ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
- ...Спасибо большое, Александр Платонович! Марианна, госпожа Даниэлла, мы с Гретой просим прощения, что не смогли раньше вам открыться, но... на то были веские причины. Особенно после того, как Грета вспомнила всё и рассказала мне и моим родителям. Родители меня обожают и дома зовут меня Янечкой! Именно так, хотя часто меня и Яночкой зовут. Но я Янина, или просто Янечка, или даже Януся, так меня мама с папой тоже ласково называют. Но только, когда нет рядом бабушки. Пока был жив дедушка, светлой памяти Сильвестр Маркович, бабушка меня и Грету не трогала, но когда дедушка внезапно скоропостижно скончался, бабушка заявила, что теперь она возьмётся за моё воспитание! Грета живёт у нас, она сирота... Я никогда не забуду тот день, когда впервые осмелилась выйти с родителями в городской парк на прогулку в платье! Я сначала боялась, что кто-то догадается, кто я на самом деле, но вы все сами видите какие мы с Гретой! Глядя на нас и не скажешь что мы на самом деле - мальчики! Аннет нас поразила, она прекрасно разбирается в платьях и прочем гардеробе, который подобает иметь любой уважающей себя девочке, и к тому же она знает толк в макияже и в косметике! Представляете?! Она с Клеменцией как сестры нас накрасили и нас обучили этому искусству немного. И мама меня и Грету многому научила. Например, как надевать колготки. Ведь не каждый мальчик умеет это делать. Яниной я становилась только дома, на каникулах, а так я была Ярославом или Яриком. Но я понимала, что в глубине души я - девочка! Родители меня обожают и во всём поддерживают. Дедушка, царствие ему небесное, тоже очень любил меня и звал Янусей ласково, а Грету - Гретусей. Он говорил, что мы не должны сдаваться и всегда быть собой! Бабушку это страшно раздражало и злило. Она такой меня на дух не переносит! Именно в тот день, а мне семь лет тогда было и я, дабы поменьше быть дома поступила в кадетский корпус, и когда я решилась выйти в свет, так как мне хотелось, появилась Грета. Мы решили купить мороженого себе, и к нам подбежала лохматенькая, чумазая девочка, в видавшем виды платье, которое когда-то было голубым в горошек, протянула перепачканную ладошку и жалобно сказала:
- Люди добрые, сжальтесь над несчастной сиротой! Подайте, сколько можете! Пожалуйста-а-а! - а по щекам у ней потекли слёзы.
Я расплакалась и сказала:
-Ах, матушка, батюшка, помогите же этому милому созданию! Прошу вас!
Я уже тогда поняла, что девочка та такая же, как я сама! Матушка сама растрогалась и сказала отцу:
- Муж мой любезный, мне больно смотреть на это дитя! Мы просто обязаны помочь этому прелестному созданию!
-Милый батюшка, я присоединяюсь к матушке и прошу так же вас, помочь этой милой девочке! Я сердцем чувствую что она - такая же, как и я! Пусть она будет мне сестрой! Прошу вас, милый батюшка! - сказала я.
Отец и сам прослезился, он погладил девочку по головке, и ласково спросил:
- Как зовут вас, милое дитя?
- Гре... та... Меня зовут, Грета, господин! - растерявшись, ответила девочка.
- Грета? Красивое имя! А я - Богдан Сильвестрович, а это мои супруга Дарья Степановна и дочь, Янина. – сказал отец, представив всех нас девочке.
- Очень приятно! Грета, это имя мне дала мама... а вообще-то я не девочка, я - мальчик! И зовут меня Гриша, а фамилия Пашковский. Но я ведь не виноват, не виноват, что родился таким! Правда ведь?! - последовал ответ.
- Конечно, ты не виноват! То есть не виновата! Я ведь тоже мальчик на самом деле и зовут меня Ярослав. Правда-правда! Но я чувствую, что в глубине души моей живёт девочка! Понимаешь?! Поэтому я и решился, то есть решилась быть тем, кем я хочу быть! Батюшка, матушка, нельзя Грету оставлять здесь! Никак нельзя! - сказала я, посмотрев родителям в глаза.
- Мда-а-а... Вот так история! Пожалуй, пойдёмте-ка все домой, и там Янечка с Дарьей Степановной тебя остригут и вымоют, как следует, а после поешь и за чаем нам всё расскажешь, крошка моя! - ласково сказал батюшка.
- Совершенно верно! На счёт волос и одёжек не бойся, Грета! У Янечки и париков и одежды предостаточно имеется! Пойдем с нами, дитя моё! – сказала матушка, также ласково.
Я ушам своим не поверила! Мы с Гретой взялись за руки, и пошли вместе. Выглядело это со стороны, должно быть странно, я думаю! Судите сами: красиво одетая девочка ведёт за руку чумазую девочку-нищенку, а рядом идут прилично одетые господин и госпожа! Дома нас холодным, ненавидящим и испепеляющим взглядом встретила бабушка, Матильда Леопольдовна. Батюшка и бровью не повел в её сторону и отдал необходимые распоряжения. Покуда мы с матушкой приводили Грету в надлежащий вид, в гостиной подали обед. Батюшка ждал нас там. Нам с Гретой было позволено кушать во фланелевых рубашечках и тёплых халатиках поверх них. Грета, еле насытилась тогда, она скушала порцию горохового супа, порцию картофельного пюре с жареной куриной ножкой и салатом, с десяток канапе и только потом тихо сказала:
- Спасибо! Всё было очень вкусно!
