Как хорошо, что я не королева Англии. Могу всех послать не по этикету и валяться с утра на диване.
А днём бродить по городу, сидеть в кафешке (мне нравится столик у окна, спиной к входу), ходить на выставки, в кино. Сто лет не была в кинотеатре. Я даже в церковь сходила, поставила свечи за упокой и за здравие.
Последний день февраля. Завтра весна, а снег сыплет и сыплет…
Кто-то всех женщин разделил на жен и любовниц, так вот я – любовница. И до того, как это случилось, я бы могла легко раздавать советы: никогда не желать чужого мужа, потому что это не имеет перспектив. Но жизнь сложилась, как сложилась – и только.
А ещё – Бог всех нас разделил на счастливых и несчастных.
А ни одна женщина не может быть счастливой без принца. Мой «принц» умеет делать деньги. Но самое главное – он умеет быть настоящим мужиком. Согласитесь, редкое качество? А так ли уж велика разница между мужчиной и женщиной? Да, женщина не может дать в морду. А все ли мужчины способны на это? А вот Климов врежет, если нужно.
В стремительный поток бизнеса Климов с другом, проверенным дворовыми драками и разборками «на районе», пустился ещё в пору своей молодости, но другу не хватило дыхания, и до противоположного берега Климов добрался сам. А друг «сушит вёсла» где-то на Урале в скромном строительном офисе. С тех пор Климов, как боец на ринге, принимает удары один, а от ударов в спину защищается связями, слаженной командой и банковскими счетами.
Мой любовник Климов – владелец весьма солидной компании, а я его референт. Пошлая история. Всё сложилось довольно тривиально.
А, кстати сказать, я не охотница за состоятельными мужчинами – мне нравится увлекать. Вы думаете, это легко – создать предвкушение? Искусство недоговорок и намёков – о, это искусство!
Современные ребята назвали бы это трейдингом – торговлей. Пожалуй, у меня немного бы нашлось аргументов возразить им. Да, я имею, выигрывая с разницы преимуществ. Умейте предложить и вы свои активы. А коль уж вы позволили себе сравнить меня с игроком, позвольте и мне дать вам совет: не задействуйте все свои достоинства. Не выкладывайте на кон сразу всё, что имеете за душой. Когда-то, не в наш прагматичный век, это звучало поэтичнее: «В женщине должна быть тайна…». Вот и вы сделайте глубокие глаза и несите свою тайну. Такую женщину мужику хочется завоевать. Но умейте вовремя остановиться.
В целом, все сложно.
Когда я училась в школе, в старших классах, мы любили ходить на вокзал. А жила я в небольшом посёлке. Мы знали, что однажды с этого вокзала отправимся в свою большую жизнь. Нет, мы не тяготились своим настоящим, но оно было прелюдией, а счастье, оно было там, куда уходили стальные полосы рельс. Мы стояли на перроне молодые и шумные, встречали и провожали поезда без зависти и тоски. Я никогда, никогда ещё не была так счастлива, как тогда на перроне далёкого алтайского посёлка.
Счастлива ли я сейчас? – вопрос без ответа, но я не настаиваю – чувствую, что ответ мне не понравится. Если вопросы возникают, значит, есть на то причины.
И друзей таких родных у меня больше не было.
За пределами моей зоны комфорта много лиц, хороших знакомых, но нет родных. Родные как-то остались в жизни, которую мы называем нашим прошлым. Свою нынешнюю жизнь я не засоряю ни лишними встречами, ни чужими звонками. Мне нравится быть одной, поэтому неделовых знакомств не завожу.
В выходные дни отвечаю на звонки только Климова – за неделю устаю быть коммуникабельной и общительной.
Я сразу обозначила: мои выходные – это время на личную жизнь. Моя личная жизнь, как содержимое чёрного ящика, интриговала коллег и не позволяла им предположить, что я просто одинокая женщина за тридцать. Я скрывала это – одинокий человек выглядит слабым, а слабость отталкивает. Меня же одиночество не тяготит. Я оберегаю своё одиночество как кошка. Но я чувствовала, я три года знала, что у меня есть Климов.
Временами казалось, что я люблю Климова. Он был такой родной. Но нет, думаю, меня привязывало к нему то, как он нуждался во мне. А он нуждался. Мужики, они ведь тоже люди.
Судьба, мы сами её пишем?
Мы были молодые, не все красивые, но без сожаления покидали родные места, уверенные, что нас ждет другая, настоящая жизнь.
