Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
473. Предчувствие чего-то. 18 сентября 1973 года.
Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Вторник 18 сентября 1973 года. Юго-западная граница морского района "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap) недалеко от мифического острова Роколл (англ. Rockall, географические координаты: 57°35;48; с. ш. 13°41;19; з. д. (57.596667°, -13.688611°). Дневная температура: мин.: 10.5°C тепла; средняя: 11.2°C тепла; макс.: 12.0°C тепла. Эффективная температура (температура самоощущения человека) 8.2°C. Ветер слабый (3 балла) дует со скоростью 5 м/с (18 км/ч). Волнение в океане лёгкое - 3 балла. Волны короткие, хорошо выраженные, с гребнями, покрытыми стекловидной пеной и иногда белыми барашками. Высота ветровых волн 0,6-1 м, длина - 6 м. Идёт слабенький дождик (2 мм осадков). 18 сентября 1973 года солнце в точке координат острова Роколл с точки зрения навигации взошло по местному времени в 07:14, а зашло в 22:44. С точки зрения астрономических суток солнце взошло в 06:22, а зашло за горизонт в 23:36. С точки зрения "гражданского времени", то есть обычного рабочего дня, солнце взошло в 08:01 (стало светло на небе), а зашло (конец гражданских сумерек) в 21:57. Однако тот восход и заход солнца в понедельник, который видел я, начался в 08:40 и закончился в 21:18.
Погода в Атлантическом океане (в том районе, в котором находился БПК "Свирепый") во вторник 18 сентября 1973 года была "мирная", осенняя, спокойная, даже "рабочая", только работаем мы активно внутри корабля. Вчера, когда матросы и старшины БЧ-2, БЧ-3 и РТС расчехляли корабельное вооружение, все были настроены по-боевому, а теперь чертыхались и с зябкой неприязнью ждали команды опять всё зачехлить, потому что из-за низкой плотной облачности американские и натовские патрульные самолёты над нами не летали и вокруг никаких чужих кораблей или судов не было. БПК "Свирепый" на многие сотни миль вокруг был один-одинёшенек и "некому было руку подать"...
Так думали, вздыхали и говорили все матросы и старшины, молодые и годки, завтракая в столовой личного состава, разбредаясь по работам, занятиям и тренировкам по планам и программам ППО и ППР, боевой и политической подготовки. Долгое ожидание чего-то в морском районе Атлантического океана поблизости от мифического острова-скалы рока - Роколл, навевало мрачные, тягучие, ленивые мысли и лень - не праздная, не желанная, не расслабляющая, а наоборот, угнетающая, напрягающая и тревожная лень доминировала, господствовала и хозяйничала на нашем боевом корабле. Всем уже хотелось хоть чего-то.., но новенького.
Вечером этого дня я записал в своём дневнике-ежедневнике:
18 сентября 1973 вт
Сделал все стенды. Остались одни фотографии. Начал с сегодняшнего дня. Наделаю штук 400 и хватит. Приклею к стендам и повешу их. А потом примусь за ленкаюту. Отделаю так, что – Во!
Действительно, все небольшие стенды для каждой боевой части и службы я сделал. На этих стендах можно было разместить небольшую (в половину листа ватмана) стенгазету, два боевых листка (рядом друг с другом), несколько вставляющихся в рамочки фотопортретов или фотографий, план занятий, список личного состава БЧ или службы, почтовую открытку с поздравлением. Стенды получились удобные, компактные, ёмкие, красивые. Самое главное, они позволяли разнообразно проявить свои таланты многим ребятам, занять их время, внимание, мысли, желания и т.д.
В этот день я снарядил в библиотеке полностью настоящую фотолабораторию: установил большой фотоувеличитель "Нева", красный фонарь, кадрирующую рамку и фоторезак, ванночки для проявителя, воды (для проявки снимков) и закрепителя. На столе-рундуке президиума в ленкаюте я разложил старые газеты, на которых сушились фотографии и поставил электрический фотоглянцеватель с двумя зеркально отполированными металлическими пластинами. Я твёрдо решил: запрусь наглухо, никому не буду отвечать, правда, предупрежу вахтенного офицера и замполита, что буду печатать фотографии, и весь день потрачу на то, чтобы сделать фотки всем-всем: себе, командиру, замполиту, друзьям-годкам, а также всем героям моих репортажных фотографий. По количеству кадров отснятых фотоплёнок получалось, что надо было сделать около или более 4000 фотографий...
