ЖИВОЙ НАВРУЗ
Навруз пришел в седой Самарканд.
Сначала он разбудил его нежным голоском пеночки-зарнички в садах и парках, журчанием упрямых самаркандских ручьев, жужжанием пчел над старой урючиной, превратившейся в эти мартовские дни в стыдливую келинку. А потом во всю молодецкую прыть помчался туда, где лихие джигиты на корабаирах боролись за козлиную тушу… где ясноокие красавицы украшали атласными лентами, флажками и бумажными цветами всё, что можно было украсить – деревья, фонарные столбы, решетки заборов, самих себя… где дымились тандыры в ожидании рыжебоких лепешек.
Скоро, совсем скоро будут ломящиеся от яств дастарханы, а пока Навруз наспех перекусывает бичаками с первой сочной зеленью, наблюдает, как варится под старинные песни и темпераментные танцы пшеничный сумаляк, как из проросших зерен выплескивается энергия солнца, которая смешивается с улыбкой счастливых людей вокруг и одаривает вкушающих великой силой жизни.
А жизнь повсюду. Она в это великое равновесие времени льется человеческой рекой через весь Университетский бульвар, заполняя собой площади, газоны, тротуары до самой Пенджикентской. Она без умолку говорит, поет, свистит, смеется. А рядом с ней бодро шагает Навруз, сидя в чалме на вислоухом ишачке, покачиваясь на невозмутимом верблюде, аплодируя вместе со смешливыми Наврузбеками и Наврузойи, вздрагивая куклой на плече вертлявого маскарабоза, чеканя шаг вместе с бравыми солдатами. И всё это под знойные ритмы дойры, громогласные звуки карнаев-сурнаев и торжественный марш военной меди, под молитвы во имя процветания паломников-ходжи на электрокарах и восхищенные взгляды тысяч и тысяч самаркандцев и их гостей, которые надели в этот день свои лучшие наряды, взяли с собой исключительно лучшие мысли и эмоции.
А непоседа Навруз не зевает. Подкрепившись плотной халисой и рассыпчатым пловом, поговорив о насущном на сотнях языках и наречий за пиалой ароматного зеленого чая, он спешит дальше. Ведь там артисты дают концерты, бодаются круторогие бараны, шпорят друг друга задиры-петухи...
Вместе с весенним озорным ветром Навруз срывает тюбетейку с чернобровой красавицы, треплет ее длинные косы, шутя подхватывает развязавшийся поясной платок с палвана на ковре, а потом взвивается под самое небо воздушным змеем. Упругая бечевка не дает ему, баловнику, ускользнуть за облака, но и на требования ребятни внизу он только машет цветастым хвостом и хохочет во всю небесную ширь.
К вечеру, подустав, Новый день опускается на голубые купола древних медресе Регистана, откуда видны костры на Афросиабе, зажженные тысячи лет назад Зороастром, и начинает слушать горячие сердца жителей нестареющего мудреца - Самарканда. Да, они торопятся жить, хотят всё успеть, они любят и страдают, ликуют и печалятся, но главное – они всегда всей душой открыты ему, Наврузу. А раз так, значит, будет весна, будет урожай, будет достаток и удача в доме, будет жизнь…