Разножанровые рассказы, написанные для конкурса в группе ВК "Чемоданъ": фантастика, хоррор (мистика), детектив. Быть может, когда-нибудь это станет мини-повестью, а пока - просто сборник...)
ПОД НЕБОМ ВЕРЕНЫ
Звёзды мерцали холодно и отстранённо, будто существовали сами по себе, и не имели абсолютно никакого отношения к небу Верены. Вторая планета в созвездии Поющего Краба была сходна с Землёй по многим показателям. Однако природа распорядилась совершенно неожиданно, населив один из материков Верены гуманоидной расой, а второй – мутировавшими под воздействием радиоактивных залежей особями.
– Тревога! Вторжение в восточном секторе! – раздался сигнал предупреждения. Огоньки на дозорной вышке замигали красным и синим.
Сергиуш и Эва как раз оказались в том самом восточном секторе.
– Вот уж не думала, что миссия наблюдателей станет такой хлопотной! – сквозь зубы выпалила Эва.
– Зато полное погружение в повседневные реалии! – подмигнул Сергиуш, застёгивая силовой накопитель.
Мутанты были сильными и безжалостными. Они прорывали границы на юге и востоке по ночам с упрямым постоянством, невзирая на силовые заграждения. Жажда наживы, или что-то другое заставляли их кидаться всем скопом на опорные распределители энергии, разрывая цепную силовую защиту. Там же они и гибли, но те, кто выживал, ломились дальше, на материк. Тогда на защиту земель вступали Хранители. Портативные накопители силовой энергии за плечами мигали неоновыми всполохами, передавая её в посох. Посох силы – только он мог справиться с варварами. Мутантов не брал ни нож, ни огонь выстрелов.
– Даже не верится, что когда-то они были такими, как мы! – Эва покачала головой.
– Ну, допустим, не совсем такими. На урановые рудники не отправляли просто так. Изначально в их психике было что-то ущербное, породившее агрессию и стремление убивать. – Сергиуш вглядывался в непроглядную синь веренской ночи.
Даже луна, спутница планеты, светила здесь не по-земному. Дотис окрашивала ночь синим цветом, создавая ощущение холода и пустоты, глубокой, прозрачной. Именно ночью Эва сильнее чувствовала, что она очень далеко от дома. Синяя Дотис изолировала от реальности, напоминала, что это иной мир. Ночью приходило погружение в вечность, понимание, что кроме суеты жизни, есть нечто такое, что существовало до Земли, и до Верены, и до самой Галактики. Оно будет и потом, когда звёзды погаснут, когда планеты покроются прахом и тленом. Эта вселенская сила созидания начнёт новый виток, потом, когда разумная жизнь в очередной раз сама себя погубит.
– Неужели нельзя ничего сделать с ними? Мы летаем меж звёзд, живём в два раза больше отпущенного срока, победили неизлечимые болезни, и не можем придумать, как повернуть вспять процесс? Ведь мутации обратимы? – Эва взглянула на Сергиуша так, будто он был повинен в нежелании вернуть прежний облик обитателям второго материка Верены.
Сергиуш уже раздумывал над этим, и вопрос Эвы не застал его врасплох:
– Ты считаешь, что возврат к гуманоидному состоянию решит проблему? Сейчас перед нами полчища врагов с щупальцами и костяными наростами, клыками и когтями. Обратный процесс мутации вернёт прежний облик, но он будет лишь внешней оболочкой. Психика убийц и особо опасных преступников никуда не денется. Мы получим лишь новое войско разумных, но жестоких завоевателей. Стоит ли тратить ресурсы и разрабатывать процесс антимутации, создавать сыворотку и придумывать, как её распространять?
– Всё так, но что-то не даёт мне покоя. – Эва тоже облачилась в доспех Хранителей. – Это неправильно, мы сами уподобляемся убийцам. Эти силовые удары не оставляют ни атома, а ведь все они когда-то были людьми.
Отряд Хранителей был наготове. Сергиуш активировал посох, готовясь к атаке. Плечом к плечу стояла Эва, решительная и сосредоточенная. Им пришлось облачиться в доспехи Хранителей Верены и нанести татуировку, как того требовали традиции. Веряне оказали честь наблюдателям с Земли, и пригласили присоединиться к сражению. Обычно Хранителей готовили не меньше трёх лет, но дети Земли были натренированы физически и обладали навыками хороших бойцов, ловких и способных ориентироваться в бою. Для Эвы честь принять участие в поголовном уничтожении мутантов была сомнительной, а вот Сергиуш, стоя в доспехе и с посохом силы в руках, почувствовал себя древним охотником, идущим на разъярённого зверя.
