- В 1911 году приехали в Москву исландские мастера борьбы «глима».
Сейчас и не вспоминает никто о такой борьбе.
А тогда!..
Тогда такие демонстрации боевого искусства происходили либо в цирках, либо в ресторанах.
Исландцы свое боевое искусство демонстрировали на сцене ресторана «Яръ». Московская публика в восторге рукоплескала старшему «глимисту», который отражал любые атаки своих ассистентов.
Вооруженные кинжалами они бросались на него всем скопом, а он неизменно оказывался победителем. И до того уверились исландцы в своей непобедимости, что посулили солидный денежный приз любому, кому удастся их одолеть.
Не дождавшись желающих померяться с ними силой, отправились самоуверенные вояки в полицейский резерв и бросили вызов нашим городовым.
А полицейские переглянулись, усмехнулись в свои красивые усы и бороды и, согласились.
Начальство напряглось, испугавшись поражения и позора, но было поздно.
Не заберешь же своего слова данного при всех назад!
Поздно!
Все замерли.
И вот наши, как тогда считали москвичи, грубые, неотесанные и неуклюжие городовые устояли против ожесточенной серии стремительных атак, самонадеянных сынов Исландии.
А самого старшего бойца, именно наш Иван Демьянович победил в честном бою, и именно ему достался денежный приз. Но не таков был человек наш Иван Демьянович, чтобы забрать все себе одному, поделился он со всеми городовыми, кто выстоял в том соревновании с «глимистами».
Вот так-то!
Ты наливай, наливай чай! Не стой!
- Слушай, Моф, а давай ты тормознешь с чаем, - я стояла у духовки, открыв дверцу.
- А что случилось? - Мофоня соскочил со своего стула и с восхищением заглянул в духовку:
- Пора? Уже все? Готово?
- Смотри, один бочок пирога чуть бледноват. Это потому что духовка печет неравномерно. Сейчас повернем сковородку и еще минут десять и все. Осталось только салат порубить и можно будет вкуснятину вытаскивать.
- Так давай рубить! – Мофоня кинулся к холодильнику, - Что достаем? Огурцы, помидоры?
- Да, давай по-простому - без изысков – огурцы и помидоры, зелень и сметану.
И мы, дружно схватив ножи, кинулись резать зелень, помидоры и огурцы.
Почти одновременно с дощечек смахнули в салатницу нарезанные овощи и зелень и что?
И кинулись к духовке. Наше терпение истощилось окончательно.
Открыли дверцу духовки и замерли в благоговении – перед нами было золотое ЧУДО! И запах, который лишал воли и сводил с ума.
- Ох, как же это красиво! – выдохнул Мофонька.
- Достаем! – решила я, и золотое благоухающее великолепие было извлечено из духовки.
- Чур, я накрываю на стол, - Мофоня бросился за салфетками, тарелками, ложками и вилками.
Мы напрочь забыли, что мясо в тесте нужно было, хоть чуть-чуть остудить.
Через несколько минут мы сидели за красиво накрытым столом и перед нами в тарелках исходили паром два куска так и не успевшего остыть пирога.
Тоненькое золотое тесто было идеально пропечено, мясо вперемешку с грибами и луком обволокло расплавившимся сыром.
Красота!
- Даже есть жалко, - проговорил Домовой, торжественно застегнув последнюю пуговичку пижамной курточки и заправив салфетку за воротник.
- Моф, а у нас вроде в холодильнике бутылок полно, а не хлопнуть ли нам под дождь? – вдруг осенило меня.
- Выпить? Давай.Что пьем? Там всего полно, - Домовой открыл холодильник и загремел бутылками, - Так что достаем? Вино, пиво, мастика, текила…
- М-да… Плохо, когда такой огромный выбор. У меня мысли, как тараканы при резко включенном свете, разбежались. Женщинам вообще большой выбор чего бы то ни было, противопоказан. Долго будут думать, а выбрать так и не смогут, - задумчиво пробормотала я.
- Давай мастику! Это такая водка болгарская! Мы ее в морозилку кинем на супер-холод. И апельсиновый сок сейчас найдем, - бормотал скрытый дверкой холодильника Домовой.
Только нежное позвякивание бутылок и звуки выдвигаемых ящиков морозилки говорили о его напряженной и кипучей деятельности.
- А бокалы какие нам нужны?
Домовой закрыл холодильник и эффектно потряс бутылкой с соком:
- Большие бокалы нам нужны, если смешивать с соком и льдом, - командовал Моф. Он перелил сок в графин, высыпал кубики льда в глубокую вазочку и все поставил на стол.
Открыл морозилку и достал бутылку с мастикой:
- Смотри, какое чудо! – сказал он, взболтав мутное содержимое.
А там…
В мгновенно запотевшей бутылке мельчайшими перламутровыми звездочками переливалась жидкость.
