6
Из бара я немедленно направился домой. Вечность, приоткрывшаяся мне сейчас в баре, не могла быть просто принята, принята без осмысления. Мне чего-то неясно хотелось, какие-то неоформленные обрывистые желания поднимались изнутри, боролись, заслоняли друг друга. Я чувствовал, что нуждаюсь в поддержке привычной обстановки своего дома.
Но побыть в одиночестве мне не было суждено. Когда я, открыв дверь и с удовольствием вдохнув приятный, хоть и несколько спёртый воздух моего жилища, сделал несколько шагов по коридору, то, ещё не войдя в гостиную, увидел сестру, которая сидела за рабочим столом и – о ужас! – читала рассказ. Стопка листков, лежавшая слева от неё, была совсем тонкой – значит, Юля прочла уже почти всё. Не то чтобы мне это было совсем неприятно (я даже испытал на мгновение какую-то труднообъяснимую радость), однако столь бесцеремонное вторжение в самую сердцевину моей творческой лаборатории вывело меня из равновесия.
– Нет, нет, так… так нельзя, – воскликнул я, чувствуя, как у меня спирает дыхание. – Оставь, Юля, немедленно оставь! Отдай это мне, – и я попробовал отобрать у неё рассказ.
Сестра, однако, была отлично подготовлена к этому манёвру. Смеясь, она подняла руки с зажатыми в них листами высоко над головой и ловко пресекала все мои попытки ими завладеть.
– И не подумаю! – решительно заявила она. – Я имею полное право читать твоё творчество.
– Да уж какое творчество, – буркнул я с досадой, – это так, это… наброски, совсем сырая вещь, нужно её доделать, и… нельзя такое читать.
– И вовсе не сырая, а очень вкусная и цепляющая, ежели хочешь знать моё мнение, – безапелляционно заметила Юля.
Я недоверчиво посмотрел на неё.
– Шутить изволишь.
– Ничуть. На твоём месте я бы попробовала рассказ опубликовать. В нашем захолустье такое редко кто напишет.
Она положила листы обратно в стопку и подровняла её. Я отошёл от стола, опустился на диван и нахмурился. Воспоминания обо всём сегодня случившемся разом вернулись ко мне.
– Может, ты и права… опубликовать. Знаешь, я сказал сегодня Крепилову, что… что хотел публиковаться у него. Ну, то есть, если план твоего… кандидата по созданию издательского дома воплотится в жизнь. В чём, впрочем, я мало сомневаюсь.
Юля молчала, прекрасно понимая, к чему клонится разговор, и лишь пытливо изучала меня своими умными серыми глазами. Собственные слова казались мне весьма неубедительными, и всё же я продолжал:
– Сомневаться в Плешине вообще не приходится – это известно давно. Что бы он ни делал, за что бы ни брался, успех ему почти что гарантирован. Почти… Так что и с этим издательским домом, думаю, дело выгорит. Доходное дело, тут можно об заклад биться. Случаем не твоя идея? – спросил я с напускной небрежностью.
Сестра лишь молча покачала головой.
– Что ж, значит, так… А то мне подумалось, что ты могла бы проявить себя в издательском деле. Ты ведь диплом коммерсанта получишь, как-никак.
– Послушай, братишка, – прервала она меня, – оставь ты этот тон. Я сама знаю, что мне не стоило, наверное, организовывать интервью. Мне просто хочется… знаешь, очень хочется, чтобы всё было хорошо. Особенно сейчас, в свете всех обстоятельств. Я наивная, не спорю. Мне всё кажется, что вы оба… сможете посмотреть друг на друга моими глазами и увидеть то, что вижу я. Так не бывает, видимо. Но ведь, в конце концов, ничего плохого не произошло?
– Плохого? Не знаю, что ты под этим понимаешь. Я, кстати, уволился из журнала.
Юля приняла эту новость спокойно и ничуть не удивилась.
