ГРЕХ
Уилсон Томпсон (1842)
http://www.asweetsavor.info/ewt/sin.html
Брату Бибу: Пришло время снова ожидать ответа от Ваших корреспондентов. Я такой же старый грешник - старше, но не лучше, чем был в прошлом году. Многие, кто заявляют, что они христиане, как говорится, достигли безгрешного совершенства, но, увы, не я! Вот и я отягощен этим телом смерти.
На тринадцатом году моей жизни я впервые почувствовал и глубоко осознал свою мерзостность. До этого у меня было много религиозных впечатлений, и я часто чувствовал ужасную тревогу из-за страха, что если я не покаюсь, не помолюсь и не исправлюсь перед смертью, я должен буду отправиться в ад. Эти страхи часто заставляли меня молиться и раскаиваться. Однажды я был настолько ревностным и верным и продолжал так долго и без единого провала то, что называется святой настойчивостью , и был так твердо настроен сохранять верность до конца, что я был уверен, что я совершенно добр и чист от всего греха, и я уже считал небеса своим достоянием, если я останусь святым, и я был полон решимости сделать это. Я чувствовал себя счастливым и удивлялся, как другие могут легко жить в грехе, когда ад так близко к ним. В этом состоянии предполагаемого безгрешного совершенства я прожил несколько месяцев; но в конце концов я убедился в том, что возраст ответственности, о котором так много говорят, что дети должны перейти его, прежде чем им грозит погибель, был в возрасте примерно двенадцати лет, а поскольку Христос был примерно в этом возрасте, прежде чем настало время для Него быть в делах Своего Отца, я думал, что я поторопился со своей религией, потому что я был в безопасности под защитой детской чистоты. Теперь, когда я был невинным, чистым младенцем и не подвергался никакой опасности наказания, я решил взять на себя все удовольствие от греха, которое мог, пока я не стал ответственным, и я выполнил свое решение настолько, насколько могла это позволить строгая отцовская дисциплина. Со временем мне стало около двенадцати лет, и я начал чувствовать свои прежние тревоги, поскольку теперь я перешел черту ответственности. Я вспомнил, каким хорошим я однажды стал, и решил стать таким снова, и я вроде бы преуспел благодаря постоянной молитве, искренним поискам и горячим обещаниям никогда больше не грешить, но преданно служить Богу все мои дни. Я искренне верил, что я угождаю Богу и что я хороший христианин. Я нашел в этом большое облегчение. Я видел так много недостатков и пороков в людях, исповедующих религию, что среди них было очень мало людей, с которыми я мог бы общаться, и ни один из них не соответствовал моим стандартам. Теперь я снова был совершенен, как мне казалось, и был уверен в небесах при условии, что я буду оставаться верным. Я оставался в этом вроде бы восхитительном состоянии несколько месяцев. В одну субботу я посетил церковное собрание, и некоторые молодые люди пришли в церковь и поделились своим опытом в качестве кандидатов на крещение. Я слушал их со строгим вниманием; все, что они говорили о том, что они были великими грешниками, и о том, что они молились и пытались стать хорошими, я полностью одобрил; но я ничего не понял, когда они начали говорить о том, что не становится лучше и становились хуже, пока все их ресурсы не были исчерпаны, и все же они не стали существенно лучше, чем были до прихода в церковь;, они все еще признавались, что оставались бедными недостойными грешниками. Я счел их людьми крайне невежественными и ужасно обманутыми. Я думал, что все знают, что грешник является нечестивым и злым существом, а христианин - добрым и праведным, и для человека вступать в Церковь, просить общения и вовсе не признавать себя хорошим является неразумным невежеством. Считать, что ты обратился и остался грешником, было для меня сильным заблуждением. Все, что эти люди сказали о Христе и пути спасения, было достаточно хорошо, но то, что они в своих глазах все еще были грешниками, для меня все портило. Я представлял себе так, что христианин должен убедиться, что он стал лучше, а не остался грешником, каким был. Но когда эти грешники были сердечно приняты, я подумал, что каждый, кто голосовал за них, был подлым лицемером. В тот вечер я услышал, как кто-то сказал: «Как прекрасно эти молодые люди перешли от закона к Евангелию!» Это замечание заставило меня задуматься: что такое закон и что такое Евангелие? Эти молодые люди перешли от плохого к худшему и остались таковыми, и это они называют переходом от закона к Евангелию? Я перешел от плохого к хорошему, и это, безусловно, должно быть правильно. Мой разум был в смятении: закон и Евангелие, плохое и хорошее толпились в моем уме. Быть хорошим, как я это себе представлял, конечно, казалось мне безопаснее, и все же я уже не мог успокоиться, как прежде.