- На здоровье, дитя моё! На здоровье! Михаил Прохорович, подайте сюда самовар, любезнейший! И пусть к чаю подадут ватрушки! - сказал батюшка.
Когда всё было подано, Грета рассказала такое, что мы все пришли в ужас! Грета, расскажите! Не бойтесь! Здесь мы в безопасности! – попросила Янина свою подругу.
Все посмотрели на Грету и она, вздохнув начала свой рассказ.
- Александр Платонович, вы наверняка знали моих родителей - Василия Андреевича и Полину Лукьяновну Гришевских. Папа был ученым-физиком, а мама - художницей. Папа рано лишился мамы, моей бабушки. Агриппина Силантьевна умерла, когда папе едва исполнилось три года, и его растил отец, мой дедушка, Андрей Семёнович. Вы должны хорошо знать его, ведь он был известным краеведом и историком. Так вот, дедушка во мне души не чаял, он больше не женился и жил вдовцом. Батюшка мой вырос, и учась в университете в Киеве познакомился с моей матушкой, они полюбили друг друга, и когда они оба закончили учёбу, а мама училась на художника, то сразу поженились. Дедушки благословили их. Мой дедушка по маме, Григорий Спиридонович Даценко, был художником, как и мама. Его жена, моя бабушка по матери, Екатерина Алексеевна умерла когда маме было 11 лет, и Григорий Спиридонович спустя два года женился снова, Таисия Витальевна была очень доброй, полюбила маму как родную, но у неё есть сын, мамин сводный брат Владислав, Владислав Никитич Свинцицкий. Он сразу невзлюбил маму, и часто обижал её. А когда окончил школу, то уехал и много лет о нём никто ничего не слышал. Прошли годы, в конце 2009 года, и аккурат на католическое Рождество на свет появилась я... Точнее появился. Родители и дедушки были счастливы! Они очень любили меня, Таисия Витальевна тоже. Я подрастала, но личиком-то я - вылитая девочка. И я в том не виновата! Я понимала, что лучше бы было, если бы я родилась девочкой но... Родные меня поняли, и для всех я была и остаюсь мальчиком, а для них была любимой доченькой и внучкой, Гретой! Мне очень нравится это имя! Мне шел шестой год когда... - тут Грета всхлипнув, тяжко вздохнула, отпила чая и продолжила:
- Сейчас я могу всё рассказать, а тогда... Сначала при странных обстоятельствах умерла Таисия Витальевна. Она особо так не жаловалась на здоровье, мы строили планы, но вдруг средь бела дня она приняла таблетку от головной боли, её, правда, часто мучали мигрени время от времени, легла полежать и всё... Едва по ней сороковины справили, как не стало Григория Спиридоновича, в честь которого меня нарекли Гришей, кстати говоря. Он так и не смог оправится после потери Таисии Витальевны... Мы жили на окраине небольшого городка, рядом Днепр, раздолье. А полгода спустя, августовской ночью в наш дом ворвались до зубов вооруженные бандиты. А возглавлял их, кто бы вы думали? Владислав Свинцицкий, мамин сводный брат! Мама узнала его! Я сидела в своей комнате, ни жива, ни мертва.
- Влад?! Ты?! Что ты делаешь здесь?! - воскликнула мама.
- Что, сестричка, нежданчик?! Да?! Думала, что всё тебе досталось?! Да?! Не выйдет! Ты, дрянь такая, отняла у меня любовь моей матушки! Ты с... (нецензурное слово - здесь и далее все примечания А.Ч.) такая ловко всё провернула! Думала, я не вернусь! А вот он я. Теперь, сестрица, ты и твой муженёк и гадёныш ваш за всё ответите! - раздался в ответ холодный ,как бы металлический голос.
Этот голос я не забуду никогда!
- Влад, бери всё что хочешь, убей нас, но ребёнка пощади! - сказал батюшка.
- Чихал я на вашего ребёнка! Эй, Стас, иди наверх, найди этого гадёныша и убей! Иди! - приказал тот же холодный голос.
- Ладно, дело плёвое! - сказал другой, сиплый, прокуренный голос.