Хранители – это звание подразумевало, что они в ответе за жителей планеты, призваны сохранить жизни. Но разве те, против кого они сейчас стояли сомкнутым строем, не были живыми существами? Да, это были преступники, головорезы и убийцы, сосланные на урановые рудники со всех планет. И то, что с ними произошло под воздействием радиации, превратив максимально гуманоидные расы в мутантов, уже стало возмездием за прегрешения. Стоя перед скопищем уже нелюдей, с хитиновыми панцирями и челюстями, способными прокусить даже металлическую опору, Эва испытывала двоякое чувство. С одной стороны, это явные враги, но с другой… Эва привыкла докапываться до причин, ведь не зря одной из её профессий была психология. Прямо сейчас выбора не было – только силой противостоять грубой силе. И она активировала посох, одновременно с Сергиушем и остальными Хранителями. Мутанты исчезали бесследно, попав под силовые удары. От них не оставалось ни щупалец, ни клыков, ни скрюченных конечностей, ни обезображенных морд, ни молекулы, ни атома. С налётчиками было покончено быстро. Эва и Сергиуш вернулись в лагерь, а техотряд остался восстанавливать разрушенные силовые опоры.
– Тебе не показалось, что они сами лезли под силовые вспышки? – Сергиуш после боя выглядел задумчивым. Весь его боевой пыл куда-то пропал. Ведь сражаться с равным противником – это одно, а заниматься зачисткой, с заведомо обречёнными на уничтожение – это уже сродни геноциду.
– Ты тоже это заметил? – оживилась удручённая после боя Эва. – Знаешь, мне кажется, она сами этого хотят.
– Хотят? Ты хочешь сказать, они специально устраивают вторжения, чтобы их уничтожали? – ошарашенно посмотрел на Эву Сергиуш.
– Ну а ты? Представь, что бы ты сделал, если бы потерял человеческий облик? Как бы ты жил тогда? – вопросом на вопрос ответила землянка.
– И думать не хочу! Ещё и никакое оружие их не берёт, только силовые удары. Раз – и нет тебя, без боли и страданий. Лучше так, чем глядеть на окружающие тебя морды таких же как ты отверженных. – Сергиуш с каким-то ожесточением отбросил снятый доспех с накопителем. – Постой, значит они…
– Да! Ты правильно догадался! Разум всё ещё держится в этих чудовищных телах. Самоуничтожение таким кардинальным способом – их собственный выбор! – Эва порадовалась, что Сергиуш теперь на её стороне. – И мы должны найти выход. Ведь то, что происходит, неправильно. Я это чувствую.
Следующие несколько дней Эва провела на корабле. Она просиживала часами за экраном информатория, выискивая лишь ей ведомые кусочки информации, которые должны были сложиться в готовый паззл. Сергиуш не мешал, он знал, что как только Эва будет готова поделиться, она это сделает. Он просто пытался быть полезным – приносил завтрак или поздний ужин, если видел, что Эва так и не оторвалась от экрана, и занимался картотекой тех, кто оказался на втором континенте. Оказалось, что и землян на урановых рудниках было предостаточно.
– Кто бы сомневался! – хмыкнул Сергиуш, обнаружив эти сведения. – Жестокость и жажда превосходства в крови у землян. Тёмные века канули в Лету, но слабости человеческие вечны.
Добровольное заточение Эвы закончилось внезапно.
– Думаю, я знаю, как всё исправить! – Эва светилась воодушевлением, несмотря на круги под глазами от недосыпания. – Смотри!
Сергиуш увидел на экране стройные ряды компьютерного кода. Эва нажимала на отдельные символы, и они разворачивались в картины. На одной из них – плачущий малыш, к которого отобрали машинку, на другой – вернувшийся домой отец, потерявший работу. На третьей – несправедливо обиженная девочка-подросток, на следующей – драка со сверстниками в школе. Обида, злость, недостаток тепла и внимания, отсутствие родительской любви, боль и страдания – в калейдоскопе кадров, спрятанных кодом.