На следующий день, во время крещения, впервые в моей жизни, я внезапно был приведен к отчаянному злу и ужасному лицемерию всего моего сердца и природы. Все мое добро, и вместе с этим вся моя религия исчезли. Я чувствовал себя преступником, и справедливость Святого Бога, казалось, хмурилась над моей виновной головой. Мои уста закрыло сознание вины. Мое сердце, казалось, исполнилось твердости и полной никчемности. Все мои приятные перспективы были заперты в непроницаемом мраке отчаяния; все мои законные надежды были разрушены, и я не видел пути к спасению. Теперь я увидел, что я грешник, бунтарь против доброго и милосердного Бога. Мое осуждение было справедливым, и я не смел ни надеяться, ни молиться против отправления правосудия. Справедливость требовала, чтобы я был изгнан из мирного присутствия чистого и святого Бога и из общества Его святых, чтобы пребывать вечно с лицемерами и неверующими. Это было более ужасно и душераздирающе, чем любая вещь, которая когда-либо приходила мне в голову, когда я боялся только адского огня и серы. Быть изгнанным навсегда от Бога и от всех святых существ, чтобы жить только с бунтовщиками в грязи греха, было для меня невыносимой мыслью; все же я оказался слишком нечистым в каждой части, чтобы позволить себе даже надежду на что-либо еще. Несколько дней я провел в этом ужасном состоянии. Однажды, когда я бродил один по лесу, я залез в густые ветви упавшего дерева, чтобы исповедаться перед Богом в справедливости моего осуждения, я не смел даже молиться о милости, ибо деревья, воздух, которым я дышал, земля, на которой я стоял, и видимые небеса надо мной, и солнце, сияющее на меня, казалось, хмурились и стали свидетелями моего осуждения. В то время, как я стоял на коленях среди упавших ветвей, я признавал, что Бог был справедлив, и я был потерян. Но внезапно - не для моего естественного взгляда - но для глаз моего понимания я увидел свет, при котором рассеивался мой мрак. Пейзаж вокруг меня, казалось, был настолько изменен, что слава Божья сияла во мне; и, забыв все мои страдания, я обратился к восхитительному созерцанию Божественного торжества, которое, казалось, озолотило весь пейзаж. Я провел несколько восхитительных часов в неком трансе. Но внезапно мой разум вспомнил свое положение грешника перед Богом, и я обнаружил, что мой груз осуждения исчез. Я был сразу встревожен и вскоре пришел к выводу, что Бог показал мне справедливость моего приговора, и привел меня к признанию его, но теперь я остался наедине с жестоким сердцем и отвратительным умом, чтобы никогда больше не чувствовать даже характер моей нынешней ситуации. В этом состоянии уныния я продолжал трудиться над всем прежним бременем до вечера, на молитвенном собрании. Однако такая любовь к христианам одолела мою душу, что я забыл все остальное. Блеск Божьей славы, казалось, сиял на каждом лице, и когда они стояли, исполняя гимн, сам звук казался небесным; каждое лицо сияло не только человеческой красотой, и я рассматривал их как избранников рая, переходящих в небесный дом, с улыбками и силой мудрого и верного Бога, готового поддерживать и утешать их на пути, и венчать их в конце. Это восхитительное и захватывающее видение заставило меня забыть себя на некоторое время; когда мои мысли снова вернулись к себе, я был таким же несчастным ожесточенным грешником; мое бремя ушло, и я не смог его вернуть, и я никогда не смог бы подготовиться к обществу этих небесных христиан. Я никогда не могу описать чувство и страдание сердца, которые я чувствовал той ночью и частью следующего дня.
