гёте, гейне, Рильке

Николай Самойлов
                Иоганн Вольфганг Гете 1749 – 1832г.
Иоганн Вольфганг Гете –  немецкий писатель, драматург и поэт, вошедший в историю мировой литературы. Родился  28 августа 1749 года в Германии, в городе Франкфурт-на-Майне. Рос в уютной обстановке, полной любви и понимания. С раннего возраста пристрастился к литературе, познакомился с «Метаморфозами» и «Илиадой». Сам начинает писать стихи с десятилетнего возраста.  С 1756 по 1758 года юный Гете ходит в среднюю школу, а затем переводится на домашнее обучение. Мальчик изучал иностранные языки, естественные науки и увлекался рисованием. Помимо этого в домашнее обучение входили занятия конным спортом, фехтованием, танцами, а также игрой на пианино и виолончели. Осенью 1765 года Гете поступает в Лейпцигский университет, который считается одним из самых лучших в Германии. Несмотря на сообразительность и прилежность в учебе, Гете не удается окончить вуз. Из-за обострения туберкулеза летом 1768 года юноше приходится вернуться в родной город. Из-за того, что Иоганн вернулся во Франкфурт без диплома, начинаются разногласия между отцом и сыном. В 1770  году Гете в надежде получить юридическое образование отправляется в город Страсбург: на новом месте будущий писатель начинает интересоваться химией, медициной, а также филологией. С 20-летнего возраста он начинает писать поэму «Фауст». Это произведение отражает литературные взгляды поэта, которые менялись на протяжении писательских лет. Впервые отрывок из «Фауста» публикуется в 1808 году. Целиком  книга вышла в 1832 году.
Еще одним популярным мистическим произведением Иоганна Гете является баллада «Лесной царь», написанная в 1782 году. В 1832 году весной Гете простудился во время прогулки в открытой карет. Болезнь резко ухудшила здоровье 82-летнего писателя. 22 марта великий поэт умер из-за остановки сердца.
1
Гёте «Ночная песнь странника» . Мы знаем это стихотворение в переводе Лермонтова:
Горные вершины
Спят во тьме ночной,
Тихие долины
Полны свежей мглой.
Не пылит дорога,
Не дрожат листы
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.
;ber allen Gipfeln
Ist Ruh,
In allen Wipfeln
Sp;rest du.
Kaum einen Hauch .
Die V;glein schwiegen im Walde
Warte nur, balde
Ruhest du auch.
Подстрочник
Над всеми вершинами
покой.
Во всех верхушках (деревьев)
ощутишь ты
едва ли дуновение.
Птички смолкли в лесу.
Подожди только: скоро
Отдохнёшь ты тоже.

Мой перевод с рифмовкой по оригиналу:
На седых  вершинах
Царствует покой.
Ветерок  не в силах
Шелохнуть листвой.
Птицы не тревожат,
Лес весёлым пеньем;
Наберись терпенья,
Отдохнёшь ты тоже.

Вариант - вольный перевод песни  старого, уставшего от жизни странника

С гор ни дуновенья,
Замер лист лесной,
Смолкло птичье пенье -
Царствует покой;
Дремлют  на погосте
Камни и кресты…
Скоро вечным гостем,
Ляжешь здесь и ты.

Вода и вино

Нем  тот,  кто только воду пьёт –
Как рыба, что в воде живёт.
Вино всех делает глупцами,
Как джентльменов под столами.
Чтоб быть всегда  самим  собой -
Вино пей смешанным с водой.
  Erlk;nig
Wer reitet so sp;t durch Nacht und Wind?
Es ist der Vater mit seinem Kind.
Er hat den Knaben wohl in dem Arm,
Er fa;t ihn sicher, er h;lt ihn warm.

"Mein Sohn, was birgst du so bang dein Gesicht?"
"Siehst Vater, du den Erlk;nig nicht!
Den Erlenk;nig mit Kron' und Schweif?
"Mein Sohn, es ist ein Nebelstreif."–

"Du liebes Kind, komm geh' mit mir!
Gar sch;ne Spiele, spiel ich mit dir,
Manch bunte Blumen sind an dem Strand,
Meine Mutter hat manch g;lden Gewand."–

"Mein Vater, mein Vater, und h;rest du nicht,
Was Erlenk;nig mir leise verspricht?"
"Sei ruhig, bleibe ruhig, mein Kind,
In d;rren Bl;ttern s;uselt der Wind." –

"Willst, feiner Knabe du mit mir geh’n?
Meine T;chter sollen dich warten sch;n,
Meine T;chter f;hren den n;chtlichen Reihn
Und wiegen und tanzen und singen dich ein." –

"Mein Vater, mein Vater, und siehst du nicht dort
Erlk;nigs T;chter am d;steren Ort?"
"Mein Sohn, mein Sohn, ich seh’es genau:
Es scheinen die alten Weiden so grau."

"Ich lieb dich, mich reizt deine sch;ne Gestalt,
Und bist du nicht willig, so brauch ich Gewalt!"–
"Mein Vater, mein Vater, jetzt fa;t er mich an,
Erlk;nig hat mir ein Leids getan!"–

Dem Vater grauset’s, er reitet geschwind,
Er h;lt in den Armen das ;chzende Kind,
Erreicht den Hof mit M;he und Not,
In seinen Armen das Kind war tot.

1782
Построчный перевод:

Кто так поздно скачет сквозь ветер и ночь? Это отец с ребенком.
Он крепко прижал к себе мальчика, ребенку у отца покойно, ребенку у отца тепло.
– Мой сын, что ты так робко прячешь лицо?
– Отец, ты не видишь Лесного Царя? Лесного Царя в короне и с хвостом?
– Мой сын, это полоска тумана! – Милое дитя, иди ко мне, иди со мной!
Я буду играть с тобой в чудные игры. На побережье моем – много пестрых цветов, у моей матери – много золотых одежд!
–Отец, отец, неужели ты не слышишь, что Лесной Царь мне шепотом обещает?
 – Успокойся, мой сын, не бойся, мой сын, в сухой листве – ветер шуршит.
– Хочешь, нежный мальчик, идти со мной? Мои дочери чудно тебя будут нянчить, мои дочери ведут ночной хоровод, – убаюкают, упляшут, упоют тебя.
– Отец, отец, неужели ты не видишь – там, там, в этой сумрачной тьме, Лесного Царя дочерей?
– Мой сын, мой сын, я в точности вижу: то старые ивы так серо светятся...
– я люблю тебя, меня уязвляет твоя красота! Не хочешь охотой – силой возьму!
– Отец, отец, вот он меня схватил! Лесной Царь мне сделал больно!
– Отцу жутко, он быстро скачет, он держит в объятьях стонущее дитя,
доскакал до двора с трудом, через силу – ребенок в его руках был мертв.

