Любовь и туберкулез

   
В тот день весна вошла в полную силу. Солнышко сияло ласково, пташки щебетали весело, последние ручьи иссякали, снег сошел повсюду, и травка уверенно пробивалась сквозь любые преграды.
Но грустно было на душе у Лазаря Берковича. Он шел за девушкой, чьи глаза его пленили на всю жизнь, а она как бы и не замечала его.
А глаза у Бэлы Фридман, его однокурсницы, были и в самом деле удивительные: большие, печальные, прекрасные черные глаза с длинными ресницами под тонкими бровями. Именно изгиб этих бровей и выражал ту печаль, которая легла тенью на юное лицо девушки.
Бэла оглянулась и остановилась. Лазарь тоже замер на месте. Все же подошел поближе. Он был на голову выше Бэлы, рядом они показались бы неплохой парой.
- Зачем ты ходишь за мной, Беркович? – спросила девушка сердито. – Это же смешно.
Он молчал, краснея.
- Не ходи больше, - сказала она.
-  Бэла … Я … Ты …Если бы я мог сказать словами! В общем, мне без тебя не жить!
Он опустил голову, ожидая приговора.
- Лазарь, ты славный парень. Я не сержусь так уж сильно, но ты пойми …
- Даже только видеть тебя – это счастье! Не гони меня, Бэла! Мне никогда никто на свете не будет нужен … кроме тебя …
- Ты предлагаешь мне свою любовь?
Он кивнул головой: говорить не мог. И она поняла его состояние.
Этот невзрачный на первый взгляд паренек ей нравился: она слышала, как виртуозно он играет на рояле, когда был концерт студентов, она видела, как смело и ловко он играет в волейбол. Знала она и о его недолгих легкомысленных связях с девушками.
Но не догадывалась даже  о том, что все изменилось для него, когда впервые увидел ее, Бэлу. Потому что пришла к нему любовь. Настоящая.
Однажды он пригласил ее на танец,  и не сразу решился, поэтому выпил для храбрости, и хотя они  прекрасно понимали каждое движение друг друга, на следующий танец она ему отказала, произнеся:
- Как ты посмел  подойти ко мне пьяный?
 Потом ее пригласил кто-то другой, и Лазарь покинул зал. Как он ругал себя после этого случая! Как долго не решался подойти к ней и объясниться! Брел за ней следом, как сегодня …
- Беркович, не надо больше ходить за мной. Я тебе скажу правду: у меня туберкулез, есть даже … каверны. Я заразная. Я взяла академический отпуск, чтобы лечиться, но я не верю, что меня вылечат. Я умираю, Лазарь.
И она заплакала. Закашлялась надсадно. Вынула платочек из сумочки и приложила ко рту.
Сердце Лазаря сжалось болью. Он понял, откуда такая печаль в ее лице.
- Ты не умрешь, счастье мое, я спасу тебя! – крикнул он. – Спасу любой ценой!
- Я уже дома, Лазарь, - сказала она бесцветно. – И не подходи ко мне, а то и ты  умрешь …
И снова девушка заплакала.
- А о чем думают родители твои в такой ситуации …?     - начал было он.
- Нет у меня их. Папа погиб, когда я была крошкой. Мама больше не выходила замуж, она умерла … от туберкулеза … недавно …
Теперь Бэла уже не плакала, а рыдала. Он подошел к ней, обнял, преодолев ее слабое сопротивление, и произнес уверенно:
- Спасу! Жди меня! Скажи только номер твоей квартиры!
- Сорок восемь, седьмой этаж. Звонок не работает. Постучи два раза, пауза, и еще три раза, - поколебавшись, ответила девушка.
- Жди меня, жди!- крикнул он снова и побежал.
Он вспомнил про Гришу Рабиновича, своего старшего друга. Они давно не встречались, потому что Гриша стал бизнесменом, переехал в другой район города и был, видимо, очень занят бизнесом.
Разузнав адрес фирмы друга, Беркович вошел в приемную и обратился к секретарше, красивой юной блондинке.
- Можно пройти к Григорию Давыдовичу?
