Начать жить в новой стране – это как броситься в омут с головой в новые, непредсказуемые, волнующие, а быть может, и опасные отношения. Короткое заграничное путешествие с обратным билетом в кармане можно сравнить с легким флиртом – приятные впечатления и воспоминания, поверхностное знакомство, мало влияющее на ход жизненных событий. Совсем другое дело пожить в новом месте несколько лет, например. Найти дом, установить отношения с соседями и другими окружающими тебя людьми (с неизвестной культурой и менталитетом). Разобраться с коммунальными платежами, налоговыми, визовыми, дорожными и другими правилами государственного регулирования, которые будут влиять в какой-то степени на твою жизнь. Привыкнуть к языку, еде, флоре и фауне, что особенно актуально, если для жизни выбираешь страну в Азии. Какой уж тут флирт! Это длительные, серьезные и основательные отношения.
За мою жизнь в путешествиях серьезные отношения со страной мне довелось строить несколько раз. Отношения с Индией длились около пяти лет. Эти отношения можно сравнить с семейными. Причем, в этих отношениях я была в роли младшего несмышленного ребенка. Уважая опыт старших родсвенников (очень разноплановый и разнообразный), забыв о своем эго и жизненном опыте, оказавшимся несостоятельным перед опытом «семьи», я внимала, слушала и училась. Это был бесценный опыт осмысления и переосмысления, за который я всегда буду благодарна семье Индии!
С островом Бали отношения были не столь продолжительными. Легкими, простыми и приятными, как низкие пушистые облака над океаном. А еще был Непал, с его дружбой, настоящей, крепкой и надежной, как плечо шерпа в гималайском треке. А потом была Камбоджа...
В Камбодже мы живем второй год. Живем мы здесь «основательно» - занимаемся отельным бизнесом, что предполагает «глубокое погружение», я бы сказала, даже слияние со страной. Можно сказать, что Камбоджа приютила нас, дала возможность нам, белым чужакам, жить в комфортных условиях, заниматься любимым делом на условиях, гораздо более выгодных, чем может дать, например, страна, указанная в наших паспортах в качестве давшей гражданство. Кроме благодарности, я испытываю к Камбодже сложную гамму чувств. Безусловно, это роман со страной, иногда напоминающий семейную жизнь, наполненную не только любовью и романтикой, но и буднями, бытом и испытаниями.
Начался роман с Камбоджей с Отрес бич. Не влюбиться было невозможно! Белый песок, лазурная волна, ожерелье зеленых островов вокруг пляжа... Ах, это была любовь с первого взгляда! А еще были волшебные острова Ко Ронг и Ко Ронг Самлоем, отношения затягивали все сильнее и сильнее. Вскоре были оформлены «официальные отношения», мы открыли отель на Отресе. Но это другая, не менее увлекательная история. Я же вернусь к роману с Камбоджей.
Не прошло и года, как, сначала, центр Сиануквиля, а, потом, и наш любимый Отрес начали стремительно меняться. «Китайцы, китайцы», - с разными интонациями зазвучала вокруг сакральная фраза, которая, как все считали, не предвещала ничего хорошего. Китайцы пригнали строительную технику и рабочих, началась великая мирная экспансия. Прежнего Сиануквиля, туристического сердца Камбоджи, больше нет. Через несколько лет на его месте мы увидим огни китайских казино, отелей и развлекательных центров.
Во время жизни на Отресе я часто думала о том, как я чувствую Камбоджу. Что для меня Камбоджа? Потрясающий Ангкор, величественное чудо света? Наверное, нет. Ангкор в Камбодже – это как пирамиды в Египте. Вроде бы и построили его древние кхмеры, но к современной Камбодже он имеет такое же отношение, как люди в халатах, продающие «кошки-матрешки» под величественными египетскими пирамидами. Сиануквиль же настолько был заполнен белыми туристами и экспатами, соответствующей инфраструктурой, что энергию Камбоджи почувствовать там было сложно. Самым же удивительным для меня было, что я совсем не чувствовала местных жителей – кхмеров. Они существовали как бы отдельно от своих потрясающий пляжей, от Ангкора, не сливались с ними так, как, к примеру, умиротворенные балийцы, поклоняющиеся своему океану и вулканам, как единое целое со своим островом. Какие же они? О, чтобы понять это предстоит еще многое осмыслить.
