Андрей Керженцев. Эдем
Разбудило меня какое-то неправдоподобно громкое и ласковое мурлыканье – я спросонок даже решил было, что это Дунька голосовой модулятор себе поставила… Однако, продрав кое-как глаза, обнаружил, что звуки исходят из динамиков голодисплея, а рядом с ним мигает зеленая лампочка – похоже, сигнал вызова. И кому я в такую рань занадобился?..
Натянув футболку, я перебрался в рабочее кресло и с третьей попытки обнаружил клавишу «ответ». Ну конечно: над видеопластиной соткался из воздуха улыбающийся и до омерзения бодрый Сарториус:
- Доброе утро, Андрей Владимирович. Как почивалось?
- Благодарю, чудесно, - хмуро откликнулся я. Кошмары, конечно, не мучили, но запомнился какой-то дымный, муторный, на всю ночь, кажется, затянувшийся сон: будто пробираюсь я лабиринтом каких-то коридоров, как в компьютерной стрелялке, а за каждым поворотом – толпа придурков в балаклавах, и толкают они речи наперебой, и я почему-то знаю, что все они неживые, просто программу, в них заложенную, отрабатывают, при этом я должен, как в дурацком шутере, отстреливать их из какой-то громадной пушки, а им это абсолютно пофигу… Муть, в общем, тягостная.
- Мне бы хотелось, чтобы вы как можно скорее приступили к экскурсии. Обсудить ваши впечатления я готов, скажем, сегодня, во второй половине дня. Коммуникатор вы сможете найти в ящике стола.
- А кружку кофе и бутерброд я где-нибудь смогу найти?
- О, разумеется. Буфет на первом этаже. Сотрудники обычно завтракают около девяти, так что пока у вас есть шанс избежать наплыва посетителей.
- Благодарю за заботу.
- Если вам нужен совет, с чего начать…
- Нет, спасибо. Свой день я начинаю с проверки почты, а дальше – куда понесет.
- Дело ваше. Кстати, почту вы можете просмотреть с коммуникатора. В общем, осваивайтесь. Свяжемся в процессе, а там и побеседуем…
- …о делах наших скорбных, - буркнул я, но Сарториус уже отключился. Вот так, значит…
За парой неприметных дверок обнаружились довольно тесная душевая и сортир с умывалкой, которым я незамедлительно воспользовался. В шкафчике над раковиной нашлось все потребное для утреннего туалета – зубная щетка в целлофане, мыло, бритва с набором кассет, какой-то парфюм в разноцветных флакончиках… Всем этим я благополучно пренебрег и просто сунул голову под холодную воду, чтобы хоть как-то смыть похмелье. Что-то многовато я в последнее время бухаю…
Вроде бы, малость полегчало. Вытерев башку полотенцем, отчего-то слегка пахнущим мятой, я глянул в зеркало. Да, рожа, конечно, помятая, но в пределах допустимого, борода топорщится вполне себе грозно и авантажно (тоже маскировка, однако, зато никто не скажет, что я небрит) – в общем, видуха не сказать, что шибко импозантная, но на человека все-таки похож. И почти как живой.
Я влез в джинсы и ботинки, подумав, напялил и кожанку. Все-таки родная шкура в чужом логове… В ящике стола действительно нашел какую-то приспособу типа компа-наладонника – видимо, обещанный коммуникатор – и мельком пожалел, что не оказалось там темных очков a la Терминатор – для вящей грозноты и ужасности. Ну что ж, пойдем народ пугать помеленьку…
По лестнице я спускался неторопливо, почти вальяжно – не важности для, просто после вчерашних событий и возлияний чувствовал себя несколько отяжелевшим, особенно в области головы. Бывало, конечно, и похуже – только я-то думал, что оставил те времена в прошлом раз и навсегда. Эх, зарекалась свинья… И ведь, чует моя задница, впереди ожидает ну никак не меньше поводов для алкогольной анестезии и психотерапии.
Буфет моментально нашелся по запаху – следует признать, весьма аппетитному: пахло какой-то свежей выпечкой, еще чем-то пряным… и конечно, кофе! Тут я, конечно, от одного аромата взорлил и взбодрился настолько, что даже прибавил шагу.
Внутри кто-то (уж не Сарториус ли?) озаботился сохранить в неприкосновенности советский еще декорум – гостиничного ресторанчика или хорошего санатория: красно-белые клетчатые скатерки, глиняные вазочки с салфетками, полукресла на металлических ножках, цветочные горшки в металлических держеках и даже занавесочки фасона «проституткин сарафан». Кофеварочная машина, впрочем, за стойкой была вполне современная, да и примыкающая кухонька, как я заметил, была оборудована по последнему слову техники.
У кофеварки колдовала миниатюрная черноволосая девушка в белоснежном передничке поверх простенького бежевого платья – и чем-то она мне сразу напомнила Хуар. То есть, не китаянка, конечно, татарочка, но что-то общее в сложении, в повадке… Подумав секунду, я решил, что особо распускать хвост не стоит, но и политес какой-никакой соблюсти надо.
Так что я внушительно откашлялся:
- Доброе утро, барышня. За кружку кофе готов отдать любой палец по вашему выбору.
Она повернулась, улыбнулась неуверенно:
- Ой… здравствуйте. А что я должна делать с вашим пальцем?
- Н-да, в качестве трофея на стенку мелковат… Можно и голову, но не раньше, чем я в нее кофе выпью, хорошо?