– Что это? – непонимающим взглядом уставился на экран Сергиуш.
– Отправные точки! Я провела сравнительный анализ личных данных каждого из заключённых на урановых рудниках. Преступниками не становятся просто так. У каждого из них в детстве или в юности были такие моменты, которые сделали возможным склонность к преступлениям. Вот у этого малыша, кстати, Никола Пертучелли из Генуи, отобранная игрушка стала первой ступенькой на пути к рудникам. Он стал воровать сначала игрушки, потом грабить музеи, а потом основал межпланетный преступный синдикат. А эта девчонка, Мия Свенсон с колонии на Венере, стала известной наёмной убийцей, не примирившись с несправедливым отношением к ней в детстве. И так с каждым из тех, кто попал на рудники.
– Вот оно как! – теперь абстрактный фон исходного кода программы обрёл смысл для Сергиуша. – И как это работает?
Эва открыла ещё одно окно на экране:
– Активировать программу поможет та самая энергия, которая плещется в защитном контуре территорий, и служит губительным мечом возмездия в каждом из посохов силы. Нужно лишь перенаправить её так, чтобы она воздействовала не на физическую оболочку, а скорректировала поведенческие механизмы. Всё готово, но есть одно но… Это сработает, если будет способ повернуть мутации вспять. Мутант-альтруист – это, конечно, хорошо, но что делать с тысячами полуосьминогов в хитине и звероподобных созданий, когда они осознают свою истинную сущность…
– Кстати об этом, – Сергиуш улыбнулся, – пока ты тут пропадала в застенках каюты, веряне пораскинули мозгами.
– Надеюсь, все собрали? – хмыкнула Эва.
– И даже больше! Ты знала, что у них тут растёт одно замечательное дерево кофр, природный антидот радиоактивным элементам? Из его смолы получилась действенная сыворотка для антимутаций. Несколько насильно отловленных в последнем южном вторжении уже имеют вполне гуманоидный вид и сильно ругаются на общем галактическом, требуя вид на жительство на Сириусе, ванну из шампанского и спаржу в майонезе!
– Значит, пришло время переговоров с Советом Хранителей и техотделом! – довольно прищурилась Эва.
Дотис освещала Верену ровным синим светом. Звёзды застыли, не двигаясь, будто ждали чего-то. Хранители стояли бок о бок, держа наизготовку посохи силы. Над вторым континентом парила эскадрилья с полными баками сыворотки. По сигналу на головы мутантам полилась спасительная сыворотка, и тут же перенаправленная психоэнергия метнулась из посохов силы. На глазах происходили удивительные трансформации, и не только внешние. К каждому из тех, кто долгие годы был заключён в плену нечеловеческого существования, пришло озарение. Эва подобрала к каждому нужный код, сумела отыскать тот самый ключик, что открывал то, что было скрыто в душе под слоем негатива. Вера, надежда, любовь – им ещё предстояло пустить прочные корни в бывших узниках второго континента. Но начало уже было положено!
– Похоже, кое-кто получит вид на жительство не только на Сириусе! – усмехнулась Эва. – Иначе на первом континенте будет перенаселение!
– Завтра возвращаемся, корабль готов к старту. А урановыми рудниками придётся заняться верянам. – Сергиуш никак не мог оторвать взгляд от Эвы. Здесь, в звенящей сини луны Дотис, он по-новому увидел ту, кого знал уже давно.
Под небом Верены для многих сегодня начался новый отсчёт. Для жизни, для надежды, для любви.
СИНИЕ ТУФЕЛЬКИ
– Кейт! Кейти, подожди!
Эва бежит за трёхлетней дочкой через детскую площадку, спотыкаясь о брошенные игрушки. Кейти оббегает качели, и бежит к выходу с площадки. Эва пересекает песочницу, сокращая путь. Но ноги вязнут, словно в зыбучих песках, и пока она выбирается за край, Кейти уже выскочила на тротуар. Сгущаются тени, температура снижается, пар выходит изо рта. Дыхание сбивается – от быстрого бега, или от внезапного пронизывающего холода?
– Кейти! Стой, не беги!
