Семья
Часть 1. Отец
Сегодня удивительно погожий день, несмотря на то, что на улице глубокая осень. Солнце, пробираясь сквозь занавеску, щедро разбрасывает по комнате желтые, как дольки лимона, лучи. Самый шустрый мягким котом ложится на щеку и теплой лапкой ласково щекочет в носу.
Отвернувшись к стене, ныряю с головой под одеяло в надежде еще ненадолго заснуть, но тут на столе начинает дребезжать ненавистный будильник.
У нас в семье не принято в выходные дни спать дольше, чем в будни, и нарушать это правило никому не позволено, так решил мой отец.
Вместо того чтобы понежиться в постели, почитать книгу или просто поплевать в потолок, пришлось подниматься с постели и тащиться в ванную в надежде на то, что ее еще не заняла мать.
По светлой полоске, виднеющейся из-под двери и чуть слышного бормотания, понимаю, что мама меня опередила и теперь придется караулить ее в коридоре, чтобы не опоздать к завтраку и не разозлить отца. В это время он обычно просматривает утренние газеты.
На мое счастье мать выходит из ванной довольно быстро. Она в приподнятом настроении, нарядная и надушенная, будто собралась на бал, а не на обычный воскресный завтрак. Хотя... надо отдать ей должное, она всегда выглядит ухоженной, даже когда идет в булочную или выносит мусор на улицу.
Для меня мама является образцом грации, ума, красоты и прочих женских достоинств, и я не понимаю, почему бабушка считает ее легкомысленной и за глаза называет избалованной профурсеткой.
Приняв душ и туго завязав волосы в хвост, чтобы не дай бог из-под резинки не вылез ни один волосок, бегу на кухню.
Марья Петровна, моя бабушка по отцу, увидев меня, достает из холодильника нарезанную на тоненькие кусочки колбасу и приказным тоном предлагает мне красиво разложить ее на тарелку.
Я не понимаю, как можно красиво разложить пять кусков колбасы, но деваться некуда. Я беру тарелку и пытаюсь сделать из ничего фрагмент для будущего натюрморта.
Марья Петровна, или попросту баба Маша, женщина своеобразная и для меня непонятная, как пустая ваза, в которую налили воды, а цветы поставить забыли.
Сказать, что я испытываю к ней любовь или привязанность, которую обычно испытывают внуки к бабушкам, я не могу, впрочем, как и она ко мне. Хотя иногда чувствую с ее стороны что-то похожее. Вот только выражает она свою любовь так скупо и вскользь, что меня это больше обижает, чем радует.
Разложив на тарелке прозрачные розовые кусочки, незаметно кладу один из них в рот. Отец отрывает взгляд от газеты и, переведя его на меня, застывает в позе удава. Я вытаскиваю измочаленный кусок изо рта и кладу его себе на тарелку.
Колбаса на завтрак у нас бывает только по праздникам и воскресеньям, но не потому, что мы не можем ее купить из-за дороговизны, а потому что это вредно для здоровья, так считает отец.
И вот стол накрыт. На кухню заходит мать - красивая, пахнущая праздником и весной. У отца вздрагивают веки. Да, именно веки, он не моргнул, не повернул голову, он дрогнул веками и рукой, которая держала газету.
Я давно заметила, что он вздрагивает, когда она появляется в его поле зрения, но никогда не показывает своего волнения и не начинает разговор первым.
Матери нравится, что настроение отца зависит исключительно от нее, и играет с ним как кот с мышью, тем самым компенсируя вечное унижение, в котором приходится жить.
Я знаю, что она не любит отца, а временами даже ненавидит его, но тем острее игра. Это хоть как-то разнообразит ее тусклую, однообразную жизнь, в которой по велению отца все происходит по расписанию, четко и без каких-либо отступлений от разработанного им плана, расписанного на годы вперед.
Мать грациозным движением, выдвигает из-за стола табурет и, присев рядом с отцом, кошачьим движением вытаскивает у него из рук газету.
- Хватит читать, дорогой, - улыбается она, швырнув ее на подоконник.
Газета, отскочив от стекла, с шуршанием падает на пол. Отец, не вставая со стула, собирает разлетевшиеся по кухне листы, кладет их на тумбочку и, наколов на вилку кусок сыра, аккуратно кладет себе в рот.
Бабушка с укоризной смотрит на мать, комкая в узелок тонкие губы, и нарочито громко сопит, выражая свое недовольство. Наверное, ей обидно за сына.
Мать, как ни в чем ни бывало, разливает по чашкам свежезаваренный чай и, улыбаясь краешком губ, томно вздыхает.
- Чудесный сегодня денек, – ангельским голоском говорит она, переведя на меня взгляд, - может, с Томкой в парк сходите? – она отдергивает занавеску и, глядя на небо, улыбается новому ню.
Солнце, ворвавшись на кухню, заливает ярким светом скудно накрытый стол: десяток блинов в общепитовской тарелке, розетку с вишневым вареньем, несколько кусков российского сыра, масло и четыре лепестка докторской колбасы.
Отец хмурит лохматые брови, но ничего не говорит. Но я то знаю, чем он недоволен. Он терпеть не может мою подругу, с которой мать предлагает мне пойти погулять, и всю их многочисленную семью.
http://proza.ru/2021/09/22/525