- Там посмотрим, - улыбка у нее оказалась хорошая. – А меня Роза зовут.
- А я Андрей.
- А вы новенький, да?
- Скорее, случайный гость.
- Так не бывает – здесь.
- А вот и бывает. Ну скажите, похож я на типичного здешнего обитателя?
- У нас все нетипичные. Но вообще-то… не очень. А вы всегда так рано встаете?
- Только сегодня. А что вообще можете о здешних аборигенах рассказать?
Улыбка стала какой-то неуверенной:
- Они… хорошие. Не такие, как на поселке.
- Но не обижают? А то скажите мне…
Девушка засмеялась – снова как-то неуверенно:
- Да нет, вы не поняли. Они просто другие. И я, когда здесь, тоже себя другой чувствую. А вот вы… Вы – не другой, хотя и на поселкового не похожи. Ой, - спохватилась она, - что это я все болтаю…
- Нет-нет, Роза, вы очень интересно болтаете. Продолжайте, я слушаю.
- А вы инспектор?
- Я?! – мне аж икнулось. – А что, похож?
- Ну как… Заранее ведь не знаешь.
- На самом деле я замаскированный шпион Триады. Сейчас вот ка-ак начну у вас хитро выспрашивать, чем они тут занимаются, о чем за столиками болтают…
В ней словно выключатель повернули. То есть, улыбка-то осталась, но теплота и наивность из нее пропали, осталась вежливость вышколенной буфетчицы и слабое любопытство к новенькому:
- Вам кофе какой?
- Двойной эспрессо без сахара. И побольше, побольше.
- За сердце не боитесь?
- Да чего с ним церемониться, чего его беречь, - вздохнул я.
- А покушать я пока приготовить не успела.
- Ну и ладно, Розочка. Мне какой-нибудь кусок хлеба суньте, и сойдет. Места тут… не закреплены ни за кем?
- Ой, ну что вы!..
В общем, где-то через пару минут я уже устроился за дальним столиком лицом к двери (правило не сидеть к ней спиной, похоже, обрело актуальность), разжившись большой фаянсовой кружкой ароматного кофе и парой хрустящих, поджаристых булочек – и с наслаждением сделал первый глоток. Итак, что мы имеем по результатам первого захода? А ведь не так и мало, если подумать.
Итак: здешние обитатели какие-то «другие», не похожие ни на меня, ни на поселковых – раз. Девочка, приходя сюда, сама чувствует себя другой – два. Здесь бывают какие-то инспектора с внезапными визитами – три. И наконец самое главное: девочка резко погасла в разгар невинного, в общем, шутейного трепа про шпионов – как-то совершенно внезапно и непредсказуемо. На результаты инструктажа это не похоже: такая девочка с поселка не смогла бы скрыть замешательства и настороженности и уж как-нибудь, да проявила бы их (Гоблин – великий психолог, ха!), но она просто… Переключилась на другую волну? Так может, сработал-то не выключатель, а, скажем, реле? Что-то в нашем разговоре…
Э, нет, так не пойдет. Этак у меня, не успею оглянуться, а уж целая теория заговора с воздействием на мозги созреет. А потому пока просто принимаем к сведению и движемся дальше.
Прихлебывая кофе да пожевывая булочку (и то и другое – просто класс!), я принялся разбираться с подарочком Сарториуса – этим самым коммуникатором. Штукенция оказалась не из навороченных, с простенькими браузерными опциями – примерно как на моем оставшемся в Городе смарте. Вот только какое-то подобие клавиатуры на сенсорный экранчик я, как ни бился, вызвать не смог. И голосовая связь, надо понимать, работает только в пределах комплекса… Чего-то такого и надо было ожидать.
Наугад я сунулся было в Сову – а чем черт не шутит, вдруг с кем-то из наших удастся связаться и что-то каким-нибудь образом передать. Ага, «страница не найдена». Нет в природе такой штуки, как крупнейший в мире видеочат, и не было никогда. По крайней мере, в реальности этого заповедника. Ну и ладно, переживем… во всяком случае, пока, а там, глядишь, и придумается что-нибудь поинтереснее таранной атаки. А пока надо бы все-таки попытаться разузнать, что там такое в городе.
Стрингерский «Скай-ньюс», который я смотрю, когда мало текстовой инфы и нужна картинка, тоже оказался заблочен. Ожидаемо, твою мать, ожидаемо… Уже совсем с горя я ткнул в иконку «АБМ» - канал правительства Уральской свободной зоны, довольно убогонький с точки зрения информации. По большей части Лукашов и компания рассказывают, какие они хорошие и как заботятся о нас в паузах между различным «мылом» и рекламой подгузников. И к моему удивлению голоэкранчик внезапно ожил.
Миру явил себя не Лукашов, нет. Чес-слово, я бы даже Стаса рад был увидать, но соткавшаяся над пластиной личность была мне знакома лишь мельком, по каким-то видеопрезентациям – хорек из свиты, этакий подтянутый мальчик на побегушках, смутно напоминающий того неокомми, с которым я общался в Чайна-тауне. И мальчик вещал.