Мой перевод

Кто мчится сквозь ветер ночною порой? 
Отца и ребёнка ночь гонит домой.
Отец  обнимает ребёнка  рукой,
Чтоб чувствовал он и тепло и покой.

Ребёнок прижался к отцу, говоря:
- « Неужто не видишь Лесного Царя?
Он в царской короне, с пушистым хвостом»
«Полоска тумана висит над кустом».

-«Пойдём со мной мальчик, ты нравишься мне
Весёлые игры нас ждут в тишине.
Пестреют цветы на речном берегу,
Наряд из парчи для тебя берегу».

«Отец, слышишь шёпот? Лесной Царь зовёт,
Наряды и золото в дар мне даёт».
- «Мой сын, успокойся, ты рядом со мной,
То ветер играет сухою листвой».

- «Иди ко мне, мальчик, иди, дорогой,
Пусть дочки мои поиграют с тобой.
Пляшите, водите ночной хоровод
Устанете, ляжете спать без забот».

- «Неужто, отец, среди тьмы и теней
Не видишь Царя и его дочерей»?
- «Всё вижу прекрасно, поверь мне, родной,
То старые ивы трепещут листвой».

- «Ты мне полюбился своей красотой,
Не хочешь добром, возьму силой домой».
-« Отец мой, мне больно, Царь в руки схватил,
Насильно в чертоги свои потащил».

Отцу стало жутко, галопом летя,
Он слышит, что стонет и плачет дитя.
Когда обессилев, домой прискакал
В руках его мёртвый ребёнок лежал.
перевод Жуковского

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.

"Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?"
"Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой".
"О нет, то белеет туман над водой".

"Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои".

"Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит".
"О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы".

"Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять".

"Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу. кизают из темных ветвей".
"О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне".

"Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой".
"Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать".

Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок погоняет, ездок доскакал…
В руках его мертвый младенец лежал.
вариант: мой первый перевод
Кто мчится сквозь ветер по лесу стрелой? 
То сын и отец спешат в полночь домой.
Отец  обнимает ребёнка  рукой,
Чтоб чувствовал он и тепло и покой.

Ребёнок прижался к отцу, говоря:
- « Неужто, не видишь Лесного Царя?
Он в царской короне, с хвостом, с бородой»
- «То клочья тумана у нас за спиной».

- «Пойдём со мной, мальчик, в чертог золотой,
Там в чудные игры сыграем с тобой!
Цветов красивее моих не сыскать,
Наряд из парчи приготовила  мать».

- Неужто, не слышишь, что Царь говорит,
Какие наряды и игры сулит?
- «Не бойся, мой сын, успокойся, родной,
То ветер шуршит облетевшей листвой».

- «Иди ко мне, мальчик, иди, дорогой,
Дочурки, как няньки, займутся тобой.
Лаская, утянут тебя в хоровод.
Напляшетесь, ляжете спать без забот».

- «Отец, неужели, в круженье теней
Не видишь Царя и его дочерей»?
- «Мой сын,  не волнуйся, поверь мне, родной,
То ивы трепещут седою листвой».

- «Меня уязвил ты своей красотой,
Не хочешь добром, возьму силой с собой».
- « Отец мой, мне больно, молю о подмоге,
Насильно уносит лесной Царь в чертоги».

Отцу стало жутко, галопом летя,
Он слышит, как плачет и стонет дитя.
Когда обессилев, домой прискакал
Ребёнок был мёртв, не стонал, не  дышал.





























Генрих Гейне  (1797-1856)
 - выдающийся немецкий поэт, писатель, критик. Яркий политический трибун.  Гейне был еще и неподражаемым лириком, его поэзию отличают высокий романтизм и неукротимая страстность.
Сосна

Ein Fichtenbaum steht einsam
Im Norden auf kahler Hoeh'.
Ihn schlaefert; mit weisser Decke
Umhuellen ihn Eis und Schnee.

Er traeumt von einer Palme,
Die, fern im Morgenland,
Einsam und schweigend trauert
Auf brennender Felsenwand.

Наиболее знаменит перевод Лермонтова:
На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой она.

И снится ей все, что в пустыне далекой,
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растет.
Стихотворение об одиночестве. У Гейне скорее о любви. На немецком сосна мужского рода.
Мой перевод
Одна на холодной вершине
На Севере дремлет сосна.
Укрыта, как белой периной,
Снегами и льдами она.
Сны видит о дальнем Востоке,
Где пальма растёт сиротой;
Безмолвная, в грусти глубокой
На скалах,  пылающих в зной.
“Есть такие вещи, которые непременно нужно перелагать, а не переводить” говорил  Генрих Гейне. Я так и поступил, добавив ещё одну свою строфу. В результате сотворчества, получилось  стихотворение о глобальном одиночестве душ. Каждый и рождается, и умирает в одиночку.

На севере стылом, далёком -
На голой вершине сосна.
Укрытая снегом глубоким,
Горюет о том, что одна.
       
В пустыне под небом горячим
Скала, на ней пальма растёт,
Тоскуя, безудержным плачем,
Сердца одинокие рвёт.

И люди весь век  одиноки -
С рожденья до вечного сна.
В  гордыни - печали истоки,
Тоска - за гордыню цена.

В моём переводе стихотворение не о любви мужчины и женщины, смысл шире  это печаль,  разделённых судьбой, войной, ссылкой людей. Перевод о тотальном одиночестве человека в этом мире. Один рождается, один умирает.

Книга песен

Лорелея
Что стало со мною, не знаю,
Печалью покоя лишён,
Услышав, не забываю
Сказание древних времён.

Жара ослабела, темнеет,
Рейн тих, волны вдаль не спешат,
Вершина горы пламенеет,
На скалах сверкает закат.