Печатать фотографии очень интересно, трудоёмко, ответственно и... нудно. Нарезаешь в темноте, освещённой только тусклым красным светом, из очень плотной пачки листов фотобумаги большого формата десятки листиков размера 9 на 13... При этом большими портняжными ножницами, которые в середине лезвий уже затупились и имеют полукруглые выщерблены, режешь плотную фотобумагу с большим усилием, от которого на коже между пальцами появляются красные синяки... Потом расщепляешь плотные пачки малоформатной фотобумаги на отдельные листочки и перед печатью кладёшь их в чистую пресную воду, чтобы они размякли, стали гибкими, мягкими, ровными... Потом их подсушиваешь на старых газетах, а за то время, пока они теряют лишнюю влагу, вставляешь в рамку фотоувеличителя плёнку, выбираешь нужный кадры, кадрируешь его путём поднятия или опускания барабана с фотолампой, выбираешь композицию кадра на будущей фотографии в границах прижимных линеек кадрирующей рамки, по опыту и наитию определяешь время выдержки, диафрагмы, затем берёшь сырой листик фотобумаги, осторожно вкладываешь под прижимные линейки рамки и наводишь резкость изображения и включаешь на определённое время яркую мощную фотолампу фотоувеличителя. Один... Два... Три... Двенадцать... Стоп!
Поднимаешь линейки кадрирующей рамки, берёшь отсканированный лист фотобумаги и ловко под углом запускаешь его в ванночку с проявителем. Через минуту-две начинает проявляться изображение. Напряжённо ждёшь того момента, когда в тусклом красном свете фото фонаря картинка на фотоснимке будет почти чёрная, контрастная, вынимаешь плоским фотопинцетом фотоснимок из проявителя, стряхиваешь его, потом запускаешь в ванночку с пресной чистой водой, споласкиваешь его три-четыре раза, снова стряхиваешь лишнюю влагу и запускаешь снимок в ванночку с закрепителем. Здесь фотоснимок будет находиться дольше, чем в проявителе - минут 5-6. За это время ты уже сделаешь два-три следующих фотоснимка...
Через час такой напряжённой работы у меня начинает "резать" в глазах, "ломить" в спине, трястись руки, дрожать ноги... Тогда убираешь все светочувствительные вещи в выдвижные ящики рабочего стола, накрываешь ванночки с фотореактивами тонкими листами текстолита. Осторожно, на ощупь, выбираешься из фотолаборатории (библиотеки). Забираешь с собой большой жестяной обрез с кучей плавающих в пресной воде готовых фотографий, и стуча взволнованным сердцем о худые рёбра, идешь в зал ленкаюты, где тебя ждут фотоэлектроглянцеватель, расстеленные на банках (лавках) старые газеты, отдых и счастливое тревожное ожидание чуда... Интересно, что же у тебя, Суворов, получилось?
Как правило, фотоснимки и фотографии одновременно огорчают и радуют... Огорчаешься тем, что не уловил желанный момент съёмки, что качество снимка неудовлетворительное, что "зерно" фотоплёнки большое и нет чёткости и резкости изображения, что ошибся с выдержкой при съёмке или фотопечати и снимок либо "чёрный", либо "светлый". Однако среди кучи брака, полу брака и почти удовлетворительных снимков есть настоящие шедевры и ты начинаешь лихорадочно вспоминать, где на какой плёнке и в каком месте был этот шикарный кадр...
