Аэропорт в Варшаве суетился людьми и гудел самолетами. Народ набился в терминал – все собирались в Пизу.
Одна женщина – яркая, напомаженная, намагниченная и напружиненная без всякой меры, искала, в кого бы разрядить свое электричество, потому что не было никаких сил справляться с нервами. Каким-то чувством поняла, что та, с газетой в пластиковом кресле – спокойная, пастельная, неброская шатенка – она землячка и то что надо:
– Вы из Беларуси? Из Минска?
– Да, а как вы догадались?
Так познакомились Аня и Таня. Летели в одну сторону, но по разным поводам. Таня – через Пизу на отдых, Аня – по серьезной причине.
– Понимаете, мы целый год общались по скайпу. Уже почти как родственники, но все равно… А вдруг я не понравлюсь ему живьем… Скайп все-таки скрывает нюансы. А вдруг он меня разочарует. Ох, как же я волнуюсь! Просто не передать...
Объявили посадку.
В самолете возле Тани было свободное место, и Аня пересела к своему громоотводу:
– Не поверите – я поменяла весь гардероб, все новое купила. В багажнике четыре модных платья и дюжина всякого мелкого. Не могла же я в новую жизнь со старьем. Ох, как же я волнуюсь! Надо было выпить в аэропорту.
Под это нескончаемое жужжание Таня осматривала публику – любила это делать за границей. Вон классическая пожилая пара европейского покроя: аккуратные, улыбчивые, довольные – путешествуют. Вон молодежь резвится и хохочет. Рядом итальянка – читает книжку, улыбается местами – наверное, Аниному нескончаемому монологу.
– Понимаешь, – перешагнула Аня маленький барьер и перешла «на ты» без брудершафта, – понимаешь, верь – не верь, мне от него ничего не надо. Я хорошо зарабатываю, у меня все есть, только человека рядом нет… Хотя, у него такой бассейн! Я на фотографиях видела.
В иллюминаторы уже приветливо заглядывала итальянская земля, самолет начал снижаться и вдруг, ни с того ни с сего, дернулся так, будто на пешеходный переход выскочил ребенок и водитель дал пол тормозам. Все пассажиры повалились на передние сиденья, общее ох прервало частные разговоры. Прибежала стюардесса, стала семенить на итальянском – явно импровизировала. Улыбчивая итальянка рядом отложила книжку. Пассажиры напряглись. Самолет стал набирать высоту и устремился к морю.
Таня сразу поняла, что пришла ее очередь волноваться – Аня делала это уже больше двух часов непереставая:
– Не представляю, как мы общаться будем – я ж в итальянском ни бум-бум. Правда, выучила несколько фраз, но в целом… Ох, как я волнуюсь! Мы же в скайпе переписывались в основном, гуглпереводчик между нами был. А тут напрямую – живой человек. Вдруг он заикается…
– Господи, о чем ты думаешь! – не выдержала Таня. – Совсем ослепла от своей любви. Ты что, не видишь – мы сейчас разобьемся!
– В смысле?
– В прямом. Не видишь, как самолет колбасит и народ напрягся, особенно итальянский. Как стюардессы выворачиваются наизнанку. И вообще, уже пятнадцать минут назад мы должны были сесть, а мы все летим, и уже не над землей, а зачем-то над морем. Интересно, зачем, как ты думаешь? – Таня явно намагнитилась от Ани и из громоотвода преобразовалась в грозовую тучу.
Аня на минуту замолчала и снова ожила:
– Не знаю, зачем нам море, но мы не разобьемся, это точно!
– Откуда оптимизм?
– Да потому что мне гадалка нагадала, что доживу до восьмидесяти трех. Так что точно не в этот раз.
Гадалкины обещания утешили, но ненадолго. Таня судорожно вспоминала молитвы, которых не знала, но к кому же еще обратиться в такую минуту, кроме Него. Старалась своими словами, но так истово, что там услышали.
Самолет садился не просто под аплодисменты – под овации, исключительно продолжительные. Итальянцы кричали «браво». Соседка с книжкой снова сделалась улыбчивой и что-то добавляла от себя.
Все ликовали, кроме Ани: глаза круглые, движения хаотичные, слова невпопад.
– Да все, успокойся, – взяла ее за локоть Таня, – все самое страшное позади.
– Ты о чем? По-твоему, это было страшное? Да ты что! Страшно выйти сейчас вот: а вдруг его нет…
Италия встретила горячим софитом над головой и температурой, сообразной июлю, но все-таки неожиданной: +34. Аня рыбой хватала раскаленный кислород, переключив пластинку, но не тональность:
– Боже, какая жарища! Это же ужас, я не могу так! За что мне это! Я не переживу…
– Переживешь. Тебе там что-то нагадали про восемьдесят с хвостиком. И вообще – это Италия, а не Гренландия.
– Но такая жара! Это невозможно просто. А вдруг он в это пекло не придет?
– Придет, и еще цветы прихватит, вот увидишь. Расслабься и не пропусти свой чемодан.
Вечером Таня написала в вайбере два только слова: «Ну как?»
Ответ прилетел через сорок минут: «Жарко, как же еще!».