- Он занят, он готовится к совету основных держателей акций.
- Вы только скажите ему, что пришел Беркович. Лазарь Беркович.
- Он занят, понимаете вы?
- Я подожду. О-о, у вас тут рояль в приемной? Можно поиграть тихонько?
- Поиграть? А вы умеете?
- Проверьте.
- Хорошо. Только тихонько.
Секретарша, конечно, не знала, что Беркович блестяще окончил музыкальную школу и два курса музучилища, откуда был призван в армию, где побывал и в горячих точках, но пальцы сохранил, хотя дважды был ранен.
Что в госпитале, услышав его игру на рояле, его даже задержали с выпиской. Что и сейчас каждый день он не меньше  двух часов музицирует.
Лазарь  сел к инструменту, пробежался по клавишам в гаммах и арпеджио, и когда секретарша захотела его  прогнать, вдруг зазвучал "Лунный свет" Клода Дебюсси. Девушка замерла: она окончила музыкальную школу по классу фортепьяно.
- Вы прекрасно играете! – воскликнула.
- Я знаю, - улыбнулся он.
- Сыграйте еще что-нибудь.
И зазвучал "Прелюд" Сергея Рахманинова. Зазвучал громко. Победно. С особыми нюансами.
Открылась дверь кабинета. На пороге стоял высокий полный мужчина.
- Кто это .. – начал он громко и грозно – и замер с улыбкой.
- Беркович! Ты? Дружище! Решено! Сегодня ты даешь концерт для акционеров нашей компании. Гонорар - сто тысяч рублей. Постой, постой! А зачем ты здесь вообще?
- Гриша, у меня беда!
- Пройдем в кабинет. Светочка, принеси нам кофе.
Узнав причину прихода Лазаря, Рабинович сочувственно вымолвил:
- Я просто обязан тебе помочь.  Деньги будут. Конечно, потребуется не меньше двухсот тысяч. Я тебе обеспечу билеты на самолет туда и через пару месяцев обратно, хороший санаторий и одного мужичка, лекаря-целителя, вдобавок. Спасем твою милую.
Концерт акционерам понравился, и они охотно оплатили его. Получилось около двухсот тысяч рублей. Со щедрой добавкой Рабиновича сумма почти удвоилась. Гриша позаботился и о сохранности денег, оформил кредитные документы на банк в Крыму.
Бэла была ошарашена активностью Лазаря.  Она теперь доверилась ему полностью, в глазах ее печальных появился слабый лучик света надежды.
Перелет прошел сравнительно спокойно, до южного берега Крыма домчались на такси.
В приемной главного врача сидела полная дома в очках, за которыми сверкали веселые глаза.
- Главный врач ждет вас, - сказала она, с интересом разглядывая молодую пару. – Входите.
Молодые люди вошли, рыжеволосый здоровяк указал им на  два стула около его небольшого двухтумбового стола. Он что-то искал в своем компьютере. Наконец, видимо, нашел, крякнул довольно, произнес почти ласково:
- Слушаю вас, дорогие друзья Григория Давыдовича. Начнем с санаторно-курортной карты. Она с вами, надеюсь?
- Как же я не подумал?!  - взвыл  Беркович.
- Не переживайте, дело поправимое … для друзей Рабиновича.
Он нажал кнопку на столе, вошла секретарша.
- Софья Николаевна, помогите молодым людям всеми возможными средствами. Надо устроить их в  хорошие палаты …
- Нет, я не болен, я устроюсь где-нибудь, - вымолвил Лазарь. – Главное – Бэла!
- Я все поняла, - сказала Софья Николаевна, -я все сделаю.  Можете не сомневаться, доктор.
 - Вот и отлично. Вы … простите, кажется, Бэла, доверьтесь моему секретарю. вам будет здесь хорошо. Через полтора-два  месяца от вашего тэбэцэ не останется ничего кроме крошечных петрификатов. Или вообще ничего не останется. В дополнение к нашему лечению по просьбе Григория Давыдовича вас будет пестовать Антоныч.  Вот вам его сотовый телефон, а вот его адрес. И моя записочка к нему.
