Под полом ровно стучат колёса. Давно остались позади окраины со светлыми массивами новостроек. Солнце мирно покоится на щеке моего соседа, что напротив. Это парнишка лет двенадцати загорелый с беспокойными глазами. Нос его давно прилип к стеклу. Забытая сетка одиноко лежит рядом. Казалось, он весь погружён в созерцание происходящего за окном. Для бывалого же человека там не было ничего примечательного. Поля, кусты, клетки огородов, изредка вспыхнет крошечный домик, да блеснёт речушка, где смешно бултыхается коричневый народец. Вот, пожалуй, и все немногочисленные детали пригородного пейзажа. Мне становилось скучно, к тому же ещё невыносимая жара. Тот, кто много ездил, знает, что от подобных недугов есть превосходное лекарство – разговор. Но другой сосед по скамейке безмятежно спал, сложив руки на животе, мальчуган же напротив попрежнему смотрел в окно.
Жарко, - осторожно замечаю я. – Сейчас бы купнуться, а?
Помолчали.
Далеко едешь?
До Марьина.
А, ну, вместе выходим. Мне в военный городок, знаешь?
К лётчикам? Знаю.
Сосед был, кажется, не из разговорчивых.
Ты там на даче, или как?
Не…ет. Огород. Сад – огород.
И часто ездишь?
Каждый день.
Один?
С папкой. Он попозже.
Работы много?
Да, поливка, дом, колодец, яблони, - оживился сосед.
И много поливать?
Ещё бы! Капуста с огурцами…Потом, если воды много, клубничку, - он улыбнулся. Любит, когда её поливают! – И, лукаво взглянув на меня, добавил. А хитрущая! Как польёшь, - листики выпрямит и выглядывает – здравствуйте! Красных много, много. А усы какие! Длинные, так и ползут по земле. Папка говорит, прижмёшь их к ней, - кустик дадут, совсем другой, новый.
Интересно! – вставляю я.
Ещё как! – Сосед задумчиво улыбается. – А ведь добрая она…хорошая.
Кто?
Земля. Возьмет ведь простое семечко, а даст … Листиков одних сколько, и все разные красивенькие… Весной, знаете, когда размечали, воткнул я прутик обыкновенный, у дороги валялся, ну, и забыл про него. Недавно смотрю – листики зеленеют. Прижился… Воды вот только нехватает, а она любит воду –то. Колодец рыли – рыли – всё мало. Возьмёшь вёдер десять и вся. Глубже, говорят, надо, а кто знает, когда она кончится, эта глина. Белую глину знаете? Твердущая, как камень. Разве пойдёт через неё вода. И рыть трудно, ломом нужно… До ключа бы добраться!
И он с увлечением говорит уже про холодный ключ и про соседей Ярцевых, которые добрались всё же до этого ключа. Затем опять переходит к огороду и рассказывает уже про смородину.
А, знаете, как она приживалась медленно? Торчит прутик и ни одной почки! Мы с папкой даже хотели вырывать, да хорошо мама не разрешила, ещё, говорит, подождите немного. И, правда, через неделю смотрим – внизу, у самого края что – то зелёное. Нагнулись, а там почечка раскрывается. Так все и прижились. Сейчас уже отцвела, ягодки зелёные есть.
Подъезжали к Марьину. Показался перрон. Качнулись корзины. Клюнули некоторые дремавшие пассажиры. За окном услышали: Мороженое, брикеты… Поезд остановился.
Через несколько минут под нашими ногами похрустывали мелкие камешки. Всю дорогу мой знакомый с увлечением рассказывал о своём саде – огороде. Он мог без конца говорить о любимице – клубничке, о беспокойном горохе, о пахучей смородине, о ещё маленькой морковке. С них он перескакивал на другое, тоже очень важное, о чём считал нужным сказать, и говорил о толи, о рубейроиде, о горбылях и о прочих вещах, совершенно необходимых при постройке дома.
А солнце тем временем беспощадно палит безлюдное шоссе. Хочется пить. Мой знакомый видит, как я облизываю губы, и предлагает зайти попить, тем более, что вода у них холодная и чистая, у соседей брали, а если у меня есть время, то он покажет и клубничку. Мы сворачиваем на тропу. Увидев огород, мальчуган, забыв уже о холодной воде и моём времени, тащит меня прямо к своим зелёным друзьям.
Яблоньки! Вы посмотрите только! Большие? А ведь в этом году посадили.
Яблоньки не превышают своего хозяина, но чувствуют себя здесь, безусловно, большими.
Ишь ты, залез и думает, что дома! Я тебе! – он что-то вытаскивает из листика и давит ногой. – Червяки, гады. И откуда берутся!
Идёмте, идёмте, я вам сейчас покажу её! – он, видимо, тянет меня к клубничке, но по дороге останавливается. – Ой, вот моськи, а? Вчера поставил палочки и уже обвили. Вцепились, вцепились-то как! Не бойтесь, никто не отнимет. – Это относилось к маленькому гороху, бойко хватавшему своими усиками длинные лучины, торчащие рядом.
А клубничка-то, вот скотинка! Что съёжилась? Пить хочешь? Дам, дам… Вот это да! Листик новый, честное слово листик новый даёт! – тормошит он меня. – Смотрите, какой маленький! Пять листов – пять ягод! – и маленький хозяин весело прыгает дальше.
Сюда идите! Это укроп, - слышу я. – Попробуйте! Ну, попробуйте! – он подносит к моему носу едва заметную травинку. – Маленький ещё, но если попробовать – сразу узнаешь!
А вот смородина. Ягодки краснеют! А вот малина… А вот…
Многое, очень многое хочет ещё показать мой знакомый! Ведь кругом столько интересного, что им необходимо поделиться, рассказать о нём. Вот клубничка. Он хорошо помнит, как садил редкие зелёные кустики, скорее похожие на обычную траву, что растёт даже в городе, чем на кусты настоящей вкусной клубники. И, вдруг, кустики словно подменили: расправились и стали расти их листья, появились белые цветочки, а затем и ягоды. Правда, вначале зелёные, но ягоды! Откуда они взялись? Кто прикрепил их так нежно к тонким стебелькам? Конечно, он! Ведь он же поливал и заботливо подкармливал их чуть ли не каждый день, он же стругал и ставил им маленькие подпорочки и вытаскивал всякие сорняки! Значит он сделал из ничего эти красивые и очень вкусные ягоды! Это было удивительным открытием, о нём нужно было рассказать. А сколько ещё таких незаметных другим, но великих для него открытий! Дом, колодец, яблони – эти слова зазвучали совсем по другому, совсем не так, как раньше! И он охотно повторял эти удивительные слова и готов был долго рассказывать о них много интересных вещей…
Выйдя на шоссе, я ещё раз окинул взглядом чудесный сад-огород. Его маленький хозяин, стоя у яблони, махал мне рукой: Захо-ди-ите-е!