Красавица – взглядов услада,
На этой вершине сидит,
На ней золотые наряды
И золотом волос горит.

Из чистого золота гребнем
Расчешет и песни поёт,
Забвенье проклятием древним
Мелодия людям несёт.

Гребец на челне запоздалом
Той песнею заворожён,
Стремнина бросает  на скалы,
С вершины не сводит глаз он.

Я вижу, помочь не умея,
Погибнут и чёлн, и пловец;
Всем  песней своей Лорелея
Готовит печальный  конец.
Романсы
         
 Два  гренадёра

Во Францию два гренадёра
Брели  из России домой,
Услышав в пути разговоры,
Поникли они головой.

Империи слава забыта,
Не слышно великих имён,
Могучее войско разбито,
А сам император пленён.

Убили печальные вести,
Прощаясь, один говорит:
Домой не вернуться нам вместе,
Жгут раны и сердце болит.

Хотел умереть бы с тобою -
Ему отвечает другой,
Но дома детишки с женою
Погибнут,  случись, что со мной.

Пусть кормят детей подаянья,
Судьбу за другое  кляну,
Страшнее любого  страданья
Мысль: Наш  император,  в плену!

Клянись мне бессмертной душою
Глаза после смерти закрыть,
Взяв  мёртвое тело с собою,
Во Франции  похоронить.

Вот крест, он вручён  за отвагу,
Положишь на сердце моё,
На пояс повесишь мне шпагу,
А в руки дашь это ружьё.

В могиле  я, как в карауле,
Начну с нетерпением ждать,
Когда, презирая свист пули,
Поднимется новая рать.

Услышав шаги над могилой
И песню трубы боевой,
Я встану и с новою силой
Пойду с императором в бой.

Посольство
Седлай, раб, лошадь порезвей,
Спеши через поля,
Пришпоривай, чтоб быть быстрей,
У замка короля.

Проникни в замок,  не жалей
Ни хитрости, ни трат,
Узнай, какой из дочерей
Шьют свадебный наряд

Коль волос тёмный, всё бросай,
Стрелой неси ответ,
А светлый, шаг не ускоряй -
С доставкой спешки нет.

В пути верёвку для меня
Купи у мастеров,
Вези,  не торопя коня,
Вручи, не тратя слов.

          Валтасар

Всё ближе полночь, Вавилон
В покой и сумрак погружён.

Лишь во дворце огонь горит,
Там царь со свитою не спит.

Набит гостями  тронный зал,
На пир созвал их Валтасар.

Нарядные гости сидят за столом,
Пьют чашу за чашей с искристым вином.

Властитель глядит на ликующих слуг,
Но крики восторга не радуют слух.

Лицо от вина стало ярче пожара,
Безумная дерзость растёт в Валтасаре.

Он в пьяном азарте молчать не привык,
Вино развязало глумливый язык.

Хвастливо и нагло на  Бога клевещет,
Толпа с диким криком ему рукоплещет.

А он, не сдерживая нрав,
Кричит, к себе рабов позвав:

Несите  утварь, гляну сам
Чем был богат и славен храм.

Внесли, он кубок золотой
Схватил преступною рукой.

И осушил, не тратя слов,
Вином, наполнив до краёв,

А после  с пеною у рта,
Кричит: Везде моя пята.

Я Вавилона царь и Бог!
Святыни храма - прах у ног.

Лишь речь замолкла на устах,
Как грудь царя запомнил страх.

За ним притих огромный зал,
Никто перечить не дерзал.

Рука над каменной стеной
Возникла вдруг перед толпой.

Всё пишет, и пишет на белой стене,
И буква за буквой сгорают в огне.

Тараща глаза, царь на надпись смотрел,
Колени дрожали, как смерть побелел.

Рабы онемели, ни вздоха,  ни звука,
У многих молитвенно сложены руки.

На зов пришли маги но, как ни гадали,
Значение пламенных строк не узнали.

К утру царя настигла кара -
Убили слуги  Валтасара.


Раненый  рыцарь

Напомню историю старых времён,
Печальнее вряд ли  бывала:
Однажды жил рыцарь, был в даму влюблён,
Она не стыдясь, изменяла.

За это в душе он её презирал,
Боль в сердце была нестерпимой.
И стыд, и позор много раз испытал,
Узнав вероломство любимой.

Он бросил перчатку, тем  вызывал на бой
За взгляды, усмешки, намёки:
Мной будет убит в поединке любой,
Кто видит в любимой пороки.

Никто не решился обидеть её,
Лишь сердце молчать не желало:
Пришлось ему в сердце  направить  копьё,
Чтоб плакать и ныть перестало.

Страдания юности
         
Сновидения
1.
Мне снились: необузданность страстей,
Прекрасный локон, мирт и резеда,
Мелодий сумрак, песен череда,
Губ сладкий вкус  и горький яд  речей.

Развеял ветер юные мечты,
Поблекли краски, выцвел твой  портрет,
Остались только рифмы и сонет,
Воспевший мной любимые черты.

Осталась песня, ветер,  ринься  вслед!
Невидимую на лету поймай,
И вместе с нею милой передай
Прикосновением  воздушный мой привет.
2.

Я видел странный, страшный сон
И страх, и радость нёс мне он.
С тех пор  видений жуткий вид
В  моих глазах всегда стоит.

Мне видится прекрасный сад,
Из юной  зелени наряд,
Цветы смотрели на меня
Глазами рос - начала дня.

Там птицы щебетом с ветвей
Мне пели о любви своей,
А солнце с синей высоты
Купало в золоте цветы.

Благоухал весенний сад,
За ветром реял аромат.
Сад пел, смеялся и сверкал
К себе радушьем привлекал.

Среди цветов играл струёй
Источник с чистою водой;
Там дева, краше нет её,
Стирала белое бельё.

Сладка улыбка, ласков взгляд
Обнять блондинку  был бы рад,
Но я тогда был тем смущён,
Что девушка не явь, а сон.

Она, нагнувшись к струям вод,
Чуть слышно песенку поёт:
Струись, струись мой ручеёк,
Чтобы наряд готов был в срок.

Я подхожу к ней в тишине,
Шепчу: Скажи, красотка, мне
К чему усердие твоё,
Кому стираешь ты бельё?

