О.И.
Иероглиф акации в небе застыл декабря,
облетела листва, в сердце грусть поселилась о лете,
и уже можно смело сказать, что мы жили не зря,
потому что любили, любили однажды на свете.
Нет, любовь не проходит, меняется с нами она,
как меняется взгляд, как меняются в странах порядки,
и на пляж опустевший опять набегает волна,
чтоб слизнуть окончательно наших следов отпечатки.
Отпечатки следов, опечатки, ошибки судьбы.
О, зачем это сердце так бьётся, как пленная птица!
И остались в душе о несбывшемся счастье мольбы
да ещё укоризна, что поздно я начал молиться.
Говорят, что молиться не поздно начать никогда,
ветер кружит снежинки, одна залетела за ворот;
иероглиф акации помнит все те поезда,
что тебя увозили от нас в неизвестный твой город.
Ты потом возвращалась, и всё же исчезла вдали,
но твой образ душе остаётся, душа ведь нетленна;
так кефаль серебрится, гуляя на нашей мели,
а шагнёшь к ней поближе, и тут же растает мгновенно.
Я тебя не забуду: ни вальс наш, ни огненный твист,
ни сияния глаз, ни волос золотых, ни улыбки;
год любви пролетел, словно бешенный автораллист,
дни простые ползут, не спеша, как большие улитки.
А когда закрываю глаза, вижу тот теплоход,
нас, у борта стоящих, не знающих попросту горя,
и дельфины взлетают над гладью брильянтовых вод
и алмазные брызги роняют в зеркальное море…