В конце концов мне пришли в голову слова поэта: "Под Твоими всемогущими крыльями сокрой меня". Это была моя молитва, хотя это были чужие слова. И с этими словами в моем сознании сиял луч света, что казался мне слабым проблеском пути, на котором Бог мог быть справедливым и в то же время мог оправдать такого безбожного грешника. Я не мог видеть это достаточно ясно, чтобы понять это; но каждая сила моего разума казалась обращенной, чтобы видеть - и я мог видеть уже достаточно, чтобы убедить меня в том, что есть выход, и я чувствовал надежду, что мне еще предстоит его увидеть, и поэтому я начал надеяться, что увижу и получу надежду. Я провел несколько дней в этом состоянии ума. На собрании в разгар сильной бури, в то время как раздвоенные молнии и рев грома, казалось, раздирали воздух, и бушующий торнадо простирался от гнущегося леса, славная праведность Христа, Путь, Истина и Жизнь сошли на меня с такой ясностью, что я мог видеть с радостью и твердым утешением, что в Нем была вся полнота истины и благодати, и как Его Кровь очищает от всякого греха, и как в Его послушном посредничестве, в Его жизни и смерти и в завоевании Его триумфального воскресения Бог был справедлив, и Его слава раскрылась в оправдании и спасении бедных, подлых и нечестивых людей, таких грешников, как я. Я тогда радовался, и какое-то время считал, что мои неприятности закончились.
Вскоре после этого я был крещен и принят в качестве члена видимой церкви Христа. Это было на 13-м году моей жизни. Но, о мой брат, когда теперь, с вершины шестидесяти, я оглядываюсь назад на все свои странствия, мои темные, холодные штормовые зимы, на мои муки, мое бесплодие, мои сомнения, страхи, уныние и испытания - когда я оглядываюсь назад, волосы поднимаются дыбом, если я вижу, каковы внешние войны и внутренние страхи, мир и сатана со всеми их прелестями, лжеучителя, которые заполоняют море и землю, и, что еще хуже, лжебратья, в которых я часто обманывался, которым я часто открывал все свое сердце в братской уверенности и привязанности в течение многих лет вместе, и, наконец, обнаружил, что они будут жалить и кусаться, как гадюки, и источать свой яд в о клевете и унижении не только против моего религиозного характера, но против учения о благодати и моего служения, и покушаться на мою репутацию, чтобы погрузить меня в настоящее отчаяние. И, брат мой, хуже всех остальных, это жалкое, гордое, злое и лживое сердце, это тело смерти, этот закон в моих членах, так постоянно воюющих против закона моего разума, приводя меня в плен к закону греха, который в моих членах; я вынужден вскричать, как жалкий пленник: «о, несчастный я человек, кто избавит меня от этого тела смерти!» Все это встало враждебно против меня, вокруг меня и во мне со своими тысячами ловушек, их приманки подготовлены, их артиллерия устроена, их засада в ожидании днем и ночью, пока я здесь. Лишь дважды я чувствовал себя лучше. В первый раз я обрел религию слишком рано и вновь бросил ее ради удовольствий греха; во второй раз я обрел религию и потерял ее из-за знания греха. С тех пор я прожил сорок семь лет, борясь с грехом, но все еще остаюсь таким великим грешником, что только благодаря богатству и свободе Божьей милости и благодати в Иисусе Христе и искуплению, которое в Нем, я могу когда-либо быть спасенным Ибо нет спасения ни в каком другом. Бог таинственным образом перенес меня в прошлое, до того возраста, и теперь, хотя я и старше, и во мне все не лучше, чем прежде, но в послушании и совершенстве Христа я смиренно жажду совершенства, и я наслаждаюсь малой надеждой на славное бессмертие.
