Сознание потихоньку возвращалось. Чувствовалась нудная боль во всём теле. Пришла мысль открыть глаза, что он и сделал. Видимое им, лежащим в горизонтальном положении, представляло из себя светлую комнату, освещаемую искусственным светом. Он понимал, что находится в комнате, но чувствовал, что ему незнакомо такое пространство. «Где я?», - его мозг начал свою работу, - «Я?! А кто «я» или что «я»? – этот вопрос поставил его в тупик.
Он закрыл глаза и снова их открыл. Ничего не происходило, поэтому он закрыл их снова. Так ему было комфортнее, свет ослеплял его. Мозг пытался найти хоть какую-то точку опоры, чтобы запустился процесс идентификации сущего. Но происходило так что попытки извлечь из памяти информацию натыкались на пустоту или на запертую дверь. Эта дверь всплыла в воображении. Дверь была закрыта, а вокруг неё была пустота. Темно и Ничего! Он уже осознавал, что есть он, и он что-то само пока ему самому неясное. Есть тьма, есть дверь и есть свет. Мозг зацепился за это. «Я понимаю, что такое дверь!» - это открытие его очень обрадовало. Он знал, что дверь – это вход или выход. Но для чего? «Может это связано с тем, что я открываю глаза и вижу свет, а когда я закрываю глаза, то я вижу тьму и дверь», -мозг стал выдавать информацию. «У меня есть глаза!» - он слегка улыбнулся. Мозг запустил процесс восстановления, открывая «дверь» к информации. К сожалению, она восстанавливалась какими-то странными кусками.
В течении времени, когда он очнулся, мозг продолжал свою работу. Кто-то периодически подходил к нему и вставлял что-то острое в его тело. Через некоторое время, он услышал шум и голоса, которые стали приближается к нему.
- Как пациент? – голос был с небольшим тягучим акцентом.
- Идёт на поправку. Вышел, наконец, из комы. Кости целы, при поступлении, были диагностированы многочисленные ушибы тканей. В той жуткой аварии он один и выжил. Наблюдаются отсутствие памяти, не разговаривает, - грудной женский голос рассказывал что-то о нём. Он даже не столько услышал, сколько почувствовал, что речь идёт именно о нём.
- Прекрасно! – проговорил мужской голос, и посветил ему фонариком в глаза, - очень хорошо!
- Завтра я Вас опять навещу, - и голоса исчезли.
Следующим днём он лежал на кровати и рассматривал помещение. В голове уже произошли некоторые «склейки памяти». Он уже хорошо различал что происходит вокруг него, слух также отчетливо слышал, что происходит вокруг. В его палату вошёл вчерашний мужской голос. Ему это стало ясно по обращенной к нему фразе: Как мы сегодня себя чувствуем, милейший? Моргните мне или поднимите пальцы руки, что Вы меня слышите.
Он моргнул глазами и поднял пальцы правой руки.
- Отлично, - проговорил мужчина в белом халате и такой же белой шапочке. Когда доктор сказал слово «отлично», он увидел, как тонкая улыбка растянулась на его лице, обрамленном бородкой-салафиткой, а дымчатые стекла его тонких очков блеснули.
- Сейчас я буду показывать кое-какие картины, а Вы будете мне отвечать глазами или рукой знакомо Вам то, что на них изображено, - доктор начал ему демонстрировать разные картинки. Сначала он показал ему картину с галактикой, он моргнул глазами, затем были звездные корабли и планеты-станции. Он махал глазами, что понимает, что ему показывают. Доктор каждый раз после его положительного ответа говорил вслух: прекрасно или чудесно. Однако, года доктор показал ему портрет женщины, он долго смотрел и не моргал. В сознании всплыла картина водоворота, боль и отчаяние и яркий ослепительный свет. Его тело содрогнулось, он пытаясь что-то сказать, захрипел, а его глаза стали наполняться влагой. Доктор убрал картинки, ещё раз внимательно посмотрел на него и произнёс сопровождавшей его спутнице: «Подготовьте его, будем его завтра перемещать отсюда.»