Но девочка не слышит, она даже не оглядывается, продолжая топать ножками в синих туфельках. Эва бежит, цепляется рукавом за ограду. Глубокая, до крови, царапина обжигает, от саднящей боли непроизвольно брызгают слёзы. Или это слёзы бессилия? Ведь не может быть, чтобы она не могла догнать трёхлетнего ребёнка! Эва мчится по тротуару, мимо неоновых витрин магазинов. Светлая курточка Кейт мелькает где-то далеко впереди.
Эве кажется, что она несётся очень быстро, но эта череда нескончаемых витрин говорит об обратном. Или это улица стала длиннее? Или Эва плетётся, как черепаха, вместо того, чтобы лететь быстрее ветра? И где все люди? На улице никого, кто бы мог помочь, задержать упрямую Кейти, остановить. Наконец-то Эва добирается до поворота, и видит, что Кейти бежит прямо по дороге, приближается к мосту. "Машины! Её же собьют!" – сердце пропускает удар. Но на дороге нет ни одной машины. Ни людей, ни машин. Только сумерки, окутывающие город, только тени, готовые ринуться из-за деревьев. Зловещая тишина, гнетущая и тяжёлая, и топот маленьких ножек разбивает её на осколки.
– Кейти! Кейти!
Эва бежит ещё быстрее, вот-вот, и она догонит дочь. Но Кейти уже на мосту, подбежала к перилам. Эва почти догоняет, ещё немножко осталось! Сердце колотится, как бешеное, будто сейчас выскочит из груди. Девочка останавливается у перил, протискивается сквозь прутья, наклоняется, пытаясь что-то разглядеть. Но нога в синей туфельке предательски скользит, Кейти срывается, и падает вниз. Падение длится долго, бесконечно долго. Эва видит всё это кадрами фильма в замедленном темпе. Время останавливается, секунды становятся минутами, минуты часами.
– Кейти…
Сиплый шёпот, голос пропал. Липкий страх обдаёт с головы до ног, руки холодеют от ужаса, слабнут колени, сердце замерло. Эва нечеловеческим усилием срывается с места, несётся вниз по ступеням с моста. Выматывающая гонка окончена, Эва наконец-то догнала дочь… Кейти на дороге, голова неестественно повёрнута, глаза открыты. Маленькое тельце подёргивается в конвульсиях. Одна нога обута, а вторая синяя туфелька слетела во время падения, и лежит рядом.
Крик, готовый сорваться с губ, застывает. Сердце бьётся учащённо, дыхание прерывается. Эва борется, пытаясь сохранить ускользающее сознание, но тьма захватывает разум.
Сон! Это был только сон! Эва опять видела его. Он, этот сон, приходил к ней не раз. После пробуждения в холодном поту оставалось чувство тревоги и дискомфорта. Нет, тревога приходила потом, и поселялась в душе надолго. А первым был страх, поглощающий все остальные чувства.
Эва долго умывалась холодной водой, пытаясь смыть остатки пережитого в который раз ужаса. Она даже думать не могла, пока окончательно не приходила в себя.
"Сапожник без сапог!" – саркастически оценивала она своё состояние. Психолог, что не может помочь сама себе – как она сможет помогать другим? Эва пыталась разобраться со сном, чего только она не перепробовала, чтобы он не возвращался! Она старалась загрузить себя по полной программе работой, а ещё лучше выполнять что-то на автомате, чтобы заштриховать воспоминания о сне, погружением в реальность вернуть покой и гармонию разлаженной душе. Но покой возвращаться не хотел. Стоило закрыть глаза, как страшная картина опять была перед глазами. Кейти она видела нечётко, а вот синяя туфелька на сером асфальте заставляла вновь испытывать аритмию.
"Почему сон повторяется? Что он может означать? Это предупреждение? Сообщение?" – Эва не прекращала попыток докопаться до истины. Подсознание не просто так играет на нервах, где-то глубоко должна быть спрятана причина жутких сновидений. Эва как никто другой это понимала, но с наступлением вечера оттягивала отход ко сну. Она до умопомрачения занималась на тренажёрах, пытаясь физической усталостью победить игры спящего разума. Это работало, но проходило время – и она опять видела подёргивающееся тело Кейти, и просыпалась в слезах и холодном поту.
