать ещё больше. В конечном итоге, терпение жены лопнуло, и она выгнала его из этой квартиры. Он ушёл жить к родителям, где сейчас и проживал.

     Дети приехали в крематорий на похороны дедушки и дали помощь – по одной тысяче рублей каждый. Женя очень обрадовался этому, но даже не подумал отдать их Любе, поскольку практически все расходы проводились за счет Любиных денег. Мог бы предложить хотя бы ради приличия: всё равно она бы их не взяла. Люба заметила этот нюанс в поведении Жени, но в тот момент не придала ему особого значения. А ведь это был «первый звоночек». Люба, ослеплённая от удовольствия поедания бутербродов, приготовленных Женей (за её же деньги) продолжала наивно надеяться на счастье с этим человеком.

     После похорон все приехали домой, где Люба уже накрыла стол для поминок. Подошёл ещё один родственник Жени. Сидели, вспоминали, а по мере выпитого разговор уходил всё дальше и дальше от темы похорон дедушки. Из их разговоров Люба поняла, что у всех детей есть какая-то обида на Женю. Конкретную причину она не могла узнать, потому, что их разговоры обрывались, когда Люба или Женя заходили в комнату. Лишь через шесть лет, когда Люба выведет Женю из очередного запоя, она узнает причину обиды его детей. Обида возникла несколько лет назад во время похорон его матери, их бабушки. Когда его мама умерла, он позвонил детям и объявил: «Бабушка умерла, у меня денег на её похороны нет». Старшая дочь – высокооплачиваемый парикмахер, считалась среди детей самой материально обеспеченной, поэтому все расходы и хлопоты, связанные с похоронами, она и её муж взяли на себя. В этот период Женя имел общение с очередной любовницей, которая помогала накрывать поминальный стол. Когда поминающие достаточно разгорячились выпитым, кто-то из них начал расхваливать Женю и его любовницу за хорошо организованные поминки. Женя с гордостью принимал похвалу, ни слова не сказав, что это заслуга не его, а его старшей дочери и её мужа, чем очень обидел их. Узнав об этом, Любе стало понятно, почему у Жени с его зятем были враждебные отношения. Когда Люба ранее несколько раз задавала Жене этот вопрос, он отвечал ей, что не знает причины.

     Женин отец оставил о себе добрую память. Прошло уже почти двадцать лет со дня его кончины, но родственники, особенно на родине Жениной матери, при встречах обязательно вспоминают его, рассказывая о его бескорыстном характере и о блинах, которые никому не удаётся приготовить их так, как умел он.

ГЛАВА 3. ЗАМУЖЕСТВО.

     После похорон сделали небольшую перестановку мебели. Собственно говоря, там и переставлять практически нечего было. Старенький жёлтый гардероб, полированный сервантик, тахта, кровать, два стола – большой и маленький (в спаленке). На стене висела синтетическая кошма, которую Женя привёз когда-то из Казахстана, а перед ней – раскладное дачное кресло. Да ещё старая тумбочка, на которой стоял маленький чёрно-белый телевизор с поломанным переключателем каналов. 

     К этому времени Люба уже подолгу жила у Жени, наведываясь к сыну только в выходные дни. Женину квартиру она уже отмыла, но видеть каждый день перед глазами нищету и убожество, было тяжело для души. Поэтому в первую очередь купили нормальный телевизор и тумбочку под него, а затем гардероб для Любиной одежды. Покупать ходили вместе, а деньги платила Люба. Гардероб, также как всю другую мебель, покупаемую Любой позднее, собирал Дима. Он же починил и всю электропроводку в квартире, заменил все розетки и выключатели.

     В начале весны Женя решил сбрить бороду. Он объяснил, что делает это каждый год, потому, что, во-первых, с бородой жарко, во-вторых, чтобы лицо загорало равномерно. Объясняя это, он на ходу сочинил байку о том, как якобы летом он опалил броду, раздувая костёр на даче. Женя удалился в ванную, а Люба села ждать его появления в новом образе. Через несколько минут перед Любой предстал совершенно другой человек: круглолицый с безвольным покатым подбородком. Он смущённо и неуверенно улыбался, наблюдая за Любиной реакцией. Люба, ошеломлённая таким преобразованием, не сразу смогла заговорить. Таким он ей совершенно не нравился. Тот тип волевого человека, который придавала ему борода, исчез.
- Да, Женя, - только и смогла произнести она, - теперь мне придётся привыкать к тебе заново.

     Спустя месяц после смерти отца, Люба обратила внимание, что Женя не делает попыток найти работу. Он всё своё время проводил на кухне, рынке и перед телевизором. Вначале ей было неловко завести с ним разговор на эту тему, но видя пассивность Жени, она не выдержала и осторожно спросила.
- Женя, а ты не хочешь поработать где-нибудь?
- Я ищу, но подходящего ничего нет. А за гроши нечего и работать.
- А по мне так лучше гроши, чем совсем ничего, - ответила Люба, вспомнив, как доходила до изнеможения, работая в кондитерском цехе за тридцать рублей в день.
- Это пусть приезжие за гроши работают, а я коренной москвич.

     Люба не стала продолжать разговор. Ей было очень неприятно услышать такое. Весь следующий день она думала об этом разговоре. В её голове крутились аргументы, которые она собиралась высказать вечером Жене. Она хотела ему сказать, что родиться в Москве – это не заслуга, а шанс, данный судьбой, который он не сумел использовать в своей жизни, поэтому и живёт в нищете. Но вечер пришёл, а Люба так и не сказала Жене о своём недовольстве.   

     Люба попыталась устроить его в охрану банка, куда взяли Диму. Но когда Начальник службы охраны взглянул в его трудовую книжку, то, смеясь, вернул её с отказом.
- Мы прогульщиков и алкоголиков на работу не принимаем.
- Но у него были уважительные причины, тяжёлые семейные обстоятельства, по которым он был вынужден пропускать работу, - пыталась объяснить Люба, рассказывая о том, что объяснял ей Женя.
- Это он пусть Вам об этом байки рассказывает. Нам такой работник не нужен.
В его трудовой книжке действительно было несколько записей об увольнении за прогулы и даже за пьянку.

     Женя решил попытать счастья устроиться на работу в метро. Но в какое Депо, ни обращался, ему отказывали. Наконец, в одном из Депо согласились принять слесарем по ремонту подвижного состава с испытательным сроком. Необходимо было пройти полное обследование здоровья. Обследование показало, что он перенёс микроинфаркт, и его положили на лечение в больницу, в которой он пролежал около месяца. На работу удалось устроиться только в конце июля, то есть через четыре месяца после смерти отца.

     Заработную плату Жене установили три тысячи рублей. Конечно, это было очень мало, но  хоть что-то. А до этих пор они жили на Любины деньги. Вместе ходили за продуктами на самый дешёвый рынок Москвы, где торговали, в основном, просроченными продуктами. Люба давала деньги, а Женя, по своему усмотрению, закупал продукты. Люба присматривалась к его вкусу, стараясь подладиться под него. А он, выбирая самые дешёвые продукты, строил из себя знатока-богача, выпячивая в разговорах с торговцами своё коренное московское происхождение и, при случае, объявляя, что у него жена работает в банке. Любе было стыдно, потому, что обеспеченные банкиры на такие рынки не ходят. Он покупал самые дешёвые шницеля и ел их с таким удовольствием, будто они были сделаны из мяса. Он готовил еду по своему вкусу, а Люба хвалила, поощряя его. В еде она всегда была не разборчива. Конечно, ей было удобно: о ней заботились, дорога до работы была короче вдвое, а тратя деньги, она говорила себе, что эти расходы вместо платы за квартиру. А ведь фактически получалось, что она содержала альфонса!

     После Жениного трудоустройства ситуация изменилась. У них стал общий кошелёк, куда Люба клала столько денег, сколько и Женя. Когда Женя получал три тысячи, Люба клала в кошелёк чуть больше трёх тысяч, и когда, после испытательного срока, Жене повысили зарплату до пяти тысяч, Люба стала класть чуть больше пяти тысяч.

     Спустя месяц после смерти отца Женя предложил Любе выйти за него замуж. Люба ничего определенного не ответила. Ей казалось, что предложение должно быть более конструктивным, более одушевлённым, наполненным тёплым порывом чувств. Но оно было слишком прозаичным. Необходимости в штампе в паспорте она не видела: он нёс только юридическую зависимость, а связывать себя юридически с неработающим больным человеком она считала неразумным. После Жениного трудоустройства, он сказал:
- Люба, помнишь, я предлагал тебе расписаться. Ты так до сих пор ничего и не ответила.
- Я думала, что ты передумал. Мне всё равно, но если для тебя это важно, то давай распишемся.

     Через пятнадцать лет их совместной жизни, после подлого предательства Жени, когда Люба будет неизлечимо больной, она поймёт, что штамп в паспорте нужен был Жене для того, чтобы обеспеченная Люба более щедро делилась с ним своими доходами. Только наивная Люба верила, что Женя полюбил её. Ведь она так мечтала о любви! Но пока она даже отдалённо не предполагала, что с его стороны возможна корысть. Она сама никогда не делала людям подлости, и от других подлости ещё никогда не видела.

     На следующий день подали Заявление. Регистрация была назначена на 17 августа – памятный для всей России день дефолта национальной валюты.

     Обручальное кольцо у Любы было. Она давно, ещё в эпоху всеобщего дефицита, купила три обручальных кольца для Димы. Одно кольцо (побольше) предназначалось Диме, а два других разных размеров – на выбор, его будущей жене.  Одно из них подошло Наташе, а оставшееся  оказалось впору Любе. Кольцо для Жени поехали выбирать в магазин на Профсоюзной. Выбрали небольшое кольцо, похожее на Любино. Конечно, деньги за него заплатила Люба, потому, что у только что начавшего работать Жени денег всё ещё не было.

     Они расписались в августе, решив устроить небольшую вечеринку. Когда начали составлять список приглашаемых друзей, оказалось, что Жене, кроме его троих детей и приятеля с работы, пригласить было некого. С Любиной стороны были приглашены обе приятельницы – Лены, Людмила Осиповна с мужем, Т.Б. с мужем и две приятельницы из Электростали. От Жениной стороны пришла только одна старшая дочь.

     А Любины коллеги устроили дня неё настоящий сюрприз. Накануне она рассказала им о предстоящем бракосочетании, но приглашать на торжество не стала, объявив, что накроет стол в Управлении после свадьбы. Каково же было её удивление, когда на выходе из Загса, «молодых» встретили с ликованием, поздравлениями и цветами весь коллектив Управления! Тут же экспромтом устроили небольшое торжественное веселье, где Люба бросала букет невесты.

3.1. ДАЧА
    
     Женя много рассказывал о своей даче, о том, как он выращивал овощи и какой собирал урожай. В апреле он посадил несколько семян помидор на рассаду. Любе очень хотелось увидеть дачу. Этот участок земли восемь соток был выделен его отцу, как инвалиду Великой Отечественной войны. Участок был выделен бесплатно, но за него надо было платить членские взносы в СНТ, который был создан на базе таких наделов.

     В апреле позвонили из СНТ и объявили о проведении Общего собрания. Уже подходя к месту проведения собрания, Женя сказал:
- Люба, если на собрании будут про меня что-нибудь говорить, то не обращай внимания. Все будет нормально.
- Интересно, что там могут сказать?
- Просто у меня небольшой долг по членским взносам. Они всё время письма пишут, грозятся, что исключат из СНТ.
- А там много надо платить?
- Да нет, просто мне некогда было. Ты же знаешь, что отец болел сильно. Пусть грозятся, землю всё равно не отберут.

      В фойе он показал Любе членскую книжку и все письма с предупреждениями, в которых указывались последние даты погашения долга. Ситуация была унизительной. Здесь же, в фойе, сидели представители СНТ, которые знакомили с повесткой дня и собирали взносы. Женя был в списке членов на отчисление. Им объяснили, что если сейчас погасить долг, то из списков на отчисление можно будет исключить. Сумма долга была две с половиной тысячи рублей, по тем временам – немалая. У неработающего Жени денег, конечно, не было. Люба вынула кошелёк со своими «кровными» и оплатила. Уж очень ей хотелось уберечь Женю от позора.

     Дача находилась в ста шестидесяти километрах от Москвы. На машине этот путь можно было проехать за два с половиной часа, а на электричке – за три часа плюс сорок минут до станции в Москве и один час пешком от станции до дачи.

     В начале мая, когда потеплело и зазеленела трава, впервые поехали на дачу. Поскольку машина была поломана, поехали на электричке. Выехали ещё до рассвета. Дорога была изнурительной, и Любе казалось, что она никогда не кончится. После электрички долго шли через посёлок, с трудом обходя лужи на расквашенной дороге, не покрытой даже щебёнкой. Затем прошли мимо местного кладбища. Дальше путь пролегал через глубокий пологий овраг, по дну которого протекал ручей.
 
      Выбравшись из оврага, остановились, чтобы перевести дух, да так и застыли от восхищения красотой увиденного. Взор, постоянно ограничиваемый  в Москве препятствиями стен, устремлялся вдаль до самого горизонта, у края которого были только небо и земля. Небо – тёмно-синее, украшенное белыми хлопьями редких облаков, а земля – нежно-зелёная  от молодой травы, радостно пробуждающейся после холодной зимы. Небольшие домики оставленного позади поселка не могли закрыть собой линию горизонта. Тот овраг, который они преодолели, был не единственным на этом бескрайнем просторе. Их было много, но все они были заросшие кустарниками и деревьями, ещё не покрытыми листвой. Прямо перед ними была дорога, пролегающая через пашню, засеянную озимыми и по которой им предстояло идти.
- Женя, красота какая! – С восторгом воскликнула Люба. – Вот бы картину такую написать!
- Подожди немного, увидишь, как будет красиво, когда распустятся листья и зацветут деревья и цветы!

     Оглядевшись ещё раз, Люба заметила, что на одном из склонов оврага лежит снег, плотно прижимая к земле мелкие веточки кустарника и прошлогодней травы.
- Как это удивительно: одновременно  зелёная трава, яркое солнце и снег! Это так несовместимо! – Продолжала восторгаться Люба.

     Налюбовавшись пейзажем, пошли по полевой дороге к линии горизонта, за которой скрывалась Женина дача.

     Подошли к ровному полю, обозначенному столбиками. За столбиками, виднелись несколько небольших построек.
- Вот и дошли, – с облегчением сказал Женя.
- А где же твоя дача? – Удивлённо спросила Люба.
- Пойдём по этой дорожке. Сейчас вычислим.

Вошли внутрь намеченного столбиками ограждения и прошли метров сто пятьдесят.
- Вот и дошли. Видишь этот столбик и медную проволоку? Это начало участка. С другой стороны тоже такой же столбик.

     Люба стояла, словно ошеломлённая. Перед ней был участок земли, густо заросший высоченным многолетним бурьяном. Даже снежная зима не смогла сломить его наповал.
- А ты рассказывал, что овощи какие-то выращивал. Как это возможно в таком бурьяне?
- Нет. Это там дальше. Пойдём.