В ответ сверкнул девичий взгляд,
Шепнула тихо: Твой наряд,
Его оденешь в смертный час,
Сказала и пропала с глаз.

Я прочь бегу от колдовства,
Всё гуще на ветвях листва,
Смеркается, темнеет лес,
Я жду, и жду сигнал с небес.

Вдруг слышу в чаще дальний стук,
Как будто кто - то рубит сук,
Иду на звук, спешу найти,
Вдруг дуб встречаю на пути.

Вершиной и ветвями дуб
Тянулся вверх, как дым из труб,
Касаясь голубых небес,
Казался чудом из чудес.

С ним рядом девушка стоит,
Меня пугает её вид, 
Она дуб рубит топором,
Разносит эхо звон и гром.

Я, потеряв ударам счёт,
Услышал, что она поёт:
Сверкай руби, руби сверкай
Гроб другу  делать помогай.

Я, к ней приблизившись, сказал:
Пока на стук к тебе шагал,
Я исходил немало троп.
Скажи, кому готовишь  гроб?

Она не медля: Хочешь знать?
Не трудно правду мне сказать:
Сегодня, этот дуб рубя,
Я гроб готовлю для тебя.

Сказав мне тихо свой ответ
Исчезла, вижу - девы нет,
Растаяла, как в небе дым,
Тут я от страха стал седым.

Стою  в пустыне,  сам не свой,
Не понимая, что со мной.
Седой, лицо белее мела,
Страх дрожью сотрясает тело.

Шагнул и снова  лес кругом,
Блуждаю в круге роковом;
Вновь вижу деву вдалеке
С тяжёлым заступом в руке.

Девица заступ свой берёт,
Копает яму и поёт:
«Остра лопата, сталь крепка,
Пусть яма будет глубока».

Я к ней иду, смотрю в упор
И затеваю разговор:
Я вижу яму, но кому
Её копаешь, не пойму.

В ответ на ухо говорит:
Не зря твоя душа болит,
Поверь на слово мне, чудак,
Тебя здесь ждёт могильный мрак.

На дно могилы посмотрел
И дикий страх мной овладел;
По телу трепет пробежал,
Я на ногах не устоял.

Могилы колдовская власть
Меня заставила упасть,
Когда достиг сырого дна,
Очнулся мигом ото сна.

15.

Мир глуп, мир слеп, но судит не шутя,
Его сужденья пошлы и фальшивы!
Уверен он, прекрасное дитя,
Что твой характер  чересчур  строптивый.

Мир глуп, мир слеп, он ценит только торг,
Твоих достоинств не поймут холуи;
Не знает мир, как жгут, даря восторг,
Медовые, ночные поцелуи.


Счастье ветреной девицей
На мгновение  зайдёт,
Чуб взъерошит и как птица,
Чмокнув в щёку, упорхнёт.

Вот беда с любым поладит,
Как жена, прижмёт  к груди,
Сев с вязаньем рядом, скажет,
«Не спешу,  жизнь впереди».

У счастья лёгкий нрав девицы,
Заглянет,  прядь со лба  смахнёт,
И тут же легкокрылой птицей,
Вас в щёку чмокнув, упорхнёт.

Беда свою  любовь докажет:
Как  госпожа,  прижмёт к  груди,
Потом,  подсев  с вязаньем, скажет:
«Я не спешу, жизнь впереди».
               Сонеты
Сонет

Смеюсь над тупостью бараньих лиц,
Когда они меня порочат слухом;
Смеюсь, когда стараются пронюхать
О тайных планах с хитростью лисиц.

Смеюсь над спесью глупых обезьян
В обличье  судей мудрых, неподкупных;
Смеюсь, когда для дел своих преступных
Кинжал готовит трус, глупец - баран.

Когда  семь бед лишат меня утех,
Когда надежды будут в прах  разбиты
И брошены судьбой толпе под ноги;

Когда увижу, подводя итоги,
Что сердце в клочья порвано, убито
Тогда, мне в самый раз, бывает смех.

            Лирическое Интермеццо

                Пролог
Жил рыцарь безмолвный, печальный,  худой,
Белели запавшие щёки;
Дрожал от озноба и в стужу, и зной,
Всегда и везде одинокий.
Когда он гулял по тропинкам лесным,
Цветы и девицы смеялись над ним,
Но он не бросал им упрёки.

И дома он прятался в тёмных углах,
Смущался от пристальных взоров.
Там, руки сложив, со слезами в глазах,
Молчал, избегал разговоров.
Ночами гремели, пугая людей,
Звук песен и музыка из-за дверей,
Порою трещали запоры.

Раз милая тайно к нему пробралась
В наряде из пены прибоя.
Фата вокруг гибкого тела вилась,
Казалась коса золотою.
Его охватила безумная страсть,
Отдав себя ласковым глазкам во власть,
В объятьях забыл всё былое.

Тут бледный мечтатель очнулся от грёз,
Любовь опалила, как пламя.
Впервые глупец стал свободным всерьёз,
Открытыми смотрит глазами.
Она его дразнит, зовёт за собой,
Фатой белой пены накрыв с головой,
К себе прижимает руками.

Очнулся в хрустальном дворце из воды,
Как в нём оказался, не знает.
От роскоши, блеска и чувства беды
Подругу сильней обнимает.
И чудо свершилось, о сладостный миг:
Русалка невеста, а рыцарь жених
Им ведьмы на цитрах играют.

Играют, поют и танцуют вокруг,
Меж ними детишки мелькают.
И рыцарь рад смерти, он входит в их круг,
Русалку к венцу приглашает.

Тут гаснет над ними сияющий свет,
Дом мрачен и пуст, только рыцарь - поэт,
В каморке сидит и рыдает.
24.
Пока долго медлил, гадал, выбирал,
Бродил по чужбине, о счастье мечтал;
Любимая время зазря не теряла -
Весёлую свадьбу с другим отгуляла:
Глупейшим из глупых довольна  она,
Живёт с ним в обнимку, как с  мужем  жена.

Моя дорогая нежна и прекрасна,
В душе милый образ царит не напрасно;
Фиалки - глаза, её щёчки, как розы,
Цветут для другого в жару и морозы.
Напрасно уехал в чужие края,
В том самая глупая глупость моя.

