Кто из нас порой не вспоминает безрассудных поступков своей молодости. Причём, с самыми различными, иногда диаметрально противоположными, чувствами. Ностальгией либо просто тоской, возникающей от невозможности повторить юношеские приключения. Многие свершенные деяния, напротив, вызывают чувства раскаяния, стыда и запоздалых самоупрёков на тему: «Каким же козлом - бараном (козой - овцой) я тогда был(а)». Ну а некоторые происшествия периодически возвращаются ночным кошмаром от зрелого осознания возможных последствий.
Наша спаенно-споенная группа проходила рабочую практику в литейном цехе завода – заводов «Уралмаше». Со своим другом Вовкой Самсоновым я был направлен трудиться в ремонтную бригаду бравых выпивох – слесарей, чтобы закрепить реальными делами познанную за два курса института теорию. Вливание в коллектив прошло на удивление легко. Напуганные поначалу непрерывным грохотом, лязгом и неизменно высокой температурой окружающего металлургического производства, мы достаточно быстро освоились. Во-первых, благодаря присущей нам обоим любознательности. Удовлетворяя указанное чувство, мы активно разбирали и собирали, монтировали - демонтировали, отрезали – приваривали, промывали и вновь набивали смазкой различные редукторы, муфты, барабаны и прочие крюковые подвески. Ну а во-вторых, вследствие взятого над нами шефства. В роли наставника выступил заслуженный ветеран слесарного фронта Василий Иванович, снисходительно взиравший сквозь беломорный дым на двух бестолковых неумех – будущих инженеров, и наслаждаясь обращением к нему во множественном числе и по имени - отчеству. Дополнительно нами были выучены и введены в собственный лексикон гинекологические и урологические фразеологизмы, применяемые членами трудового коллектива в различных производственных ситуациях. Но постепенно выполняемые операции перестали привлекать новизной. Эксплуатируемые в цехе агрегаты выходили из строя не постоянно, незадействованный ремонтом рабочий класс счастливо приступал к забою козлов, а мы отправлялись познавать окружающий нас мир машиностроительного предприятия.
Поначалу короткие и трусливые вылазки ограничивались близлежащими сталеразливочными достопримечательностями. Но как постепенно смелеют юные шакалята, гиенята или выхухолята, всё дальше отходя от родной норы, так и мы последовательно расширяли исследуемые пространства. Необходимо напомнить, что прославленный некогда «Уралмаш» совсем даже не зря относился к разряду заводов – гигантов. Внутри многокилометрового периметра и в его близлежащих окрестностях располагалась великое множество производств, служб и разнообразных подсобных помещений. Сборочные, сварочные, штамповочные цеха, железнодорожное хозяйство, гараж, ТЭЦ и заводские женские общежития были изучены нами самым внимательным образом.
Главная же часть повествования началась с вечернего похода в кинотеатр. Демонстрировался иностранный, что было редкостью в те времена, французский фильм - комедия «Инспектор – разиня». В одной из сцен, главный злодей, до поры рядящийся в овечью шкуру, подсказывал на редкость неуклюжему полицейскому инспектору, в какой очерёдности кидать металлические шары в неведомой капиталистической игре. Абсолютно не поняв правил, и не имея возможности как-либо их выведать (во Францию в то время попасть было сложнее, чем в открытое космическое пространство), мы, тем не менее, загорелись желанием повторить буржуазную развлекуху. Основным препятствием служило отсутствие шаров подходящего диаметра и ни единой мысли в двух бестолковых головах, на тему где их достать. И скорее всего та мечта не уступить загнивающей Европе в разнообразии культурного досуга, так и осталась бы несбывшимся желанием, но на следующий день после просмотра, мы были отправлены мастером на склад крупных запчастей. Для продолжения повествования необходимо кратко пояснить чего это было за помещение.
По моим личным воспоминаниям, на любом советском производстве по мелочи воровала как минимум половина личного состава. В эпоху повального дефицита, тырили всё, что могло хоть как-то пригодится в личном хозяйстве. Зная подобную слабость пятидесяти процентов всего прогрессивного человечества, товарно–материальные ценности, имеющие хоть малейший шанс быть использованными в домашнем обиходе, и имеющие размер, позволяющий скрыть их от глаз заводской охраны, тщательно охранялись. Но «Уралмаш» действительно был гигантским заводом, выпускающим не самую хилую по размерам продукцию. Апогеем глобализма служили знаменитые шагающие экскаваторы, в ковш которых, неведомо зачем, мог с легкостью заехать средних размеров грузовик. Для изготовления подобных монстров, требовалось соответствующее оборудование, в свою очередь состоящее из весьма внушительных запчастей. Огромные шкивы, толстенные тросы и электродвигатели невероятной мощности, к досаде пролетариата, никак не могли быть использованы в дачных, гаражных, либо квартирных условиях. Также вызывало значительное затруднение их перебрасывание через забор, либо тайный вынос под одеждами сквозь вертушку проходной. Поэтому габаритные запчасти достаточно свободно лежали в отдельном пролёте цеха. По штатному расписанию на данный склад полагалась человекоеденица, именуемая кладовщик. Но в связи с минимальной угрозой хищения, указанный сотрудник существовал в единственном лице и присутствовал на рабочем месте исключительно в первую смену. В случае внеплановой поломки, приключившейся вечерне – ночною порой, необходимо было самостоятельно забрать требуемое изделие, внеся при этом запись в складской журнал. Именно в данное помещение, в тот злосчастный для завода вечер, и поехал, управляемый мною погрузчик, за необходимой для ремонта деталью.