А посмотрев на него, он продолжил: «Решением Межпространственной Комиссии, Вы будете изъяты отсюда и перемещены в надлежащее Вам место». Сказав ему это, доктор вышел со спутницей из палаты. Слова доктора сильно напугали его. Он не понимал их значения, но это ещё больше усиливало его страх. Появилось паническое состояние. Организм требовал защиты и его мозг стал лихорадочно искать варианты спасения. Ближе к вечеру мозг принял решение о скорейшей эвакуации и заставил подняться его с кровати. Он был совершено голый, поэтому он обмотал нижнюю часть тела простынёй и двинулся к двери, зная, что дверь – это выход или вход. В коридоре не было не души. Он прихватил по пути медицинский халат, висевший на спинке стула и накинув его вышел на лестницу. Он аккуратно спустился по ней и оказался на первом этаже. Мозг направил его тело не к центральному выходу, а куда-то под лестницу где была приоткрыта дверь в подвал. Пробравшись по плохо освящённому подвалу к другой двери, он тихонько потянул её за ручку и дверь открылась. Дверь – это и выход, и вход!
Выйдя на улицу из подвала госпиталя, он увидел грузовую машину, крытую тентом. Не раздумывая он подтянулся на руках и перелез через борт в кузов грузовика, пробравшись ближе к кабине через какие-то тюки и коробки. Через несколько минут машина тронулась и повезла его в неизвестном направлении. Ему было всё равно, лишь бы поскорее убраться из этого места и главное, подальше, от этого сумасшедшего доктора.
Он уже перестал что-то воспринимать реально, полумгла внутри кузова грузовика оставляла его один на один с его мозгом, продолжавшим собирать отрывочные куски информации. Внутри кузова в тюках он нашёл кое-какую одежду. Одна из коробок была набита галетами, которые он постоянно жевал всю дорогу. Наконец, машина остановилась. Хлопнула дверь, послышались голоса и сразу всё затихло. Он решил осмотреться и спрыгнул из кузова на землю. Кто-то схватил его за рукав.
- Ну, чего рот открыл? Давай помогай носить! – мужчина в военной форме открыл борт и достал коробку. Он вручил ему коробку и махнул рукой в какую сторону ему её нести. Таким образом он принял участие в разгрузке грузовика, который доставил всё это в какой-то небольшой медицинский пункт.
После разгрузки он присел на стоящую рядом со зданием лавочку. К нему подсел тот самый в военной форме мужчина.
- Закуривай, - и мужчина протянул ему сигарету. Он последовал его примеру вставил её машинально в губы и подкурил от протянутой зажигалки. Сначала он закашлял от едкого дыма, наполняющего его лёгкие, затем после второй затяжки к нему пришло легкое опьянение. От этого дыма он стал получать удовольствие.
- Из госпиталя, что ли? – спросил его военный.
Он кивнул ему в ответ головой.
- Контуженный что ли? – военный пытался понять по характеру его телодвижений, какое у него было ранение. Он опять махнул головой.
- Имя у тебя есть? Или позывной? – военный продолжал его расспрашивать.
- Чего это, нет даже позывного? – удивился военный.
Он в ответ только пожал плечами.
- Вот смотри: меня зовут Слава, а позывной у меня Славян! – довольно произнес военный, - нравится?
Он кивнул головой, что нравится.
- Хочешь тебе придумаем? – Славян, видать хотел произвести на него впечатление.
Он закивал головой, а Славян начал чего-то шептать себе под нос, перебирая разные имена-позывные.
- А хочешь? Хочешь ты будешь – Ратибором? Древним славянским героем или витязем? – Славян, видно увлекался славянской культурой.
- Мне нравится, - произнёс он, став с этого момента Ратибором. Он сам себе удивился что произнёс эти два слова. Оказывается, он умеет говорить. Это его очень обрадовало.
За несколько дней Ратибор смог подружиться со Славяном. Тот оказался отличным малым и хорошим наставником в военном деле. Ратибор с жадностью схватывал все наставления Славяна, что конечно радовало его наставника. В какой-то момент он сказал Ратибору, что ему Славяну необходимо убыть на ответственное задание, а ему Ратибору оставаться одному без присмотра неправильно, да и не безопасно. Сейчас на их земле шла гражданская война, и Ратибору необходимо или взять в руки оружие или уезжать отсюда. Ратибору некуда было идти, и, конечно, он был не против с хорошими людьми отстаивать эту землю, тем более что его новому и пока единственному другу она была очень дорога. Таким образом, Славян определил Ратибора в подразделение к командиру с позывным Ректор. Ратибор за очень короткое время обвыкся. Он особенно не с кем не общался, а службу свою нёс исправно. Это в подразделении Ректора ценилось и уважалось. Его проблемы с памятью «до этого времени» никого не интересовали, и его это вполне устраивало.
