«Вечер обещал быть томным…» - это не про нас. Наш вечер как раз удался на славу. На те времена, всё праздновали от души, а уж 7 ноября и подавно. Все мы верили в правильность революции, в её неизбежность, и праздновали всегда с большой отдачей. Вот и сейчас всё удалось. Игорь, как обычно, оказался правильным хозяином. Трое друзей, студентов пятого курса Мединститута, оставив шумную компанию, засобирались домой. Топать надо было еще прилично, а транспорта тогда было не густо, особенно вечерами. Попрощались с друзьями, которые еще решили посидеть, и двинулись на улицу. Только наметили направление, и вдруг Заяц, в миру Витька Зайков, тормознул нас. – Мужики, - сказал он: - совсем забыл, мне ведь надо из Второй больницы забрать отходы, и оттащить в Железнодорожную… Мы опешили: – Так ты что, балбес, сидел столько, надо было давно уйти, кто сейчас тебе их отдаст, в десять вечера? – Да сами заберём, у сестер всё лежит, там не закрывают. Пошли, а? Вот что делать с этим придурком, надо идти, друзья все-таки.
А суть заключалась в следующем: При проведении хирургической операции, получались биоотходы: мелкие части тела, внутренности там, кости. Во Второй городской больнице девать все это было некуда, вот и подрабатывали старшие студенты, таская вечерами всё это в Железнодорожную больничку, на сожжение. У них была своя котельная, и по договорённости, они все это утилизировали, сжигали, то есть. Быстро, чисто и без проблем. Расстояние между больницами было небольшое, трамвайная остановка. Только мост перейти. Макаровский мост через пруд, что образовался из реки Исети. Вот на это странное дело, и подписался в этом году Заяц. Дело было нехитрое, отходов немного, а платили за это не хило. Десяточку в месяц – как с куста! А для студента в те времена, червонец, это два раза прилично посидеть в ресторане.
Делать нечего, надо помогать товарищу. Да и по своему обыкновению, набрался Заяц крепенько, таскает его справа налево. Не дай бог, загребут его менты с таким довеском, проблем не оберёшься. Там всё честь по чести, упаковка, сопроводиловка к отходам, но, пока разберутся. Через мост перешли, ветер шурует, аж сносит, народу никого, ноябрь однако. По Северному переулку дошли до больнички, отправили его, ждём. Появляется через короткое время, с большущим свёртком из плотной бумаги. Держит всё это подмышкой, и ржет. Пошли, говорит, снова к Игорю, ногу приготовим. Ногу ему дали для утилизации, одну ногу. Пьяный всё еще, засранец, развлекается. Поржали мы с ним, конечно, и подались не торопясь. Идём по Челюскинцев, и Заяц начал ныть. – Возьмите у меня ногу, тяжело ведь, ну хоть немного понесите, по очереди. Хмель, видишь, из него выходит, сил всё меньше, вот и застонал. Мы ему: - Пошел на фиг, ты подписался, ты и таскай, деньгами с нами, поди, не поделишься? Обвинение было, конечно, зряшное. Заяц денег не зажимал, прогуливали все вместе. Просто не хотелось таскать его ногу. Настроение хорошее, зачем его портить, пусть сам корячится. Зашли на мост, Заяц опять: - Ну давайте хоть покурим, передохнём, руки отваливаются… Отдых - святое дело, стоим, курим. А ногу эту он положил на перила, придерживает одной рукой, а второй сигаретку мусолит. Ветер просто как с цепи сорвался, демисезонные пальто насквозь продувает, стоять прямо тяжко. Вдруг, матюкнувшись, он выпускает сверток, и тот летит в ноябрьскую, черную воду пруда. Мы инстинктивно дернулись ловить, да куда там. Свёрток тяжелый, бомбой плюхнулся, только его и видели, даже ряби не осталось. Стоим, рты пооткрывали, смотрим на этого дурака. А он спокойно так: - Ой, упал… Мы ему: - И что теперь, что делать то будем? - Да ничего, совершенно ничего, – говорит этот Заяц: - Нас же никто не ждет, никто не знает, что мы придем. Вспомните, кто-нибудь, когда-нибудь проверял, куда всё это делось, биоотходы эти. Если что, скажем, пришли поздно и выбросили сразу в топку, в котельную. Кочегар не заложит, свой мужик, квасили мы с ним как-то. И спокойно, почти без паузы: - Пошли к Игорю, добавим, а то кайфец уходит, а там, поди, еще не разошлись? И тут до нас дошло: - Ах ты, скотина,- заорали мы: - так ты специально бросил, гад. А если бы кто-то видел? Или милиция? Прихватят, достанут свёрток, а там нога! Повяжут, насидимся до блевотины! – Да какая милиция, - отвечает этот засранец: - ночь, десять часов, холодина, кто в это время по улицам ходит. Надо сказать, он был прав, в семидесятые годы улицы в это время вымирали, ни магазинов, ни аптек в это время не работало. – Да и бросал я уже кое-что с этого моста, правда немного - добавил он: - и ничего, всё тихо. Вот точно придурок, что и говорить, Заяц есть Заяц, неадекват. Пооглядывались мы, отошли чуть, еще головами повертели, вроде никого. Будем считать, что никто не видел. Пошли к Игорю, компашка еще не разошлась. Рассказали всё, налегая на нелицеприятные эпитеты в адрес Зайца. Кто ужаснулся, кто посмеялся, но коллективным умом решили, что не так всё плохо. Ноябрь, впереди зима, нога пролежит до весны на дне. А вот по весне, по теплу, может и всплыть, понесёт её течением прямо в центр города, до плотины. А там народ гуляет, дети, красота! Вот придурок… А может и нет, не всплывёт. Затянет её грязью за зиму, которой достаточно сбрасывают городские предприятия вверх по течению, и ничего не всплывёт. Взяли с Зайца честное слово, ещё «гадом буду, век воли не видать», что ничего больше бросать с моста не будет. Пообещал, да зря, попёрли его скоро с этой подработки, пришел пару раз поддатый, за отходами.
Всю зиму мы боялись услышать сообщение, о чем-нибудь странном, о необычной находке. С марта месяца тщательно просматривали Вечерку, прислушивались к разговорам. Но всё было тихо, и весну, и лето и осень. Ничего. И только к первому снегу вздохнули спокойно, и стали рассказывать, как Заяц ногу с моста уронил. Не взаправду, а как анекдот.
Екатеринбург. 07.03.2019