Эва никому не говорила о сне. Она жила с постоянным ощущением тревоги, и это начинало сказываться в общении с окружающими. На работе всё чаще спрашивали, хорошо ли она себя чувствует, а куратор её проекта "Инопланетная психология" даже предложил внеплановый отпуск. Эва очень быстро отказалась, не подумав и двух секунд. Тогда Кохэна, куратор, решил действовать напрямую:
– Если ты думаешь, что умело маскируешь проблемы, то ты ошибаешься! Рассказывай!
Эва задумалась. Она хорошо понимала, что давно следовало бы рассказать о ночном кошмаре, но в силу профессии привыкла больше слушать, а не говорить, тем более делиться таким тяжёлым грузом. Но Кохэна смотрел прямо в глаза, и, казалось, его взгляд проникал в самые глубоко спрятанные тайны. И тогда Эва рассказала всё. Слова лились стремительной рекой, прорвавшей плотину молчания. Кохэна выслушал, внимательно, и не перебивая. И лишь когда водопад красноречия сменил водопад слёз, тихо заговорил:
– Знаешь, мои предки были из индейского племени оджибве. У нас есть легенда о ловце снов. Этот амулет пропускает хорошие сны, а плохие ловит в паутину. Тебе обязательно нужен ловец снов. Ты видишь страшные вещи во сне. Но если это подсказки? Смерть – это окончание одного жизненного этапа, и начало нового. Быть может смерть в твоём сне – это обновление? Или исцеление? Ты не думала о символах, что тебе передают во снах? А если это перемены, что грядут в твоей жизни? Любые перемены – это напряжение, это стресс, это ломка привычных жизненных устоев. Мы подсознательно боимся перемен, они нарушают комфорт и гармонию. Но если перемены к лучшему, то разве не стоит перестать их страшиться? Ты же психолог, должна уметь видеть глубже!
– Когда дело касается чего-то личного, да ещё настолько выматывающего и пугающего, трудно оставаться профессионалом! – призналась Эва, вытирая красные от слёз глаза.
– Забудь, что ты – героиня сна. Представь, что кто-то пришёл к тебе поделиться кошмарным сновидением. Что бы ты посоветовала? – Кохэна сознательно игнорировал душевное состояние Эвы, пытаясь призвать к доводам разума.
– Наверное, посоветовала бы… – Эва задумалась. – Посоветовала бы вмешаться в сон, "дорисовать", перестроить по-своему! Представить свой, совершенно иной исход, прокрутить в воображении, изменить.
– Контролируемый сон со сменой содержания – пробуй! Думаю, у тебя найдётся ещё пара решений проблемы! Ты же профессионал! – Кохэна тепло улыбнулся. – Но помни, что это твоя жизнь, и сон, даже кошмарный, не должен её ломать. Это ведь только сон!
Вечером Эва получила посылку. Это был подарок от Кохэны – талисман-амулет. Ловец снов нашёл своё место в спальне, у изголовья кровати. Эва впервые за долгое время не думала о том, приснится ли ей опять кошмар, а просто легла спать.
Похоже, ловец снов действительно работал. Он исправно ловил хорошие, позитивные сны. Бывало, что Эве просто ничего не снилось, но это всё равно было лучше, чем повторяющийся кошмар. Кошмары запутывались в сети-паутине, и образы, тяжёлые и жестокие, не проникали в сон из непознанного, оставаясь нерасшифрованными загадками. Добрые сны приходили всё чаще, а злые, запутанные в паутине, таяли с рассветом, не оставляя следа.
А ещё Эва "сняла своё кино" – тщательно прокрутила в воображении запомнившийся кошмар, основательно переделав сюжет. Кейти убегала, но только до моста. Эва ловила её, подкидывала в воздух, обнимала, и они весело смеялись, и бежали уже вместе – домой. Синие туфельки топали по мостовой, а тени прятались, распуганные ярким светом фонарей и детским смехом.
– Мам, я в старый город! Там сегодня световое шоу на мосту! – Кейти покрутилась перед зеркалом, схватила сумочку, и выскочила за дверь. Новые, купленные на первую зарплату, модные синие туфельки звонко разбили внезапную тишину квартиры.
ЗАДАЧКА ДЛЯ ПСИХОЛОГА
Падение было внезапным. Эва никак не могла понять, почему правая щека лежит на линкфоне, левая нога зависла где-то выше головы, а всё остальное раскинулось на пушистом центаврийском ковре. Молнией пронзило осознание произошедшего:
– Землетрясение!