     Прошли вглубь от дороги. Вскоре Люба заметила вкопанное бревно, а рядом – другое, поменьше.
- Видишь, это мой столик. А это мои грядки, - сказал Женя, и указал рукой в сторону бурьяна напротив «столика».

     Люба присмотрелась и заметила несколько небольших возвышений, похожих на заросшие могильные холмики.
- Женя, а где можно в туалет сходить?
- В любом месте. Вокруг никого нет.
- Да, задачка. Хорошо, что бурьян вокруг высокий.

     Хотелось есть. Разложили продукты на «столике». Присесть было негде, и руки помыть нечем. Чай, привезённый с собой в термосе, тратить на мытьё рук было жалко. Кое-как подкрепившись, Люба спросила:
- А чем ты землю обрабатываешь? У тебя есть лопата, или тяпка какая-нибудь?
- Есть, спрятана в ложбинке.

     Женя достал лопату, спрятанную в канавке прикрытой ворохом прошлогодней травы.

     Люба попыталась покопать землю на холмиках, но та была очень сырой и липла к лопате. Немного посидев, решили возвращаться. Больше делать было нечего.

     При выходе из оврага, не доходя до сельского кладбища, был небольшой заброшенный фруктовый сад, поросший молодыми саженцами.
- Женя, а почему ты до сих пор не накопал здесь деревьев и не посадил их на даче? За пять лет они бы уже плодоносить стали.
- Да здесь одни дички. Разве что вишню или сливу можно взять? Но хочется что-нибудь сортовое.
- Когда-нибудь и сортовое можно будет приобрести, а пока и обычное посадить можно. Пусть себе растут, а срубить не долго. В следующий раз надо будет прихватить из дома лопату с мешком. Накопаем саженцев по пути.
- И что я сразу не догадался деревья в первую очередь посадить! Кинулся овощи выращивать. Видел же, что другие деревья сажают.

     Хотелось Любе сказать ему: «Да что ты притворяешься? Где там у тебя деньги на саженцы, если ты не имеешь их даже на уплату грошовых членских взносов! Работать надо». Но она промолчала, хотя настроение её испортилось. Не нравилось ей лукавство Жени!

     В следующий раз им удалось выбраться на дачу только в конце мая. Везли рассаду помидор и лопату с мешком для саженцев.

     На этот раз работы на даче было много: перекопать грядки, посадить деревья и помидоры. Посадили пять вишенок, из которых две погибли на следующий год. Зато оставшиеся три прижились и цветут и плодоносят уже более шестнадцати лет. Ягоды у этой вишни оказались даже крупнее, чем у всех других сортовых вишен, купленных ими в последующие годы. Кое-как посадили и помидоры. Сильно испачкались в земле.
    
     Переодеться было негде и не во что. Поэтому возвращались грязные, грустные, усталые и голодные. Пока доехали до дома, было уже совсем темно.

     За ужином Люба сказала:
- Чтобы на даче сделать что-нибудь существенное, надо там ночевать, или хотя бы ездить на машине. А иначе получается, что на дорогу мы тратим вдвое больше времени, чем проводим на даче. И дорога тяжёлая, просто самоубийство какое-то.
- Да, надо машиной заняться. Вот сейчас полежу в больнице, выйду на работу, и займусь машиной. – Согласился Женя.

     На следующий день купили краску для машины, и Женя распылил её по чёрному капоту и правой двери. Теперь цвет машины был почти одинаковый. До больницы успели сделать и диагностику машины. Благо, что сервисный центр находился в ста пятидесяти метрах от дома. Но и эти метры надо было проехать. Машина долго не заводилась, а когда завелась, стала двигаться вперёд рывками, густо чадя из выхлопной трубы жёлтым дымом. Когда Женя доехал, а вернее сказать – «подергался», до бокса, все слесаря замахали руками, смеясь:
- Стой, стой, сами дотолкаем!

     Стоимость диагностики и предлагаемого ремонта ошеломила Любу. Она равнялась почти двухмесячной Любиной зарплате. Таких расходов она не могла себе позволить. Однако около трёх тысяч рублей за диагностику и незначительный ремонт, позволивший Жене пригнать машину обратно на стоянку, всё-таки пришлось заплатить. Люба надеялась, что Женя, выйдя на работу в метро, наконец-то станет зарабатывать достаточно денег на своё содержание. Она даже предположить не могла, что зарплата его будет до смешного мизерной.

     В следующий раз на дачу они попадут только в сентябре на отремонтированной кое-как машине, и увидят на заросших травой грядках опавшие небольшие красные помидорчики. Бедняги, они всё лето росли без воды, без прополки, и выжили!

3.2. ВНУК
    
     Рождение внука было самой большой наградой судьбы для Любы. Она дала корни! Первенец, сын сына и внук её Саши, её первого мужа! Она плакала, представляя, счастливое улыбающееся лицо Саши, если бы не его нелепая смерть. Столько доброты и любви было в этом человеке!

     Люба приехала  в Электросталь за два дня до выписки внука из роддома, чтобы подготовить квартиру и все предметы, необходимые для ухода за новорождённым. Отмыла, пересушила, перегладила, сложила, приготовила угощение, и они отправились за самыми дорогими существами: Наташей и внуком.

     Перед выходом из дома Люба спросила Диму:
- Сынок, а имя вы уже придумали сыну?
- Нет. У нас с Наташей мнения расходятся. А имя уже сегодня надо придумать, чтобы там справку какую-то оформить.
- Представляю, как твой отец радовался бы внуку. Как он носился с тобой: «Сынулька, Димулечка», - у Любы невольно перехватило дыхание, и она замолчала.
    
     Проглотив комок в горле, она продолжила:
- А имя Саша вам не нравится?
- Не знаю, посмотрим. – Ответил Дима.

     В роддоме Наташа с Димой несколько раз перебрасывались через окно записками, но  Люба не придала этому значения. Но когда она услышала, как Дима сердито и громко сказал Наташе: «Нет, я сказал нет», она насторожилась и подумала: «Не ссорятся ли они? Этого ещё не хватало!». Она подошла к расстроенному сыну.
- Димочка, что случилось?
- Подожди, мама, ничего не случилось, всё нормально,- отмахнулся Дима, глядя на окно Наташиной палаты.

     Наташа стояла в окне, намереваясь бросить камешек с запиской.
- Дима, лови! – Крикнула она.
Дима поймал записку, торопливо развернул и радостно заулыбался. Он подошёл к Любе и сказал:
- Мама, мы решили твоего внука назвать Сашей.

     Люба поняла, о чём спорили Дима с Наташей. Наташа хотела дать сыну другое имя, но покорилась желанию мужа. Люба подошла к окну, посмотрела прямо в лицо улыбающейся Наташи.
- Наташа, спасибо тебе. – Дальше говорить она не могла и остановилась, стараясь сдержать слёзы, готовые пролиться рекой.

С этого дня внук стал для неё объектом её ежечасных мыслей. На работе она только о нём и говорила. За развитием её внука следили всем Управлением ещё задолго до его рождения, еженедельно распечатывая из интернета снимки УЗИ.
- Любовь Павловна, любишь внука? – Спросила её однажды Главный бухгалтер.
- Это словами невозможно выразить. Он - моя душа! – С восхищением ответила Люба.

     Внук родился, как и она: в год змеи под созвездием Рака.

     Каждую неделю Люба, иногда вместе с Женей, приезжала в Электросталь. Ей очень хотелось помочь Наташе. Роды у Наташи были не лёгкими, и сидеть ей ещё долго не разрешалось. Поэтому Люба не столько развлекалась с внуком, как старалась переделать как можно больше дел: постирать, погладить, приготовить обед, закупить продукты. Она помнила, как ей было тяжело когда-то, и старалась максимально освободить Наташу от хлопот, хотя бы на один день. Может быть, Наташу Любина навязчивая забота и утомляла, но она тактично молчала.

3.3. ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО

      Первый год супружеской жизни был самым благополучным  из всех последующих. Женя работал, и это способствовало не только материальному укреплению.  В Жениных глазах появился задор, он словно воскресал духом, и это радовало Любу. Настроение его было оптимистичным, он строил планы на будущее. Постепенно тело его наливалось, морщины разглаживались. Он чувствовал себя достойным человеком. За год он полностью поменял свой гардероб: приоделся, приобулся, утеплился из общих денег. А вот Люба на свою одежду тратила  личные деньги, сверх того, что клала в общий кошелёк. Это было в ущерб её планам. Она ставила перед собой задачу накопить необходимую сумму денег для превращения её однокомнатной квартиры в двухкомнатную, то есть хотя бы восстановить жилплощадь, которая была у неё до переезда в Россию. Люба замечала хитрость Жени, но сказать об этом стеснялась и не придавала этому особого значения. На её глазах всепоглощающий дьявол, сидящий в Жене, воскресал и набирался сил, хитро выкачивая из Любы её энергию и деньги.
 
     Однажды, зимним вечером разговорились о даче, деревне, и Женя рассказал, что в посёлке, близ деревни его матери, есть старинная церковь, в которой венчалась его прабабушка. Люба не помнила, кто из них предложил обвенчаться. Наверное, всё-таки Женя. Люба никогда первая не предлагала себя. Летом, приехав в этот посёлок к Жениным родственникам, выяснили возможность обвенчаться. Оказалось, что никаких условностей не существует. Они сразу и обвенчались, взяв свидетелями Жениных родственников.

     Женин расчёт с женитьбой и венчанием был точен. Люба стала более щедро финансировать его нужды сверх сумм, складываемых в общий кошелёк. А именно: была полностью восстановлена государственная машина его отца и куплен для неё гараж – «ракушка». Летом был полностью вспахан и обработан участок земли, гордо называемый Женей дачей, а также поставлены туалет и небольшая бытовка. Вокруг бытовки Женин родственник построил веранду. Освоение дачи начиналось буквально с гвоздя. Требовалось всё: на чём сидеть, на чём есть, на чём спать, чем обрабатывать землю и прочие жизненно необходимые мелочи, включая ёмкости для воды. Здесь Женя проявлял чудеса смекалки. Он приносил домой всё, что удавалось раздобыть: вёдра, ящики, стулья, доски и прочий инвентарь. Что-то отдавали соседи, что-то он брал на работе. Всё это свозилось на дачу на «рабочей лошадке» - отремонтированной Таврии. Люба ласково называла Женю: «мой домовёнок». Только вот делать что-то и мастерить он не умел, а когда приходилось делать, начинал нервничать, раздражаться и сразу хватался за сигарету. Поэтому Люба, для своего спокойствия, предпочитала всё делать сама. В квартире Люба наклеила новые обои, вымыла и побелила потолки, купили диван, кресло, и Люба привезла из своего дома большой туркменской ковёр и шерстяные ковровые дорожки. Одним словом, Люба раскрывала всё шире и шире свой карман, полностью поверив в незыблемость супружеских отношений и надёжность Жени.

     По мере того, как Женин организм укреплялся, освобождаясь от многолетней алкогольной токсикации, у него появлялись различные болезни внутренних органов: печени, желудка, поджелудочной железы, которые они успешно лечили.

3.4. ПЕРВЫЙ ЗАПОЙ И ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ

     Гром грянул неожиданно среди безоблачного, как казалось, неба. Женя уже полтора года работал в метро и к новому году ему увеличили заработную плату до восьми тысяч рублей, то есть на три тысячи. Уровень жизни обещал возрасти. Всё радовало.

     Отметив Новый год, Люба и Женя поехали в гости проведать внука. Люба знала, что денег у сына для накрытия праздничного стола не было. Поэтому, как обычно, предварительно зашли в магазин закупить «гостинцев». Посидели, поели, поиграли с внуком. Пора было возвращаться домой, однако Жени в квартире не оказалось. Люба недоумевала: «Куда он мог пойти, даже не предупредив её». Через некоторое время Женя пришёл с бутылкой какого-то напитка.
- Дима, пойдём, отметим с тобой праздник по-мужски, - с порога обратился он к Диме. Все были удивлены.
- Дядь Женя, я не хочу.
- Да ты не бойся, она слабенькая, всего восемь градусов, - продолжал предлагать Женя, откупоривая бутылку. – Дай стаканы.
Наташа подала стакан. Женя налил и залпом выпил половину.
- Дима, сладкая, как компот. Попробуй.
- Нет, дядь Женя, и не уговаривайте.
- Ну, как хочешь, – сказал Женя, наливая себе вторую порцию.
Дима вышел в комнату и, округлив от удивления глаза, прошептал Любе:
- Мама, он что, алкаш?

     Люба и сама была ошеломлена. Вдобавок, ей было стыдно за Женю перед сыном и снохой. Она торопливо стала собираться домой, но Женя тянул, пока не допил до конца свою бутылку с «компотом».

     В пути Женя подремал в автобусе и хмель из него вышел. Люба успокоилась. Выйдя из метро, Женя забежал в попутный магазин, объяснив, что хочет купить себе что-нибудь попить. Вышел он с двумя металлическими баночками слабоалкогольного напитка.
- Женя, зачем тебе это? – Возмутилась Люба.
- Ну что здесь такого? Это же не вино.
- Но к чему? Скоро спать ложиться, и завтра тебе рано вставать на работу.
- Ничего не будет. Не волнуйся. – Ответил Женя и стал торопливо откупоривать первую банку. Спать он лёг после того, как осушил вторую банку.

     Рано утром, как всегда, Женя отправился на работу, прихватив с собой обычный набор продуктов на обед. Собирался он вяло, и чувствовалось, что его что-то озадачивает. Люба поторапливала, чтобы не опоздал. Вслед за ним стала собираться на работу и Люба – её рабочий день начинался на час позже.  Минут через сорок открылась входная дверь. На пороге стоял Женя, держа в руках сумку с обедом и бутылку водки. Он слегка покачивался.
- Женя, ты почему не пошёл на работу?! – Люба буквально остолбенела. Она не верила своим глазам.
- Сейчас отдохну и пойду, - невнятно проговорил Женя, раздеваясь.
- Да ты же пьяный!  Тебе прогул поставят!
- Всё будет нормально, не волнуйся.

     У Любы больше не было времени на разговоры, она опаздывала на работу.
 
     Вечером, придя с работы, она застала Женю в лежащем состоянии. Перед ним стоял тазик, а на столе – недопитая бутылка водки. Было не понятно: спит он или нет. Он похрапывал, как во сне, но глаза были приоткрыты. Вдруг он поднялся, придвинул к ногам тазик и сунул в рот два пальца, издавая характерные звуки. Извергаемая жидкость отвратительно стекала по его рукам до самого локтя, а затем плавно расползалась по нательному белью. Вытерев тряпкой руки, он встал, покачиваясь, подошёл к столу и налил в стакан граммов пятьдесят водки. Выпил, не закусывая, и прикурил сигарету. Сделав три-четыре затяжки, он потушил сигарету и снова принял горизонтальное положение на диване, прикрыв глаза и похрапывая. Возмущение и растерянность сковали Любу и через некоторое время вылились в гневную тираду. Ночью такая живописная картина Жениного состояния повторялась несколько раз.

