Это был классный сон, лучший за последнее время. Как обычно я использовал в виде задания случайную комбинацию слов, не думая, какой сюжет может выдать на их основе безмозглая машина. Фантазия человека здесь бесполезна, потому что спрогнозировать от начала до конца, в причудливых подробностях, как будет развиваться искусственный сон, составленный образователем, не удавалось еще никому. Только новички ломают над этим голову и быстро убеждаются, что зря потратили время: счастливые совпадения в этой игре происходят реже, чем в лотерее. К тому же удачные прогнозы не добавляют удовольствия «зрителю», скорее – наоборот.
Набранные в окне для ввода задания слова были такими: «поезд», «письмо» и «сон». Наверняка кто-то скажет, что образ железной дороги создает канву будущего сновидения процентов на пятьдесят или больше. Оно может быть связано с длительным путешествием или командировкой, с новыми городами, знакомствами и впечатлениями. Отчасти верно, пассажирское купе и стук железнодорожных колес за окном присутствовали, прогулки по незнакомым улицам – тоже, но составить исходные части в виде причудливой мозаики, которую довелось наблюдать мне во время десятиминутного сеанса, вы точно не сможете. Автомат выдал идеальный продукт, а главное – непредсказуемый. Чтобы лучше передать ощущения во время сна, коротко перескажу сюжет.
Я ехал в вагоне ночного поезда Мадрид – Париж, а точнее, находился посередине между двумя этими городами, напрочь забыв, в каком направлении движется локомотив: из Испании во Францию или – наоборот. Интрига состояла в том, что мое сознание и тело как бы раздвоились, погнавшись за впечатлениями в обе стороны сразу. Одна половина вовремя прибыла в Мадрид, другая – в Париж, события разворачивались параллельно, но при этом я отчетливо понимал, чем занимаюсь в разных европейских столицах. Случиться в действительности такого не могло, и даже во сне я усомнился в происходящем: решил, что сознание должно вскоре обрести утраченную целостность, переместив меня в один из прекрасных городов. В Мадриде я прямо с вокзала отправился в местное издательство, так как обещал передать служебное письмо редактору. Воображаемые перемещения внутри испанской столицы были обставлены самым подробным образом. В памяти сохранились лица находившихся рядом людей, случайные реплики, оброненные ими на улице, то, как на одной из площадей новенький «Порше» сбил молодую мотоциклистку – лязг, искры, бьющие из булыжной мостовой, растерянность пешеходов. Девушка, к счастью, почти не пострадала, и свидетели дорожного происшествия облегченно вздохнули. В то же время вторая половина меня благополучно добралась в центр Парижа, чтобы успеть на встречу с веселой компанией, развлекавшейся в кафе на площади Сен Жорж. Не буду говорить, о чем в тот момент вымышленной жизни мы беззаботно болтали с друзьями, попивая белое вино на открытой веранде и увлеченно обсуждая внешность проходивших мимо девушек. Смысл заключался не в наших словах, а в том, что когда я проснулся, продолжая ехать в поезде, за окном действительно мелькал парижский пригород. Значит, мое передвижение по Мадриду было ложным, сфабрикованным в еще не завершенном игровым автоматом сне – заключил я. Потому что оказаться сразу в двух географических местах невозможно, как бы натуралистично оба путешествия ни выглядели. Замечу, разыгранной, словно по нотам, была и моя встреча с приятелями в парижском кафе, и то, как после нее я провожал белокурую красотку Мари, севшую за соседний столик и сразившую меня своей улыбкой, и даже выпрошенный у девушки «поцелуй на прощанье» – ведь этот вариант поездки мне тоже приснился. Но «верным», по моим догадкам внутри сна, было одно направление – из Испании во Францию, а не наоборот.
Финальный отрезок сна не отличался чем-то экстраординарным и имел скучноватое сходство с жизнью. Повторно приехав в Париж, я отправился на работу, доставшуюся мне благодаря электронному образователю. Чем конкретно я занимался в компании, выяснить, к сожалению, не удалось – логика сна исключала эти детали. Помню только молчаливых сотрудников, хаотично бродивших по кабинетам, и выпитый мною на ходу растворимый кофе (пластиковый стаканчик сначала появился в руке, а затем вдруг исчез, как в фокусе). Интригу от «просмотра» искусственного сна вернула одна единственная фраза, сказанная в мой адрес миловидной девушкой-администратором.
– Спасибо, что отвезли письмо в Мадрид. Нам только что звонили из издательства, благодарили. Надеюсь, обратно доехали быстро, без приключений. Кстати, у вас хороший вкус, Мари произвела на меня впечатление.
Круто! Вот за это я и люблю электронные образователи: рожденные ими сны всегда содержат парадокс – действие или серию картин, которые нельзя увидеть наяву при самых фантастических обстоятельствах. Девушка-администратор не могла знать о приснившейся мне поездке в Испанию, как и о том, что в Париже я оставил друзей ради красотки Мари, пившей кофе за соседним столиком. Пережить такое можно только в искусственном сне. Я еще раз с умилением вспоминаю себя идущим по улицам испанской столицы и в тот же момент – беззаботно отдыхающим на площади Сен Жорж (улыбка за соседним столиком уже покорила меня). Отличный сон. Во время других сеансов события могли развиваться динамичнее, острее, иногда – на грани жизни и смерти, но история с ночным переездом в спальном вагоне, в котором меня клонировали и отправили в разные европейские города, напомнила изощренную литературную игру – такие сюжеты мне и нравятся. Если честно, печатая на клавиатуре сходу выбранные слова, я думал, что образователь не справится с заданием как следует: необходимость усыпить меня дважды (наяву в кресле и виртуально – в вагоне поезда) должна была запутать его, поставить в тупик. Но тем сильнее хотелось проверить: смогу ли я увидеть сон во сне, как бывает в книгах, или такое случается только с литературными персонажами. У меня получилось, причем, в виртуозном исполнении.
Сюжет я запомню надолго и наверняка вернусь к нему в разговоре с приятелями. Но сейчас мне нужно снять шлем и уступить место Алексу, который торопится занять кресло образователя. По привычке он сопровождает мое пробуждение ехидным комментарием:
– Макс, как твое путешествие на поезде, ехал с комфортом? Заказал бы что-нибудь поинтереснее. У меня есть прикольная идея, думаю, сработает на все сто...
Он всегда говорит так, словно видел искусственный сон вместе со мной. Но мнение Алекса меня не сильно волнует: словесное задание для автомата не имеет ничего общего с уже отыгранным сюжетом, благодаря которому ты заряжаешься впечатлениями. Смену диковинных образов, картин и событий во время десятиминутного сеанса нужно пережить самому, в полном отрыве от реальности – электронная машина балует неожиданностями и сюрпризами на любой вкус. Поэтому критиковать чужие сны – занятие неблагодарное.
Алекс надевает шлем и вводит слова, на основе которых образователь создаст новое виртуальное полотно.
– Лихо я придумал: «Россия», «граница», «контрабанда», – хвалится приятель.
Через пару минут он отключится, чтобы увидеть криминальную историю, способную «пощипать нервы», но прежде успевает высказаться на этот счет.
– Люблю сны, от которых мурашки по телу бегают, и ты не знаешь, какая опасность ждет в следующий момент.
Алекс бросает в щель автомата две долларовые монеты, жмет кнопку «начать сеанс» и плотно смыкает глаза, оставляя меня наедине с собственными мыслями.
Парня этого я знаю с тех пор, как в городе появились электронные образователи. Их устанавливали в кинотеатрах, торговых центрах, кафе, на вокзалах – как обычные игровые автоматы. Многим жителям искусственные сны тогда казались мелочной детской забавой, на которую не стоит тратить время, но вскоре отношение к ним изменилось. Достаточно было хоть раз, из любопытства, сесть в кресло образователя, чтобы оценить экзотический способ проводить досуг. Алекс учился на втором курсе в финансовом колледже, когда мы случайно познакомились. Парень ждал очереди к образователю в супермаркете, а я стоял рядом. После нескольких фраз мы распознали друг в друге истинных поклонников новой техники, способной отправить человека в искусственную реальность. С тех пор мы друзья и охотно делимся впечатлениями от увиденных снов.
Десятиминутный сеанс, в течение которого Алекс успевает погрузиться в забытье, а затем очнуться, пролетает почти незаметно. Приятель открывает глаза, снимает с головы шлем и бурно выражает эмоции по поводу специфического зрелища.
– Кайф! Макс, я такого в жизни не испытывал.
Алекс доволен, хотя его слова выглядят каламбуром: пережить ситуацию, созданную электронным автоматом в обмен на два доллара, в действительности он, конечно, не мог. Другое дело содержание сновидений. Бывали случаи, когда образователь предлагал кому-то не самое яркое и волнующее зрелище, но преданность машинам грез мешала нам резко критиковать их продукцию. Совсем неудачных снов, на грани разочарования, лично я не припомню, в них всегда случалось что-то удивительное, не укладывающееся в привычную картину жизни человека.
– Рассказывай, – говорю я Алексу, настраивая себя на остросюжетную историю.
Приятель ждал моей просьбы, хотя он каждый раз сам делится впечатлениями после того, как побывает «в объятиях» электронного образователя.
– Началось с того, что я с подругой прилетел отдыхать на Лазурный берег. Девушку эту я никогда не видел, имя во сне не определилось, но внешность – привлекательная. Мы гуляли с ней вдоль моря. У одного отеля набирали группу туристов на экскурсию, и меня сразу потянуло на приключения. Люди сели в старый фургон без окон, из которого даже улицы не было видно, и мы поехали. Дорога заняла минут пять, но когда я вышел наружу, оказалось, что это другая страна. Пальмы и море с отелями мгновенно исчезли, летел снег. Я испугался, но холодно в летней майке и шортах почему-то не было. Из фургона вышли еще несколько туристов, все – в грязной и рваной одежде, подозрительные. Даже во сне я понял – это контрабандисты. Кто-то сказал, что мы прибыли в Россию: вокруг виднелись люди в военной форме и с винтовками в руках, шлагбаумы, постовые вышки, обнесенные колючей проволокой – такие устанавливают на границе. О чем говорили русские солдаты, я не понимал, но ситуация подсказывала, что вернуться на Лазурный берег приехавшие не смогут. Контрабандисты почувствовали опасность и кинулись врассыпную – в них начали стрелять. Макс, я похолодел от ужаса и безнадеги. Приехал на море с подругой, но угодил в западню. Обуял страх, что назад дороги нет, и я навсегда останусь жить в этой страшной стране…
Теперь я понял, что так сильно напугало Алекса. Во сне он оказался в России времен «холодной войны» и испытал шок, не имея шансов вернуть себе свободу.
– Ты скажи, сбежал к подруге на Лазурный берег или остался с контрабандистами в России? – спрашиваю я, выслушав Алекса.
– Не повезло, там остался, – на лице приятеля играет улыбка. – Хотел найти лазейку,
чтобы рвануть обратно, но не сумел. Прикинь, девушка отдыхает на море, а я в России за колючей проволокой, от пограничников шарахаюсь. Был момент, когда я незаметно полез через ограждение, но меня увидел солдат и выстрелил из винтовки – пришлось спрыгнуть, руки проволокой изранил. Куда там бежать, все равно поймали бы…
Алекс зачем-то смотрит на руки, сам прекрасно понимая, что царапин и крови на них быть не может – колючая проволока не могла во сне причинить вреда.
– Что хотел увидеть, то и получил, – заключаю я. – Задание сам выбирал.
Приятель отвечает, что претензий к сюжету не имеет. И вообще, экстремальные сны имеют массу преимуществ: впечатления долго остаются «свежими» – как будто вчера все с тобой произошло.
Мы с Алексом выходим из центра, в котором установлен образователь, но разговор крутится вокруг традиционной темы. Сегодня, кстати, запланирована еще одна встреча, в клубе, где обычно собираются знакомые фанаты искусственных снов. Парни и девушки просто делятся впечатлениями от того, что увидели благодаря электронному автомату и слушают рассказы других. Сны никогда не повторяются, даже если кто-то ради озорства введет одно и то же словесное задание десять раз подряд. Сюжеты получаются другими, более или менее интересными, но другими, и это забавно обсуждать. В клубе я общаюсь с компанией давно: тусовка меняется, сюда приходят незнакомые люди, но они не мешают «аборигенам», говорящим только об искусственных снах.
– Вечером тебя ждать? – на всякий случай интересуюсь я у Алекса.
– Однозначно, – кивает приятель. – Кстати, мне звонил Сэм и сказал, что вчера видел какой-то особенный сон. По телефону я спрашивать не стал.
Окей – говорю я, есть смысл приехать. После этих слов мы с Алексом расходимся в разные стороны. Сэм работает автослесарем в одном из сервисов на окраине города. Мы с ним тоже познакомились случайно, рядом с автоматом. На вид парню около тридцати, но возраст меня не волнует. Сэм неплохо разбирается в компьютерной технике и все время говорит об устройстве образователей искусственных снов. Я в этом вообще не смыслю и пропускаю его болтовню мимо ушей. Другим приятелям, бывающим в клубе, думаю, тоже интереснее слушать о содержании снов, чем о компьютерных программах и используемых в автомате железяках. Но у каждого свои тараканы в голове, Сэм обещал быть сегодня, и пусть говорит что хочет.
Домой я возвращаюсь на автобусе, часы показывают четыре часа дня, а это значит, до встречи еще есть время, которое нужно занять. Я знаю, чему посвятить себя: увлечение искусственными снами подтолкнуло меня к идее вести дневник, чтобы фиксировать в нем комбинации слов, введенные в окно для заданий образователя, и описывать рожденные на их основе сюжеты. Дневник помогает мне сохранить в памяти самые яркие иллюзорные картины, события или персонажи снов, между которыми позднее возникают любопытные ассоциации, переклички. Это позволяет старым сюжетам заиграть по-новому. Дневник из нашей компании веду только я, причем, заношу в нем информацию обо всех снах, даже о самых непонятных. Иногда при встрече я напоминаю парням о каком-то забытом сюжете – им нравятся такие ретроспективы.
Дома я включаю компьютер и коротко описываю поездку в ночном поезде Мадрид-Париж, а вернее – сон, который позволил мне ее совершить. Классный сюжет: насколько экзотичным, ни с чем несравнимым оказалось это ощущение собственной раздвоенности. Закончив набирать текст, я возвращаюсь к предыдущим записям: в течение этого месяца их накопилось больше сорока, то есть в день я просматривал один-два сна, в зависимости от желания. Иногда удается добавить описание пяти снов – в выходные дни я могу сидеть в кресле образователя дольше обычного. Перерывов в дневнике почти нет: искусственные сны стали для меня своеобразным наркотиком, замечу, не причиняющим вреда здоровью, даже – наоборот. Отказываться от безобидной игры нет причин, а деньги на удовольствие я найду всегда, это недорого.
Наконец я закрываю дневник и выключаю компьютер. Времени осталось только на то, чтобы переодеться и выпить чашку кофе. В клуб на машине ехать минут пятнадцать, и можно не спешить – перед окном стоит старенький «фольксваген», подаренный самому себе на позапрошлый день рождения. О приятелях могу сказать еще раз: общение с ними сводится к шуточкам и комментариям снов, выданных электронным автоматом в обмен на проглоченные монеты. Спиртным друзья не злоупотребляют, травка нужна им в редких случаях, а про серьезную наркоту речь вообще не заходит. Люди подобрались адекватные, встречаться с ними не в тягость. Но сегодня в клуб пригласили нового парня, об этом мне в супермаркете сообщил Алекс. Незнакомец якобы может нам пригодиться: о чем речь, я не понял, но было видно, что Алексу он, и правда, нужен.
– Парня зовут Роберт, он компьютерщик, в технике круто разбирается, хочет с нашей помощью реализовать одну крутую идею, – только и сказал приятель, пообещав вернуться к теме вечером.
Кто такой Роберт, и чем смог заинтересовать моего друга? Ждать ответа недолго, так как я уже подъезжаю к клубу, в котором мы обычно тусуемся. На часах восемь вечера. Я паркуюсь и в этот момент замечаю Боба, нашего знакомого, он входит в двери заведения. Парню двадцать семь, работает менеджером в торговой компании, и, судя по спортивной «мазде», на жизнь не жалуется. Боб бывает в клубе по выходным, сегодня я не думал его увидеть, но встреча с Робертом, готовым сразить нас чем-то суперважным, сыграла свою роль. Через минуту я тоже захожу в клуб и начинаю искать глазами знакомые лица.
– Макс, я здесь, – вдруг слышится рядом голос Алекса, – Мы за тем же столиком, что и в прошлый раз.
Обычно наша компания устраивается так, чтобы громкая музыка не мешала говорить об искусственных снах. Я отвечаю, что сейчас присоединюсь ко всем, только возьму что-нибудь выпить.
Алекс исчезает, а я успеваю найти взглядом приятелей, мирно потягивающих пиво. За столиком среди парней сидят две миловидные девушки – Ева и Лолита. Раньше они не были подругами, просто учились вместе в колледже на модельеров, но теперь приезжают сюда только парой. Женская часть нашей компании меньше мужской, хотя здесь бывают и другие девушки. Встречаемся мы давно, но дело не в любовных историях с их участием, которые остались в прошлом. С женским полом у меня проблем нет, а в клуб я приезжаю только ради людей, фанатеющих от искусственных снов. Ева и Лолита – такие. Вообще о работе и личной жизни в нашем кругу вспоминают редко – если вдруг произойдет что-то экстраординарное. Все главное о людях, сидящих за столиком, уже известно. Я знаю, что и Ева, и Лолита с кем-то встречаются, но их половины здесь не бывают.
Парень за стойкой подает пиво, и я направляюсь к друзьям.
– Макс, рады тебя видеть, – слышится при моем появлении.
Сейчас лучше назвать всех приятелей, о которых я еще не упомянул: длинноволосый Эдуард, любитель вышедшего из моды хард-рока и поэтому часто рассказывающий о снах с музыкальным уклоном. Он «выступал» на одной сцене с Led Zeppelin, прохлаждался в личном замке Ричи Блэкмора. Мне импонирует его легкая повернутость на музыке, из-за которой сны получаются довольно веселыми. Однажды он рассказал, как после концерта отрывался в отеле с AC/DC – море вина и девушек. Из номера его на руках выносили фанаты – не каждый день такое бывает. Кое-кто из парней пытался подражать Эдуарду и специально вводил похожие задания в образователь, но рассказывать лихо о музыкальных тусовках у них не получалось.
Рядом с Эдуардом сидит Никита, странный русский парень. Сложно понять, чего он хочет от жизни, по крайней мере, в искусственных снах это никак не выражается. Возраст около двадцати пяти, бывает в клубе почти каждый раз, но за рулем собственной машины его никто не видел. Говорили, что Никита работает в частной компании родителей, а вот чем они конкретно занимаются – неизвестно, эти русские всегда темнят. Сложно сказать, что парень располагает к себе, есть за ним маленький «грешок» – любит выпить за чужой счет, хотя это ему легко прощают. Во снах Никита предпочитает быть тенью Брюса Ли и других знаменитых бойцов, все время рассказывает о драках, каратистских приемчиках – по-моему, это признак явной инфантильности.
Вуди – сын влиятельного коммерсанта, всегда при деньгах и не имеет привычки, как и другие, отказывать в выпивке Никите. Вуди без объяснения причин взял паузу в учебе и теперь налегает на искусственные сны, просиживая вечера в нашей компании. Насколько я знаю, именно он познакомил Алекса с Робертом и привел его сегодня в клуб. Какие сны любит Вуди, сказать сложно, самостоятельностью в этом он не отличается.
– Макс, это Роберт, – знакомят меня с парнем, сидящим за столиком вместе со всеми. Раньше я его в клубе не видел.
Внешность у новичка заурядная: короткие светлые волосы, худощавое лицо, одет в пеструю рубашку (рукава старомодно закатаны) и джинсы, на шее – серебряная цепочка с кулоном, добавить нечего. Роберт тянет руку, выдающую в нем любителя компьютерных железяк – кончики пальцев испещрены мелкими порезами. О содержании искусственных снов парня ничего неизвестно.
– Мы знаем, что ты раздвоился по пути в Париж, – смеется длинноволосый Эдуард. – Девушек тоже в два раза больше стало? Клевая арифметика, повезло тебе. А я в это время с Aerosmith в мировом турне участвовал, – с гордостью говорит приятель.
Кто-то ехидно отвечает ему, что группа давно устарела, но Эдуард пропускает слова мимо ушей, потому что он любит примитивный американский хард-рок. И не обижается, когда на его голову сыплются издевки по этому поводу.
Русский Никита снова заводит речь о единоборствах:
– Давно мечтал с Монсоном на ринге встретиться. Есть такой боец, многократный чемпион мира по боям без правил. Я ввел «Монсон», «нокаут» и еще что-то, – после этих слов Никита отпивает пиво из кружки, вытирает рот рукой и улыбается. – Слова-то я ввел, но образователь сделал победителем Монсона, а не меня.
За столиком все улыбаются и начинают подкалывать Никиту.
– Три раунда продержался против этого чудовища, – продолжает парень из России, – но под конец еле на ногах стоял. Монсона в свое время «Снеговиком» называли, не знаю, почему, но он очень сильный. Все равно начищу рыло этому татуированному громиле.
– Никита, ты сначала синяк под левым глазом выведи, – шутит Алекс.
Компания дружно смеется.
– Роберт, а ты какие сны предпочитаешь? Только не говори сразу, что эротические, – с намеком предупреждает Вуди.
Все мои приятели понимают, о чем идет речь, имея этим словам личное объяснение. Первое время, когда электронные образователи только появились в городе, большинство знакомых парней увлеченно осваивали женскую тему. Особенного в этом ничего не было, потому что всегда находились изобретатели новых идей и те, кто их жадно подхватывал. С эротикой история повторилась. Эдуард первым пустился во «все тяжкие» с участием звезд мировой величины: однажды баловства ради он набрал в окне для ввода задания имя известной певицы Агилеры. Музыку ее он, конечно, не слушает, но в молодости певичка была потрясающе эффектной. Уже забыл, какие слова приятель использовал, но попытка оказалась успешной: оплаченные десять минут Эдуард провел с недоступной простому смертному Агилерой. Вслед за ним и другие приятели занялись «проработкой» известных во всем мире певиц, актрис, супермоделей. В моем дневнике полно таких сюжетов. Одно время мне нравилась Холли Берри, голливудская киноактриса, особенно после того как она снялась в сериале про агента «007». Однажды звезда появилась во сне в роли моей одноклассницы, она сидела на уроке за партой чуть впереди меня, в том самом купальнике оранжевого цвета, в котором красотку первый раз увидел Джеймс Бонд, и даже с ножом, пристегнутым к поясу. Я озабочено смотрел на ее оголенные ноги и фигуру. В финальной части сна актриса вышла к доске отвечать урок, своей знаменитой походкой – покачивая бедрами, как в фильме. Домашнее задание она не выучила, весь класс дико смеялся, а кто-то запустил в знаменитость бумажный самолетик. Кайфовый сон получился.
Приятели занимались в искусственных снах сексом с Джессикой Альбой, Кейт Мосс, Кетрин Зетой-Джонс, для них танцевали приватные танцы Анна Николь Смит, Анджолина Джоли. Всех известных красоток сейчас не перечислишь, это была настоящая вакханалия, и рассказывали мы в то время друг другу только о звездах первой величины: как катались с ними на яхте, купались в бассейне и соблазняли, если образователь предоставлял такой шанс. Но любые забавы надоедают, в том числе виртуальные любовные игры стоимостью два доллара. Роберт додумался обойти стороной эротическую тему и рассказал несколько безобидных снов, которые лично на меня впечатления не произвели.
Ева и Лолита, кстати, когда рассказывают свои искусственные сны, выглядят менее выразительно, по сравнению с парнями. Но у них тоже есть свои пристрастия: к примеру, Ева увлекается современным кино и пытается увидеть себя в роли известного режиссера, снимающего очередной кино-хит или что-то в этом роде.
– Последний раз мне хотелось, чтобы Том Круз сыграл в новом фильме стареющего садовника, а вышло так, что он поступил на службу в мое собственное поместье. Каждый день актер выполнял мои поручения, – хихикает Ева. – Поливал цветы возле дома, стриг деревья секатором. Выглядело это забавно, но съемочный процесс начался в самом конце сна, и Том Круз в нем почти не участвовал. В общем, не повезло мне.
– Так и надо Крузу, – отзывается Боб. – Не люблю его, во всех фильмах одинаковый, что за актер! К тому же росточком не вышел, как за такого парня Кидман замуж вышла. В следующем фильме сделай его чистильщиком обуви, а еще лучше – конюхом, пусть навоз лопатами выгребает.
– Он и в роли конюха красавчиком будет, – вступается за подругу Лолита.
Компания продолжает дружно пить пиво, делясь впечатлениями об увиденных снах, но я по-прежнему сосредоточен на Роберте, еще не сказавшем ничего примечательного. В какой-то момент я тихо спрашиваю Алекса: зачем он здесь? Приятель владеет ситуацией и отвечает неожиданно:
– Ждем, когда уйдет Никита. Не все должны знать об этом.
Слова звучат интригующе: здесь уже родилась какая-то тайна. Никита действительно вскоре прощается и уходит из клуба – он всегда исчезает первым. За столиком остаются только те, кого Роберт посвятит в свой хитроумный план. Не дожидаясь вопросов, Алекс сам поднимает нужную тему, и все смотрят на Роберта, которому, похоже, нравится быть в центре внимания.
– Есть возможность обзавестись своим образователем, будем пользоваться с утра до ночи, – деловито начинает новый знакомый. – Но если идея кому-то не понравится, лучше оставить ее при себе.
Приятели кивают, выражая согласие. Роберт продолжает:
– Недалеко от моего дома расположен закрытый магазин. Хозяин или разорился, или уехал куда-то – люди там не бывают. В помещении стоит какое-то барахло, на него никто не претендует, я давно наблюдаю. Когда магазин работал, все пользовались образователем искусственных снов, он и сейчас там, только выключен. Самое время вывезти автомат и спрятать в надежном месте, будем эксплуатировать бесплатно, эту проблему я решу. Что думаете?
Много времени на ответ приятелям не требуется:
– Ты предлагаешь украсть электронный автомат? – переспрашивает Эдуард.
Роберт кивает:
– Все, что находится в магазине, скоро растащат. Заднюю стенку уже начали ломать. Я знаю парня, который вынес оттуда строительные материалы. С образователем сложнее, он тяжелый, в одиночку не справишься. Но если автомат и не тронут, то могут изломать. Он стоит весь в пыли, жалко будет, если пропадет.
Идея не вызывает энтузиазма, парни говорят, что глупо из-за такой ерунды угодить за решетку, мы не банда грабителей, и Роберту со своим планом следовало бы обратиться к другим людям.
– Все так думают? – спрашивает Алекс, по голосу которого чувствуется, что он уже на стороне Роберта. – Я тоже не хочу проблем, но упускать стопроцентный шанс нельзя. Поставим образователь ко мне в гараж, место безопасное. Автомат или изломают, или он просто заржавеет, когда в магазине крыша протечет, – приятель демонстрирует завидную настойчивость в вопросе о бесхозном имуществе.
Его крутой настрой производит эффект, и положение Роберта перестает напоминать гордое одиночество.
– Вы с ума сошли, – возражает Боб. – Зачем нам эти приключения! Для кайфа нужны только искусственные сны. Свой образователь вещь хорошая, если он достался законным путем.
– Я тоже не хочу в такие дела влезать, – соглашается Вуди. – Но иметь собственный автомат здорово.
Девушки поначалу молчат, но затем Ева невольно начинает склонять чашу весов в сторону Роберта. Личный образователь – предел ее мечтаний, и должен быть способ, как завладеть им без всякого риска.
– Мы договорились, кому идея не нравится, тот не участвует, – повторяет Алекс. – Макс, а ты что скажешь?
Предложение настораживает: я уже пожалел, что Роберт пришел со своей авантюрой в нашу компанию, без него было спокойнее. Но теперь мнения приятелей разделились, и мне нужно ответить, взвесив все: я дорожу отношениями с Алексом, другими парнями и увлечением искусственными снами. К моему мнению прислушаются, хотя решающим оно не станет.
– Свой образователь нам не помешает, но, может, лучше выкупить его по дешевке у владельца? – произношу я и понимаю, что мои слова вряд ли найдут понимание.
Алекс отвечает, что хозяина найти невозможно, да и незачем, если вещь «сама идет к нам в руки».
– Можно продлить искусственный сон с десяти до тридцати минут, я гарантирую, – идет в атаку Роберт. – Лучше меня устройство образователя никто не знает, целый год его изучал. У нас появится такая машина, которой вы раньше не видели. Полчаса бесплатного сна – новая жизнь начнется.
Слова Роберта производят впечатление, приятели сидят за столиком молча – от таких перспектив они вряд ли откажутся. Но как решить проблему с незаконным присвоением чужого образователя, пока никто не знает. Идея слишком опасная, и только Алекс упрямо поддерживает Роберта, другие парни ищут альтернативные варианты решения проблемы. Но через несколько минут они обсуждают щекотливый вопрос более мягко, с интересом. Я понимаю, что если компания согласится на дерзкий план, мне бесполезно идти поперек.
– Роберт, что конкретно мы должны сделать? – спрашивает Алекс.
– Два человека проникнут ночью в магазин, я покажу как, а после вынесут с заднего хода образователь. Наружную дверь легко взломать, она еле держится. Еще один человек подъедет на машине и будет ждать. Мы погрузим в нее автомат и увезем куда-нибудь. Все получится, место там темное, строение наполовину скрыто кустами, сами увидите.
– Образователь стоит кучу денег, как он может быть никому не нужен, – возражает Вуди.
– Знаю точно, хозяин магазина уехал, в дверях замки заржавели. Автомат приберут к рукам другие люди. Или мы сейчас рискнем, или потеряем шанс, – Роберт не отступает от задуманного.
Лолита предлагает съездить к магазину и оценить ситуацию на месте, пока ничего не предпринимая. Девушка против присвоения чужого имущества, но, может, Роберт говорит «правду». Ее мнение решает исход дела. Парням не нужен риск и заигрывание с законом, но слова Лолиты звучат так: образователь рано или поздно станет нашей собственностью, если прийти к общему мнению и дождаться подходящего момента.
В мыслях я продолжаю ругать Роберта, который всех взбаламутил, но в его шальном плане есть то, что сейчас нужно нашей компании: совместная встряска, способная поднять градус нашим застоявшимся отношениям, выражающимся в однообразных разговорах об искусственных снах. Роберт, сам того не зная, подсказал нам выход из «психологического тупика» – согласиться на безумное ночное приключение. Хотя никто не знает, верным ли будет этот выход?
Весь вечер мы обсуждаем план ограбления, но к единому мнению так и не приходим. Оставаться в клубе, продолжая спорить, нет желания, приятели допивают пиво и решают, что на разведку должен поехать Алекс, Роберт и я. Подруги тоже вызвались, но ясно, что они там не нужны. Перед поездкой мы созвонимся друг с другом. Такое развитие событий меня устраивает, ведь захват чужого образователя может и не состояться – благоразумие приятелей способно взять верх.
Думая об этом, я прощаюсь с парнями, все так же сидящими за столиком. Когда руку протягивает Сэм, я вспоминаю, что парень должен был рассказать о своем особенном сне, который он видел накануне вечером, но обстоятельства помешали…
– Макс, свой образователь – то, что нам сейчас нужно, ты знаешь это не хуже меня, – резюмирует Алекс. – Жди звонка, нельзя упускать свое счастье.
Из клуба я ухожу с уверенностью, что приятели вслед за мной разъедутся по домам. На улице стемнело, дорога свободна, и я разгоняю «фольксваген» до приличной скорости – выпитое пиво не помеха. Обратный путь занимает меньше времени, чем когда я ехал на встречу в клуб. А вот я и вернулся: издалека виден свет в окнах, это кухня и две комнаты родителей. Они редко выбираются в город по вечерам, но главное, что предки больше не лезут в мою жизнь и не указывают, чем, по их мнению, я должен заниматься. Раньше они буквально не давали мне покоя. Об этом я думаю, пока паркую машину.
Отношения с родителями последнее время были для меня сложной темой, но только из-за увлечения искусственными снами. Упреки, высказанные по этому поводу, я выучил наизусть: «тебе двадцать пять, а ты до сих пор не женат», «нашел таких же инфантильных приятелей», «занимаетесь непонятно чем, у тебя даже девушки стоящей не было». Какими выдающимися качествами должна была обладать моя подруга, я так и не понял, но вряд ли стал бы выбирать девушку, руководствуясь чужими критериями. Кстати, присутствие родителей дома никогда не мешало личной жизни, в моем распоряжении две просторные комнаты и ванная. К тому же отец с матерью знают: если я приехал не один, лучше забыть о второй половине дома и ее обитателях. Любопытство в них просыпалось только утром, когда я приближался с новой или уже знакомой гостьей к ее авто, в тот момент занавески на окнах в родительской комнате слегка отдергивались, и можно было увидеть фрагмент знакомого лица – как правило, это была мама. Девушка не знала о хитром трюке и, прежде чем уехать, позволяла себе легкомысленную выходку, что меня всегда веселило. Позднее родители обязательно находили момент, чтобы уколоть меня: вот, мол, посмотри, какими фривольностями отличается твоя очередная пассия. «Нормальные девушки такого себе не позволяют» – говорили они.