Эва быстро сосредоточилась, собрала себя с ковра, и ошалело оглядела комнату. Всё на месте, эргономичная мебель в порядке, картины цифровой живописи Недали висят идеально параллельно полу, и даже любимый васильковый кактус с Венеры весело помахивает крапчатым цветком.
– Но как же это? Я же совершенно точно ощущала землетрясение! Толчки баллов на пять-шесть, как пить дать. Кровать закачалась, бокалы керианского стекла зазвенели, голова закружилась.
Эва ткнула на сенсор голографа, и пробежала взглядом по новостной строке. Никаких землетрясений в её районе не было, запуска ракеты тоже. Но ведь она его почувствовала, землетрясение! Или это не оно? Может температура, заболела? Нет, показатели биочипа стабильны. Ну ладно, с этим можно будет разобраться позже, а пока надо лететь в Центр контактов пятой степени, работа не волк, тьфу ты, работа не ждёт! Одеться поскорей, и позавтракать!
Костюм дресс-кода Центра, цвета дикой горчицы, был приготовлен с вечера. Вот только почему его нет на месте? Эва стала метаться по квартире, методично обыскивая все возможные места нахождения костюма. Он оказался в шкафу, втиснутым меж вечерними платьями, сильно озадачив свою обладательницу. Ведь Эва жила по давно заведённому распорядку дня, педантично продумывая заранее, и исполняя уже на автомате все рутинные дела. Сбоев у этого автомата не было никогда, и отсутствие на положенном месте костюма слегка выбило из колеи. Но Эва быстро собралась, отодвинув в уголок такое "отклонение от курса", и отправилась завтракать. Кофе покрепче и тост с сыром, чтобы особо не заморачиваться. Кофе почему-то готовился дольше обычного, или это Эва так спешила? Собравшись откусить от поджаристого ароматного тоста кусочек, Эва отбросила его на стол. На тосте явно просматривалось изображение квантильского таракана-усача, уставившегося на неё своими выпученными глазищами.
– Божечки! Это что, новый дизайн хлебобулочной промышленности? – ужаснулась Эва, ограничившись кофе. – Вот уж не ожидаешь, что еда будет тебя рассматривать!
Без завтрака, с ощущением небольшого разлада внутреннего механизма после утренних сборов, Эва выскочила из квартиры, и уже через четверть часа прибыла к Центру. Правда, воздушное такси почему-то оказалась ярко-оранжевым, а не привычного серого цвета, вызвав чувство нарушения порядка, уже который раз за одно только утро. А впереди были встречи с клиентами Центра контактов пятой степени, чем и занялась Эва, войдя в свой кабинет. Штатный психолог инопланетных поселенцев – это вам не комплексы и фобии у Джона Смита выискивать! Хотя с этим у них, у братьев по разуму, полный набор.
Окна-экраны, создающие желаемый ландшафт для посетителя, уже проецировали небо цвета заварного крема со светилом одуванчикового оттенка, и пустыню цвета абрикосового мороженого – родной пейзаж Адальбаба с планеты Лимра.
– Жаркого дня и знойного песка, уважаемый Баобаб, то есть Адальбаб! – исправилась Эва, заглянув в инфопланшет, подсказавший форму вежливого обращения на Лимре.
– Жаркого дня, уважаемая! – с помощью автопереводчика ответил посетитель, моргнув фасеточными зрачками.
– Вы уже полгода на Земле. Итак, что вас тревожит в последнее время? – задала стандартный вопрос Эва.
– Меня не покидает чувство, что все на меня обращают внимание. Перешёптывания за спиной, странные взгляды, попытки скорее пройти мимо, будто я какой-то монстр! – озадаченно почесал третье ухо лапой с синдактилиями Адальбаб. – А ведь я такой же гуманоид, как и остальные жители и гости Земли! И ещё мне абсолютно не нравится ваша атмосфера! Никакой насыщенности азотом и сульфидами, или хотя бы углекислотой! Постоянно приходится ходить в скафандре с подачей дополнительных химических элементов. Это увеличивает невозможность просто так, по-приятельски, подойти к прохожим, непринуждённо завязать разговор. От меня же все шарахаются!