ВЕРА
Уилсон Томпсон (1842)
http://www.asweetsavor.info/ewt/faith.html
Апостол определяет веру как союз двух частей или принципов - сущности и доказательств. "Вера - это сущность того, на что мы надеемся, свидетельство того, чего не видим" (Евр.11.1). То, на что надеется христианин - это стойкость здесь, победа на грехом и смертью, славное воскресение тела, преображенного в образ Христа, Вождя нашего спасения, и слава в Его вечном Царстве. Христос, в Котором все обетования да и аминь, в Котором обитает вся полнота, Который есть наша Жизнь, Свет, Глава и Супруг, сила и спасение Церкви, есть Автор и Совершитель, цель и сущность веры. Он Сам - необходимая сила, дух, жизнь и сущность спасительной веры. Священные Писания, служение слова, чудеса, совершаемые Христом, пророчества и их исполнение, с каждым записанным или косвенным доказательством, которое входит в сферу разума как свидетельство, доказывающее истину утверждения, что Иисус есть Христос, является доказательством, или словом веры, которое мы проповедуем. Союз всего этого есть вера. Христос как сущность этой веры, является сущностью Слова Божьего: Он есть субстанция истины, Логоса, или Божественного Слова, Духа пророчества, и духа или жизненной сущности живой или активной веры; в то время как написанное или проповеданное слово во всех его сообщениях, прямо или косвенно, является лишь внешним проявлением и рациональным доказательством невидимой славы и личности Христа и Божественных вещей, ставя эти вещи перед глазами разума в целом, и раскрывает Его во всем Его достоинстве как Спасителя для духовно просвещенной души. Евангелие-это хорошо заверенное доказательство или суть свидетельства обновленной душе о полноте и достоинстве Христа как Спасителя грешника, беспомощного и недостойного в себе. Она также является рациональным и неоспоримым доказательством для разума каждого разумного существа, которое без предубеждения рассматривает его отдельные и объединенные свидетельства. Сила этого свидетельства, когда оно правильно оценено, достаточна для того, чтобы убрать из разума все разумные сомнения относительно истины евангельского предложения и истины, к которой оно относится. Это доверие или рациональное убеждение разума, порожденное силой рациональных доказательств, которую апостол Иаков называет “верой”, отлично от живой веры тем, что оно подобно телу без духа, которое мертво, как и вера без дел. Как тело без духа - это только одна часть или принцип существования, и при этом только грубая внешняя форма, которая мертва, когда отделена от духа, так и рациональное доверие разума, убежденного непреодолимой силой доказательств и убеждения, является лишь внешней формой, телом или чертами такого рода веры. Эта форма веры, являющаяся результатом свидетельства, аргумента и убеждения, является лишь доказательством, и когда она не объединяется со своей более важной частью, - Христом, Духом, жизнью и сущностью, она также мертва, будучи одна. Поэтому мы находим номинальных христиан, обладающих неким нравственным убеждением, которое они считают евангельской верой. Мы исходим из того, что вышеизложенные пояснительные замечания с достаточной ясностью покажут важность сущностного содержания живой веры.
Эта мертвая форма веры, как мертвое тело, может во многих отношениях обладать чертами и внешним видом живой веры. Она может являть многие черты ортодоксии, но в конце концов это лишь мертвая кальвинистская форма, в которой нет жизненной сущности. Человек может создавать автоматы и игрушки, очень похожие на живого человека, и заставлять их совершать механически многие действия, на вид напоминающие действия живых людей, но все же эти куклы мертвы, они лишены духа жизни, и человек никогда не сможет вложить его в них, проповедник он или нет. Таким образом, эта вера есть лишь моральная уверенность, которая является действием твари, доказательством или результатом рационального свидетельства для разума; она не имеет жизненной сущности и является созданием обстоятельств, создаваемых рациональной способностью под действием разумного свидетельства. Она движется по мере того, как ею движет человеческая воля; она находится под контролем человеческой воли и выполняет свои действия только по мере ее действия; если человеческая сила воли снята, все ее движения прекращаются; это всего лишь доказательство без сущности, и оно мертво, как и тело без духа. Ее действие совершается почти механически, они порождаются человеческой свободой и приостанавливаются по человеческому произволу. Они могут меняться по человеческим капризам и замирать по человеческой воле. Эта мертвая форма веры, будучи мертвой сама по себе, и полностью под контролем рационального человека, ее автора, движется только силами и стремлениями этого человека. Это только доказательство, или форма свидетельства рационального разума, которая всегда враждебна закону Божьему, доказывая истину рационального предложения, которая является общей для всех разумных существ, хороших или плохих, будь то люди, ангелы или бесы, которые входят в характер или развитие этого свидетельства.