Из нашей компании в посёлке осталась только Лариска Звягинцева. Красотка, волейболистка. Гордячка. Пацаны влюблялись, но боялись к ней подойти. А теперь кто она? Училка обыкновенная. Лариса Петровна. Детей трое. Старшая Юля через два года школу заканчивает, взрослая уже. Муж обычный физрук. Странно, не дебил вовсе. Прошлым летом возвращались они всей семьёй из Крыма через Москву. Я их встречала. Вывалили гурьбой, загорелые, весёлые. Весь день по городу мотались, всё им интересно и всё в радость. Ну, вот, опять мне хочется зареветь.
Может, пригласить Ларискину Юлю после школы в Москву учиться? А что, девочка она хорошая. Хотя дети, даже взрослые, – это такая морока. По-любому без проблем не обойдётся. Нет, детьми пусть педагоги занимаются.
Я постигла простую мудрость: всё в этом мире закономерно. Наши действия вызывают последствия. Такая вот цепочка.
Завтра еду в посёлок. Захотелось домой. Приеду, пройдусь по родным улицам. Поплачу у своего дома. Нет, я уже сейчас заплачу. Поживу у тёть Груни, маминой сестры, наряжу её в платье, которое везу в подарок, будем чай пить, и вспоминать, вспоминать.
Я не сдалась. Я просто взяла тайм-аут. Перезагрузка систем
А когда вернусь, начну всё сначала. Устроюсь на работу, у меня диплом переводчика. Выйду замуж. А что? Всё при мне и всё на месте. В зеркало смотрю с удовольствием. Выгляжу замечательно, мне и врать себе не нужно. Нарожаю детей. Пора уже. Время, отпущенное мне, уходит. А я хочу успеть побыть счастливой.
А так – если вдуматься – какие у меня перспективы? Собачонкой заглядывать в лицо Климову и выпрашивать его благосклонность?
«Не повезло Климову, потерял такую красоту», – подмигиваю я зеркалу в ванной.
А может, он перестал видеть во мне женщину? Не нужно было впрягаться в его дела, а я как Сизиф тащила в гору этот воз. Референт (а вы понимаете) – это не только кофе, чай, пепельницы
Но, ни наша близость, ни мои деловые качества не помешали Климову расстаться со мной за какие-то полчаса. Да, он умеет быть беспощадным, впрочем, как все, кто чего-либо добился в этой жизни. Больно, но всё когда-нибудь проходит. Это я про боль.
А впервые заныло в душе из-за пустяка. Наверное, устала, – подумала я тогда.
Случайно услышала на деловом ужине
– Кто это? – негромко заинтересовался мной поджарый бизнесмен, отправляя в рот кусочек лосося. Мной постоянно интересовались. Грошь цена директору, не умеющему найти себе привлекательную секретаршу.
- А-а, любовница Климова, – пояснил замдиректора по персоналу Ромчик Смоленский.
Вот и весь статус. Никто и ничья. Я никому по-настоящему не принадлежу, даже себе, потому что любовница Моё жалкое эго забилось под плинтус.
А через пару дней случился ещё один пустячок, так мелочь, но к тому времени появились уже раздражение и обида.
Всё случилось на дне рождения сотрудника. Всё как всегда. Ухоженные женщины, плотоядные взгляды мужчин.
Климов, конечно же, с женой, женщиной неопределённого возраста и медной копной волос. Они неизменно вместе на обязательных корпоративных собирухах, хотя их сексуальные отношения – давно уже семейная легенда. На жене Климова красное платье в обтяжку, красные туфли. Этакая боевая подруга. Напилась в хлам – нервы сдали. Слабачка. Ей можно, она жена. Это мне нужно быть и умной, и очаровательной, и беспроблемной. Кстати, Климов никогда не говорил плохо о жене. Это я тоже отношу к тому, что Климов – настоящий мужик.
Бог ты мой, как я вовремя увидела у неё на руке этот браслет и успела снять с себя такой же.
– Ты что украшения покупаешь оптом?– прошипела я Климову, когда он оказался за спиной и незаметно сжал мою ягодицу. Он не сразу и понял, о чём это я.
– Да он тебя на равных со своей женой поставил,– пыталась успокоить меня на следующий день соседка Леночка. А перед этим Ленка прям зелёным чаем поперхнулась от смеха, когда узнала про браслет.
– Не повторяй моих ошибок, – от всей души советую я Ленке у себя на кухне, подливая вина из уже полупустой бутылки, но она и так не повторит, потому что Ленка – художница. Иллона Демидова. И стать любовницей владельца компании ей не грозит. Владельцы по Арбату не бродят, а их жёны картины на уличном вернисаже не покупают. Но у Ленки, как у всякой бабы, своих заморочек хватает.