     Утром, взглянув на дремлющего Женю, Люба поняла, что пойти на работу он не в состоянии. Её слегка успокаивало то, что водки больше не было, и она надеялась, что за день Женя проспится и придёт в нормальное состояние.

     Однако, такая же ситуация сохранялась и на третий, и на седьмой день. Люба уже давно застелила ковёр тряпками, а  простыню и наволочку заменила самыми ветхими, которые только можно было отыскать в доме. Приходя с работы, она отмывала тазик и всё вокруг него, в также лицо и руки Жени. Он почти ничего не ел. От постоянного раздражения гортани, голос стал хриплым. Лицо обросло густой седой щетиной, состарившей его лет на пятнадцать.

     Люба никогда не видела такого состояния у людей. Она всегда считала, что её первый муж Саша и брат Алексей много пьют, и называла их пьяницами. Но у них никогда не было запоев. Сколько бы они вечером в праздники ни выпили, наутро они шли на работу, и ни у кого не возникало даже мысли, что можно прогулять. Правда, иногда они мучились по утрам от головной боли, но поправляли здоровье не новой порцией спиртного, а рассолом или аспирином.

     Люба очень переживала, что Женю уволят по статье за прогулы, поэтому на третий день запоя она вызвала участкового врача. Врач пришла с утра, до Жениного похмелья, констатировала повышенное артериальное давление и выписала больничный лист. Естественно, что через установленные три дня, Женя явиться в поликлинику не мог для продления больничного листа. Тогда Люба решила спасать хотя бы его трудовую книжку. На восьмой день запоя она с трудом заставила Женю расписаться на нескольких чистых листах бумаги. Подписи получились кособокими. Выбрав наиболее приличную подпись, Люба своим почерком от Жениного имени написала заявление об увольнении. Кое-как удалось допытаться у Жени, как проехать к месту его работы. Утром следующего дня Люба, прихватив заявление и не закрытый больничный лист, отправилась в Депо на поиски Жениного начальника. Она сама не помнит, как ей удалось это сделать.
     Начальник не поверил в то, что Женя болен.
- Если у него больничный лист, то зачем он хочет уволиться? Пусть выздоравливает и выходит на работу.
- Он вряд ли сможет работать. Он совсем плохой. - Люба сделала печальное лицо.
- Но к чему увольнение? И почему заявление написано не собственноручно?
- Он рукой плохо владеет. – Уже смело врала Люба.

     Ей было важно, чтобы Женю уволили по собственному желанию, а не за прогулы. Она надеялась, что придя в себя, Женя ещё будет работать, как все нормальные люди. И у неё получилось. Уже через три дня  Женин начальник передал ей спасённую трудовую книжку с записью об увольнении по собственному желанию.

     Дней десять  Женя «выползал» днём из дома за очередной бутылкой спиртного. Он слабел с каждым днем и вскоре стал с трудом доходить до туалета, держась за стенку. Тогда его стал снабжать спиртным сочувствующий сосед. Каждый день Женя обещал, что бросит пить со следующего дня. Деньги у Любы он не брал, вероятно, заранее накопил достаточную сумму, зная о своём риске.

     От постоянного недосыпания и нервного напряжения, Люба совсем извелась. А ведь надо было не только ходить на работу, но и делать вид, что в её жизни всё в полном порядке. Пожаловаться кому-нибудь было стыдно. Она даже сыну не могла сказать о своём позоре. Наконец, терпение её кончилось. Она шла домой и думала: «Если он и сегодня будет такой же невменяемый, то я развернусь и уеду к себе. Успею ещё на последний рейс».

     Войдя в квартиру, она увидела Женю, сидящего над тазиком с двумя пальцами во рту. Изо рта вытекала жидкость тёмно-коричневого цвета.
- Женя, да когда же это кончится! Ты же умрёшь скоро! Двадцать дней ничего не ешь, толком не спишь, Я не могу больше смотреть на это! – В сердцах кричала Люба.
Женя поднял глаза и посмотрел на Любу. В его глазах было столько боли и страдания, что Люба невольно замолчала. Она поняла, что он сам сильно страдает, но ничего не может с собой поделать. Укор совести кольнул в сердце Любы: «Он страдает, а я ругаю, собралась бросить его на произвол судьбы. А ведь я дала обет перед Богом быть с ним в радости и скорби».
- Женя, давай вызовем нарколога на дом. Вон сколько объявлений в газетах.
- Это всё афера. Они не помогут, а только на тот свет отправят.
- Ну что же делать! Хочешь, я отвезу тебя в наркологическую больницу, там врачи.
- Нет, я сам. Дай мне ещё дня три.

     Запой продолжался уже двадцать пять дней. Ситуация не менялась и Люба решила действовать сама. Изучив объявления, она обзвонила нескольких наркологов, и без согласия Жени, вызвала специалиста на дом. Был вечер пятницы. Женя долго не хотел соглашаться на капельницу, но его уговорили. После прокапывания половины нормы, он стал кричать, что ему плохо и процесс спасения прекратили. Он пообещал, что теперь сам сможет восстановиться. Вызов специалиста обошёлся Любе в сто долларов.

     Почти весь следующий день Женя проспал и к вечеру в состоянии был даже побрить отросшую бороду. Они в первый раз пошли прогуляться около дома. Проходя мимо киоска, торгующего слабоалкогольными напитками, Женя упросил Любу купить одну-единственную баночку (с которой начинался его запой). А на следующий день все началось заново. Остановиться Женя уже не мог. Женя уже не мог встать, чтобы дойти до туалета. Весь процесс происходил на диване. Люба без согласия Жени вызвала другого нарколога, предварительно разъяснив ему всю ситуацию. На этот раз Женя доверился, сказав: «Будь, что будет».

     Капельница не вызвала у Жени дискомфорта, и содержимое флаконов за два часа полностью оказалось в Женином организме. Нарколог выписал длинный список лекарств, а также назначил пищевую и водную диету для восстановления организма.

     Люба долго хранила в коробке все флаконы из-под лекарств, опасаясь отрицательной реакции организма, при которой потребовалось  бы искать причину. Но всё прошло нормально. Эти сто долларов за услуги нарколога себя оправдали.
 
     Когда Женя пришёл в себя, он стал жаловаться на отсутствие чувствительности в двух пальцах на правой руке и боль в пальцах на левой стопе, большой палец которой был синеватого цвета. Начали с руки. Невропатолог назначил физиопроцедуры. Дней через десять, почувствовав облегчение в руке, Женя обратился к хирургу с жалобой на ногу. Едва показал ногу, как хирург стал вызывать скорую помощь. Оказалось, что гангрена распространилась уже по всей стопе и начала захватывать щиколотку. А они-то считали, что синева на ноге возникла от какого-нибудь ушиба, когда Женя мог сильно споткнуться в пьяном состоянии. Положение было критическое: грозила ампутация стопы. Взяв на несколько дней отпуск без сохранения заработной платы, Люба бросилась за помощью к Матроне Московской. Отстояв на морозе четыре часа, попала к мощам и слёзно просила помощи в исцелении её Женечки. Образок и молитву она передала Жене.

      Разве Люба могла в то время знать, что спустя десять лет, когда она будет лежать в беспомощном состоянии от инфаркта головного мозга после перенесенной операции по удалению груди, её Женя уже объявит себя вдовцом с машиной, квартирой и дачей, и подаст объявление о поиске себе заботливой и доброй спутницы! Много желающих объявится, но самой умелой окажется особа с татарской фамилией. Если бы в то время Любе кто-нибудь сказал об этом, она бы ни за что не поверила.

     Жене лечение, а скорее всего помощь Матронушки,  помогло. Болезнь отступила! Однако после болезни диагностировали ещё облетерирующий артериосклероз нижних конечностей. Ему полагалась инвалидность.

     После выписки из больницы Женя несколько дней ходил задумчивый, погружённый в какие-то мрачные мысли. Однажды вечером, прогуливаясь вокруг дома, он спросил Любу:
- Теперь, наверное, о ружье мне и мечтать не стоит?
     Люба поняла, что его мучило последние дни. Ещё ранней осенью он купил себе охотничий билет, воспользовавшись связями его родственника из деревни, «спасшего» его Таврию. Любе тогда не понравилось, что Женя все хлопоты по оформлению охотничьего билета проводил втайне от Любы и просто поставил её перед фактом, показав уже готовые корочки. Но она стерпела и ничем не выказала своё недовольство. Теперь, услышав печальный обречённый голос Жени, Люба пожалела его. Она понимала, что он никогда не имел ничего хорошего для своей души, живя более чем в скудных условиях.
- Ты сначала окрепни хорошенько, а купить недолго. – Ответила Люба и ласково улыбнулась.

     Женя уже давно присмотрел себе оружие: карабин «Сайга» и даже подыскал магазин, торгующий им. В ближайший выходной поехали и купили. Люба в первый раз увидела счастье в глазах Жени. В метро они сидели напротив друг друга. Люба, как всегда, слегка дремала, но чуть приоткрыв глаза, уже не смогла их «захлопнуть». Женя, думая, что его никто не видит, ласково поглаживал коробку с оружием, а потом вдруг пригнулся и поцеловал её. В этот момент в Любе проснулось какое-то материнское чувство любви и жалости.

     Прошло несколько дней. Однажды за ужином Женя сказал:
- Знаешь что, Люба, раз ты меня не бросила и буквально с того света вытащила, я пропишу тебя.

     Люба удивилась. Вопрос о прописке не поднимался ни разу. Прописка у неё была в её собственной квартире, а на обслуживание в районной поликлинике Женя её прикрепил.
- Женя, если ты хочешь, то можешь прописать. Но мне это как бы, ни к чему. Работа у меня есть и с моей подмосковной пропиской. Да и с медицинским обслуживанием тоже проблем нет благодаря твоим хлопотам.
- Всё, я так решил. Завтра дай мне твой паспорт, и я всё сам сделаю, всё равно не работаю, дома сижу.
     Так и оказалась Люба прописанной в Жениной муниципальной квартире.

     Приближалась весна. В апреле солнце уже пригревало. Балкон квартиры был на южной стороне. Он был открытым и завален ненужным хламом настолько, что доступ к его наружной стороне был почти не возможен. Снег, нанесенный на балкон зимой, полностью растаял на южном солнышке, обнажив многолетнюю свалку мусора. В знак благодарности за прописку, Люба предложила застеклить балкон. В ущерб своему стратегическому плану накопления денег на расширение своей квартиры, Люба решила вложить их в балкон. Балкон обошёлся около пятисот долларов. Установили его за два дня. Самым трудным было расчистить его от хлама. В самом дальнем углу, в куче разных ящиков и грязных банок, Люба обнаружила птичье гнездо.

     Женя не делал попыток устроиться на работу, аккуратно принимая таблетки. Он готовился к дачному сезону, занимаясь рассадой, покупая разный садовый инвентарь и, конечно же, приобретая себе без остановки обувь и вещи. Узнав, что с его диагнозом - облитерирующий артериосклероз артерий нижних конечностей, можно оформить инвалидность, он ходил по врачам. Выяснив, что для инвалидности необходимо не менее двух раз в год лежать в больнице, он «бомбил» врачей, добиваясь направления на госпитализацию. За год он дважды ложился в больницу.

     Описывая этот период жизни, Люба с ужасом осознает всю мерзость её положения. Женя, жалея себя, пострадавшего от длительного запоя, активно занимается своим здоровьем, живя на деньги, зарабатываемые Любой. А Люба вкалывает и как под гипнозом ничего не замечает. Мало того, она сочувствует Жене, кормящего её вечерами супчиками. Ну почему она тогда не поняла, что содержала альфонса!? Да вероятно потому, что она хотела быть кому-то нужной. Она отдавала всё, не думая о себе. Поступая так, она нарушала одну из главных заповедей Бога: «Возлюби ближнего, как самого себя»! А она себя не любила и не берегла, отодвигая на второй план. Вот так действует дьявол, под наркозом выкачивая и пожирая из своей жертвы деньги и энергию.
               
     В суете Жениного исцеления не заметили, как наступило лето – третье лето их совместной жизни. Всё лето продолжали обустраивать клочок земли, предназначавшийся для дачи. Жизненно необходим был колодец. Установка одного кольца стоила две с половиной тысячи рублей, что равнялось 115 долларам. Нужно было, как минимум, восемь колец, установили девять. Вновь Любе пришлось пожертвовать своими накоплениями, предназначавшимися для расширения её квартиры! Купили несколько настоящих фруктовых деревьев: груши, яблони, черешню, черноплодку и другие. Накопали и насадили сирень, облепиху, иргу. Женя, съездив в деревню, привез саженцы жёлтой и черной сливы. Люба посадила клубнику, красную и белую смородину, крыжовник, малину. Теперь участок земли восемь соток можно было называть дачей: было, где укрыться  от солнца и непогоды, было, где сходить в туалет и помыться, было чем и полакомиться.

     Как же Люба уставала на даче! Пять дней в неделю она работала в банке, а на дачу и другие домашние дела было всего два дня в неделю. В субботу, опасаясь пробок на дороге, выезжали на дачу на рассвете. Машину загружали в пятницу вечером. Уезжали с дачи, также из-за боязни попасть в пробки на дороге, не позднее двух часов в воскресенье. Для работы оставалась только вторая половина субботы (до темноты) и первая половина воскресенья (с рассвета). Кому работать? Женя – больной, он считал, что на дачу ездят не только работать, но и отдыхать. Поэтому он любил прилечь после дороги (утомился от перенапряжения), после еды (для пищеварения), а вечером – обязательная прогулка – тоже для пищеварения. Люба копала, сажала, рыхлила, поливала, обустраивала жильё внутри. На обратном пути, едва садясь в машину, она невольно засыпала от усталости. А дома ещё предстояло разобрать привезённое, перестирать и прочее. Зато она не заботилась о еде, поскольку её приготовление было основным делом Жени, чем он и занимался с удовольствием. Одним словом, Женя занимался женской работой, а Люба мужской. Когда надо было что-нибудь прибить, уложить, подремонтировать, Женя начинал нервничать, хватался за сигарету, винил в чём-то Любу, не желая признаться в своём неумении. Поэтому постепенно Люба эти дела взяла на себя: во-первых – так было спокойнее, во-вторых – у неё лучше получалось, ведь она была вдовой и многим мужским делам научилась за долгие годы одинокой жизни. Однажды она не выдержала и грубо сказала Жене: «Лучше бы ты в детстве не на танцах крутился, как девчонка, а в кружок умелые руки ходил заниматься». Женя обиделся. Он не мог прощать обиды, затаивая их в себе и ожидая момента отмщения за всё сразу.

