Глава 5
Это сейчас кажется та поездка, всего лишь легким приключением. Многие ощущения немного притупились, страх, холод и усталость позабылись, но остались в памяти люди, удивительные красивые своими поступками и пониманием смысла жизни. Их слова и рассуждения о причине нашей неудачи и, одновременно, несказанной радости, благодарности Его Величеству Случаю, за то, что привел нас к ним. До сих пор я вспоминаю ту радость на их лицах и грусть одновременно, что скоро придется расстаться. Я вспоминаю их трогательную заботу о нас, и одновременно стоическое и мужественное, понимающее сострадание к больной.
Лес встретил нас своей тишиной. Каждый шаг давался с трудом. Ночь стояла светлая и морозная. Небо, звезды и луна почти не заглядывали под шатер еловых лап. Снег, подтаявший немного днем, покрылся корочкой и при каждом шаге потрескивал и хрустел. Этот хруст гулко перекатывался волнами эхом по лесу. Говорить не хотелось. Каждый шел и сосредоточенно смотрел под ноги. Нам хотелось успеть за дедом Макем. Он уверенно и бодренько вышагивал впереди всей группы. Было слышно, как он тихонько поучал, идущего за ним доктора, как и куда, ступать.
- Ну, чего ты, паря, не видишь куда идешь? Сыми очки, они только мешают. Смотри за мной и повторяй. И чему вас только учат там, в городах. Леса не видали. Нормально ходить не можете. И что не знали куда едите? Вырядились… – ворчал вслух дед Макей, ускоряя свой шаг.
Он торопился, да и мы отчетливо понимали, что там, в лесной деревне ждут помощь, но ни как ни гостей, в виде концертной бригады.
Так рассуждая, я, стараясь выверять каждый шаг, бодро шагала за Петюней, в одной руке держала балалайку, а другой приподнимала подол сарафана, чтобы видеть куда ступаю. В мыслях я была далеко, дома, и представляла, как ждут меня мои дети. Что они подумают, и как будут переживать, когда я не приеду домой ночевать. Я, конечно, их предупредила, что может, случится всякое, чтобы не ждали и ложились спать, но мне мало верилось, что они так поступят. Дети они и есть дети, будут ждать мать в любом случае, ведь больше было ждать не кого. Мне захотелось себя пожалеть, что жила одна с детьми и моталась за копейку по концертам, но тогда так жили многие ИТР, рабочие получали много больше. Несправедливость в оплате давала импульс творческим людям искать дополнительный заработок, коим и был этот концерт.
Следом за мной шла Марина. Она неудачно поскользнулась и упала. Я стала ее поднимать и упала следом. За нами шли Игорь и с Ленусей.
- Ну, что довыпендривались в своих сарафанах – торжественно пропела она и засмеялась – вот и лежите тут, а мы с Гариком пойдем дальше.
- Идите, идите, я сейчас помогу. Ничего не сломали? Доктор нужен? – быстро подбежал Алексей, завершавший шествие.
- Нет, мне не нужен – быстро ответила Марина, пытаясь встать в сарафане.
А ноги путались в его подоле и она, смеясь от бессилия, снова падала в снег.
Петюня, обернулся и пропел:
- Напилася я пьяна, не дойду я до дому, довела меня тропка дальняя до зеленого долуууууу…….
Всем вдруг стало весело. Я согрелась, пытаясь подняться в сарафане. Это оказалось не простым делом. Я представила, как трудно было быть настоящей барышней и носить длинные платья, а мы привыкли к коротким нарядам, не сразу смогли научиться носить сарафаны.
- Ой, Петюня, спасибо, развеселил? Как ты? Тяжела шапка Мономаха и твой аккордеон? Ты как? - спросила я его.
- Да, я привык его таскать, вот поэтому и такой стройный, не то, что некоторые – отшутился Петюня, показывая на Виктора.
- А нам, танцорам и запевалам вес не мешает, а придает солидности. Тебе Петюня этого не понять. Ну, что идем дальше? – ответил Виктор.
С помощью, Алексея мы с Мариной поднялись. Осмотрели себя, отряхнули прилипший снег и пошли дальше.
Уже лес не казался таким пугающим. Глаза привыкли к темноте. Снег искрился под голубоватым светом месяца. Идти стало немного легче. Мы, хотя и устали, но ноги размялись и привыкли к целине, и шли охотнее и ловчее.
Через небольшой промежуток времени мы поднялись на небольшую горку, и вышли к Каме.
Перед нами открылась удивительная по своей красоте картина. Лес отступил и остался там, где-то позади и чуть ниже. Горка, открылась ровной и довольно обширной полянкой, спускающейся к воде. На полянке лежал первый снег и искрился всеми цветами радуги, отражая бесчисленные отсветы низко висящих крупных звезд на почти, черном, небосклоне. Месяц, как бы зацепился за вершину огромной елки на противоположном берегу Камы освещал всю поляну нежным голубоватым светом. Мы стояли, не могли перевести дух, либо от того, что быстро поднялись на горку либо от этой дивной красоты. Природа компенсировала нам наши затраты, распахнув перед нами, свою изумительную, ни кем еще не тронутую, свою собственную картинную галерею. Как жаль, что живя в городе, мы не видим этой дивной красоты.