Работа фотографа, а тем более фотолетописца, - это очень увлекательное, творческое, трудоёмкое и долгое дело. Начиная печатать фотографии, я как правило, забывал обо всём - о еде, о распорядке дня, о службе, о своих обязанностях по ходовой вахте, о сне и отдыхе. Я работал "запойно" (впрочем, как и сейчас...). Дмитрий Васильевич Бородавкин, командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров уже давно знали о такой моей способности и "методе" работы, поэтому, когда я их предупреждал, что иду печатать фотографии, он меня не тревожили, но командир БЧ-1, старший лейтенант Г.Ф. Печкуров и старпом, капитан-лейтенант Н.В. Протопопов, этого никогда не учитывали и каждый раз придумывали повод, чтобы в самый разгар фоторабот вызвать меня на хозработы, вставить в наряд службы корабельного наряда, дать мне какое-нибудь поручение...
Только на БС (боевой службе) я получил, наконец, возможность спокойно, без помех и понуканий заняться делом, печатать фотографии, делать фотогазеты, стенды, фотолетопись корабля, а заодно, свои ДМБовские фотоальбомы. Правда свои фотоальбомы я делал в самую последнюю очередь и только из тех фотографий, которые отбраковывал, откладывал в сторону для себя, ребят, моряков, годков. Если кто-то занимался фотопечатью, репортажной фотосъёмкой обычными фотоаппаратами, обычной чёрно-белой фотоплёнкой, кто проявлял, закреплял, промывал, сушил и глянцевал фотоснимки, тот знает, насколько это хлопотно, ответственно, трудно, тяжело... Были моменты, когда я с ненавистью смотрел на кучу мокрых фотоснимков на газетах и говорил себе: "Чтобы я ещё хоть раз сел печатать фотографии!!! Никогда! Ни за что! Ни за какие коврижки!". Самое обидное было слушать мнения и суждения моряков-годков, которые говорили мне: "Чего тебе стоит сделать пару-тройку фоток для меня? Всё равно ты там в ленкаюте только книжки почитываешь...".
Покушать в этот день я смог только во время ужина, когда всё пространство в ленкаюте было заполнено сохнущими фотоснимками. Кушал без аппетита и впервые за несколько дней подумал, что а атмосфере внутри корабля и снаружи, хотя я "на улицу" (так мы называли верхнюю палубу и открытые места на корабле) не выходил. В атмосфере было что-то тревожное, гнетущее, уставшее ждать, напряжённое, как электричество, как магнитное поле вблизи полюсов магнита. Что-то назревало и это "что-то" было нехорошим...
Глубокой ночью, когда я проснулся и вышел на минутку по своим малым делам, на обратном пути в ленкаюту я выглянул "на улицу", даже рискнул выйти на бак, чтобы оглядеться по сторонам. Небо было в тучах, звёзд не видно и только слабый свет луны еле-еле просвечивал сквозь плотные слои облаков. Наш корабль нёс положенные ходовые огни и они слабо освещали тёмную, слабо мерцающую рябь океана вблизи корабля. Волны словно тоже дремали, лениво качались и рябились под слабым ветром. Горизонта не было видно в темноте, но всё же мне что-то показалось и увиделось вдали...
Что-то мелькнуло, высветлилось в ночной хмари и я увидел что-то странное... Как будто невдалеке от нас ( в миле, не больше) грузно темнелась какая-то масса, как будто в воде образовался гладкий остров продолговатой формы. Я мгновенно собрался, попытался напрячь глаза и рассмотреть это странное образование, но изменчивый ветер встрепенулся и чем-то прикрыл от меня это видение.
Глаза ещё резало, они болели от перенапряжения после ночной фотопечати и работы с фотоувеличителем, красным фонарём и ярким люминесцентным освещением в ленкаюте, поэтому я вынужден был задрать вверх подол матросской робы, тельняшки и вытереть ею сухие колючие глаза. Не помогло...