47
Они меня терзали
И в будни, и выходной:
Одни своею любовью,
Другие своею  враждой.

Отраву в хлеб  подсыпали,
А яд разбавляли  водой:
Одни своею любовью,
Другие своею  враждой.

Но та, кто всех больше терзала
Меня до последнего дня,
Со мною не враждовала,
И не любила меня.


          СТРАДАНИЯ  ЮНОСТИ

               Сновидения

Сон распалил любовное томленье
Кудрявым локоном и зеленью ветвей,
И горечью со сладких губ речей,
И сумрачных мелодий грустным пеньем.

Поблекли сны, рассеялись виденья,
Стал забывать  любимые черты!
С тех давних пор остались лишь мечты,
Их в рифмах сохранило моё пенье.

Я жажду с ними нового свиданья,
О, песня, не останься сиротой!
Лети по свету за былой мечтой,
Ей, призрачной, отдай моё дыханье.

Ты платой доволен, тогда чего ждёшь?
Мы связаны кровью, зачем душу рвёшь?
Приблизилась полночь, в квартире уют,
Нет только невесты, её гости ждут.

Над кладбищем лёгкий летит ветерок,
Не видел невесту, порхая, дружок?
Тут зубы оскалив, скелетов чреда
Подходит ко мне и кивает: О, да!

Какие известья привёз для меня
Ты, чёрный посланник в плаще из огня?
Мои господа сообщить вам спешат,
Что следом в драконьей упряжке летят.

Чего от меня ждёшь, весь серый, как мышь,
Магистр давно мёртвый, зачем здесь стоишь?
Он молча скосил на меня грустный взгляд,
Тряхнул головой и поплёлся назад.

Зачем с диким воем пёс  машет хвостом?
Зачем чёрный кот из глаз брызжет огнём?
Зачем ведьмы с воплем пустились в полёт?
Зачем моя нянька мне песню поёт?

Иди с колыбельною, няня, домой,
Сегодня невеста мне станет женой,
На свадьбе бай – бай прозвучат невпопад,
Галантные гости на праздник спешат.

Как бравы идущие в первых рядах!
Не шляпы, а головы  держат в руках!
Привет, дрыгоножки! Чего из петли
Качаясь от ветра, так долго  вы шли?

Мамаша: « Привет! На помине легка,
Благослови ка быстрее  сынка»;
Бледна, косорота старуха на вид,
Клыки обнажая, - Аминь!-  говорит.

Пришли музыканты - к скелету скелет;
Слепая танцовщица тащится вслед;
За ней  скоморох, расфуфырившись в прах,
Могильщика, горбясь, несёт на плечах.

Двенадцать монахинь торопятся к нам
Безглазая сводня идёт по пятам;
От похоти корчась, двенадцать попов
Поют им  церковные гимны  без слов.

Старьёвщик от воплей лицом посинел,
Остался он с шубой в аду не у дел;
Там греют бесплатно, в кострах вместо дров
И туши богатых, и прах бедняков.

Торговка цветами, старуха с горбом
Стремглав из дверей летит в дом  кувырком;
Совиные призраки, как саранча
Летают, когтями по рёбрам стуча.

Воистину вся преисподняя тут -
Уроды  роятся, толпятся, снуют;
Чу! Вальс преисподней, утихните –эй!
Я скоро увижусь с невестой своей.

Отродья, потише! Ступайте все прочь!
Себя в этом гаме услышать невмочь.
Карета у дома? Хозяйк, взгляни,
И настежь все двери в мой дом распахни.

Желанная, милая, труден был путь?
Рад видеть вас, пастор, прошу отдохнуть!
Вам хвост и копыта  в делах не вредят,
Прошу, начинайте венчанья обряд.

Любимая, что так нема и бледна?
Ты после венчанья мне станешь жена;
Я кровью платил и бессмертной душой,
Но это ничто по сравненью с тобой.

Склонись на колени о, радость моя!
Я рядом паду, свой  восторг не тая!
Прижал её к сердцу, как вздыбилась грудь,
От счастья трепещем, нам трудно вздохнуть.

Ко мне прильнул локон, как золото он,
Сердца наши рядом, поют в унисон;
Друг другу о счастье и скорби стучат,
Как тихие ангелы, в небе парят.

По озеру счастья под солнцем плывут,
Там божий предел, там их ангелы ждут.
Но грустные мысли опять говорят,
Что руки не зря тянет к грешникам ад.

А мрачный сын тьмы  совершает обряд,
Когтистые руки знаменье творят;
Бормочет проклятья, нас кровью кропит,
При этом  и церковь, и Бога хулит.

Он каркает, воет, общаясь со злом,
На улице слышен раскатистый гром;
Бледнеет в сиянии молнии синь,
Тут мать шепелявит над нами: Аминь!

19.
Я снова вхожу в дверь зала,
Где ты поклялась быть  моею;
Из слёз, что на землю роняла,
Теперь вылупляются змеи.
20.
Я у дома. Спит тихая улица,
Здесь жил клад, он был мною любим;
Ты уехала, дом твой сутулится,
Он всё там же, но мне  стал чужим.

Свет луны осветил  человека,
Ввысь смотрел, в тоске руки ломал;
Лик  пугал, как бродяга - калека,
Приглядевшись, себя в нём узнал.

Мой двойник был бледнее  виденья,
Я всем сердцем ему сострадал;
Может, глядя на эти мученья,
Вновь боль давних  ночей  испытал?
23.
Почему так бледны розы?
Расскажи мне, отчего?
Почему в траве фиалки
Не лепечут ничего?

Почему, так грустно птички
Поют, сердце оголя?
Зачем, полная цветами,
Пахнет тлением земля?

Почему роса на солнце,
Так печальна и мрачна?
Отчего, скажи, природа,
Как могила убрана?

Почему я сам, так болен,
Что стал сумрачнее дня? —
Для чего, скажи, родная,
Ты покинула меня?

Доктрина
Бей в барабан, не жалея рук,
Маркитанку целуй горячей!
В этом вся мудрость книжных наук,
И смысл глубочайших идей.

Сёла буди и  буди города,
Зови молодых в дальний путь!
Сам впереди находись всегда -
В том  древней науки суть.

