Фото «Мутагенное действие радиации спустя годы» из интернета
Рыжий лес
В оперативной группе, переодевшись в повседневную спецодежду, я вышел на одну из улиц Чернобыля. Подошел к ограде дома с небольшим участком земли. Двор густо зарос сорняками. Около дома собрался табунок куриц. Петух по привычке пытался отдохнуть на одной ноге, но не получалось: его покачивало. Он стоял в одиночестве, потеряв всякий интерес к своему гарему. Несколько яблонь были увешаны уже потемневшими плодами. Над палисадниками и одноэтажными домиками, типичными для малых городов Малороссии, витала печаль брошенности.
Улица поднималась вверх. На пригорке стояло симпатичное одноэтажное здание с вывеской «Кафе Веснянка». Перед кафе – небольшая уютная площадка для танцев. Асфальт растрескался, и сквозь щели выглядывали пучки засохшей травы. Входная дверь открыта. Маленький зал со столами на 20-25 мест. Кабинет заведующей. Стол с выдвинутыми ящиками, заполненными какими-то бумагами. Неработающий телефон. На вешалке белый халат. Кухня, посудомоечная. На стеллажах много разнообразной посуды, сотни бумажных стаканчиков.
Я остановился около столиков и на миг отключился от реальности. Зал маленького кафе заполнился посетителями. Доносится звон приборов, слышится приглушенный смех, негромкая музыка и говор посетителей. Официантка неспешно принимает заказы. Раздается громкий хлопок, сопровождаемый веселыми восклицаниями: открыли шампанское. Идет обычный вечер в простеньком кафе небольшого города. Потом видение и звуки растаяли.
Я осмотрелся. В зале на стене в кармашке висела тетрадь. На русском языке: «Книга отзывов и предложений» и на украинском: «Книга скарг i пропозицiй». Первая благодарственная запись в «Заяве» – от 21 мая 1982 года; последняя № 29 от 24 апреля 1986 года – менее чем за 2 дня до катастрофы. «Заявы» № 30 не последовало.
Я проверил книгу на радиоактивное загрязнение и взял печальный сувенир на память. Я храню его вместе с дневниковыми записями, схемой крыш 3-го энергоблока, пропусками и благодарственными грамотами руководства чернобыльского региона и ЧАЭС.
Работа в зоне отчуждения продолжалась. На очереди был пресловутый «Рыжий лес», который имел еще название «Красный лес». Это был лесной массив на пути к Припяти в 1,5-2 км западнее ЧАЭС. Этот лес стал природным биологическим дозиметром, который позволил определить силу первого радиационного удара аэрозольного облака, выброшенного аварийным реактором в момент взрыва. По расчетам и отдельным показателям состояния деревьев поглощенная доза в разных участках лесного массива составила от 500 до 10000 рад.
Задача состояла в том, чтобы определить уровни радиации на территории отдельных участков леса на данный период времени.
Бронетранспортер, который доставил нашу группу, оставили на лесной дороге, на границе пораженного участка, которая определялась визуально по желтоватым кронам деревьев.
И вновь я оказался в мертвящем пространстве опасной зоны. Углубившись в лес, мы остановились. Определив сектора работы и время сбора, мы двинулись вглубь леса. Нас окружало противоестественное безмолвие, отличное от молчания живого леса. Кругом стояли погибшие лесные великаны, осыпалась желтая хвоя, отсутствовал типичный лесной запах, не было грибов и ягод, не сновали птицы, исчезли насекомые. И полная тишина.
Сделали больше сотни измерений на границе и в глубине леса. Составили картограмму. Уровни радиации колебались от 200 мР/час до 4,5 Р/ч. На некоторых открытых полянах и в углублениях радиометр показал до 15 Р/час. За полчаса работы группы контроля максимальная доза облучения составила 0,2 рентгена. Из-за интенсивного загрязнения пришлось сдать на захоронение бахилы и респираторы.