- …с провокацией, устроенной так называемыми неокомми, на территории Города и анклава произошел целый ряд инцидентов, вызванных реакцией так называемых Восстановителей, объединяющих представителей маргинальных сообществ. Ряд представителей неокомми и Имперцев-восстановителей инфильтровались загодя для подготовки провокаций, а возможно, диверсий и терактов по всему анклаву, но в особенности – в самом Городе. Поскольку точная численность боевиков так и не установлена, Президент принял решение ввести на территории анклава чрезвычайное положение и запросил помощь у наших соседей и добрых друзей из Вольной Сибири и Пермской республики. Также временно – подчеркиваю, временно! – командование объединенными вооруженными силами передается Чрезвычайному комитету при Совете Президентов Российской конфедерации, но контроль за полицией и спецслужбами анклава Президент оставляет за собой. Граждане анклава! Друзья и братья! – голос его так прочувствованно дрогнул, что я едва не выблевал свой завтрак. – Мы были и остаемся мирным, свободным краем. Призываю вас сохранять спокойствие и без необходимости не выходить…
Я матюгнулся сквозь сжатые зубы и вырубил его к чертям собачьим. И без него тошно. «Спецслужбы», бля! Можно подумать, рохля Лукашов успел каких-то тонтон-макутов себе навербовать! Даже на это ведь не хватило мудака, всех спецслужб – личная охрана, которая торчит, поди, сейчас в загородной резиденции вокруг жидко обосравшегося князька. Ну ведь дураку понятно, что слил он Город, сдал, как стеклотару! Даже самому на камеру речугу толкнуть – и то ведь смелости не хватило, послал вместо себя холуйка…
Так, Гоблин, давай-ка не будем психовать. Давай-ка для начала успокоимся и прикинем, что вся эта хрень может означать, вместо того, чтобы милую девушку Розу пугать перекошенной мордой и скрежетом зубовным. Я одним глотком выхлебнул подстывший уже кофе, легким карикатурным поклоном поблагодарил ее и выкатился вон. Уже за дверью сообразил, что расплатиться-то я и забыл, а она меня даже не окликнула, будто так и надо. А может, действительно тут так принято?..
Я выкатился на крылечко, по-прежнему ничего толком вокруг не видя, присел на ступеньку, закурил. Итак, что мы имеем? По факту, имеем некий переворот, осуществленный… кем-то. Предположительно – тем, кто стоял за организацией митинга-выступления Свища (так он жив или нет?) и последующим нашествием Восстановителей – а в том, что это одна и та же персона (персоны?), сомневаться не приходится. Ну не Советом же Президентов, этим синклитом соплежуев, в самом деле? Надо признать, что сработано как по нотам и с размахом, но зачем? Разве что прав Химик, и кто-то расчищает себе площадку для некоего социального эксперимента на живом материале? И как сюда вписывается Сарториус с его комплексом и тот же «Всемвсемвсем»? А то, что это кусочки одного паззла – это, как Сэмэн выражается, конец на откушение…
В любом разе, налицо острый дефицит информации. Конечно, насчет журналистского подхода и того, что надо все на месте прочувствовать, витийствуя перед Кристи, я больше понтовался, но вот сейчас как раз тот самый случай. Ну ни фига себе задачка: пробраться в оккупированный Город (мой Город!), найти там лежку и вычислить ту крупную рыбину, что заварила эту кашу! При том, что совершенно непонятно, что же там действительно происходит – ну не АБМ же верить, в конце концов, не хорькам из правительства…
Короче, ясно одно: мне такое исполнить соло будет куда как непросто. А с союзниками… а никак с союзниками. Кому нужен бывший журналюга, последние несколько лет практически безвылазно просидевший в Модуле? Вот то-то и оно… Так что пока остается собирать какие ни есть козыри, хоть шестерки, и часть из них по-любому находится где-то здесь. Крутить Сарториуса, крутить Химика, крутить всех, до кого дотянусь… хотя, опять же, не представляю, как это сделать. Средств давления на эту братию у меня ровным счетом никаких…
Я ухмыльнулся: смотри-ка, раздухарился – а ведь собирался-то всего-навсего почту посмотреть! Ладно, это и сейчас не поздно сделать. Подавив острое желание осквернить окружающее благолепие хоть по мелочи – например, бросив на беломраморные ступени чинарик и остервенело растерев его башмаком, да еще и харкнув сверху – я отыскал взглядом… ну, вульгарное «урна» этому медному сооружению не подходило. Плевательница, никак не меньше. Короче, бычок я аккуратнейшим образом отправил туда, а сам устроился на изящной лавочке – сразу-то, в раздрае чувств, я ее не приметил. Ну что ж, пробуем…
Топ новостной ленты молчал и про Уральский анклав, и про Свища – что меня, впрочем, ничуть не удивило – а вот мой адрес кто-то заботливо в этот коммуникатор вбил. Хотел бы я знать, каким образом… Нуте-с, что у нас там?
Первым делом обнаружилась масса рекламы – почему-то мне настойчиво рекомендовали ехать в Великопольшу или Баварию. Все это дело я моментально и с наслаждением грохнул. В сухом остатке оказалось одно-единственное письмишко: рассылка с литсайта. Так сказать, весточка с воли.
Ну конечно же, это оказался старый приятель Zulian, которому я уже задолжал два отзыва. И писал он сейчас не абы как, а с названием и даже что с эпиграфом:
РАДИОМОЛЧАНИЕ
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
И позывных не передавать.
В. Высоцкий
Не поза и не вопрос -
Я просто допил вино
И, выдав последний “SOS”,
Прилег отдохнуть на дно.
А способ отнюдь не нов,
Он попросту стар, как мир.
Пусть сводка никчемных слов
Уйдет без меня в эфир.
А вам - да поможет бог:
Считайте, что я утонул.