Лучше оставить предков в покое, тем более что сегодня появилась новая проблема: чужой образователь и сумасшедший план Роберта. Вернувшись домой, я смотрю новости, грею в микроволновке жареные овощи, снова пью пиво, а после ужина ложусь на диван. С момента встречи прошло два часа, звонков от друзей я не жду, но мобильник вдруг подает голос – это Алекс.
– Макс, мы решили не откладывать поездку в долгий ящик. Со мной был Эдуард и Роберт, он показывал дорогу, – украдкой говорит приятель. – Сначала мы проехали мимо магазина, затем тормознули метрах в двадцати, вышли из машины и изучили строение.
Из этих слов я понимаю, что события зашли дальше, чем можно было представить, и даже не потребовали моего участия.
– Считай, что образователь наш. Магазин в глухом месте, с дороги почти не видно – везде кусты. Жилые дома далеко. Непонятно, зачем его вообще там построили.
Мне не остается ничего другого, как слушать увлекшегося идеей Алекса.
– Если приехать ночью, проблем не будет. Задняя стенка магазина местами пробита, мы залезли через дыру. Да и саму дверь, похоже, вскрывали. В магазине ничего нет, кроме поломанных витрин, столов, стульев. Остался еще кассовый аппарат, но нам он не нужен. Образователь стоит возле главного входа, весь в пыли, владелец точно его бросил. Кресло рядом и шлем – тоже грязные. Перенесем автомат к двери, погрузим в машину, а в случае тревоги просто уедем без него. Говорю тебе, автомат бросили за ненадобностью. Может, он сломанный, но это не страшно – Роберт отремонтирует.
Лихое настроение парней настораживает меня, хотя перспектива иметь собственный образователь продолжает греть воображение. Я пытаюсь что-то возразить, но следующей фразой Алекс меня добивает.
– Макс, отступать поздно. Мы уже вывезли кресло, оно сейчас лежит в моем гараже. Для образователя нужен фургон или тачка с вместительным багажником.
Такого поворота я не ожидал. Приятели зашли слишком далеко – не знаю даже, что ответить Алексу.
– Макс, ты скажи, поможешь с образователем? Кто-то должен сидеть в машине, пока два человека переносят автомат к двери. Открыть ее – два раза молотком стукнуть. Лучше тебе в этом участвовать, других не буду просить. Мы договорились, завтра ночью едем на место, откладывать незачем, можем опоздать, – настаивает Алекс.
Тут я понимаю, что отвертеться от предложения друга не выйдет, и сам подхватываю идею:
– Вдвоем образователь точно поднимем?
– Тебе лучше сидеть в тачке, которую достанет Роберт. Мы были вчера в магазине, расположение знаем, так логичнее. Завтра позвоню днем, обговорим еще раз. Не дрейфь, заживем новой жизнью. Мини-бар в гараже поставим, будет клево. Отдыхай...
На этом разговор с Алексом заканчивается, а меня ждет спокойная, в кавычках, ночь и полный разброд мыслей, которые вряд ли дадут уснуть. Завтра я должен ограбить чей-то магазин, пусть заброшенный, ненужный владельцу – это обстоятельство не может быть оправданием. И никто заранее не скажет, чем обернется для нас эта авантюра. Я не боюсь, но сразу начинаю вычислять: кто рискует больше, отправляясь в совместный ночной рейд. Тот, кто обчистит магазин, и будет за все отвечать, если вдруг возникнут неприятности, а другие приятели останутся ни при чем – делаю я малоприятный вывод. Но звонок Алекса лишил меня покоя, ведь любого человека жизнь может поставить в такую ситуацию, когда нужно действовать без лишних раздумий и страха, чтобы затем не жалеть об упущенной возможности. Похоже, для меня наступил этот момент, и теперь я начинаю убеждать себя, что все пройдет гладко – мы присвоим этот злосчастный образователь. В общем, желание принять участие в «черном деле» вместе с друзьями овладевает мной полностью.
Ночка, и правда, была не самой спокойной, но в итоге мне удалось заснуть. Отрывок серого полумистического сна каким-то образом залетел в мою голову, но, открыв глаза, я быстро забыл о нем. Утром, отбросив дурные мысли, я привел себя в порядок, выпил чай с бутербродом и вышел на работу. Сейчас сижу перед монитором в офисе, на телефонные звонки и вопросы коллег я отвечаю, но как бы на автопилоте – не задумываясь. Главное дождаться предварительного сигнала от Алекса и подготовить себя к намеченной ночной вылазке, если она все-таки состоится. Волнение легко объяснить – не каждый день к тебе поступают безумные предложения от приятелей. Алекс обещал позвонить в средине дня, на часах уже четыре – тишина. Наконец, мобильник подает признаки жизни:
– Привет, Макс, ты не передумал?
Отвечаю – нет, и хочу услышать что-то более конкретное.
– С машиной вопрос решили, дадут на пару часов. Встретимся в полночь, приезжай на своем моторе к дому Эдуарда. Там пересядешь в фургон, который достанет Роберт, и подгонишь его к магазину, мы уже будем внутри. Когда перевезем образователь в гараж, все вместе вернемся обратно. Не заморачивайся, мы приберем к рукам никому не нужный хлам. Смотри проще на такие вещи.
– Этот хлам стоит несколько тысяч баксов, даже если автомат старый…
– Макс, договорились, жду…
Рабочий день еще не закончился, но я предупреждаю коллег и ухожу из офиса чуть раньше. Сложно находиться среди занятых людей, вынашивая в голове план «ограбления века». Я сажусь в авто и еду домой, чтобы дождаться назначенного Алексом часа. Чем-то нужно занять себя до наступления полночи. Вдруг меня охватывает желание прямо сейчас отправиться к злосчастному магазину и самому оценить шансы на успех. Но зачем ехать туда просто так? Спонтанные действия могут только напортить. Зря послушали Роберта – снова крутится в голове.
Проезжая мимо торгового центра, я по привычке останавливаю машину и выхожу на улицу. Из покупок здесь ничего не нужно, но в холле установлен образователь, которым я часто пользуюсь. Не обращая внимания на витрины, подхожу к креслу и сажусь – другие желающие занять это место отсутствуют. Затем надеваю шлем, бросаю в щель автомата два доллара и набираю в окне для ввода заданий слова: «образователь», «ограбление» и «магазин». Сейчас увижу, какой сюжет на их основе изобретет бездумная машина. Раньше приятели уже проводили мудреные эксперименты, заставляя образователь показать сон о самом себе, правда, ничего особенного в таком задании нет. В памяти автомата хранятся тысячи различных образов, которые во время десятиминутного сеанса транслируются в мозг человека. О существовании искусственных образователей автомат, конечно, «знает», таких досадных упущений в его программе быть не может. Значит, техника в любом виде, но появится во сне. Затем я нажимаю кнопку «начать сеанс» и медленно отключаюсь под действием электрических импульсов, пробегающих по внутренним контактам шлема.
Приснилось вот что: после работы я иду в супермаркет, расположенный возле дома. На первый взгляд, ситуация банальная, не предполагающая экстраординарного развития событий. Открываю дверь, попадаю внутрь и брожу между полок, набивая металлическую тележку разными продуктами. Затем приближаюсь к кассиру, метрах в десяти от которого установлен образователь искусственных снов. В кресле сидит молодая женщина, рядом – терпеливо ждет супруг, изучая надпись на какой-то упаковке. По окончании сеанса они, вероятно, продолжили бы шопинг, но вдруг к кассиру, молодой девушке в синем жилете и фирменной бейсболке, подходит парень: на голове черная маска, в руке – пистолет, и сам довольно крепкий.
– Мне нужны деньги! Выкладывай на стол, перед собой, – требовательно обращается он к сотруднику магазина. – Не создавай проблем, или я начну стрелять в покупателей.
Людей в супермаркете много, но они даже не замечают происходящего. Всех ближе к грабителю и кассиру нахожусь я и супружеская парочка, занявшая кресло образователя. Сеанс искусственного сна у женщины закончился, она аккуратно снимает с головы шлем, приглаживает рукой растрепавшуюся шевелюру и смотрит в ту сторону, откуда исходит угроза: парень стоит как вкопанный, пистолет – на уровне живота.
– Деньги! Не подставляй их, – грабитель кивает в сторону посетителей.
В самый напряженный момент я обращаю внимание на то, как одет злоумышленник: серые джинсы с заплатой на коленке, полосатая рубашка, на ногах – дешевые кеды синего цвета.
Создается впечатление, что время замедлило ход, и фразы, наполняющие эту сцену, произносятся в два раза медленнее, что подчеркивает их смысл. Я слышу, как женщина, сидящая в кресле образователя, тихо говорит мужу, будучи крайне удивленной:
– Только что я видела эту сцену и самого парня с пистолетом в искусственном сне.
Мужчина не знает, что ответить и продолжает молчать, бросая испуганный взгляд то на грабителя, то на супругу, озадачившую его своими словами.
– Этого не может быть. Не шути так, у него настоящий пистолет, и нас могут убить, – медленно, еле двигая губами, произносит свидетель происшествия.
Влипшая в историю парочка не торопится принять решение и остается на месте.
– Я хотела увидеть во сне ограбление магазина, а сюжет получился один к одному похожим на то, что происходит здесь с нами. Парень в черной маске, угрожая пистолетом, заставлял кассира отдать деньги. У преступника была такая же заплата на джинсах, в виде цветка, посмотри…
Мужчина смотрит на заплату, которую заметил только после слов жены.
– Это ничего не значит, ты просто взволнована.
Но женщина настаивает:
– Во сне на плечо грабителя упал кусок штукатурки с потолка. Я уверена, сейчас так и будет.
Мужчина пропускает слова спутницы мимо ушей и предлагает быстро перебежать за соседний прилавок, чтобы уберечься от случайных пуль. Вдруг с потолка слетает кусок штукатурки и падает прямо на плечо грабителя, осыпая его белой мукой.
– Доставай из кассы деньги! – почти кричит парень в маске. – Считаю до трех…
В этот момент женщина, сидящая в кресле образователя, бросает в автомат еще два доллара и что-то осторожно набирает на клавиатуре. Грабитель не замечает ее действий – все его внимание обращено только на кассира. Супруг пребывает в замешательстве, не имея возможности остановить половину и реализовать план спасения. Любительница снов плавно надевает на голову шлем и запускает автомат, остальные продолжают стоять как в немой сцене.
Дальше происходит то, за что я и обожаю искусственные сны. Парень с пистолетом спокойно снимает с головы маску и передает оружие в руки кассиру:
– Простите, мы снимаем фильм на соседней улице. Нужен был человек для массовки, способный изобразить страх на лице. Персонаж попал в ситуацию, схожую с вашей. Мы захотели попробовать, подойдете ли вы нам. Еще раз извините, вот мои документы.
Кассиру показывают удостоверение – девушка удивлена и крайне возмущена.
– Я не собиралась сниматься в вашем фильме, даже если бы меня сильно попросили. Лучше вам уйти из магазина. И в следующий раз, пожалуйста, без шуток.
С этими словами девушка возвращает пластмассовый пистолет грабителю, который, бросив недовольный взгляд на меня и супружескую пару, выходит из дверей торгового центра на улицу. Какое-то время участники событий стоят молча – приходят в себя после неожиданных потрясений. Тут женщина в кресле пробуждается от сна.
– Почему ты так поступила? – громко выговаривает ее муж. – Нужно было спасаться, а ты уснула в этом кресле. Какое легкомыслие…
– Я ввела другое здание: «ограбление», «магазин», «киносъемка». Сюжет нового сна выправил реальные события, и налетчик ушел. Ты переживал что-нибудь подобное?
Мужчина стоит обалдевший, не веря словам жены, которая продолжает удивлять его своей проницательностью.
– Я помню сон до конца. За углом магазина парень со съемок оставил черную маску на капоте припаркованного автомобиля, проверь.
Супруг нехотя выходит на улицу, а через пару минут возвращается с вязаной маской в руках – она была на голове мнимого гангстера…
В этом месте я проснулся, вернувшись в мыслях к дерзкому плану Роберта завладеть чужим образователем. Деньги потрачены не зря: искусственный сон превзошел ожидания, хотя отвлек меня от проблемы только на десять минут. Остаток дня я вынужден думать о готовящемся ограблении и о том, какими неприятностями оно может обернуться. Правда, если удача улыбнется, и мы безнаказанно завладеем автоматом, станем с парнями гонять его день и ночь – эта блаженная мысль приходит сама собой. Покинув супермаркет, я иду к машине, завожу мотор и еду к себе. Будь что будет, сомнений давно не осталось.
По дороге заезжаю на заправку – пустой бак вряд ли поможет в ночном предприятии. Наконец возвращаюсь домой, ужинаю и ложусь на диван. Алекс позвонит еще раз, после чего события начнут развиваться необратимо. Право на ошибку нам вряд ли предоставят, переиграть ситуацию заново не выйдет. Случайная осечка обернется крахом: это жизнь, а не искусственный сон ценой в два доллара, который демонстрирует электронный автомат.
…
Просыпаюсь оттого, что голосит телефон.
– Макс, ты дома?
– Все в порядке, Алекс, отключился на несколько минут…
– Ну, и нервы у тебя! Выезжай к условленному месту.
Не думал, что вдруг усну в ожидании звонка, теперь нужно торопиться. На всякий случай я надеваю теплую куртку, беру ключи от авто и выхожу из дома. Черт бы побрал этого Роберта, приятнее было бы сейчас лежать на диване, чем грабить чужие магазины. На часах 23.40, времени на дорогу в самый раз. Я разворачиваю «фольксваген» и выезжаю на шоссе. В голове мелькают обрывки искусственного сна, который я увидел вечером – с мнимым ограблением и образователем «в главной роли». Клевый сюжет! Кстати, проспав дома больше часа, я не увидел даже намека на жалкий сон – сказалось волнение.
У дома Эдуарда я замечаю фургон, который, пригнал сюда Роберт. Торможу машину и жду очередного звонка Алекса – так мы договорились. Пока все идет по плану, хорошо бы и дальше без сюрпризов. Алекс звонит ровно в 24:00, я минуты лишней не просидел в своем «фольксвагене» с момента, как приехал.
– Видишь фургон? – тихо спрашивает приятель.
– Стоит прямо передо мной.
– Пересаживайся в него, передняя дверка открыта, ключ в зажигании.
Пока я меняю тачки, Алекс еще раз говорит мне – куда ехать.
– Тебе пятнадцать минут на дорогу. Этого хватит, чтобы перенести образователь к двери. Подгоняй фургон с задней стороны магазина, фары погаси.
Голос Алекса исчезает, я сразу завожу машину и трогаюсь по темной дороге. Город я знаю хорошо, район, где расположен магазин – тоже, буду там вовремя. Хорошо, что мне выпало вести фургон, а не шарахаться в заброшенном, грязном магазине – мелькнуло в голове. Правда, документов на машину у меня нет, если остановят, возникнут проблемы. На всю операцию, включая обратную дорогу, уйдет минут сорок, и я мысленно убеждаю себя, что за такой короткий отрезок времени ничего убийственного с нами не произойдет. Образователь давно стоит в магазине, о нем до сих пор не вспомнили, так почему сейчас нас должны застукать.
По встречке проносится грузовик, ослепляя меня фарами. Я спокоен и представляю, как вместе с приятелями еду обратно, получив желанную технику в собственность. А вот и магазин, его почти не видно с дороги – уличные фонари светят плохо. Сбавляю скорость и плавно объезжаю строение, чтобы встать ближе к задней двери – дорога одна, вариантов для маневра нет. Под колеса машины попадает гравий, издавая легкий шум. Неожиданно звонит мобильник:
– Это ты? – приглушенным голосом спрашивает Алекс.
– Да.
– Я звоню из магазина. Оставайся в кабине. Мы сами вытащим образователь, сядем к тебе и уедем.
Все происходит быстро, я вижу, как выглянувший из магазина Эдуард дергает ручку фургона, и через мгновение раздается глухой, тяжелый звук – это подняли образователь. Проходит еще минута, и вот прямо за моей спиной звучит голос Алекса:
– Все в порядке. Можно ехать, только не газуй сильно.
Парни тихо закрывают дверку авто. В зеркале я различаю три фигуры: Роберт, Алекс и Эдуард. Они точно навеселе – ощущается запах алкоголя.
– Вы пьяные что ли? – с недоумением спрашиваю я.
– Ты думал, мы по трезвой на такое дело решимся, – посмеивается Алекс.
– А как добрались сюда?
– Способом номер один, на такси. Вышли рядом с жилыми домами.
Ситуация напрягает, парни делают вид, что ничего не боятся, и я снова слышу сзади довольный смешок приятелей, вызывающий волну протеста.
– Вас могли здесь пьяных застукать!
В ответ Алекс признается еще в одной неожиданной вещи:
– Макс, без паники. Мы давно в магазине и не просто так. Возникли сомнения, вдруг образователь не работает. Зачем тогда перевозить его, рисковать и время тратить. Короче, решили проверить, в рабочем состоянии техника или нет.
– И как вы это проверяли?
– Очень просто, включили в сеть, электричество в магазине есть. Образователь подал признаки жизни, правда, Роберт с ним повозился немного. Затем и шлем подключили, он рядом валялся в пыли. Ввели кодовые слова и посмотрели сон, вернее, я посмотрел…
Круто! Приятели, находясь в чужом магазине, запустили образователь и дали Алексу увидеть сон. Хорошо, что меня с ними не было – проносится в голове, и я оказался нужен только в финальной части этого сомнительного мероприятия.
– Макс, через пятнадцать минут мы будем в гараже, и проблема исчезнет, – в полный голос произносит Алекс.
Где находится гараж, я знаю прекрасно и еду в нужном направлении. Мы с Алексом часто бывали там, с компанией или одни, пользуясь удаленностью места от центра города и наличием рядом «оазисов природы». Клевые были там уикенды с подругами, вспомнить есть о чем, но сейчас я сосредоточенно смотрю на дорогу, понимая, что исход общего дела зависит от меня. Эти трое в машине точно свихнулись, приключений ищут на свою голову – незачем было пить в такой момент...
– Макс, мы знали, что один из нас окажется трезвым. Это ты. Веди спокойно фургон и представляй, как сядешь в кресло собственного образователя…
Ответить мне не удается, потому что Эдуард вдруг спрашивает Алекса, какой сон он увидел в магазине. Находясь внутри, они не успели поговорить об этом.
– Набрал то, что первым пришло в голову: «трамвай», «футболисты» и еще что-то…
Впереди показалось знакомое здание, за которым стоят гаражи. Приятели, словно по команде, замолкают, расценив ситуацию как не самую подходящую для рассказа. Здесь я должен повернуть, затем выйти из машины, открыть железные ворота и проехать еще сто метров. Охраны в комплексе нет, гаражи лет пять назад построили без всяких разрешений, но дорога здесь хорошая, и освещение есть. Уверен, что свидетелей нашего визита сюда, среди ночи, не окажется. Я подъезжаю к гаражу, глушу мотор. Парни выходят из машины и сразу начинают выгружать из нее образователь, включают свет.
– Вот ты и дома, – шутит Эдуард, обращаясь к автомату грез. – Долго стоял без дела, но теперь у тебя новые хозяева, придется поработать.
Через несколько минут добытая по случаю техника красуется на деревянном полу в гараже Алекса. Здесь же стоит кресло, привезенное накануне – все еще под густым слоем пыли. Я провожу по поверхности пальцем, оставляя на ней контрастный след.
– Завтра вечером мы с Робертом приведем образователь в порядок, – говорит Алекс. – Можно будет обмыть ценное приобретение.
Кажется, ограбление прошло удачно, и это радует. Но я могу приехать сюда только в выходные, свободного времени завтра не будет. Обмывать в гараже можно что угодно и в любой момент, так что в случае отсутствия я ничего не потеряю.
Роберт крутится вокруг автомата и говорит, что мечтал в нем кое-что перенастроить – наш образователь будет особенным.
– Благодарить меня станете, – интригует парень.
Только не перестарайся, иначе нас всех разбудить не смогут – мысленно отвечаю я на слова Роберта, затеявшего рисковое «дело с магазином».
Приятели радостно обсуждают, что платить за искусственные сны, может, больше не придется, и что сеансы будут длиннее – это им обещал сам Роберт.
– Если фанатеть, то по полной программе! – заявляет новый знакомый.
Но время позднее, и Алекс начинает торопить парней – нужно возвращаться. Фургон обратно перегонит Роберт, только сначала подъедет к дому, где стоит мой «фольксваген».
– Так и не рассказал о сне, который видел в магазине, – напоминаю я Алексу.
Приятель садится в машину и не упускает возможность поделиться впечатлениями.
– Сон был коротким, наверное, из-за переживаний в тот момент. Я ехал в трамвае по незнакомой улице. За окном виднелись высотные здания, прохожие и машины. Вагон был почти пустым, а я сидел в конце. Неожиданно в передней части трамвая возникла темная шахта метро, на меня очень быстро и с включенными фарами мчался железнодорожный состав – по рельсам, возникшим внутри вагона. Это было страшно, но я остался невредим, потому что электропоезд каким-то образом пролетел мимо, и впереди вновь появились очертания кабины трамвая. Через несколько минут кошмар повторился, а затем еще раз. Темная шахта возникала ниоткуда и исчезала вместе с поездом. После этого я обязательно смотрел в окно, за которым на траве играли футболисты. Тогда окно трамвая мгновенно превращалось в экран телевизора, и я наблюдал за матчем, сидя дома. Сюрреализм чистой воды, но такие сны мне нравятся…
Рассказ Алекса остается без комментариев, мы едем в машине молча, только потому что говорить надоело. Показался дом Эдуарда, здесь я должен пересесть в свою тачку, но сначала – попрощаться с приятелями.
– Надеюсь, неприятности обойдут нас стороной, – говорю я всем.
– Спи спокойно, Макс, все проблемы за мой счет, – прикалывается Алекс.
Но в такой ситуации трудно сказать, как будут развиваться события. Наша компания ничего подобного не переживала.
– Всем пока, – я по очереди жму руки приятелям.
– До встречи, Макс. Тренируй голову на реальных снах, скоро ты будешь видеть их в неограниченном количестве.
На этом мои приключения заканчиваются. Эдуард выходит из машины и идет домой, Алекс и Роберт исчезают вместе с фургоном, а я наконец-то сажусь в свой «фольксваген». Остается только дождаться момента и испытать наш собственный автомат, компенсировав переживания.
И все-таки ночью на мою долю выпадает еще один неожиданный сюрприз. Родители здесь ни при чем, они даже не заметили моего отсутствия и не мучили вопросами. Просто дома мне приснился очень крутой реальный сон. Сюжет нестандартный, раньше таких я не видел, поэтому расскажу подробнее.
Приснился университет, в котором я учусь и сдаю важные промежуточные экзамены. Группы озадаченных студентов с книгами, строгие преподаватели за кафедрой, аудитории со столами и различным оборудованием – все это присутствовало во сне. Но в ту минуту, когда я собирался отвечать по одному из предметов, в аудиторию вдруг вошел президент нашей страны и начал мучить меня вопросами по теме. Испытание оказалось сложным и неприятным, экзаменатор гонял меня по всему пройденному курсу – невольно родилось желание избавиться от него. Кто-то из одногруппников предложил убить президента, как будто других способов успешно сдать экзамены не существовало. План был реализован в ту же минуту: как только президент задал очередной вопрос, я вынул из кармана пиджака пистолет и хладнокровно разрядил в него всю обойму. Пострадавший, обливаясь кровью, рухнул на пол, а сидевшие рядом студенты не моргнули глазом. Но самое интересное, что декорации во сне быстро сменились: когда я закончил стрелять, вокруг полным ходом шла светская вечеринка. Вместо студентов с книгами и строгих преподавателей за кафедрами я увидел породистых красавиц в вечерних платьях с украшениями и вальяжных мужчин во фраках. Крутая гламурная тусовка: наверняка это были звезды шоу-бизнеса и влиятельные бизнесмены, они пили шампанское и о чем-то говорили. Сон был похож одновременно на мое студенческое прошлое и кинофильм из сериала об агенте «007» с Шоном Коннери в главной роли. Хотя два эти плана остались непроницаемыми друг для друга. Без причины убитый президент лежал под ногами в крови, а вокруг танцевали люди, гремела музыка…
Утром я приехал на работу с надеждой отдохнуть от бурных приключений накануне, но обстоятельства лишили этой возможности. Ночью в здании ограбили соседний офис – выбили стекла и вынесли дорогостоящую технику: компьютеры, факсы, корпоративные телефоны, еще что-то. И теперь по этажу шныряют полицейские в штатском, пристально всматриваясь в лица сотрудников расположенных рядом компаний. Служебная овчарка старательно вынюхивает следы преступников. Многих людей в здании успели опросить, меня пока не тронули. Говорят, пожилой охранник, проспавший все «самое интересное», может быть причастен к ограблению, но это только догадки.
Мои коллеги с утра находятся в легком замешательстве, работа не клеится. Без конца всплывают новые подробности ограбления и сведения о вещах, которые исчезли. Но мне достается вдвойне: на сотовый постоянно звонит взбудораженный Алекс, так как желание рассказать о похищенном образователе не дает ему покоя. С момента предыдущего звонка прошло не больше двадцати минут, и вот мобильник снова подает голос.
– Макс, с автоматом порядок, пашет, как новенький. Если хочешь, приезжай, мы уже поймали кайф!
Вместе с ним я радуюсь, что авантюрная вылазка с приятелями завершилась удачно, по крайней мере, полиция во время ограбления магазина нас не задержала. Образователь в рабочем состоянии – тоже плюс. Но постоянные звонки Алекса вкупе с происшествием на работе и снующими по зданию копами делают пребывание в офисе мучительным. Я жду, когда приеду домой, выпью чего-нибудь покрепче и сниму напряжение. Нужно позвонить подруге – мелькает у меня в голове. Но в эту минуту в кабинет входит офицер полиции и просит всех, кто раньше видел что-то подозрительное, помочь с информацией. Детектив смотрит мне прямо в глаза, отчего становится неловко.
– Простите, днем занят работой, а вечерами здесь не бываю. Вряд ли чем помогу, – оправдываюсь я.
– Может, кто-то видел в здании посторонних людей. Эти сведения очень важны для нас, – обращается следователь ко всем сразу.
Коллегам нечего ответить, и офицер вынужденно исчезает за дверью. Но служебный пес по-прежнему косится на нас из коридора. Он совершенно спокоен, чего не скажешь обо мне. Кажется, что эта овчарка долго не выйдет у меня из головы. Будет преследовать вечно. Но так сложились обстоятельства: в один день произошло сразу два преступления, имеющие отношение ко мне. И расследование в соседнем офисе я принимаю на свой счет, возникает мысль, что меня сейчас в чем-то уличат.
До конца дня Алекс еще несколько раз звонит мне, не обращая внимания на просьбы дождаться завтрашней встречи.
– У тебя что-то случилось в офисе? – интересуется приятель, но не слушает ответ. – Такого образователя, как у нас, больше нет. Ты выпадешь в осадок.
После этого он просит не говорить пока Никите, что в его гараже стоит электронный автомат. Зря он это сказал. И так понятно – я не стал бы приглашать русского парня, если в клубе вся компания ждала, когда он уйдет, чтобы выслушать Роберта.
Я выхожу из офиса, думая, что все неприятности закончились, но по приезду домой напуганные чем-то родители затевают со мной разговор, к которому они наверняка успели подготовиться.
– Ты слышал об ограблении в вашем бизнес-центре?
Отец или мать появляются в дверях моей комнаты по особенным случаям, если у них возникают «тревожные мысли из-за сына». Выходит, сегодня именно такой день, в чем я лично не уверен.
– Общался в офисе с полицейскими, – говорю я. – Допрашивали всех, кто работает в соседних помещениях.
Развивать эту тему бессмысленно, я хочу остаться в комнате один. Но родители ждут от меня других слов, которые бы окончательно успокоили их. Ведь ограбление произошло в здании, где работает их сын. Вдруг возникнут проблемы! К счастью, долгого разговора с отцом не получается.
– Преступников уже нашли. Всю украденную технику скоро вернут. Иди отдыхать, папа, я в порядке.
Так заканчивается еще один день.
Мою девушку зовут Катрин, она ненавидит искусственные сны, как и мое увлечение ими. Не понимаю, что нас удерживает до сих пор вместе. Познакомились мы в рекламном агентстве, где я все еще работаю, она – перешла в другую фирму. Катрин всегда эффектно выглядела, чем и покорила меня задолго до нашего сближения. Но главное, что девушка умудрилась избавить меня от ненужных ухаживаний и сама пригласила на рандеву к себе домой. Свидание закончилось интимом, устроившим обе стороны – вечер наметил яркую перспективу. Но вот попытка свести девушку с моей компанией обернулась абсолютным провалом. Катрин не нашла радости в общении с приятелями, фанатично обсуждающими искусственные сны, и вскоре совсем перестала посещать клуб, в котором заседали Алекс, Эдуард, Никита. Взамен она предложила мне, как приемлемый для себя вариант, скучные поездки на дачу, где я, по каким-то причинам, должен был помогать ее папе достраивать дом или копаться с машиной в гараже. Расставаться из-за этого с симпатичной подругой я не хотел, но сразу дал понять, что садово-огородные радости не для меня, как и слишком тесные отношения с родителями Катрин.
Девушка уже поняла, что между нами что-то не складывается, но поддерживает свои мечты, не желая признаться в том, что совершила ошибку, выступив инициатором нашего сближения. Наверное, думает, что отношения могут наладиться, и не дает ходу мыслям о «разводе». В этой критической точке и завис наш роман. Мы продолжаем видеться у нее, но главным раздражителем для Катрин остаются мои друзья и увлечение искусственными снами, мешающее уделять ей больше внимания. Я думал, как можно выйти из щекотливой ситуации, но в итоге решил довериться подруге и наблюдать за всем «со стороны». Пусть Катрин сама распорядится нашим будущим, как она уже сделала это однажды, пригласив меня к себе. Простая идея вселила в меня уверенность.
Именно об отношениях с Катрин я думаю, когда следующим утром еду на машине в гараж к Алексу. Парни уже испытали добытый ночью образователь и даже рассказали об увиденных снах по телефону. Но главная новость в том, что Роберт сумел перенастроить автомат, избавив нас от необходимости платить за удовольствие. Можно эксплуатировать технику сколько влезет, это отчасти примиряет меня с вынужденным ограблением.
И вот я подъезжаю к гаражу, в стороне видны припаркованные машины друзей.
– Макс, теперь мы самые счастливые люди! – встречает меня Алекс.
Я здороваюсь с парнями, осматривая знакомые интерьеры. Принадлежащий Алексу гараж состоит из двух комнат, в него можно загнать несколько автомобилей. Здесь много мебели, привезенной из загородного дома, и помещение вполне подходит для того, чтобы жить какое-то время. Есть электричество и вода. Раньше мы здесь постоянно зависали, но затем сменили место дислокации, компания облюбовала клуб в центре города. Возможно, сейчас все снова изменится.
– Я обещал Роберту бутылку вискаря за то, что он наладил технику, – Алекс почти светится, произнося эти слова.
В кресле образователя сидит Лолита. На ней обтягивающий джинсовый комбинезон, который я раньше не видел. Классно выглядит! Заметив меня, девушка встает, подходит и по привычке берет за руку.
– Макс, думаешь, что мне приснилось?
– Ты переснимала все части «Властелина колец», а на роль Бильбо пригласила Тома Круза, которого вы с Евой обожаете.
Подруга отвечает, что пока не додумалась до этого. Нет, она видела сон скромнее, на тему, которую сама заказала – экзотический отдых. Если честно, я сейчас не готов с ходу слушать затяжные рассказы, но девушку не остановить, и теперь нужно забыть обо всем и демонстрировать интерес к ее словам.
– Я грелась на солнце, сидя в шезлонге, пила коктейли. Людей видно не было, только пальмы и песок. Правда, я успела познакомиться в отеле с известным певцом и проводила время с ним. Залитая солнцем картинка во сне, казалось, застыла навсегда, но тут начало темнеть, как бывает вечером, а цветная панорама с морем и пальмами стала скручиваться, приобретая форму рулона. Выяснилось, что бескрайний пейзаж – всего лишь проекция на экране, установленном внутри гигантского дирижабля. Люди проводили отпуск в отеле, плывя по небу. Вскоре дирижабль приземлился, из него стали выпускать пассажиров. В этот момент я познакомилась с пилотом, чем-то похожим на Никиту. Самым последним из воздушного судна вышел известный певец с пляжа – он вдруг запел дивным голосом, приглашая новых пассажиров отправиться в полет. Мужчина увидел меня и на прощанье зачем-то подмигнул, чем вызвал разочарование…
– Не доставайте Макса, пусть он проверит, на что способен наш автомат, – это Алекс догадался увести меня от Лолиты.
Наконец меня усаживают в кресло, протягивают шлем.
– Долларовые монеты больше не нужны, – повторяет Алекс, – Роберт обеспечил нам беззаботную жизнь. Какие слова вводим?
Я все еще нахожусь под впечатлением от увиденного сна про убийство президента страны и сразу набираю в окне для задания первое слово – «президент».
– Тебя в политику потянуло? – не упускает шанса подколоть меня Эдуард.
– Расскажу через десять минут, куда меня потянуло, – отвечаю я и последовательно добавляю недостающие слова – «покушение» и «заграница».
– Жми клавишу, – зачем-то подсказывает Роберт. – Два бакса можешь отдать мне.