Всё же я вытаращил глаза и попытался вновь увидеть нечто, находящееся вблизи нашего корабля. А вдруг это НЛО? Вдруг это "пришельцы"? Сердце бешено застучало и я чуть было не подошёл в леерному ограждению бака, но инстинкт вовремя меня остановил и я ещё крепче вцепился руками в створки броневой двери носового тамбура. Тут опять ветер всколыхнулся, корабль покачнуло, я увидел, вернее, угадал, что на гребнях волн образовались барашки и вдруг... Я увидел, как впереди и сбоку от носа корабля на удалении около мили тоже забурлила вода, как она бурлит вокруг носа судна или корабля, но как-то странно, как будто океанские ветровые волны набегали на гладкий мол или на что-то, выступающее из воды. Я пригляделся...
Особого ничего я опять не увидел, но вот в образовавшемся просвете между облаками просветился свет высокой луны и по линии горизонта образовалась еле видимая светлая линия. Угадывалась линия горизонта, линия разделения океана и неба, а на фоне этой линии вдруг на миг высветилось длинное пологое горбатое тело субмарины и её невысокая рубка-плавник. Что это была за "подлодка"? Чья? Какой страны и какого флота? Я не знаю. На ней не было никаких огней, она лежала в воде океана молча, почти неподвижно и видел я её всего один миг...
Мне даже показалось, что я её видел и не видел, что это всё мне пригрезилось, потому что потом я пытался ещё и ещё раз, напрягая и тараща глаза в темноту, увидеть это видение, но у меня ничего не получилось. Больше пенистой игры волн на поверхности гладкого корпуса подводной лодки я не видел, рубки - тоже, да и вообще, на том месте, где только что была, якобы атомная ПЛ (по форме - точно атомная подводная лодка), уже ничего не было, только изредка плескались волны и появлялись белые барашки, которые были не видны, а только угадывались в ночной темноте.
Я сильно озяб, меня бил "колотун" и я с лязгом задраил за собой все ручки и задрайки броневой стальной двери носового тамбура. Я ещё успел подумать, что надо бы сбегать на ходовой мостик к вахтенному офицеру и сообщить ему о том, что я видел в ночи, но потом мои ноги сами привели меня в ленкаюту, потом в ещё тёплую постель между библиотечными стеллажами, и укрываясь одеялом и старой шинелью сверху, я вяло подумал: "Раз не объявили боевую тревогу, то и тревожится не надо".
Действительно, была или не было рядом с нами таинственной подводной лодки, всплывала она или не всплывала, чтобы глотнуть свежего воздуха, была ли она вообще или всё это мне пригрезилось, меня это особо сейчас не касается - для этого есть ходовая вахта РТС, сигнальщиков-наблюдателей, вахтенного офицера, командира корабля, наконец. Твоё дело, Суворов, фотки печатать, так что, спи, набирайся сил на завтра, которое уже сегодня...
На следующий день, утром, я попытался осторожно выведать у матросов-сигнальщиков-наблюдателей БЧ-4, у сменившегося ночью вахтенного офицера, у вездесущего и всезнающего моего друга-годка Славки Евдокимова, не встречались ли мы, не видели ли они, не знают ли они, была ли сегодня ночью рядом с нами какая-нибудь подводная лодка?
- Нет, - ответили мне сигнальщики-наблюдатели. - Мы никого не видели и ничего не знаем.
- Нет, - ответил вахтенный офицер и подозрительно спросил, - А вы почему интересуетесь? Видели что-то?
- Нет, - сказал мой друг-годок Славка Евдокимов. - Я спал, как убитый.
- Нет, - ответил я насторожившемуся вахтенному офицеру. - Не видел, но что-то чувствовал. Какую-то тревогу... Как будто рядом с кораблём всплыла атомная подводная лодка и дрейфовала так несколько минут без всяких огней.
- Ну, это вам приснилось! - заявил вахтенный офицер и добавил, - Наверное...