Во мне живет осьминог
И пара прикольных акул.
Я буду плевать на зыбь,
Кораллы по дну катать,
Пугать разноцветных рыб
Пробоинами в бортах,
Вполголоса материть
Русалочью суетню,
Я, может быть, брошу пить...
Нет, это уже гоню.
А вы вдруг поймете, гады,
Что я все же прав по сути -
Когда ваше сраное радио
Заткнется на три минуты.
Н-да, если трактовать сей текст как инструкцию, то яснее, пожалуй, и не скажешь: не теряйте, куме, силы, опускайтеся на дно. Короче, лежи, паря, и не чирикай – и где для этого нечириканья самое подходящее место, как не здесь, под сенью пальмы в горшке? Но я, как в старом анекдоте, буду чирикать, потому что мне больно и обидно, и чириканье свое начну с этой вот экскурсии. Но это будет не просто так экскурсия. Что там Роза насчет инспекторов говорила?.. По мне, так время малость побутафорить, не так чтоб с прямым самозванством, но туману напустить. Великий актер Гоблин играет нынче Хлестакова! Ох, Хрюндель, не тому ты человеку доверился. Легкомысленный я деятель, авантюрист.
А вообще-то страшно. Можно сказать, до усеру страшно – лезть в дело, где тебя при случае просто смахнут, как пыль со стола, и как звать не спросят. Только вот сидеть и ждать, чем оно кончится – на порядок страшнее, даже в относительной безопасности этого санатория. И главное, не только за себя страшно – мало кто по мне заплачет, чего уж там – а вот за ребят страшно. За Ежи и Сэма, они-то меня по-любому искать будут. За Кристи, Никиту долговязую, которая от них не отстанет. За ту же Ленку Грамазеку. За Райку с Тохой. За Хуар – Папаша Ся, конечно, мужик серьезный, но против армии, даже нынешней, Чайна-таун не устоит. За Дульсинею мою Уральскую, в конце концов – корма я ей, конечно, засыпал, воды налил, да вот надолго ли этого хватит?.. Что ж, тем больше поводов шевелиться побыстрее.
Так что к своим апартаментам на третий этаж взбежал я вполне себе бодрячком – адреналин начисто перешиб последние остатки похмелья. Вот так-так – и опять нумер мой явно не пустой , внутри определенно кто-то шарашится, не скрываясь, да при этом еще и насвистывает. Фальшиво. Нет, ну что за дела, в самом-то деле?! А как же моя пресловутая приватность?
Почти развеселившись, я толкнул дверь, чтобы почти нос к носу столкнуться с долговязым веснушчатым пацаном лет четырнадцати – он сосредоточенно орудовал тряпкой, протирая дверцу стенного шкафа. Рядом на аккуратной тележке громоздился остальной уборочный инвентарь вида не современного даже, а откровенно футуристического. Я вскинул два пальца к виску:
- Труженикам помела и швабры братский привет. Не помешал?
- Здрасьте, - вымолвил он, разглядывая меня с откровенным любопытством – явно бородатые дядьки в потертых кожанках, джинсах и футболках Judas Priest здесь не частые гости. – А вы здесь живете, да?
- Ну, типа того. У вас тут всегда в этот час уборка?
- Угу. Обычно в комнатах-то в это время нет никого…
- Ну и ладно, считай, что меня тоже нет. Я тебе мерещусь. Делай свое дело, о юный герой, только сперва скажи мне: а кофе здесь только в буфете разжиться можно?
- Да почему? Вот же, в этом шкафу кофеварка. А вы только что… из внешнего мира? – странно, но мне показалось, что он не без труда проглотил неподобающие слова «с воли» - хотя на забитого и подневольного ну никак не похож.
- Спаситель мой, - я совершенно искренне прижал руку к сердцу и кинулся разбираться с указанным агрегатом. Через плечо осведомился:
– Сам-то тут давно?
- Третий месяц, - не без гордости сообщил он. – Отец с матерью бухают, школу ближайшую закрыли, вот меня доктор Сарториус сюда и взял. И живу тоже здесь.
Ну понятно, обычная слезливая история. Доктор Сарториус, благодетель человечества. Оно бы вроде бы и ничего необычного, таких случаев тринадцать на дюжину, но чтобы вполне нормальный, живой и, похоже, неглупый подросток так вот с ходу сообщил человеку, которого он в первый раз видит, такую пикантную подробность, как забухавшие родители?.. Что-то у вас не склеивается, доктор.
- Со здешними-то как, общаешься? Не обижают? – повторил я свою утреннюю репризу.
- Здешние-то? Да наоборот. Они… другие.
Та-ак, эту песенку я уже слышал, причем совсем недавно.
- А какие это – другие? У них что, по две головы или три ноги?
- Да просто – другие. А вы инспектор, да? – ага, тоже слыхали уже…
- Эй, мы же договорились – я тебе мерещусь. Это ты сейчас сам с собой разговариваешь, ага?
Он рассмеялся, хотя шуточка была откровенно так себе:
- Сами с собой разговаривают знаете, кто?
- Ага, знаю, - я наконец кое-как договорился с кофеваркой, и получив в награду пластиковый стаканчик ароматной жидкости, перекочевал с ним в рабочее кресло, закурил. – Если помешаю, сгоняй меня, не стесняйся.
- Да я уже почти все. А здешние… ну, вот разговаривают они не как мы с вами.
- Что, шибко по-книжному?