Круто, когда есть свой образователь – думаю я, закрывая глаза. Впереди виртуальное приключение, ради которого можно отказаться от многих удовольствий…
Приснилось, что я плыву на морском круизном лайнере из Италии в Грецию, и судно должно пришвартоваться в порту Афин. Рейс оказался специальным: вместе с туристами на борту отдыхал президент страны. Однако при подходе к городу выяснилось, что группа неизвестных людей, одетых в черное, готовит на него покушение. Лайнер встал на якорь около берега, а пассажиры, вместе с главой государства и его охраной, вышли на палубу, чтобы наблюдать за происходящим в порту. Террористы сотрясали оружием, препятствуя швартовке корабля, вокруг них собрались жители города и телерепортеры с камерами, но никто не препятствовал действиям заговорщиков. А на судне президент без конца говорил по телефону, взятый в кольцо охранниками. Притом что многие отдыхающие продолжали веселиться, не замечая опасности: купались в бассейне на верхней палубе, танцевали. В какой-то момент я открыл дверь своей каюты и обнаружил, что там разместился госпиталь с ранеными, хотя ни одного выстрела на берегу слышно не было, только злобные выкрики со стороны людей с оружием. Капитан судна дал команду отплыть от берега и взять курс на Италию. Но и в порту Неаполя наш лайнер встретили те же бандиты в черной одежде и в масках. При появлении корабля они начали стрелять из винтовок, целясь в президента. К счастью, пули не долетали, натыкаясь на невидимую преграду, как в фильме «Матрица». Но раненых в моей каюте становилось все больше…
– Макс, ты в порядке? – слышу я при пробуждении голос Алекса, стоящего рядом. – Заметил что-нибудь необычное?
Я быстро прихожу в себя, возвращаясь к событиям реальной жизни.
– Кроме сна пока ничего не заметил.
Хотя присутствует незнакомое чувство, что сон был необычно долгим, и теперь меня подняли с глубины, на которую до сих пор не погружали.
– Роберт перенастроил образователь, – радостно сообщает Эдуард. – Теперь сеанс будет длиться не десять минут, а двадцать.
Выходит, я спал в два раза дольше, чем обычно, и удовольствия получил – столько же, причем, бесплатно.
– Круче стало, – говорит Эдуард. – У меня сон был такой разветвленный, как будто с продолжением.
– Попробую довести до получаса, – произносит Роберт, как бы извиняясь за то, что не сделал этого раньше.
– Макс, а зачем тебе президент во сне понадобился? – снова возникает рядом Лолита.
Когда-нибудь я все равно рассказал бы приятелям про убийство президента, так что сейчас – самый подходящий момент. Скрывать прикольный сюжет незачем.
– На следующий день после ночного рейда в магазин мне приснился дома настоящий сон, в котором я из пистолета убил нашего президента. Он сидел на экзаменах, мучая меня вопросами, вот и нарвался на пулю.
– Ну и как ощущения?
– Сначала некомфортно было в роли убийцы, а затем проникся идеей. Сейчас хотел увидеть что-то похожее, но убийство не состоялось. Круизный лайнер, на котором плавал президент, обстреляли люди в черных костюмах и масках. Пули не долетали, натыкаясь на невидимую преграду. Понравилось меньше, чем случай на экзаменах, но тоже интересно. В прошлом сне я разрядил в президента целую обойму. Кстати, когда он упал, я оказался на гламурной вечеринке с красотками и выпивкой, – вкратце пересказываю я необычный сон.
– Хочу такое увидеть, – подзадоривает себя Эдуард. – Только я буду стрелять в него из снайперской винтовки, чтобы наверняка.
– Странно, что мы до этого раньше не додумались, Нужно было сразу президента на мушку брать, – сожалеет Алекс.
Парень берет у меня шлем, одевает на голову и готовится ввести словесное задание.
– С главным героем все ясно, что еще набрать?
– «Нож» и «погоня», – предлагает Лолита.
– Окей, – Алекс уже барабанит по клавиатуре.
Затем он, сидя в кресле, нажимает кнопку «начать сеанс» и отправляется на встречу с президентом:
– Поехали!
Минута, и Алекс – в отключке, приятели, как обычно, говорят между собой. Вскоре к гаражу подъезжает Ева, Боб и Сэм. Розовой кофточки, оголяющей плечи и низ живота, на подруге я тоже не видел. Девушки взялись нас охмурять? Общение набирает обороты, единственная тема для разговоров – образователь, попавший к нам в руки, и увиденные с его помощью искусственные сны.
– Макс на днях пристрелил нашего президента, – делится новостью Эдуард.
– Давно пора, – с ходу отвечает Боб. – Какой от него толк.
– Алекс развивает ту же тему, гоняется за ним с ножом…
– За президентом? – удивляется Боб. – Да он не способен больше пятидесяти метров пробежать. Этот парень только по телевизору спортсменом выглядит, в жизни не так.
Разговор окончательно скатывается к теме главы государства, симпатии к которому в нашей компании не видно.
– Мне безразлично, в какой он физической форме. Телевизор редко смотрю, но если включаю, то не из любви к президенту. Дела нет, куда он летал и что заявил на очередной международной конференции, – добавляет Сэм. – От моей жизни это далеко.
– Мальчики, нужно интересоваться такими вещами, – подключается Ева. – Хотя мне наше руководство тоже кажется неприятным. – После Алекса я попытаюсь президента из арбалета пристрелить, как в старину.
Приятели ждут, когда Алекс освободит кресло электронного образователя. Наконец сеанс закончился, и хозяин гаража напоминает о себе бурным выражением эмоций:
– Все равно презик получит по заслугам! Я обещаю…
Приятели смеются над шуткой Алекса, назвавшего президента неласковым словом.
– Ерундовый сон. Думаете, его можно заставить бегать? Погоня была, но за другими людьми, и на каждого приходилось по пять сотрудников спецслужб. Президент спокойно отдыхал в кресле, за огромным столом, как в здании правительства, но среди живописной лужайки, с кустиками и цветочками. Там даже бабочки порхали! – Алекс говорит так, как будто ему не верят. – Наемники долго бегали за испуганными людьми, а затем подводили «добычу» к презику. И каждый раз приносили кожаный дипломат, в котором лежал нож. Только непонятно было, зачем он, для кого предназначен. Для президента? Наверное, это была улика. Я так и не понял, почему глава государства вместе со своей свитой заседал на природе. Убить его, кстати, не смогли.
– Вот живучий, паразит, – сердится Эдуард. – Хочу ввести: «президент», «убийство», «расследование». Может, так его, наконец, прикончат. Дайте я попробую…
Эдуард меняет в кресле Алекса и набирает с помощью клавиатуры нужные слова. В этот момент приятели строят предположения – какой сюжет он увидит.
– У тебя только одна попытка, не промахнись, иначе мне придется за ним скакать, – подначивает Боб.
Эдуард нажимает заветную кнопку и отправляется вслед за Алексом разбираться с первым лицом государства. Остальные приятели выходят из гаража, переставляя на улицу стулья и кресла, привезенные сюда из разных мест. Сэм достает из машины пиво и раздает бутылки. Боб продолжает начатую тему, обращаясь к Еве:
– Женская рука в таких делах вернее, прикончи строптивого парня, у тебя получится. Изобрети какой-нибудь изощренный, варварский метод, я жажду его смерти.
– Ты так не любишь нашего президента?
– По-моему, все президенты одинаковые, любить их не за что, сплошное лицемерие. А ты, можно подумать, нашего уважаешь.
– Этого я не говорила. Весь интернет забит новостью, что он купил персональный «боинг». Интересно, зачем он ему понадобился? Столько денег чиновники на себя тратят, а руководитель государства как будто этого не замечает, еще десяток миллионов на ветер выбросил, – делится мыслями Ева.
– Странная ты, «боинг» нужен, чтобы летать с молодой любовницей на курорты, – иронизирует Алекс. – Не на поезде же ее возить.
– Правда, что он встречается с двадцатилетней плавчихой? – спрашивает Ева. – Ведь это неприлично, мужчине столько лет.
– Кто знает, сегодня плавчиха, завтра модель или актрисочка какая-нибудь. Сложно проверить, что журналисты в газетах пишут. Но мне все равно. Пусть шифруется, сколько хочет, – отвечает Сэм.
За разговором друзья прикладываются к пиву.
– Какой толк шифроваться, если весь мир узнал, что он в своем кабинете соблазнял молодую повариху. Так опозориться! – выносит окончательный приговор Алекс.
– Да, парня явно занесло…
Первый раз мы в компании так долго говорим о президенте, и это можно объяснить только его появлением в искусственных снах. В других случаях личность руководителя страны приятелей мало интересуют.
– А зачем он во время митинга наручные часы снял? Я до сих пор не поняла, – снова вступает Ева. – Видели в новостях? Все телеканалы транслировали, как он приветствовал избирателей, но вдруг снял часы и спрятал их в карман – странно так. Часы очень дорогие, может, ему неудобно стало перед людьми. Но ведь вся страна знает, что его зять недавно выкупил поместье какого-то принца…
Мне тоже хотелось напомнить этот случай, но подруга опередила.
– Вот я и говорю, сплошное лицемерие, не хочу в дерьме копаться, – обрывает Боб. – Давайте сменим тему.
В этот момент Эдуард просыпается и рассказывает об увиденном сне.
– Не получилось его ликвидировать. Было и убийство, и расследование, но пострадал другой человек, сотрудник аппарата. Сам президент не получил ни царапины и «взял под личный контроль» ход расследования убийства. Все равно сюжет прикольный.
Какое-то время мы с приятелями обсуждаем новые сны, а затем еще раз по очереди садимся в кресло образователя. Время летит быстро, но компания не спешит разъезжаться. Гараж Алекса расположен на краю города, рядом лес, и мы затевает небольшую прогулку.
Разговор идет конкретный: парни хотят найти способ, позволяющий гарантированно убивать президента, избегая неудачных попыток. Любитель компьютерных железяк Сэм шутит, что образователь оснащен программой, которая не дает уничтожить руководителя страны, и теперь нужно обойти эту программу.
– Успокойтесь, – взывает Лолита. – Не в президенте счастье…
– Думаю, что для меня теперь счастье именно в мертвом президенте, – со смыслом отвечает Алекс. – В следующий раз он сухим из воды не выйдет. Макс, между прочим, мы с твоей подачи подсели на эту тему…
Камень в мой огород брошен метко: друзья помнят, как в наши сны проникла фигура президента, убитого из пистолета на экзаменах...
– Я никого не агитировал, просто хотел заново обыграть понравившийся сюжет, а за мной сразу очередь из наемных убийц выстроилась, – отвожу я упреки от себя.
– По-моему, у вас родилась идея-фикс, – говорит Лолита. – Зачем его убивать?
– От президента больше пользы, когда он мертв, – подводит черту Сэм. – Мне с этой благородной идеей жить легче.
Роберт идет рядом, но в разговоре не участвует – он явно что-то задумал.
– Еще поквитаемся с гнусным презиком, – загадочно добавляет новый знакомый.
Побродив на окраине леса, мы договариваемся о встрече в клубе, чтобы выпить чего-нибудь покрепче, сейчас такой возможности нет – большинство парней за рулем. Тусовка в гараже заканчивается, но через несколько часов мы снова будем говорить о президенте и о том, как его убить – тему «застолбили». Пока парни садятся в машину, я звоню Катрин – появилась мысль навестить ее прямо сейчас. Особой радости в голосе подруги незаметно, но я уверен это сознательная тактика, нужная, чтобы «держать ситуацию под контролем». На мое предложение Катрин отвечает «приезжай», значит, до встречи в клубе состоится еще одно рандеву. Не думаю, что это спасет наши отношения, но и сворачивать их раньше времени нет причин.
То, что мы с Катрин сейчас переживаем, называется тихим угасанием. Хотя встречи еще выдерживают прежний ритм: жаль, что для девушек налаженный секс никогда не был весомым аргументом. Каждый раз, навещая Катрин, я отмечаю, что она классно выглядит, мне хочется ее видеть. Но мы слишком разные люди, и это досадное обстоятельство имеет свойство постоянно напоминать о себе.
Сегодняшний день не исключение: мы замечательно провели с подругой свободное время, но расставшись со мной в постели, она вдруг предлагает пойти вечером на концерт – мама посоветовала.
– Интересная программа, думаю, тебе понравится.
Я задаю вопрос – кто будет выступать? Концерт дает малоизвестная, заезжая группа, состоящая из трех девушек-вокалисток, их песни не нужны мне ни под каким соусом. Но я не спешу высказать мысли вслух и огорчить Катрин. Ведь есть альтернативный вариант проведения совместного досуга, к примеру, сегодня вечером можно встретиться в клубе с моими друзьями и послушать не какую-нибудь чепуху, а классную музыку. Выпьем пива или вина, обменяемся новостями, если парни заведут разговор об искусственных снах, это не критично. Нормальный человек способен выдержать разговоры на любую тему, только не Катрин.
– Они буду говорить об искусственных снах? Ты знаешь, мне эта тема окончательно надоела. По-моему, твои приятели забыли повзрослеть, – говорит подруга.
Я заранее знал, что Катрин ответит на мое встречное предложение, но девушка ведет свою игру и произносит эту фразу с деланным безразличием – у нее якобы все в порядке. Справедливости ради скажу, что Катрин бывала в нашей компании считанное количество раз и всегда говорила о парнях одно и тоже – инфантильные. Так что разлад между нами наметился в самом начале, а затем Катрин обнаружила свои интересы, которые оставили равнодушными меня. О концерте женского трио, исполняющего примитивные песенки, я даже думать не хочу, и теперь ловко выкручиваюсь, убеждая девушку, что вечером у меня состоится важный разговор с друзьями – перенести его нельзя. Катрин разочарована, она тихо протестует, но повлиять на ситуацию не может.
Остаток свободного времени я все равно провожу у подруги – каждый играет свою роль до конца. Замечу, о ночном ограблении магазина Катрин ничего не знает, рассказать ей об этом, значит – навлечь на себя жуткий скандал, которым и закончится наша история.
– В следующие выходные мы с родителями едем на дачу. Папа что-то запланировал, хотел тебя попросить…
Я отвечаю Катрин, что все возможно, хотя знаю на сто процентов – не поеду.
Рандеву подходит к финальной части, дальше мы останемся со своими интересами наедине и будем вспоминать о минутах близости. Но прежде чем уйти, я целую Катрин и обещаю позвонить – она ласково улыбается. В этот момент я невольно сравниваю подругу с Евой и Лолитой, думая про себя, что моей девушке пошла бы их неформальность. Затем я выхожу из дома, сажусь в машину и уезжаю, предвкушая вечернюю встречу с фанатами искусственных снов.
И вот мы с приятелями сидим в клубе, за тем же столиком, что и в прошлый раз. Но теперь для встречи есть повод, можно обмыть успешное присвоение чужого образователя. Парни пьют виски, девушки – коктейль с текилой, все ведут себя так, словно в их жизни произошло самое важное событие.
Боб рассказывает мистический сон, который он увидел в гараже Алекса. Я слушаю вполуха, но основной смысл улавливаю: жителям одной местности стали попадаться на земле странные образования – сгустки черного цвета, внутри которых угадывалось что-то вроде панциря черепахи или рыцарского щита. Если человек слишком близко подходил к этой неземной штуке, она затягивала внутрь, и он погибал. Во сне группа ученых изучала места, где обнаруживало себя нечто, и во время одной из экспедиций странный сгусток затянул мужчину, в котором все вдруг признали президента. К удивлению спасателей, он стал единственным человеком, который смог освободиться от поглотившего его опасного существа и вернулся в город. Вот только поведение президента после этого случая стало абсолютно непредсказуемым. Люди заметили, что глаза у мужчины приобрели сходство с неизученными черными сгустками.
– Бред какой-то, – отзывается Лолита. – Не люблю мистику, хотя сама видела такие сны. Кстати, сегодня у меня президент тоже чудом остался в живых.
Девушка рассказывает, что наблюдала во сне за процедурой вручения литературной премии. Для лауреатов приготовили изысканные статуэтки: красивые фигуры из мрамора и золота, похожие на львов – большие и тяжеленные. Одну статуэтку с трудом поднимали два человека. Зрители сидели в зале на креслах, дожидаясь открытия церемонии, но вдруг все здание начало трясти, как в фильме Федерико Феллини «Репетиция оркестра». Стены треснули, с потолка градом посыпались кирпичи. Люди, не успев покинуть места, стали звать на помощь. Неожиданно под завалами увидели президента страны. К потерпевшему бросилось несколько мужчин, но он сам легко выбрался из-под обломков и при этом даже не испачкал дорогой, идеально выглаженный костюм. Презик улыбался, как будто вокруг ничего не случилось.
– Я видела сон отчетливо, засыпанные штукатуркой статуэтки из золота до сих пор у меня перед глазами, – заканчивает рассказ Лолита.
Приятели обсуждают сон, потягивая спиртное, а я невольно думаю о происшествии на работе.
– Слышали, что у меня соседний офис ограбили? Залезли в здание в тот вечер, когда мы образователь к Алексу перевозили. В новостях об этом говорили. Мой папаша увидел сюжет по телевизору, стал вопросы задавать, что и как.
– Не спится кому-то по ночам, вот чужие офисы и грабят. – Алекс подмигнул мне, произнося эти слова. – Тебя в полицию вызывали?
– Следователи на месте работали, почти всех опросили. Мне сказать было нечего.
– Это нас не касается, мало ли где ворюги орудуют, – подключается Роберт. – Сейчас нужно думать о том, как президента завалить.
Сам не знаю почему, но этот парень начал меня раздражать. Его идеи не идут нашей компании на пользу. К тому же крепкие напитки подействовали на приятелей, и они стали наперебой выдумывать способы ликвидации известной персоны.
– Хочу укокошить презика в здании правительства. Но чтобы как в вестерне, достать из кобуры револьвер и пристрелить не целясь, – говорит Сэм.
Еще звучат предложения посадить высокопоставленную фигуру в вольер с питоном и наблюдать за медленной смертью, сделать гладиатором, заставив драться в амфитеатре с другими воинами, повесить над Ниагарским водопадом в бочке, или использовать способ, изобретенный в древнем Китае – растянуть тело над растущими побегами бамбука.
– Неважно, как и где, главное добиться своей цели, – подводит итог Эдуард.
– Согласен. А помните, как во время новогоднего обращения президент использовал пейзажные снимки другой страны? И при этом расхваливал нашу природу, – напоминает об известном казусе Боб. – Вот за это его и нужно уничтожить.
– Я могу решить проблему, – говорит Роберт, что-то затеяв про себя. – Рассказывать сейчас не буду, но идея есть…
После загадочной фразы Роберт спрашивает Алекса, когда можно приехать в гараж, чтобы снова заняться электронным образователем. Приятель отвечает – в любой день, но лучше отложить этот момент: не всем хочется ждать, когда в автомате что-то перепаяют, он недавно появился у нас.
– Найдем и время, и способ президента убить, не все сразу…
С этими словами Алекс допивает горячительное.
– Ладно, пока ограничимся традиционными способами. Все равно держим презика на мушке, – отвечает Роберт.
– Только прикончить почему-то не можем, – с досадой отмечает Эдуард.
Здесь парни снова вспоминают обо мне, ведь один раз во сне я уже отправил презика на тот свет.
– Счастливчик – сумел подстрелить важную птицу!
Мы долго заседаем в клубе, увеличивая дозу спиртного, а затем едем по домам. Сэму удалось познакомиться с какой-то девушкой, и они раньше вышли на улицу. Если парень захочет, сам расскажет о продолжении вечера. Прежде чем расстаться, мы с приятелями назначаем новую встречу в гараже, всем не терпится продолжить увлекательную охоту.
Пару дней мы с Алексом не видимся, но звоним друг другу, чтобы передать новости. Прошлым вечером он зависал у своей подруги Нори. Сказать о ней я могу немного, разве что повторить слова самого Алекса – девушка слишком серьезная для него и страдает той же «болезнью», что и Катрин – не способна прижиться в нашей компании. Давненько ее с нами не было. Разница моей ситуации и Алекса в том, что его пассию, похоже, устраивает такое положение дел. Кстати, год назад Алекс встречался с Лолитой, и самое интересное в этом коротком романе – экзотический финал, связанный с увлечением искусственными снами. После одной из тусовок в клубе они переспали, а утром девушка заявила, что им лучше остаться друзьями. Не знаю, в шутку или всерьез она предложила Алексу устроить оригинальное испытание – убедиться с помощью образователя, правильное решение она приняла или нет. Лолита выбрала задание для электронного автомата и заснула в кресле, предоставив бездумной железяке определить ее судьбу. Сон каким-то неведомым образом подсказал девушке, что встречаться с Алексом дальше не нужно, так их хрупкая интимная связь в одночасье распалась. Размолвка произошла быстро и безболезненно для обоих, что позволило девушке остаться в нашей компании. Тайну «рокового» сна Лолита не выдала.
Я говорю с Алексом из офиса. Передо мной – монитор, и я вижу, что в почту пришло сообщение от Эдуарда. Кликаю мышкой, читаю: разумеется, это описание сна, который он увидел вчера вечером благодаря образователю. Сюжет коротко: на предвыборном плакате президента имелся QR-код, с его помощью можно было общаться с первым лицом страны по интернету – онлайн. Жители города охотно пользовались услугой, но вдруг появился изобретательный киллер, который в момент общения с презиком переслал по почте какой-то неизвестный вирус и убил его на глазах у тысяч зрителей, следивших за трансляцией. Прикольный сон, а вот я удачных сюжетов про интернет не видел…
Алекс рассказывает мне о своем американском дружке – познакомились на каком-то форуме.
– Я ему про охоту на презика написал, мол, убить никак не можем. Стреляем, режем, топим, с обрыва сбрасываем, но без толку, как будто он терминатор. Кстати, – предлагает Алекс, – Шварценеггер, по-моему, баллотировался в президенты США, его тоже можно в сюжетах задействовать, в качестве кандидата, которого пули не берут.
Я говорю, что видел сон с Шварценеггером, но президентом США он быть не может, потому что родился за пределами страны.
– Жалко, я бы и на него поохотился. Круто было бы! – говорит приятель. – Хотя наш презик такой же твердолобый – разницы нет.
Алекс смеется, а я вспоминаю, что уже давно не писал своему британскому дружку Мортону. Парень отлично рисует и часто присылает мне необычные картинки, навеянные просмотром искусственных снов – он тоже стойкий фанат. Мортон раньше хвастался, что создает иллюстрации с ходу, пока сюжет не вылетел из головы, но я ему не верю, рисунки выглядят очень сложными – это компьютерная графика. Алекс треплется по мобильнику, я слушаю и составляю короткое общение британцу. Написал ему о новой игре в убийство президента и о том, что у нас теперь есть свой собственный образователь. Сразу получаю от парня ответ: моя новость о «приобретении в складчину» бэушного автомата вызвала у иностранца здоровую зависть. Мортон сожалеет, что у них в стране нет президента, иначе он «надавал бы ему пинков». Английская Королева, по его мнению, – слишком уязвимая для этой цели персона. Я отвечаю, что жалеть нечего, так как первые лица обычно имеют дурную славу. Согласитесь, неужели приятно читать в интернете, что руководитель вашей страны «питается подачками чужой нефтегазовой компании». Лучше бы он запомнился чем-то другим, более ценным. Но мне хочется забыть всех президентов разом. Я ничего не жду от этих людей, и самое удачное им применение – в искусственных снах.
Мы заканчиваем говорить с Алексом и прощаемся. Планов на сегодняшний вечер у меня нет, главное – без опоздания выйти из офиса и по дороге домой заехать куда-нибудь, где есть образователь. Бывать в гараже каждый день я не могу. Но сегодня четверг, скоро выходные, а значит, и встреча с компанией.
Утром я не успеваю собраться с мыслями, как опять звонит Алекс.
– Макс, классная новость, – приятель, не дожидаясь моего приезда, рассказывает все по телефону. – Вечером Роберт перенастраивал образователь, теперь к любому заданию автоматически добавляется словосочетание «убить президента». Не знаю, что он заменил, но эту фразу даже набирать не приходится на клавиатуре, автомат сам работает в нужном режиме. Мы с Робертом уже пробовали несколько раз – получается.
После этого Алекс добавляет, что сразу «раскусил в Роберте гения», и что парню все должны сказать «спасибо». Но меня интересует другое: можно ли образователь настроить по-старому, чтобы он работал в обычном режиме, ведь не каждый день мы будем убивать президента – надоест быстро. Мне отвечают, что перепаять железяки в автомате можно в любой момент, другое дело – незачем, потому что «новые сны круче».
Разговор на этом заканчивается, и я терпеливо жду вечера, чтобы рвануть на машине к Алексу. Но тут в офисе, как назло, возникает проблема: кто-то из клиентов предъявил претензии к работе агентства, и теперь нужно срочно «решать проблему». Такие моменты меня раздражают, особенно когда приятели заняты более интересными вещами. Времени очень жалко, но повлиять на ситуацию я не могу. Наконец конфликт исчерпан, коллеги затихают и собираются домой. Я первый выхожу из офиса на улицу, сажусь в машину и еду в гараж, чтобы опробовать на себе необычные искусственные сны. Через пятнадцать минут я на месте.
– Макс, ты вовремя, – встречают меня Эдуард и Сэм. – Лолита только что отправила презика на тот свет. Мы тоже удачно поохотились, благодаря Роберту.
У входа в гараж собралась почти вся компания, я по очереди жму парням руку, а они делятся впечатлениями от работы усовершенствованного образователя.
– И что, сегодня всем удалось пристрелить этого говнюка? – подыгрываю я боевому настрою приятелей.
– Не только пристрелить. Эдуард растоптал его, катаясь на африканском слоне, Сэм скормил акулам, Ева училась на нем стрелять из боевого лука, – поясняет Алекс. – В моем сне президент выступил в роли циркового артиста, балансировал на канате с саксофоном в руках, ведь он музыкантом в молодости был. Парень три раза с каната падал, разбиваясь насмерть, но затем оживал. В конце преставления сцена разверзлась, и презик провалился в тартарары, больше его не видели. А Лолита только что сбросила жертву в яму с острыми кольями.
– Какая ты жестокая оказалась, – в шутку говорю я девушке.
– Здесь Роберт техникой заведует, я не горела желанием кого-то убивать. Хотя есть своя прелесть в том, что ты имеешь власть над президентом.
Без задней мысли я интересуюсь у Роберта – сам он изобрел идею с перенастройкой образователя, или такие автоматы уже где-то существуют?
– Идея моя, даю сто процентов. Другие парни будут жалкими эпигонами, – отвечает «компьютерный гений».
– А тебе самому что приснилось после перенастройки? – спрашиваю я Роберта.
Парень говорит, что сюжет напоминал сериал про Индиану Джонса. Ученые искали древний клад, но действие почему-то происходило в современном городе. Люди попадали в страшные ловушки, из потайных окон неожиданно вылетали копья и стрелы, рушились стены. Больше всех досталось нашему презику. В конце сна откуда-то хлынула вода, и его затянуло в гигантскую воронку, образовавшуюся в канализационном люке. Подробностей в рассказе Роберт не жалел.
Круто! Я слушаю разговор приятелей, но готовлюсь сам испытать перенастроенный автомат. Пришло время напомнить о себе однажды убитому президенту.
– Вводи любые слова, все равно сработает, – хвалится Алекс, усаживая меня в кресло машины грез.
Я набираю на клавиатуре «охрана», «принтер», «попугай», не думая о выборе слов, затем надеваю шлем и заставляю образователь немного поработать…
Живого попугая во сне я так и не увидел. Экзотическая птица ярких оттенков была изображена на плакате частного зоопарка, где обитал редкий представитель пернатых, он приехал, кажется, из Австралии. Желающих приобрести билет оказалось так много, что у входа в зоопарк стояла очередь, и каждому посетителю девушка-администратор выдавала специальный пропуск в виде листа бумаги с изображением человека. Меры безопасности казались излишними, но даже с их помощью мне не удалось добраться до попугая. Вдруг в зоопарке раздались выстрелы, среди посетителей возникла паника, кто-то кричал: «Это президент! Почему он в нас стреляет?». Недалеко от себя я, и правда, увидел президента, одетого в темный костюм с галстуком. Лидер страны держал автомат наперевес и стрелял в посетителей без разбора. Люди падали, как подкошенные, а он все давил на спусковой крючок и хладнокровно перезаряжал оружие. Я стоял вне зоны видимости президента, что и спасло мне жизнь. Тем временем раненых и убитых в зоопарке становилось все больше, люди продолжали неистово кричать: «Кровопийца! Новую бойню затеял!». Странно, что посетители, которые спаслись, на выходе спокойно возвращали администратору пропуск с фотографией и покидали территорию зоопарка. Наконец появились охранники с оружием и сходу начали стрелять в презика, остановить его иначе не представлялось возможным. Несколько пуль попали в цель – залитый кровью палач рухнул на землю. Автомат выпал из его рук, но один охранник, подойдя к убитому, всадил ему в голову пулю, опасаясь, что тот может причинить вред. На этом посещение зоопарка закончилось, я вышел на улицу. Но здесь произошла еще одна непонятная вещь. Перед афишей с попугаем стоял мужчина, как две капли воды похожий на нашего президента, только что устроившего чудовищную бойню. Возраст около пятидесяти пяти, густая черная шевелюра. Разница во внешности состояла в том, что у двойника на лбу отсутствовало родимое пятно, которое «украшало» голову лидера государства. Люди кивали в сторону незнакомца и шептались: «Так похож на президента!». В этот момент я проснулся.
– Ну как, Макс, сработало? Президента убил? – лицо Алекса возникло передо мной первым.
– Сработало, но убил не я, а двое охранников зоопарка, из ведомственных винтовок.
Приятели интересуются подробностями, и я рассказываю сон от начала до конца.
– Клево, – резюмирует Эдуард. – А в моем сне презика завалили на концерте группы Metallica. Он сидел в vip-ложе, спокойно слушал музыку, и вдруг кто-то начал стрелять из снайперской винтовки: охранники вскочили, но спасти его не смогли. Самое смешное, что после убийства концерт продолжился. Я сидел в таком месте, что и президента видел, как на ладони, и всю сцену. По громкоговорителю объявили, что пять минут назад состоялось покушение на руководителя страны. Почему-то слушатели зааплодировали…
Ева с недовольством говорит, что у нас теперь осталась одна тема для разговоров – расправа над «бедным» презиком. Звучит просьба к Роберту перенастроить образователь в обычный режим. Якобы девушки хотят смотреть «красивые сны, а не кровавые». Парни в растерянности, не знают, что ей ответить. С одной стороны, любая тема в искусственных снах приедается, и со временем хочется чего-то новенького. Но сейчас ситуация выглядит иначе: приятели только вошли во вкус и расставаться с придуманной нами же игрой никто не хочет. Хорошо, что слова Евы удается превратить в шутку, и о просьбе забывают. Наш автомат продемонстрировал чудеса, по-другому не скажешь, жаль только, что достался он незаконно.
Утро выходного дня не предвещает ничего экстраординарного, но слишком ранний звонок Алекса переворачивает все с ног на голову:
– Вчера ночью Роберта увезли в полицию…
По возбужденному голосу видно, что приятель не шутит.
– За какие провинности? – искренне удивляюсь я, не понимая, в чем дело. – Зачем он нужен копам?
– Помнишь нашу встречу в клубе, когда Роберт призывал парней любыми способами завалить президента?
Я отвечаю – разумеется, помню, мы все об этом говорили.
– За соседним столиком кто-то случайно услышал эти угрозы, воспринял их всерьез и сообщил в полицию. Там решили, что готовится реальное покушение на президента.
Бред какой-то, слова Алекса озадачили не на шутку. И что теперь будет?
– Копы точно узнают, кто был с Робертом в тот вечер, всех потащат на допрос. Хотя не это главное. От покушения мы отговоримся, угрозы никому не было, но полицейские могут пронюхать о краже образователя, в гараж приедут. – Алекс делает паузу, думая, что еще сказать. – Я звонил домой Роберту, у него квартиру обыскивали. Предки в панике, им не объясняют, что происходит…
Тут я понимаю, что крепко влип, и ругаюсь в трубку. Ко мне тоже может нагрянуть полиция. Как чувствовал – добром затея с магазином не кончится…
– Макс, спокойно, образователь в надежном месте, и есть время что-то предпринять.
– А может, копы уже роются в твоем гараже. Или вечером к нам домой прикатят…
Алекс отвечает, что недавно был в гараже, там все в порядке. И сразу предлагает мне избавиться от автомата:
– Его нужно спрятать на время.
Приятель знает, что говорит, другое дело – найти место, куда перевезти габаритную технику. Лично мне предложить нечего. Однажды мы уже занимались транспортировкой образователя, но где его разместить сейчас, чтобы не вызвать подозрений? Алекс спокоен, и я понимаю, что какой-то план у него есть.
– Копов интересуют только угрозы в адрес президента. Про ограбление магазина они могут и не узнать. Но все равно нужно увезти автомат, иначе хуже будет, когда с обыском приедут. Я звонил одному знакомому, ты вряд ли его помнишь. Хозяин небольшого кафе на окраине города. Поставим образователь к нему, он согласен. Мешаться там железяка не будет, зато привлечет посетителей. Пусть работает бесплатно, какая разница.
Идея смелая: избавимся от главной улики и, одновременно, спасем автомат. Но сразу возникает вопрос, а если полиция и на владельца кафе выйдет?