     Несмотря на трудности, Люба ощущала себя счастливой. Ей нравилось созидать. Она видела, как всё преображается, и сердце её наполняла радость.
Однажды, летним вечером, глядя на растущий сад, Женя сказал:
- Сад заложили. Теперь дожить бы до того дня, когда он начнёт плодоносить.
- Даже не сомневайся, доживём. Годы летят быстро. – Уверила его Люба.
    
     В те годы она ещё была оптимисткой и шла напролом, видя перед собой цель. В сложных жизненных ситуациях она могла сконцентрироваться и в ней просыпалась затаённая сила. Ведь выдержала же она испытание переездом в Россию, страшный Женин запой с его реабилитационным периодом! Вновь рядом ней был прежний заботливый, хозяйственный Женя с позитивным настроем. Она могла мечтать!

     Однажды, когда они ехали на дачу в трясущейся, продуваемой через правую искореженную дверь «Таврии», с вязанкой разных досок на крыше, Люба, размечтавшись, сказала:
- Женя, представь себе, что мы едем в красивой импортной машине.
- Ха, не представляю.
- Да, мы ещё далеки от этого, - вздохнула Люба. – А ведь это возможно, мы ничем не хуже других.
     И ведь мечта Любы исполнится всего через каких-нибудь семь лет. Только вот любовь и дружба после этого пойдёт на убыль. Женя, по мере увеличения их благосостояния, начнёт превращаться в важного, чванливого «богача». Люба, замечая это, будет раздражаться, но тактично молчать, накапливая в себе болезни и не осмеливаясь напоминать, что весь достаток создан почти полностью за её деньги.

     Физические нагрузки, большое умственное напряжение на работе и затаённая неудовлетворённость семейной жизнью отразились на Любином здоровье. Появились гинекологические проблемы. Она узнала, что такое бартолинит, эндометриоз и периодические кровотечения. Она считала, что эти заболевания связаны с её женским возрастом и относилась к ним без паники. Только спустя пятнадцать лет, анализируя прожитую жизнь после глубокого душевного потрясения от подлого предательства Жени, Люба поймёт зависимость ей женских заболеваний от отношений с мужчинами. И при жизни с Валерой, и при жизни с Женей страдало её женское здоровье. Это сам Бог подавал ей сигналы о прекращении отношений с ними, так как они вели в тупик и вносили негатив в её душу. К сожалению, жизнь нельзя переписать с чистого листа. Жаль, что мудрость приходит тогда, когда уже ничего нельзя изменить.

3.5. ДОСТИЖЕНИЕ ЦЕЛИ И НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

     Откладывая понемногу деньги на расширение своей квартиры, Люба заключила договор с Электростальским Агентством недвижимости. Ей была нужна квартира в том же районе, где её нынешняя, то есть вблизи леса. Предлагаемые варианты были дороги для неё, и она терпеливо ждала других. В этом районе не часто продавали квартиры. Наконец раздался долгожданный звонок из Агентства.

- Любовь Павловна, специально по  Вашему желанию выставлена на продажу не дорогая двухкомнатная квартира в Вашем районе, – услышала она голос агента.
- А у меня хватит средств? Сколько мне потребуется денег в придачу к моей квартире?
- Вам нужно будет доплатить всего четыре тысячи долларов, плюс пять тысяч за услуги Агентства. Покупатель на Вашу квартиру уже имеется. Ваша квартира хорошая и за неё готовы заплатить неплохие деньги. Разрешите допустить к осмотру квартиры?
- Да, конечно. Я завтра подъеду посмотреть на двушку.
- Имейте в виду, что квартира не в кирпичном доме, как у Вас, а в блочном, двухэтажном, восьмиквартирном. Но дом тёплый, квартира чистая и даже мебель кое-какая остаётся.
- Отлично, но только не понятно мне: почему так дёшево?
- Хозяин торопится. Ему срочно надо уезжать на Украину. Он наследник. В этой квартире жила его мать.
- Всё понятно. Завтра же приезжаю с деньгами.

     Квартира Любе понравилась: две квадратные комнаты, раздельные ванная и туалет, а кухня на два с половиной квадратных  метра больше, чем в Любиной. Можно было въезжать даже без косметического ремонта – настолько она была чистой и опрятной.

     Люба внесла аванс. Осталось только ждать звонка о приглашении в Нотариус для оформления сделки.

     Звонок последовал через неделю. Сообщили, что при заключении сделки должен присутствовать муж, и он должен дать письменное согласие на приобретение квартиры. Люба удивилась.
- А причём здесь муж?  Я покупаю квартиру за счёт продажи своей собственной с небольшой лишь доплатой, за счёт денег заработанных мною!
- По закону так положено. Поскольку Вы замужем, приобретаемая Вами  квартира считается совместной собственностью.
- Здорово! Муж не работал, не зарабатывал, а будет иметь право! Знала бы я об этом раньше, давно бы развелась! – С досадой ответила Люба.

     В нотариусе сделка прошла спокойно. Женя расписался, где ему было положено.

    Мечта Любы осуществилась. Эх, в то время Любе бы взять, да и уйти от Жени! Ведь видела же, что опустошается как материально, так и духовно, взращивая ленивого, больного, скрытного  мужа, который через десять лет превратится в пожирающего монстра! Он хитростью выкачает из Любы почти все деньги, а когда она перестанет зарабатывать и потеряет здоровье – безжалостно бросит её. Он найдёт себе здоровую женщину с татарской фамилией через своё многообещающее объявление в газете о том, что он вдовец с машиной, квартирой и дачей. Но Женя умел притворяться, когда ему было выгодно, а Люба наивно хотела верить в его верность. Ведь ей так хотелось тихого семейного счастья! Подробно об этом периоде в дальнейшей части повести в описании жизни того периода.

     В новую квартиру переселялись без участия Любы. К переселению были подключены родители Наташи и её брат. Конечно, тяжело им пришлось, но Люба ничем не могла помочь, так как не смогла отпроситься с работы. Хорошо, что новая квартира располагалась в пятистах метрах от прежней квартиры.

     К новой квартире прилагался небольшой сарайчик, где можно было хранить временно не нужные в квартире вещи: велосипеды, банки, коляски и прочие. Кроме того, за квартирой был закреплён небольшой участочек земли около дома размером, как у Любы в Ашхабаде. Летом там часто жарили мясо, а Наташа сушила бельё. К сожалению, из-за нежелания и недостатка свободного времени, Дима с Наташей за участком не ухаживали, в то время как соседи на таких участках выращивали и ягоды, и овощи, и цветы. Люба сожалела, что она не имеет возможности ухаживать за ним: она жила у Жени и выкладывалась на его даче сверх своих физических сил.
    
     Жизнь этого периода протекала стабильно: работа – дом – Электросталь - Женины вялые попытки найти себе работу.

     Сын работал в охране, и его заработная плата была невысокой. Поэтому Наташа вынуждена была пойти работать, когда внуку едва исполнилось полтора года. Она устроилась работать в садик поваром, куда определила и внука. Работа была посменной. Первая смена начиналась в шесть часов утра, а вторая – в девять тридцать. Помогать Наташе было не кому, потому, что Люба жила в Москве, а мама Наташи, хоть и жила в Электростали, но работала на заводе с восьми часов утра. Поэтому Наташа ходила на работу вместе с Сашулькой. Конечно, было очень жалко поднимать его утром в половине шестого утра, но жизнь заставляла. В дни, когда она работала в первую смену, Сашулька крутился около неё, а чтобы не мешал, она давала ему практиковаться в чистке овощей. Так и вырос внучок в спартанских условиях.

                ***
     В этот период Центральный Банк повёл наступление на мелкие коммерческие банки: слишком уж они размножились. Банк, в котором работала Люба, был крупный, но между его  учредителями появились разногласия: вероятно, что-то не смогли поделить между собой. В один из дней были неожиданно заблокированы карточки. Это был сигнал «SOS». На следующий день обслуживание карточек возобновилось, то тревога  в среде работников банка не прекращалась. Целый месяц все ходили, выпытывая друг у друга хоть какую-нибудь конкретную информацию о судьбе банка.
    
     Однажды  Любу вызвала в кабинет А.Г., занимавшая к тому времени пост Заместителя Председателя Правления Банка.
- Хочешь пойти работать начальником Отдела методологии с коммерческий банк? – Напрямую спросила она.
-  А я справлюсь? – Неуверенно спросила Люба, растерявшись от неожиданного вопроса.
- Конечно, справишься. А иначе я тебе бы не предложила.
- А что за банк?
- Маленький, меньше нашего, но это даже лучше. Зато зарплата будет почти в два раза выше.
- Хочу, хочу, хочу! – Засмеялась Люба.
А.Г. сразу же позвонила кому-то по телефону, сообщила о согласии Любы и протянула ей визитную карточку.
- Позвонишь по этому телефону, договоришься о встрече и обговоришь все условия. Я рада, что тебя пристроила. Скоро все под сокращение пойдём.

     Вот таким образом Люба попала в другой банк. По сравнению с предыдущим банком, здесь ей было, где развернуть свои способности. В предыдущем банке она была ограничена только бухгалтерским учетом банковских операций. В этом банке ей предоставлялась возможность описывать не только бухгалтерский учёт, но и саму технологию совершения банковских операций. Это было сложнее, но гораздо интереснее. Люба полностью отдалась работе, получая моральное и материальное удовлетворение.

3.6. ЖЕНИНЫ «ТАЛАНТЫ»

     К весне Женя пристроился на неофициальную работу дежурным на воротах у складских помещений. Работа была посменной по графику: сутки - работа, три дня - отдых. За каждые отработанные сутки он получал восемьсот рублей. Работа заключалась в регистрации всех машин, въезжающих на территорию складов и в контроле над их размещением на территории с тем, чтобы не преграждали дорогу другим машинам. С первых дней работы, благодаря своему красивому, уверенному голосу и способности к самовосхвалению, он произвёл хорошее впечатление на руководство и его даже назначили старшим смены. В смене работало четыре человека – любители выпить. Женя не пил и должен был контролировать других, пресекая нарушения. Около года смог проработать он в авторитете у руководства. Но человек познаётся по труду, а не по хвастливым байкам, которые он любил сочинять про себя. Рассказывая о чём-нибудь, он обязательно привирал, приукрашивал и преувеличивал свою роль. Кроме того, он любил всех критиковать, осуждать без разбора, в том числе и начальство. Люди передавали это друг другу, и руководству тоже. В итоге Женю отстранили. Не помогло даже его мелкое подхалимство руководству. Всё лето он просил Любу выкапывать на даче то малину, то побеги сливы и вишни, которые отвозил начальнику, похваляясь (у того тоже была дача).

С охраняемых складов и офисов выбрасывалось много вещей, необходимых для дачи. Это были и оконные рамы, и трубы, и двери, и стулья, и  кресла, и столы, и мешки, и спецодежда, и поддоны и прочее. И здесь Жене не было равных: он брал всё подряд и свозил на дачу. Многое из этого пригодилось, особенно оконные рамы и поддоны.

     Конечно, его заработка хватало только на приобретение бензина на поездку на дачу и обратно, но Женя чувствовал себя достойным. Люба, не желая уязвить Женю, ничем не подчёркивала своё материальное преимущество. Ей даже нравилось, как он наполнялся гордостью, сообщая знакомым о том, что он работает, а она иронически улыбалась, добавляя про себя: «за гроши». Она долго надеялась, что он найдёт себе работу с большей зарплатой. Он постоянно хвастался своими правами тракториста, рассказывая какой он высококлассный специалист в этом деле. Люба верила ему. Он даже обновил свои права тракториста, намереваясь зимой подрабатывать на расчистке снега. Однако, сделав одну неудачную попытку устроиться на работу около дома, его желание погасло. Его устраивал тот смешной минимум, который он зарабатывал, ведь с деньгами Любы он не испытывал нужды.

     Этим летом "Таврия" работала, как говорится, на износ и к осени стала часто выходить из строя. Однажды она сломалась прямо на дороге, километров в двадцати после выезда с дачи. Много машин останавливалось около них, желая помочь найти причину поломки, но всё безуспешно. Наконец, добрый водитель молоковоза предложил подвести их на прицепе до Москвы. Добирались часов пять. Ремонт стоил не малых денег. Оба поняли, что пора приобретать новую машину. Решили взять Жигули девятой модели. Люба выложила все сэкономленные ею деньги. Не хватало тысяч семьдесят. Присмотрели автосалон, продающий машины с рассрочкой оплаты на десять месяцев. К весне купили. Купили машину на Женино имя, а бремя погашения долга легло на Любины плечи, ведь Жениных восемьсот рублей за смену едва хватало ему на молоко и сигареты.

     Этой зимой произошёл случай, который заставил Любу сильно разочароваться в Жене. Поздним вечером к ним в дверь постучали. Это было странным, ведь в квартире был звонок. Женя подошёл к двери, посмотрел в глазок и, увидев молодого незнакомого парня, не отозвался. Парнишка, подождав немного, стал стучать в дверь всё громче и громче, бранясь и требуя открыть дверь. Старая деревянная дверь сотрясалась, готовая рассыпаться на осколки. Женя делал знаки Любе, чтобы она не открывала.
- Но он дверь вышибет!
- Ты подойди и спроси, что ему надо, - посоветовал Женя.
- Молодой человек, Вы ошиблись квартирой, - не открывая двери, закричала Люба.
- Открывай, говорю, и вытряхивайся оттуда! – Кричал парнишка, колотя ногой в дверь.
Дверь сотрясалась, но упорно сопротивлялась из последних сил.
- Вызывай милицию, - посоветовал Женя.
- Молодой человек, я сейчас милицию вызову, лучше уходите сами! – Люба пыталась утихомирить парня, но он продолжал атаку, уже ломясь в дверь всем корпусом. Было страшно.

     Люба вызвала милицию. Наряд приехал минут через пятнадцать. К этому времени парень, растратив весь боевой пыл, успокоился и сидел, прислонясь спиной к стене коридора. Любе стало жаль его. Парнишку забрали и увели в машину. Милиционеры составили протокол, в котором фигурировала почему-то Люба, а не Женя.  Он предпочёл остаться за спиной Любы. Что это: трусость, подлость, или желание оставаться в тени, боясь «засветиться»? Этот случай подтвердил, что Женя был героем только стоя у плиты и рассказывая байки.

     Такие незначительные, но не редкие нюансы Жениного лукавства, замечаемые Любой, но о которых она ему никогда не говорила, не желая пустых разборок, откладывались в душе Любы, влияя на её отношение к Жене. Чтобы скрыть своё недовольство, она стала «подкалывать» Женю, шуткой давая понять, что замечает его хитрость, но не придаёт этому значения. Жене это не нравилось: он хотел выглядеть таким, каким воображал себя. Однако вслух своего недовольства он не выражал, накапливая камни за пазухой. Да и как возражать, ведь Люба была источником его материального благосостояния. А вот когда Люба станет пенсионеркой, а Женя получит от государства свою пенсию – долгожданный источник своего содержания, он постепенно начнёт вынимать эти камни и безжалостно обрушивать на голову Любе. Но об этом чуть позже.