- Как красиво! А как это так происходит? Никогда такого не видела, - изумилась я.
- Вот такая она – эта мастика! Я думаю, что это вода замерзла мельчайшими льдинками, а спирт нет. Вот и блестит она поэтому, как перламутровая, - улыбнулся Домовой.
- Наливай!
Мофоня плеснул мне мерцающей перламутром мастики в высокий бокал:
- Ну, а дальше сама. Клади лед, лей сок – каждый смешивает по своему вкусу.
- За что пьем? – я подняла свой бокал и позвенела льдинками.
- За дождь! За дождь, который сейчас отстукивает торжественную барабанную дробь в честь нашего фантастического вечера сего дня, - торжественно произнес Моф.
- За дождь, - сказала я и выпила мастику. Холодный кисло-сладкий апельсиновый сок, был оттенен терпкой горечью ледяной мастики.
- Вкусно! – выдохнул Моф.
- Вкусно, - согласилась я.
И мы, наконец-то, приступили к мясу в тесте и поняли, что это ХО-РО-ШО!
- Мофонь, а что за борьба такая – «глима»? – спросила я, когда моя тарелка оказалась совершенно чистой.
- Ты будешь доедать салат? – ложка Домового замерла над салатницей.
- Нет, не буду. Ты можешь, прям, из салатницы есть. Там внизу сметанка очень вкусная.
- А маленький кусочек мяса в тесте еще отрежешь? – Моф с надеждой смотрел на меня.
- Не вопрос!.. – сказала я и, отнюдь не маленький кусочек опять лег на его тарелку. Да, пусть ест! Жалко, что ли!..
- Что бы мне такое сделать, чтобы Таньку твою махнуть на тебя? – пробормотал Мофоня, подвигая к себе поближе салатницу с остатками салата.
- Эй, даже не вздумай! Я здесь точно ничего мыть и убирать не собираюсь. Ну, ты и нахал! - моему возмущению не было предела.
- Ну и не убирай. Я сам все убирать буду! Да за такую еду, я знаешь, как буду убирать!
- Ха-ха! А гладить и стирать? Тоже ты будешь? И унитаз мыть? – ехидно улыбалась я.
- Не-а, не буду. Я все попрячу и все!.. Что можно постирать, если грязное белье куда-то подевалось? А гладить как, если вот была рубашка, и нет ее? Ну ка-ак? И унитаз… А чего его мыть, если он работать не будет? А если им не пользоваться, то и мыть не придется, – у Мофони, как у кота горели глаза. Он лучился счастьем и восторгом от своих идей.
- Ничего нет хуже пьяного Домового! Так, тебе больше не наливать, - усмехнулась я.
- Ну и ладно! Не очень-то и хотелось. Я вообще пить не очень люблю, а вот покушать… Это – да! Вот покушать – это про меня! Так что ты там у меня спрашивала? Ах, да, про борьбу…
А знаешь ли ты, как переводится «глима»?
Глима – буквальный перевод - «игра радости» и этой борьбе насчитывается тысяча сто лет.
Появилась эта борьба в Исландии вместе с переселенцами-викингами.
В старину глима являлась не только и не столько развлечением, сколько жизненной необходимостью, сама понимаешь, люди воевали всегда – за пищу, за земли, за власть, за женщин.
А еще борьба «глима» имела большое значение для тренировки воинов.
В старину существовало три вида борьбы – вольный, классический и бой-дуэль – насмерть.
В поединках насмерть, дуэлянты отправлялись на площадку, которая нависала над глубокой пропастью, и боролись до тех пор, пока один другого не сбрасывал с обрыва. Но такие бои-дуэли происходили только в случае очень серьезных, реально смертельных оскорблений и обид, которые смывались только кровью.
А вот потолкаться, погреться, потешиться удалью молодецкой, повысить свое воинское мастерство – это происходило сплошь и рядом – постоянно. Этим они очень похожи на нас, – Мофоня макал хлеб в сметану и даже жмурился от удовольствия, запихивая все себе в рот.
Господи, интересно, сколько же в такого вот небольшого, прямо скажем, довольного мелкого домового может вместиться еды?
Но Мофоня справившись с салатом и сметаной, легко перешел к мясу, не переставая рассказывать:
- В начале прошлого века даже женщины начали заниматься этой борьбой.
И, я так полагаю, что до сих пор не могут остановиться.
Ведь вам, женщинам, только волю дай!
Но изначально борьбой «глима» занимались только мужчины и исключительно на открытом воздухе, в одежде и при соответствующей погоде. В условиях исландского климата люди иногда принимались толкаться и бороться, чтобы попросту согреться, когда холодно.
Главной особенностью современной глимы являются специальные кожаные борцовские ремни.
Там такая сбруя одевается, что, Господи, помилуй!
Главный ремень опоясывает талию, а другие ремни натягиваются под оба бедра и соединяются лямками с поясным ремнем; эти ремни позволяют борцам производить специфические для глимы захваты, похожие на приемы многих других стилей народной борьбы.
