Часть 7. «Асмодей… Дьявол мести, ненависти и разрушения…»
Литературное расследование в этой части главы цикла «Письма Пушкина», об одной из главных загадок поэта… Он собственноручно написал Вяземскому,
«… Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног…»…
Он ли это написал? Он…
Этой фразой спекулируют противники поэта, кто против наследия текстов русской словесности. Француз он… Враги кричат: «Не патриот он!».
Недоброжелатели паскудно - ехидно насмехаются, идол – то поэзии совсем не русский.
На литературных современных сайтах, сплошь и рядом пример… сожалеющий со скрытой издёвкой, кумир – то презирал отечество, значит, гением не может быть.
Тут же, взамен гения поэта Пушкина, предлагается перечень фамилий в списке, их надо называть гениями литературы. Пушкина в утиль!
А всё идёт от продуманной мистификации имени Пушкина, его творений, личной жизни.
Была закрытой темой религия стихотворца, ни мне, кому другому, не дописать бы страницы жизни не исследуя «непечатную» литературу, «самиздат» прошлого века. Начало, глава, «Сенсация ХХI века» на моей странице.
И сразу же в ином свете зазвучали пушкинские фразы в письмах, рассылаемых его окружению.
Сложился КЛЮЧ к разгадке религии поэта.
Одно дело, симпатии к исламу, линия древней африканской родовы. Издревле историческое, религиозное влияние на те абиссинские земли католического Рима.
Другое дело, общение с гражданской женой, католичкой итальянкой. А ещё, масонское начало от тайного общества «Овидий», по названию римского поэта католика. Правда, по наивности или сознательно…, поэт не знал, что потаённое это самое общество, вступил на год раньше августа 1822 года, тогда только было причислено к тайным организациям.
Никуда ни деть не убрать и развлекательную бесовскую натуру поэта, любил повеселиться по – мужски, с красивыми черноволосыми еврейками, иудейками по вере.
Третья сторона, эти религии в его произведениях. Доброжелательность к другим верам, во время жестоких религиозных войн 19-го века.
Сам он был, оказывается, глубоко православным гражданином своей российской земли.
Литературная расшифровка смысла фразы из письма брату в 1824 году, (читать выше моё исследование. Часть 2. «Пушкин до 8 марта…»)
Текст поэта брату Льву, «… поехать посмотреть на Константинополь. Святая Русь мне становится не в терпеж» … Рождение и колыбель православия, Византия – Константинополь.
Столетиями письмо было мистифицировано потому, что фраза, «Святая Русь мне становится не в терпеж», подавалась, как Русь – Россия мне ненавистны, трансформация «не в терпёж», поэтому поэт стремился (не поехать, чтобы посмотреть), а сбежать за границу в… Турцию, сначала в Константинополь, а оттуда в Лондон!?
И, ведь, слышится фраза, как неприятие, удача для мистификатора любой подготовки.
Использован его же подтекст, умело, виртуозно..., против него. Его желания православного человека, посетить святые места Святой Руси. Об этом он брату писал.
Клан Вяземских специализировался на мистификациях, сын Петра Андреевича Вяземского, Павел, учился литературным фальсификациям научно. Обучали иноземные преподаватели.
Князь патологически ненавидел брата гения, Льва, за то, что он был хранителем архива Александра, клада произведений. Ему неизвестных стихов, сокрушался и завидовал памяти Льва, подозревал…, тот хранил в себе…
Конечно же, маловероятно, не один том утерянных шедевров брата был у него, вне сомнения, существовали письменные копии…, со временем исчезнувшие.
Был век жесточайшей цензуры, автор, писатель Пушкин, делал несколько копий.
Отсюда, ещё одна разгадка, князь упорно искал письменные следы «клада»… Расшифровал себя, сетовал всуе на слишком хорошую память Льва.
Дьявол Асмодей, пожизненное прозвище Жуковского князю Вяземскому …
Поэт следующим письмом от 27 мая 1826 года, гнёт свою линию, Вяземский сманивал в побег из Одессы по морю в Константинополь…
Именно сманивал, прочитав текст письма, читатель поймёт основное.
Итог сманивания, его бедственное положение, он принудительно заперт под надзор в имении матери, глухомани беспросветной.
Чем сманивал? Долгое время расписывал западные прелести, Лондона, к примеру.
Разъяснение подтекстом в письме главному виновнику его бед.
Он не жалуется на князя, боже упаси, чревато… Изысканным манерным способом письмо Вяземскому, но чтобы оно прошло обязательно через цензуру. Она дотошная, поймёт оправдание поэта перед царём, за что «гниёт» в деревенской глуши.
Причину, что Вяземский из зависти и корысти, вместе со своей женой, его просто выдавливали за границу без возврата на родину, прямо не говорит.
Про главный козырь, жену Губернатора, Воронцову, которая собирала деньги на взятку (контрабанду его «тела») иностранным капитанам судов, пока промолчит, ни слова не скажет. Что сам генерал Воронцов М.С., на уровне правительства, скрывал («замазывал», жарг.) участие своей жены – губернаторши в подготовке государственного преступления, тоже пока помолчит.
Промолчит и о том, как князь хотел занять место первого претендента на Олимп вместо него, Первого поэта империи.
Всё это подтекстом цензорам, которые обязательно проверят послание князю, донесут Бенкендорфу, от него, царю. Они уже давно расшифровали его код переписки из деревни (но только из деревни), сам подсказал как, спасать себя надо … за наличие стихов у военных, солдат и офицеров «декабристов».