Адальбаб погрозил куда-то вверх тентаклем, и антенны на голове у него встали дыбом от возмущения. Эве показалось, что там, куда он пригрозил, пронеслась неясная тень. Или это был стереоэффект окон-экранов? Она выслушала Адальбаба, все его жалобы и претензии, подозрения землян в шпионаже, негативном отношении к представителю иной цивилизации. Совет записаться в клуб "Не такой, как все" на групповую терапию Адальбаб воспринял оживлённо. Выписав рецепт на успокоительное, Эва тепло попрощалась с клиентом, и потянулась за инфопланшетом. Но вместо него на столе оказалась записная книжка, и авторучка.
– Что это ещё за раритет? – удивилась Эва. – Это вышло из употребления лет двести назад!
Повертев записную книжку, Эва встала, чтобы открыть дверь очередному посетителю. Окна-экраны вдруг потемнели, и разряд молнии пронзил всё видимое пространство от пола до потолка. Она ударила прямо в стул, на котором только что сидела Эва, и он загорелся синим пламенем. Чья-то когтистая лапа протянулась по направлению к Эве, свет погас.
– Твою мышь! – взвизгнула Эва, метнулась к энергоблоку на стене, люминесцентно светящемуся, и со всей силы хлопнула по нему.
Свет включился. На окнах-экранах ласково билось о берег малахитовое море, и белоснежные птероархиусы летали над зубчатыми горами – родиной следующего посетителя, гостя с Плеяд. Когтистой лапы нигде не было видно, и даже стул был целёхонек, без следов пожара. А на столе лежал обычный инфопланшет, и никакой записной книжки с древней авторучкой.
Следующие несколько часов Эва провела с клиентами Центра контактов пятой степени, выслушивая представителей иных рас. Психологические проблемы, как оказалось, не отличались у жителей созвездия Дракона и Земли, Сириуса и Альфа-Центавры. Во время бесед Эве чудилась то негромкая музыка, то будто кто-то звал её издалека, то боковым зрением она улавливала вдруг какое-то движение. Эва задавала обычные вопросы: "Как у вас дела? Что произошло со времени нашей последней встречи? Что вы подумали в тот момент? И как вы себя с этим чувствуете?" В какой-то миг она поняла, что не только слушает клиентов, а и сама пытается дать ответы на все эти вопросы. Что-то разладилось, что-то было не так, и Эва хотела понять, что именно. Последней каплей стала назойливая песенка, вначале негромко звучащая во время беседы с синекожим майоранцем. "Арам-зам-зам, арам-зам-зам, гули, гули, гули, гули, гули, рам зам зам!" – всё громче, и громче, она загремела прямо в уши, ударила по барабанным перепонкам. А этот, синекожий, сидит, как ни в чём не бывало, созерцает движение шариков на маятнике – колыбели Ньютона. Нет, не слышит. Или у него слуховой порог сниженный? Или это ей чудится, и нет вовсе дурацкого мотивчика?
Эва распрощалась с майоранцем, не забыв порекомендовать пить по утрам настой можжевельника с мёдом и перцем. Может это сделает его живее, не таким флегматично-меланхоличным. Главное – чтобы к можжевельнику не пристрастился.
Вереница посетителей на сегодня иссякла, о чём и поведала запись в инфопланшете. Выходя из кабинета, Эве почудилось движение по периферии, будто кто-то промелькнул у окна. Или это гаснут светоэффекты экранов? Эва не стала приглядываться, а просто закрыла дверь, и направилась по коридору к выходу из здания. В длинном переходе к лестнице шелестел лёгкий ветерок, задувая из-за спины, вороша волосы. Стоп! Какой ветерок в герметично закрытом комплексе? Ветерок сразу прекратился, будто подслушал мысли Эвы.
– Эва! – позвал кто-то.
Эва оглянулась на голос. Мальчик лет семи в полосатом свитере пинает футбольный мяч. Он не смотрит в сторону Эвы, только становится всё прозрачнее, пока совсем не исчезает.
– Да что ж такое-то! – Эва ускорила шаг, но опять притормозила. В кабинете главы Центра, по-видимому, шло совещание. Громкие голоса долетали из-за плохо прикрытых дверей. Один из них, непонятно кому принадлежащий, с лёгкой хрипотцой произнёс:
– Файл Эвы готов. Думаю, всё ясно.