3.7.  ВТОРОЙ ЗАПОЙ
 
     Шёл четвертый год после Жениного запоя или шестой год их совместной жизни. Он держался и, казалось, что его ничего не мучает. Однако Люба стала замечать, что он стал глубоко задумываться. Иногда, задумавшись, он начинал вслух вести диалог с воображаемым собеседником. Когда Люба, подходя, спрашивала: «С кем это ты разговариваешь?»,  он отвечал, что это издержки одиночества. Он всё чаще стал позволять себе с раздражением покрикивать на Любу, особенно на даче, критиковать её. При этом взрыв раздражения был ничем не обоснован. Люба объясняла это себе его скверным характером и в ответ на грубость иногда отвечала тоже грубостью.

     В конце зимы, ровно через четыре года после первого запоя, Любе позвонили с Жениной работы.
- Люба, это Юрий говорит, заберите своего мужа.
- Что-то случилось? – Встревожилась Люба.
- Нет, просто он здесь стоит пьяный и уже все углы облевал!
- Он пьяный? Он же не пьёт! Сейчас приеду.

     Люба срочно отпросилась в работы и уже через час увидела своего Женю. Он стоял около входной двери и держался одной рукой за стену. Вторая его рука была во рту. Он вызывал у себя рвотный рефлекс. Любе стало противно и стыдно. Он сорвался! Люба всегда понимала, что ему, алкоголику в стадии ремиссии трудно устоять в коллективе пьющих коллег и  постоянный соблазн в совокупности с их насмешками, могут спровоцировать срыв. И вот срыв произошёл. Она поняла, что для того, чтобы «сорваться» не требуется никакое потрясение. Это происходит само собой, как вода начинает вытекать из сосуда при незакрытом кране. Люба надеялась, что этот запой не будет длительным, ведь Женя прекрасно понимал, что его организм не выдержит длительной «диеты» и он будет сознательно стремиться к восстановлению.

     Омерзительная картина скоростной деградации повторилась. Женя быстро покрылся густой седой щетиной, ничего не ел и в короткие минуты просветления только просил минеральную воду «Ессентуки». Люба решила, на этот раз не ждать пока он станет испражняться под себя. Двадцать дней она уговаривала Женю  отвести его в наркологическую больницу, а он каждый день обещал, что сможет сам перестать пить. На двадцатый день запоя, вернувшись с работы, Люба застала обычную картину с тазиком и двумя пальцами во рту.

     Ни слова не говоря, Люба развернулась и направилась прямо в наркологическую больницу, которая располагалась в километре от дома. На проходной ей объяснили, как найти корпус, где лечат алкоголиков. На счастье Любы Заведующий отделением был на месте. Люба представилась и объяснила ситуацию.
- Любовь Павловна, можете приводить его в любое время, хоть сейчас, - добродушно сказал Заведующий.
- Дело в том, что сам он не хочет лечиться, да и дойти уже не сможет: он еле-еле до туалета по стеночке доползает. Надо, чтобы его погрузили. Может быть, Вы сможете выделить мне машину с санитарами?
- Нет, ну что Вы! У нас такого сервиса нет. Наймите. Подойдите к проходной, ребята подскажут.
Люба кинулась к проходной.
- Ребята, выручайте! Как мне организовать машину с санитарами, чтобы пьяного мужа на лечение доставить?
- Мы подскажем к кому обратиться, а о цене договаривайтесь сами.

     Уже через тридцать минут машина скорой помощи с двумя рослыми санитарами подъехала к подъезду дома. Люба волновалась, опасаясь агрессивной реакции Жени. В комнату вошли все трое одновременно. Люба сразу подошла к лежащему Жене.
- Женя, вставай, это к тебе. - Она слегка потрясла его за плечо.
Женя открыл глаза и, увидев двух рослых мужчин, сел на диване и принялся засучивать рукав. Вероятно, он решил, что ему будут делать капельницу.
- Не надо, Женя. Давай я помогу тебе надеть чистую рубашку и поедем в больницу. – Решительно сказала Люба.
- Ты меня в «Семашку» хочешь упрятать! – Возмущённо закричал Женя.
- Да, я не хочу, чтобы ты умер!
- Так, Евгений, у нас мало времени, – вмешался в разговор один из санитаров. – Одевайтесь и на выход!
     Женя покорно оделся и уже стоя в дверях, грозно с ненавистью прошипел на Любу:
- Ну, сука, погоди у меня!

     В машине, по дороге в больницу, Любе пришла в голову мысль, что Женя боится попасть в список алкоголиков, составляемый больницей. Он боялся, что сможет потерять охотничий билет. Но так думала Люба, а что думал Женя, и в состоянии ли он был вообще о чём-нибудь думать, она не знала. С годами она поняла, что в подсознании Жени закрепилось, что Люба желает ему зла, а не добра, и она не один раз пожалеет, что спасала его, боролась за его жизнь и доброе имя. Она воспрепятствовала дьяволу полностью завладеть и уничтожить Женю, защитив его своей чистой, светлой энергией. Начиная с этого времени, дьявол станет мстить Любе, постепенно выкачивая из неё позитив, сея раздор и недоверие в семейной жизни. Люба уже не сможет терпеливо сносить грубость Жени, превращая её в шутку. Она начнёт платить за его грубость той же монетой.

     В приёмном покое больницы, куда доставили Женю, выяснилось, что он не мог назвать ни дату своего рождения, ни год и день недели. Только фамилию с именем и помнил.

     При заполнении анкеты медсестра спросила:
- Это Ваш отец? Сколько ему лет?
- Что Вы, это мой муж, - удивлённо ответила Люба.
- Как муж, он же такой старый!
- Нет, он не старый, всего на четыре года старше меня. Просто он сильно оброс.
- А давно уже в запое?
- Двадцать первый день.
- Почему Вы раньше его не привезли? Он же уже почти полностью деградировал.
- Надеялась, верила в его ежедневное обещание бросить пить с завтрашнего дня.
Во время беседы Женя сидел, молча, лишь время от времени поднимая на Любу глаза, полные ненависти.

     После помещения Жени в палату, Люба разложила по карманам  дежурных медсестёр и санитарок «благодарность» и вновь отправилась в кабинет Заведующего отделением. После получения рекомендаций по посещению и советов по её правильной реакции на возможные жалобы и просьбы, Люба решилась задать главные вопросы.
- Объясните, пожалуйста, можно ли предотвратить запой, есть ли признаки его приближения?
- Конечно. Вы должны наблюдать за его поведением и пристрастиями. Дело в том, что организм алкоголика не может самостоятельно вырабатывать гормоны радости. Он получает их только извне.  Кроме алкоголя гормоны радости организм получает от удовольствия в еде, от наркотиков и секса. Первыми признаками являются появление необоснованного раздражения и недовольства. Следите за новыми пристрастиями мужа и постарайтесь вовремя уговорить его на проведение профилактического лечения. Всего десять бесплатных капельниц и проблемы будут сняты.
- Скажите, пожалуйста, а где будут известны сведения о том, что Женя лечился от алкоголя?
      Заведующий подробно объяснил, куда и зачем передаются эти сведения.
- Я слышала об анонимном лечении. Дело в том, что Женя охотник. И, кроме того, ему скоро сдавать комиссию о продлении водительских прав. Если он будет в списке алкоголиков, это сможет ему повредить.
- Мы не проводим анонимного лечения. У нас государственная больница.
- Ну, пожалуйста, я готова заплатить, сколько потребуется, - взмолилась Люба.
- Тогда десять тысяч, и можете не волноваться.

     Люба вздохнула с облегчением. Она надеялась, что сможет обрадовать и успокоить Женю, и он сможет спокойно лечиться.
Однако она наивно заблуждалась. Начиная с третьего дня, ей не стало покоя от бесконечных Жениных звонков с просьбой забрать его из больницы. В ответ на отказ, она слышала злобные проклятия и угрозы отомстить.

     На пятый день ей разрешили навестить Женю. Он выглядел замученным, несмотря на то, что частично сбрил свою щетину, оставив небольшую бородку. С этих пор бородатые мужчины будут вызывать у Любы антипатию и почти отвращение. С порога, Женя, не стесняясь, стал рыдать и умолять Любу забрать его. Подошедшая медсестра объяснила, что это является естественным состоянием при выходе из длительного запоя. Она посоветовала не поддаваться на уговоры, если не хочет, чтобы запой продолжился. Люба, несмотря на жалость к Жене, решила стоять до последнего. Медсестра принесла капельницу с успокоительным раствором. Женя покорно лёг на кровать, и Люба ушла, успокоив его ложным обещанием попросить у Заведующего отделением разрешения на досрочную выписку.

     Женю выписали через пятнадцать дней. Он полностью восстановился, был спокоен, настроен доброжелательно. На работе ему сохранили место, и он проработал ещё около трёх или четырёх лет. Конечно, прежнего авторитета у него уже не было. Его удалым байкам уже никто не верил, и при первом удобном случае, от него постарались избавиться. Он долго сопротивлялся, обвиняя всех подряд. Только себя он не винил, не понимая, что коллективу он противен со своими пересудами о недостатках других и хвастовством.

3.8. ПЕНСИЯ
    
     За два года до пенсии Любе предложили работу в другом коммерческом банке Начальником отдела методологии внутрибанковских операций с окладом в два раза выше. Конечно, Люба согласилась. Работа была тяжёлой, требующей максимальной концентрации накопленных знаний и полной отдачи сил и способностей. Ей очень хотелось перед пенсией успеть накопить немного денег, чтобы спокойно и без нужды прожить отпущенный ей срок жизни. Должность её была начальник отдела, но фактически она не имела подчинённых и всю работу делала одна. В новом банке работу по методологии пришлось организовывать практически с нуля. Некоторые внутрибанковские инструкции имелись, но они были не систематизированы в единой базе. Многие из них устарели и не соответствовали действующему законодательству. Предстояло не только внести необходимые изменения в имеющиеся инструкции, но и создать новые. Люба с головой ушла в работу. Она чувствовала, что работает на пределе своих возможностей, но успокаивала себя тем, что скоро уйдёт на пенсию и сможет выбросить из головы массу ненужной информации, будет наслаждаться спокойной, размеренной жизнью пенсионера. Она знала, что благосостояние её семьи зависит только от неё самой.

     Приближался срок выхода на пенсию. Люба заранее предупредила руководство Банка и коллег о том, что уйдёт на пенсию в день своего рождения. В конце мая ей предоставили последний в её трудовой жизни отпуск. Впервые за многие годы продолжительность её отпуска была не две недели, как установилось в последние годы, а полные двадцать четыре дня. Перед отпуском она купила канву вышивки образа Пантелеймона, которую намеревалась создать в неторопливом расслаблении на даче. Она испытывала физическую потребность в снижении накопившегося в ней тонуса морального напряжения. Однако отпуск прошёл в весенних хлопотах: уборке участка и дома, побелке деревьев, подготовке огородных грядок и их засадке, и прочих хлопотах.

     Вернувшись из отпуска, Люба сразу написала заявление об увольнении в связи с выходом на пенсию и принялась срочно подготавливать дела к завершению и их передаче.

     Было немного грустно от осознания конца своей творческой деятельности и печально от приближения старости. О старости она не задумывалась до тех пор, пока при оформлении пенсии в пенсионном фонде ей не дали подписать стандартное заявление о назначении пенсии, в котором говорилось о её просьбе назначить пенсию «по старости». Она целую неделю после этого ходила угнетённая, возмущаясь жестокостью текста заявления.
- Ольга Петровна, ну почему бы не написать: «по достижении пенсионного возраста», или ещё как-нибудь, - жаловалась она Главному бухгалтеру.
- А ведь раньше в Трудовом Кодексе так и было написано. Это в новой редакции заменили.
- Так и хочется написать Жириновскому об этом и предложить самому заполнить такое заявление. Так хочется, чтобы на себе испытал эффект молодёжного госдумовского законотворчества.
- Да кому это надо! Разве они о людях думают?
- Но ведь от такого приговора: «по старости», можно и инфаркт получить!

     Провожали Любу на пенсию торжественно. На память подарили садовые качели «Грация» с напутствиями.
- Это самые прочные и устойчивые качели. Будешь долго на них отдыхать и нас вспоминать, - с теплотой говорили коллеги.
- Это так неожиданно! – С восхищением благодарила Люба. – Я как раз сама собиралась купить качели. Буду качаться в них, вышивать и ни о чём не думать.
- Отдыхай, отдыхай, а когда устанешь отдыхать, приходи в банк. Место для тебя всегда найдётся.
- Спасибо, я вас никогда не забуду!

     Женя долго не мог поверить в серьёзность намерения Любы не работать после выхода на пенсию. Ему было не понять, что человек может устать от работы, ведь он никогда не работал с полной отдачей сил.
- Ты что это, серьёзно не собираешься работать после пенсии? – Спросил он однажды Любу.
- Конечно, серьёзно. Я так устала носить в голове багаж из инструкций и законов! Иногда мне кажется, что если я проработаю ещё хотя бы полгода, то просто сойду с ума! - Объяснила ему Люба, наивно думая, что это вызовет у него понимание и сочувствие.
- Так, ясненько. Ну, как хочешь, - пробормотал Женя задумчиво, как бы «про себя». Он любил говорить с многозначительными недомолвками.
- Ты не волнуйся, Женя. Пенсия у меня будет приличная, потому, что трудовой стаж больше тридцати трёх лет. А если не будет хватать, будем понемногу менять валюту: не зря же я её копила. А через год и тебе пенсию по старости назначат.
- Я дома сидеть не буду! Найду себе какую-нибудь работу!
А Люба подумала: «Что же ты до сих пор не ищешь её, хвастун, несчастный! Довольствуешься пенсией по инвалидности». Однако вслух она ничего не сказала, не желая, как всегда, уязвить его самолюбие.

             ***
     Незаметно прошёл год. Люба выяснила и оформила все льготы, полагающиеся пенсионерам, включая государственную субсидию на оплату коммунальных услуг.

     Подошло время оформления трудовой пенсии Жене. Он собрал все документы и отправился в пенсионный фонд. Через час раздался телефонный звонок. Женя просил Любу срочно подойти в пенсионный фонд, чтобы помочь разобраться. Хорошо, что пенсионный фонд располагался в пяти минутах ходьбы от дома.

     Женя сидел в кабинете инспектора, перед которым лежало несколько его трудовых книжек. Люба раньше их не видела. Она знала только одну, ту, в которой, благодаря её усилиям, была сделана запись об его увольнении из метро по собственному желанию. Эта книжка была самой положительной: в ней было только две записи об увольнении за прогул и за пьянку.  В своё время он объяснил это Любе тем, что был вынужден прогуливать из-за необходимости ухода за больным отцом, во что на работе почему-то не поверили. В то время Люба не заострила на этом особого внимания, а когда спросила  о трудовой книжке за предыдущие периоды работы, он ответил, что у него её украли.  Теперь Люба смотрела на книжки и удивлялась: «Где он их прятал? Значит у него ничего не крали?». Так вскрылась Женина ложь. Люба поняла, что ему было просто стыдно показывать их, потому, что он понимал своё позорное положение по сравнению с Любой.
- Помогите, пожалуйста, разобраться с трудовым стажем вашего мужа, – обратилась к ней инспектор.
- Но я никогда не видела этих книжек. А в чём проблема? – Спросила Люба, удивлённо разглядывая книжки.
- Нам нужно набрать хотя бы минимальный стаж работы – пятнадцать лет. Но из этих лоскутков работы собрать его невозможно.