Кстати, помимо Исландии, глимой занимаются и в других странах, например, в Дании, Швеции и даже в Новой Зеландии.
Эти самые современные борцовские ремни играют роль вышедших из употребления старинных борцовских штанов и курток. Ремни дают возможность выполнять захваты и справедливо уравнивают шансы борцов.
Сама понимаешь, удобно взяться при захвате противника – это уже полдела сделано! На левом бедре и правой ляжке исландцы раньше носили мечи и кинжалы, поэтому именно за эти места борцы берутся во время поединка, хватаясь левой рукой за правую ляжку, а правой рукой - за левое бедро. В этой позиции они начинают кружить против часовой стрелки, стараясь найти слабое место в позиции соперника. Помимо ремней, теперь современные борцы глима, чтобы ноги не скользили, носят еще и специальную борцовскую обувь.
Главная цель борца глима – используя качания, рывки, подъемы и дерганье за ремни, вывести соперника из равновесия и, с помощью приемов с использованием ног и бедер, резко, но изящно, бросить соперника на землю.
Правила строго запрещают наваливаться на упавшего соперника, борьба ведется только в стойке, и важно, чтобы борец, бросивший соперника, сам тоже смог сохранить баланс.
Чтобы победить в поединке по глиме, нужно добиться положения "bylta", то есть падения, один, а еще лучше, несколько раз. Положение "bylta" фиксируется, если соперник коснулся земли любой частью тела выше колен и локтей, тазом или головой. А еще в этой борьбе есть положение, при котором оба борца, если потеряли равновесие и упали, то это называется "braeorabylta" - братское падение и поединок в этом случае будет продолжен. Тот из борцов, который сумеет избежать bylta, когда его бросают, обеспечивает себе возможность продолжать поединок. Одновременное касание земли двумя лопатками противника обеспечивает чистую победу.
А теперь представь!.. Этот старший «глимист» кружит, кружит нашего Демьяныча, дергает, качает, злится, а толку ноль.
Потом подсечка, а Иван стоит, еще одна, а Демьяныч уворачивается.
И тут летит наш исландский гость об пол, да так, что и встать-то еле-еле смог. Поднялся кое-как, злой, как черт и ринулся в атаку.
А, сама понимаешь, злость – плохой советчик.
А красавец Иван только довольно усмехается в свои усы.
Тут бросилась кровь в голову исландцу, зашипел он что-то, как змея, и такую бешеную атаку предпринял, что все ахнули. Ноги, руки – все в ход пошло.
А Иван Демьянович спокойненько выждал нужный момент, схватил этого супостата, да как приложил об пол на обе лопатки, так из него весь дух чуть и не вышиб.
Упал тот, а встать-то и не может.
Ну, что ж… Падение на две лопатки, было такое, что гул пошел по всему полицейскому резерву, а это, как ты догадываешься, чистая победа.
Но ничего… Горько, обидно, да и больно, наверное, было тому исландцу, но нашел он в себе силы улыбнуться. Хотя его улыбка, как говорили очевидцы, была больше похожа на волчий оскал.
Встал он кое-как, пожал руку нашему Ивану и торжественно вручил приз.
Да и остальные наши городовые отмутузили исландцев, как младенцев. Хотя нет, неправильно я сказал. Наши бы городовые младенцев никогда мутузить не стали.
В общем, не знаю, как кого они их отколошматили, но, короче, победа была за нами.
А уж столичные газеты, как тогда заливались соловьями – «Наши! Наши городовые победили самых сильных бойцов смертельной борьбы глима!»
Кривые морды были у этих «самых сильных бойцов смертельной борьбы» на фотографиях в русских газетах.
Ну, а что делать? А вот не надо тут приезжать и нескромно так себя вести!
Приехали бы, повыступали себе тихонечко в ресторане, пособирали себе деньжат у местной публики и милости просим - «уебен зи битте!» - на выход!
Так нет…
Налакались нашего пива, насмотрелись на наших восторженных дамочек и возомнили о себе невесть что.
Вот и результат! Вот и получили по шапке! Знай наших городовых! – глаза у Мофони были влажными.
Гордился он нашими городовыми неимоверно, как родными детьми.
А мне вдруг стало так горько и обидно, что все это безвозвратно кануло в лету. Столько лет прошло, а сейчас слушаю Домового и понимаю, что вот оно – прошлое, за спиной. Только оглянись!
Странное это и совершенно нереальное ощущение – время, которое казалось таким далеким, вдруг придвинулось вплотную и пробежало легким морозцем по спине.
Мне казалось, что я слышу тяжелое дыхание борющихся, глухие звуки бросков, восторженные крики, когда кто-то побеждает, чувствую терпкий запах мужского пота.
продолжение http://www.proza.ru/2019/03/27/2005