Ни тогда, в сентябре - октябре 1973 года, ни позже, в 1974 году, ни потом, ни сейчас мне не известно, были ли или не были в том морском районе "корыта Роколл" Атлантического океана, в котором нёс сторожевую противолодочную боевую службу БПК "Свирепый", наши советские или чужие американо-натовские подводные лодки, всплывали ли они, проходили ли мимо или прятались под нами в глубине вод... Ни в официальных данных, ни в мемуарах военно-морских начальников и командиров, ни в зарубежных хрониках и специальных журналах нет никакой информации о таких или подобных случаях. Известно только, что в период с 15 по 20 сентября эскадра подводных лодок пр.641 - Б-409, Б-440, Б-130, Б-31, Б-105, Б-116 и Б-413, ПЛ пр.651 - К-318, в сопровождении БПК пр.1134Б, танкера и других судов обеспечения прошла надводным путём от Кольского полуострова в Белом море до Фареро-Исландского рубежа ПЛО США-НАТО, где подводные лодки в подводном положении (ПП) с успехом преодолели этот рубеж, вышли в район, который охранял наш БПК "Свирепый" и продолжили свой путь в Средиземное море.
Возможно, не только один БПК "Свирепый" обеспечивал безопасность в районе "корыта Роколл" и мифического острова-скалы рока - Роколл. Возможно в глубинах Атлантического океана были наши советские подводные лодки-хищники - многоцелевые противолодочные и противокорабельные атомные подводные лодки с гладкими обводами корпуса и небольшой рубкой, похожей на плавник кита или акулы...
Теперь-то я знаю, что ещё с 1963 года в Советском Союзе начали строить многоцелевые подводные лодки атомные торпедные с ракетами крылатыми (МПЛАТРК) класса SSN (ship submarine nuclear; рус. "подводный ядерный корабль", которые по классификации НАТО также называли «быстрая атакующая субмарина» (англ. fast attack submarine) и «субмарина-охотник/убийца» (англ. hunter/killer submarine).
Целью этих МПЛАТРК были боевые надводные кораблей, транспортные суда и подводные лодки "вероятного противника", а способ их уничтожения - торпедная атака или атака крылатыми противокорабельными и противолодочными ракетами. МПЛАТРК, как правило, имеют средние габаритные размеры и их водоизмещение не превышает 10 000 тонн, потому что у них нет вертикальных ракетных шахт-контейнеров, как у ракетных подводных крейсеров стратегического назначения. Подводные лодки класса МПЛАТРК, как правило, обладают повышенной скрытностью, маневренностью, скоростью хода и глубиной погружения до 400 метров. В СССР такими лодками класса МПЛАТРК были АПЛ проекта 671 типа «Ёрш».
Когда я впервые увидел публикуемую фотографию МПЛАТРК пр.671 К-314 типа "Ёрш", то сразу же узнал в ней облик той субмарины, которая всплывала недалеко от БПК "Свирепый" в ночь с 18 на 19 сентября 1973 года в морском районе над подводным плато-равниной "корыто Роколл" в Атлантическом океане. Точно также плескались волны и бурлили светлые пенные барашки на покатом носу лодки, точно также отсвечивал в лунном свете передний край покатой рубки и точно также в темноте угадывался выступающий край кормового вертикального плавника-стабилизатора. Только, почему-то, та лодка в ночи была гораздо ниже в воде, чем эта К-314 на фотографии и волны почти перекатывались по её узкой палубе, а верх рубки был без стержней перископов и радиоантенн. Может быть та лодка уже погружалась, когда я её увидел?
Та подводная лодка, которая либо пригрезилась мне, либо была наяву, потом представлялась мне в облике "Наутилуса" капитана Немо (автор Жюль Верн) и я был счастлив и горд, что видел этот призрак, это видение, этого подводного "летучего голландца". Славка Евдокимов, которому одному я рассказал о ночном приключении, конечно, не поверил мне, но страшно завидовал, потому что он никак не мог успокоится от подробностей и красочности моей "байки".
Я не отзывался и не сердился на его шуточки, подколки и подковырки, спокойно и серьёзно терпел его годковское поведение, с пониманием относился к его сомнением и в конце концов, Славка поверил мне, потому что знал - "Суворов принципиально говорит правду, только правду и ничего, кроме правды, а когда правду говорить нельзя, то он либо молчит, как партизан на допросе, либо откровенно придумывает, травит и сочиняет".