Эва сразу же навострила уши, как охотничья собака породы спаниель. Или ретривер, не суть. Главное – она поняла, что о ней собрали информацию. Но зачем? И какую? Это необходимо было выяснить как можно скорее! Так же быстро, как пролетающие мимо попугаи. О нет! Опять фантомные видения! Эва неслышно миновала дверь, быстро проскочила лестничный пролёт, и покинула здание. Воздушное такси в этот раз было малиновым в синюю полоску, и Эва, скептически окинув его взглядом, села внутрь.
Квартира была открыта, хотя Эва точно помнила, что закрывала её. Схватив висевший у входа зонтик с кевларовым каркасом, она отважно ринулась внутрь. Но злоумышленников не было нигде – ни в гостиной, ни в спальне, ни даже на балконе. Хозяйка квартиры устало опустилась на кресло, тут же принявшее форму её тела. За стенкой что-то шипело и щёлкало, над головой кто-то громко топал. Но это же просто невозможно – современные квартиры полностью звукоизолированны! "А я сошла с ума! Какая досада!" – откуда-то всплыла в голове фраза. Наверное, из генетической памяти.
Эва закрыла глаза, и попыталась объективно посмотреть на то, что с ней происходит. Почему ей мерещатся тени, возникают фантомные видения? Эта музыка, назойливый мотив, голоса, что зовут? Галлюцинации? Мания преследования? Оптические иллюзии? И падение с кровати после явного ощущения землетрясения, которого не должно было быть? Это игра воображения, вызванная постоянным общением с внеземными формами жизни? А может, признаки психического расстройства? Или она "подхватила" какой-то инопланетный вирус, и следующей стадией будут вертикальные зрачки янтарного цвета и парочка антенн, живописно выглядывающих из копны зелёных волос? Не хватало ещё стать похожей на Адальбаба!
Эва прокрутила в голове все возможные варианты, и вдруг к ней пришла идея использовать методы дата-детектива. Как-то она проходила курс, где обучали собирать информацию с различных смарт-устройств, подключённых к общему информаторию. Это могли быть и бытовые приборы, и гаджеты, облегчающие жизнь современных техно сапиенс. А ведь квартира буквально напичкана таким добром! Значит, надо заняться методичным сбором информации, чему Эва и посвятила часть ночи. Оказалось, что приборы зафиксировали внешние вмешательства в работу термостатов, голосовых помощников, сенсорной бытовой техники и даже каркас эргономичной кровати с управлением подогревом матраса был отрегулирован извне. Освещение, подача воды, режим тостера, и даже скорость приготовления кофе – всё было кем-то умело подрегулировано! Дедуктивные умозаключения вдохновили Эву, и безумный план созрел в прочистившейся от лавины негатива голове. Расставить всё по местам, и найти объяснение произошедшему могло только одно – своими глазами увидеть, что за файл составлен на неё.
Заснуть Эва всё равно бы не смогла, поэтому не откладывая на завтра то, что можно съесть сегодня, подкрепилась шоколадным круассаном, и двойным эспрессо. Отыскав чёрную лыжную шапочку, и облачившись в брюки и куртку цвета воронова крыла, Эва надела парик оттенка мокрого асфальта и тёмные очки – чтобы слиться с ночью в полную меру. Через четверть часа она уже была у здания Центра контактов пятой степени. Неслышно ступая, Эва быстро добралась до кабинета главы Центра. Универсальная отмычка, подаренная как символ ключа от сердца бывшим пациентом с Плутона, не подвела. Дверная створка бесшумно отъехала, пропуская внутрь. Нужно было как можно скорее обнаружить файл, до включения сигнализации. Эва кинулась к сенсорной панели информатория, и ещё раз активировала универсальную отмычку, открывая допуск. За спиной послышался шорох. Замерев, Эва медленно повернулась. Адальбаб с планеты Лимра приветливо помахивал антеннами:
– Отличное проявление гибкости психики, умение справиться со стрессом в непредвиденных ситуациях, находчивость и умение находить нестандартное решение сложных задач – браво, Эва Райт! Тест на психологическую устойчивость пройден! Вы приняты в отряд космических рейнджеров!
Эва покрепче ухватила универсальную отмычку и стиснула зубы.
– Вы же подавали заявление... – прохрипел "Баобаб", пятясь от разъярённой девушки. – Два солнечных оборота назад...
Иллюстрация с сайта https://www.pinterest.co.uk