Лет тридцать тому назад дед Василий посадил на своём дачном участке клён. Над делом смеялись: зачем-де клён на даче, когда сажать надо яблони и груши?
Но клён так и прижился среди плодовых деревьев и малины, и уже через несколько лет о чудачестве хозяина забыли, а клён радовал всю округу так, как радуют только клёны: свежестью сочной листвы весной, томной зеленью летом и ярким костром в конце сентября в опустевшем саду на фоне южного голубого неба.
Спустя годы за небольшой рекой, пробегающей недалеко от дедова клёна, появились ростки клёнов молодых. Они выросли, а рядом с ними родились еще несколько маленьких.
Старшие клёны младших часто прижимали, заставляя менять направление роста, а то и саму форму. Малыши сопротивлялись как могли, и в этом споре и старшие вынуждены были менять формы и направления роста.
Но в результате спора внутри семьи этих деревьев пологие берега мелкой речушки оделись в нарядный костюм кленовой рощицы. В ветреную погоду машут ветками клёны, приветствуя своего прародителя на участке деда Василия…
Сегодня тени от клёнов печально тянулись к распахнутому окну.
Кофе предательски сбежал – как сбегает совесть: прятаться где-то в глубинах сознания, чтобы потом насести свой неожиданный удар.
День – не задался…
Со вчерашнего вечера Егор не брал в руки смартфон, а тот и не подавал признаков своей смартфоновой жизни.
Егор понять не мог, почему его – его – не понимают.
И кофе, и смартфон, и танцующие на стекле тени – всё его сейчас не принимало. Тишина порождала тишину.
И вдруг с соседской дачи донеслась музыка.
Тишина обострилась.
Саксофон резал душу…
– Привет! – ожил смартфон голосом отца. – Чем занят?
– Жду тебя…
Саксофон резал тишину.
– Свари кофе…
… Тени от клёнов тянулись к музыке… Телефон опять замолчал.