– Вряд ли. Мы редко видимся, а по телефону я ничего лишнего не говорил. Все будет окей, – отвечает Алекс, давая понять, что это единственный отходной вариант. – Другого плана у меня нет. Если ты «за», нужно увозить образователь, пока есть возможность.
Мы решаем, что Алекс прямо сейчас должен искать габаритную тачку, а я вызываю Эдуарда – он поможет грузить электронный автомат. Приятель еще не в курсе последних событий, и по дороге в гараж я объясняю ситуацию с Робертом, которая может принести нам всем большие неприятности. Сколько продержат парня в полиции, и что ему «светит» за угрозы – неясно. Но мы должны обезопасить себя и перевезти образователь в укромное место.
– Дома у Роберта вряд ли найдут что-либо подозрительное – делится мыслями рокер. – Хотя мы мало знаем парня. Вдруг копы найдут крамолу, будет совсем плохо.
Мы подъезжаем к гаражу, Эдуард ставит машину ближе к воротам. Алекса пока нет – придется ждать. В наших интересах найти фургон для перевозки как можно скорее.
– Если легавые сейчас сюда нагрянут, мы с Алексом долго не увидимся. Нужно было договориться, как отвечать на вопросы следователей, чтобы не выглядеть идиотами, – я поизношу это и понимаю, что начинаю нервничать.
Эдуард согласен, наши показания на допросе должны совпадать, ведь никто не знает, что Роберту предъявили полицейские.
– Когда увезем отсюда ворованный агрегат, станет спокойнее.
Но я, если честно, даже не верю, что сегодня смогу отключиться от проблем.
Минут через пятнадцать к гаражу подъезжает Алекс. «Мицубиси» L200, с открытым кузовом – откуда он у него? Такой тачки у приятеля никогда не было. Угадывая на наших лицах вопрос, Алекс отвечает, что одолжил у подруги.
– Давайте грузить, ждать нечего.
Мы открываем ворота гаража и входим внутрь. Жаль расставаться с техникой, такие классные сны стали сниться. Пока мы возимся с образователем и креслом, Алекс коротко рассказывает сон, увиденный прошлым вечером.
– Не помню, какие выбрал слова, но мне приснилось, что группа злоумышленников решила просканировать нашего президента, как в знаменитом фильме Спилберга. Нужно было узнать какой-то важный государственный секрет. А презик тоже оказался сканером, причем, еще более сильным, чем заговорщики. В результате их «дуэли» головы у парней взорвались, как гранаты, и жидкая дрянь зеленого цвета посыпалась на землю.
На лице Алекса играет довольная улыбка, хотя ситуация не способствуют веселому настроению.
– Заговорщиков было много, целая тайная секта, и на президента начали охотиться еще более сильные сканеры. В финале сна ему здорово досталось. Все происходило, как в крутом голливудском фильме…
Образователь уже в машине. Мы тихо закрываем бортик кузова и пару минут просто стоим – слушаем Алекса.
– Эти парни соорудили мудреный агрегат, способный генерировать энергию, по типу излучателя, и направили его на президента. Не знаю, о каком секрете шла речь, но от него одни головешки остались. Утром по телевидению и в газетах объявили, что руководитель страны оказался не таким могущественным сканером, как его представляли. И теперь на этот пост якобы требуется подобрать кандидатуру исключительную, непобедимую, иначе репутация государства пострадает…
Я перебиваю Алекса: нужно чем-то прикрыть образователь. Никто не должен видеть, что везут в машине, свидетели в таком деле могут навредить. Приятель заходит в гараж и возвращается со сложенным куском брезента – автомат спрятан от ненужных глаз. Затем Алекс запирает гараж, мы садимся в тачку и едем к владельцу спасительного кафе.
По дороге говорим только о Роберте – какое его ждет наказание? Наши полицейские смогут «пришить» любую статью, тем более, когда речь идет о покушении на президента страны – снисхождения тут не жди. А всех, кто был вместе с Робертом в клубе, запишут в соучастники…
– Вот бы потолковать с «добрым» парнем, который сдал нас копам, – ставит вопрос ребром Эдуард.
Но меня тот человек не волнует. Важнее, чтобы с Роберта сняли подозрения, и чтобы нас копы не взяли в оборот. Поэтому перед вызовом к следователю нужно договориться – как отвечать на его вопросы.
– Придется объяснять в полиции, зачем мы устраиваем экзекуции над президентом, да еще по нескольку раз в день, – говорю я парням в машине.
– Так и скажем, что придумали игру, в которой нужно расправиться с этим дурнем, – отвечает Алекс. – Кому мешают наши искусственные сны? Образователи стоят на каждом углу, значит, люди имеют право ими пользоваться. Хоть сейчас пристрелю во сне презика десять раз подряд. За это не имеют права арестовывать!
Проблема с Робертом выглядит для нас надуманной, она возникла случайно, по вине чересчур мнительных людей. А вот история с присвоением «бесхозного» образователя из магазина заметно осложняет ситуацию. Если технику найдут, к ее нынешним владельцам появится много неприятных вопросов.
Алекс спокойно ведет машину, и, как ни странно, сидя в кабине, мы чувствуем себя в безопасности. Почему-то кажется, что ничего плохого сейчас не случится. Вскоре Алекс подруливает к зданию, на фасаде которого виднеется анонимная вывеска – просто «кафе». Приятель выходит из автомобиля и исчезает в дверях незнакомого заведения. Пару минут мы стоим молча, затем Алекс появляется на улице и кивает в сторону кузова – начинается знакомая возня с автоматом: вместе выгружаем его и несем внутрь кафе, расположенного на первом этаже.
– Сказали поставить здесь. Розетка рядом, больше ничего не нужно, – говорит Алекс и опускает железную махину на деревянный пол.
Мы оказались в небольшом темном холле: в углу мягкие кресла, диван, журнальный столик, фотографии звезд и светильники на стенах. Вполне подходящее место для нашей уникальной машины.
– Образователь работает без денег, твой приятель это поймет? И у посетителей могут возникнуть вопросы, – как бы напоминаю я Алексу.
Приятель отвечает, что «мелочь» хозяина заведения не спасет, а люди, которые здесь тусуются, только рады будут воспользоваться образователем на халяву. К тому же другого реального плана по спасению автомата пока нет. Мы возвращаемся к фургону, переносим в холл кресло, шлем, клавиатуру, включаем технику и на время оставляем ее.
– Увезем обратно, как только позволит ситуация, – успокаивает Алекс.
Наконец мы втроем выходим на улицу, садимся в машину и едем обратно. Приятель должен вернуть тачку знакомой, поэтому на середине пути мы с Эдуардом покидаем его и добираемся домой своим ходом.
Весь день телефон Роберта молчит, его родители о причинах ареста ничего не знают, но вечером на связь снова выходит Алекс. Мы пересекаемся в городе, чтобы говорить не по телефону – номера могли поставить на прослушку.
– Парня отпустили. Он только что звонил, – голос у приятеля кажется спокойным. – Допрашивали несколько часов подряд, о нашей компании, разумеется, все знают. Роберту даже не пришлось называть имена, полицейские сами навели справки – быстро работают. Правда, Роберт сказал, что свел инцидент к шутке, ведь мы не идиоты, чтобы говорить в людном месте о покушении на президента. Убийства первых лиц готовятся не так.
– О нашем образователе знают что-нибудь?
– Роберт говорит – нет. Вопросы были только о мнимом покушении. Вроде поверили там, что мы дурачились…
Я понимаю, что ситуация не настолько критична, как выглядела с самого начала. Но в перспективе маячит встреча со следователем – это всерьез напрягает. Главное, чтобы о ней не пронюхали на работе, иначе косо будут смотреть, проблемы возникнут. Родители о моих приключениях вряд ли узнают, если только копы не устроят обыск в их присутствии. Вот тогда будет переполох!
После разговора с Алексом мы встречаемся всей компанией. Арест Роберта давно не новость, мы думаем, как вести себя на допросе – в полиции могут быть сюрпризы. То, что удалось избавиться от ворованного образователя, позволяет вздохнуть свободнее – одной проблемой меньше. Теперь нужно осторожнее болтать по телефону, иначе сами выведем копов на ограбление магазина.
Роберта отпустили, но приятели все равно выглядят растерянными: не каждый день жизнь на ровном месте устраивает ловушку. Кто стал виновником наших бед, узнать вряд ли удастся, хотя парни постоянно говорят об этом. Лолита снова высказывает догадку, что полицейским нашу компанию сдал Никита:
– Узнал про образователь, обиделся, что ему не доверяют, и решил отомстить…
Доказательств ее слов нет, но версия выглядит реалистичной. Алекс задался целью выяснить – навредил нам Никита или нет. Но проверить это сложно. Разговор с друзьями завершается быстро, все едут по своим делам и про искусственные сны не вспоминают.
Дома мне спокойнее. Родители заняты чем-то своим, я включаю ноутбук и проверяю электронную почту. Британец Мортон, с которым мы переписываемся больше года, снова прислал иллюстрацию, созданную по мотивам искусственного сна. Я открываю вложение и пытаюсь угадать смысл рисунка, но без комментариев автора понять его сложно. Читаю описание сюжета сна: парень оказался в совершенно темном помещении, напоминавшем тоннель или гигантскую изогнутую трубу, стенки которой медленно вращались. Мортона затягивало вглубь, как в воронку, сопротивляться гнетущему падению он не мог, но дно, куда британец должен был упасть, постоянно удалялось. Иногда в темноте, как на экране, возникали изображения микросхем, непонятных радиоприборов и компьютерных деталей. Один раз из них сложилось нечто похожее на шлем образователя искусственных снов, так написал Мортон. Картинка была мрачной и рождала мысли о технократическом кошмаре. Сюжетного развития сон не получил, а впечатления у приятеля вызвал, похоже, сильные. Этот жуткий вращающийся тоннель, внутри которого Мортон провел несколько минут, он и нарисовал, искусно расписав его стенки объемными изображениями деталей.
Мне есть чем ответить. Вчера я успел воспользоваться образователем в киноцентре, расположенном рядом с домом, и увидел любопытный сон. Правда, от темы президента и безжалостной расправы над ним я временно отказался – возникло желание увидеть что-то новенькое. Сон состоял из отдельных частей, но был объединен общей идеей: по сюжету я пытался управлять окружающей жизнью с помощью телевизионного пульта, но удавалось это не всегда. Сначала я оказался в кабине легковой машины и никак не мог тронуться с места. Вместо педали сцепления и газа я нажимал кнопку на пульте – тогда автомобиль превращался в непонятное средство передвижения или строительную технику. Кнопка «1» перенесла меня внутрь кабины трапа, который подают к самолету: над головой мгновенно появились незнакомые люди, спешащие на посадку. А кнопка «3» заставила легковушку вспорхнуть вместе с водителем на огромную высоту и превратиться в кабину подъемного крана – внизу полным ходом шла стройка. Выбирая во сне отель для отдыха на побережье, я пользовался тем же пультом, который все время был в руках. Сначала я нажал на кнопку со значком «перемотка вперед», и отели, слившись в сплошную ленту вместе с пальмами, дорогими автомобилями у дверей и людьми на песчаном пляже, стали быстро удаляться в перспективу. Не зная, на каком конкретно отеле остановить выбор, я продолжал «мотать пленку», наблюдая за веселой картинкой. Были во сне и другие эпизоды, происходившие на съемочной киноплощадке. Декорациями и актерами я так же лихо управлял с помощью пульта. Об этом сне я и рассказал Мортону.
Переписка с британцем немного успокоила меня, но мысли о предстоящем визите в полицию становятся навязчивыми: как сложится мой разговор со следователем? Вдобавок я жутко боюсь, что копы придут ко мне домой, это станет потрясением для родителей – не оберешься расспросов. Я сижу перед включенным ноутбуком и пытаюсь все обмозговать, психологически подготовиться к допросу, но события развиваются быстрее, чем можно было ожидать. Внезапный звонок на сотовый буквально выбивает почву из-под ног.
– Здравствуйте. Беспокоят из полиции. Вам необходимо прийти к нам для выяснения некоторых обстоятельств. Ждем завтра в первой половине дня. Не заставляйте высылать за собой наряд сотрудников.
Я отвечаю, что приеду обязательно – голос пропадает. Не могу сказать, что я сильно испугался, но внутри начинает штормить. Знал, что из-за Роберта возникнут проблемы, но выбора нет, завтра нужно ехать к следователю на допрос. Жаль, что не успел поговорить с «компьютерным гением», он уже был у копов и мог бы подсказать – как себя вести.
В этой ситуации меня успокаивают два обстоятельства. Во-первых, мне позвонили и пригласили прийти, а не задержали на улице, как Роберта. А во-вторых, его выпустили из участка, продержав сутки, это значит, что жестких мер копы применять не стали – повода не нашли. Может, и мое общение со следователем не будет иметь серьезных последствий. Путаясь в этих мыслях, я заснул в середине ночи.
Утром я привожу себя в порядок, пишу по электронке письмо коллегам, что приеду в офис позднее, затем выхожу из дома, завожу «фольксваген» и направляюсь в полицейский участок. Звонивший мне человек назвал номер кабинета, куда нужно прийти.
Ехать в полицию вместо работы совсем не хочется. Ведь я даже не представляю, чем закончится разговор со следователем, впереди – бесконечный черный тоннель, который приснился Мортону. Думать о том, чем я займусь после допроса, или когда спокойно сяду в кресло образователя, не выходит – я просто еду, держась за руль. Но отсутствие мыслей вдруг помогает: трехэтажное здание полицейского участка, куда меня вызвали, возникает быстро, как будто я живу от него в ста метрах. Остается выйти из тачки и нырнуть внутрь казенного строения.
На входе полицейский оформляет временный пропуск и говорит, как лучше пройти к кабинету «37». Через минуту я оказываюсь в пустом коридоре на третьем этаже, но в этот момент меня застает неожиданный звонок Алекса:
– Ты где? Меня вчера на допрос вызвали. Эдуарда и Сэма – тоже.
– Алекс, я уже в участке. Понятия не имею, сколько проторчу здесь, но сразу наберу тебя, как смогу.
Я стараюсь говорить тише, потому что в разных концах здания видны полицейские – не хочется привлекать их внимание. К тому же времени на общение по телефону больше нет, передо мной дверь с номером «37». Осторожно стучу, открываю ее и захожу внутрь, стараясь увидеть лицо полицейского, с которым предстоит иметь дело.
– Здравствуйте, – офицер заметил меня, кивнул в ответ и движением руки пригласил вглубь комнаты.
Детектив – полноватый рыжеволосый мужчина лет сорока пяти, одет в гражданский костюм. Когда я вошел, он стоял возле шкафа в дальнем углу кабинета, перебирая какие-то документы. Затем автоматически отложил их, вернулся к столу рядом со мной и сел за грубый деревянный стул. Взял шариковую ручку с бумагой.
– Ваше имя и фамилия, возраст…
Я ответил на все вопросы, который он задал: где живу, что заканчивал, кто родители.
– Третий год работаете в рекламном агентстве, думаю, за хорошее вознаграждение, – продолжает офицер, вкладывая в слова непонятный мне смысл. – Работой дорожите? Не волнуйтесь, ничего серьезного на вас пока нет…
Офицер выглядит самоуверенным, все время смотреть ему в глаза не получается, и я выхватываю взглядом настенные часы с гравированной табличкой, висящие за его спиной. Похоже – дарственная надпись. Кстати, фамилия у детектива Сноуден, зовут – Эдвард, он назвал свое имя сразу, как предложил войти.
– Начну с того, что вашей компании сильно повезло. Недавно я общался с молодым парнем по имени Роберт. Его отпустили домой, но это не значит, что он продолжит, как и раньше, заниматься ерундой. Вы стали взрослыми людьми, а ведете себя так, что жители города вынуждены звонить нам и озабоченно сообщать о каких-то недоумках, готовящих покушение на президента нашей страны. В нашем участке, конечно, не дураки работают и понимают, что вменяемые люди не станут при свидетелях, в публичном месте, говорить о подготовке к заговору. Но мы были вынуждены в тот же день встретиться с заявителем. Роберта быстро задержали. Что делать, сигнал в полицию поступил, и наша обязанность – на него отреагировать. Безопасность президента – это не шутки.
Я молча слушаю офицера, еще не понимая, что скрывает его внешне миролюбивый тон. Хочется, чтобы он как-то раскрыл себя, может, тогда я перестану волноваться.
– В другой стране вас всех стразу упрятали бы в тюрьму, без лишних разбирательств. Но вы живете в демократическом государстве, где закон важнее всего. Так давайте вместе его уважать, – Сноуден приподнимает брови, наделяя последнюю фразу особым смыслом.
Вопросов мне больше не задают, детектив ведет монолог, который должен получить неприятное развитие…
– Не все так просто в жизни, как хотелось бы, – подтверждает мою догадку детектив. – Вы знаете, скоро в стране пройдут очередные выборы, и действующий президент будет баллотироваться на второй срок. Популярности в обществе ему не занимать, и с большой долей вероятности он останется на своем посту. Я задаю конкретный вопрос: вам нужны проблемы из-за каких-то образователей и искусственных снов? Ведь они могут испортить вам жизнь. У полиции много различных функций, в том числе обеспечение безопасности президента нашей страны. Вами сейчас занимаюсь я, но только потому, что дело не стали передавать федеральным службам. Им здесь нечего делать, реального заговора нет.
Последняя фраза звучит спасительно. Значит, серьезных претензий по отношению ко мне и приятелям у детектива, и правда, нет, он сам минуту назад сказал об этом. С другой стороны, разговор только начался, и финал его неизвестен. Офицер вновь повторяет свой трюк по улавливанию моих мыслей и продолжает:
– Мне безразлично, чем занимаются ваши приятели вечерами, пусть даже это не идет вразрез с законом, но шеф полиции больше не хочет, чтобы жители нашего города играли в дурацкую игру «убить президента». Это развлечение закончилось вместе с бездумными угрозами Роберта, которые он высказал при свидетелях. Или у всей компании возникнут неприятности. Лучше понять меня сразу.
Первая негативная реакция от встречи с офицером прошла, но я начинаю понимать, что он открыто запугивает меня, не принимая в расчет существующих у каждого человека прав. Думая так, я стараюсь показать, что согласен с требованиями Сноудена, спорить с ним в моей ситуации – значит, самому нарываться на проблемы. Уверен, Роберту было не в пример сложнее на этом же месте.
– Молодые люди, – офицер словно не замечает, что я в кабинете один, и обращается во множественном числе, – раскройте глаза, посмотрите внимательнее, где вы живете. Это развитая, цивилизованная страна, создающая для каждого массу возможностей, радужных перспектив. Здесь можно сделать блестящую карьеру и заработать вагон денег. Так зачем испытывать судьбу? Вспомните случай, который недавно произошел в США. Сотрудника безопасности международного аэропорта арестовали за «распространение угроз в адрес президента страны». По телевидению об этом больше месяца говорили, но вы не сделали правильных выводов. Началась все с неосторожных слов, как с вашим Робертом. Коллега подозреваемого случайно услышал, что мужчина отпускает угрозы в адрес первого лица, и сообщил куда следует. У того шутника во время обыска обнаружили несколько десятков стволов и боеприпасы. Может, и у Роберта где-то арсенал припрятан? Наши сотрудники перевернули его квартиру вверх дном…
– Но вы уже поняли, что заговора не существует, – начинаю я оправдываться…
– А кому какое дело? – детектив ждал моих слов. – Повторяю, поступил тревожный сигнал от жителя города, и я был обязан отреагировать на него. Вы говорите, что это игра, но угроза прозвучала, значит, следствие должно произвести соответствующие действия, а гражданин, в случае установления вины, понести заслуженное наказание. Даже если вы шутили, впредь лучше так не поступать. Ваших родителей и близких начнут допрашивать, в квартире проведут обыски. И вряд ли это закончится безболезненно, как сейчас.
Офицер сильно распалился: на лбу выступил пот, лицо покраснело, забыв обо всем, он называет меня на «ты».
– Ты работаешь в рекламном агентстве на хорошей должности? – эта тема в начале нашего разговора была обозначена, но не раскрыта.
Я утвердительно киваю.
– Но кто сказал, что место останется за тобой, если мне будут продолжать поступать сигналы о вашем неадекватном поведении. Шестьдесят процентов населения на прошлых выборах проголосовало за нынешнего президента, этим нужно городиться, а не трепать нервы полицейским, у которых дел по горло. Если информация о ваших глупых выходках распространится по городу, вы никому не будете нужны, ни в одну компанию на работу не устроитесь. Захотите переехать в другой город? Все необходимые сведения из местного полицейского управления отправятся вслед за вами, и там легче не станет.
В эту минуту я начинаю понимать, что большие неприятности мне не грозят, а страж порядка занимается своего рода профилактической работой, пытаясь на меня «надавить» в известных целях. Нашего президента не должны убивать даже в искусственных снах – вот чего он требует. Близятся выборы, и незачем «воду мутить». Замечу, психическая атака, предпринятая детективом, возымела действие: находиться в его кабинете стало невмоготу.
– У вас есть все для нормальной, обеспеченной жизни, – настойчиво развивает мысль Сноуден, – в том числе образователи искусственных снов, установленные в городе ради развлечения. В годы моей юности даже компьютеров не было, и вам сейчас позавидовать можно. Но вы сами отказываетесь от безобидного досуга, а в итоге – на улицах раздаются призывы убить законного президента, между прочим, уважаемого многими человека. Это возмутительно, и в следующий раз вас посадят в тюрьму, так как угрозы не будут казаться шуткой.
Офицер подходит к соседнему столу, наливает стакан воды, выпивает, а затем еще какое-то время «промывает мне мозги».
– Игры с казнями и покушениями на президента больше не существует, как будто ее и не было. Понял меня? Все закончилось раз и навсегда. Слышать об этом не хочу.
Не знаю, как мне удается выдержать его затяжную поучительную речь, но желанная минута все-таки настает: Сноуден прощается и разрешает мне выйти из кабинета, после чего снова погружается в рабочие бумагами. Я молча закрываю дверь и по пути к выходу привожу свои мысли в порядок. Разговор с офицером закончился, но отдельные фразы его «искрометного» монолога по инерции крутятся в голове, словно заевшая пластинка. Через минуту я сажусь в машину и еду в офис – близкое общение с детективом, к сожалению, не отменяет обязанностей по работе. В полиции я пробыл больше часа, и за это время успел разочароваться во многих вещах. Оказалось, что, живя в демократической стране, можно в одночасье лишиться законных прав и стать жертвой полицейского произвола, ведь офицер увидел в выдуманной нами игре источник служебных проблем и самолично ввел запрет на нее. При этом он говорил со мной как с человеком «второго сорта»: повышал голос, а еще запугивал. Я пытаюсь успокоиться и держу телефон выключенным – общаться с парнями, которые наверняка звонили мне, нет желания. Даже приехав в офис, я продолжаю вести в голове словесную битву со Сноуденом и пренебрежительно отвечаю на вопросы, которые офицер мне не задавал.
Ближе к вечеру я узнаю, что у разных следователей уже побывали Алекс, Сэм, Вуди, Эдуард, которые также перенесли унизительную процедуру допроса, сопровождавшуюся «выкручиванием рук». Девушек вызвали в участок на следующий день, вероятно, времени переговорить со всеми сразу у копов не хватило. Компанией мы еще не встречались, но по разговору с Алексом я понимаю, что дела не так плохи, как можно было ожидать. Тактика поведения, выбранная нами накануне допросов, сработала успешно – мы отвечали одно и то же и старались не лезть в бутылку. Теперь хочется как можно скорее увидеть приятелей и обсудить ситуацию между собой, но меня застает врасплох звонок Катрин, с которой мы давно не пересекались.
– Привет, Макс. Папа видел, как ты выходил из полицейского участка. Тебя зачем-то вызывали? Ты мне об этом не говорил…
Даже не знаю, что ей ответить, и выдаю первую попавшуюся версию, которая может показаться реалистичной:
– На работе обчистили соседний офис. Ночью вывезли компьютеры, еще какую-то технику. Я разве тебе не рассказывал? Всех сотрудников вызывали для дачи показаний, и меня тоже.
Это – единственная причина, похожая на правду, которую я смог выдумать: непросто сходу объяснить свой вызов в полицию. Я жду новых вопросов, но Катрин принимает мой ответ и переводит разговор на другую тему, после чего ставит вопрос о нашем совместном времяпрепровождении.
– Мы увидимся сегодня?
С радостью заехал бы к ней, но вечером важнее встретиться с приятелями и обсудить допрос у следователя. Поэтому я говорю Катрин, что освобожусь поздно и могу не успеть. В ответ слышу от подруги упрек в недостатке внимания к ней. Как-нибудь заглажу вину – думаю я, собираясь выйти из дома.
Наконец после вынужденной паузы мы с компанией встречаемся в клубе, правда, не в том, где призыв Роберта «замочить президента» вызвал панику у кого-то из посетителей. Столик выбрали как можно дальше от веселящейся и уже накаченной алкоголем публики, где нет посторонних ушей. Настроение у друзей неважнецкое, в отличие от предыдущей вечеринки, когда одна мысль о добытом ночью образователе подогревала атмосферу. Мы молча тянем пиво, стараясь забыть о проблемах. Тема искусственных снов словно умерла, и я уверен, что за эти несколько дней парни не горели желанием их увидеть.
Лолита опять высказывает свои подозрения в отношении Никиты.
– Он исчез после той встречи, когда Роберт предлагал нам вывезти образователь из магазина. Парень скрытный, всегда казался подозрительным, – девушка слегка морщится, выражая недоверие.
Алекс отвечает ей, что не стоит хвататься за первую попавшуюся версию, если мы не можем вычислить человека, принявшего за чистую монету наши пустые угрозы.
Разговор не вяжется, к тому же опаздывает главный виновник недавних разборок с полицией – Роберт, его сильно хочется повидать. Парню досталось больше других, значит, и рассказать нам есть о чем. А от подозрений в адрес Никиты – мало толку.
Наконец в дверях появляется Роберт, а вслед за ним – Никита, что удивляет и меня, и приятелей. Почему они приехали вместе? Роберт одет в дорогую рубашку и вельветовые джинсы, выглядит он уверенным, чего не скажешь о Никите – на нем простая футболка и мешковатые летние брюки. Лицо у русского недовольное, он смотрит в сторону, чем еще больше вызывает подозрение. Парни здороваются и садятся за общий столик.
– Никита знает о наших приключениях, – с ходу заявляет Роберт. – Мы встретились случайно, когда меня выпустили из полицейского участка. Я не стал говорить об этом по телефону.
Ситуация выглядит неприятной, ведь Никита часто бывал в нашей компании, значит, в полицию могли вызвать и его, а парня никто даже не предупредил. Никита, как обычно, молчит, и мне сложно понять, обиделся он или нет. Впрочем, это неважно, все подозрения копы с нас сняли, и за столиком уже начинают шутить по поводу случившегося.
– В следующий раз, если будем готовить покушение на президента, точно позвоним, – прикалывается Эдуард, глядя на русского.
О Никите забывают, когда Алекс начинает говорить о нашем образователе, на время увезенном из гаража. Кто-то сказал ему, что прошлым вечером к автомату стояла очередь, а люди только и обсуждали искусственные сны про президента.
После этой новости компания оживляется.
– Завидую людям, сны бесплатные – развлекайся сколько хочешь.
– Деньги не главное. Я тоже покой потерял, когда первый сон о президенте увидел. Главу страны убивают всеми известными способами – красота!
Приятели возвращаются к излюбленной теме, всплывают еще не озвученные сюжеты искусственных снов: президент в роли самурая, совершившего харакири в день важного международного саммита; президент, повторивший судьбу одного из персонажей рассказа Франца Кафки – взял и превратился в жука. В другом сне президент забеременел и родил мальчика, оказавшегося копией высокопоставленного папочки. Но время почему-то стало двигаться для него в обратном направлении, как в фильме «Странная история Бенджамина Баттона». Младенец с лицом старика превратился в зрелого мужчину, а под конец жизни снова стал ребенком, не утратив черты президента. Умер тихо и незаметно.
Слушать все это в исполнении друзей интересно, но когда они, наконец, замолкают, Алекс сообщает очередную сногсшибательную новость: оказалось, что у владельца кафе, в котором сейчас стоит наш образователь, есть целая сеть электронных автоматов, и они приносят деньги. В первый же вечер, когда в заведение нахлынули посетители, бизнесмен захотел выяснить, почему чужая техника привлекает людей больше, чем его собственная. Алекс объяснил, не вдаваясь в детали, а знакомый загорелся желанием перенастроить все свои образователи, чтобы за счет оригинальной идеи больше зарабатывать.
– Роберт, клеевая халтура, возьмешься? – спрашивает Алекс. – Платят хорошо. Кто-нибудь из парней тебе поможет.
Такого поворота никто не ожидал. Мне казалось, что игра с обязательным условием убить президента будет достоянием только нашей компании, но выходит иначе…
– Половина города начнет за презиком гоняться, – озабоченно произносит Лолита.
– А что в этом плохого? – парирует Эдуард. – Должен он когда-то почувствовать, что такое всенародная любовь…
Идея двинуть собственное увлечение «в массы» пришлась и мне, и друзьям по душе. Мы сразу забываем о неприятностях с полицейскими и начинаем обсуждать предложение отчаянного бизнесмена. Алекс успел договориться с владельцем кафе – перенастроить его технику будет несложно: Роберт по очереди объедет все точки, где стоят образователи, и приведет их в то же состояние, что и наш автомат. Препятствий возникнуть не должно.
– Я «за», деньги лишними не бывают, – сразу соглашается новый знакомый. – Люди оценят наши усилия, когда смогут поквитаться с презиком за «все хорошее», – произносит Роберт с довольным видом.
Мысль, и правда, крутая, но есть одна загвоздка: если на улице каждый второй будет говорить про убийство президента, копы сразу догадаются, откуда взялась странная мода, кто приложил руку к ее распространению.
– В полиции решат, что массовый психоз жителей города случился по нашей вине, – рисует мрачное будущее Эдуард.
Но Алексу затея все равно нравится:
– Люди имеют право прикалываться над своим президентом. Копов это в принципе не должно волновать, пусть ловят преступников.
Мне кажется, что если игра станет популярной, то предъявлять претензии будет не к кому. Фанаты искусственных снов научатся, все как один, говорить о покушении на главу государства, а следить за каждым человеком – у полицейских сил не хватит. Пока парни обсуждают перспективы новой затеи, я прихожу к знакомому для себя выводу, что от этой авантюры уже никто не откажется. Выбор нашей компании предопределен заранее, как в случае с ограблением магазина.
Я замечаю, что настроение у приятелей резко повысилось – жизнь начинает входить в обычное русло. Кажется, что о проблемах с копами здесь никогда не вспомнят, а думать об этом, и правда, скучно. Еву так глубоко тронуло желание владельца кафе заработать на идее Роберта, что она предлагает и наш образователь сделать платным.
– Тогда я буду отдыхать в дорогом ресторане, а не здесь, – шутит подруга, понимая, что «коммерческий проект» принесет больше проблем, чем денег.
Парни ей так и отвечают, переводя разговор на другую тему. Кстати, как долго наш автомат будет стоять в другом месте? Об этом я спрашиваю Алекса. Он, подумав, говорит, что сам не знает: перевезти обратно можно будет, если это станет безопасно.
Долго молчавший Никита вдруг отрывается от пива:
– Друзья в России знают о нашем образователе и о допросах в полиции – тоже. Я им по электронке написал. Теперь меня пытают, как перенастроить автомат, чтобы он начал работать по-новому. Роберт, поможешь? – Никита вопросительно смотрит на него. – Есть желание приобщить тамошнюю публику к цивилизации. Хотя в России шутки, связанные с президентом, еще больше копам не нравятся.
Роберт отвечает, что если друзья толковые, то разберутся в его инструкции. Он берет бумагу с ручкой и что-то рисует Никите. Парни вместе идут за пивом, а я слушаю музыку, непривычную для этого клуба. Звучит композиция американской группы Soul Coughing, которую я одно время любил. Почему ее поставили сегодня? Не помню, кто мне рассказал о давно распавшейся команде, но точно не Эдуард, любитель Mot;rhead и Alice Cooper.
Роберт что-то сосредоточенно пишет, а затем говорит вернувшимся с пивом друзьям, что может разослать информацию.
– Пользуйтесь, кто хочет. Изменить настройки не проблема.
– Клево, пусть все президентов убивают, не жалко – одобряет предложение Вуди. – Полицейские на ушах стоять будут, а то, наверное, устали грабителей ловить. Никита, ваш презик быстро бегает, или его любой школьник догонит?
Никита монотонно отвечает, что их президент в юности занимался боевым самбо, и тягаться в спорте с ним сложно, несмотря на возраст – чувство юмора у парня хромает на обе ноги. Тут Эдуард вспоминает, что Никита – единственный среди нас, кто не охотился на президента, и ему пора принять «боевое крещение». Точно, русский последним узнал о возможностях перенастроенного образователя и не видел ни одного искусственного сна, в котором глава страны оказывается жертвой.
– Сейчас исправим досадную ошибку, – говорит Алекс. – Поехали, Никита должен отыграться, а заодно и сами проветрим мозги.
Идея воспользоваться образователем пришла очень кстати – давно хотелось увидеть пару увлекательных снов. Я допиваю пиво и выхожу с парнями на улицу. Прежде чем мы сядем в машины и уедем, Вуди рассказывает Никите, в виде примера, о запомнившейся экзекуции над президентом – как бы подготавливая его к необычному зрелищу.