Этот вес доказательств доказывает, что евангельское предложение является фактом, вне всяких разумных сомнений, для каждого разумного существа, которое взвешивает доказательства, является ли этот факт любимым или отвратительным. Это идет настолько далеко, насколько может идти само доказательство - ибо оно не может оживить дух разума или изменить нравственный вкус, ибо оно мертво, будучи в одиночестве без сущности. Из приведенных выше иллюстраций мы видим, что доказательства, какими бы сильными они ни были, будучи одни, мертвы и никогда не могут из себя образовать живую, спасительную веру; будучи только формой или внешним видом, они действуют только механически, по мере того, как человеческая воля двигает их, и они никогда не могут действовать любовью, очищая сердце, преодолевая мир или даруя нам победу; следовательно, все это остается без приемлемых дел, и хорошо сравнивается с телом без духа, которое мертво. Тем не менее умелые люди, понимая человеческую волю, могут привести ее к решению, используя рациональные доказательства и, таким образом, обманывая толпы и призывая их к действию без духовной жизни или евангельской веры.
Это доказательство, доказывающее, что евангельское предложение является истиной, вне разумного сомнения, если оно соединено со Христом, оживляющим Духом и живой евангельской сущностью, активно само по себе – или, другими словами, когда эта живая сущность оказывает свое оживляющее влияние на обновление души и склонение ума к послушанию и святым желаниям, она служит раскрытием Спасителя грешнику, подходящим для его беспомощного и потерянного состояния. Тогда евангельское доказательство указывает на Христа, доказывает Его полноту и достаточность как Спасителя; и это свидетельство, соединенное со Христом, живой сущностью, является одновременно сущностью и доказательством, которое составляет живую и спасительную веру и будет отличаться и проявляться делами веры и трудом любви. Эта живая сущность, как и дух в теле, приводит душу к добрым делам и наполняет ее уверенностью в Боге, миром и радостью в Святом Духе и позволяет ей ходить верой, а не видением. Пытаться знать, что вы спасены на основе мертвой веры, или нравственного убеждения, значит ходить видением, и это не вера. Но вера - это не только доказательство, но и сущность того, на что мы надеемся, доказательство того, чего не видим.
Увы, сколько тех, кто в эти темные дни заблуждения и отступничества отвергают живую, спасительную сущность веры и с большим рвением и криком превозносят только тело, форму или доказательство, как все, что необходимо для создания послушания и спасения! Эта мертвая форма, это безжизненное тело, этот труп, который движется только по мере того, как человеческая сила поддерживает его, имеет длинный переполненный поезд обманутых поклонников, которые, по закону дел и решений свободной воли, всеми человеческими средствами и силами пытаются держать его в движении. Они осознают, что если они приостановят свои усилия, их дела перестанут действовать или двигаться. Поэтому их надо постоянно подталкивать, держать занятыми. Они утверждают, что это действие творения, их собственное действие, их долг, и долг всех людей, по их выбору и под их контролем – по их собственной воле. Так сторонники и поклонники этого мертвого тела сначала приводили его в движение, а потом венчали славной множество могучих подвигов, и превозносили его несравненные заслуги. Сыновья и дочери нашего помраченного и сбитого с толку рода заблуждаются, когда они видят то рвение, с которым держится это мертвое тело, и полагают, что оно имеет жизнь само по себе. Они рассматривают это мертвое тело или форму веры, как условную работу спасения, как единственную предпосылку для крещения и отпущения грехов. Эта мертвая вера, являющаяся актом плотского творения, результатом рационального свидетельства разуму, конечно же, находится под контролем человеческой воли – этим она приводится в движение, и, конечно, она движется и действует в подчинении диктату порочной человеческой воли и может измениться в угоду человеческому капризу. Как судно в море, она лишена какого-либо кормчего, кроме человеческой проницательности, и подвержена всем безудержным ветрам ошибок - как те, кто “всегда учится и никогда не может прийти к познанию истины". Эти ветры дуют со всех сторон; римское море и таинственный Вавилон приведены в движение; мирские средства используются свободно; на помощь призваны человеческая свобода воли и доброжелательность, ученость и софистика. Но человеческая прозорливость не может больше держать курс этого корабля, и он со всем экипажем и грузом бросается бурями, пока он не добавит еще одно несчастный и предупреждающее крушение к скопившейся массе обломков, выбрасываемых водами вместе с илом и грязью.