     Люба принялась подробно рассматривать записи. Получалось, что продолжительность его работы на одном месте была три – максимум пять месяцев. При этом перерыв между работой был в два - три раза больше отработанного срока. Увольнений по собственному желанию было мало. В основном его увольняли по статье за прогулы и пьянство. Единственные более-менее длительные сроки были при работе в молодости в метро и на стройке. Но до пятнадцати лет срока не хватало. Отдельные записи, которые хотелось бы посчитать в стаж, требовали подтверждения. Однако для этого требовалось найти эти предприятия, что было сложно из-за отсутствия адресов. Трёхлетний стаж работы в Казахстане, о чём Женя так много хвалился Любе, тоже не мог быть включен в трудовой стаж без подтверждения. Наконец удалось сложить мозаику трудового подвига Жени и собрать пятнадцать лет. Ему назначили минимальную пенсию.

     Шокированная Люба всё время задавала себе один и тот же вопрос: «А за счёт чего Женя жил, питался, одевался в то время, когда не работал?». Ответ приходил, но в него не хотелось верить. Он жил за счёт пенсии матери и отца, то есть фактически был пьяницей и тунеядцем. Она невольно начинала верить в правдоподобность рассказов соседей о его временном принудительном выселении из Москвы один раз куда-то на север, в другой раз – в Казахстан.  Любе было стыдно за Женю. Она с ужасом признавала, что «вляпалась» в неведомую ей  ранее грязь жизненного бытия, однако мысли о разводе с ним не возникало, ведь они были обвенчаны. Люба принимала его таким, какой он есть. Она могла винить только себя за опрометчивое решение связать свою жизнь с ним.  Однако с этих пор относиться к Жене так, как относилась до раскрытия его позора, она уже не могла, несмотря на все свои усилия. Дутый авторитет, который Женя ложью создавал о себе в глазах Любы, окончательно лопнул.

     Женя не мучился от сознания своего позора. Зачем, если общий размер получаемой им пенсии стал таким же, как и у Любы за счёт бюджета Москвы, так называемой «Лужковской»  надбавки, размер которой оказался больше, чем его трудовая пенсия. Вот так государством уравнялись честный, добросовестный труд и тунеядство трудоспособного населения.

     Женя ходил счастливый и довольный. Теперь он был не менее обеспечен прожиточным минимумом, чем Люба. У него появились повелительные оттенки в голосе. Люба старалась не обращать на это внимания, однако иногда не выдерживала и грубила в ответ. Уж теперь - то она знала о его «самоотверженном»  труде всё!

ЧАСТЬ III. КРАХ ИЛЛЮЗИИ СЧАСТЬЯ

ГЛАВА 1.  ПЕРВЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ

1.1. ПРОЯСНЕНИЕ

     Шел четвёртый год после последнего запоя Жени. В суете жизненных перемен Люба совершенно забыла  и предостережении нарколога наблюдать за психическим состоянием Жени. Женя пока ещё неофициально работал в охране за символическую зарплату. Отношения на работе у него не клеились. В коллективе его не любили за хвастливый характер и подхалимство перед начальством. От него хотели избавиться, а он упорно сопротивлялся.  Постепенно Люба стала замечать, что Женя с интересом разглядывает в магазинах полки со спиртным и иногда покупает недорогие напитки со сладкими настойками, выставляя их напоказ за стеклом в серванте. Он пил много крепкого сладкого чая и любил тайно по ночам смотреть эротику по телевизору.
 
     Однажды Люба заметила, что он выделяет в газете объявления женщин о поиске сексуальных партнёров. Однако она не придавала этому особого значения, а только посмеивалась над ним.

     Зимними вечерами Женя любил погулять перед ужином или после него. Люба не ходила вместе с ним, потому, что не любила тепло одеваться. Она предпочитала лучше полежать в тепле с книгой в руках. Однако она обратила внимание, что в последнее время, уходя на прогулку, Женя стал брать с собой мобильный телефон, чего раньше никогда не делал.

     Однажды вечером, Женя, как обычно вышел на прогулку, а Люба села у окна покурить. Не прошло и пяти минут, как на её мобильный телефон позвонили. Люба с удивлением увидела, что звонил Женя. Она поднесла к уху трубку.
- Привет, как твои дела? – Услышала она сладко  воркующий голос Жени.
Люба молчала, остолбенев. Кровь прилила к её голове, застучав в висках.
- Алло, Лена, ты меня слышишь? Привет! – Продолжал раздаваться в трубке слащавый голос Жени.
- Привет, Женя, ты кому звонишь? – Тихо ответила Люба.
- Ой, куда это я попал? Что-то голос не тот. – Голос Жени зазвучал испуганно.
- Ты кому звонишь, спрашиваю! - Уже громко закричала Люба.
В трубке раздались короткие гудки.

     Сердце Любы бешено колотилось. Она никогда и в мыслях не допускала, что её Женя, которого она буквально вытащила с того света, щадила его человеческое достоинство и самолюбие, её Женя, с которым они были венчаны в Церкви, её Женя,  которого она практически содержала, обустраивая за свои деньги  его квартиру и дачу, может ей изменить! Она жалела его и доверяла ему всем сердцем! Их брак казался ей незыблемым.

     В полной растерянности, с сердцем, наполненным обидой и возмущением, она ждала возвращения Жени с прогулки. Он вернулся через полчаса и прямо с порога начал рассказывать о том, как ему стало плохо около гаража, как его стошнило,  и как он еле дошёл до дома. Он даже предложил ей пойти и проверить, если она ему не верит. О своём звонке он молчал. Люба ждала объяснений и, поняв, что он сам не начнёт разговор, спросила.
- Женя, что тебя не устраивает в нашей жизни?
- Ты о чём это? Я всем доволен. – Ответил Женя, сосредоточенно занимаясь приготовлением к своему очередному вечернему чаепитию. – Ты думаешь о моём звонке? Так это я звонил жене …….. – Он назвал фамилию своего сослуживца.
- Странно, а какие у тебя могут быть с ней отношения? – Ехидно спросила Люба.
- Просто хотел спросить её о муже. Её Лена зовут. Если не веришь, можешь спросить у него.
 
     Любе стало ясно, что Женя просто  ищет оправдания, на ходу сочиняя легенду. Всё, что он говорит – ложь! В этот вечер она больше не разговаривала с ним.

     Тревога и негодование в сердце Любы не утихали всю ночь. На следующий день общаться с Женей и даже видеть его она не могла. Едва позавтракав, она стала одеваться. Ей хотелось убежать из дома, скрыться где-нибудь от глаз, чтобы побыть в одиночестве, наедине со своими мыслями. Женя видел напряжённость, но делал вид, что не замечает этого. Люба сама не стала заводить разговор на вчерашнюю тему. Она заведомо знала, что любое объяснение Жени будет ложью. Ей не хотелось даже слышать его голос! Но куда пойти? Ехать к сыну не хотелось. Она боялась, что не сможет удержаться и расскажет сыну о случившемся, и он будет переживать за неё. Она всегда делала перед сыном вид, что ей очень хорошо жить с Женей, что он очень чуткий, заботливый и хозяйственный. Признаться, что её семейная жизнь не сложилась, она не хотела даже самой себе. Опять эта гордыня! Сколько раз в жизни она будет мешать принимать Любой правильные решения, подсказываемые интуицией и разумом!

     Подойдя к метро, она вспомнила, как однажды, возвращаясь от сына, увидела в Измайловском парке группу веселящихся, распевающих песни пожилых людей. Долго не думая, Люба поехала в Измайловский парк. Ей так захотелось увидеть счастливых, весёлых людей!

     Выйдя на станции, Люба долго стояла на лестнице, ведущей в парк. Погода была не очень морозной, но людей почти не было видно. «Наверное, ещё отсыпаются в первый выходной (была суббота)», – подумала Люба и медленно стала спускаться по лестнице. Она направилась по главной аллее без какого-либо намерения. Хотелось просто, не спеша идти, переключая сознание на размеренное движение. Люба смотрела по сторонам, любуясь на причудливые шапки снега, нависшие на склонившихся под их тяжестью ветвях деревьев. Было безветренно. Ей очень хотелось зайти вглубь, прижаться к белеющим стволам берёз, ощутить ладонями их гладкую, нежную кожу,  потрогать отслоившиеся перхотинки, которые словно хлопья топорщились на ней, подрагивая от невидимого движения воздуха.  Но снег был глубокий, и двигаться можно было только по расчищенной и притоптанной аллее. Люба брела и брела.

     Постепенно хаос мыслей и чувств в её голове стал приобретать конкретные, логические очертания.

     Она вспомнила, как однажды, наводя порядок в ящике тумбочки под телевизором, обнаружила целую пачку вырезок из газет с объявлениями женщин о поиске «спутников жизни» и о сексуальных услугах. Там же она нашла и квитанцию о приёме и размещении объявления в газету «Из рук с руки». Тогда, она только посмеялась над этим, решив, что это причуда старика, страдающего от наступающего полового бессилия. Ей даже захотелось подложить к ним записку со словами: «Дурак ты,  старый». Она вспомнила, что часто в доме стала замечать эту газету. Женя покупал каждый новый выпуск. Значит, объявление было свежее, и он ждал откликов на него! А она-то считала, что Женя просто от зимней скуки читает в них какую-нибудь любопытную информацию!
 
     Она вспомнила, как Женя в последнее время увлёкся приобретением галстуков. Накупил их штук двадцать. Люба удивлялась: зачем они ему, да ещё так много, ведь он не офисный работник, зимой ходит в свитере, а летом, в основном, в футболках. Когда она спросила его об этом, он  не смог дать конкретного ответа. Люба решила, что это причуда бедного человека, не имевшего раньше материальной возможности. Однажды вечером Женя пошёл погулять, одевшись несколько необычно: из-под куртки выглядывал серый галстук с толстым узлом. Как правило, Женя по самые уши закрывал шею свитером или толстым шарфом. Любе было не понятно: зачем наряжаться, прогуливаясь вокруг дома? На её вопрос Женя с вызовом ответил, что теперь он всегда будет так одеваться. Только сейчас она поняла, что он ходил на свидание. Он действовал, и, тщательно маскируясь, искал себе партнёршу. Теперь она поняла, почему в последнее время Женя стал прятать свой мобильный телефон и держал его выключенным в присутствии Любы. Он опасался неожиданных звонков от женщин, которые могут раскрыть его тайну. А на вопросы Любы он отвечал, что экономит заряд телефона. Люба удивлялась, но относила это к странностям Жени, которых было у него немало. Она закрывала на них глаза, загоняя недовольство ими вглубь себя. Некого и не в чем было винить, ведь она сама сделала свой выбор, связав свою судьбу узами брака, обвенчавшись с Церкви. Обет, произнесённый в Церкви у престола Бога, был свят для неё! Она терпела и принимала Женю таким, какой он есть: ворчливого, хвастливого, недовольного всем, горячо обсуждающего несправедливость в обществе и не замечающего ничего хорошего.

     Она вспомнила о том, как почти целый год после начала их совместной жизни Жене часто звонили из брачного агентства, а также отдельные женщины с предложениями знакомства, а он им гордо отвечал, что уже нашёл себе прекрасную спутницу жизни и в новых знакомствах не нуждается. Значит, Женя всю жизнь находился в поиске, находя удовольствие и развлечение в смене партнёрш и пользуясь ими. Он не был способен к длительным отношениям, поэтому восемь лет совместной жизни стали тяготить его. Однако и потерять материальное благополучие, созданное бескорыстной, доверчивой Любой, он не хотел. О дефиците гормона удовольствия, не вырабатываемого организмом алкоголика, (как предупреждал её четыре года назад нарколог, лечивший Женю) она не подумала.

     Люба остро почувствовала, как ей надоела такая жизнь! Своим негативом Женя заражал и её. Из оптимиста Люба незаметно для себя превратилась в пессимиста, несмотря на своё внутреннее сопротивление этому.

     В те годы Любе ещё не открылся духовный мир. Её природный позитив катастрофически убывал. Для его восполнения летом Люба до физического изнурения трудилась на даче, получая радость от результатов своего труда и восхищения красотой природы, а зимой читала. Она перечитала все книги, имевшиеся в квартире, а затем записалась в районную библиотеку. В библиотеке часто  организовывались бесплатные встречи с писателями, поэтами, бардами, вокалистами. Люба ходила на них, получая колоссальное удовлетворение. Она предлагала и Жене поучаствовать в этих мероприятиях, но он высокомерно отказывался, предпочитая походы на рынок за продуктами, приготовление еды и просмотр передач по телевизору о происшествиях, войне, нарушениях законодательства и прочих программ, несущих негатив. Ночами он втайне наслаждался просмотром эротики. Дьявол, владеющий сознанием хронического алкоголика Жени был лишь временно оглушен лекарственными препаратами, которыми Женя выводился наркологами из запоя. Он питался позитивной энергией Любы и постепенно набирал силу.  Люба не дала ему завладеть душой Жени ни во время первого запоя, ни во время второго. Ведь если бы не вмешательство Любы, то Жени не было бы на белом свете уже восемь лет назад! Дьявол мстил Любе, постепенно проникая в её жизнь, разрушая мир и покой не только в её жизни, но и в жизни её сына, матери, брата. Пережитый стресс прорвал природную энергетическую защиту Любы. Ревность и обида действовали как наркоз, который не дал  почувствовать боль разрушения в течение нескольких последующих лет. Через два года у неё обнаружат двухлетний рак груди, прооперируют, после чего она девять дней будет лежать в реанимации с инфарктом головного мозга. В течение этих двух лет умрут её мать, брат и его жена, а её сыну сделают операцию на позвоночнике. Выжить Любе поможет только защита высших сил по молитвам сына, сестры и друзей. После всего пережитого Люба станет не нужной Жене, и он объявит себя богатым, обеспеченным вдовцом, дав объявление в те же самую газету «Из рук в руки», то есть фактически заживо похоронит Любу. Описание этих событий в следующих главах книги.

     Но тогда Люба не задумывалась о духовном мире, полагаясь на разум и природную интуицию. Да и когда было задумываться! Жизнь проходила в интенсивном напряжении выживания.
     Вот и сейчас, когда Господь открыл Любе картину её жизненной ситуации, сложив в голове пазл Жениной измены, она отнесла это к своей интуиции. Господь стучался в сознание Любы, желая спасти её, направляя на исправление её ошибочного выбора – замужества. Первой и правильной трезвой мыслью было: «Немедленно развестись! Он не стоит моих переживаний! Ну и что с того, что стыдно признать своё замужество ошибкой. Это пройдёт».