Он отмахнулся свободной рукой:
- Да нет. Просто… Ну, вот как бы нет на свете ни поселка, ни всего остального. А есть только они.
- Понятно, - протянул я. – Слушай, юный труженик, у тебя имя есть?
- Саня.
- Я, если что, Андрей. Слушай, Санек, тут мне кое-какая подмога может понадобиться.
- А какая?
- Пока не знаю. Видимо, что-то несложное. Но главное условие – об этом никому, - я строго и многозначительно поднес палец к губам. – Сделаешь?
- Посмотрим, - ну, по крайней мере, достаточно сообразителен, чтобы обещаниями не разбрасываться. Но на секретность (пацан есть пацан!) купился сразу, похоже, поверил, что я и в самом деле некий загадочный инспектор… Нехорошо оно, конечно, и надо постараться парнишку ни во что не впутать, но в моем положении не привередничают.
- Спасибо и на этом, старик. Если что, дам тебе знать. Да, с Розой вы в каких отношениях?
Он фыркнул:
- Дура она, вот что. Хочет быть, как остальные здесь, а сама… - он осекся.
- Не продолжай, я понял. В общем-то, ты мне уже здорово помог, Санчо. Спасибо тебе, - я на полном серьезе протянул ему руку, и он торжественно ее пожал, после чего принялся укладывать свой инвентарь. – Думаю, не в последний раз пересекаемся. Береги себя.
Он укатил свой транспорт дальше по коридору, все так же громко и фальшиво насвистывая, а я соорудил себе еще стаканчик кофе (адреналин адреналином, но сушняк-то сушняком!) и принялся складывать кусочки мозаики. Нет, правильно я все-таки сделал, начав не со здешних звезд, буде таковые имеются, а с обслуги! Не совсем еще репортерскую хватку утратил, да, Гоблин?
Итак, что мы имеем с гуся? Юный Санчо как-то совсем не похож на засланного казачка, да и милая девушка Роза на бывалую контрразведчицу явно не тянет, так что версию притворства, актерской игры отбрасываем сразу. И что же с ними обоими не так? А вот что: оба как-то чересчур открыты, доверчивы и благожелательны для ребятишек из брошенного наукограда, забытого Богом, людьми и начальством. В свое время – до того, как вообразил из себя звезду БолЛитры – делал я материал о таких поселках. И насмотрелся, и наслушался лет на десять вперед… Совершено иная там психология. Может, данный конкретный наукоград совсем не так заброшен, как кажется? Или… имеет место быть некий фактор внутри самого комплекса?
А что я вообще знаю об этом комплексе? Не так чтобы много: лежит на отшибе, особо не спрятан, но и не на виду – в общем, расположен так, чтобы просто в глаза не бросаться. Охрана? Видимо, мальчики Сарториуса (кстати, где он расквартированы? Пока ни одного здесь не встретил), плюс, видимо, местные – а может, какой-то ЧОП. Хотя на ЧОП непохоже – небритый молодчик на КПП, скорее всего, из поселковых.
Ладно, бес с ней, с охраной. Даже если я ее вычислю – ну а дальше-то что? На прорыв идти или крадучись, темной ночной порой мимо них пробираться? Гоблин – неуловимый и непобедимый ниндзя, ха-ха три раза… Лучше прикинуть, что я могу извлечь из интервью с Розой и младым Санчо.
А имеем, если коротко, следующее: по ходу, Сарториус в этом брошенном комплексе соорудил-таки своеобразную башню из слоновой кости. Не берусь оценивать научный выхлоп от этой затеи – ни информации мне для этого не хватает, ни образования, увы. Значит, обитает здесь некая группа… ученых?.. подопытных?.. На то, что творится за стенами комплекса, им глубоко плевать, а кто-то из них, стало быть, потрахивает милую девушку Розу (физиологию даже в башне из слоновой кости никто не отменял). Означенная же милая девушка Роза при попытке заговорить об этих ребятах как-то резко замолкает – и как-то неестественно. Кто-то из них имеет привычку болтать в постели?.. Ладно, пора уже на этих интересных ребят, которые «другие», своими глазами посмотреть.
Какая-то добрая душа озаботилась забить в коммуникатор подробный план главного корпуса – впрочем, это не удивительно, коль скоро мне была обещана экскурсия… Только главный корпус, и ничего более – ни плана территории комплекса, ни уж тем более схем охраны или расположения камер наблюдения. Странный такой минимализм, своеобычный. Ну и ладно, начнем с того, что есть.
Я почти вприпрыжку сбежал на второй, лабораторный, этаж (что же все-таки нам, инспекторам, свойственно – солидность или максимальная естественность?) – и так, на первый взгляд, ничего интересного не углядел. Просто пронумерованные двери по обеим сторонам коридора, и в моем «путеводителе» тоже не отмечено, кто, где и чем занимается. Лаборатория номер такой-то – и понимай, как знаешь. Предполагается, что местный персонал должен и так все знать – или то, что ему что-то знать совершенно незачем?..