Здесь философии Гегеля трон,
Глубинные смыслы книг.
Я понял всё это, так как умён,
Барабаню лучше других.
29.
Жил был на свете старый король
Жестокосердный и седой;
На  горе себе,  решил старый король
Однажды  жениться  на молодой.

Служил королеве её  юный паж
Весёлый блондин  полный сил
Он королеву хранил, как страж,
Шлейф  платья в руках  носил.

Есть песня, надеюсь, знакома она,
Слова долго душу томили.
Умерли вместе - это цена
За то, что так сильно любили.
36.

Друг,  над чёртом не глумись,
Жизнь, поверь мне, коротка.
Зря сомненьем не томись,
В ад пойдёшь наверняка.

Поспеши долги отдать,
Жизнь длинна, но смерти час
Ты не знаешь; занимать -
Вновь придётся и не раз.
*
Письмо, что написала-
Длинно, но суть не в том -
Разлукою пугала,
Меня виня во всём.

Оставлю без вниманья
Твой труд - толстенный том,
Так много на прощанье
Не пишут о былом.
1
Эти дамы понимали,
Как  Поэта  нужно чтить:
Обед  дали, чтоб мой гений
И меня с ним накормить.

Суп был просто превосходен,
Слаще вин не пил поэт,
В жарком заяц -  нашпигован,
Нежен с курицей паштет.

О поэзии болтая,
Спешил досыта поесть;
Наконец, сказал:  Спасибо!
За оказанную честь.
2
В кого же я влюбиться должен,
Как выбрать мне одну из двух?
Мать пышной зрелостью пригожа,
Дочь хороша, как майский луг.

Белы неопытные руки,
Их описать не хватит слов!
Но и от  материнских глаз
Взгляд отвести я не готов.

Подобный глупому ослу
Между двумя стогами сена,
Понять не смог, какой из двух
Кормов имеет выше цену.
3
Посуда пуста, опьянев  от вина,
Беспечно расслабились дамы;
Вот лиф распустили, грудь каждой видна,
Они не находят в том срама.

Как плечи прекрасны, восторг не унять!
От этого страшно мне стало.
Смеясь надо мною, легли на кровать,
Нырнув под покров одеяла.

Гардин не задёрнув, не зная забот,
Одна за другой захрапели;
Остался бараном у новых ворот
Смотреть на красавиц в постели.
4
Юность быстро пролетела,
Пришла мужества пора,
Вот касается умело
Рука женского бедра.

Заблистали гневом очи,
Но пугал не долго взгляд;
И красавица хохочет,
Когда ей умело льстят.

Наслаждаясь понимаю:
Свежесть чувства отцвела.
Как вернуть любви не знаю
Глупость юного осла?
 
Доктрина
Бей в барабан, не жалея рук,
Маркитанку целуй горячей!
В этом вся мудрость книжных наук,
И смысл глубочайших идей.

Сёла буди и  буди города,
Зови молодых в дальний путь!
Сам впереди находись всегда -
В том  древней науки суть.

Отсюда Гегелевский закон,
И смысл философских книг.
Я понял всё это, так как умён,
Барабаню лучше других.

Странствуй!

Когда предаст любимая, не ной.
Не медля долго,  полюби другую;
А лучше, утром, с ранцем за спиной,
Уйди из города в страну чужую.

У озера с холодною водой,
Излей плакучей иве при прощанье,
Всю маленькую  боль своей слезой,
Оплач и слишком мелкие страданья.

Когда, грустя, придёшь к подножью гор,
Взойди  на каменистую вершину.
С неё увидишь голубой простор,
Услышишь рядом клёкот - крик орлиный.

Почувствуешь, что равен ты орлам,
Что, наконец, душа свободной стала;
Увидишь, поднимаясь к облакам,
Что у подножья гор оставил мало.

Рильке Райнер Мария [ 1875—1926 ]
Рильке Райнер Мария [Rilke, 1875—1926] — один из крупнейших немецких поэтов, представитель неоромантизма. Принадлежал к старинному аристократическому роду. Родился в Праге. Там же получил первоначальное образование, затем учился в Мюнхене и Берлине. Много путешествовал. Во время мировой войны жил в Швейцарии. Долгие годы жил во Франции, был другом и личным секретарем скульптора Родена. Несколько раз в своей жизни он ездил в Россию. На него сильно повлияли встречи со Львом Толстым, Ильёй Репиным, русскими писателями и поэтами. Со многими, как например с Борисом Пастернаком, он вёл в дальнейшем постоянную переписку. С Рильке переписывалась Марина Цветаева. Оказавшись на острове Капри в 1907 году, Рильке познакомился и сдружился с Максимом Горьким, находившимся в то время в эмиграции. Впечатлённый Россией, Рильке читал в подлиннике Тютчева и Фета, переводил на немецкий Лермонтова, а в начале 1900-х годов написал несколько стихов по-русски. Позже он говорил, что у него две родины - Богемия и Россия.
 Завершение
Смерть – огромный рот,
Ухмыляясь ждёт,
Нас, как пищу, которая,
В дрёме зрелых лет,
Мнит, что смерти нет.
И тогда, чуть свет,
Воет  «скорая».

 лунная ночь
Германия, луна на небе ясном,
Мир полон волшебством и тишиной;
Упав с высокой башни, над землёй
Часов бессонных затихает бой.
Крик стражи раздаётся ежечасно,
Потом стихает, нерушим покой.
Во тьме проснулась скрипка (Боже мой!)
Она поёт чуть слышно:» Ночь прекрасна».
***
Господь, пора менять на осень лето.
Пусть тень замрёт на солнечных часах,
Дай право ветру погулять по свету.
Наполни фрукты соком пополней;
Добавь два дня на летнее блаженство,
Чтоб виноград, дойдя до совершенства,
Порадовал нас тяжестью кистей.
Без крова жившим,  поздно строить дом,
И одиноким слёзы лить не надо;
Пора ходить туда - сюда по саду,
Скучать, читать,  трудиться над письмом,
Теряя сон,  под шорох листопада.
                Осень
С не мерянных космических высот,
Слетают листья, глядя на порханье,
Я ясно вижу в каждом взмах прощанья.

Оставив в небе звёздный хоровод,
Земля одна пускается в полёт.

Мы все в пути, повсюду расставанья,
Паденье рук - жест горя и прощанья.