     Внезапно её, словно током, пронзила мысль: «Моя квартира! Нотариус предупреждала, что она будет являться совместной собственностью, и, следовательно, Женя вправе будет претендовать на её половину! Но это несправедливо! Я заработала деньги! Она приобретена на базе моей предыдущей квартиры с небольшой лишь доплатой из моих доходов! Возможно, что в суде я и сумею отстоять свои права, но судиться я не смогу, я никогда в жизни не имела дел с правосудием, я не сумею! Кроме того, всё имущество (машина, гараж, дача, мебель) оформлены на имя Жени. У меня ведь фактически ничего нет, кроме моей квартиры! И это тогда, когда я уже не работаю и уже ничего не в состоянии приобрести на свою пенсию!».

     Невообразимая паника поднялась в голове Любы. Она долго бродила по аллеям парка в растерянности, сознавая, что попала в капкан обстоятельств. Постепенно пришла уверенность, что выход существует, надо просто успокоиться и всё спокойно обдумать. Немного успокоившись и настроившись на позитивную волну, Люба вернулась домой. Общаться с Женей не хотелось, а он, как и утром, делал вид, что ничего не замечает. Люба поела и отправилась спать. Она твёрдо решила утром поехать к сыну, чтобы подготовить его к возможным изменениям в своей жизни.

1.2. ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ

     По дороге к сыну Люба пыталась трезво оценить свою жизненную ситуацию. Однако возмущение в душе периодически захлёстывало её, несмотря на усиленные попытки  настроиться на позитивный лад. Она решила пока ничего не рассказывать сыну потому, что, ей было стыдно признаться в Жениной измене.  Люба перед сыном всегда делала вид, что она счастлива в семейной жизни, чтобы лишний раз не тревожить и не вызвать недовольство Женей, ведь и он, и сноха не любили Женю и не доверяли ему.

     Приехав, Люба сделала беспечный вид, а сама незаметно присматривалась к квартире, пытаясь представить, где и как она сможет разместиться в ней вместе со своими пожитками. Квартира была двухкомнатная, но неимоверное количество неубранных вещей и предметов настолько заполонили её, что Люба не могла найти себе  нужное ей пространство. Беспорядок в вещах и доме всегда был ненавистен Любе. Она считала, что если беспорядок в квартире, то нет порядка ни в голове, ни в душе человека. Однако сноху это устраивало, и она прекрасно ориентировалась в хаосе белья, игрушек и неимоверного количества прочих предметов домашнего обихода. В гости пришла сваха, Наташина мать. В разговоре Люба осторожно обмолвилась, что эта квартира является совместно нажитым имуществом, поскольку приобретена ею в замужестве.
- Ну а Женька-то тут причём, - возмутилась сваха. – Эту квартиру ты приобрела за счёт продажи своей прежней квартиры. Да и доплату произвела за счёт заработанных тобою денег! Женька ведь почти не работал, а когда и работал, то получал жалкие гроши. Специалист великий – контролёр на воротах!
- Это так, но юридически считается, что это совместное приобретение. Да и нотариус предупреждала об этом, когда я оформляла квартиру, – печально сказала Люба.
- Погоди, это получается, что, если вдруг вы станете разводиться, то Женька может подать на раздел квартиры!?
- Да, такое может случиться. А потом доказывай, что он почти ничего не зарабатывал, сидел у меня на иждивении.
- Мама, у тебя с ним отношения нормальные? Ты ничего не скрываешь? – Настороженно вмешался в разговор Дима.
- Пока нормальные, но кто может знать, что может случиться в будущем. – Люба решила пока не рассказывать сыну о любовных похождениях Жени и её желании развестись: к чему необдуманно волновать сына.
- Да, ситуация, - задумчиво произнесла сваха. - А ты оформи дарственную на Диму.

     Люба задумалась. Эта идея показалась ей удачной. Подарив квартиру, она обезопасит её от любых посягательств на неё. Но как это сделать, потребуется ли согласие Жени, как поведёт себя Дима, став собственником?

- Надо всё хорошо продумать. Я схожу к нотариусу в Москве, проконсультируюсь. – Сказала Люба, хотя в душе она практически уже приняла решение.

     На этом разговор на эту тему закончился. По дороге домой Люба много размышляла о своей сложившейся жизни. Ведь и собственная квартира есть, а поселиться некуда. Ютиться где-нибудь в уголке среди груды наваленных вещей она не хотела. Она сокрушенно думала о том, как неразумно тратила зарабатываемые ею в банке немалые деньги. Тратила на восстановление Жениного здоровья, на строительство Жениной дачи, мебель в Женину квартиру,  машину, гаражи и прочее. За эти деньги она давно смогла бы приобрести для себя, по меньшей мере, однокомнатную квартиру. А вместо этого у неё возникла угроза потерять эту, её кровную квартиру.  «Нет, пока разводиться не буду, буду терпеть. Ведь мы венчанные и я дала обет жить и ним в радости и горести, пока смерть не разлучит нас». - Приняла окончательное решение Люба.
 
            ***
     Прошло несколько недель. Люба не стала выяснять дальнейших отношений с Женей, не желая ненужного обострения. Постепенно боль от ревностных подозрений утихла, отношения с Женей были ровными, готовились к открытию дачного сезона. В один из дней к ним в гости пришла Женина младшая дочь Наташа с мужем и внучкой Леночкой. Люба очень уважала Наташу за её ровный,  доброжелательный характер, а Леночку она просто обожала. Леночке было около трёх лет, но она только начинала разговаривать, и очень смешно было слушать её детские рассуждения. Когда Женя начал хвалиться о своих охотничьих трофеях, Леночка слушала, широко раскрыв свои огромные очаровательные глазки. Вдруг она строгим голосом сказала, грозя Жене пальчиком: «Нельзя убивать! Никого нельзя убивать! Дед, ты слышишь, нельзя убивать!». Неожиданно раздался телефонный звонок. Трубку взял Женя и зашёл с ней в комнату, разговаривая на ходу. Голос его звучал раздражённо. Люба расслышала, что звонила женщина. До её слуха донесся сердитый женский голос:
- Не забывай, это моя квартира!
- Что тебе надо? Зачем звонишь? – Резко спросил Женя.
- Кто там у тебя? Что это за детский голос! Это моя квартира! – Раздавалось в трубке.
- Та пьяная! Иди и проспись! – Раздражённо выкрикнул Женя и нажал на кнопку отбоя.
- Отец, кто это тебя так достал? – Смеясь, спросила Наташа.
- Да Галька звонила. Она совсем спилась, что-ли?!
- А почему ты не сказал ей, что у тебя в гостях Леночка? Пусть бы успокоилась.
- Да ну её, - отмахнулся Женя.

     Галина была старшей дочерью Жени. Когда-то она была преуспевающим парикмахером, но со временем стала выпивать и, как следствие, по мере спивания, постепенно лишилась работы и перебивалась нестабильными доходами от подработки. Она развелась с мужем и растила своего сына одна. В её пристрастии к алкоголю винили Женю, говоря, что оно передалось ей от Жени через гены.

     Этот звонок несколько дней будоражил внутренний покой Любы. Она вновь почувствовала угрозу своей кровной квартире.  «А что, если Женя умрёт раньше меня? Ведь эта хищная Галина вполне сможет заявить о своём праве на часть моей квартиры, потому, что она приобретена в браке! – С тревогой думала Люба. – Всё-таки надо оформить дарственную на Диму, тем самым защищу квартиру от посягательств алчущих завладеть тем, что ими не заработано». Внутренний голос подсказывал ей, что надо действовать, Господь стучался к ней. Наконец, после долгих раздумий, она отважилась пойти к Нотариусу, у которого и выяснила, что при оформлении сделки дарения должен присутствовать и муж, несмотря на то, что квартира является собственностью Любы. Если один из них не может по каким-то причинам присутствовать, то он должен предоставить нотариально заверенное согласие на сделку.

     Вечером Люба переговорила с Женей, объяснив ему свои опасения от претензий со стороны его детей-наследников, особенно со стороны Галины. К её удивлению, Жены воспринял эту ситуацию спокойно. Он сказал, что не поедет на сделку, а согласие своё даст хоть завтра. Он предложил даже оформить своё завещание на Любу. Так и сделали. Утром следующего дня вместе пошли к Нотариусу и оформили Женино согласие на дарение квартиры и его Завещание. Дело оставалось за малым: оформить Договор дарения в Электростали, то есть по месту нахождения квартиры.

     Поскольку в тот период времени Дима работал в Москве, для упрощения оформления договора и всех последующих действий с ним, Дима оформил доверенность на Наташу, которой легче было отпроситься с работу в любое нужное время. Перед оформлением сделки Нотариус предупредил Любу о возникающих для неё рисках.
- Любовь Павловна, Вы знаете, что даря квартиру, Вы лишаетесь всех юридических прав на неё. Обратной силы этот договор не имеет.
- Слышала об этом. Я хочу выбрать меньшее из двух зол. – Люба рассказала о своей ситуации, утаив подозрение в супружеской измене мужа.
      Нотариус, как будто почувствовав недомолвку, сказал:
- Если ваши отношения с мужем прервутся, то Вы рискуете стать бомжем, если Ваш сын не примет Вас к себе.
- А почему я могу стать бомжем? Ведь я живу и зарегистрирована в квартире мужа. Он сам предложил мне эту регистрацию.
- Потому, что после развода он будет вправе выписать Вас. Квартира приватизирована на его имя?
- Нет, квартира ещё не приватизирована.
- Тогда это меняет дело, риск сокращается.
- Да я думаю, что риска никакого и нет. В благородности мужа я уверена на все сто процентов. А что касается намерений сына, то, как говорится, буду пожинать то, что посеяла.

ГЛАВА 2. РАЗРУШЕНИЕ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

     Люба больше не думала о разводе. Она просто плыла по течению жизни, сказав себе, что сама вынесла себе приговор, обвенчавшись в Церкви. Иногда она с горькой усмешкой шутила: «Я принесла себя в жертву». Эти шуточные, необдуманно сказанные слова материализовались в её последующей совместной жизни с Женей.

     Единственным светлым событием в последующие годы будет рождение внучки. Радость, полученная от этого, сможет немного приукрасить душевное состояние Любы. Однако восстановить прежний позитив души, живя с Женей, она уже не сможет.

     Люба настроилась терпеть похождения Жени по московским старым ветреницам. Она надеялась, что это временная причуда угасающего шестидесятилетнего мужчины, коллекционирующего вырезки из газет с объявлениями сексуальных услуг, и с жадностью рассматривающим грязнейшую порнографию в Интернете. Женя зарегистрировался на сайте знакомств, где переписывался с самыми толстыми «невестами». Для борьбы с увлечением порнографией, неоднократно заносившей вирусы в компьютер, Люба даже установила Родительской контроль и блокировала эти сайты. Она также заблокировала все сайты знакомств. Свои похождения Женя тщательно маскировал. Он бесстыдно врал, объясняя свои отлучки из дома, а потом путался в своём вранье, чем вызывал подозрения и раздражение в душе Любы. Недоверие и сексуальная неудовлетворённость сделали характер Любы вспыльчивым, язвительным, грубым. Она просто через силу терпела Женю, стараясь быть заботливой женой. Но быть любящей, нежной, ласковой и весёлой она уже не могла, а притворяться не желала, да и не умела. Жизнь в негативе привела к онкологии.

     Этот семилетний этап постепенного разрушения семейной жизни был настолько болезненным для Любиной души, что описать его подробно она будет не в состоянии. Описывать – значит вновь переживать и будоражить едва затянувшуюся рану от хладнокровно нанесённого Женей удара в спину и именно в то время, когда она больше, чем когда-либо в жизни нуждалась в заботе и поддержке после перенесенной ею операции по удалению груди с последующим инфарктом головного мозга.

     О последовавших событиях Люба кратко напишет в своем рассказе, который назовёт «Прозрение». Кроме событий, описанных в этом рассказе, будет ещё много мерзких, подлых поступков Жени, вспоминая которые хочется скривиться и сплюнуть от отвращения.

- Это будет его жалоба в полицию о том, что Люба грозится его убить, отравить, навести на него порчу, а он, несчастный, боится даже кушать и пить дома. При этом жалоба была подана уже в то время, когда Женя жил у своей новой избранницы и дома не появлялся. Кроме того, жалоба была написана рукой его избранницы с татарской фамилией, и в ней даже имя было написано не правильно: «Людмила» вместо «Любовь». Женя подписал жалобу, даже не прочитав, иначе он заметил бы ошибку.
- Это будет подлое Женино нападение на Любу на даче, куда она приедет принимать  членские взносы садоводов (она работала казначеем в СНТ), а Женя явится туда со своей избранницей (кубометром мяса и жира). Женя начнёт выгонять Любу, швыряя её с такой силой, что она вся покроется ушибами и синяками. Люба будет вынуждена вызвать полицию и написать заявление на Женю. При этом избранница Жени, перед глазами которой происходило истязание Любы, покажет полицейскому какую-то красную книжечку и подло заявит, что Люба сама споткнулась и упала. После этого Люба будет вынуждена по совету участкового в целях самообороны купить газовый баллончик и долго носить его при себе, а также пользоваться камерой видеонаблюдения.
- Это будут унизительные процедуры освидетельствования нанесенных травм и последующие многочисленные вынужденные контакты с местной полицией.
- Это будет пятнадцать судебных заседаний с течение года по вопросам развода, раздела имущества и отстаиванию права проживания в квартире.
- Это будет отвратительная длительная тяжба с Женей через судебных приставов по вопросу погашения им стоимости его долга за совместно нажитое имущество, определённого судом.

     При всём этом, Люба была готова на любом этапе разрушения простить Женю и продолжать с ним совместную жизнь. Она по-прежнему жалела его, этого похотливого, хвастливого, маленького, прожорливого человечка, запутавшегося во лжи и искушениях халявы. Она боролась не за него, а за его душу, которой полностью завладел дьявол. Этого дьявола Господь показал ей и установил защиту против него. О том, как это произошло,  Люба написала в своем рассказе «Прозрение». Однако все её попытки спасти и очистить Женю окажутся тщетными.

     Пройденный путь испытаний приведёт Любу к открытию духовного мира. Она на себе испытает его наличие и значение в жизни и познает, что именно от его чистоты зависит собственная судьба. Люба поймёт, что по собственной воле, необдуманными словами и поступками она погрузилась в царивший вокруг Жени грязный поток зла, чуть не затянувший её в свой омут. Но она вынырнула из него, ухватившись в последний момент за протянутую ей руку Бога.

ЧАСТЬ III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
АНАЛИЗ И САМООЦЕНКА ЖИЗНЕННОГО ПУТИ ЛЮБЫ

                «Если бы не закон Твой был утешением моим,
                погиб бы я в бедствии моём».  (Псалом 118.92)

     Под конец жизни Люба оказалась в бесславном положении брошенной жены, инвалида, пожилой женщины без собственного жилья, денежных накоплений и имущества, приобретаемого за заработанные ею деньги. Доведённая до отчаяния предательством Жени, Люба придёт к Божьему Алтарю в поисках утешения, и Господь подаст её руку помощи, послав жгучее желание изучить Священное Писание – Закон жизни.