«Всё, хватит!»– сказала я себе тогда, и меня понесло, как взбесившуюся лошадь. Нет, вру. Меня понесло, когда у Климова и двух его партнёров случилось неотложное дело и эти козлы прям в середине праздника свалили решать проблемы бизнеса, прихватив новенькую сотрудницу Луизу. (Я случайно увидела, как Ромчик усадил её к одному из них в машину). И даже не тогда, а чуть позже, когда Ромчик ухмыльнулся мне в лицо, у меня «сорвало крышу».
Так дальше продолжаться не могло, это – революционная ситуация, когда «низы» не могут и не хотят.
«А что мне тебя нужно было взять?» – смеясь глазами, ответил бы Климов. И был бы прав, но кто я, чтобы озвучивать свои претензии? Очередная любовница. И я просто хлопнула дверью – я написала заявление об уходе. И вовремя – Луиза с жидкой стопкой каких-то папочек с утра маячила в приёмной.
Климов – исключение из правила, утверждающего, что занятым мужчинам некогда разглядывать женщин. Климов всегда обладал красивыми женщинами. Вот и Луиза относится к этому подвиду рода человеческого. Есть люди, которые улыбаются в нужных местах, есть, которые прячутся за улыбкой. У Луизы же улыбка всегда настоящая. Луиза всегда весёлая. Неудивительно, глупые не грустят.
Заявления от меня Климов ожидал меньше всего. Он же не знал о моей скрытой борьбе за свои права. Не знал, что мой мир терял краски и делался блеклым. И что я просто пыталась быть счастливой. Климов, молча, расстался со мной.
А вчера я подарки купила. Сейчас вот переложу бельё лавандой в шкафу и начну их по пакетам раскладывать. Появилось забытое, но приятное, ощущение лёгкости
Вспомнила, как я любила привозить подарки домой. Я их подмечала, откладывала деньги, покупала и радовалась. Приезжала домой, вынимала из сумки и показывала: это крёстной, а это – соседской Маришке. «Нет, – спорила со мной мама, – рукавички подари Аннушке, Маришке они ни к чему»
А потом умерла мама, а у меня к тому времени жизнь пошла колесом – недосуг было ездить. А вскоре и отпуск стала проводить в местах, которым ни чета наш посёлок с провинциальными ставенками и сиренью у ворот.
Вспомнила и так тоскливо стало, так сиротливо. В пору зареветь. Громко, в голос. Но я так долго запрещала себе это, что сейчас у меня не получилось. И я приготовила себе ещё кофе, и продолжила диалог. Славненький такой диалог моих сознания и подсознания. Диалог не на равных: подсознание норовило навязать свои правила и доказать, что у сознания проблемы.
В Москву я приехала со своим парнем или точнее сказать со своим первым мужчиной. Звали его Эрик. Имя – это единственное, что мне в нём не нравилось. Я хотела в Новосибирск, но Эрик в Новосибирск поехать не мог. Эрик был красив и талантлив. Эрик был призёром всех областных танцевальных конкурсов. Ему место только в Москве. Вот так я оказалась здесь. Было нелегко, но непреодолимым стало то, что Эрик не был мужиком. Он вёл себя как ссыкун. Уходить от него было непросто. Эрик обвинял меня в предательстве, падал на колени, заламывал руки. Говорил, что не сможет без меня, что я для него опора. Жизнь подтвердила его слова: без опоры Эрик не мог, поэтому, как только мы разъехались, тут же нашёл другую. Опору. Знаменитым Эрик не стал. Затерялся где-то в дебрях Москвы. Наверное, с городом он всё же не угадал.
Какое счастье – свобода! Примерно так думала я тогда. Было по-разному. Иногда свобода звенела как пустота. Но всё проходит, всё проходит.
«Вот и ещё один день прошёл», – произнесла я, задвигая шторы.
Куда уходит время?
Я лежала в темноте и слушала музыку, когда на дисплее мобильного высветилось: «Климов». Я хотела не отвечать, но потом подумала, что это как-то уж по-детски.
- Что делаешь? - спросил Климов
- Сплю.
-Я хочу к тебе.
-А что, Луиза не так хороша?
- Ещё как хороша, но мне без тебя плохо
- У-у, - сказала я
- Можно я поднимусь? - попросил Климов
«Вот и всё!» – тихо всхлипнула моя гордость
«А так хорошо всё складывалось», – подумала я и наконец-то заплакала
И стало легче.