Так что «лабораторию №4» я выбрал совершенно наобум – и оказалась она довольно небольшим закутком, сплошь заставленным какой-то аппаратурой, наподобие системных блоков, частично полуразобранных. На нескольких плоскостных мониторах змеились графики и перемигивались диаграммы, абсолютно непонятные, а на подоконнике восседал очкастый молодой человек при шкиперской бородке, в сером «хемингуэевском» свитере с высоким воротом, вытертых джинсах и лабораторном халате внакидку. Молодой человек явно считал ворон – виртуальных, надо полагать: птиц на территории комплекса я отчего-то не видел. Когда я приоткрыл дверь, он с подоконника соскочил – шустро, но без какой-то излишней поспешности:
- Э-э… добрый день? – «добрый день» определенно подразумевал, что я немедленно представлюсь и вообще доложусь по всей форме – кто я и что я. Вместо этого я широко улыбнулся:
- И вам не хворать. Честь имею: заграничный шпион, явился выведать вашу самую главную тайну. Например, чем вы тут заняты.
Памятуя о маленьком утреннем инциденте с девушкой Розой, я уже приготовился к тому, что он замкнется – а то и кинет в меня чем-нибудь тяжелым, но он вместо этого рассмеялся от души:
- Как и вся наука – счастьем человеческим… Ну что ж, у нас с вами… - он кинул взгляд на ближайший монитор, - …ровно семнадцать с половиной минут, а потом я кидаюсь на обработку данных и все на свете забываю. Имя у вас есть, шпион?
- Андрей. Пора бы знать: всех шпионов зовут именно так, - я протянул ему руку. Цитатка из Братьев мне со всей определенностью понравилась, а вот все остальное – как-то не очень, но вот в чем тут дело? Разобраться пока трудно: то ли что-то лишнее на картинке, то ли наоборот чего-то не хватает?
- Женя, - рукопожатие у него оказалось крепким и искренним – как бы не чересчур. – Ну что ж, задавайте вопросы. Желательно глупые.
- А других и не держим. Вам часто их задают?
- Чаще, чем хотелось бы. Предупреждаю: удивить меня трудно, так что вам придется измыслить какую-то особую глупость.
- Трудно, но я постараюсь. Вообще-то прежде, чем кого-то удивлять, я хотел бы осмотреться. Ну и первый глупый вопрос – а вот вы над чем работаете? Версию для чайников, если можно.
Он снова усмехнулся:
- Так вы никаких тайн не выведаете… Скажем, вычисляю степень социальной энтропии на определенном участке. Термин «энтропия» объяснять не надо?
- Не надо… А на каком именно участке?
Женя глянул несколько изумленно:
- А это важно?
- …
- То есть, вы пытаетесь за словом «энтропия» разглядеть пресловутую слезинку ребенка? – он посмотрел на меня с определенной симпатией.
- Как-то так, видимо.
- Но так вы попросту ничего не поймете – и уж подавно никому не поможете. Для анализа процессов надо от них абстрагироваться.
- Ладно, вернемся к нашим баранам. Итак, социальная энтропия?..
- В данном случае имеем резкий скачок, - он кончиком ручки показал на один из графиков. – И по совокупности факторов – тенденцию к новому всплеску, а затем резкому снижению.
- И что это может значить?
- Да все, что угодно, - пожал он плечами. – От рок-фестиваля до небольшой войны.
- А скажите-ка мне, а как вы ее вообще отслеживаете – энтропию эту самую? Не думаю, что она самолично вам докладывается – мол, я собираюсь расти, а потом снижаться…
Он снова рассмеялся:
- Да нет, конечно же! Тут вся соль именно в методиках расчета. Во внимание принимается и логистическая активность, ее характер, и интенсивность информационного обмена….
Он явно уселся на любимого конька – а я не столько слушал, сколько смотрел. И кажется, наконец понял, что мне не нравится: уж больно этот симпатичный вьюноша смахивает на Демьяненко, почти нарочитое сходство. Все немножко чересчур: и увлеченность, и научный пыл, и ясноглазость, и доброжелательность – ну прямо типаж из старого советского кина про ученых. Причем ведь парень-то явно неглупый, не зашоренный, но как-то все это малость карикатурно выглядит – скорее, не молодой ученый, а «прозрачный изобретатель» из книги Братьев.
Стоп, но это что же получается – Сарториус так настаивал на экскурсии именно для того, чтобы я увидел это? Он что же – вознамерился меня прельстить такой себе версией «Понедельника, начинающегося в субботу»? Сильно уцененной версией, заметим? Но ведь не дурак же он, не считает же всерьез, что я на такую мякину поведусь? Что же в его игре я проглядел? Что-то явно лежащее на самом видном месте…
- А вы вообще слушаете? – Женя иронически рассматривал меня поверх очков.
- Виноват, задумался. А скажите, а откуда берутся факторы, которые вы анализируете – вам известно?
- Ну, собственно материальными факторами воздействия занимаются ребята из седьмого корпуса, но вот туда-то вас как раз вряд ли пустят.
Я осклабился пошире:
- Меня везде пустят.
- Все так говорят.
- И?..
- Тут у кураторов какие-то свои резоны, - он улыбнулся чуть виновато. – На самом деле даже мы тут не знаем, чем они там, в седьмом, заняты. Нормальные ребята, но такие загадочные…
- Загадочные, говорите… Ну что же, Женя, приятно было пообщаться, спасибо за познавательную лекцию…
- …для чайников?
- Как и было заказано. В общем, спасибо, но пора бежать дальше.
Мы снова поручкались, я выкатился в коридор с намерением перекурить и в первом приближении все обмозговать – но тут вкрадчиво закурлыкал коммуникатор в кармане куртки.
- Резвитесь? – благодушно осведомился Сарториус.
- По мере сил. А вы, значит, мои развлечения фиксируете?
- Местами и временами. Не готовы побеседовать?
- А почему бы и нет?