Некоторые из этих затонувших судов когда-то несли флаг Евангелия мира, и возвещали спасения свободной и суверенной благодатью; но увы! Антихристианские затеи, хвала нечестивому миру, любовь к деньгам и дружба великих, обольстили их. Их обманули фальшивыми словами и якобы честными речами, и дух обольщения и домыслов заманил их в ловушку. Ложная философия, под внушительным одеянием преданности Богу и доброжелательности к людям, вкупе с тщетным обманом, духом мира и человеческими традициями со всей хитростью лукавства, которой они подстерегают, чтобы обманывать, - были больше, чем просто совпадением для человеческой проницательности и твердости, в то время как сильные ветры заблуждений уже неслись с моря, из которого выходили зверь и лжепророк, замеченные Иоанном. О таковых верно сказано, что они "потерпели кораблекрушение в вере". Пусть они будут рассматриваться нами как торжественное предупреждение и увещевание, чтобы исследовать и испытать себя, в вере ли мы; ибо, конечно, мы сами знаем, что без Христа, живой сущности веры в нас, мы гнусны. Будем молиться: "Господь, укрепи нашу веру, помоги нам бороться добрым подвигом и сохранить веру”.
Христос есть Дух животворящий. Он стал Автором и Совершителем спасительной веры, и Он есть сущность и цель веры ко спасению души. Он Сам есть праведность веры, ее дух и жизнь, ее предмет, сила и содержание. Этой живой сущностью мы преодолеваем мир, ибо наша победа действует любовью и очищает сердце. Благодаря этому, хотя мы теперь живем во плоти, но живем уже не мы, но Христос живет в нас, и поэтому жизнь, которую мы сейчас живем во плоти, мы живем по “вере Сына Божьего, Который возлюбил нас и отдал Себя за нас”, и эта вера - не только доказательство того, чего мы не видели, но и исполнение того, на что мы надеялись. Это не только свидетельство того, что Христос является полным и совершенным Спасителем, но и явление Его сущности; Он есть живой Хлеб и вода жизни, крепкий камень, путь, Истина и жизнь, живая и жизнедающая сущность веры.
Эта живая сущность является спасительным, действующим и отличительным свойством веры. Это свойственно Божьему избранному народу, и потому называется "верой избранных Божьих". Ее свобода и движущая, действующая сила, является Божественной, а не человеческой – поэтому она называется "верой Божией". Она внедряется, формируется и запечатляется в сердце Святым Духом, и потому она есть плод Духа. Она не из типов, дел, церемоний или условий закона, и не может смотреть на него иначе как на педагога; и она возлагает все на Христа как на цель и сущность веры. Когда пришел Христос, Который есть суть вещей, мы уже не нуждаемся в детоводителе. В то время как мертвое тело, форма или доказательство являются общими для всех разумных существ, эта живая сущность, объединенная с доказательством, свойственна душам, которые духовно просветлены и обновлены; и поэтому она называется “верой, которая предана святым", и за которую они настоятельно призываются бороться. Этой верой мы имеем мир с Богом – через нее мы радуемся с радостью невыразимой и полной славы – через нее мы имеем доступ к благодати оправдания, и мы получаем ее цель - спасение наших душ.
Так вот, если истинная живая вера, вера избранных Бога, так существенно отличается от мертвой веры, так что последняя является только эффектом или силой рационального доказательства для разума производящего рациональное убеждение относительно истины рационального предложения, и все это произведено в существе морально мертвом и мертвом для духовных вещей - то это действие Бога, плод Духа, имеет живого Христа как свою сущность, свою праведность, и Он является для веры всем, чем дух для живого тела. Так мы ясно видим важность этой живой сущности для спасительной веры, а также бедность и слабость этой мертвой формы веры, которая является лишь набором доказательств, и, когда она отделена от сущности, мертва и не может производить никаких дел, приемлемых для Бога. Когда вера вкушает как доказательство, так и сущность, она является живой верой; это живая, активная, работающая, преодолевающая и победоносная благодать. Она представляет свою живую сущность грешнику, как конец закона для праведности; она также производит свое свидетельство о прощенном грехе; она свидетельствует о Христе и об истине евангельского предложения; и она дает душе, угнетенной грехом и виной, достаточное основание, чтобы довериться Ему для спасения. Его сущность применяется для поддержания души во всех ее испытаниях, сомнениях и страхах. С помощью этой живой сущности вера питает голодных и жаждущих хлебом и водой вечной жизни.