Заботливо хранит во все века
Мир от крушенья лишь одна рука.

 
     Осенний   вечер

Луна. Порывом  ветер
Деревья обнимает.
Наощупь, как хозяин,
Одежду с них срывает.
Листва при свете фонарей
Вальсирует в кругу теней,
Таков - пейзаж окраин.
***

Смотрю на дом – он символ жизни бренной,
Напоминанье, что всему есть срок,
Дом на краю села так одинок,
Что кажется последним во вселенной.
Пройдя неспешно по деревне бренной
Дорога повернула на восток.

Деревня эта - мост между мирами,
Разделены широкими дверями
Два мира: мир живых  и мир иной.
Окажешься за этими дверями
И больше не воротишься домой.

                Одиночество   
Я одиночество сравню с дождями,
Оно встаёт из моря, вечерами,
По небесам летает облаками;
Созрев, густыми струями вода
Обрушится с небес на города.

Дождь  ходит до утра по переулкам,
Два тела недовольные друг другом,
Расставшись, убегают в закоулки,
Депрессия гоняет их по кругу.
На ложе, наречённые супругами,
И ненавидя связаны навеки -
Их одиночество  не дождь,  а реки…

Вариант 2
Я одиночество сравню с дождями,
Оно приходит с моря, вечерами;
Поднявшись вверх,  летает с облаками,
Созрев, густыми, струями вода
Обрушится с небес на города.

Дождь  бродит до утра по закоулкам,
Чтоб было спать уютнее супругам;
Пока он  тратит время на прогулки,
С любимым рядом нежится подруга;
Но если двое, не любя друг друга,
Должны быть долгом связаны навеки -
Их одиночество  не дождь реки…
     Коронованная мечта
Пылают окна, света изобилье,
Дыханьем роз наполнен летний сад,
Белеют облака, горит закат.
Всё замерло, уставший вечер рад
Проветрить крылья.
С вершины колокольни падал звон,
Прекрасный, словно зов трубы из рая,
Летел, луга и рощи наполняя;
Ночь зажигала звёзды, украшая,
Их светом небосклон.
По мотивам Рильке

Смотрю, как  время убегает,
Как всё меняется кругом,
Оно приходит к нам  врагом -
И без пощады убивает.

Иные мы через мгновенье,
Сад был с зелёною листвой,
А стал багряно – золотой;
За поколеньем поколенье
В прах обращает.

Когда сейчас иду по  саду,
Повсюду на пустых  ветвях
До моря  нет преграды взгляду;
По небу чёрных туч громады
Летят у ветра на плечах.
                Пантера
Мельканье прутьев утомило взгляд,
Их тысяча, мелькают и мелькают;
Ей кажется, что прутья сплошь стоят,
И есть ли мир за прутьями, не знает.

Упруг и мягок шаг могучих ног,
По кругу ходит, словно на приколе;
То танец мощи по кольцу дорог,
Где в центре обессилевшая воля.
Лишь иногда, сорвав завесу с глаз,
Мир проникает внутрь из - за предела,
Но пропадает в сердце, и тотчас
Тишь безразличия охватывает тело.

Ночное небо и Звездопад

Небесный купол над землёй прогнулся,
Избыток света  не даёт нам спать.
Он далеко, никто не дотянулся,
Но слишком близко, чтобы не мечтать.

Звезда летит! К ней тянутся все взоры,
Торопимся за краткий миг понять:
Чего нам ждать, чего не нужно ждать?
Придёт ли слава? Или ждать позора?
По мотивам Рильке

Смотрю, как  время убегает,
Как всё меняется кругом,
Оно приходит к нам  врагом -
И без пощады убивает.

Иные мы через мгновенье,
Сад был с зелёною листвой,
А стал багряно – золотой;
За поколеньем поколенье
Так увядает.
***
Когда сейчас иду по  саду,
Повсюду на пустых  ветвях
До моря  нет преграды взгляду;
По небу чёрных туч громады
Летят у ветра на плечах.
***
Спаси, пересели из городов,
Где люди не живут без гнева,
Где в суматохе дней и слов
Спасенья нет нам от долгов.

Неужто, на земле так места мало?
На всех нет ветра? Для питья воды?
Волны в пруду, чтоб отражала
Порог, дверь дома и сады?
Дай им земли, избавь их от нужды,
Чтобы всего, как дереву, хватало.
***
Они тихи,  как вещи, безответны,
А если вы их впустите в свой дом,
Теряются, робки и неприметны;
Уходят, не прощаясь, незаметно
Тенями тают в сумраке ночном.
Как сторожа, понятья не имеют,
О том, что под охрану им дано,
Плывут, как чёлн, не задевая дно.
Живут открыто, постарев, белеют,
Как под весенним  солнцем полотно.
***

Вечер
.
Под вечер день  меняет облаченье -
Над полосой деревьев чудеса:
Вглядевшись, ты увидишь раздвоенье;
Чернеют и сверкают небеса.

Растерян - (разобраться  невозможно)
Вокруг темно, как в доме, что молчит,
Не безопасно, магия  возможна,
За ночью - ночь сонм звёзд летит в зенит.

Понять и разобраться  нету силы,
Созрев поймёшь, что жизнь гигантский взрыв,
Что вечно будешь, как прилив – отлив,
Попеременно камнем и светилом
***
Бог в средневековье
Одним хотелося в себе Его хранить
Другим, чтоб был царём он этом  мире.
И, наконец, повисли словно Гири,
(Чтоб взлёт на небеса предотвратить)

Огромные соборы массой стен
Давили  вниз.  Он должен  для расплаты
Назначить день великих перемен
Нам цифрой на огромном циферблате.

Хотел помочь уставшему народу,
Чтобы без страха ждал он судный день.
А горожане чуду изумлялись.

Ползла по циферблату стрелок тень,
Их механизм не требовал завода,
Увидев это, люди  разбежались.
***
       Кружева
1
Гуманность не проста для пониманья,
Предполагают - счастье её суть:
Прекрасно кружево,  само вязанье
Глаза, ослепнув, могут упрекнуть.
Им  не хотите зрение вернуть?

В прошедших днях, ты, сделалась слепою,
Состарилась со спицами в руках,
Большие чувства, соком под корою,
Перетекли, остались ли в делах?