Мы переехали в Кеп. Тихий, красивый и спокойный. Мне кажется именно здесь, Камбоджа потихоньку начала мне открываться. Через маленькие детали, ассоциации, природу. Затонувшая в заводи лодка, рисовые поля, переходящие в зеленые пушистые холмы. Тишина. Покой. И совершенно особенные люди, словно находящиеся состоянии легкого транса, особенно тогда, когда состояние это совершенно не уместно. Я заметила, что во время разговора кхмеры часто смотрят как бы мимо тебя, пребывая при этом с мире своих мыслей и я подозреваю, что мысли эти о гамаке и рисе, или (в духе последних тенденций) о том, как бы продать китайцу землю или дом и купить Лексус. По моим ощущениям, местные жители обладают каким-то минимальным количеством жизненной энергии. Из-за этого они быстро устают от любой деятельности, думаю, что большая часть населения вообще не покидала бы гамак, если бы не крайняя необходимость. Многие так и поступают. Так, девушка, которая убирала у нас в отеле, устала после трех месяцев работы, и теперь я наблюдаю, как дни напролет она проводит в гамаке у порога родительского дома, по соседству с нашим отелем. Не слишком отличалось и поведение вполне образованных и состоятельных бизнесменов, которые не могли сдать в аренду отель или дом, только потому что уставали обсуждать контракт. Отсутствием жизненной энергии обусловено также, на мой взгляд, и совершенно не типичное для азиатов отсутствие любопытства и любой степени эмпатии. Часто отрешенный, отсутствующий взляд кхмера меня просто завораживает.
А потом я увидела этот взгляд в фильме Анжелины Джоли «Сначала они убили моего отца». Взляд маленькой девочки, отрешенно отводимый от проплывающего по реке трупа или взрывающихся на мине людей. Каждый (!) гражданин Камбоджи в возрасте 50-70 лет свое детство, юность провел в трудовых лагерях либо других режимных учреждениях – либо в качестве узника, либо в качестве надсморщика, спрятаться было некуда. Каждый из них хорошо знает, что такое смерть. Возможно, прошлое – это та воронка, которая затягивает их взгляд и энергию, когда что-то угрожает такой, казалось бы естественной, но бывшей недоступной для них потребности – просто жить, есть рис и лежать в гамаке, не опасаясь быть убитым соседом. Дети этих людей родились, когда оковы ужаса и страха еще не успели отпустить сознание родителей. Воронка прошлого имеет власть не над одним поколением. Откуда взять жизненную энергию? Много веков энергию кхмерам давал Будда. Сейчас в монастырях Камбоджи часто живут монахи не из-за осознанного выбора, а в силу сложившихся обстоятельств. Но в монастырях живет Будда, а значит, есть источник Энергии. Есть море, горы, воздух и деревья, а значит, есть Энергия. Воронка может перевернуться, не затягивать взгляд, а устремлять его вверх...
Энергичные китайские бизнесмены ведут свои нескончаемые жесткие переговоры в стране, которая, как утверждают некоторые наши гости китайцы, уже обозначена на картах в качестве провинции Поднебесной. Я разговариваю с улыбающейся кхмерской женщиной. Ее взгляд в какой-то момент становится отрешенным. Уходит в сторону от того, что в какой-то момент стало сложным для понимания, или просто неинтересным. Я – часть этой удивительной страны, которую словно качает из стороны в сторону на каких-то гигантских исторических качелях. Мир и процветание – немыслимая по жестокости война. Разруха, развитие – китайские инвестиции. Мы вместе пишем свою историю, историю наших отношений с Камбоджей, мы пытаемся понять, куда и зачем мы движемся, какой опыт можно излечь из наших отношений и как его применять в своей личной, а также в совместной с Камбоджей жизни.
С любовью к Камбодже, Светлана Сук