– Один раз презика долго не получалось убить. Но, как говорят русские, против лома нет приема. Я проткнул парня металлической арматурой, он стал выдергивать ее из себя, но не смог. Картинка во сне быстро изменилась, и президент вместе с торчащей из груди железякой оказался на сцене, перед трибуной – он читал какой-то доклад. Люди в зале как будто ничего не замечали, а раненый, истекая кровью, продолжал выступать. Короче, так он и умер с докладом в руках…
Дверки авто поочередно хлопают, и машины трогаются с места – мы едем в сторону кафе, где стоит единственный в своем роде образователь искусственных снов. Заведение работает до ночи, мы в любом случае попадем внутрь, главное, чтобы посетителей было не слишком много, и мы смогли подойти к автомату. По словам Алекса, его перенесли из темного холла в основной зал.
Всю дорогу мы с Алексом вспоминаем о допросе в полицейском участке. Приятель назвал Сноудена «вполне безобидным парнем», но мне кажется, это бравада. От него нам могло крепко достаться. Кстати, из рассказов друг другу выясняется, что офицер не очень разнообразил свою речь – повторял на допросе одни и те же фразы.
– Черт с ним, – подытоживает разговор Алекс, уже останавливая машину перед кафе. – Будет лучше, если этот детектив пропадет из моей жизни.
Мы входим в заведение, не дожидаясь, когда друзья припаркуют тачки – они ехали следом. Образователь, и правда, перенесли, в темном холле со снимками звезд на стенах и мягкими креслами его уже нет. Мы идем дальше, туда, где слышны голоса посетителей и музыка, виднеются освещенные столики. Заведение самое демократичное: по телевизору идет трансляция футбольного матча, в другом углу несколько парней играют в бильярд. К счастью, посетителей мало, но возле образователя стоят молодые люди и что-то с азартом обсуждают, один, отключившись, сидит в кресле.
– Сядем за столик возле автомата, чтобы послушать, о чем они говорят, – предлагает Эдуард.
Наша компания располагается ближе к образователю и заказывает пиво. Незнакомый парень в свитере и джинсах делится эмоциями от увиденного сна. По его словам, это был вестерн.
– Президент был похож на «Плохого» из фильма Серджио Леоне. Тяжелый кожаный костюм и сапоги, а еще – широкополая шляпа. Револьвером он владел классно, но почему-то в заварушках бедняге доставалось больше других, то бутылку о голову разобьют, то из таверны пинком вышибут. Несколько раз в президента стреляли в упор и только ранили. Но в конце сна его привязали за ноги к двум лошадям и разорвали на части.
Незнакомец продолжает что-то рассказывать, но нам и так все ясно: тема расправы над президентом давно прижилась среди местной публики.
– Нигде таких образователей нет. Супер! Только сюда буду ездить, – восторженно заканчивает хозяин свитера.
В этот момент парень в кресле приходит в себя, снимает шлем и с довольным видом описывает сон, который предложила ему машина. Главное действующее лицо – все тот же президент, вынужденный скрываться от погони в деревенском туалете, где вместо унитаза – смрадная дыра в полу. Глава страны оказался в самой неприглядной ситуации: прыгнул с головой в это вонючее болото и дышал через трубочку, стараясь не выдать себя.
– Один из преследователей догадался, где искать беглеца, открыл дверь в сортир и говорит с издевкой: «Тише, не мешайте нашему президенту, он государственными делами занимается». Сюжет примитивный, но финальная сцена – убойная. В той дыре президент и остался.
Разговоры незнакомых парней в точности как у нас, я могу слушать их хоть с утра до ночи. Но тут очередь сесть в кресло образователя предоставляется Никите, все это время потягивавшему за столиком пиво. Он идет к автомату, а худощавый парень в джинсовом костюме без задней мысли говорит ему, что техника в кафе особенная, платить за сеанс не нужно, а длится он дольше обычного.
– Сны тоже специфические. Ты раньше на президента страны охотился?
Никита отвечает, что таких сюжетов еще не видел.
– Отстал от жизни, – шутит парень. – Пора приобщиться...
Никита берет шлем, а я пользуюсь случаем и подваливаю к незнакомцу в джинсовке, чтобы просто поболтать.
– Привет, мы тут редко зависаем, а что за сны про президента?
Парню на вид не больше двадцати пяти, он перебрал пива, и желание общаться бьет через край. Мне отвечают, что этот образователь недавно здесь. Крутая машина!
– Вводишь любые слова, но во сне обязательно появляется президент, и в конце его убивают. Таких автоматов в других местах нет. Странно запрограммирован…
Фанат искусственных снов увлеченно рассказывает мне о том, что я знаю лучше его. Но важно понять, как здесь относятся к виртуальной охоте на президента, и я снова задаю вопрос – всем ли нравится такая игра? Парень хитро улыбается.
– Сначала людей было мало, но когда посетители смекнули, что за машина оказалась в их руках – стало не продохнуть. Такие новости быстро по городу разлетается. А главное, платить за удовольствие не нужно. Люди готовы тут целый вечер сидеть.
Я спрашиваю, проблем из-за охоты на президента не возникнет?
– Это игрушка, какие проблемы могут быть!
Парень за разговором потягивает пиво. И вдруг сообщает любопытную вещь. По его словам, возле кафе, прямо на улице, появилась надпись, которая может сильно озадачить полицейских. Я не понимаю, о чем речь, и прошу объяснить.
– Кто-то из парней насмотрелся снов про президента и нарисовал граффити на стене здания. Одна фраза, напоминающая призыв – «убить президента», но классно смотрится. – Говорит захмелевший хозяин джинсовки. – Художник наверняка бывает здесь, пользуется вот этим образователем. Местные жители рисунком недовольны, но мне какое дело…
Парень уходит за очередным пивом, а я возвращаюсь к приятелям и рассказываю то, что от него услышал. В голову сразу приходит мысль, что скандальный рисунок добавит нам проблем. Копы не станут долго разбираться, кто распространяет крамолу, и мы снова окажемся крайними. Перспектива еще одного вызова к следователю никому не нравится.
– Нужно увидеть это своими глазами, – предлагаю я Алексу. Он соглашается, и через несколько минут мы вдвоем выходим из кафе.
Хозяин джинсовки сказал, что «достопримечательность» находится в двух кварталах отсюда – рядом с автосалоном. Алекс садится за руль и начинает колесить по округе: нам нужно отыскать граффити, навеянное снами с участием презика в роли главной жертвы. На улицах пусто, дороги хорошо освещены, что упрощает задачу – нет нужды напряженно всматриваться в темноту, чувствуешь себя увереннее. Сначала поиски не дают результата, но Алекс вдруг сворачивает в проулок, и я замечаю на противоположной стороне, метрах в десяти от машины, рисунок.
– Тут не ошибешься, – говорю я.
Друг разворачивается и медленно подъезжает к серому пятиэтажному зданию. Если честно, находка ставит в тупик. Я думал, это будет неброская надпись, сделанная обычной краской, без всяких заморочек. Но увидел «монументальное творение» в стиле граффити: фраза «убить президента» выведена разноцветными 3D буквами высотой больше метра. Смотрится рисунок эффектно, бросается в глаза издалека. Без сомнений, здесь постарался мастер, не пожалевший времени и средств.
– Круто! – улыбается Алекс. – Жаль, я так не умею.
Приятель хочет подойти ближе и рассмотреть граффити, но я уговариваю остаться в машине. Если случайные прохожие увидят нас рядом с рисунком, могут заподозрить, что мы его и «намалевали», снова бросятся звонить в полицию – проблем не оберешься. Меня интересуют только искусственные сны, не политика, а надпись на стене, призывающая убить президента, больше смахивает на протест, выраженный нынешнему руководителю страны накануне выборов. Не каждый знает, что автор, прежде чем использовать краски, сидел в кресле нашего образователя и охотился во сне на презика.
– Двигай потихоньку, – говорю я Алексу.
Он трогается с места, оставляя скандальную надпись позади, но через минуту снова тормозит. Алекс догадался сфотографировать рисунок и теперь изучает снимки на экране планшетника, фантазируя, что будет, если любители искусственных снов пристрастятся к уличным художествам, главным героем которых станет президент.
– Макс, вот зачем нужен свой образователь. Чтобы изобрести толковую игру! Люди быстро оценили нашу идею, – убежденно высказывается приятель.
Пусть думает что хочет. Но лично я ничего не изобретал, а просто увидел реальный сон, в котором президент задавал слишком много вопросов на экзамене и поплатился за это смертью. Другое дело Роберт, это он сделал крамольную тему общим достоянием.
Наконец мы с Алексом возвращаемся в кафе, где приятели продолжают накачиваться пивом. Никита уже сидит за столиком, и по выражению его лица видно, что первый сеанс охоты на президента произвел эффект. При нашем появлении парень заново рассказывает сюжет:
– Я шел босиком по жуткому бездорожью, ноги увязали в грязи, передвигаться было тяжело и противно, а вокруг на чистом тротуаре стояли презентабельные, дорого одетые люди. Вдруг на улице откуда-то появился знаменитый боец по боям без правил Монсон и стал колотить меня, используя самые изощренные приемы…
По словам Никиты, во сне надежды на спасение у него не было, но из толпы вышел президент и попытался дать отпор Монсону.
– Он как будто ждал этого момента и сразу переключился на презика, – рассказывает Никита, уже взяв на вооружение смешное прозвище, выдуманное руководителю страны. – Монсон долго валял его в грязи, под ликующие возгласы свидетелей, а затем поднял над головой и резко опустил тело на колено, сломав позвоночник. Президент остался лежать на тротуаре…
Приятели даже не пытаются остановить Никиту, когда он говорит о боях без правил, и парень с удовольствием развивает коронную тему.
– Монсон владеет бразильским джиу-джитсу, с ним в стойке нужно работать, иначе костей не соберешь. А презик сразу на болевой попал – грустно все закончилось...
Перед уходом из кафе я еще раз говорю с худым парнем в джинсовке и узнаю от него интересную вещь, что местная публика общается на форуме, посвященном искусственным снам, и что охота на президента стала там одной из главных тем.
– Люди пишут со всего города, – говорит любитель пива, имени которого я пока не узнал, – Заходи иногда, весело будет.
Признаться, я и не слышал, что такой форум существует. Появиться давно он не мог, парень фантазирует, так как перенастроенный образователь, способный вытворять чудеса с президентом, мы привезли сюда несколько дней назад, но неважно. Я решил заглянуть на форум в свободное время и почитать, что там пишут.
На этом я прощаюсь с приятелями и еду домой.
На следующий день я узнаю, что вечером у Алекса произошел разговор с владельцем сети образователей – когда можно перенастроить технику, чтобы любой желающий смог испытать президента на прочность. Бизнесмен не задавал лишних вопросов, типа – зачем нужно каждый день во сне убивать лидера страны? Нам молча вручили адреса, где стоят автоматы, ключи, чтобы открыть образователи, и мы снова ударили по рукам. Появление граффити с призывом убить президента малость насторожило приятелей, но не заставило отказаться от совместной авантюры, даже при наличии риска вновь оказаться в кабинете Сноудена.
Я тоже поддержал идею без задних мыслей, ведь она касается только искусственных снов, никакого протеста президенту в наших действиях нет. Просто одни люди изобрели для себя необычные правила игры, а сейчас ими просят поделиться со всеми жителями. И зачем отказывать кому-то в свободной охоте на высшего чиновника, которого, по своему желанию, можно четвертовать или сбросить в пропасть, отдать на растерзание хищникам. Единственное, что требуется от владельца автоматов – держать язык за зубами, причем, в общих интересах, ведь результат нашего эксперимента непредсказуем.
Массовая перенастройка образователей стала для Роберта делом техники, потому что изобретать ему ничего не требовалось – идея уже была опробована на нашем собственном автомате. Роберт ездил по кафе и торговым центрам, в которых стояли автоматы: ему, как правило, помогал Сэм или Эдуард. Я тоже несколько раз участвовал в таких рейдах. Со стороны мы напоминали группу ремонтников, обслуживающих лифты, кондиционеры или другую технику, только без спецодежды. Не скажу, чем конкретно занимался Роберт, но я под его присмотром выполнял самые простые поручения: отворачивал шурупы, доставал из корпуса какие-то детали и микросхемы. Роберт отвозил их к себе домой, перепаивал, а вечером или на следующий день – вставлял обратно.
Вскоре в городе появилось больше трех десятков перенастроенных образователей, а перед фанатами искусственных снов открылась веселенькая перспектива проверить себя в качестве «палача президента». Люди привычно набирали в окне для ввода задания любые три слова, опускали монеты, но теперь в их искусственных снах гарантировано возникала тема убийства руководителя страны, появлявшегося в самых нелепых ситуациях. Сначала я и допустить не мог, что жители нашего города, привыкшие относиться к первому лицу с уважением, оценят неформальное развлечение и даже пристрастятся к нему, но результат превзошел ожидания: вскоре игра «убить президента» стала одной из самых популярных. Не только молодые, но и люди в возрасте начали собираться возле автоматов и с азартом обсуждать увиденные сны. Такое бывало, когда образователи изначально устанавливали в городских кинотеатрах, клубах, магазинах и они выглядели экзотикой. Нынешний взлет интереса к искусственным снам вызван образом президента, старательно исполняющего в них роль жертвы.
– Народ оживился, – как-то заметил в разговоре Эдуард. – Раньше город выглядел скучным, провинциальным, а сейчас людей словно подменили. Вчера парень на остановке рассказывал другу сюжет искусственного сна, не обращая внимания на окружающих. Сон был ерундовый, наш президент участвовал в ограблении музея в Париже, в момент погони копы его подстрелили. Но тем не менее…
Первая надпись «убить президента» наделала в городе немало шума. Но как только новое развлечение вошло в моду, крамольная фраза в виде граффити появилась чуть ли не на каждом углу. По-моему, это нормально: меломаны усердно покрывают заборы и стены домов названиями любимых рок-групп, а фанаты искусственных снов нашли доступный способ заявить о своем хобби, в котором без охоты на презика не обойдешься. Изобразить призыв к расправе над первым лицом стало делом чести для любого художника, хоть раз побывавшего в кресле перенастроенного образователя. Этой фраза стала для них паролем, знаком принадлежности к особой касте людей, установивших новые отношения с миром виртуальных игр. А со временем граффитчики взялись создавать рисунки, изображающие целые сцены из искусственных снов. Главным персонажем оригинальных уличных картин стал все тот же президент, узнать которого не составляло труда.
Мой папа, насмотревшись на размалеванные здания, однажды выразил при мне свое негодование:
– С детства живу в этом городе, но такого безобразия не видел. Наш президент много сделал для страны, и достоин уважения. А эти художники ничего из себя не представляют, они должны ответить за хулиганства по закону.
Рисунки на улицах города стали своеобразным приложением к искусственным снам, в которых убивают президента. Первые граффити были не самыми лучшими, но я хорошо их запомнил. На одном «полотне» мужчина стоял возле круглого щита-мишени, который используют в своих номерах метатели ножей в цирке: руки и ноги широко расставлены, глаза – наполнены ужасом. Неясно, зачем президент подверг себя жестокому испытанию, но в теле руководителя страны уже торчало несколько ножей, вошедших в него по самую рукоятку, из ран текла кровь. На другом рисунке президент с привязанной к ногам гирей уходил под воду, на шее у него почему-то висела табличка с надписью «колдун» – вокруг плавали редкие морские рыбы. Сюжеты банальные, но пройти мимо этих уличных картин, не обратив внимания, человек не мог, потому что черты лица главного героя безошибочно выдавали в нем известно кого. Помню граффити, на котором презика изобразили жертвой вьетнамской войны. Он лежал среди груды мертвых тел с азиатской внешностью, держа в руке звездно-полосатый флаг – исполнил роль заокеанского коллеги, развязавшего войну на другом континенте.
Форум, о котором я случайно узнал от незнакомого парня в кафе, раньше напоминал наши собственные разговоры с приятелями. Бесконечные пересказы искусственных снов и едкие шуточки по этому поводу. Но с появлением рисунков в городе формат общения на нем заметно изменился. Теперь участники не просто говорят друг с другом, а каждый день выкладывают новые снимки граффити с улиц, разбавляя их смешными комментариями и указанием места, где можно увидеть «шедевры», главным действующим лицом которых по-прежнему выступает президент. Стало намного интереснее: мы с приятелями невольно заразились новой модой и часто обсуждаем друг с другом уличные картины, чтобы просто повеселиться.
Очередной звонок Алекса застает меня в офисе. Тему нашего разговора можно было угадать заранее.
– Макс, помнишь место, где расположена городская больница и автостоянка с другой стороны? Мы там однажды пили пиво в твоей машине.
Я отвечаю – конечно, помню. Алекс говорит, что неподалеку нарисовали президента, которого Нептун пронзил трезубцем.
– Обе фигуры супер! Бог морей с голым накаченным торсом сидит на камне, держа в руке трезубец, а на нем беспомощно болтается презик. Голова повернута к зрителям, лицо хорошо видно. Он как бы пытается выдернуть из себя железяку, но та вошла глубоко…
Алекс сопровождает рассказ довольным смехом, а я, сидя за компьютером, привычно конспирируюсь, делая вид, что разговариваю по телефону с клиентом, а не с приятелем об искусственных снах. Коллеги не обращают на меня внимания…
Мода на уличные рисунки, использующие образ президента, появилась совершенно спонтанно. Наша компания от творчества далека, с красками никто не дружит, но парни уже пристрастились ездить по городу на тачках, чтобы первыми увидеть новое граффити, снять на гаджет и быстро отправить кому-нибудь в мессенджере. Из свежих рисунков мне запомнился президент в образе всадника без головы, как у Майн Рида. Персонаж сидит на коне в длинном плаще темного цвета, одной рукой держит поводья, а второй прижимает к седлу свою голову, выдающую в нем руководителя страны. Черты переданы так искусно, что сразу вызывают смех. В другом месте презика изобразили на стене какого-то склада в образе Халка: не знаю, кому захотелось увидеть во сне этого зеленого урода, но убить его точно было непросто. Еще запомнил первое лицо в виде резиновой куклы для секса: губы ярко накрашены и открыты буквой «о». Короче, рисунки на улицах встречаются разные, талантливые и не очень, на них передана какая-то одна сцена из искусственного сна, но с обязательным участием высшего чиновника, чьи причудливые фигуры наводнили город. Ездить на машине с такими декорациями стало веселее.
На стене одного из цехов винного завода президента нарисовали в образе Капитана Немо. Подводная лодка с надписью «Наутилус» лежит на морском дне, в ней то ли живой, то ли мертвый – человек в блестящем скафандре, опять же с лицом президента, рядом на столе бутылка спиртного. На форуме в шутку назвали граффити антирекламой продукции местного предприятия по выпуску вина: все в курсе, что руководитель страны алкоголем не балуется, но местонахождение рисунка – весьма подходящее. Самой искусной, в плане техники исполнения выглядит уличная картина, на которой президент изображен в роли неудачника-тореадора, проигравшего бой быку. Одетый в малиновый жакет и бриджи с бахромой, презик беспомощно болтается на рогах грозного животного. Лицо истекающего кровью мужчины также обращено к зрителям – сразу узнаешь, кто это. Рядом со зданием, где появилась испанская сцена, часто тормозят машины, пассажиры выходят, чтобы снять удачный рисунок на память, и уезжают. В другом месте, на стене многоэтажного гаража, неожиданно возникла русская тема: Красная площадь с мавзолеем Ленина, возле которого автор разместил статую вождя пролетариата, указывающего вперед рукой, лицо – копия наш президент. Никакой скрытой подоплеки у рисунка нет, художник воспроизвел сюжет, взятый из искусственного сна, иначе пользоваться образователем ему было бы незачем.
Но о самом главном я не сказал. Появление скандальных граффити в городе создало массу проблем. Полиция быстро отреагировала на модное увлечение и начала гоняться за художниками. Ума не приложу, откуда взялось столько машин с мигалками, но теперь они ездят по улицам с утра до ночи. Расчет у стражей порядка простой: выследить и задержать тех, кто создает рисунки, компрометирующие первое лицо страны. Грядут выборы, и вся эта суматоха с фанатами искусственных снов и раздражающим чиновников творчеством возникла для правоохранителей совсем некстати. В городе объявили настоящую охоту на граффитчиков: нескольких молодых людей задержали и сейчас допрашивают в участках. Зато о нашей компании Сноуден даже не вспомнил, хотя обещал большие неприятности всем, кто снова вернется к игре в убийство президента. Я думаю, волна мнимых призывов прикончить его накрыла город с такой сумасшедшей скоростью, а география появления уличных «шедевров» оказалась настолько широкой, что сразу было ясно – это дело рук не двух-трех человек. На допрос Сноуден нас не вызвал, но под подозрением оказались сразу все фанаты искусственных снов, потому что любой из них, по мнению полицейских, мог сделать дерзкий выпад в адрес руководителя государства.
Кстати, вслед за художниками на улицы города ринулись и коммунальщики, которые по приказу чиновников целыми днями удаляют рисунки со стен жилых и промышленных зданий. Их «стараниями» многие удачные граффити остались только в памяти или в виде снимков в телефонах. Правда, сотрудники коммунальных служб пока отстают от парней, создающих уличные картины. Необычная галерея под открытым небом становится богаче, пополняясь новыми «великолепными образцами».
Вернувшись домой из офиса, я включаю телевизор, чтобы узнать новости. События в мире спорта или культуры последнее время волнуют меня все меньше, а на политику я и раньше почти не обращал внимания. Из потока информации, льющегося с экрана, в голове остаются лишь сообщения об арестованных в городе художниках, якобы «подрывающих своими действиями имидж законно избранного президента».
Несколько парней-граффитчиков сидят в следственном изоляторе, и рассчитывать на снисхождение им не приходится. Перед выборами жалеть «возмутителей общественного спокойствия» не станут – сразу отправят за решетку, самые дорогие адвокаты не помогут. Но я уверен: никакой политической подоплеки в действиях задержанных молодых людей нет, изобразили они то, что увидели в искусственных снах благодаря перенастроенным образователям. Я тоже каждый вечер сажусь за автомат, в надежде получить удовольствие от сюжета с охотой на президента, репутация которого от этого нисколько не страдает. А если бы я умел рисовать, то сто процентов – намалевал бы смешную картину в подземом переходе или на стене заброшенного гаража…
– Сегодня вечером полицейские задержали еще одного жителя города, выражавшего своим творчеством недовольство действиями нынешнего главы государства, – сообщает ведущий программы новостей. – Страна готовится к выборам президента, и нет сомнений, что поступки арестованных граждан имеют политическую основу. Следственные органы выясняют, кто стоит за массовыми провокациями.
На экране телевизора мелькает лицо паренька, которого вчера вечером доставили в полицейский участок: не старше двадцати шести, интеллигентного вида, хорошо одет. Как долго его будут держать под арестом, никто не знает. Мода на выдуманную нами игру с убийством президента и рисунки с его образом, мешающая копам спокойно спать, только родилась. Что будет с приверженцами уличного искусства, сказать невозможно.
Я включаю компьютер, захожу на форум и пытаюсь найти какие-нибудь сведения о граффитчике, только что задержанном фараонами. У смельчака забавный ник – «Добби», здесь его почти все знают. Парень часто оставлял комментарии, пока его имя не попало в заголовки новостей. К слову, в интернете появился целый список имен и даже фотографии людей, арестованных копами за «нанесение в публичных местах рисунков, оскорбляющих личность президента». Пока их шестеро, включая Добби, лично я с ними не знаком. Среди задержанных одна девушка – выпускница местного колледжа архитектуры. В тот момент, когда я читаю информацию о ней, за дверью вдруг раздается голос отца:
– Макс, можно с тобой поговорить?
Редкий случай, когда дома вспомнили о моем существовании. Интересно, что нужно родителю? Я встаю, открываю дверь. Избегать общения с отцом незачем, но он поднимает тему, которую хочется оставить в стороне. Предок недавно узнал по телевизору об аресте парня, рисовавшего на улицах города «похабные вещи», и забеспокоился.
– Надеюсь, твои приятели не замешаны во всех этих организованных хулиганствах. Ты знал молодого человека, которого задержали?
В воспитательных беседах я не нуждаюсь, но успокаиваю отца, чтобы снова остаться одному. Проблем нет – говорю я, мои друзья – взрослые адекватные люди, с полицией не заигрывают, общественный порядок не нарушают. Родители, естественно, в курсе, что я часто провожу время за образователем искусственных снов, но теперь нужно быть с этой темой осторожнее. Отец уходит к себе, я – продолжаю виснуть в интернете.
В городе появилось изображение президента, демонстрирующего свои гениталии. Фигура крупная, метра три высотой, заметна издалека. Кто-то поспешил закрасить лицо и половые органы лидера страны красными крестами – целиком рисунок быстро стереть не получится. «Маскировка» сделала выведенную персону неузнаваемой, скрыла гениталии, однако не спасла ситуацию в целом: граффити в оригинальном и измененном виде успели
сфотографировать и разместить снимки в соцсетях и на форуме. В комментариях смеются над нелепой попыткой скрыть «мужское хозяйство» президента. Замечу, мотив убийства презика возник и в этой уличной картине: рядом с главой государства на стене здания был изображен палач в белых перчатках и со щипцами в руках. Высокопоставленную персону вот-вот должны кастрировать. И такие искусственные сны кому-то снятся!
Сидя перед монитором, я звоню Алексу, чтобы поделиться новостью об очередном аресте художника.
– Уже в курсе, как будто я телевизор не смотрю, – отзывается приятель.
– Они правда думают, что рисунки имеют отношение к долбаным выборам?
– Других вариантов нет. Достали эти копы, – раздраженно отвечает Алекс. – Кстати, есть еще плохая новость. У хозяина кафе, где стоит наш образователь, знакомый работает в мэрии. Он рассказал, что там создали специальную комиссию, которая будет заниматься фанатами искусственных снов и уличными картинками. Чиновникам кто-то донес, что их появление связано с образователями, создающими сны про убийство президента. Теперь автоматы могут запретить, в мэрии считают, что они ставят выборы под угрозу срыва.
Я не верю ушам, идея запретить образователи кажется мне дикостью.
– Их могут убрать из всех публичных мест, вообще отовсюду, – добавляет Алекс. – Я сам в шоке. Решение пока не приняли, об этом мало информации. Если запретят, напишут в газетах или по телевидению постановление зачитают.
К такому развитию событий я не готов. Мы с друзьями только поймали свою волну, устроив жестокую бойню для презика, и так быстро все должно закончиться – по глупости местных чиновников. Как будто они не знают, что фанаты искусственных снов не думают о политике, садясь в кресло образователя, и что желание всадить несколько пуль в голову президента не несет в себе никакого протеста и не принижает его личность. Но ситуация с провокационными рисунками на улицах и арестом художников выглядит перед выборами двусмысленной. Задержанные молодые люди могут серьезно пострадать, а образователи – исчезнут из нашего города.
– Если и правда запретят, придется наш автомат перевезти обратно в гараж, – говорю я Алексу. Он согласен, но торопить события не хочет.
Мы прощаемся, и я снова слежу, о чем пишут на форуме, хочу быть в курсе событий. Пока я общался с Алексом, кто-то предложил провести митинг в поддержку арестованных молодых людей. Цель – доказать, что в их действиях нет ничего политического, и держать художников в участке противоправно. У автора призыва странноватый ник: «Путч». Вижу я его впервые, или парень умело конспирировался. Тему протеста быстро подхватывают, а затем посетители форума обсуждают только ее: в какое время и где должна пройти акция в поддержку граффитчиков, какие требования разумно выдвинуть. Наконец звучит полное решимости предложение: завтра же выйти с плакатами на центральную площадь рядом с мэрией и требовать немедленного освобождения задержанных. Тем более рисунки, из-за которых их арестовали, почти все удалили со стен. Значит, судить парней станут просто так, чтобы избежать новых нежелательных жестов, якобы бросающих тень на президента – для острастки жителей. Так пишут посетители форума. Общение между ними набирает градусы, страсти кипят, и многие высказывания уже звучат слишком резко:
– Я буду убивать президента в искусственных снах всеми имеющимися способами. И запретить это никто это не сможет!
– Давить их нужно, чтобы жить не мешали. Для этого образователи и придумали.
Вдруг разговор заходит о возможном запрете автоматов – планы чиновников быстро доходят до простых людей. Что тут начинается! Отцам города припоминают все прошлые грехи и кроют их самыми последними словами.
– Ворье! Трусы лицемерные! Лизоблюды!
– Отобрать у людей искусственные сны не получится, это произвол, – подначивают друг друга участники форума.
– Привыкли к самоуправству. Только о себе думают.
– Пора менять правительство!
И тут кто-то из парней назначает час сбора на главной площади. В ответ ему пишут, что обязательно придут на митинг и поддержат арестованных художников.
Завтра в городе произойдет что-то беспрецедентно важное, касающееся меня лично. Я должен принять участие в акции протеста, позвать Алекса, других приятелей – невольно крутится в голове. Но прежде, чем звонить им, я набираю номер Катрин, еще не зная, что позднее буду жалеть об этом. Девушка отвечает прохладно: наши отношения буксуют, и она приучила себя к такой реакции. Фраза «крутые новости» словно пролетает мимо ушей подруги.
– Ты звонишь, чтобы рассказать, какие видел искусственные сны? Вряд ли это будет мне интересно.
В ответ я рассказываю о завтрашнем митинге в центре городе, надеясь, что известие заинтересует девушку.
– Жители города хотят отстоять свои права, и они достойны уважения, – говорю я.
Катрин не понимает меня и даже иронизирует: взрослые люди тратят время на какие-то игрушки, а теперь готовятся к акции протеста – это глупо, бессмысленно. По ее словам, митинг создаст еще большие проблемы, и лучше держаться от этого подальше. Подруга явно огорчена – я занимаюсь не тем, чем ей хочется.
– Общению со мной ты предпочтешь ненужный спектакль на площади!
Упреки девушки мне нужны сейчас меньше всего, и хорошо, что разговор с Катрин быстро завершается, я даже не успеваю ей толком ответить. Зато мысли об акции протеста держат в напряжении: я не решил, приму в ней участие или нет. Нужно позвонить Алексу, узнать его мнение о готовящейся сходке фанатов искусственных снов.
– Я не в курсе, – отвечает приятель, обычно узнающий новости раньше меня. – Ты сам пойдешь? Надо рассказать всем нашим…
Вообще-то завтрашний день я должен провести на работе, но возможность выкроить пару часов, чтобы понаблюдать за митингом, однозначно будет.
– Может, сбегу из офиса ненадолго, увидим, – конкретнее я сказать не могу.
По голосу Алекса я понимаю, что он не горит желанием выйти с протестом на улицу только ради солидарности с другими. Причина ясна: нас привлекают искусственные сны, а не желание высказать претензии действующей власти. Эти вещи не связаны, а на форуме уже градом летели камни в сторону руководства страны.
– Я тоже подумаю, – неуверенно произносит Алекс. – Ты лично знаком с парнями на форуме?
Отвечаю – нет, только по переписке.
– Глупо участвовать в митинге вместе с людьми, от которых не знаешь, чего ждать.
Алекс читает мои мысли, и все-таки мне кажется неправильным отсиживаться дома в такой момент. Ведь благодаря перенастроенным образователям вся эта каша и заварилась, значит, и мы причастны к событиям. Я высказываю свои мысли Алексу и прощаюсь.
Вечером я второй раз захожу на форум. Парень под ником «Паук» рассказал о визите к Сноудену – тот неожиданно вызвал его на допрос. Офицер пытался взять художника на пушку, хотя ни одного доказательства, что фанат искусственных снов имеет отношение к скандальным граффити на улицах, у него не было. «Странно, что они начали копать под меня. Сноуден обещал привести свидетелей, которые видели, как я рисовал президента на стене. Уверен, навел кто-то!» – недоволен «Паук» вниманием к себе со стороны полиции. После его слов участники форума оживились, желание выйти на площадь с требованиями освободить арестованных художников обрело новую силу. Чего не скажешь обо мне: идти на митинг или нет, я так и не решил. Коллективные протестные действия – не мой удел. Лучше оставаться на волне частного интереса к чему бы то ни было, и не думать о другом. Тем более привлекать к себе внимание стражей порядка нашей компании сейчас не стоит, нам и так могут осложнить жизнь. Новая встреча с детективом будет не такой безобидной.
Люди с форума хотели собраться у здания мэрии ровно в 12:00, но я к этому часу на митинг не попадаю, в офисе слишком много дел. Приеду позже – говорю я себе и начинаю обзванивать клиентов, – освобожусь к самому интересному. Выстроенная логика рушится с наступлением полдня, когда один из сотрудников агентства включил в обед телевизор, чтобы узнать новости. Картинка на экране сразу приковывает внимание: главную площадь в городе оккупировала решительно настроенная молодежь. Даже представить не мог, что митингующих окажется так много. Парни и девушки размахивают плакатами: «Свободу фанатам искусственных снов!», «Защитим образователи!».
Тележурналист, ведущий репортаж с площади, находится в самой гуще событий.
– Сегодня жители города вышли на главную площадь, чтобы выразить недовольство арестом молодых людей, обвиняемых в распространении рисунков, компрометирующих президента страны. Раздаются требования немедленно освободить всех задержанных, но представители власти пока не отреагировали на стихийную акцию протеста. По заявлению чиновников, граффити, на которых первое лицо государства изображено в виде персонажа искусственных снов, лишенного жизни, заметно обострили политическую ситуацию перед выборами в нашем городе.
