Эта история начиналась в далёком 1957 году. Так получилось, что на первом курсе в институте я вынужден был учиться на вечернем отделении. Чтобы перейти на дневное отделение, мне пришлось сдать массу зачётов и экзаменов по предметам, которые я не изучал, а студенты дневного отделения их уже прошли. И, наконец, в начале сентября был издан приказ о переводе меня на дневное отделение института. На курсе у нас было пять учебных групп (А,Б,В,Г и Д). В деканате меня направили учиться в группу «Г». Мне было абсолютно безразлично, в какой группе учиться, так как я почти не знал ребят с дневного отделения. Но вместо того, чтобы начать набираться знаний, мне сразу объявили, чтобы я собирался в колхоз на уборку картошки, а учёба подождёт.
Я приехал в колхоз, где уже работали студенты из разных групп нашего факультета. Я быстро познакомился со всеми, ребята приняли меня в свою компанию нормально. Все мы были одеты по сезону. Главным нарядом у всех были телогрейки. Даже на танцы в сельский клуб все ходили в телогрейках, а так как он не отапливался, в них и танцевали. Мне сразу понравилась одна девушка, звали её Лена. Она была очень симпатичная. Она постоянно ходила со своей подружкой, и их всё время за что-то ругали, то они опаздывали на поле, то рано с поля ушли. Я даже написал ей тогда шуточные стихи, в которых были такие строки:
Впервые увидал тебя в колхозе,
Ты в сапогах тогда была,
Ты с Юлей весело кружилась (Юля это её подружка)
И не заметила меня.
Тебя в колхозе все ругали,
Никто тебя не понимал,
Обида горло мне сжимала,
Но я стеснялся и молчал.
Она тоже отвечала мне стихами:
Юра, Юра!
Помнишь в колхозе,
Ты в зелёных ходил галифе
И ботинки твои улыбались
Не давая нам спать при луне.
Вид у меня действительно был замечательный. Я носил военные галифе, зелёную телогрейку и резиновые сапоги, а на танцы я одевал ботинки. Но они быстро разорвались, и я хлопал подошвой, когда ходил. Так мы весело общались. Но главное, что я узнал: оказалось, что Лена училась в другой группе, группе «Д». Поэтому надо было срочно перебираться учиться в ту группу. И, как только мы вернулись в Институт, я первым делом пошёл в деканат и уговорил секретаршу перевести меня в другую группу.
Группа оказалась замечательной. Прошло 58 лет после окончания Института, а мы постоянно продолжаем встречаться. Но я немножко отвлёкся. Главное, что теперь я мог постоянно общаться с Леной. Мы почти каждую неделю в группе устраивали вечеринки, отмечали все праздники, вместе ходили в кино. Но я, почему то, ни разу самостоятельно не пригласил Лену на свидание, может быть, боялся отказа или просто был дурак.
Весной нам объявили, что после сессии мы едем на целину. Ликование было всеобщим. Почти вся наша группа, и Лена в том числе, подали заявление на поездку. Два месяца прожить на Алтае в хорошей компании, что-то там строить, что в восемнадцать лет может быть лучше. Мы добирались с песнями на поезде четыре незабываемых дня, затем нас куда-то отвезли на машинах. В результате вместо гор, о которых мы все мечтали, мы оказались в голой степи, Поселили нас в вагончиках, и началась весёлая целинная жизнь.
Всё было бы хорошо, если бы через две недели я серьёзно не заболел. У меня оказалось воспаление лёгких. Я попал в местную больницу, затем были всякие осложнения, в результате чего вместо чудесной целинной жизни, меня отправили в Москву лечиться. Было очень тяжело уезжать. В Москве меня быстро вылечили. Было очень скучно и грустно. И я впервые в жизни написал Лене письмо на целину, где объяснился ей в любви. Я уже не помню, что я ей там писал, но письмо заняло две страницы.
И в конце письма я написал, что, если она ко мне что-то тоже чувствует, пусть напишет два слова, хотя бы «жива, здорова». Мне, кажется, что в те года почта работала лучше, чем сейчас. Буквально дней через десять я получил ответное письмо. Там было всего два слова «умерла, заболела». Я воспринял это, как отрицательный ответ. И больше к этому вопросу никогда не возвращался. В конце пятого курса Лена вышла замуж за нашего однокурсника. У неё всё хорошо: двое детей, внуки.
Мы каждые два года видимся, когда наша группа встречается. Несколько лет тому назад Лена с мужем были на моём юбилее, мне исполнилось 75 лет. Я пригласил её на танец и спросил, а помнит ли она моё письмо. И она мне ответила: «Конечно. А я два слова, как ты просил, написала, и вообще надо было не писать, а говорить». Вот такой урок я получил почти через 60 лет. Думаю, теперь буду умнее.