Литературный подтекст – шифр, знаменитый приём поэта, как решал вопрос оправдания себя в условиях угрозы, быть сосланным намного дальше, чем Михайловское, на… каторгу в Сибирь.
За много стихов, найденных у восставших полков, при разгроме «декабрьского» восстания 1825 года.
Итак, внимательно читаем УНИКАЛЬНОЕ письмо и академическое пояснение к нему.
Считается скандальным, потому что Пушкин признаётся…, он презирает отечество.
После, читая Часть 8. «Код, шифр, подтекст Пушкина на спасение…», http://www.proza.ru/2019/03/27/1038
будет понятна расшифровка гениального подтекста на основе отрывочных комментариев самодеятельной «пушкинистики» прошлого века. Непечатной литературы биографий великих – «самиздат», источник – коллекционеры.
Систематизировано мною и от редких религиозных изданий того столетия, ХХ века.
А.С. ПУШКИН -- П. А. ВЯЗЕМСКОМУ
27 мая 1826 г. Псков
Ты прав, любимец муз1, -- воспользуюсь правами блудного зятя и грядущего барина и письмом улажу все дело. Должен ли я тебе что-нибудь или нет? отвечай. Не взял ли с тебя чего-нибудь мой человек, которого отослал я от себя за дурной тон и дурное поведение? Пора бы нам отослать и Булгарина, и "Благонамеренного", и Полевого, друга нашего. Теперь не до того, а ей-богу, когда-нибудь примусь за журнал. Жаль мне, что с Катениным ты никак не ладишь. А для журнала -- он находка. Читал я в газетах, что Lancelot в Петербурге, черт ли в нем? читал я также, что 30 словесников давали ему обед 2. Кто эти бессмертные? Считаю по пальцам и не досчитаюсь. Когда приедешь в Петербург, овладей этим Lancelot (которого я ни стишка не помню) и не пускай его по кабакам отечественной словесности. Мы в сношениях с иностранцами не имеем ни гордости, ни стыда -- при англичанах дурачим Василья Львовича; пред M-me de Sta;l заставляем Милорадовича отличаться в мазурке3. Русский барин кричит: мальчик! забавляй Гекторку (датского кобеля). Мы хохочем и переводим эти барские слова любопытному путешественнику. Все это попадает в его журнал и печатается в Европе -- это мерзко. Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног -- но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство. Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь. Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры и <-- -- -- -- -- -- --> -- то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство. В 4-ой песне "Онегина" я изобразил свою жизнь; когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? в нем дарование приметно -- услышишь, милая, в ответ: он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится -- ай да умница4.
27 мая.
Прощай.
Думаю, что ты уже в Петербурге5, и это письмо туда отправится. Грустно мне, что не прощусь с Карамзиными -- бог знает, свидимся ли когда-нибудь. Я теперь во Пскове, и молодой доктор спьяна сказал мне, что без операции я не дотяну до 30 лет. Незабавно умереть в Опоческом уезде.
-- -- --
РА, 1874, кн. I, стлб. 427--429; Акад., XIII, No 268.
1 Эти слова являются началом первого стиха "Послания И. М. Муравьеву-Апостолу" (1815) Батюшкова:
Ты прав, любимец муз! От первых впечатлений,
От первых, свежих чувств заемлет силу гений!..
2 Lancelot -- Жак Арсен Поликарп Ансло, французский поэт и драматург, приехавший в свите маршала Мармона на коронацию Николая I. О приезде Ансло в Петербург Пушкин прочитал в СПч от 15 мая; об обеде, данном столичными литераторами в честь французского писателя, СПч сообщала 20 мая.
3 Мадам де Сталь познакомилась с Милорадовичем в 1812 г. в Киеве, где он занимал пост генерал-губернатора; ее отзывы о Милорадовиче уважительны; эпизод о мазурке отсутствует в ее книге "Десять лет в изгнании"; вероятно, Пушкин слышал об этой сценке на юге. Пушкин остро реагировал на подобострастное отношение своих соотечественников к иностранным путешественникам, усматривая в этом недостаток истинного патриотизма; Полина, героиня пушкинского "Рославлева" (1831), глубоко переживавшая недостойное поведение высшего московского общества, внимание которого "разделено было между осетром и мадам Де Сталь", говорит: "Как ничтожно должно было показаться наше большое общество этой необыкновенной женщине! Она привыкла быть окружена людьми, которые ее понимают, для которых блестящее замечание, сильное движение сердца, вдохновенное слово никогда не потеряны; она привыкла к увлекательному разговору высшей образованности. А здесь... Боже мой! Ни одной мысли, ни одного замечательного слова в течение трех часов".
4 Пародийная перефразировка окончания стихотворения И. И. Дмитриева "К Маше":
Когда ты, Маша, расцветешь,
Вступая в юношески лета,
Быть может, что стихи найдешь,
Конечно, спрятанны ошибкой,
Прочтешь их с милою улыбкой
И спросишь: "Где же мой поэт?
В нем дарования приметны..."
Услышишь, милая, в ответ:
"Несчастные недолголетны, --
Его уж нет!"
5 Встревоженный ухудшением здоровья Карамзина, Вяземский собирался в Петербург; он приехал в столицу 23 мая, на следующий день после кончины историографа.
Фраза поэта в письме потрясает откровенностью, «Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног…»…
Если бы мы не знали его,… «сущий бес в проказах».
Продолжение следует