Я смотрю телерепортаж с площади и удивляюсь: таких массовых выступлений здесь никогда не было. Это настоящая буря для тихого провинциального городка. Тревожит то, что атмосфера каждую минуту накаляется. Тут даже комментарии журналиста не нужны: на экране телевизора видно, что стянутые к месту событий копы окружают митингующих плотным кольцом. Кажется, что обе стороны готовы начать драку, но этого, к счастью, не происходит. Рослый мужчина в черном костюме через громкоговоритель просит жителей города разойтись, чтобы полицейские не применяли против них силу. Оператор нарочно дает услышать его обращение, как бы окуная зрителей в гущу событий:
– Просьба немедленно освободить площадь. Разрешения на проведение митинга нет.
Но собравшиеся люди игнорируют призывы, оставаясь на месте с поднятыми кверху плакатами и выкрикивая лозунги.
– Свободу арестованным!
– Не допустим запрета образователей!
Что предпринять – думаю я, – ехать в центр или сидеть в офисе? Будет обидно, если митинг пройдет без моего участия, ведь молодые люди на площади защищают не только свои интересы. С другой стороны, моя частная жизнь, включая интерес к искусственным снам, далека от того, чтобы самоотверженно подхватить коллективную идею и отстаивать ее на улицах города.
В этот момент звонит Алекс:
– Хотел попасть на площадь, а не пускают. Все кварталы рядом с мэрией оцеплены. Наверно, боятся еще большего притока людей.
Теперь я понимаю, что лучше остаться в офисе, чем шарахаться от полицейских, не имея возможности пройти куда нужно.
– Мне звонил Никита, – снова раздается голос Алекса – он среди людей на площади. Говорит что-то несуразное по телефону, как будто пьяный. Надо было русскому ввязаться в эту историю…
Каким образом там оказался Никита? На форуме он замечен не был или скрывался за вымышленным ником. Парень может знать о подготовке акции больше меня – мелькает у меня в голове. Интересно поговорить с ним после того, как все закончится. Мы с Алексом обещаем звонить друг другу, если узнаем что-нибудь новое, и отключаемся.
Постоянно следить за митингом нет возможности, но через полчаса я опять подхожу к телевизору и включаю новости. Группа людей все еще стоит на площади перед мэрией, размахивая плакатами. Полиция бездействует, но и развития стихийная акция протеста не получает. Ведущий программы говорит, что с группой недовольных только что общался представитель городской администрации, просил их тихо разойтись, но результата это не возымело. Чиновник удалился, вероятно, для консультации с руководством. И тут я вижу, что копы перешли к активным действиям, похоже, им дали сигнал. Стражи порядка стали выдергивать из толпы митингующих по одному человеку и сажать в стоящие на площади специальные автобусы с решетками. Парни и девушки, взятые в окружение силовиками, пытаются отбить своих сторонников, но не получается – полицейские грозно размахивают дубинками и отталкивают фанатов металлическими щитами. Кроме митингующих возле здания мэрии стоят обычные жители, они оказались здесь случайно. Увидев, как жестоко ведут себя правоохранители, люди начинают кричать, осуждая их действия.
– По-зор, по-зор! – слышится с экрана телевизора.
Прохожих, невольно оказавшихся свидетелями митинга, словно подтолкнули встать на сторону его участников. И теперь полицейские, боясь усиления волны недовольства, призывают их покинуть площадь:
– Просим всех разойтись!
Молодых людей продолжают сажать в автобус, подводя каждого к открытым дверям – чтобы не сбежали. Камера выхватывает напряженные лица «арестантов» – я не видел их раньше. Но вдруг узнаю одного – владельца джинсовки из кафе, который рассказал мне о форуме фанатов искусственных снов. Значит, и он теперь будет под следствием. Наконец, последний участник митинга исчезает в переполненном автобусе, и он уезжает с площади в окружении машин с включенными мигалками. Нужно узнать, задержали Никиту или нет – думаю я, ведь он был в самом эпицентре заварушки. Набираю телефон парня – тишина, но сотовый могли отобрать. К счастью, после долгого ожидания Никита выходит на связь и говорит, что чувствует себя нормально:
– Привет, Макс, все в порядке. Я знаю, когда нужно исчезнуть, чтобы копы с собой не увезли.
Больше ничего не происходит, акция протеста на этом завершается. Люди, случайно оказавшиеся свидетелями митинга и специально приехавшие к мэрии, чтобы разобраться в событиях самому, а не с помощью газет, расходятся по домам. Вслед за ними исчезают и полицейские наряды. Вечером о разгоне фанатов искусственных снов будут говорить по телевизору, но ничего нового из сообщений я не узнаю.
Дома отец вызывает меня на очередной разговор: весь день он следил за событиями в городе, с испугом думая, что сын мог оказаться «там, где не нужно».
– Надеюсь, ты понимаешь, что глупо выходить на улицу с протестом из-за каких-то искусственных снов. Полиция к нам в гости не приедет? Тебя с работы могут выгнать.
Только этих пустых нравоучений мне сейчас не хватало, чтобы разобраться в жизни! Отстаивать свою точку зрения в разговоре с родителями – дело неблагодарное, все равно они будут считать себя правыми. Но я успокаиваю отца, чтобы скорее остаться в комнате одному: проблем с полицией у нас не будет, работа намного важнее искусственных снов, рисковать ей никто не собирается.
– Макс, я хочу, чтобы мы понимали друг друга. Взрослому человеку пора отказаться от детских увлечений. И вообще, что это за друзья, которые устраивают митинги в центре города! Держись от них подальше.
Разговор некоторое время крутится вокруг одного и того же, но вскоре отец уходит к себе – телевизор в комнате включен на полную. Я хорошо знаю родителей и убежден, что к этой теме они еще вернутся – только дай повод.
Весь следующий вечер я занят тем, что пытаюсь найти в интернете информацию об участниках акции протеста. Сведений мало, говорят только о компьютерщике по имени Артур – сотруднике коммерческой сервисной фирмы. Журналисты где-то раскопали, что парень болен гепатитом, и ему нельзя находиться в полицейском участке, иначе состояние здоровья резко ухудшится. Еще написали, что в митинге участвовала дочь бывшего мэра города, известная экстравагантными выходками, на сайте даже выложили ее фотоснимки. Больше интересного я не нахожу, но главное, что к арестованным фанатам искусственных снов многие относятся сочувственно. Мнения сходятся: состава преступления в действиях молодых людей нет. Значит, участников митинга и задержанных ранее художников нужно без разбирательств отпустить домой.
Я долго изучаю новостные ленты в надежде узнать еще что-либо и, наконец, нахожу информацию, относящуюся к акции протеста фанатов искусственных снов, но в другой стране. Чуть раньше волнения, связанные с запретом образователей, произошли в России, сомнений быть не может: имена и фамилии, упомянутые в статье, русские, названия улиц – тоже. Множество источников подтверждают неожиданное открытие.
«Тысячи москвичей собрались на площади, чтобы выразить недовольство политикой президента, ущемляющего права граждан. Как известно, в России недавно ввели запрет на популярные в стране образователи искусственных снов, что вызвало негативную реакцию со стороны общества».
Чудеса! Значит, в Москве события развиваются по схожему сценарию: парни рисуют на стенах зданий президента, которого убивают в снах самыми изощренными способами. Из-за этого власти запретили электронные образователи. Выходит, что в России тоже есть автоматы, способные отправить руководителя страны на тот свет. И кто-то смог изменить режим их работы. Роберт точно не выдавал чужую идею за свою, желание убить презика родилось именно в нашей компании. Даже не знаю, что думать. А между тем, в интернете я отыскал массу забавных уличных картин с изображением российского президента, они, как близнецы, похожи на рисунки, распространенные в нашем городе. На одном граффити первое лицо государства изобразили внутри римской арены – его убивает копьем другой гладиатор. А вот мужчина лежит под гигантским ножом-маятником, воспроизводя сюжет известного рассказа Эдгара По. Холодная сталь уже встретилась с телом: на лице бедняги застыл ужас, из раны хлещет кровь. Другой рисунок отсылает к популярному в прошлом фильму ужасов под названием «Челюсти». Освоивший новую роль, презик, сжимая в руке микрофон, смотрит на зрителя из пасти гигантской акулы-людоеда. Видимо, руководитель страны не успел закончить доклад, как был схвачен чудовищем, выплывшим из морских глубин – эффектное граффити. Есть и дерзкие надписи «убить президента», испещрившие стены московских зданий. Таких призывов в нашем городе множество, если заменить их российскими, почти не отличить, исполнение – один в один, разница лишь в графическом написании иноязычных слов. Но сами первые лица не имеют между собой ничего общего: наш лидер в расцвете сил, с густой шевелюрой, спортивного телосложения, а у русских – пожилой, с одутловатым лицом, седыми клочками волос и потешной козлиной бородкой. Фамилия у него примелькавшаяся, едва ли не каждый день она звучит с экрана телевизора – Иванов.
Молодцы эти русские – крутится у меня в голове. Страна далеко не самая свободная, а смело рисуют такое на улицах. В интернете я узнаю, что молодые люди, освоившие игру «убить президента», сейчас подвергаются в России более жестоким гонениям со стороны полиции, чем у нас. Несколько уголовных дел уже заведено на жителей столицы и других городов, где граффити на тему «страшной казни» вошли в моду. Парням грозит тюремный срок, хотя выборы там состоятся только через два года, а их итоги известны заранее.
О самом митинге написано вот что: он проходил на одной из центральных площадей столицы, рядом с Кремлем. Если правильно понял, ее название – Болотная. С интересом я рассматриваю фотоснимки, сделанные с места событий: на улицы вышло несколько тысяч жителей, с флагами и транспарантами. На импровизированных сценах выступали лидеры тамошних общественных организаций, правозащитники и обычные граждане. Требования категоричны: немедленно освободить людей, арестованных за распространение рисунков с образом президента и мнимых призывов убить его. Протестующих было так много, что полицейские, окружившие площадь кольцом, испугались обрушения пешеходного моста, занятого участниками акции. Несколько раз копы просили людей перейти в другое место, чтобы избежать ненужных жертв, если мост рухнет, но повлиять на ситуацию не удалось. Опасность миновала, когда правоохранители, после долгих и бесполезных уговоров, стали разгонять митингующих. Из разных источников я понял, что происходило это не так, как в нашем городе: резиновые дубинки градом сыпались на спины жителей столицы. Именно за разгоном москвичей я наблюдаю сейчас по видео ролику, снятому одним из участников акции протеста и выложенному в сети. Страшная картина: люди пытаются увернуться от ударов, корчатся от боли, другие выкрикивают гневные угрозы в адрес копов, учинивших жестокую расправу. Постоянно слышится ругательство, которое особенно распространено у русских: «Козлы!». При явном неравенстве сил митингующие смогли дать отпор хорошо экипированным полицейским: москвичи использовали в виде щитов крышки от мусорных баков, наносили удары металлическими прутьями – разогнать их оказалось не так просто. Некоторые участники акции бросали в стражей порядка камни и палки, открыто вступали в рукопашную схватку.
Читать по-русски я не умею, но события в Москве привлекли внимание иностранных газет – о беспорядках на площади полно статей на английском языке. Многие журналисты оказались на месте проведения акции протеста и описывают ее самым дотошным образом. В странах Европы официальные лица осудили жесткий разгон митинга: «Мы призываем российские власти воздержаться от дальнейшего использования силы против тех граждан, кто осуществляет легитимное право на проведение собраний и свободу выражения. Также мы обеспокоены судьбой людей, подвергнувшихся задержанию», – заявили политики. В другой статье написали, что в результате волнений на Болотной площади погибли пятеро жителей столицы.
Если честно, информация о стихийном митинге в России потрясла меня больше, чем выступление молодежи у нас в городе. То, что охотой на президента в искусственных снах увлекаются не только здесь, уже ясно, но меня испугал накал страстей, до которого дошла ситуация. Не хочется видеть беспредела на своих улицах. Я звоню Алексу и рассказываю о стычке в Москве и о смелых русских парнях, рисующих на стенах зданий своего лидера – висящим на виселице. Советую ему взглянуть на выложенные в интернете видеоролики.
– Акция протеста закончилась жутким побоищем!
Новость производит впечатление на приятеля, но, по его мнению, ничего подобного в нашем городе произойти не может – причин переживать якобы нет.
После разговора с Алексом я звоню русскому Никите. Любопытно узнать, слышал ли он о произошедших на его родине беспорядках?
– Общаюсь с бывшими дружками, в курсе. А рисовать презика на улицах они начали с моей подачи. При тебе Роберт рассказывал, как перенастроить образователь? Я отправил в Россию информацию, парни ухватились за идею. И граффити для них сфотографировал на улицах, самые классные. Там оценили наших художников!
Получается, что Никита, которого мы несправедливо заподозрили в предательстве, оказался «идейным вдохновителем» фанатов искусственных снов в своей стране.
– Ты знаешь кого-нибудь из тех парней на площади?
– Были там знакомые. Сейчас пишут – кого ранили или арестовали. Наши жандармы неуправляемые, могут калекой на всю жизнь оставить. Им за это ничего не будет.
Я спрашиваю Никиту, если образователи в России запретили, где его друзья смотрят искусственные сны? Парень отвечает, что на родине с этим полная неразбериха.
– Официально запретили, но владельцы автоматов дают взятки копам, поэтому их не трогают. Часть денег уходит высшим чиновникам, и это всех устраивает. Ситуация якобы под контролем, а на самом деле образователи эксплуатируют с утра до ночи – «президента в сортирах мочат». Чем больше фанатов, тем больше денег начальникам достается. Были, правда, случаи, когда владельцы техники избавлялись от нее, ради безопасности. В России все сильно политизировано, из-за бизнеса и пострадать можно. Многие предприниматели навсегда уехали за границу, чтобы в тюрьме не оказаться…
Получается, что игра, которую мы с приятелями изобрели для себя, теперь известна далеко за пределами нашей страны, она стала популярной, но везде вызвала недовольство властей. Ради любопытства я углубляю поиски и почти сразу нахожу в сети упоминание о художниках, изображающих расправу над своим президентом в других странах: Америке, Франции. Сведений об арестах и заметных акциях протеста в интернете нет, но, выходит, и там сумели перенастроить автоматы, а мы с друзьями, сами того не желая, в одночасье стали законодателями мировой моды. Крутая заварушка в Рио-де-Жанейро: полицейские, читая электронную переписку местных жителей, встретили шокирующие призывы «убить президента». Не вдаваясь в детали, копы арестовали группу безобидных студентов, вызвав волну протеста в городе. Я не успел найти, есть ли в Бразилии граффити, изображающие расправу над руководителем страны, но еще будет время покопаться в мировой паутине.
Сидеть за компьютером наскучило, я выхожу из дома и направляюсь к ближайшему супермаркету, чтобы насладиться изобретением, которое состоялось не без моего участия. В заведении стоит образователь, позволяющий «вершить суд» над первым лицом страны. Самое время начать охоту! Под впечатлением от новостей из России я ввожу в окно для задания образователя три слова: «Москва», «бунт», «мавзолей», тему убийства президента машина добавит к сюжету сама. Надеваю шлем, бросаю монеты и отключаюсь…
Мне приснилась многотысячная толпа на Красной площади. По какому поводу она собралась, неясно, но это было самое жестокое столкновение с полицией, которое я видел. В разгоне участвовали и подразделения внутренних войск, и спецназ. Когда митингующие стали одерживать верх в кровавой стычке, власти приказали бомбить Красную площадь: в операции задействовали эскадрилью тяжелых бомбардировщиков, которые сбрасывали на толпу не бомбы, а военную технику – танки и бронетранспортеры. Они летели по небу на парашютах, как при десантировании, но падали прямо на головы митингующих, которые продолжали бороться с полицейскими. Всюду слышались крики, лилась кровь, раненые лежали на брусчатке, но люди не уходили с площади – как будто в тот момент решалась судьба страны. В конце сна низко летевший бомбардировщик задел одну из кремлевских башен, и она, как в голливудском фильме-катастрофе, рухнула на толпу. Жуткое зрелище! Российский президент решился выйти на трибуну мавзолея Ленина, в надежде успокоить жителей столицы и прекратить страшную бойню. Почти сразу прогремели два выстрела: одна пуля попала мужчине в шею, пройдя навылет, вторая – в голову. Обе раны оказались смертельными. Стрелял профессиональный снайпер из здания напротив, но подтвердить это во сне не удалось – сеанс завершился…
Несколько дней после митинга наблюдается затишье, я вижусь с парнями в обычном режиме, как будто покой вокруг не нарушали. Новостей о задержанных участниках акции протеста и о запрете образователей не слышно. Кажется, что городская жизнь вернулась в прежнее русло, и ее мирному течению ничто не угрожает. Но эта ситуация сохраняется до очередного звонка из полиции. Знакомый голос офицера я услышал, сидя за монитором в офисе.
– Макс, здравствуйте. Это детектив Сноуден, вы недавно были у меня. Хотелось бы еще раз побеседовать. Сможете подъехать сегодня вечером, около шести?
Звонок следователя, с одной стороны, настораживает, а с другой – я ждал его давно. Невнимание полицейских к нашей компании выглядело странно – они прекрасно помнят, с чего началась история с игрой в убийство президента. Хотя со дня моего первого визита к Сноудену прошло немало времени, и ситуация в корне изменилась. Теперь меня и моих друзей обвинять напрямую не в чем. О существовании сети перенастроенных автоматов копы вряд ли имеют представление. Но тогда зачем офицер вызвал меня к себе? Накануне встречи со Снуденом я только о ней и думаю, потому что ситуация складывается не в мою пользу: президент стал мишенью для тысяч фанатов искусственных снов, и кто-то должен за это ответить.
Время в офисе пролетает незаметно, я ухожу с работы чуть раньше, чтобы доехать до казенного здания в три этажа. И вот я снова вхожу в кабинет, где однажды уже беседовал с рыжеволосым детективом. Сноуден привычно копается в бумагах, стоя в дальнем углу.
– Проходите, не стесняйтесь, – вежливо предлагает он.
Стесняться я и не думаю, а вот быть крайне осторожным в общении с полицейским себя заставляю. В ответ на его слова я пододвигаю к столу деревянный стул и сажусь.
– Макс, вы помните нашу первую встречу? – вежливо начинает детектив. – Кажется, тогда мы пришли к взаимопониманию, но ситуация в городе осложнилась, и выборы на носу…
Ситуация в городе напрямую от меня не зависит – мысленно отвечаю я. Здесь живет много разных людей, и глупо искать причину беспорядков в ком-то одном.
Сноуден слегка нервничает – это заметно. Он сразу берет бутылку с водой, наливает стакан и подносит ко рту. Возможно, детектив хочет сказать мне что-то важное: он думал над этим – осталось только произнести вслух. Так и есть, офицер допивает воду, подходит ближе и обращается ко мне с предложением:
– Макс, нам нужен помощник, – офицер говорит это доверительным тоном, словно мы с ним хорошие знакомые. – Признаюсь тебе честно, три месяца назад мы недооценили существующую угрозу, а сейчас возможности для маневров не осталось.
Детектив смотрит мне в глаза, придавая вес словам – ему нужно, чтобы я проникся их важным смыслом и пошел навстречу.
– На днях я узнал, что в городе есть особенные образователи, работающие не так, как все остальные. Президента во снах убивают только перенастроенные кем-то автоматы, и в этом кроется решение главной проблемы. – Сноуден делает паузу, рассчитывая на эффект своего неожиданного признания. – Макс, если твои приятели видят искусственные сны, в которых топят или вешают нашего многоуважаемого президента, значит, они пользуются техникой, о которой я говорю. Так было и при первой нашей встрече, но тогда я не владел всей информацией, за что виню себя, – офицер кивает головой, признавая ошибку. – Если бы полиция работала в обычном режиме, мы устранили бы все неприятности. Но выборы скоро, и действовать нужно так, чтобы не вызвать в городе новых беспорядков.
Телефон Сноудена звонит, но он отвечает, что сильно занят «именно этим делом» и просит перенести разговор.
– В мэрии уже создали комиссию, которая займется фанатами искусственных снов и уличными рисунками, изображающими президента. Наверно, ты знаешь об этом. Полиция работает вместе с комиссией. Есть сведения, что на днях могут принять решение о запрете всех образователей, а не только перенастроенных. Смотреть сны про убийство президента вы больше не будете, а значит, с улиц вскоре исчезнут похабные рисунки – одно вытекает из другого. Беда в том, что из-за фанатов пострадают все жители, электронных автоматов здесь вообще не оставят. У детей тоже отнимут игру, это несправедливо! Исключительная мера коснется только нашего города, в других ситуация спокойная. Если ты не поможешь, исполнится худший сценарий. Но другого пути нет, ситуация критическая. Шеф в панике, грозит всех уволить. Я каждый день отчитываюсь ему о работе...
Сноуден умолкает и направляется к соседнему столу за очередной порцией воды.
– Макс, я должен знать, где стоят проблемные автоматы, и кто их перенастраивает, – как робот повторяет Сноуден. – Запрет образователей вызовет новые митинги, этого никто не хочет, но реакция жителей непредсказуема. Люди будут страдать из-за одного маньяка, которому взбрело в голову что-то перепаять в технике.
Несколько секунд я перевариваю гнусное предложение Сноудена. Но длинная пауза может вызвать у него подозрения – нужно отвечать.
– Даже не слышал о перенастроенных образователях, – говорю я, стараясь выглядеть искренним. – Автоматы стоят на каждом шагу, я не выбираю, каким пользоваться. Просто сажусь в кресло, бросаю деньги и ввожу любые слова…
Офицер недоволен ответом.
– Подумай еще раз, ты можешь повлиять на ситуацию, всему городу от этого станет лучше. Опечатаем только нужные образователи, другими пусть пользуются. Главное, что президента убивать перестанут. Назови одно имя и адреса. Сам я проверить не смогу, где какие сны показывают…
Пока детектив говорит, я представляю, как Сноуден, надев шлем на голову, садится в кресло образователя, а по окончании сеанса с азартом рассказывает другим копам сюжет только что увиденного сна…
– Мне нужны адреса, Макс. Иначе мы опечатаем всю технику в городе. И виноват в этом будешь ты, – с упреком заканчивает свою речь Сноуден.
Хитро придумано! Меня заранее обвиняют в будущих неудачах полицейских, а еще в том, что они используют в работе «карательные меры». Мне говорили, что наши службы правопорядка оказывают психологическое давление на людей, добиваясь от них нужных показаний, но не знал, что это выглядит так «грязно». А все из-за выборов президента, до которых мне и приятелям нет дела.
– Мы готовы заплатить, – добавляет Сноуден, продолжая смотреть мне в глаза.
По логике разговора, ответ должен прозвучать прямо сейчас, в кабинете. И детектив полон уверенности, что он будет положительным. Но сегодня у полицейского не лучший день – думаю я про себя. Выдавать Роберта, помогая копам, у меня нет никакого желания.
– Не знаю никакого перенастройщика, – обрываю я надежды детектива. – По-моему, все автоматы работают одинаково, наверно, вас ввели в заблуждение…
Сноуден делает короткую паузу, но снова кидается в бой:
– Макс, не делай из меня идиота. Этажом ниже стоят два образователя, мы привезли их из разных мест. Один выдает обычные сны, а над схемой другого поработал какой-то умелец, вундеркинд, черт его возьми. Автомат добавляет к любому сну тему про убийство президента. Казалось бы, глупая детская выходка, шалость, но столько проблем из-за нее. И почему-то уличные художники изображают на своих рисунках только те сны, в которых присутствует президент. Макс, если ты думаешь, что это шутка, то сильно ошибаешься. И я хочу сделать так, чтобы жители города не пострадали. Чиновники не станут разбираться, правильно работает образователь или нет, запретят все сразу, причем, надолго, – Сноуден говорит с раздражением и смотрит на меня зло.
В какой-то степени я понимаю детектива. Человек он подневольный и выполнит все приказы руководства, какими бы жесткими они ни были. Если образователи запретят, это вызовет новые массовые беспорядки, а перед выборами они не желательны. Но все равно просьба офицера выдать Роберта кажется абсурдной. Я не соглашусь на предательство ни за что – зря старается. Пусть даже меня самого арестуют.
Мы долго говорим с детективом, и он начинает понимать, что общение со мной вряд ли принесет ему пользу. Сноуден подходит к окну, молча смотрит на улицу, а затем вдруг отпускает меня, добавляя на прощанье:
– Макс, я думал, мы договоримся. Любой человек на твоем месте помог бы мне, так было бы проще. Арестовали одного парня – и дело с концом. Но теперь будет по-другому. Шеф полиции не знает, что предложить властям, меры примут суровые. Кстати, в городе появилось новое граффити, за которое я сам оторвал бы художникам руки. Они перешли допустимые границы, и ты зря их прикрываешь. Если вдруг надумаешь, звони. Несколько дней у тебя есть...
После этих слов мы расстаемся. Значит, Сноудену донесли о рисунке, где президент изображен с голыми гениталиями. Из кабинета следователя я выхожу слегка озадаченный, но не предложением выдать Роберта, а развитием ситуации в целом – она зашла слишком далеко. Накануне выборов президента в городе назревает конфликт, который не нужен ни фанатам искусственных снов, ни чиновникам, но разрешить его будет сложно.
Утро начинается с новости, вынуждающей забыть о визите к Сноудену и его просьбе выдать Роберта. По телевизору сказали, что власти города приняли решение запретить все образователи искусственных снов, тем самым, лишив жителей любимой игры. Чиновники форсировали события, не дождавшись итогов работы полицейских, или Сноуден нарочно ввел меня в заблуждение, чтобы выудить нужную информацию. Если верить журналисту, автоматы, установленные в публичных местах, отключат от электросети и опечатают, а со временем – увезут в охраняемое копами место, до особого распоряжения. Можно сделать вывод, что запрет будет действовать (в лучшем случае) только до выборов президента, а после его отменят. В худшем – технику мы не увидим никогда, и это слишком жестоко – жители города не заслужили к себе такого отношения. Образователи искусственных снов – безобидная игрушка, развлечение для взрослых людей, их запрет приведет к обратному результату, как обычно и бывает.
Прежде чем ехать на работу, я встречаюсь с Алексом, нам нужно обсудить новость, пришедшую из мэрии, а заодно решить, что делать со своим автоматом. Мысли не самые радужные: если полиция проведет рейды по заведениям, где установлены образователи, технику у нас могут отобрать. Алекс хочет перевезти автомат обратно в гараж: ситуация изменилась, и кафе знакомого владельца нам больше не поможет. В этом есть логика. Еще я рассказываю Алексу, что был в кабинете Сноудена, но о его предложении сдать Роберта не упоминаю.
– Значит, нас тоже по второму кругу допрашивать будут, – предрекает Алекс.
Хотя сказать точно нельзя: вызовет приятелей детектив или нет, это известно только ему. Я думаю, что вся компания на этот раз Сноудену не понадобится.
После разговора с приятелем я еду в офис. Коллеги тоже взбаламучены сегодняшней новостью о запрете образователей, хотя ярых фанатов искусственных снов там нет. Один парень даже купил газету, где на первой странице опубликована статья, комментирующая приказ властей. Пишут, что не стоило бы чиновникам «зверствовать», радикальные меры желаемого эффекта не дадут. И в этом я убеждаюсь, зайдя на форум – люди уже затевают новую акцию протеста в центре города, их даже не отпугивает, что участники прошлого митинга еще находятся под арестом. Посетители негодуют и обещают любыми способами отстоять право видеть искусственные сны. Я читаю сообщения, пытаясь угадать развитие событий – они не могут оставить равнодушным.
Через день, возвращаясь из офиса домой, я замечаю из окна машины толпу молодых людей, собравшихся возле развлекательного центра. Подъезжаю ближе, выхожу из авто и пытаюсь разобраться в ситуации. Парни ведут себя шумно: кричат, отпуская ругательства в адрес городских бонз. Недовольство вызвано запретом образователей, другого повода для протестов нет. Метрах в тридцати от нас стоит полицейский кордон: стражи порядка одеты в пуленепробиваемые жилеты, поверх формы, и в шлемы с прозрачным забралом, в руках держат пластиковые щиты и дубинки. Среди фанатов искусственных снов я вдруг замечаю парня, с которым познакомился на форуме. Спрашиваю его, что происходит?
– Люди в камуфляже хотели вывезти из центра образователи, но внутри находились мои друзья – помешали им. Завязалась драка, сразу пригнали усиленный наряд полиции, но и нас стало больше. Неизвестно, чем все закончится, автоматы пока на месте. Слишком много берут на себя чиновники, – нервно объясняет участник форума.
В холле развлекательного центра стоит несколько образователей, перенастроенных Робертом. Похоже, копы наведались сюда не случайно, а по чьей-то наводке. Хотя на том же форуме иногда писали, где стоят «правильные» автоматы, способные убивать презика, чтобы не искать нужную технику по всему городу. Начали «зачистку» с центра, несложно вычислить, куда копы нагрянут в следующий раз. Я делюсь мыслями с новым знакомым, намекая, что сегодняшняя стычка может не один раз повториться.
– Выборы скоро, вот чиновники и лезут из кожи. Если в мэрии решили избавиться от образователей, нужно быть готовым к худшему. Не факт, что со временем запрет отменят, и нам снова разрешат пользоваться техникой.
Парень ругается, обзывая местное руководство последними словами, и только затем отвечает:
– Я буду голосовать против нынешнего президента. Другие кандидаты меня вообще не интересуют, но главное – против. Чем хочу, тем в свободное время и занимаюсь, пусть меня оставят в покое. Глупыми запретами они все равно ничего не добьются.
Собравшимся у развлекательного центра молодым людям нет дела до политики, как и мне самому, но запрет образователей и аресты граффитчиков вызывают резкий протест действиями чиновников. Жители города не откажутся от того, что имели, пусть даже речь идет о копеечных развлечениях.
Я стою посреди улицы в окружении незнакомых людей, полицейские смотрят на нас, не предпринимая каких-то действий. Но вдруг с их стороны выдвинулся мужчина средних лет, в темном костюме. Поднеся ко рту громкоговоритель, он начинает убеждать парней не оказывать сопротивление представителям закона. Слова его понятны: местные власти постановили «ограничить доступ жителей к образователям искусственных снов», поэтому технику из развлекательного центра вывезут. «Решение чиновников не обсуждается, его выполнят при любых обстоятельствах». Штатский убеждает не препятствовать действиям полиции «во избежание риска получения физических травм и роста беспорядков в нашем городе». Это предупреждение молодым парням: жалеть копы никого не будут. Но угрозы сурового переговорщика остаются незамеченными, фанаты издали наблюдают за редкими передвижениями в стане «врага». Тогда легавые, вытянувшись плотным строем, начинают приближаться к зданию. Пластиковые щиты подняты до уровня лица и соединены в виде сплошной, непреодолимой линии.
– Это вторая попытка, первая была полчаса назад, – комментирует события парень с форума. – Сейчас организуем им достойный прием.
Наконец я понимаю, в центре каких событий оказался. Молодых людей вокруг меня много, как полицейских, но это не имеет значения. Стражи порядка вооружены дубинками и газовыми пистолетами, которые, надеюсь, не понадобятся. Что-либо противопоставить им, кроме решительного настроя, парни на улице не смогут, итог столкновений известен заранее. Но вдруг в сторону полицейских летят камни: один попадает в пластиковый щит и отскакивает, другие пролетают выше, никого не задев, есть и удачные броски. События приобретают нешуточный характер, и участвовать в этой заварушке мне совершенно не хочется. По-моему, глупо бросать камни в блюстителей закона ради того, чтобы отстоять образователи искусственных снов. Я такой же фанат этого развлечения, но риск нанести копам травму, а самому – угодить за решетку, кажется мне неоправданным. Собственные интересы нужно отстаивать, но не любой ценой – проносится у меня в голове. И пока есть возможность избежать схватки с легавыми и ареста за сопротивление им, лучше свалить отсюда подальше. Парни, стоящие рядом, жаждут драки, это их личный выбор. Я не хочу гробить свою жизнь, играя в войну, и покидаю «поле боя». Припаркованная машина стоит метрах в двадцати, нужно просто подойти к ней, завести и уехать, что я и делаю.
Подробности о том, чем закончился инцидент у развлекательного центра, я узнаю из
новостей. Копы предприняли несколько попыток разогнать фанатов искусственных снов, но вынужденно отступили, отразив собой град камней и палок. Как сказали по телевизору, за схваткой следил мэр города, который решил перед выборами не накалять обстановку. С его ведома полицейских убрали с улицы, но объявили, что центр временно закроют, пока не найдут другого решения проблемы. Чиновники схитрили, ведь дежурить целые сутки у входа в развлекательное заведение парни не смогут. Кроме того, у центра есть владелец, и властям легко добиться изъятия электронных автоматов. В любом случае молодые люди к ночи оставили свои «боевые позиции» вслед за стражами порядка.
Утром мы с парнями едем в кафе за образователем, чтобы забрать его до появления «друзей» из полиции. Сюрпризы от легавых никому не нужны. Администратор уже знает о нашем визите, объясняться с ним не нужно, мы просто забираем принадлежащую нам технику и уезжаем. За рулем фургона сидит Алекс, я рядом, на заднем сидении – Эдуард и Сэм. На обратном пути мы обсуждаем вчерашние события у развлекательного центра и граффити, появившиеся в городе. Алекс хвалится, что в его спальном районе нарисовали презика, целующимся с Бен Ладеном, по образцу другой парочки – бывшего руководителя СССР Леонида Брежнева и Эрика Хонеккера на Берлинской стене.