- А чем он будет ее … пестовать? – спросил Беркович. – Это опасно?
- Не только не опасно, это очень полезно. Он будет поить ее козьим молоком и лепешками кормить. Лепешки эти – чудо. Там прополис, барсучье сало, мука из яичной скорлупы, еще ряд ингредиентов, все – природное. Эффект – через неделю. Далее - более . Кстати, вы, молодой человек, можете поселиться у Антоныча. У него вам будет хорошо. И недорого.
Тут Лазарь заметил небольшой рояль в углу кабинета. Удивился. Спросил:
- Блютнер? Шрёдер?
- Блютнер, - ответил врач, - а вы пианист, видимо?
- Да.
- Вас не затруднит сыграть что-нибудь?
- Как? Сейчас? Здесь?
- Именно.
- Есть ноты?
- На тумбочке, рядом с инструментом.
Беркович выбрал ноты -  и зазвучал один из этюдов Фредерика Шопена.
- Достаточно. – вскричал главврач, прерывая его, - вы отличный пианист, я предлагаю вам выступить вдвоем со мной на концерте в нашем санатории! Я скрипач. Три курса консерватории. У меня скрипка Гофриллера. Получил в наследство.
- Украдут скрипку, - обеспокоился Лазарь.
- А овчарка  для чего? У меня самый умный и самый храбрый пёс в Крыму!
- Выступим, - согласился пианист. – Только вылечите мою … только вылечите Бэлочку.
Они выступили трижды за время лечения Бэлы. Успех имели блистательный. Подружились. Репетировали в главврача на квартире.  Кинг, овчарка врача, сразу подружился с гостем, он и в самом деле был очень умен.
А Бэла поправлялась на глазах. Она пополнела, глаза ее утратили печальное выражение, брови – тоже. Она смялась часто. Беркович радовался за нее, но радость его была смешана с печалью: он был уверен в том, что девушка откажет ему в любви, когда окончательно выздоровеет.
Они ежедневно прогуливались вдвоем, вскоре она позволила ему держать ее за руку во время прогулки, но  явно не желала большего. А он видел ее во сне, сны эти были эротическими. Но только сны были ему наградой за его заботу.
- Бэла, ты еврейка? – спросил он однажды, когда приблизился срок их отъезда.
- Не совсем, моя мама мордовка.
Он захохотал.
Она вспыхнула.
- Ничего смешного в том, что моя мать - мордовка.
- Кроме того, что моя мама – тоже мордовка.
Теперь оба хохотали.
- Лазарь, я давно хотела тебе сказать, что я …
Он замер: неужели она его прогонит?
-  … что я тебе бесконечно благодарна за твою заботу обо мне.
Он опустил голову, обмяк, скис: всего лишь благодарность. Она заметила это и улыбнулась ласково.
- Но не это главное, Лазарь.  Я давно уже люблю тебя. Еще до того, как заболела. Я боялась близости из-за своей болезни. Я не хотела заражать тебя, любимого. Вот и всея причина. А теперь я здорова. И если ты не раздумал быть моим мужем …
- Он поднял голову, увидел любовь в ее глазах и почувствовал, что за спиной у него – крылья, а в руках его – мощь небывалая.  Он подошел к девушке и поднял ее на руки, он нежно прикоснулся губами к ее губам и прошептал:
- Поцелуй меня, солнышко!
- Я не умею … Я никогда … до сих пор …
-  Ангелочек ты светлый! Разве это беда? Я научу тебя! Я никого больше никогда не поцелую, кроме тебя … и …
- Кого еще ты поцелуешь, изменщик коварный?
… и наших деточек, мальчика и девочку.
Она засмеялась, но  вдруг встревожилась.
- А как меня твоя мама примет?
Он вынул сотовый телефон и показал ей эсэмэску: "Скажи Бэлочке. что она моя дочка любимая! Жду встречи! Целую вас обоих. Мама".
Бэла  всхлипывала, закрыв лицо ладонями.
- Что с тобой, родная моя? Почему плачешь?
- От радости. От счастья. Обними меня, а то ноги не держат.

                28 марта 2019 года.