Найдя искомое, и честно отметив убыль в толстенном гроссбухе, мы совсем было двинулись в обратном направлении, но сошедшиеся звёзды не вписали в узкий поворот железную электролошадь. После экстренного торможения и умелого применения слесарного лексикона, я увидел, что повреждения, к счастью, незначительны. Краем платформы был зацеплен какой-то круглый и тяжелый предмет, завернутый в большое количество промасленной бумаги. В результате ДТП целостность упаковки была нарушена и сквозь рваные края, блестя нержавеющими боками, на нас призывно глянул стройный ряд металлических шаров.
«Жить в обществе и быть свободным от общества невозможно». В ту пору мы с Вовкой не являлись исключением из данного правила, некогда сформулированного вдохновителем российских революций. А посему ни полраза не заморачивались добропорядочными мыслями на тему неукоснительной сохранности заводского имущества. Заветные шары манили близостью, оставалось найти способ извлечь их из обнаруженного здоровенного подшипника. До настоящего времени не знаю, для какого механического гиганта он был предназначен, но в его внутреннее кольцо входила моя не самая маленькая голова, лишь слегка касаясь при этом ушами полированных стенок.
Поначалу мы тривиально попытались распилить подшипник ножовкой. К счастью, Вовка, имевший неплохие показатели в освоении высшей математики, после получаса упорных возвратно – поступательных движений, сумел произвести необходимые подсчёты. Измерив кончиком ногтя глубину образовавшегося пропила, он сообщил, что для извлечения искомого, нам потребуется полтора года упорного, ежедневного, восьмичасового труда, без отрыва на выходные и праздничные дни. Аргумент был весомым, тем более что до конца практики оставались жалкие две недели.
Совместно задумавшись, мы видимо впервые сумели применить на практике полученные в институте теоретические познания. По крупицам восстанавливая то немногое, что как-то зацепилось за наши извилины в недавно прослушанном курсе «Детали машин», мы вспомнили, что любые механизмы панически боятся динамических, сиречь ударных нагрузок. Слово «ударных» оказалось ключевым, и через несколько минут на складе раздался звон, вызванный притараненой с участка десятикилограммовой кувалдой. Эффект вышел куда хуже ножовочного. Зубастое полотно всё же оставило малый след на внешней обойме, в отличие от тщетных потуг кузнечного тяжеловеса. Никогда не отличаясь способностью мыслить нестандартно, и до настоящего времени являясь сторонником принципа: «Чего тут думать?! Трясти сильнее надо!», я предложил изыскать ещё одну кувалду и тем самым удвоить наши усилия. Но Вовка вновь блеснул зарождавшимся инженерным мышлением.
Процитировав известнейшую поговорку про обладавшего возможностью передвигаться Мухаммеда и абсолютно неподвижную гору, он, в самом что ни на есть прямом смысле, ткнул пальцем в небо. Задрав голову, я обнаружил расположенный над нами решетчатый балкон. Данная конструкция крепилась на восьмиметровой высоте, предназначалась для ремонта крановых механизмов и дислоцировалась над твердым металлическим полом. В связи с вечернею заводскою порой, никто не помешал двум практикантам, естественно не имевшим никаких допусков, удостоверений и навыков, включить электротельфер и подогнать его к месту завершения жизненного пути подшипника – гиганта. Звучное падение оказалось фатальным для крутобокого красавца, так и не принесшего пользы отечественному машиностроению, и тяжеленная скользящая опора разлетелась - раскатилась по цеху обломками корпуса и заветными шарами.
Немного мозгов у нас всё же имелось. Тем же вечером, на том же погрузчике, мы вывезли нержавеющие останки на один из заводских пустырей. Также нам хватило ума не приносить добытые шары на рабочий участок. Что касается товарищей по оружию, то уже на следующий день вся учебная группа резалась в некое подобие неведомого в ту пору боулинга, превознося при этом нашу мудрость и смекалку.
Осознание содеянного пришло через четырнадцать лет. В ту пору, по причине обрушения социалистического общества, я трудился в насквозь частном строительном ЗАО. За истекший период мне довелось столкнуться со множеством разнообразных подшипников. Пятилетнее изготовление коробок передач, предназначенных для установки на гусеничную бронетехнику, предполагало достаточно близкое знакомство с этой комплектующей. Заковыка состояла в том, что на сборочный участок оборонного предприятия, подшипники исправно доставлялись службой обеспечения, поэтому, я не имел ни малейшего представления о величине их отпускной цены.
В частном же производственном секторе, дела с государственными поставками обстояли неважно. Спонсоров мы не имели, организовались «с нуля» и длительное время трудились на личном энтузиазме, убеждая свои семьи довольствоваться малым и верить в наше светлое финансовое будущее. Приобретаемая строительная техника также была не нова, в большинстве своём умыкнута бывшим руководством с многочисленных гикнувшихся предприятий, а посему нуждалась в восстановительных работах и финансовых вливаниях перед запуском. Соответственно, для её ремонта требовались самые разнообразные запчасти, в том числе и подшипники, для приобретения которых я и был направлен на ныне благополучно почивший «Свердловский подшипниковый завод».
Именно там, попросивши прейскурант, и будучи гордо поправлен новомодным словом прайс-лист, я впервые вкурил, сколько может стоить ряд шариков, помещённых между двух стальных колец. Цены, на весьма скромные по размерам подшипники, озадачили меня по двум причинам. Во-первых, их необходимо было собственно покупать для ремонта восстанавливаемого оборудования, при том, что голый энтузиазм нипочём не канал в качестве оплаты. Ну а во-вторых, мысленно прикинув размеры расколотого некогда гиганта, я пропорционально увеличил стоимость приобретаемого товара…. Разговорив девушку из отдела реализации, и поведав ей о грандиозных планах нашего предприятия по приобретению подшипников самого большого размера, я поинтересовался по какой, неведомой мне причине, они обойдены вниманием прайс-прейскуранта. Выяснилось, что данная продукция является штучной, выпускается исключительно по спецзаказу, и в последний раз изготавливалась ещё во времена гегемонии пролетариата. А поэтому и нынешней стоимости она не знала, в связи с малым стажем работы и неустанно трудившимся в те годы денежным печатным станком. Вновь обнадежив её величественными перспективами развития строительной отрасли, остро нуждающейся именно в подшипниках - монстрах, я попросил выведать данную информацию, щедро посулив ей один процент комиссионных. Это подействовало, и, позвонив на следующий день, я узнал условия и срок поставки. Цена впечатляла! Ныне бессмысленно сравнивать рубли восьмидесятых, миллионы девяностых и нынешние тысячи, скажу лишь, что средства, потраченные на открытие первого в Свердловске боулинг клуба, с лихвой покрывали возможность покупки двух легковых автомобилей среднего класса, дополнительно оставляя возможность на их щедрую «обмывку».
Моё богатое воображение заработало незамедлительно. Я вспомнил недосягаемую в те годы пару служебных чёрных «Волг», развозивших директора и главного инженера «Уралмаша». Представил их угон, подъём на восьмиметровую высоту, последующее сбрасывание, и извлечение из кучи образовавшихся обломков двух мягких кресел, о которых мы с Вовкой мечтали во время перекуров. Печальные и многолетние последствия, в случае нашей поимки, напрашивались сами собой. На память тут же пришёл прадед по отцовской линии, откусивший десятку за собирание колосков с убранного колхозного поля. Следом припомнился дед по маминой, проведший восемь годочков на колымских берегах, вследствие получения его начальством одной бумажки, отправленной не подписавшимся (видимо невежливым) человеком. С высоты прожитого в ту пору возраста Христа меня реально «тряхнуло». Тем более что за спиной уже присутствовало несколько длительных командировок в неблагоустроенную местность, дислоцирующуюся за Полярным кругом, и реальное представление о лишённом удобств житье в вахтовых «бичарнях».
Являясь приверженцем атеистической модели устройства мира, я, тем не менее, по сей день не устаю благодарить «неведомо кого», за ту цепочку случайностей (вторая смена, вывезенные обломки, некое подобие конспирации), благодаря которым мы с Вовкой не продолжили получение образования в не столь отдалённых местах. Единственным же плюсом случившегося, оказалось то, что в связи с новым увлечением за оставшиеся две недели практики на флагмане отечественного машиностроения больше не пострадала ни одна техническая единица.
Надо ли говорить, что изложенная история выдумана от первого до последнего слова, все названия и имена не имеют ни малейшего шанса на случайные совпадения, и даже пол рассказчика(цы) изменён на противоположный.