– Оригинального «поцелуя» давно не существует, но вариаций в интернете – сколько угодно.
Сэм отвечает, что все об этом знают – объяснять незачем.
– А рядом с моей многоэтажкой появился президент в облике Горлума. Он сидит на корточках, как в фильме, держит в руке кольцо и улыбается – типа хвалится им. Граффити обнаружили день назад, стереть не успели, – рассказывает приятель.
Пока мы едем, Алексу на сотовый звонит Никита и говорит, что в здании телецентра намечаются грандиозные события: группа людей проникла на первый этаж, заблокировав центральный вход. Русскому парню кто-то сказал, что копы хотели вывезти образователи искусственных снов из холла, это и подтолкнуло жителей к ответным действиям.
– Главное, чтобы он сам не кинулся захватывать телецентр, – смеюсь я над Никитой. – Вчера я правильно сделал, что не стал воевать с полицией. Зачем себе жить портить.
Мои слова остаются без комментариев, но думаю, что Алекс и Сэм тоже не рискнули бы швырять камни в фараонов. Сейчас нам важнее спрятать образователь, не привлекая к себе внимание. Как ни крути, участие в акциях протеста может нам только навредить.
За разговорами мы подъезжаем к гаражу, выходим из машины и переносим автомат внутрь – однажды он стоял здесь. Пока Роберт проверяет образователь, я включаю старый ноутбук Алекса – хочу быть в курсе событий возле телецентра, занятом группой фанатов. Нахожу онлайн трансляцию одного из местных каналов. Время новостей еще не пришло, но на экране возникает тревожная картинка: здание окружено полицейскими и военными, на улице стоит несколько бронированных машин. Представители закона чего-то ждут, но комментарии журналистов не дают расслабиться:
– Группа фанатов искусственных снов, недовольных действиями городских властей, заблокировала первый этаж телецентра, требуя возможности выступить в прямом эфире. Как заявили молодые люди, они собираются выразить свою позицию по поводу запрета образователей и донести ее до зрителей. Руководство телецентра вступило в переговоры с захватчиками. Полиция пока не предпринимает активных действий.
Я слежу за репортажем, удивляясь решительности парней – как им удалось ворваться в телецентр? Охрана в здании была, она не позволила нападавшим занять верхние этажи и попасть в студию прямого эфира. Но ситуация далека от завершения.
– Если жители города не освободят телецентр добровольно, спецназ будет вынужден начать штурм, – говорит репортер.
Пока шла трансляция, Роберт подключил образователь и даже провел сеанс в кресле, посмотрев искусственный сон. Сейчас он рассказывает приятелям сюжет, но, мне кажется, это не очень кстати. Речь идет о каких-то технических испытаниях с участием президента. Перед аудиторией выступал незнакомый мужчина, выдавший себя за презика, но публика не хотела ему верить. Одна дама даже выхватила из сумочки пистолет и начала стрелять в самозванца. Мужчина выжил, продемонстрировав сидевшим в зале бронежилет новейшей модели, который его защитил. А вот настоящий президент погиб во время пробного пуска странного механизма, напоминавшего миниатюрные американские горки. Лидер страны случайно упал на рельсы, и его переехала одна из бегающих по ним тележек. Разрезанное пополам тело увидели инженеры, обсуживавшие конструкцию. Я не все понял из рассказа Роберта, а сам отказался сесть в кресло образователя – не до снов сейчас.
Нам опять звонит Никита и делится сведениями, добытыми у телецентра. Его слова настораживают:
– Копам известны все адреса и заведения, где находятся перенастроенные автоматы. Парни только об этом и говорят. В ближайшие дни проведут рейды. Начали с телецентра, потому что для них это самый важный объект.
Трансляция с места происшествия расслабиться не дает: фанаты искусственных снов согласились впустить в заблокированное ими здание телецентра двух офицеров полиции, чтобы еще раз высказать свои требования. К этому времени на улице скопилась огромная толпа, причем, многие жители выступают на стороне захватчиков. Явных беспорядков не видно, хотя кто-то из людей пытается остановить проходящие мимо рейсовые автобусы и высадить пассажиров на улицу, зачем это нужно – неясно. Переговоры занимают какое-то время, после чего журналист говорит, что защитникам образователей предоставят прямой эфир, но в другой телестудии, куда им нужно переехать. Трудно объяснить дальнейшие события, но, вероятно, у заблокированных в здании молодых людей возникли подозрения, что их решили обмануть, предприняв отвлекающий маневр. Парни отважно бросаются на штурм верхних этажей, чтобы попасть в студию и обратиться напрямую к зрителям.
Вход в телецентр, как прежде, заблокирован, но с этой минуты события развиваются, словно в крутом голливудском боевике. Два военных грузовика, стоявших на улице, вдруг срываются с места и по нескольку раз таранят двери здания: осколки стекла и железные прутья летят в разные стороны, заставляя очевидцев штурма отступить назад. Раздаются предупредительные выстрелы, направленные вглубь телецентра – они должны напугать прячущихся там защитников электронных автоматов. В возникшие рядом с входом бреши один за другим проникают спецназовцы. Затем вдруг раздается громкий хлопок, на улицу вырываются клубы серого дыма – рванула граната. Кто ее использовал, и есть ли раненые, пока неизвестно. После взрыва слышны выстрелы.
Все происходит слишком быстро, чтобы можно было анализировать события. Мы с приятелями смотрим на экран ноутбука, как завороженные.
– В нашем городе началась война? – вопрошает Сэм.
Тележурналист и оператор с камерой, рискуя собой, стараются подойти как можно ближе к телецентру и показать, что там происходит, но копы оттесняют людей, чтобы они не пострадали. В одном из окон на первом этаже видно пламя. Несколько человек в толпе каким-то образом получили травмы разлетевшимися осколками, когда машины таранили вход, сейчас им оказывают помощь врачи «скорой». Трансляция с места происшествия идет без остановок, и вскоре диктор объявляет, что, в связи с чрезвычайными событиями у телецентра, все развлекательные программы, запланированные на это время, вынужденно отменяются. На экране снова возникают полицейские с оружием, клубы дыма и разбитые окна здания. Пожарные готовы тушить огонь, распространившийся по первому этажу, но спецназ не пускает их внутрь. Проходит еще минут десять, и ведущий новостей сообщает:
– Сотрудникам правоохранительных органов удалось обезвредить находившихся в здании фанатов искусственных снов. Сейчас их под охраной выводят на улицу и сажают в полицейские машины. В окнах телецентра виден огонь, пожарные наряды уже приступили к ликвидации очагов возгорания.
Мы с приятелями молча следим за репортажем, а меня не оставляют в покое мысли, что защищать образователи лучше мирными способами, без стрельбы и пожаров. Правда, должен признать – решительности молодым людям, принявшим на себя удар спецназа, не занимать.
Весь день по телевизору сообщают новые подробности захвата телецентра. Но самая страшная информация уже прозвучала: в ходе операции, проведенной спецназом, погиб человек, принявший участие в «акции несогласия». Имя убитого не назвали, требовалось официальное подтверждение правоохранительных органов. Сведения о нем появились к вечеру: Хоакин – местный житель, двадцати пять лет, работал менеджером компьютерной фирмы. Семьи у парня не было, его родителям сообщили о трагедии, и они сразу приехали к месту происшествия. Также прозвучала информация, что при штурме здания пострадало еще несколько человек, но их жизни вне опасности.
– Фанаты искусственных снов оказали полицейским яростное сопротивление, против них стражи порядка применили дубинки, слезоточивый газ и резиновые пули, – говорит ведущий новостей.
Оператор специально наводит камеру, показывая, как из здания телецентра выносят на носилках людей, не способных перемещаться самостоятельно. Правда, неясно, кто это: захватчики, получившие ранения, или сотрудники телецентра. Есть среди потерпевших и бойцы спецназа: по словам журналиста, защитники образователей бросали в них камни и палки, одного полицейского порезали разбитой бутылкой.
– Чиновники обвинят в инциденте художников, рисующих на улицах президента, – считает Алекс. – Для них это еще один повод запретить электронные автоматы.
Перспектива лишиться образователей никого не радует, даже при условии, что у нас есть свой собственный. Но сейчас приятелям не до него. Обстановка в городе накалилась, власти объясняют массовые беспорядки недовольством действиями президента страны, и даже внутри нашей компании интерес к искусственным снам ослабевает.
К вечеру ситуация у телецентра выглядит спокойной, вместо экстренных выпусков новостей в эфире появляются аналитические программы, призванные объяснить зрителям причины «обострения политической обстановки перед выборами». В студии сидят люди, ставшие очевидцами штурма телецентра, они резко критикуют действия местных властей, распорядившихся начать спецоперацию, которая привела к трагедии.
– Руководители должны были вести переговоры, убеждать молодых людей не делать глупостей, а вместо этого сами совершили преступление – убили парня.
По телевизору открыто говорят, что уличными протестами и гибелью человека могут воспользоваться противники нынешнего президента, они уже во всеуслышание заявили о его неспособности разрешить назревший конфликт. Раздаются и другие мнения: местные власти начнут «закручивать гайки», чтобы получить карт-бланш от руководителя страны после выборов. Но их действия могут и усилить беспорядки – так считают журналисты.
Участники передачи выступают жестко и эмоционально, призывая власти «считаться с интересами простых людей». Представителей силовых структур на экране не видно, но их мнения уже звучали в эфире: правоохранительные органы должны были предотвратить захват телецентра, «особо важного объекта инфраструктуры города» – эти слова надолго врезались в мою память. Итог проведенной операции известен: один погибший и десятки раненых, которые сейчас лежат в больнице.
Чиновники стоят на своем:
– Жертв могло быть больше, и спецназ был обязан взять ситуацию под контроль.
Замечу, перенастраивая образователи, мы с Алексом хотели в итоге получить совсем другое, винить нас в произошедшем – несправедливо. Сами собой электронные автоматы, установленные в городе, не могут привести к гибели человека, как бы они настроены ни были. Здесь должны крепко «постараться» обстоятельства…
Многие жители призывают сурово наказать захватчиков.
– Молодые люди вели себя как террористы и должны ответить по закону, – говорят участники телепередач. – Оправдания им быть не может.
Упреков в адрес чиновников и фанатов искусственных снов, решившихся на крайние меры – примерно поровну. Но то, что говорят с экрана о самих арестованных парнях, мало похоже на правду, сразу видно – людей подготовили к участию в передаче.
– Те, кто ворвался в телецентр, наркоманы или ненормальные. Кому придет в голову рисковать своей жизнью из-за образователей искусственных снов и подвергать опасности других людей. Их нужно изолировать от общества!
Мнения самих защитников образователей, сидящих в полицейском участке, никто не слышит. Я убежден, большинство людей в студии, выказывающие свои мнения по поводу захвата телецентра, состоят в какой-нибудь политической партии, и занимать их сторону безоговорочно не хочется, хотя я сам в мыслях солидарен с фанатами искусственных снов.
Состояние неопределенности усугубляет звонок Катрин, подруга выражает мысли по поводу событий в городе:
– Макс, что еще должно произойти, чтобы ты забыл эти жалкие искусственные сны? Участников акции протеста на площади разогнали как обычных хулиганов. Образователи запретили, и мой папа считает, что справедливо. Теперь этот кошмар в телецентре и даже гибель парня. Макс, возьмись за ум!
Но чего стоят ее слова, если искусственные сны интересуют меня больше всего.
В газетах появилась информация о том, что в мэрии обсуждали ситуацию с запретом образователей на закрытом совещании, без журналистов. Интересно, о чем они говорили? Если чиновники что-то скрывают, значит, принятые меры будут еще жестче.
Стихийные волнения, произошедшие в городе, невольно напомнили мне о событиях в России. Митинг на Болотной площади, о котором я узнал из интернета, стал для фанатов искусственных снов «черным днем», унесшим сразу несколько жизней. Но случился он по тем же причинам, что и захват телецентра. Когда местная новость разлетелась по сети, Никиту завалили письмами бывшие приятели – просили рассказать, что творится сейчас в нашем городе, описывали ситуацию в Москве. Если верить Никите, обстановка в далекой России напоминает страшный сон, хотя мы сами отстаем не намного. Сразу после митинга на Болотной власти приравняли распространение уличных рисунков, использующих образ президента, к экстремистской деятельности. Силовики ввели в Москве коммендантский час, и теперь всех, кого задерживают на улице после двенадцати часов ночи, доставляют в полицейский участок для выяснения личности. В городе запрещено собираться в группы больше пяти человек – так пишут Никите. И все равно неформальные граффити с образом президента, несмотря на суровые меры, появляются каждый день.
– Камеры предварительного заключения и тюрьмы в Москве переполнены. Людей, арестованных в столице, увозят в провинцию, где протестные настроения развиты не так сильно, – рассказывает Никита.
Приятелю сообщили, что в Москве на улицах постоянно дежурят патрули и отряды спецназовцев, но жители, не согласные с действиями властей, отчаянно борются за свои права и сооружают баррикады. Все это настораживает: я не хочу, чтобы ситуация в нашем городе дошла до открытого противостояния с копами, как в страшной России, где раненые исчисляются сотнями человек. Никите написали, что в московские больницы ежедневно обращаются пострадавшие из числа тех, кто вступил в неравную схватку с полицией.
До президентских выборов остается два месяца, но сейчас невозможно представить, как будут развиваться события. Нынешнее затишье кажется временным и имеет простое объяснение: завтра утром состоятся похороны парня, погибшего при штурме телецентра, о чем пишут все газеты. Я решил не ехать на похороны и сказал об этом Алексу. Слишком много внимания привлекло траурное мероприятие – журналистов соберется больше, чем родственников. Но каждый решает сам, кто-то из нашей компании наверняка там будет.
Тяжело осознавать, что твои действия, может быть, косвенно, но имеют отношение к гибели человека и массовым беспорядкам в городе. Мысли эти никак не вяжутся с моими представлениями о частной жизни, которая не должна касаться других людей, а тем более – приводить к трагедии. Связь между моим увлечением искусственными снами, какие бы важные чиновники в них не фигурировали, и политикой отсутствует, это я знаю точно. И главное сейчас – не перестараться с выражением протеста, не перейти черту, за которой ты станешь для копов нарушителем закона. Кстати, моя подруга Катрин ничего не знает о существовании перенастроенных автоматов и об истинной причине уличных волнений в городе. Рассказать ей об этом – усложнить себе жизнь, ведь мою роль в этих событиях не скроешь.
В середине следующего дня звонит Алекс и делится подробностями о похоронах, на которые, по его мнению, пришло полгорода.
– Родители еще не старые, но выглядели совершенно подавленными. Люди в очередь стояли, чтобы проститься с убитым парнем. Мрачная картина, многие плакали и говорили, каким хорошим был Хоакин. Не хотелось думать о политике, но один мужчина, не помню, как его представили, сразу накинулся в своей речи на местных чиновников и президента. Якобы он довел страну до того, что молодежь начала гибнуть в перестрелках с полицией. – После короткой паузы Алекс продолжает. – Пока стоял в толпе, слышал от незнакомых людей, что завтра в городе опять намечаются беспорядки. Откуда такая информация? Мне показалось, что компания была приезжая – обсуждали между собой, как вывести на улицы больше людей. Не самый подходящий момент выбрали для таких целей.
Алекс долго рассказывает о похоронах, и у меня рождается ощущение, что я сам на них побывал. Картину дополнила трансляция траурной процессии в интернете – людей, и правда, очень много. Никита и Эдуард приезжали туда, но не видели друг друга. Русский парень рассказал, что к нему подошел сомнительный тип в черном костюме и предложил поддержать завтрашнюю акцию протеста, обещал хорошо заплатить.
– Не стал грубить, но мысленно послал его подальше, – в сердцах прокомментировал Никита.
Эдуарду вручили листовку, в которой недвусмысленно говорилось об авторитарных замашках президента, начавших проявляться в стиле управления местных властей. Якобы они стали «плясать под его дудку». Все это наводит на печальные мысли: с момента, когда мне впервые приснился сон с участием презика, прошло не так много времени, а проблем из-за этого в городе стало невпроворот. Но события назад не отыграешь, сейчас ситуация грозит новыми столкновениями между фанатами искусственных снов и полицией. Хуже всего, если массовыми выступлениями увлеченных игрой парней воспользуются в своих целях люди, занятые политикой. Сейчас они изо всех сил борются за голоса избирателей, подливая масла в огонь. На мой взгляд, оказаться в толпе, подстегиваемой кем-то – самое страшное. Но из последнего разговора с Алексом я понимаю, что он с приятелями готов завтра «выйти на улицу»:
– Больше не хочу стоять в стороне.
Переубедить Алекса невозможно, он взрослый человек, и все, на что я способен, это думать, что с ним ничего не случится.
Утро и правда начинается с информации о новых волнениях в городе: группа парней помешала копам вывезти образователи из центрального киноцентра. На экране телевизора видна площадь и скопление фанатов искусственных снов. В холле кинотеатра установлено несколько перенастроенных автоматов. Полицейские вновь сработали по чье-то наводке и столкнулись с неожиданной проблемой: молодые люди хорошо подготовились к обороне, соорудив перед зданием кинотеатра баррикаду из мусорных баков, автопокрышек, старой мебели и всего, что оказалось под руками. Применить силу легавые не решаются и теперь просто тянут время.
– Сигнал о дальнейших действиях может поступить от шефа полиции с минуты на минуту, – сообщает тележурналист. – Защитники образователей не хотят уступать.
Алекс уже звонил мне, он стоит рядом с баррикадой, правда, по его мнению, ничего особенного там не происходит. Но события начинают развиваться стремительно: недалеко от здания кинотеатра вдруг появляется машина с водометом, предназначенная для разгона уличных демонстраций. Офицер полиции через громкоговоритель несколько раз просит стоящих за баррикадой людей разойтись, предупреждает об уголовной ответственности за сопротивление стражам порядка. Вышедшие на улицу люди не реагируют, тогда он сразу отдает приказ о начале активных действий. И вот мощная струя воды метров с двадцати лупит в баррикаду – от нее отлетают мелкие предметы. Стоящие за непрочным укрытием люди отбегают, но при первой же возможности занимают прежние боевые позиции. Затем под прицел попадает толпа: струя сбивает участников обороны с ног, они быстро встают, помогают другим и уходят в безопасное место. В этот момент звонит Алекс, находящийся рядом с баррикадой. Приятель говорит, что он насквозь мокрый и прячется от машины с водометом.
– Здесь намечается крутая заварушка. Водой они нас точно не разгонят, но легавые, похоже, готовятся к штурму баррикады. Пусть попробуют, у людей здесь настрой крутой, просто так не сдадутся. Где-то рядом Эдуард и Никита. Буду звонить еще, если телефон не вырубится.
Пока Алекс говорит, я замечаю на экране, что полицейские, выставив вперед щиты и дубинки, двинулись в сторону баррикады. Машина с водометом отъезжает назад, и этих секунд хватает, чтобы участники уличного сражения заняли оборону. Когда полицейские подходят совсем близко, в них летят камни и палки, заранее приготовленные фанатами искусственных снов. Пара увесистых булыжников, извлеченных из мостовой, попадает в представителей закона, одному в шею, а другому – в плечо. Но они не покидают позиций. По баррикаде несколько раз стреляют газовыми гранатами. Затем стройные ряды людей в униформе отступают на изначальные позиции. Первая атака отбита.
– Получили, козлы, – злобно говорит появившийся в трубке Алекс. – Легкой победы они не добьются. Что теперь предпримут?
Я спрашиваю, он не пострадал? А люди, находящиеся рядом?
– Со мной все нормально. У других ушибы и царапины, серьезных ранений пока нет. Кому-то от газа плохо стало, его отвели подальше, – коротко говорит Алекс и пропадает.
Решительность парней, находящихся на площади у киноцентра, вызывает уважение. И все равно участие в массовых протестных действиях – не для меня, гордости от этого я бы не испытал, даже при условии, что образователи удастся защитить.
По телевизору сказали, что группа молодых людей проникла в киноцентр якобы на тот случай, если оборона баррикады будет прорвана – на улице копы начали новую атаку. В какой-то момент полицейским удается захватить баррикаду, они начинают ее разбирать, но защитники образователей кидаются в рукопашную: против резиновых дубинок – палки и железные прутья. В результате жестокой потасовки с обеих сторон появляются раненые, и полицейские опять вынуждены отступить. Для фанатов искусственных снов это повод собраться с силами: они надстраивают свою «крепость», разрушенную во время схватки, поджигают автопокрышки, лежащие на дороге (едкий черный дым затруднит наступление «врага»), разбирают брусчатку, пополняя боеприпасы – камни полетят в представителей закона. То, чего я боялся, произошло: уличные стычки, о которых сейчас говорят в городе на каждом углу и сообщают сми, ничем не отличаются от кровавых беспорядков в России. Сегодня стало известно о новых потерпевших, их может быть еще больше, если местные власти не найдут решения проблемы.
Раздается привычный стук в дверь – это папа. Весь день я сижу дома, и увильнуть от его навязчивых разговоров не получится. Наверняка речь зайдет о волнениях в городе и о причастности к ним моих друзей.
– Макс, ты смотришь телевизор? Это настоящий кошмар, война, которую развязали люди, увлекающиеся искусственными снами. Ты, надеюсь, их не поддерживаешь…
Я отвечаю отцу, что мои друзья не собираются портить себе жизнь, строя баррикады в центре города. Родитель не верит. Он долго и скучно разглагольствует, убеждая меня в ненужных мыслях, затем возвращается в свою комнату. Душеспасительные разговоры со мной стали вести чаще.
Кульминация событий наступает вечером. В новостях сказали, что правоохранители получили сверху команду навести порядок в городе. Сразу после этого начинается штурм баррикады: полицейские сначала пускают в ход гранаты со слезоточивым газом, а затем прицельно стреляют в толпу из карабинов резиновыми пулями – такие комментарии дает событиям журналист. Я неотрывно слежу за репортажем, не веря глазам – жуткая картина. Фанаты искусственных снов также оказались не готовы к слишком жестокой расправе, в их рядах возникла паника: люди бегут в разные стороны, падают на мостовую, получив ранение. Настоящая бойня! И создается впечатление, что причиной для нее стал не запрет образователей, а давно назревавший в городе социальный конфликт, который, наподобие гнойника, вдруг прорвался. Хотя жизнь здесь раньше была спокойной. Во всем виновата политика и люди, стремящиеся любой ценой сохранить власть – думаю я.
Телефон снова звонит, я узнаю голос Эдуарда, который почти кричит в трубку:
– Алекса ранили резиновой пулей в бедро. Ничего страшного, но передвигается он с трудом. Макс, его нужно увезти отсюда.
Я выясняю, где находятся приятели. Эдуард с Алексом и двумя парнями с баррикады спрятались в подъезде жилого дома, метрах в ста от площади, где сейчас кипит сражение. По мнению Эдуарда, без медицинской помощи Алексу не обойтись. Его нужно доставить в больницу.
Я выхожу на улицу, завожу «фольксваген» и несусь по указанному адресу. Сомнения в том, нужно ли участвовать в массовой заварушке у киноцентра, отпадают сразу. Алекс получил резиновую пулю в бок, и его нужно выручать, пока приятеля не арестовали копы. Они могут появиться там в любой момент.
Город я знаю хорошо, ездить быстро умею и сейчас почти лечу по дороге, из-за чего самому становится боязно. Машин мало, и на двух перекрестках мне удается проскочить на красный свет. Правда, в другом месте «фольксваген» заносит, я справляюсь с виражом, вывернув руль, но правое заднее колесо стукается о бордюр. Пешеход хоть и был далеко от меня, все равно покрутил пальцем у виска. Наконец впереди появляется дом, в котором укрылись приятели. Я торможу и звоню Эдуарду – не знаю, в каком они подъезде.
– Машина стоит рядом с домом, сможете сами выйти?
Эдуард говорит, чтобы я не глушил мотор.
– Копы уже прочесывали это место. Мы с Алексом сейчас сядем к тебе.
Почти сразу парни появляются на улице, и становится легче. Эдуард обхватил рукой хромающего Алекса. Идти им метров десять, вроде пустяк, но тут на другом конце улицы возникают две фигуры – это легавые, они издали увидели мою машину. Заподозрив что-то неладное, стражи порядка прибавляют ходу – расстояние между нами резко сокращается. Наверное, офицеры догадались, что мы причастны к событиям у киноцентра, потому что рука одного из них потянулась к кобуре, а через секунду полицейские перешли с ходьбы на бег. В этот момент Алекс открывает дверку моего «фольксвагена» и падает на заднее сиденье, придерживая раненную ногу, Эдуард садится рядом со мной. В зеркале заднего вида я замечаю, что один из офицеров на ходу успел выхватить пистолет, тогда я со всей дури жму на газ – раздается громкий хлопок. Это полицейский сделал предупредительный выстрел в воздух, иначе он без труда попал бы в машину. Но моя тачка рывком тронулась с места, а на повороте я изображаю такой пируэт, которому позавидовал бы самый крутой автогонщик. Копы остались далеко, и я уверен, что они не успели рассмотреть номер моей машины.
– Макс, я всегда говорил, что ты клевый водила, – разряжает обстановку Алекс.
– А ты – самая удобная мишень для резиновых пуль, – отвечаю я, перехватывая руль на очередном повороте.
Машина снова идет юзом, из-под колес слышен неприятный свист. Я решил замести следы и еду незнакомыми переулками, чтобы избавиться от возможной погони со стороны легавых. Через несколько минут скоростной езды торможу и спрашиваю Алекса, серьезно ли он ранен.
– Кровоподтек с ладонь. Скользячкой попали, ерунда… Сначала больно было, сейчас лучше.
– В больницу ему нельзя, сразу полицейским сообщат, – волнуется Эдуард.
Алекс отвечает, что больница не нужна, дома лекарства есть, и он все сделает сам. Я трогаюсь и еду к приятелю, настроение у него вроде нормальное.
Прошло чуть больше часа, но на площади заметных изменений не произошло, о чем мы с друзьями узнаем, войдя в квартиру Алекса. Фанаты искусственных снов отбили еще несколько атак полицейских, массированно забрасывая их камнями и палками с близкого расстояния. Во время одной из передышек парни подогнали к месту «битвы» две легковые машины и перевернули их, укрепив свои позиции. Репортаж с площади не прекращается ни на минуту. Кто-то из защитников баррикады поднял над головой полицейский карабин, устрашая копов. Журналист по телевизору сообщил: ствол – «боевой трофей», его отняли у стража порядка и теперь используют для обороны киноцентра.
– В подъезде вместе с нами оказался владелец оружейной лавки, – пижонит Алекс. – Травматика на баррикаде сейчас пригодилась бы, боевыми в легавых стрелять не будешь. Хотя у людей мысли разные, с пушками обороняться легче.
Я советую Алексу выбросить эти «геройские» мысли из головы. Раны от резиновой пули достаточно, чтобы навсегда забыть о баррикаде.
– Еще там был морской десантник, из армии только что пришел. Он двоих копов, как подростков, на землю уложил. Круто!
Раньше на такие рассказы Алекс был неспособен, но сегодня настроение защитников образователей передалось и ему. Приятель рассказал, что видел возле баррикады Никиту, он снимал происходящее на видео – хотел отправить своим дружкам в Россию. Эдуард и Роберт держались от мест сражений на расстоянии.
Когда по телевизору начинаются новости, Алекс замолкает, и мы смотрим на экран. Картинка не меняется: показывают баррикаду возле киноцентра и фанатов, защищающих подступы к нему. Сейчас опять временное затишье, но что-то подсказывает: кульминация событий еще не наступила, противоборствующие стороны успеют проявить свой боевой дух. Ведущий программы в очередной раз говорит о причинах массовых беспорядков и об их возможных последствиях, как будто других тем не существует.
– Копов не пустят в кинотеатр, а если они и прорвут оборону, то внутри здания такое начнется, что будет не до образователей, – рисует мрачные прогнозы Алекс.
Весь день я слушаю мнения чиновников и журналистов, обсуждающих стычки возле киноцентра, и не верю, что баталии происходят из-за увлечения искусственными снами и родившейся в городе моды на граффити, изображающие президента страны.
– В результате уличных беспорядков более двадцати жителей получили травмы от ударов дубинками и от резиновых пуль, выпущенных сотрудниками правоохранительных органов, – говорят по телевизору.
Но досталось снова и полицейским: одному офицеру попали камнем в голову, сейчас он находится в больнице с сотрясением мозга. Двух стражей порядка увезли на «скорой» с переломами и ушибами. В течение этих дней я заметил, чем больше появляется раненых с обеих сторон, тем жестче критикуют местных чиновников, не способных «нормализовать ситуацию в городе».
– Все проблемы из-за выборов. Без них на рисунки с презиком никто бы внимания не обратил, – делится мыслями Эдуард.
Пока мы следим за информацией, Алекс лечит раненую ногу – примочками и мазями из своей аптечки, хотя, по-моему, нужно обратиться к врачу. Сначала приятель хромал, но сейчас почти не жалуется. Все равно несколько дней будет сидеть дома, работать в таком состоянии невозможно, да еще коллеги вопросами замучают. Уличные разборки с копами для друга закончилось, если он не хочет еще больше напортить своему здоровью.
События последующих дней напоминают гражданскую войну: рядом с киноцентром идут ожесточенные cтычки, участвовать в которых мои приятели не рискуют. Защитников образователей нашлось так много, что правоохранители избрали выжидательную тактику и только изредка пытаются захватить здание и размещенные в нем автоматы – усилия ни к чему не приводят. Сейчас по телевизору транслируют жуткие кадры: парни с баррикады швырнули в копов «коктейль Молотова», и горючая жидкость вспыхнула на форме сразу двух стражей порядка. Им помогают сбить огонь, оттаскивают пострадавших дальше от места сражения, оказывают медицинскую помощь. Но фанатов искусственных снов это не пугает, наоборот – они обороняются с еще большим рвением. В рукопашных боях жители города тоже иногда берут верх: парни где-то раздобыли щиты, каски, пуленепробиваемые жилеты, справиться с такими вояками непросто. И мне кажется, что между враждующими сторонами установилось временное равновесие.
От журналистов появилась информация о волнениях в других частях города, рядом с заведениями, где стоят перенастроенные автоматы. По-моему, в этом копы просчитались: у них не хватает сил вести «боевые действия» на нескольких фронтах сразу, зато фанаты искусственных снов держат оборону во всех «очагах сопротивления», сочувствующих им становится все больше. Но и количество пострадавших растет, уже сообщили о тридцати молодых людях, доставленных в разные больницы города. Слышать это страшно, и я ни за что не приму участие в безумном противостоянии.
Сегодня будний день, утром я должен был ехать на работу, но сижу дома, потому что район, где находится офис, оцепили, на улицах почти никого нет. Неделю назад я даже не поверил бы, что окажусь в таких обстоятельствах. Алекс с подбитой ногой тоже отдыхает. Мы следим за известиями по телевизору и общаемся друг с другом. В тот момент, когда я включаю компьютер, в дверь звонят. Отец выходит из своей комнаты, чтобы узнать – кто и с какой целью нанес визит. Я гостей не жду и продолжаю заниматься своими делами. Но за спиной вдруг раздается тревожный голос отца, он говорит о подозрительной компании, которая хочет меня видеть.
– Макс, я спрашивал, у тебя все в порядке? Приехали какие-то сомнительные люди, я их первый раз вижу. Давай вызовем полицию…
Копы в доме мне точно не нужны. Я встаю из-за стола и быстро иду к входной двери. На улице трое с виду обычных парней, не старше двадцати пяти, рядом с домом – «рено», на котором они приехали. Отец испуган, но я прошу его оставить нас, так как сам не знаю, зачем пожаловали гости.
– Тебя зовут Макс? – звучит после небольшой паузы.
Вопрос задал самый крепкий на вид парень: короткие светлые волосы, одет в синюю вельветовую рубашку и джинсы. Я отвечаю – «да». Что от меня нужно?
– Думаю, ты в курсе, что сейчас происходит в городе…
Говорю – конечно, слежу за событиями у киноцентра, и о митинге возле мэрии тоже все знаю. Так, зачем я понадобился?
– Есть сведения, что ты общался со следователем по фамилии Сноуден и назвал ему все адреса, по которым стоят перенастроенные образователи. Знакомые люди видели, как ты выходил из полицейского участка, а вскоре заварилась эта каша с изъятием автоматов. Легавые сейчас не просто так штурмуют кинотеатр, знают, где стоит нужная им техника. – Хозяин вельветовой рубашки замолкает и вплотную подходит ко мне. – Сядь в машину, потолкуем об этом в другом месте, чтобы не травмировать твоего пожилого папашу.
В голосе парня звучит угроза, и я осознаю, что снова попал в идиотскую ситуацию. Претензии, выдвинутые в мой адрес – бред, ведь я даже в мыслях не мог пойти на сговор с офицером полиции и подставить своих приятелей. Но незнакомые люди обвиняют меня в предательстве. Ехать я никуда не собираюсь, хотя мне намекнули, что сопротивляться не нужно – хуже будет. Отвести от себя удар я могу только, рассказав «крутым» гостям все как было. Сноуден вызывал меня к себе в кабинет два раза, первый, когда нашу компанию обвинили в подготовке заговора против президента – я оправдываюсь, потому что другого выхода нет.