Дальше на лестнице послышались шаги. Услышав эти шаги я в чём была - в коротенькой рубашечке – прыгнула в окно, благо было не высоко, да и мачта папиной радиоантены рядышком аккурат. По ней я и спустилась на землю и бегом к рощице неподалёку. Я оттуда видела, как высокий, худой как жердь, человек в чёрном сначала убил батюшку, он застрелил его, выстрелив в голову, а потом он и ещё пятеро зверски замучили маму... Когда тот,кто должен был меня убить, придя, сказал, что меня нет нигде, все бросились меня искать. Тогда я бросилась бежать, а добежав к реке, я решила схитрить, скинула рубашонку и швырнула в очерет (камыши), а сама нагишом пробежала чуть дальше и переплыла на другой берег, благо батюшка с матушкой прекрасно плавали и меня научили. А там добралась до дачного посёлка, увидела детские одёжки что сушились на верёвке и украла платье, то самое, в горошек, оно мне впору оказалось, и самое главное, никто и не догадывался, что я - мальчик. А я ликовала! Это было мне на руку. Еду на огородах добывала, а потом на электричках, прячась от контролёров и кондукторов, добралась сюда, а тут уже с беспризорниками промышляла на базаре. Большая часть уже в сиротский дом попала после облавы, а мне удалось скрыться. Это потом я к Янечке и её родителям подбежала. Сердечко подсказало мне, что меня эти люди спасут и не обидят. И так и случилось. Я позже рассказала им то же, что и сейчас вам. И мы с Янечкой как сестрёнки зажили на славу. Но когда пришло время учиться мы снова стали Яриком и Гришей и поступили в кадетский корпус, и там долго стеснялись признаться, как жили раньше. К счастью ребята всё поняли, и мы воспряли духом. Но вот недавно мы играли в мяч, тот закатился в кусты, Ярик побежал за ним, вернее мы вдвоём, и там его схватили двое, один гориллоподобный двухметровый шкаф просто, бритый наголо, а другой маленький такой толстячок, он-то и сделал Ярику укол, усыпив его. Его швырнули в машину, грузовичок с черным тентом, а я... я испугалась вначале жутко, даже дара речи лишилась, а потом словно ото сна очнувшись за ним, туда залезла, точнее залез. Ехали мы с полчаса где-то. Потом машина остановилась, Ярика в сарайчик отнесли, а я в мешок залезла и меня тоже туда же отнесли, вместе с другими мешками, в которых кажется, картошка была. А как всё стихло, я из мешка вылезла, и Ярик очнулся, мы осмотрелись, точно сарайчик и окошко к лесу выходит как раз. Мы осторожно попробовали окошко открыть и с третьего раза нам это удалось! Тогда мы осторожно вылезли и бежать! Сколько бежали, не знаем. Как отдохнули чуток, справили нужду, побежали дальше, и когда услышали гудок поезда, бросились туда и попали на маленький полустаночек, там попили воды и сели на электричку. Деньги у нас в потайных кармашках мундирчиков были, потому прям в электричке мы два детских билета купили у кондуктора. Потом поспали чуток и стали решать, как быть дальше. А на въезде в город есть остановка, забыла, как называется, мы там вышли и окольными путями пробрались сюда... – рассказала Грета.
- Всё так и было! А ещё вот что мы нашли у порога того сарайчика! - сказала Янина и выложила браслет, на котором красовались инициалы L.R.T.!
- Ой, мамочки-и-и! Ущипните на-а-а-ас! Это же браслет Лорены! Но как он там очутился?! - хором изумлённо сказали Саша и Аннет.
- Хм! Кажется, я догадываюсь, в чём дело, друзья мои! Вот что, я пока спрячу этот браслет. Янечка, Греточка, сядьте, пожалуйста, к остальным детям. Если кого, из тех, кто с минуту на минуту появится здесь, вы узнаете, дети, то немедля скажите об этом! Понятно?! О, а вот, кажется, ещё гости! - спокойно сказал я.
Едва Янина с Гретой с помощью служанок пересели к остальным детям, как дверь гостиной распахнулась, и Гаврила Семёнович доложил:
- Господин, прибыли господин Стрижемский с супругой и матушкой и ещё неизвестный господин!
- Хорошо, Гаврила Семёнович, пусть войдут! - ответил я.
- Слушаюсь, господин! - последовал ответ.
Вошли чуть выше среднего роста мужчина, русоволосый, голубоглазый, в чёрном деловом костюме, мой ровесник, с усиками а-ля Сальвадор Дали. Он вел под руку миниатюрную женщину лет сорока, в кремовом, подчеркивающем её фигуру, платье. А за ними шла худая, как жердь, выше среднего роста, женщина лет шестидесяти семи, в синем деловом костюме, высокой прической светло-русых с проседью волос, с холодными, серо-голубыми глазами, источающими высокомерие и надменность, а так же презрение и ненависть.
То были родители Янины, мои добрые друзья Богдан и Дарья Стрижемские. А с ними суровая, властная и высокомерная мать Богдана, Матильда Леопольдовна. Увидев меня, Матильда Леопольдовна побелела как мел, но смотрела на меня с нескрываемой ненавистью ибо... Впрочем, сами скоро всё поймёте, дорогой читатель. А пока за ними вошел человек, высокий и худой в сером деловом костюме, светловолосый с холодным взглядом зелёных глаз. На вид лет тридцати пяти-сорока. Едва он подошел ближе, как Грета, указав на него рукой, звонко крикнула:
-Убийца! Этот человек убийца! Это он убил моих родителей! Он! Он! Он!-.
Все замерли на несколько секунд и тут...