Подготовка к выполнению боевой задачи шла размеренными темпами. В этот день к ним в подразделение приехал священник для духовного окормления их воинства. Ратибору это было в новинку. Ему был интересен этот пожилой с седой бородой человек с очень добрыми глазами. Его короткие рассказы, которые он называл проповедями, были поучительны и несли простую житейскую мудрость. Из-за отсутствия информации из прошлой жизни, Ратибор пытался зацепиться хотя бы за то, что говорил в своих проповедях священник. Некоторые моменты его действительно впечатлили, особенного рассказ о Том, Которого распяли за любовь ко всем людям. О нём священник так и сказал, что он Бог, а Бог есть Любовь. Для Ратибора это стало открытием, что у любви есть свой бог, точнее сам Бог — это любовь. Его сознание было чисто, а точнее напрочь стёрто, поэтому в его сознании жила война и Любовь, которая есть Бог. Почему-то у Ратибора отложилось это в такой интерпретации.
Когда некоторая группа военнослужащих начали что-то важное получать из ложечки от священника, который опускал эту ложицу в сосуд, который он держал в руке и вытягивая оттуда давал съесть каждому кто к нему подходил. Ратибор захотел последовать за всеми и также съесть то, что давал этот седовласый добрый старик. Возможно это была часть той любви, которую хотел лучше узнать Ратибор. Он подошёл, и священник со словами «причащается воин …» собирался положить ему что-то в рот. Ратибор зажмурился и открыл рот, в ожидание что испытает нечто, отчего ему также, как и другим станет легко и радостно, т.е. любовь.
- Как твоё имя, сын мой, - спросил его священник и удерживал ложицу в сосуде.
- Ратибор, воин Ратибор, - и он снова открыл свой рот, но в него никто ничего не клал.
- Твоё христианское имя, как? – мягко, но немного требовательнее спросил священник.
- А что это спросил? – Ратибор, - за христианское имя? Как мой позывной?
Священник улыбнулся по-доброму и сказал: Тебе вначале надо креститься и быть записанным в Книгу Жизни, а затем тебе можно будет причаститься.
- Ну тогда запиши меня в Книгу Жизни сейчас и дай мне то, что ты даешь моим товарищам. Им можно Любовь, а мне нельзя? А умирать значит мне можно? – Ратибор почувствовал внутри странное состояние. К сожалению, он не мог определить это чувство, как чувство справедливости, ибо просто не помнил. Но именно это чувство заставило его потребовать, чтобы к нему относились, как и к остальным.
Священник спокойно объяснил ему, что сейчас он закончит это дело, затем крестит Ратибора, успокоив напрягшегося от слова «крестит» Ратибора, синонимом «впишет в Книгу Жизни», и сразу его причастит. Ратибор кивнул головой и встав в стороне от священника, ждал, когда он тоже получит причитающуюся ему часть любви.
В находившейся рядом реке священник совершил таинственный обряд крещения. Ратибору он понравился, потому что он считал, что прежде чем научиться понимать любовь, обязательно надо помыться и быть чистым. В процессе этого действия, священник повесил ему деревянный крест и сообщил, что с этого момента его зовут Михаил. Имя, которое переводится «кто как Бог». Конечно, Ратибор очень хотел быть как Бог, который сам Любовь. Теперь он по-настоящему почувствовал себя единым целым с чем-то неоспоримо великим и могущественным. И ещё у него было самое настоящее имя Михаил! И, как Михаил, он тоже получил свою часть любви.
С момента крещения Ратибора прошли сутки. Их подразделение перебросили на линию атаки этого Богом забытого населенного пункта, о наличие которого узнает мировое сообщество только из СМИ. Их командование чего-то ожидало, да и противник не стремился наступать. Тоже чего-то выжидал. Это странное, томящее сознание ожидание закончилось со звуком вылетаемой из горнила сопл реактивных машин, смерти. Это событие произошло вечером, примерно около одиннадцати часов. Ратибор даже имел возможность наблюдать эту величественную и ужасную по своей мощи картину. Сотни ракет взмывали в темное небо и сотрясая землю превращали в пепел всё живое. Несколько суток военный оркестр, состоящий из двух десятков машин РСЗО «Град» играл непрерывно каждый вечер свою смертоносную симфонию. А затем их отправили на «зачистку» того, что осталось после этого «концерта».
Прошло два дня как подразделения народной милиции, отбили этот небольшой населенный пункт у противника. Подразделение, в котором служил Ратибор оставили здесь. Через какое-то время прислали саперов, которые начали разминирование зданий поселка и прилегающей местности. Отделение Ратибора получило задачу в организации блокпоста на дороге, соединяющую областной центр и государственную границу. Служба была через чур мирной по сравнению с предыдущими днями.