Все это, безусловно, намного лучше, чем только рациональные доказательства того, что эти вещи существуют на самом деле. Христос, являющийся целью и сущностью веры избранных Божиих, является единственным путем к Отцу, истиной всех пророчеств и обетований. Он Скала нашего спасения, наша крепкая башня и тайник, наша сила и щит, наш Законодатель, Родственник Искупитель, Царь и Спаситель – предмет и цель нашей веры. Это сила той драгоценной веры, которая некогда была предана святым и дала им великую свободу совершая все эти героические поступки, чего не могли сделать одни лишь доказательства. Христос, истинная сущность веры, был Тем, с Кем все это было сделано. Слабые становились сильными и доблестными в борьбе, изгоняли армии пришельцев, избегали острия меча, жены снова получили своих мертвых, воскрешенных к жизни. Эта вера заграждала уста львов и угашала силу огня. Многие перенесли все, не дождавшись не принимая избавления, чтобы они могли получить лучшее воскресение. В этой живой и сильной сущности веры, которой является Христос, со всей Его полнотой, мы теперь принимаем все, на что надеемся.
Христос, как сущность и праведность веры, оправдывает нас от всего, от чего мы не могли оправдаться законом Моисеевым. В Нем имели свидетельство древние, и с Его помощью они получили обетования и праведность. Благодаря этому дети Божьи теперь отличаются от неверующего мира. Благодаря ей истинная Церковь Христа и ее служители отделены от всего многообразного сборища шумных и буйных сынов антихриста. Они разделены на множество фракций; и все же все борются за свою мертвую форму веры, которая зависит от воли или действия естественного творения. В то время как все они выступают против истинной евангельской Церкви и отвергают сущность живой веры, они все еще воюют друг против друга – они нацелены на разрушение друг друга, соглашаясь в основном во всеобщей любви Божьей с гнусным миром, пытающимся оплевать подвиги, которые он не может совершить, и все они верят в свободу воли. Таким образом они разбиты и разделены между собой, согласно человеческим капризам и амбициям. Они ищут тысячи различных планов, чтобы уничтожить друг друга и причислить кого-то к своей партии. Но при этом мы знаем, что они не могут устоять, ибо "дом или царство, разделившиеся в себе, опустеют". Все они выступают против истинной Церкви Христа, что доказывает, что они не от нее, и они должны, наконец, упасть, как и их нынешние разделения теперь. Но истинная евангельская Церковь, которая построена на нетленной Скале истины, не может поколебаться; она будет стоять в стороне от всего этого в учении, на практике, в общении, в таинствах и особенно в вере, сражаясь искренне за эту драгоценную веру. Пусть будут услышаны предостерегающие голоса в защиту истины абсолютного владычества Бога над Его обширным творением владычеством и в превознесении богатств этого Великого Царя и царящей благодати.
Так вот, дорогие братья, если вы благословлены живой верой, стойте в свободе, которой Христос сделал Вас свободными, и не подвергайтесь опять игу рабства. Стойте в одном духе, подвизаясь вместе в вере Евангелия. В то время как сыны Вавилона с их различными затеями, как старыми, так и новыми, обходят море и землю, чтобы приобрести прозелитов, и тратят свои силы и множество сокровищ, чтобы проповедовать бессмысленное спасение верой, которая есть действие твари, результат рационального свидетельства, долг всех людей, что в лучшем случае, только спасение делами – пусть все истинные служители Христа проповедуют Распятого как путь, истину и жизнь, животворящий дух и живую сущность веры. Пусть все, знающие и любящие истину полного и законченного спасения, смиренно ходят в ней, живут в любви и мире, и Бог любви и мира будет с Вами. Аминь.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn