(новая редакция)
Балаклава… Моя маленькая родина. Такая прекрасная в заснеженную пору и в цвете миндаля, разнеженная от знойного лета и просто дурманящая любого своей красотой… Особенно она поражает взор и душу осенью, тогда, когда вернее всего сказать: «Есть в осени первоначальной, короткая, но дивная пора…» Ведь она действительно так коротка и так прекрасна! Не успеешь оглянуться вокруг, как узор из алых листьев уже лежит на земле, а голые ветви колышутся на пронзительном ветру. Красиво…
Это происходит везде, и этого не избежать. Время быстротечно и одинаково длится в любом городе. И поэтому мы с папой изо всех сил стараемся уловить эти прекрасные хрустально-чистые денёчки ранней-преранней осени. По уже установившейся традиции, отправляемся в небольшое путешествие к морю и начинаем там рисовать…
Мой папа – преподаватель детской художественной школы, и хотя это всего лишь его должность, в душе – он, как и я, художник. Мы вместе очень ждём этих походов, которые навсегда отпечатываются в памяти нас обоих.
Собираемся долго, иногда готовясь за несколько месяцев. Тогда же я закупаю себе новые краски, альбомы. Не знаю, почему, но рисовать на них намного приятнее и веселее. Есть какое-то странное чувство сказочности… Выходим ранним утром, ещё до восхода солнца, направляемся мимо Генуэзских башен и можжевельников в район Ближнего или Золотого пляжа, или идём даже дальше. Слышится неимоверный запах можжевельника и первый стрекот цикад, а где-то вдалеке шумит море… Его лазурные волны с рёвом ударяются о камни и рассыпаются сотней серебристых осколков. Они же точат скалы и вымывают новые пляжи. Так тоже было всегда и будет. Это хочется скорее нарисовать.
Воздух прозрачен и чист. Зелень деревьев уже покрывается багрянцем и охрой, а местами золотом и кармином. Иногда пролетают листья, медленно и печально, танцуя свой последний осенний вальс… В такие мгновенья в душе чаще всего рождается желание творить. Рисовать, петь, писать – без разницы! В рюкзаке лежит специальный блокнот, в котором есть такие вот строчки:
…И летнее солнце и море
В полуденной дымке горит.
И зелени майской раздолье,
И ветер весенний пьянит.
Я с башен седых и старинных
Орлиный окину обзор.
На Спящей Красавицы спину,
На моря безбрежный простор.
Я чаек послушаю крики,
Вдохну кипарисовый зной.
Нет лучше тебя многоликой,
Щемяще такой дорогой.
И где б меня жизнь не носила,
Я буду стремиться домой.
В тебе мои корни и сила,
И истина правды людской…
И хотя этим стихам уже несколько лет, те чувства, что побудили меня к написанию, будут жить, наверное, вечно. Во всяком случае – всю мою жизнь. Или как минимум, долгие годы.
…Я иду по каменистой дорожке, едва успевая за большим размашистым шагом отца. Постоянно оглядываясь, стараясь запомнить ту былинку или облако, что остаётся у меня за спиной, и бегу со всех ног. Лечу! Сколько видно взору – внизу лишь море, тихое, бесконечное, вечно волнующее воображение. «Что скрыто там, в его глубине? Знает ли кто-нибудь, остались ли там неразгаданные тайны? Или уже известно нам всё?..» - то и дело приходит на ум, а после улетает, сменяясь залпом новых вопросов.
Мысли и рассуждения лишь слегка отвлекает мерное звучание волн, но не лишает того сладостного настроения, которым обеспечен весь грядущий солнечный день. В такие минуты я чувствую вечность, во всяком случае, мне так кажется. В душе наступает умиротворение, и кажется, что так было всегда: сегодня и 2500 лет назад – это место ничуть не изменилось! И не изменится. И будет таким вечно, и я также навечно останусь здесь, в отражении синих волн, в ветерке... Не хочется думать о том, куда следует идти завтра, или о том, что было давно, вчера. Для меня время по-настоящему застыло, и я вечно буду такой, какая существую сегодня.
Мысли… Наверное, пора заканчивать. Мы с папой присаживаемся на один из обросших мохом камней, раскрываем свои рюкзаки, вытаскиваем краски и начинаем творить. Как же легка кисть в руках художника! Овитая легким ещё по-летнему жарким дуновением ветра, она так и скользит над листом, на мгновение зависая над ним, словно птица.
Мне так нравится это чувство. Словами не передать!
И сколько уже накопилось картин с этой чудесной порою. Сколько осталось воспоминаний в памяти… На листах изображено одно и то же море и всё тот же горный пейзаж. Не знаю, что манит сюда. Что-то манит. Прохлада ли или касание морского ветра? Сладковатый запах можжевельников или серебристая синяя даль? Не знаю, никогда не задумывалась, только в душе по-прежнему сияет что-то очень светлое и лёгкое. И, наверное, это прекрасно – любить и продолжать поддерживать традицию, что придумали ещё задолго до тебя, и будут продолжать твои дети…
Последнюю фразу сказала не я. В прошлый раз услышала её от отца. Мысли вспоминают тот разговор и крутятся вновь в голове…
***
Тогда мы сидели на небольшой полянке, ели бутерброды и заканчивали рисовать новый пейзаж.
- Мы так давно ходим сюда и болтаем. Это вошло в традицию, а почему мы ходим – хочется напомнить снова.
- Ходим уже давно. – согласилась я.
И папа поддержал:
- Действительно, это довольно давняя история. Я рассказывал когда-то. Но хочется рассказать и опять.
Память стала работать усиленнее, и всё прояснилось, фразы стали картинками, как будто из моей жизни.
- Ты стал художником, потому что последовал по пути своего любимого учителя.
- Его звали Анатолий Семёнович Терентьев… Поистине удивительный человек!
- Это тот, что преподавал в твоей школе?
- И твоей. – вставил отец. – Вся школа была его учениками. И мама, и я, и практически все наши знакомые. Многие из которых, хотя бы мы с мамой, пошли по стопам учителя и сами работаем в школе вот уже 25 лет… Это так удивительно, а сейчас его мало кто помнит… Спрашиваю учеников, а они говорят, что даже ни разу не слышали.
- Зато помню я! – сорвалось само с языка.
Этот умерший несколько лет назад человек, действительно, сыграл в моей жизни немалую и заметную роль. Он даже о том не знал, но, видимо, судьба и кроется в этом.
- Ты да я, - произнёс папа.
И я обняла его.
- Хотя бы мы двое! Возможно, не только мы.
Заулыбалась, приятный ветерок с моря заставил задуматься о себе.
- Ты знаешь, я решила… - начала я, рука вновь сделала пируэт, и на листе взамен кусочка белого фона появились голубые мазки – ясное небо, такое красивое, раннее, дающее надежду на свет.
Отец смотрел то на лист, то на меня, то на море.
- Так что ты решила? – проговорил он.
- В будущем… А на самом деле довольно скоро… Я тоже стану преподавателем, но также выберу кое-что от себя. Я усвоила урок про традиции и прочла его суть между строк. Не важно, смогу ли рисовать также, как ты, или у меня не получится, ты – учитель, а я – всего-то лишь ученик, но мне нравится эта профессия, ведь она заставляет чувствовать жизнь и как будто передаёт её. Я решила… - смолкла на пару секунд, короткая пауза заменила несколько слов и придала какой-то таинственности. – Тоже буду учителем. Как ты. Как мама. Как бабушка. Выберу литературу, а не рисование, математику или английский, но ведь это всё – не имеет значения. Наша традиция – приобщение детей к тому, чем ты занят, а не просто рисование осени, хотя, конечно, и это, но это скорее привычка.
…И вот тут он сказал, что мои дети скорее всего так же выберут эту профессию. И, если выберут, традиция не умрёт и не покинет нашу семью! А ведь именно ради этого они-то и создаются.
Такие традиции существуют в моей семье.
Севастополь, 2013 – 2019 гг.