Как трещины в твоей судьбе разрывы,
Ты кружевам всю  душу отдала;
Вязала дни и ночи терпеливо,
Но польза смехотворная была.

2
И, если подводя итоги действий,
Поймёшь, что результат обидно мал,
Душе был чужд, труда не возмещал.
Терзаться станешь тяжестью последствий,
 Ведь детство непомерная цена
За кружеве и вечное вязанье.
В итоге - жизнь сплошное наказанье.
Где силы взять? Судьба завершена.

Закончен труд, есть польза ли, кто знает?
Не предала ли счастье, и какой,
Хоть  кто –нибудь на свете понимает,
Ты заплатила за него ценой.
Но дивные узоры восхищают,
И ты паришь с улыбкой над землёй.
***
Ты, Господи, любимый мой сосед,
Во тьме к тебе стучусь  по многу раз,
Когда не слышу вздохов в поздний час.
Ведь, ты один и сед .
Нет никого, с рассвета до темна,
Подать еду и напоить водой,
Готов помочь, услышав голос твой,
Меж нами только хрупкая стена.
Тоньчайшая - не может прочной быть.
Когда иль ты, иль я откроем рот,
Решив между собой поговорить,
Рассыпавшись, падёт
Она без шума, вмиг,
Ведь создана из образов твоих.
Как твоё имя, так и образ твой,
Во мне воспламеняют дивный свет,
Чтоб я познал твоих глубин секрет
И тщетность блеска  ризы золотой.
Но чувства гаснут, если рядом нет,
Тебя, как милой родины, со мной.
***
Дышит парк ароматами ночи,
Звёзды молча глядят с вышины,
Как на  липы пристроиться  хочет
Снежно белый  баркас луны.
Слышу в лепете  сказку  фонтана,
Мной забытую годы назад.
В поседевшую траву бурьяна,
Созрев, яблоки с яблонь летят.
Над холмами вспорхнув вечрами,
Ветра в складках на крыльях хранят,
Пролетая в лесу меж дубами,
Молодого вина аромат.
***
Слепой, стоящий на мосту над бездной,
Как столб границ империй позабытых;
Он - тёмный центр, летящих по орбитам,
Сияющих в кружении созвездий.
Он камень, неподвижный центр светил
Их блеск вокруг него всегда  кружил,
Не вовлекая в шум, и суету;
Он мрачен, как тюремный конвоир,
Хранящий вход в подземный чёрный мир -
Где тьма слепит, рождённых на свету.
1902/03, Paris
***
Что будет, Боже, если я умру?

Что будет, Боже, если я умру?
Я твой кувшин (разбитый по - утру)
Твоё питьё (пришлось не ко двору).
Я одеянье, дело по нутру.
Умру, ты потеряешь смысл и дом,
Где ждал я с добрым словом и теплом;
Как мягкая сандалией спаду
С твоей ноги усталой на ходу.
Печальный взор, осмотрит всё кругом,
Блуждая в поисках моей  щеки;
Она его встречала словно ложе
Баюкала, ласкала, грела кожей.
День проблуждав, поймёт, что нет похожей
В отчаянье, как вечером прохожий,
Без сил падёт на камни у реки.
Мне жутко за тебя мой, Боже.
***
Встреча со смертью.

Не знаем ничего, нет оснований
И ненавидеть и любить её.
Никто ещё не изъявил желаний
Нам рассказать про новое житьё.
Трагический костюм для этой роли
С посмертной маской рта, пока живёт
Никто на сцене жизни не берёт,
А если и берёт, то поневоле.
Когда она врывается на сцену
Реальный мир вокруг вовсю цветёт:
Реален лес, и солнцу нет замены,
Как прежде украшает небосвод.
Играете знакомое давно:
Известны фразы, диалоги, жесты.
Вдруг, из - под ног твоих, уходит дно
И возникает чувство слепоты.
Действительность приходится признать
И согласиться: с этого момента,
Не буду  увлечённо в жизнь играть,
Не буду думать про аплодисменты.
***
Поэт
Час, улетает. Взмывая кругами,
Рану наносит, махая крылом.
Что теперь делать с моими устами?
Как выжить ночью? И что делать днём?
Люди ни с места, а я жил иначе,
Нету любимой, не нажил и дом;
Всё, что создал я трудом и умом,
Вернулось ко мне, чтобы сделать богаче.
***
Вечер. Запад в огне облаков,
Мы идём по цветущей аллее,
Погружаясь в мечты всё сильнее,
Плетёшь белый венок из цветов.

Ты устала,  пойдём отдохнём,
Улыбаешься птицам на гнёздах,
Улыбаешься ласковым звёздам,
Но страдание в сердце твоём.

Потому то, как путник в метель,
Я тоскую, и это ты знаешь;
Всё забуду, увидев:  качаешь
Ты уставшей рукой колыбель.
***
Сонет XXIII (2)
Позови меня, когда часы,
В час тревоги, звонят без умолку;
Так, порой, о ласке молят псы,
Но едва дотронешься до холки,
Убегают, не дают ласкать.
Струсившие всё своё теряют.
Мы свободны, вольны покидать,
Те места, где любят и встречают.
Не дадут опоры страх и сны:
Чтобы знать о прошлом, мы юны,
И стары, чтоб ведать о грядущем.
Правда там, где мы глаза в глаза,
Потому - железо и лоза,
Ищем своё счастье в райских кущах.
***
Позови меня, когда часы,
В час тревоги, звонят без умолку;
Так, порой, о ласке молят псы,
Но едва дотронешься до холки,
Убегают, не дают ласкать.
Убежавшие, навек своё теряют.
Мы свободны, вольны убегать,
Из тех мест, где любят и встречают.
Страх потерь спасает от беды:
Знать о  прошлом слишком молоды,
Но стары, чтобы узнать в грядущем.
Хорошо лишь там, где ты со мной.
Среди бед железом и лозой
Мы мечтаем о счастливых кущах.
***
           Облака
Облака, на зависть мне,
В небесах летят с  ветрами,
А земля по их вине
Покрывается тенями.

Омрачая ясный день,
И в движенье, и в покое,
Они могут бросить тень,
Защищая нас от зноя.

Дав сражение лучам,
Подарили миг уюта;
Как завидую я вам,
Не сидящим ни минуты!