– Ты поступил правильно, – сказала она, указывая на рассказ. – Твоё будущее здесь, а не там.
Мы помолчали.
– Ну а что с твоим будущим? – спросил я. – Ты действительно согласилась взять на себя бизнес Плешина… после выборов?
Сестра кивнула, но как-то неопределённо.
– Всё-таки я получу диплом коммерсанта, как ты сказал, – усмехнулась она. – Естественно, это только временно, пока мы не найдём более подходящую кандидатуру.
– Я не уверен, что в твоём… состоянии вообще следует заниматься чем-то, кроме будущего ребёнка.
Юля вздохнула.
– Ну вот, я так и знала. Теперь ты начнёшь думать, что я какая-нибудь неполноценная.
– И вовсе не начну!
– Начнёшь, начнёшь, уже начал. Пойми же, братишка, что в этом-то и штука: не могу я, не хочу вычёркивать себя из жизни на целых восемь месяцев. Жажда жизни во мне, понимаешь, неуёмная жажда! Особенно сейчас, особенно в этом “состоянии”. Мне за всё хочется взяться, всё переделать. Может быть, и вопреки, может быть, и назло всем тем, кто считает, будто женщина, тем более беременная, ни на что не способна. Ну и пусть назло! Мне уже двадцать один год, а меня по-прежнему считают девчонкой. И ты считаешь, я ведь вижу, – решительно прервала она мой протестующий жест. – И правильно, может быть, считаете, да только тошно мне от этого. Я деятельности хочу, всё равно какой. Не беспокойся, с животом мешки ворочать не буду, тут ведь главное – ощутить, понимаешь ли, почувствовать себя нужной! Потому и согласилась… – закончила она медленно.
Я не нашёлся, что возразить. Монолог этот произвёл на меня своё впечатление, и мне уже в который раз подумалось, что сестра моя сильно изменилась за последнее время.
– Ну а как у тебя… с самим процессом? – спросил я через некоторое время.
Юля, как и всегда, отлично меня поняла.
– Всё под контролем, сегодня была на очередной консультации. Немного тошнит по утрам – ну да это ожидаемо. А вообще, я чувствую себя очень хорошо, как никогда, – физически, конечно.
– И в какой же ты клинике? Не в нашей городской больнице, надеюсь?
– Не-е-ет… – протянула сестра неуверенно и посмотрела на меня с беспокойством. – Это ведь не так важно, братишка?
Но я уже почувствовал неладное и не хотел отступать.
– Для меня важно. Почему бы тебе не сказать, это ведь не тайна какая-нибудь?
– Нет, не тайна, – медленно ответила она и вдруг глубоко задумалась. Прошло несколько минут, прежде чем я посмел напомнить ей о своём вопросе.
– Ну так что же, какой клинике ты доверилась?
Юля была очень серьёзна, хмурилась. Видимо, её что-то беспокоило, что-то, чем она не хотела бы делиться.
– Я… я наблюдаюсь у доктора Подрезова. Лично.
– Как у Подрезова? У самого Подрезова? Но ведь… но ведь туда почти невозможно пробиться! Там очереди на много недель, я слышал. Все хотят попасть в его клинику, а уж чтобы непосредственно к нему… Или он тебя ещё с тех пор помнит? Да быть не может, мы виделись пару раз.
– Нет, не с тех пор, – всё так же медленно проговорила она.
– Тогда как же тебе удалось попасть к нему, раз уж ты…
– Раз уж я не могла рассчитывать на помощь Сергея? – с лёгкой улыбкой закончила сестра. – Да, ты прав, без посторонней помощи мне бы это не удалось.
– И кто же её оказал? – пытливо спросил я, пытаясь поймать её постоянно ускользавший взгляд.
Юля всё ещё колебалась. На лицо её легла отчётливая тень.
– Не думаю, что тебя это обрадует, – промолвила она наконец. – Меня привёл туда Смольянинов…