В этот день была смена Ратибора. Он стоял со своими товарищами на блокпосте, от скуки покуривая сигареты. Показалась небольшая колонна мотоциклистов, которые ехали в сторону границы. В колоне было всего пять мотоциклов: три спортивных и два байка. Мотоциклистам пришлось сильно сбросить скорость, чтобы объехать лежащие на дороге бетонные блоки, выложенные таким образом, чтобы их приходилось объезжать. На военном жаргоне это называлась «змейка». Впереди колоны ехал крепкий детина на байке. Въехав на сам пост, мотоциклист-крепыш, как назвал его про себя Ратибор бросил в его сторону: «Братишка, есть перевязочный пакет?»
- Найдется, поранился что ли? - с юмором спросил Ратибор.
- Сестренка немного ободралась, надо перевязать ногу, - ответил здоровяк.
- Давай, веди её в вагончик, там её и перевяжем, - и махнув в сторону вагончика, стоящего в метрах десяти от змейки, Ратибор направился туда.
Тем временем, здоровяк снял со спортивного мотоцикла девчонку и взяв её как куклу на руки, понес её в сторону вагончика. Ратибор поддержал дверь, чтобы здоровяк занес её в вагончик. Затем Ратибор зашёл за ним.
- Ну, давайте посмотрим, что тут у нас, - начал он осматривать правое колено девушки, которую ею спутник, посадил на нары, укрытые матрасом и одеялом.
Колено у девчонки было серьезно разбито.
- А как же ты ездишь, милая? – спросил Ратибор, удивляясь как в таком состоянии вообще можно управлять мотоциклом и добавил с сочувствием, - угораздило же тебя.
- А как я буду идти вот с этим?! - ответила она, подшучивая толи над Ратибором, толи над своей ситуацией. Сопровождающий её спутник, находившейся так же в вагончике, недовольно засопел.
- Муж ревнует? - сказал Ратибор, начав обрабатывать перекисью водорода рану, - я не специально.
- Всё в порядке, - хихикнула девушка, - это мой брат.
- А чего такой крепкий парень не на войне? – Ратибор бросил взгляд в сторону здоровяка, на плечах которого можно было бы носить снаряженный АГС и боекомплект к нему, а то и целый «восемьдесят второй миномёт».
- Ещё послужит. Только недавно с больничной койки, несколько недель отвалялся, авария, - она сказала это очень непринуждённо, - меня только проводит и вернётся.
Её спутник недовольно хмыкнул и вышел на улицу. Ратибор и девушка остались одни.
- Прикольный шлем, - улыбнулся Ратибор, - что за зверь на нём изображен?
- Кошечка, - она приподняла забрало мотоциклетного шлема и её глаза блеснули, - нравится? Сама придумала.
- Говорю же, прикольный. Идёт тебе, - он посмотрел в её глаза, - а тебя как зовут, раненая кошечка?
- Леся, а брата Володя,- даже несмотря на травму ноги, она говорила задорно.
- Леся, славянское имя, верно? – Ратибору казалось, что он когда-то и кого-то знал с подобным именем, но память предательски молчала, - а меня Ратибор зовут и он протянул ей свою руку в перчатке с обрезанными пальцами, которые очень распространены среди военных.
- Верно, Леся – это Олеся, - она также протянула свою руку в перчатке, сложив её как лодочка. Ратибор кончиками своих пальцев пожал её и посмотрел в глаза, сидящей девушки. Что-то кольнуло в его сердце.
- А мы не встречались раньше? – а вдруг она знает кто он, подумал Ратибор, и он наконец-то он вспомнит кто он на самом деле.
- Не думаю, точнее не знаю, - она как-то загадочно посмотрела на него, - вернее не припоминаю. А у тебя тоже клёвое имя. Тоже славянское. Твои родители тебя очень старинным именем назвали.
- Это позывной, Леся. У меня не было раньше имени, но один старик мне его недавно подарил. Я – Михаил! Оно переводится «Кто как Бог», - с какой-то таинственной радостью сказал он ей.
- Ну вот и всё: рана обработана и как следует замотана. До свадьбы заживёт! - он сам улыбнулся себе и посмотрел снизу-вверх на сидящую девушку в мотоциклетном шлеме с нарисованной кошачьей мордочкой. Девушка в свою очередь улыбнулась и провела своей рукой по его щеке.