- Ну, чего встали, как вкопанные? Чего не видели? Пошли дальше, уже прибыли. Вон там, в ложбинке переправа - Скомандовал дед Макей и мы пошли к реке.
В кустах, в низинке, у берега стояла небольшая лодка. Выглядела она чудно. Была она выдолблена из большущего дерева непонятной породы. По бокам к ней были приделаны стойки, которые крепились к полозьям, и лодка больше напоминала сани, нежели лодку.
- Ну, чего встали? Лексей иди, помоги мне. Помоги выставить транспорт на лед. Не боись, если лед треснет. Сразу сигай в лодку. Там есть багор и два весла. В лодку садись четверо. И толкай багром и веслами, чем получится. Греби на противоположный берег, а потом еще раз обратно, а я здеся покуда побуду. Или, давай, я с вами, а ты потом возвернешься за остальными. Мы быстро. Здесь все мигом, рядом – скороговоркой говорил дед Макей, отцепляя лодку от куста, к которому та была привязана веревкой.
Лодка оказалась легонькой и послушной. Дед умело вскочил в нее и, отталкиваясь ото льда багром подвел ее к берегу и сказал:
- Так двое и Лексей залазь сюда. Мы мигом обернемся. Ждите.
Алексей, Игорь и Ленусик быстро впрыгнули в лодку. Дед Макей умело оттолкнул лодку от берега, и она быстро покатилась по льду к середине реки.
Дед стоял на корме и багром правил ею. На середине, молодой лед треснул, и лодка провалилась в воду. Ленусик взвизгнула, но дед Макей уверенно направил лодку к противоположному берегу. На месте переправы, ширина Камы была не больше 6-7 метров.
Я удивлялась, как многогранен опыт народный. Как приспосабливался народ жить, здесь в глуши, и как все удобно и все возможно, и все для людей. Пока я рассуждала, лодка вернулась за нами. На корме стоял все тот же дед Макей, но как мне показалось, немного помолодевший и показывавший нам, всем своим видом, его превосходство и то, что он здесь хозяин и все это в его управлении.
- Ну, что растерялись? Садись, кто следующий? – скомандовал он.
Мы втроем Виктор, Марина и я, быстро влезли в лодку, и дед Макей покатил нас на тот берег.
Я наблюдала за ним. Мне вдруг увиделся молодой и крепкий парень, косая сажень в плечах. Он ловко управляется с лодкой, а мы молодые девушки с завистью и, затаив дыхание смотрим на него.
- Да, далеко нашим мужчинам до этого деда. Далеко… - только успела подумать я, как лодка причалила к берегу.
- Вылазь - подмигивая, скомандовал дед Макей, и подал мне руку, чтобы я перешагнула борт, и не уронила свою балалайку. Рука его была горячая и сильная. Он намеренно задержал мою руку в своей руке, хитро усмехаясь в бороду.
Пока мы выходили на берег, пока отряхивали брызги, прибыли остальные.
Дед Макей привязал лодку к дереву, и мы пошли к деревне.
- Ну вот, почти пришли. То то же обрадуются мои деревенские. Почитай с лета гостей не было. А как там Мария, жива ли? Ну, поспешайте, скоро конец пути.
Придем баньку натопим, погреемся. Поспешайте… Ужо ждут нас… - быстро проговорил дед Макей и направился по тропе в сторону леса.
Мы потянулись за ним. Я понимала, что он идет несколько медленнее, чем обычно ходит, это он нам, молодым дает фору, чтобы не отстали.
От реки вела хорошо протоптанная тропинка, по все вероятности сюда, на Каму, из деревни люди ходят на рыбалку. Эти три километра мы прошли, как мне показалось довольно быстро.
Я невероятно устала. Ныла спина и ноги. Хотелось сесть и не вставать, но мне стыдно было отставать от всех, и я шла. Вдруг из кустов выскочили две белые лайки и заливисто залаяли. Они прыгали от радости и лаяли. Они обнюхивали нас и бросались деду под ноги, как бы говорили, что очень рады гостям и хозяину.
- Ну, вот мы и пришли. Фу, место. Молчь – приказал дед Макей собакам.
Неожиданно мы вышли из леса на большую поляну. Я чуть не потеряла дар речи. Тропинка уткнулась в частокол из бревен. Посреди частокола были большие тесовые ворота, с кованными круглыми ручками из витого металла.
Вдруг в тесовых воротах открылась маленькая дверка, и из них вышел старик. Он был одет в полушубок и ушанку, на ногах чесанки, в руках у него был керосиновый фонарь.
- Кто тут? Это ты Макей? А кто с тобой? Доктора привел? – спросил старик.
- Да, это мы, Силыч. Я не один и доктор со мной, и гостей веду восемь душ. Встречайте… Замерзли устали – сказал дед Макей, поднимаясь по бревенчатому настилу, ведущему к воротам…
Продолжение следует....