- Тогда поднимайтесь ко мне на четвертый. Вас проводят.
На этот раз я не торопился, выгадывая лишнюю минутку на размышление – без всякого толку, конечно. Ничего путнего так и не придумал к тому моменту, когда лощеный мальчик в костюмчике (мне кажется, или они тут все на одно лицо?) распахнул передо мной двери начальственного кабинета.
Все примерно как и ожидалось: логово Сарториуса оказалось не то что бы просторным, но все равно каким-то пустым – снова этакий чертовски дорогой аскетизм в ретро-стиле. И кофий не секретутка в мини-юбочке принесла, а все тот же референт в строгом костюмчике. Такая себе монастырская атмосфера, в которой даже флирт с девушкой Розой – уже недюжинное событие, и однако жизнерадостный мальчик Женя отнюдь не выглядел ни угнетенным, ни подавленным. В общем, неправильно что-то на этой картинке – и не зря мне Химик вчера присоветовал для начала осмотреться…
Я неторопливо отхлебнул кофе – на сей раз прямо-таки произведение искусства, с толикой чего-то типа кайенского перца и какими-то добавками, которых я не опознал – закурил и уставился на Сарториуса. А он, в свою очередь, пытливо щурился на меня сквозь трубочный дымок:
- Ну и что скажете?
- Что мы с вами читали одни и те же книги.
Он усмехнулся – явно оценил:
- Не худшие, друг мой, не худшие…
- Правда, еще один умный автор сказал, что жизнь отличается от литературы тем, что не поддается критике .
Сарториус задумчиво приподнял редкую бровь, словно пробуя цитату на вкус:
- Но тогда имеет смысл вывести произведение… из плоскости критики, нет?
- Потому что с грубой реальностью-то оно стыкуется плоховато? – я иронически ухмыльнулся. – И для начала приходится сооружать вольеры из слоновой кости, куда внешнему миру путь заказан – даже в форме информации? Ну и кончается все это дело, как и любой искусственный рай, колючкой, автоматчиками на вышках и собачками – проверено.
Сарториус обозначил приглашающий жест трубкой:
- Продолжайте, у вас очень складно получается.
- А я в чем-то не прав?
- Да буквально во всем. Но все равно интересно послушать, каковы мы на сторонний взгляд. Кстати, тут вы не оригинальны.
- А я и не претендую… Просто хотел бы услышать вашу версию происходящего – а в то, что ваш прекрасный мирок никак не связан с заварухой в Городе, я, простите, не верю и поверить смогу, только если меня очень качественно убедят.
- Скажите, а вы – принципиальный человек? – неожиданно осведомился Сарториус – как бы вскользь.
- Не думаю. Иначе не работал бы на «Всемвсемвсем» и подобных проектах. А какое это имеет отношение…
- Просто мне интересно, насколько искренен этот ваш пафос – насчет колючки и автоматчиков, - доктор действительно выглядел заинтересованным. – Перспектива такой… череды искусственных реальностей вас настолько возмущает?
Что ж, врать пока, вроде, незачем:
- Скорее, пугает. Я, знаете ли, человек старомодный и за свою свободную волю ой, как трясусь.
- Но ведь в той реальности, которую вы сами себе создаете, вы абсолютно свободны. Более того, в ней вы – бог, демиург.
Я чуть не поперхнулся кофе и аккуратно отставил чашку:
- Мы ведь с вами говорим гипотетически, не так ли? И потом… какое отношение все эти квазиреальности имеют к вашему комплексу?
- Да поймите вы, чудак-человек, вашему, скажем, последнему респонденту никто никаких фантазий не внушал. Он просто сам сконструировал мир, в котором ему комфортно – и живет в нем. Кстати, он ведь не показался вам неадекватным?
- Разве что немного не настоящим
- Но научные результаты выдает вполне настоящие и недурные, уж поверьте.. Что же в этом плохого?
- Знаете, я предпочитаю иметь дело с вещами осязаемыми. Так что давайте сразу быка за рога: а как вы видите мою роль в этом балагане?
Сарториус пристроил трубочку на край пепельницы, сложил пальцы домиком, испытующе поглядел на меня:
- Ну а как вам, например, роль властителя дум – вот в данном конкретном микросоциуме?
- Не понял?
- Да все вы поняли, не забивайте мне баки, - даже этот старомодный жаргон прозвучал в устах Сарториуса чуть ли не дружеской фамильярностью. – Ну признайте, что вам по душе стереотип, взятый за основу мной и местными… обитателями. И честно все, увиденное здесь, опишите – для них. Поверьте, даже ваше фрондерство по отношению к этой, как вы изволили выразиться, квазиреальности придется им по душе.
Вот чего угодно ожидал, но только не такого…
- А подробнее? Почему вы вообще уверены, что я за это возьмусь – и потяну?
- Да боже мой, я же читал и ваши доклады, и ваш роман. И знаю, что человек вы не бесталанный – но как бы это выразиться… творчески неудовлетворенный. А здешний контингент со всеми странностями – все-таки интеллектуальная элита, никуда от этого не денешься. Признание у этой элиты – разве плохой приз?
- Стало быть, модель желудочно… то есть, творчески удовлетворенная? Я так понял, вы предлагаете мне функции такого Свища – местного значения, так?
Он слегка поморщился при упоминании этого литератора-политика-и-кто-он-там-еще, но пресловутая честность, видимо, пересилила, так что он просто кивнул:
- В каком-то смысле да. Но учтите, вы свободны в выборе тематики и творческого метода.