- Спасибо, Михаил Ратибор, - сказала она, поднимаясь с кровати, - мы готовы.
Это её «мы готовы» было обращено к появившемуся брату-здоровяку Володе, который подошел и взял её как перышко на руки и понёс в сторону мотоциклетной колоны.
Ратибор вышел следом за ними. Девушка помахала ему вслед рукой и Ратибору показалось, что они с ней как будто старые приятели. Сердце тоскливо защемило и чем дальше от блокпоста удалялась мотоколонна, тем сильнее у Ратибора нарастало чувство, что сейчас он упустил что-то главное в своей жизни.
Он ещё находился в своих внутренних переживаниях, когда к блокпосту подъехал автомобиль командира их подразделения.
- Ратибор! Подойди, - Ректор всегда был прост и, одновременно, строг со своими подчиненными.
- Значит такое дело, - он отвёл Ратибора в сторону, - там в штабе тебя «контрики» ожидают. На хрен ты им сдался я не знаю, и никто не говорит. Но парни эти серьезные. Всё что я могу для тебя сделать, так это по-быстрому докинуть до границы. А потом ты её перейдешь, ну и растворишься в огромном пространстве необъятной родины.
- Спасибо, командир! Но ведь тебе же попадёт из-за меня?! – Ратибор был благодарен Ректору за человечность и заботу, - Знаешь, поехали в штаб. Куда я пойду? Как говорят люди: велико Отечество, а голову приклонить негде. Мой дом здесь, с Вами.
- Ну как знаешь. Залезай в машину,- махнул рукой и уже садясь за руль сказал, - лишнего ничего не говори, «валяй дурака». Глядишь, так и отпетляешь от какой-то ерунды.
Машина плавно набрала ход, и они направились в штаб подразделения. Всю дорогу они ехали молча. Ректор смотрел на дорогу, а Ратибор иногда покуривал в форточку. Сентябрьский тёплый ветер приятно дул в лицо, и Ратибор чувствуя этот ветер на своем лице, раз за разом вспоминал эту девушку и её руку которой она провела по его щеке.
Через сорок минут они были на месте. Ратибор вышел из машины.
- Железо оставь у меня в машине, - сказал Ректор, смотря в сторону от Ратибора, - таковы правила.
- Забыл, - он помнил, что оружие лучше оставить у командира, так как при входе в штаб его всё равно разоружат.
- Не пуха, - сказал на прощание Ректор и отъехал от крыльца штаба в сторону, наверное, для того чтобы дождаться решения о его дальнейшей судьбе после разговора в контрразведке.
«Уже приятно», подумал Ратибор, входя в здание. Он сообщил дежурному кто он и по какой причине здесь. Вооруженный часовой проводил его в кабинет, находящийся не так далеко от дежурной части. «Если пока не подвал, значит ещё будет какая-то беседа», -рассуждал он, входя в кабинет.
Помещение куда его завели было не очень большим, возможно метров двадцать максимум, а то и меньше. В тускло освещенном помещении бледно-зелёного цвета находились двое мужчин, один из которых был долговязым сидевшим на стуле справа в углу, а другой с бородой и в панаме сидел в левом углу за столом. Напротив, его стола стоял табурет, и как Ратибор понимал, что этот табурет есть именно то место, куда ему стоит сесть.
- Проходите, и садитесь, - Ратибору голос казался очень знакомым, но лицо человека скрывала панама. Ратибору стало немного не по себе, но он сделал вид что спокоен и присел на табуретку.
- Имя, фамилия, звание, подразделение? – посыпались стандартные вопросы, которые часто первыми начинают задавать в такого рода организациях. Ратибор начал перечислять: он де - Ратибор, боец отряда народной милиции, настоящие имя и фамилию не помнит после контузии, о чём имеет даже справку.
В лицо ударил свет направленной настольной лампы от чего Ратибор начал морщиться. Мужчина в панаме приподнял свое лицо и Ратибор увидел, как блеснули тонкие очки с дымчатым стеклом, и в обрамление бороды-салафитки он увидел искривленную улыбку.
- Вы забыли, то что мы Вам говорили раньше, лейтенант? Решение Межпространственной Комиссии будет исполнено, - и улыбка сидящего напротив человека, стала длиннее.
Ратибор только и успел сказать вслух: Гностик! Как что-то острое укололо его в шею.
Яркая ослепительная вспышка, и темный безграничный туннель снова поглотили его сознание.