– Какой-то маньяк услышал в клубе наш разговор про искусственные сны и заявил в полицию. Копы узнали, кто там был, и всех допросили, а у Роберта в доме провели обыск. Это парень, который болтал громче всех. Я сам хотел бы найти «шутника», заложившего нас копам, но как его вычислить?
О втором визите к Сноудену я тоже вынужден рассказать. Да, он хотел узнать адреса заведений, где установлены «плохие» образователи, и имя человека, который в них меняет настройки, даже деньги предлагал. Но ведь я ничего не сказал! Доказательство – Роберта до сих пор не арестовали...
– Полиция боялась акций протеста накануне выборов и планировала избавиться от проблемных автоматов, чтобы сохранить возможность жителям пользоваться обычными. Но сразу после второго вызова к следователю власти ввели запрет на все образователи.
Мои слова производят впечатление на парней, они смотрят друг на друга, но еще не знают, как поступить дальше. Очевидно, в их представлении моя вина уже доказана.
– А почему мы должны тебе верить? – снова наседает парень в вельветовой рубашке. – По времени все совпадает, после твоего допроса у Сноудена копы приехали за техникой в телецентр. Сейчас кинотеатр приходится защищать и частные кафе по всему городу…
Чтобы приехавшие к дому люди поверили моим аргументам сразу, я вспоминаю про историю с охотой на презика с самого начала.
– Автоматы перепрограммировал Роберт, у которого проводили обыск. Он все это и затеял. Но сначала мне приснился реальный сон, в котором я убил на экзамене президента. Приятели хотели повторить этот трюк, но у нас долго не получалось пристрелить его еще раз. Роберт сделал так, что образователи стали сами добавлять к сюжетам искусственных снов тему расправы. Я рассказываю про хозяина сети автоматов, который воспользовался нашим лихим изобретением, но молчу о том, что у нас, вообще-то, есть свой образователь, с которого началась «большая охота».
Блондин вроде начинает понимать что к чему, и отвечает мне не так зло.
– Мы думали, что перенастроенные автоматы установили здесь из-за выборов, чтобы навредить президенту. Но зачем бизнесмен влез в это дело, зачем ему понадобились такие проблемы?
Отвечаю как есть: человек решил заработать на оригинальной идее, когда понял, что именно нравится людям в образователях.
Мои обвинители заметно поостыли, хотя до этого буквально лезли в драку. Какое-то время мы обсуждаем ситуацию в городе, но вдруг у дома появляется Катрин – только ее здесь не хватало. Взволнованная подруга выходит из авто и наблюдает за нами издалека. Наконец парни садятся в «рено» и уезжают. А мне предстоит долго объясняться со своей девушкой, которая случайно позвонила на домашний телефон и узнала от родителей, что со мной «на повышенных» общаются незнакомые люди. Катрин не испугалась и приехала, решила выяснить сама – что происходит.
– Я спрашивала, почему тебя вызывали в полицию, но не получила вразумительного ответа. Может, скажешь, кто это был?
Объяснять все заново не хочется, но ситуация требует. Рассказ вкратце повторяется, при этом я чувствую, что мои слова не очень-то нужны Катрин, она приехала сюда ради себя самой, еще раз убедиться: я не тот человек, который ей нужен в жизни, нас мало что объединяет, и пришло время расстаться – так будет лучше для обоих. Разговор с подругой длится минут десять, в дом она не заходит, и я вижу только, как в окне родителей, между занавесками, мелькает знакомое лицо – это мама проявляет интерес к личной жизни сына. Мы не ругаемся, но Катрин снова забывает попрощаться – открывает дверку авто, садится и уезжает. Такие ситуации раньше бывали.
Все свалилось в одну кучу – думаю я про себя: Алекса ранили, волнения в городе не утихают, с подругой опять разлад. Но интересно, откуда трое парней узнали мой адрес? И кто рассказал о визите к Сноудену? Отец Катрин видел меня выходящим из полицейского участка, она сама об этом говорила. Но зачем подставлять друга своей дочери, даже если он не сильно нравится папаше. Увижу троицу, приехавшую ко мне на «рено», постараюсь выяснить – кто их сюда прислал.
Чтобы увильнуть от разговора с родителями, я сажусь в машину и еду в неизвестном направлении, лишь бы оказаться дальше от дома и вернуться, когда они уже легли спать.
На улицах вдруг все стихло. Полиция и фанаты искусственных снов взяли короткую паузу, но репортажи с места действия по-прежнему выглядят пугающе: возле баррикады лежат перевернутые машины и сгоревшие покрышки, многие здания, расположенные на площади, сильно пострадали – в окнах выбиты стекла, на стенах видна копоть. Владельцы магазинов и кафе закрыли витрины досками, боясь погромов. Мне кажется, если волнения в городе не остановить сейчас, они будут продолжаться вечно, потому что люди привыкли к ним. До выборов президента осталось две недели, и в мэрии обязаны найти компромисс, который учитывал бы интересы жителей города и сгладил конфликт, чтобы больше никто не враждовал.
У баррикады, заметно выросшей в размерах, все время дежурит группа фанатов, но оцепление соседних улиц сняли, и теперь я имею возможность попасть в офис. На работе пережидать опасную ситуацию в городе легче, хотя коллеги обсуждают только массовые беспорядки, вызванные запретом образователей. Их мнения разделились: многие считают виноватой в конфликте «ничем не интересующуюся, инфантильную молодежь», а другие ругают чиновников, видя в их действиях угрозу демократическим ценностям.
– Если президента рисуют в неприглядном виде, значит, он сам это заслужил. Власть должна учитывать мнения избирателей, заботиться о них, а не запрещать то, что кажется обидным.
– Художники обнаглели, их нужно наказать за безответственные поступки.
Давно я не слышал в офисе таких горячих споров. Кажется, что эти люди всю жизнь думали об искусственных снах, чтобы теперь выплеснуть эмоции наружу. Но главное, что они ничего не знают о моей причастности к происходящим событиям, иначе пришлось бы уворачиваться от их назойливых вопросов или еще хуже – менять работу. В середине дня телевизор включают так громко, что голос ведущего программы заглушает офис. Новости, экстренный выпуск: информация вынуждает сотрудников отложить дела.
– Уличные беспорядки, захлестнувшие город, обратили на себя внимание президента нашей страны, который подверг резкой критике действия местных органов власти. Лидер государства распорядился в кротчайшие сроки разобраться в причинах конфликта, чтобы не допустить роста социальной напряженности перед выборами. В городе начала работу специальная комиссия, призванная нормализовать ситуацию, ее руководитель постоянно отчитывается президенту. Следует отметить, что в других населенных пунктах массовых протестов молодых людей нет, хотя и там на улицах можно встретить граффити с образом первого руководителя.
Остается гадать, что значат эти слова. В городе работает специальная комиссия, но к каким выводам она может прийти? Вдруг завтра введут комендантский час, как в России, и будут арестовывать всех, кто выйдет на улицу в неположенное время. Или что-нибудь в этом роде. Информация может появиться со дня на день: в городе уже идет подготовка к выборам, но их проведение здесь будет до последнего момента оставаться под угрозой срыва, если конфликт между фанатами искусственных снов и властями продолжится.
События в России отошли в разговорах с приятелями на второй план, но достаточно спросить об этом Никиту, чтобы узнать самое важное. Парню каждый день пишут друзья. Новости мрачные, но этим и вселяют надежду, что у нашего президента хватит ума и воли не допустить гонений, которым подвергаются фанаты искусственных снов в России.
– Мне рассказали, что подозреваемых в организации беспорядков в Москве и других городах отправляют в специальные лагеря на Дальнем Востоке. Условия содержания там жуткие: холодно, еда плохая, работать вынуждают с утра до ночи, – делится информацией Никита. – Но и в городе находиться невыносимо. Граффити, изображающие президента в момент убийства, полиция считает теперь призывом к его свержению. Авторов уличных рисунков при малейших подозрениях арестовывают.
К счастью, я живу не в России, а в демократической стране, и наш президент должен найти другой выход из ситуации. Молодых людей, увлекающихся искусственными снами и создающих граффити на их основе, не за что преследовать, а тем более гноить в тюрьме, как злостных преступников. Максимум, чего они заслуживают – штраф за испорченный фасад здания. И неважно, что на стенах рисуют окровавленного президента, преступление – это когда в защитников образователей копы стреляют из карабинов резиновыми пулями, которые ранили десятки людей – так думаю я, наслушавшись рассказов Никиты.
Пока в городе «воевали», газетчики разыскали любопытные факты из жизни людей, вышедших на улицу, чтобы отстоять свои права. Мне запомнилась интересная статья об одном парне, не побоявшемся принять участие в обороне киноцентра на следующий день после свадьбы. Он познакомился с будущей супругой благодаря искусственным снам, и, увидев, как полицейские штурмуют баррикаду, не смог оставаться в стороне от событий, касающихся их общего увлечения. Парня арестовали, а на следующий день его свадебный снимок разместили на обложке популярного еженедельника – история взволновала людей. Даже мой папа купил номер газеты, чтобы отругать «бездумного женишка».
До конца дня никаких важных новостей по телевизору не сообщают, но следующее утро начинается с сенсации. Я слушаю диктора местного телевидения и не верю ушам:
– Специальная комиссия, созданная президентом для расследования причин уличных беспорядков, предложила ряд мер по урегулированию ситуации в городе. Напомним, что несколько дней назад в результате столкновений между фанатами искусственных снов и полицией погиб один человек, десятки получили ранения. В настоящий момент жители города построили баррикаду возле здания киноцентра, препятствуя вывозу запрещенных автоматов. Президент страны изучил доклад руководителя комиссии и подписал приказ, отменяющий запрет на использование образователей. Местные чиновники, общественные деятели и журналисты назвали это решение беспрецедентным, обратив внимание на тот факт, что увлечение искусственными снами и уличные рисунки, созданные на их основе, нанесли моральный ущерб самому президенту.
Словам ведущего программы новостей сначала даже не веришь, но мы с приятелями только и ждали того, что необходимость защищать образователи, рискуя своим здоровьем и даже жизнью, отпадет, и все будет как раньше. Это и случилось: ожесточенные схватки с полицейскими теперь закончатся, а фанатов искусственных снов оставят в покое, один на один с их мирным увлечением. Местные власти, напуганные уличными беспорядками накануне выборов, остались с введенным ими запретом электронных автоматов не у дел: президент страны, узнав о проблеме в городе, решил ее «одним росчерком пера». Не ждал такой развязки!
Приехав в офис, я слышу, как эмоционально коллеги реагируют на важную новость:
– Наши чиновники не способны сами что-то сделать. Стоило президенту вмешаться, и конфликта как не бывало.
– Поэтому за него и нужно голосовать, других достойных кандидатов я не вижу.
Слышать это странно, потому что о проколах главы государства известно всем, а не только мне и приятелям. Газеты скопом писали о купленном им персональном «боинге», о двадцатилетней пловчихе, с которой презик крутит роман, о других малоприятных вещах. Но стоило ему мало-мальски проявить себя накануне выборов, с целью саморекламы, как о старых грехах сразу забыли, отношение людей потеплело.
Мой телефон звонит.
– Макс, с победой! – радостно кричит в трубку Алекс. – Наши образователи никто не отнимет. Теперь я изжарю президента на вертеле.
Парадокс: человек, который спас наш город от запрета образователей, в итоге может пострадать от фанатов искусственных снов больше всего, его подвергнут самым жестоким видам казни. Зрелище – на первом месте, а действия президента на своем посту интересны не в тот момент, когда опускаешь монеты в щель образователя. Его образ нужен лишь для поддержания куража.
– Полегче с этим важным парнем, вдруг он отменит свое решение, – шучу я в ответ.
У Макса прекрасное настроение, и он рассказывает мне о рисунке, появившемся на бетонных плитах под автомостом. Президент изображен в образе Прометея, прикованного цепями к скале: тело в страшных ранах, рядом сидит орел с окровавленным клювом. Если бы знал глава государства, как грубо обходятся с ним здешние парни, не стал бы отменять введенный запрет.
Коллеги в офисе продолжают наблюдать за развитием событий возле киноцентра. На экране телевизора появляется картинка, демонстрирующая несомненную победу фанатов искусственных снов: силы правопорядка вынужденно оставляют площадь – под свист и улюлюканье молодых людей, выдержавших серьезную осаду. Защищать образователи на баррикадах больше не придется, уличным войнам с полицией пришел конец.
Сгоревшие автопокрышки и опрокинутые машины еще не убрали с проезжей части, кругом валяется старая мебель, железные баки для мусора, доски и кирпичи, служившие фанатам строительным материалом для баррикады и, одновременно, оружием. Но город в течение двух-трех дней должен обрести цивильный вид, местные власти уже озаботились этим вопросом.
– Коммунальные службы приступили к уборке улиц, главная их задача подготовить город к выборам, – энергично произносит диктор. – Мэру будут докладывать о ходе работ ежедневно.
Казалось бы, все самое главное произошло, но вскоре я узнаю в интернете еще одну сенсационную новость, от которой голова идет кругом. Чтобы «нормализовать ситуацию» в городе и привлечь жителей к выборам, президент распорядился установить образователи искусственных снов прямо на избирательных участках. Сначала я воспринял эти слова как шутку: ни один человек, отстаивавший свои права на баррикаде, не мог допустить такого развития событий. Но местные чиновники успели высказаться по поводу неординарного решения президента: с их слов, люди, пришедшие в выходной день голосовать, получат возможность совместить «полезное с приятным».
– Всех художников, задержанных полицией за распространение рисунков с образом президента, отпустили домой, – сообщает под занавес диктор местного телеканала.
Вот теперь все встало на свои места. За судьбу граффитчиков можно не волноваться, под арестом оставят только тех, кто нанес травмы копам во время уличных столкновений. Надеюсь, и они избегут серьезных проблем.
Не нужно разбираться в политике, чтобы сказать, зачем презику понадобилось идти на такие хитрости. Большинство жителей города, которых скандальная история с запретом образователей не оставила равнодушными, поддержат на выборах именно его, а не других кандидатов. Сам я никогда не голосую, но сейчас могу придти на избирательный участок, только чтобы воспользоваться образователем искусственных снов. Кстати если там вдруг попадется автомат, настроенный на убийство президента, будет забавно. Но главное, что война с полицией кончилась, и местные чиновники вынуждены изменить свое отношение к фанатам искусственных снов.
Ближе к вечеру мы договариваемся с друзьями встретиться на площади у кинотеатра, где недавно шли жуткие баталии. Полицейских там уже нет, зато сочувствующие фанатам жители устроили «массовое гулянье»: людей вокруг столько, что ими можно заполнить футбольный стадион. Захотелось увидеть своими глазами, как парни торжествуют победу, новость о которой быстро облетела весь город. Я даже не думал, что судьба образователей искусственных снов так сильно всколыхнет окружающих.
Мы пересекаемся с Алексом в нескольких минутах ходьбы от площади, найти место для парковки машины сложно. У киноцентра творится что-то невообразимое, копы отдали на откуп жителям весь центральный район города: парни гуляют по улицам в несуразной одежде, с раскрашенными лицами, почти у каждого в руках – бутылка пива или вискаря, который пьют прямо из горлышка. Фанаты искусственных снов забираются на баррикаду, выкрикивают нелепые лозунги, размахивают импровизированными флагами, на которых можно узнать карикатурное изображение презика. Раньше таких массовок в нашем городе я не видел, и хотя радость от снятия запрета на образователи дает о себе знать, братского единства с победителями в уличной войне с копами я не испытываю.
– Давай посидим в каком-нибудь кафе, где народу меньше, – тихо говорит Алекс. – Не люблю многолюдные тусовки.
Приятель читает мои мысли, гулять среди толпы нет желания, хотя именно парни с баррикады вернули нам возможность пользоваться электронными образователями снов, не боясь, что автоматы отключат или куда-то увезут полицейские. Мы с Алексом вписали свой «славный» эпизод в общую панораму обороны баррикады, а приятель даже получил резиновую пулю в ногу, но вспоминать сейчас об этом не хочется. Главное, что мы, как прежде, сможем рассказывать друг другу о прикольных снах с охотой на презика, и никто не донесет на нас копам.
– Моя подруга сказала, что будет голосовать за нынешнего президента, хотя вообще не собиралась в выборах участвовать, – с улыбкой говорит Алекс. – Мне нравится женская логика! Сама искусственными снами не интересуется, но поддержит человека, решившего мои проблемы…
На улице я замечаю одного из парней, которые приезжали к моему дому разбираться насчет допросов у Сноудена. Блондинчик первый тянет руку, даже приглашает выпить, чтобы окончательно загладить недавний конфликт между нами. Когда он возвращается к своим дружкам, я объясняю Алексу, с кем говорил.
– Они должны спасибо нам сказать за гениальное открытие, а не подозревать в чем-то, – шутит Алекс, и в его словах есть доля правды.
В свою очередь я думаю, что люди, вставшие на защиту образователей в киноцентре, заслуживают большей «славы», чем тот, кто придумал игру в президента.
Через пару минут к нам подходит Никита, чтобы засыпать тревожными новостями из России. По его словам, страна погрузилась во мрак.
– Копы арестовали знакомого парня, а у него трое детей. Как семья будет жить, если человека в тюрьму посадят! Он ничего противозаконного не сделал. Нарисовал сцену на компьютере, как орки из «Властелина колец» убивают презика и разместил на форуме.
Никита рассказывает массу интересных вещей, но появляется Роберт, Сэм, Лолита, и мы решаем выпить где-нибудь пива. Тема России, к сожалению, отходит на второй план, а мне хочется знать в деталях, что там сейчас происходит. Все питейные заведения сегодня забиты, и нам приходится долго мотаться по улицам в поисках бара, где можно спокойно посидеть. Приятели говорят о выборах, и с их слов я понимаю, что неожиданное решение президента, отменившего запрет образователей и давшего команду установить автоматы на избирательных участках, неожиданно зародило симпатию к нему и в нашей компании. Презик предстал парням в ореоле «надежного защитника» их досужих интересов, и теперь приятели готовы поддержать его своими голосами.
– Никто не знает, как будет управлять страной другой президент, – говорит Эдуард, который раньше посмеялся бы над своими словами.
Лолита добавляет, что неделю назад люди боялись выходить из домов, из-за баталий на улицах, а теперь их жизнь в безопасности.
– Двигаем нашу «жертву» в президенты, хуже от этого не будет, – говорит подруга.
Их доводы мне непонятны, но спорить или переубеждать приятелей я не собираюсь, лучше вообще забыть о выборах и политике – каждый проголосует сам. Я перетряхиваю в голове сюжеты старых снов и рассказываю один, смешной, чтобы развлечь компанию. Не помню сейчас, каким было сочетание слов, введенное в окно для заданий образователя, но я приснился себе в роли японского камикадзе, человека-торпеды, который вскоре должен умереть во время атаки американских войск в Перл-Харборе. До начала операции против военно-морской базы осталось несколько дней, и каждую ночь я погружался на глубину в специальном гидрокостюме, чтобы подготовить торпеду, навести ее на цель и терпеливо ждать команды. В результате я доставил «адский гостинец» по назначению и проснулся от чудовищного взрыва. Искусственный сон протекал как наяву, было очень страшно.
Парни смеются и начинают рассказывать свои старые сны. К этому времени мы уже нашли место, где выпить пива. Эдуарду образователь выдал сюжет о коллекционировании искусственных черепов известных рок-музыкантов. Дома у приятеля стояли пластиковые копии костяных коробок для мозгов: Микка Джаггера, Джимми Хендрикса, Дэвида Боуи, Эрика Клэптона, всех членов группы «Deep Purple», «The Queen», «The Doors» и многих других. Коллекция занимала несколько шкафов, и Эдуард во сне ей очень дорожил. Когда сон закончился, приятель долгое время не мог смириться, что потерял дорогое его сердцу сокровище. Роберту запомнился технократический сон, в котором у людей вместо головы было электронное табло с наборами длинных цифр, благодаря ним особи общались между собой. Для Лолиты электронный автомат организовал съемки фильма, в котором убивали известных актеров, и они «реально» должны были спасать свои жизни. Вместе с девушкой пытались избежать смерти Бен Афлек, Мет Деймонд, Бредли Купер, Дженнифер Лоуренс. Друзья рассказывают такие необычные сны, что невольно хочется повторить их во время своего сеанса, но к сожаленью или – к счастью, образователь копировать сны не умеет.
Когда приходит время расстаться, я сначала отвожу домой Алекса, на своей тачке, а затем еду к себе. Игнорировать супермаркет, в котором стоит машина грез, не получится – давненько я не сидел в кресле. Паркую авто и захожу внутрь. Возле образователя никого, я облачаюсь в шлем, набираю слова: «президент», «выборы», «игра», бросаю монеты. Сон с убийством презика я сейчас не увижу, Роберт этот агрегат не вскрывал – все равно…
Процесс голосования во сне присутствовал, но выглядел странным. Люди опускали в избирательную урну бюллетени, испещренные цитатами из литературных произведений, которые они заполнили по памяти. Почти все участвовали в выборах охотно, называя их самой интересной игрой в жизни. Определить победителя и лучшую цитату должен был президент, который находился на избирательном участке и ждал окончания мероприятия. Когда время пришло, он вынул из пластикового ящика бюллетени и начал читать вслух отрывки из известных романов и рассказов. К общему удивлению презик помнил цитаты наизусть и умудрялся во время декламирования смотреть на слушателей. После каждого выступления люди благодарно хлопали, а он называл имя автора, чье произведение только что прозвучало – таких писателей я не знаю. Результаты голосования были предсказуемы: все галочки в бюллетенях стояли напротив фамилии нынешнего президента, его избрали на второй срок.
Выборы через три дня. Разговоры на улице – только о президенте, без вмешательства которого местные власти «не навели бы в городе порядок». Голосовать нужно за него, а не за других кандидатов – это самое распространенное мнение людей.
– Если выберут нового президента, дела в стране пойдут еще хуже. Пусть опытный человек руководит нами.
Ход мыслей большинства жителей понятен, симпатии их предсказуемы, но ведь на это и рассчитывал презик, выбрав нестандартный способ расположить к себе избирателей. Решение отменить запрет электронных автоматов стало настоящей «бомбой» для горожан, но какой смысл поддерживать кандидата из-за одного популистского жеста, если раньше наш президент не отличался вниманием к нуждам простых людей.
Предвыборная возня в городе мне нестерпимо надоела, хочется думать о другом, но родители подливают масла в огонь неожиданными рассуждениями на эту тему. Голосуют они всегда, при любом раскладе «политических сил», выбирая кандидата, которого давно знают. Нынешнего презика мои придирчивые родичи долгое время хвалили, несмотря на обильный поток компромата в газетах. Но история со снятием им запрета на образователи вдруг вызвала обратный эффект. Папаша заявил, что политик, принимающий спонтанные решения, не должен быть первым руководителем, или он начнет «ставить эксперименты» над всей страной, а их результат – непредсказуем. Мама в таких случаях раболепно вторит отцу, и теперь они вместе намереваются голосовать за незнакомого кандидата – человека «серьезного и осторожного».
О приятелях я говорить не хочу, они уже решили, что опустят в урну бюллетени для голосования в целях поддержки президента. Но меня это мало волнует, как и отстаивание своих прав на баррикадах, из-за чего можно отправиться в тюрьму или словить резиновую пулю. Я имею в виду Алекса, который сначала был против стычек с полицейскими, но все же прошел «боевое крещение».
– Подоплека меня не интересует, но президент реально облегчил нам жизнь. Я отдам свой голос за него, не читая политической программы, – удивляет точкой зрения Алекс.
Спорить с ним и с другими парнями нет смысла. Главное, чтобы меня не тащили на избирательный участок «за компанию», не склоняли к чужому мнению.
Марафет в центре города навели оперативно: баррикаду разобрали, пострадавшие во время беспорядков здания оштукатурили, улицы подмели и даже вымыли. Напоминаний о массовых стычках фанатов искусственных снов с отрядами полиции не осталось, и все это ради того, чтобы накануне выборов у людей родилось чувство абсолютной безопасности и защищенности их жизни властями. Новых рисунков с фигурой президента на улицах пока не видно, те, которые были – усердно отчищают. От знакомых я слышал, что электронные автоматы уже привезли на избирательные участки, правда, они пока закрыты.
За день до выборов мы с друзьями собрались в кафе, где стоял наш перенастроенный образователь, сейчас его место занимает другой автомат, только посетителей вокруг мало. Такое впечатление, что молодые люди, защитив право видеть искусственные сны, отчасти потеряли к своему увлечению интерес, но можно ошибаться с выводами. По крайне мере в нашей компании изменений не наблюдается: я все также веду дневник, в который заношу описания сновидений, а приятели рассказывают друг другу самые удивительные сюжеты, рожденные машиной. Вот и сегодня мы делимся новостями на излюбленную тему.
Сэм вычитал, что в Америке появился крутой художник Хэнкси, рисующий картины по сюжетам искусственных снов. В лицо парня никто не знает, но его произведения стоят миллионы долларов. Коллекционеры даже вырезают из стен бетонные плиты с рисунками и продают на аукционах. Об охоте на президента американцы почему-то забыли.
Лолита переписывается с двумя подругами из Европы, они говорят, что там сейчас в моде другие развлечения, хотя и фанаты искусственных снов остались.
– У нас громче всех пошумели, не считая России, – делает вывод Алекс. – И хорошо, что закончилось без лагерей и ссылок, а то отправили бы всех на несколько лет в Сибирь. Там, наверно, образователей нет.
Сидящий рядом Никита удрученно кивает, мол, в лагерях и тюрьмах образователей искусственных снов не держат, как будто мы сами этого не знаем. Но русский обычно так и реагирует на шутки. Парни привыкли к нему и продолжают говорить о своем.
Наконец пришел день выборов. Утром я включаю телевизор и вижу, как президент опускает в избирательную урну бюллетень – он тоже должен отдать за кого-то свой голос. Лидера страны освещают вспышки фотоаппаратов – вокруг снуют журналисты, которые спешат запечатлеть важный момент. Презик долго держит листок, не разжимая пальцев – работает на публику, а затем с улыбкой проталкивает его в щель. Делает несколько шагов в сторону – корреспонденты налетают с вопросами:
– Решается ваша политическая судьба. Как вы проведете сегодняшний день?
Лицо президента приобретает благодушное выражение. Замечу, он хорошо выглядит для своего возраста: свежая стрижка, новый костюм, оригинальный галстук.
– Я посоветовался с супругой, и мы решили отвести детей в развлекательный центр, где есть образователи искусственных снов. Они давно мечтали об этом, но папа был очень занят работой.
Ответ вызывает удивление и ропот, газетчики ожидали услышать что-то другое. Мне тоже выбор президента кажется каким-то надуманным, есть подозрения – он затронул эту тему не просто так, а с умыслом.
– Какой искусственный сон вы видели последний раз? Когда это было? – спрашивает журналист.
– Почти год назад мы отдыхали всей семьей за городом. Дети уговорили меня сесть в кресло автомата. Так вот, приснился школьный учитель в роли Шерлока Холмса, который виртуозно расследовал мои детские хулиганства, как будто он подсматривал за мной все годы. Однажды в школе я поставил себе оценку в журнал, никто этого не заметил, а во сне преподаватель, куривший трубку, как знаменитый сыщик, взял увеличительное стекло и, после изучения почерка, легко уличил меня в обмане. Мне даже во сне было стыдно. Но я ограничусь одной проделкой…
Президент извиняется перед газетчиками и быстро покидает избирательный участок. Его сон удивил открытостью и непосредственностью, даже от приятелей я таких давно не слышал. Наверняка «домашняя заготовка» – крутится у меня в голове. Эффектный сюжет про школу сочинили презику пиарщики, чтобы, отвечая на вопрос об искусственных снах, он выглядел более человечным.
Когда я смотрю телевизор, отец стучит в дверь и деловито напоминает, что сегодня «важный день».
– Вся страна голосует, и тебе тоже нужно выразить гражданскую позицию.
Я пока не решил, пойду на избирательный участок или нет. А между тем, на форуме появились первые забавные комментарии по поводу электронных автоматов, которыми можно воспользоваться до или после процедуры выборов. Один житель города с юмором написал, что забыл взять бюллетень, потому что увидел редкий по красоте искусственный сон. Он уехал домой в приподнятом настроении и не стал возвращаться на избирательный участок. Девушка, описав свой сон, пообещала, что запомнит его на всю жизнь – не скоро ей доведется сесть в кресло образователя в такой важный день.
В нашем городе многие слышали ответ президента на вопрос об искусственных снах и буквально перевернули интернет, чтобы опровергнуть его слова. На форуме появились цитаты из прошлых интервью лидера страны, где он резко отзывается об этом увлечении: «Мне некогда спать даже ночью, а про искусственные сны я и думать не хочу, это детская забава». Если президент ждал провокационного вопроса и слукавил, озвучив журналистам заранее подготовленный текст, то, вполне возможно, что и запрет образователей отменил не он сам, а стоящие над правительством, более влиятельные люди. Желание голосовать у меня сразу пропадает. Лучше я посижу дома, а вечером выпью пива с приятелями.
Сцена с президентом, вспоминающим детство, долго крутится у меня в голове, пока ее не рассеивает неожиданный звонок. Опять тот парень, который приезжал ко мне домой на «рено» с двумя дружками. Блондина зовут Кнут – теперь я знаю. Когда мы встретились у баррикады, он обещал рассказать, кто распустил слухи о моем мнимом сотрудничестве с полицией. Объявился новый знакомый именно в день выборов. Чтобы не болтать лишнего по телефону и не травмировать моих родителей, мы пересеклись в городе, на нейтральной территории. Вместо вельветовой рубашки парень надел черное поло со странным гербом на груди, хотя это интересует меня в последнюю очередь.
– Все просто, Макс, мне рассказал о тебе Сноуден. Нас с парнями он тоже вызывал, но ничего не добился. Я уверен, следователь из мести подставил тебя, сказав, что выудил нужные сведения, хотя этого и не было. Сам понимаешь, у нас родилось желание сказать тебе пару ласковых…
Редкий мерзавец этот Сноуден! За то, что я не выдал Роберта, решил поквитаться со мной чужими руками – настроил фанатов искусственных снов друг против друга. Хорошо, что история с запретом образователей улеглась, и содержание бесед с детективом больше никого не интересует. Надеюсь, что «добрый» офицер исчез из моей жизни навсегда. Хотя плевать мне на него.
После разговора с Кнутом мысли донимают скверные: как бы ни старался я оградить свою частную жизнь от ненужных сторонних вещей, все равно «попал под удар», став для Сноудена частью его коварного плана. К счастью, план этот не сработал.
Вернувшись домой, я включаю ноутбук и обнаруживаю в электронной почте письмо Мортона – он снова прислал иллюстрацию к искусственному сну. Открываю вложенный файл и изучаю рисунок: английская королева Елизавета II изображена в виде героической дамы, образ которой позаимствован с картины «Свобода на баррикадах». В правой руке у женщины британский флаг (вместо французского триколора), в левой – ружье со штыком. Отличие от оригинала в том, что у королевы полностью закрыта грудь – Мортон проявил к монархине разумную корректность. Британец написал, что открыл охоту за Елизаветой II за неимением в стране президента. Убили королеву или нет, об этом парень не написал. Я отправил британцу ответ: рассказал о выборах президента и о его решении установить на избирательных участках электронные образователи.
Сидеть за компом большого желания нет. Я хочу позвонить Алексу и другим парням, чтобы вечером встретиться где-нибудь и поболтать. Но телефон вдруг сам подает голос – обо мне вспомнила Катрин. Подруга уже проголосовала, теперь у нее свободное время.
– А ты был на избирательном участке?
К удивлению девушки я отвечаю, что, наверно, пропущу это «важное» мероприятие, так как не вижу в нем смысла. Катрин высказывает упрек, намекая, что я все еще завишу от мнения «инфантильных друзей», которые, кстати, хотели принять участие в выборах.
– У тебя есть время, чтобы передумать.
Затем она приглашает меня поехать вместе на дачу:
– Отдохнем полдня, вечером вернемся, ты успеешь проголосовать. Папа сказал, что у его машины сломалась подвеска, он хочет с тобой посоветоваться.
Желание навесить на меня решение «папиных» проблем в выходной день выглядит, по меньшей мере, странным. Пусть он сам ремонтирует свою подвеску, а меня оставит в покое – раздражение копится с каждой новой просьбой. Немного подумав, я прощаюсь с Катрин и отключаю телефон.
PS. Вскоре после этих событий в моем дневнике появилось описание реального сна, необычного тем, что в нем впервые фигурирует парень из нашей компании – Никита. Мне приснилось, что приятель решил вернуться к себе на родину – в Россию: после окончания уличных войн жить у нас в городе ему стало скучно. Все отговаривали русского ехать в страну, где господствуют тюремные порядки, но Никита не слушал. Напоследок он решил убить президента страны в прямом эфире, на глазах у миллионов телезрителей. Во сне я с нетерпением ждал, когда приятель осуществит дерзкий план, для чего постоянно держал телевизор включенным. И вот на одной международной конференции презик поднялся к трибуне для прочтения доклада. Никита возник из ниоткуда и начал остервенело палить в него из шестиствольного авиационного пулемета с вращающимися стволами, как Арнольд Шварценеггер в фильме «Терминатор-2». Президента разорвало пулями в клочья, он даже не успел вскрикнуть. Трансляция из зала тут же оборвалась. Позднее в новостях передали, что убийцу вот–вот схватят, якобы у него нет шансов спастись. Но Никита во сне каким-то чудом умудрился сбежать в Россию. С тех пор в нашем городе я его не видел.