     Она всегда была хорошим аналитиком, используя статистическую и экономическую информацию. Через Священное писание - Вечный Завет человечеству Господь предоставил ей духовную информацию. По мере вчитывания, перед Любой постепенно, словно лакмусовая бумажка, проявлялись все события прожитой жизни, на которых, как флажками, были отмечены ответственные моменты, которые захотелось проанализировать  и оценить с позиции духовности. Так появилась на свет эта повесть «Траектория моей жизни от третьего лица» и рассказ «Прозрение».

     Не сразу, постепенно, Люба осознала, что Библия является огромным колоколом, громко звонящим всем людям о том, что главным в этом мире является духовная жизнь (невидимая глазом), а не материальная. Она ясно поняла, что человек – это, прежде всего душа, а не тело с его физиологическими потребностями. Чувства человека (духовная почва) руководят его действиями и поступками (телом) и через действия и поступки (семя) пожинаются результаты жизни в материальном мире (плоды: благословения или проклятия). Результат жизни зависит только от самого человека, потому, что у него есть свобода выбора (Второзаконие 11.26).

     Все заповеди, постановления и законы Бога, приведенные в Священном писании (Ветхом Завете и Евангелии) призывают человека к действиям по мобилизации позитивных чувств, и укреплению сил для противодействия негативным чувствам через веру, надежду и любовь. Она поняла, как наполнение духовными ценностями воплощается в материальном мире.

     Аналитическое мышление Любы на основе осознания духовного мира сформировало это её видение в виде следующей таблицы.

Чувства – Духовная почва
Позитив – чистота            Негатив - грязь
1 милосердие, сострадание 1 жестокость
2 дружелюбие        2 враждебность
3 кротость        3 гордость
4 рассудительность        4 легкомыслие
5 терпение        5 торопливость
6 надежда                6 уныние
7 щедрость        7 скупость
8 храбрость        8 трусость
9 честность        9 злословие
10 удовлетворённость      10 зависть
11 добродетель        11 коварство
12 прощение        12 обида
13 упорство        13 упрямство
14 радость                14 грусть
15 вера                15 отчаяние
16 любовь                16 ненависть
Действия, поступки (материальный мир)
Добрые Злые
1 спасение        1 убийство
2 помощь                2 измена
3 защита                3 воровство
4 поддержка        4 клевета
                5 предательство
                6 лицемерие
                7 необдуманные действия
Результат в  материальном мире (плоды)
Добрые (благословения)              Плохие (проклятия)
1 крепкое здоровье    1 болезни
2 материальное благополучие  2 неудачи, бедность
3 крепкая семья            3 одиночество
                4 самоуничтожение
Физические признаки духовного наполнения
При позитиве                При негативе
1 улыбающееся лицо 1 глаза опущены или смотрят в сторону
2 открытый взгляд         2 брови нахмурены
3 спокойные, уверенные движения 3 уголки губ опущены
                4 движения резкие, нетерпеливые
                5 неспособность слушать собеседника

     Осознание того, что духовная жизнь является первичной основой существования человека, позволило Любе до конца понять первую и наибольшую заповедь Бога, о которой сказал Иисус Христос в ответ на вопрос одного их фарисеев: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим» (Евангелие от Матфея, гл.22.36). О такой любви к Богу было заповедано ещё Моисею (Второзаконие, гл.6.5). Любе стало понятно, что значит поставить Бога на первое место в своей жизни. Это означает исполнять его повеления, для того, чтобы иметь позитивный настрой, стремиться контролировать свои чувства и мысли, как следствие – свои действия и поступки.

     Также ей стала понятна вторая по важности заповедь: «Возлюби ближнего своего как самого себя». Это означает, что надо полюбить сначала себя. А любить себя – значит содержать свою душу (мысли и чувства) в чистоте и помнить, что ты частичка Бога, потому, что ты стал человеком благодаря его Духу, вдохнутому им в твоё материальное тело, им же сотворённое. Только любящий себя человек, то есть человек, наполненный духовными качествами, приведёнными в графе 1 вышеприведённой таблицы, может возлюбить своего ближнего, чтобы эта любовь была ближнему во благо. Возлюбить ближнего вовсе не означает быть очарованным его физическими и нравственными достоинствами. Оно означает помочь ближнему содержать себя: свои мысли и чувства (душу), в чистоте, поступая с ними так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.

     Люба поняла, что приоритеты любви были расставлены ей не верно. На первом месте для неё были интересы сына, на втором – интересы мамы, мужей и родственников, на последнем месте у неё были собственные интересы, о которых она почти не задумывалась, пользуясь крохами, остающимися от гостеприимно накрываемого ею стола. О Боге Люба интуитивно вспоминала только в крайних ситуациях, когда люди были бессильны ей помочь, либо не хотели этого делать. Вот такая неразумная самоотверженность, которую Люба считала любовью, привела к тому, что под конец жизни у неё не осталось ни здоровья, ни денег, ни жилья. Одна только прописка в Жениной муниципальной квартире, из которой он пытался выселить её после их развода.

     Люба жила в материальном мире и о существовании духовного мира практически не задумывалась. Она была от природы наделена духовным позитивом, интуитивно настраиваясь на нужную ей волну в трудных жизненных ситуациях. Она была доброй, весёлой, честной, щедрой, разумной и не умела держать обиду в сердце, находя способы оправдать и простить обидчика.

     Она была наделена чувством упорства, однако иногда его было слишком много и оно превращалось в упрямство.

     Безмерно много вырабатывала её душа любви. Любви было так много, что она раздавала её всем в количестве, затмевающем разумную оценку ситуации. Из-за этого Люба часто совершала непродуманные действия, идя на поводу у обманчивого сердца. Она мечтала о том, что и её душу напоят ответной любовью. Она мечтала о такой ответной любви, от которой хочется кричать от счастья и восторга.

     Только чувства удовлетворённости ей не хватало. Она была недовольна своей внешностью и скромностью. Поэтому всегда слегка завидовала красивым и дерзким. Соблазняясь дерзостью поступков некоторых людей, Люба иногда пыталась подражать им, теряя собственное «Я». Она хотела избавиться от скромности и кротости и стать дерзкой и гордой. Так постепенно в ней развилась гордыня, заглушающая голос разума. Эта гордыня в течение жизни не один раз помешла Любе принимать правильные решения, совершать правильные действия, когда ещё можно было изменить направление выбранного пути и избежать больших душевных травм  и материальных убытков.
1. Гордыня не позволила Любе покориться воле матери, когда она сбежала из дома к Саше. Она чувствовала, что надо покориться, но было стыдно признать свою ошибку.

2. Гордыня помешала Любе признать своё замужество за Сашей ошибкой. Было стыдно вернуться в родительский дом с поражением. А Господь предоставлял ей на принятие решения целых четыре года.

3. Гордыня подтолкнула Любу совершить опрометчивое увольнение из банка, несмотря на советы матери. Новая работа и знакомство с Валерой принесли только огорчение и разочарование в её жизнь.

4. Гордыня воспрепятствовала Любе реально оценить правильность решения об отъезде из Туркменистана, где она пользовалась заслуженным авторитетом, а от неё требовалось только повысить знание национального языка. В результате переезда она оставила свою мать на попечение больного, выпивающего брата и его жены. Конечно, она планировала её забрать к себе, но экономические и политические условия, а также её собственное замужество не позволили ей сделать это. Она помогала матери деньгами по мере своей возможности, но этого было мало. Мать не получала от неё моральной и физической помощи. Таким образом, гордыня подтолкнула её на нарушение одной из главнейших заповедей Бога «Почитай отца твоего и матерь свою», поставив интересы сына, да и собственные интересы на первое место.

5. Гордыня не позволила Любе вовремя прервать отношения с Женей. Было стыдно признать перед сыном и знакомыми свою ошибку, в последствие едва не стоившую ей жизни. Также не хотелось стеснять сына и мешать своим присутствием его семейной жизни.

           ***

     После коварного предательства Жени жгучее чувство обиды целиком захлестнуло грязной волной душу Любы, которая пробила в ней огромную брешь. В образовавшуюся пробоину грязным потоком хлынули другие негативные чувства: отчаяние, уныние, ненависть, которые привели к бессоннице и нервному срыву, от которого Люба пыталась спастись успокоительными и снотворными препаратами. Она перестала улыбаться, и лицо её приняло плаксивый облик несчастного Пьеро из сказки «Золотой ключик». В таком состоянии Господь привёл её в Центр Духовной помощи – Церковь «Царство Божие», после посещения которой, в Любе проснулось жгучее желание почитать Библию.

     Строки Священного писания, с жадностью впитываемые Любой, постепенно исцеляли её душу. К ней вернулся спокойный сон, оптимизм и уверенность в собственных силах. Она поняла, что не одинока в этой жизни, у неё есть надёжный защитник, который никогда не подведёт и спасёт её из самых сложных ситуаций, в которые заведёт её собственная неразумность. В её сознании произошла переоценка жизненных ценностей. Очень многое открылось Любе, в том числе и необходимость постоянной борьбы со злом (грехом): обидой, искушениями, пессимизмом, плохими привычками  и прочим.

     Самой трудной для Любы была битва за прощение обиды на Женю. Битва продолжалась более трёх лет. Иногда ей казалось, что она победила обиду, но та вспыхивала вновь и вновь при малейшем прикосновении к воспоминаниям. Это происходило до тех пор, пока Люба чётко не поняла, что она пыталась гасить обиду сердцем, сознанием, пытаясь вычеркнуть её из памяти. Но страницы прожитой жизни нельзя вырвать из книги жизни, как испорченные листы бумаги. Также невозможно закрасить их краской, чтобы скрыть написанное. Она поняла, что держа в сердце обиду, сама не может быть сама прощена («Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш небесный, а если не будете прощать людям согрешений их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» Евангелие от Матфея 6.14.15). А получить прощение у Бога (возвратить себе собственный позитив, выплеснутый обидчику) гораздо важнее, чем смаковать в сердце обиду, нанесённую недостойным человеком. Неразумно сжигать свои духовные сокровища не прощением. После этого озарения, в её голове сложилось следующее стихотворение, которое она назвала «Прощение по вере».

О сердце мятежное, угомонись,
Укроти шторм обиды, страданий,
Дай вознестись душе моей ввысь
К счастью, гармонии и созиданью!

Разум твердит мне: «Простить его надо,
Не вправе судить ты, кто ты такой?
Не смей воровать Божье право!
Обиду прости и молись за него».

Но сердце жестокое смакует обиду,
Дух не прощения неугасим,
И тлеет, и тлеет, скрываясь из виду
Под посланным разумом  слоем золы.

О сердце коварное, не брызгай ядом
В душу мою, обиду раздув.
Мне Бог сказал: «Простить его надо,
Не сделаешь так,  и я тебя не прощу».

Ещё Бог сказал мне: «Любить себя надо,
Ты ведь частичка моя,
Ты справишься с этим, для этого надо
Впустить в своё сердце меня.

Я рядом стою, открой дверь мне скорее
И укрощу твоё сердце я,
Надену узду на него помощнее,
Чтоб радость и счастье ты смогла испытать.

Трудно простить обиду, я знаю,
Сам через это прошёл.
Я их любил, а меня распинали,
Жестоко смеясь надо мной.

Я им добро приносил, исцелял,
А они надсмехались, не веря,
Хулили меня, обвиняли меня,
Своими сердцами грязными меря.

Но я их простил,
Волю отца моего я исполнил,
Я зло победил
И тебе дал свободу».

О, Бог мой Великой, Тебя я услышала,
И я исполню волю Твою.
«Прощаю, прощаю и благословляю!»
Чистой душой на весь мир я кричу.

     В очередной раз, как и в молодости, стихотворчество помогло Любе принять богоугодное решение: она простила Женю - душу Божию,  от всего сердца. Лишь только обида Любы вылилась в этот стих, в душу её вошёл мир, покой и ощущение рядом с собой Бога как величайшего контролёра поступков и эмоций. Появилось желание угождать Богу своими действиями, чтобы получить его одобрение, выражаемое благословениями. Это как оценка «отлично», получаемая у строгого и справедливого экзаменатора, а Люба всегда была хорошей ученицей.

     Теперь Люба прекрасно понимает, что на первом месте должен быть Бог. И когда это так, то твою душу, сердце и разум наполняют только позитивные мысли, и ты просто становишься не способным лгать, совершать подлые, коварные поступки, жадничать, завидовать, осуждать, хранить обиду и пр. Зная, что Бог с тобой, ты становишься храбрым, уверенным, упорным в делах и идёшь вперёд по жизни, преодолевая все препятствия, не оглядываясь назад и не сворачивая ни направо, ни налево.

Поезд жизни.

Стремительно мчусь я в поезде жизни,
Годы мелькают в оконном стекле.
Вот детство промчалось, руки раскинув
Навстречу радости, счастью, мечте.

Вот юность мелькнула, в беспечности млея,
Стремясь всё познать, испытать, охватить.
Желаний много и грех посеян,
А времени нет, чтобы всё оценить.

Вот зрелые годы в окне проплывают.
Поезд слегка замедлил свой ход.
Замужество, вдовство, работа лихая,
Стремление выжить в потоке хлопот.

Везде суета, суета, суета,
Задуматься некогда о смысле жизни.
Грехами, как грязью покрылась душа,
Грехами, несущими зло и болезни.

А поезд мчится на запад, конечная близко,
Закончится скоро земной жизни путь.
Успеть бы, успеть свою душу очистить,
Чтоб Господу смело в глаза заглянуть.

Осталось проехать один перегон,
Старостью, зрелостью его называют,
Разбитый и грязный души мой вагон,
Но я всё очищу, я цель жизни знаю.

Покаянием в грехах очищусь я,
Слезами я смою ошибки,
Как наболевший мозоль вырву я
Ядовитый микроб – обиды.

От грехов очищаясь, глаза поднимаю
И вижу свет Божий я,
И как он прекрасен я вдруг замечаю,
Я знаю, что это Божья рука!

Слова благодарности из души моей рвутся
Богу – Спасителю и Творцу,
«За подарок Твой, именуемый Жизнью
Благодарю, благодарю, благодарю!!!

Благодарю за науку, открытую мне
В Священном Писании – Твоём Законе,
И как я хочу, чтоб о нём знали все!
А как это сделать – Ты мне откроешь!

Как научить всех бороться со злом,
Чтобы спасти свои души,
Быть милосердным, творить добро,
Любить и уметь тебя слушать?

Много вопросов, но Ты вразумишь,
Направишь меня к Твоей цели.
Люблю я Тебя, меня Ты услышь,
Я верю в Тебя и Тебе только верю!»







Слянская/проза.ру

Спонсор Григоренко Андрей Константинович