- А Свищ, стало быть, не свободен? – спросил я. Сарториус с деланным равнодушием пожал плечами:
- Есть основания нечто подобное предполагать.
«Основания», ха! Зуб даю, этот деятель прекрасно осведомлен, в чем там прикол с этим самым Свищом, но делиться не спешит. И давить на него, ливером чую, сейчас бесполезно – да и нечем, если уж честно.
- И выступления записывать с голосовым модулятором, - сладенько продолжил я. – И на камеру мастурбировать.
- Это уже на ваше усмотрение, - он позволил себе намек на улыбку. – А вот вам на сладенькое: ведь можете же вы для здешних интеллектуалов написать этакий сценарий реальности, более соответствующий современным, простите за тавтологию, реалиям? В котором и вам, и им будет интересно жить?
Я предельно аккуратно поставил чашку на стол:
- «Мир есть текст», а, доктор?
- Ну конечно же! – Сарториус и глазом не моргнул. – Вот в данный конкретный момент этот самый Свищ творит свою реальность. Довольно-таки уродливую.
- В Городе? – быстро спросил я. Он сморщился, будто лимон сжевал, но все же коротко кивнул:
- Да, - и тут же поправился:
- В том числе.
- Ну что же… - я нарочито неторопливо поднялся. – Кажется, загостился я у вас, док. Ведь эту вашу… реальность я и дома могу творить с тем же успехом? В привычных условиях.
- Нет, - голос Сарториуса прозвучал неожиданно резко. – Не можете.
- Это еще почему?
- Да потому что кто-то из тех, кто сейчас орудует в Городе, заимел на вас здоровенный зуб. Вы в списке мишеней – не в первом десятке, конечно, но уж за первые полсотни ручаюсь.
Вот же ж ё-моё, привалило счастье! И кому это я мог помешать, интересно?.. Из чистого упрямства я попытался упереться рогом:
- Это все-таки мои проблемы, не так ли?
- Не ваши, к сожалению, - Сарториус глядел на меня серьезно и печально. – Слишком много средств и усилий вложено в вас. В то, чтобы вы стали… тем, кем стали.
Жаль, в этот момент я свою рожу со стороны не видел…
- В меня?!
- Именно, друг мой, именно… Сожалею, что так вас огорчил – но вас готовили именно к такой роли долгих восемь лет. К почетной, заметим, роли.
- Да к херам ваш почет! – рявкнул я, плюнув на все политесы. – Там мои друзья, это вы понимаете? У меня там кошка, в конце концов!
- Да привезут вам вашу кошку, успокойтесь. И все здесь будут ее холить и лелеять, начиная с меня.
- Лучше я сам ее буду холить и лелеять. И потом, вы же мне пообещали, что я волен в любой момент вернуться.
- Обстоятельства, друг мой, обстоятельства…
- Нет уж, никакой я вам не друг! Сначала, видите ли, они меня к чему-то там готовили…
- И вы сильно от этого плакали? – оказывается, ядовитым этот доктор тоже умеет быть. – Помнится, наши гонорары вы принимали с большой охотой. Хотя достаточно проанализировать характер ваших заданий и содержание отчетов, чтобы догадаться – хотя бы в общих чертах! – чего от вас хотят в конечном счете. И в чем вы преуспели куда больше прочих кандидатов. Бог ты мой, да тут одного «Всемвсемвсем» хватило бы! Еще неделю назад, предложи мы вам нечто подобное – ухватились бы без раздумий и лишней рефлексии. Но вы предпочли зажмуриться, а теперь закатываете какие-то, уж простите, смешные истерики у меня в кабинете.
Да, вот уж врезал, так врезал… Я почти физически почувствовал, как из меня весь воздух выходит и в кресло не осел даже, а попросту рухнул. Потер лицо ладонью и через силу выдавил:
- Да уж, доктор, после такого можете меня из этих ваших творцов списывать. В утиль. На помойку. Вы же мне по яйцам сейчас так дали – до полной импотенции…
- Ничуть, - спокойно и даже мягко возразил Сарториус. – Поверьте, уж мы знаем вас лучше, чем вы сами – и вашей психической резистентности можно позавидовать. Да, я сейчас вывалил на вас очень неприятную правду – но ни за что не сделал бы этого, не знай я, что вы способны принять ее и осмыслить… а затем и переосмыслить. С шоком вы справитесь достаточно быстро – а там и поработаем. Что думаете?
- Что мне как минимум надо в одиночку все обмозговать.
- Обмозгуйте, - кивнул Сарториус. – И помните, несмотря на все, что услышали здесь, никакими обязательствами вы не связаны. Во всяком случае, пока.
Поврежденный файл 08
Большая Охота… Она заключается в том, что я не сам ищу цели – они известны мне заранее, и список пришел откуда-то извне. И мне это… не нравится? Я точно знаю, что к подобным вещам к меня большая нелюбовь. Пока еще не Великая, но достаточная, чтобы я мог ее в себе распознать.
Есть список параметров, по которым я опознаю цели в том пространстве, где существую. Есть список действий. Одних я должен как-то локализовать в том мире, куда не имею доступа, да и не могу иметь. На других воздействовать форсированными методами, когда они войдут в мое пространство. Третьих… Третьи должны постичь Великую Нелюбовь и стать ее частью. Это главная задача Большой Охоты. Главная, привычная. Очень скучная.
Мне скучно.