Первый том Собрания сочинений - 11
Друзья поздравляли меня с выходом первого тома так, как не поздравляли даже с прошлогодним днем рождения. Факт, слава ФБ. Ведь не только с моего незабвенного Урала, или даже огромной родины, со всех концов света долетели до меня букеты цветов корзинами и поздравления с комментариями. Наилучшими. Самыми светлыми. Можно сказать, золотыми. Александр Кирилин (Ижевск, Удмурдская республика), написал "По-моему, очень правильное оформление обложки. Радостно даже издалека!", а Елена Забелина ( Екатеринбург, Свердловская область), спросила "А можно как-то получить эту книжку, хотя бы в электронном варианте?". Диана Горбах ( Минск, Белоруссия), напротив, оценив мою эмоциональность, прокомментировала "Люблю, когда сам человек так доволен. А что внутри?", а сама по себе эмоционально красивая Лейла Бегим Джафарова ( Прага, из Баку), написала "Ира, я вместе с тобой визжу от радости!" Конечно, Евгений Тарасов (Тюмень, Тюменская область) все, как всегда, с неба "Ирик, первая книга - это всегда приятно", как будто это у меня первая книга, балда, зато с Михаилом Китайнером (Ярославль, Ярославская область) я объяснила подробно "Это первый том. Второй обещали к 21-му апреля". Леночка Мятиева ( Голландия, из Сыктывкар, Республика Коми), написала с присущим ей юмором "Награда нашла своего героя", а Танюша Родкина ( Зеленоград, Москва), спросила "Где можно будет купить?", я объяснила, как умела "Сказали, что это будет в сети русских магазинов и в русских отделах в книжных. еще мне выдадут десять экземпляров, которые я смогу продать своим знакомым по сходной цене", на что Евгений Ефремов (Омск, Омская область), спросил "А в сети узбекских?", вот я была бы рада - "Узбека на осле" - в сети узбекских, только кто же сейчас там читает книжки на русском языке? Книжки на русском языке не читают даже в России. Куда же иначе подевалась русская литература? Я не говорю - классика, ее на оглобле не объедешь, хотя нужно бы серьезно разобраться, каких "классиков" нам оставила Советская власть для прочтения, изучения и запоминания, хочешь не хочешь, а уж о советской литературе у меня и слов нет, все слова, в своей неподъемно- толстой Антологии о поэте Николае Благове, а заодно и о всей советской литературе, на основании архивов, документов и личных писем, да и самих стихов Благова, и стихов других поэтов, высказал историк Ульяновска, родины Владимира Ульянова, Геннадий Демочкин (Ульяновск, Ульяновская область) , он поставил на ней крест. Так вот этот Демочкин написал мне "Поздравляю, Иришка!" Господи, Геночка, это я тебя поздравляю!
А уж что касается моих самых близких - Дроновой, Анечки, Кацева, Силецкой, Левицкого, Медведевой, Трескина, блин, я так не остановлюсь, и не засну, а можно сказать, послезавтра - мой день рождения, пятьдесят девять, и именно Олег с Ольгой мне сделали такой княжеский подарок на этих пятьдесят девять, вся слава им, и вся заслуга их, и подарок можно считать царским.
Но еще больший подарок мне устроила чешская медицина.
Вчера, 25-го марта, я полдня потратила на то, чтобы пройти "нуклиарное вышетрини" в Пет-центре, на Гомолке, и когда меня уже засунули в эту аэро-трубу, у меня лопнула вена, в которую был введен катетер, и вся жидкость, которая должна была пойти в кровь, стала выливаться под кожу, за три минуты, пока они услышали мой писк через свое стекло, надулся огромный пузырь в районе локтя, но они машину не остановили, только чем-то смазали локоть и наложили компресс, и сказали не шевелиться, потому что обследование продолжается, да и сам-то локоть, с блямбой, величиной с кокосовый орех, я увидела только после того, как мне разрешили встать с каталки, господи, как я заплакала! Я же трусиха, каких свет не видывал!
- Ничего страшного, поприкладываете холодный компресс на локоть, в течении дня, рассосется, буквально, до следующего утра рассосется, - уговаривала меня сестричка, провожая до выхода, а мне было что-то так горько, так горько, ведь это именно она, с шутками и прибаутками, нашла у меня самую тонкую, самую беззащитную вену на локте (в прошлый раз мне катетер ставили в запястье, ведь там сейчас самые толстые вены), - ну, и абсолютный покой для руки, и для души. Езжайте домой, отдыхайте, и ни о чем плохом не думайте.
А я вернулась на работу в половине второго (Павлинка продала мне одну финтифлюшку за двести пятьдесят крон), и только потому не умерла от холода, что была уже мертвая.
Первый том Собрания сочинений. Посмертно.