В этот раз нам повезло. Клёв был такой, что позавидовал бы любой самый заядлый рыбак. Сначала ловили всё, что ловилось. А уж после, когда поняли, что рыбы много, стали брать только крупную рыбу. Молодняк отпускали обратно. А какая получилась потом уха!
- Царская! – говорил Сеня, снимая первую пробу и щурясь от удовольствия.
Вадя взял миску и принялся стучать по ней ложкой, извещая, таким образом, что уха готова. Народ стал подтягиваться. Первым подоспел Мишаня и помог мужикам снять с огня большой чугунный котелок.
- Кто на раздаче? – поинтересовался Сеня.
- Я, конечно! – рассмеялся Мишаня. – Подходи народ, поспела уха-сладка, рыба краснопёра, на вкус остра!
- Ты что? Уже глонуть успел? – удивился Вадя.
- Что ты? – обиделся было Мишаня. – Я это, как его, в деревне от старух такое слыхивал. Вот и вспомнил к слову.
- Ладно тебе, - миролюбиво ответил Вадя, - я ведь не всерьёз. Я ведь в свою бытность столько по деревням наездил, столько наслышался всякого, что даже и не удивляюсь. Да и все истории, будь то грустные или смешные, произошли именно в деревнях или в райцентрах на худой конец.
Мишаня в этот время старательно разливал в миски и котелки ароматную уху.
- Ты, кстати, историю нам расскажи лучше, - сказал кто-то, - на этот раз можешь весёлую.
- Отчего ж, можно и весёлую. В бытность мою землеустроителем, работал у нас Володька – колоритный такой мужик, черноволосый, статный – из Кубанских казаков. Он и родом был из какой-то там станицы, названия мне уж и не вспомнить. И направили его в Нюксеницу, инвентаризацию делать. Да женщину в помощники выделили, тоже из нашей конторы. Вот ходят они, значит, по улицам, карты смотрят, корректировку наносят. Отработали уж квартал целый. Надобно бы им дальше переходить. Танька, которая помощница, и говорит ему:
«Надо вокруг обходить, по верхней улице».
А Володька ей:
«И чего мы такой крюк делать будем? Вот тут, низом пройдём».
«Я там дороги не знаю, не бывала».
«Зато я хорошо знаю. Пошли»!
И направился вниз к ручью. Улица там кончилась и превратилась в узенькую тропку. А впереди ручей и мостик через него. А уж за мостиком другая улица – как раз нужный квартал.
«Видишь как всё тут близко? И обходить не надо», - заявил довольный Володька.
«А как ты через это пройдёшь»? – спрашивает она, указывая рукой на здоровенного черного пса, сидящего как раз на тропинке перед самым мостиком.
Володька шагнул было шаг вперёд. Пёс ощетинился и зарычал.
«Я лучше вокруг обойду», - заявила Танька и начала тихонько пятиться назад.
«Подожди», - ответил Володька и задумался.
Потом он сделал такое, чего от инженера с ученой степенью никто ожидать не мог. Так вот: он встал на четвереньки и с такой силой гаркнул во всю мощь, что у рядом стоящей Таньки заложило уши. А надо сказать, что голос у Володьки был отменный: низкий и очень мощный. Над ним ещё шутили постоянно, мол, в оперу надо было идти с таким голосом.
- И что? – спросили мужики, заинтересовавшись рассказом.
- Что, что, - усмехнулся Вадя, - видели бы вы того пса! Его с тропинки сдуло в ту же секунду. Он бежал словно гепард: задние лапы заносились дальше передних, уши были плотно прижаты, а в глазах стоял панический ужас!
Поляна вокруг костра содрогнулась от смеха.
- Ну, ты сказанул! – веселился Мишаня. – Как гепард, говорит. Ну, умора!
- А потом-то что? – спросил Сеня, переводя дух.
- Потом… Потом Володька с напарницей так и ходили на работу через тот ручей. И ни разу больше пса этого не видели. Тот, поди, со страху спрятался где-нибудь. Ведь он за всю свою собачью жизнь ни разу не видел, чтобы человек вставал на четвереньки и так громко и страшно орал.
Последние слова опять вызвали целую бурю восторга.
- Это надо вспрыснуть! – заявил Сеня. – Такое не забудешь. Жил говорит всю жизнь как нормальный пёс, а тут перед ним мужик на карачки встал и как заорет!
- Вспрыснуть надо, однозначно, - поддержал Мишаня, - как представлю эту картину, так и не могу.
- Ты бы слышал Володькин голос, - сказал Вадя, - тут не только пёс, лошади бы разбежались!
Послышался смех и звон кружек.
- Вот ты, Вадя, точно не туда работать пошёл. Надо было в писатели податься. Ещё расскажешь что-нибудь?
- Посмотрим, - засмеялся Вадя, - всё зависит, как говорится, сами знаете от чего! В общем, посидим, уху похлебаем, а там видно будет. Может ещё один рассказ поспеет!