Каждый раз, когда на корабле или вокруг корабля что-нибудь случалось необычное и необычайное, чему я был свидетелем или участником, а Славка Евдокимов это либо пропускал, либо был чем-то занят, он с азартной горечью восклицал:
- Ну почему тебе, Суворов, косяк приключений идёт, а мне ничего?!
- Ну почему ты только нос высунул в ночи наружу и тут же тебе летучий голландец явился, а я пялюсь, пялюсь в море в бинокль и ни черта не вижу?!
- Ну почему все люди, как люди, а я вынужден стоять за этим планшетом БИП и с чужих слов рисовать пеленги воздушных и морских целей?
- Почему ты сиганул за борт и выловил натовский буй, а я тебя не опередил? Что я, лысый? Не умный? Не сообразительный?
- Да нет, Слава. Что ты! Ты умный, сообразительный, ловкий! Ты настоящий герой-моряк и настоящий годок! Просто тебе не везёт, вот и всё. Я-то бегаю повсюду, сую нос во все дела и дырки, а ты на ГКП вахту несёшь, тебе особо и выходить-то нельзя... Ты командир, тебе надо следить за ребятами отделения. Ты специалист высшего класса...
- Да. Тут ты прав, Суворов. Я специалист первостатейный и я тебе так скажу: Это твоё ночное видение неспроста... Я чую что-то нехорошее... Серьёзное... Будь начеку, Саня...
Фотоиллюстрация: 18.09.1973 года. Северная Атлантика. "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap). Морской район над подводным плато-равниной "Корыто Роколл" (the Rockall Trough). Многоцелевая подводная лодка атомная торпедная с ракетами крылатыми (МПЛАТРК) класса SSN (ship submarine nuclear; рус. "подводный ядерный корабль" по классификации НАТО, «быстрая атакующая субмарина» (англ. fast attack submarine) и «субмарина-охотник/убийца» (англ. hunter/killer submarine). МПЛАТРК пр.671В К-314 типа "Ёрш" КСФ - одновальная ядерная силовая установка (ЯСУ), высокий КПД многолопастного гребного винта; минимальная подводная шумность; форма корпуса в виде тела вращения; увеличенный диаметр прочного корпуса и размещение в одном отсеке паротурбинной установки (ПТУ) с автономными турбогенераторами (АТГ); совмещение торпедного и жилого отсеков в одном; помимо традиционных противолодочных и противокорабельных торпед оснащена ракетно-торпедным комплексом «Вьюга». Эта большая подводная лодка (БПЛ) разработана в ленинградском СКБ-143 (СПМБМ «Малахит»). ТТХ БПЛ пр.671В К-314 типа "Ёрш" (кодификация НАТО «Victor-I»): Скорость (надводная) 11,5 узла. Скорость (подводная) 33 узла. Рабочая глубина погружения 320 м. Предельная глубина погружения 400 м. Автономность плавания 60 суток. Экипаж 76 человек. Размеры: Водоизмещение надводное 4 250 т. Водоизмещение подводное 6 085 т. Длина наибольшая (по КВЛ) 92,5 м. Ширина корпуса наиб. 10,6 м (по лёгкому корпусу), 16,5 м (по стабилизаторам). Высота 14,4 м (без выдвижных устройств). Средняя осадка (по КВЛ) 7,26 м (носом), 6,94 м (кормой). Силовая установка: Две паропроизводящих установки ОК-300 суммарной мощностью 31 000 л. с.: Два водо-водяных реактора ВМ-4 тепловой мощностью 72 МВт, цикл перезарядки — 8 лет. Четыре парогенератора ПГ-4Т. Один многолопастный винт. Вооружение: Торпедно-минное вооружение: 6 ТА калибра 533 мм. Ракетное вооружение: Ракето-торпедный комплекс «Вьюга». Знайте, все разговоры, стенания и "выкрики из зала", где беснуются представители "пятой колонны" и наши "вероятные противники" о "шумности и заметности" наших советский и русских АПЛ - чушь, навет и клевета...